Нашим студентам только дай повод, и закатят вечеринку. Закатят и накатят, куда ж без этого? Первые годы я ходил на каждую вечеринку. Затем пару лет игнорировал их, а в последнее время снова начал выбираться. Мы с Бри расстались уже год назад, и я подумал, что пора выбираться в мир большого секса. Раньше я бы выпил пару кружек пива и присел бы кому-нибудь на уши, что это мой первый год без отношений за пятнадцать лет. А сейчас я даже пить перестал. Видимо, универ сделал из меня человека. А еще через несколько [десятков] лет он может сделать из меня тролля.

Сегодня в атриуме было особенно шумно. Зимой к нам приходили редко. Когда Клара привела Йонаса, то поначалу все внимание сосредоточилось на нем. Но уже через час студенты и преподы разделились на небольшие группки и рассредоточились по атриуму. А еще через какое-то время я заметил, как Йонас бродит в одиночестве, потягивая пиво и рассматривая картины на стенах. Несколько минут я ждал, что кто-нибудь подойдет к нему, но этого не произошло, так что я решил подойти сам.

— Сейчас у нас выставка, посвященная оптическим иллюзиям, — сказал я.

Йонас глянул на меня и улыбнулся.

— А часто у вас выставки?

— Постоянно. Обычно они длятся по паре месяцев.

— Я посмотрел карту в распечатке — там сказано, что это неполная информация.

— Да. Никто не знает, насколько универ большой. Но чем больше людей становится, тем больше пространства приходится осваивать.

— Я бы хотел узнать больше.

— Я тоже. Но чем больше информации читаешь, чем больше исследуешь сам, тем больше тебя это сбивает.

— А кто был здесь первым?

— Ректор. Наверное. Я видел ее только пару раз, но никогда близко не общался.

Йонас удивленно поднял брови. Видимо, думал, что все здесь друг с другом на короткой ноге.

— А ты не пьешь? — спросил он, глядя на мои пустые руки.

— Не особо хочется, — вежливо улыбнулся я. Отчасти это была правда. — Думаю, я уже пойду.

— Наверное, я тоже, — пробормотал Йонас. — Или это будет невежливо?

— Это же вечеринка в твою честь.

— Я не фанат вечеринок. По крайней мере, не сейчас. Мне надо все осмыслить.

— Думаю, никто не будет против, если ты уйдешь.

Он достал из кармана джинсов распечатку с картой, чуть-чуть помял ее в руках и спросил:

— Может, ты меня проводишь? И можем ли мы зайти в библиотеку? Хочу почитать про это место.

— Да, хорошо. Библиотека этажом выше, пойдем.

Поскольку Йонасу пока не выдали студенческий, я взял несколько книг на свое имя. Хотя книги — это сильно сказано. Самиздат, распечатанный на принтере и разложенный по папкам.

Мы шли по темным коридорам, и вокруг было тихо-тихо — практически все сейчас находились в атриуме. Пока мы шли, то обнаружили парочку бакалавриц, которые зажимали друг дружку в углу. Увидев нас, они захихикали и убежали.

— Значит, гомофобии у вас нет? — спросил Йонас.

— Мы же все просвещенные люди, — я улыбнулся.

— Это не всегда помогает.

— Ты прав. Но тут ситуация иная. Занимательный факт: в универе процент ЛГБТК+ людей выше, чем в среднем в популяции во внешнем мире.

Йонас вдруг остановился. Прислонился плечом к стене.

— Ты не представляешь, что сейчас творится там. — Под «там» он, видимо, подразумевал внешний мир. — Ужасная ксенофобия.

— Тебя это коснулось? — осторожно спросил я.

— Ну, не меня лично. Хотя и меня тоже, — сказал он упавшим голосом. — Черт, извини. Я просто…

— Все в порядке.

Он кивнул, и мы отправились дальше.

— У тебя кто-нибудь есть? — спросил Йонас после недолгого молчания.

Я не сразу нашелся с ответом. Конечно, я хотел снова выплыть в мир большого секса, и Йонас сам по себе был ничего, но пользоваться нестабильным состоянием новенького не хотелось.

— Нет, — сказал я.

— Может, ты зайдешь ко мне?

— Может быть.

— Знаю, это отвратительная идея. Мы можем просто поговорить. Я просто не хочу сейчас оставаться один. Если, конечно, у тебя нет других дел.

— Тебе уже провели экскурсию? — спросил я.

— Да, но не везде. Корпус «Астра» я почти не видел.

— Хочешь, сходим?

Йонас с улыбкой закивал.

В «Астре» были большие окна, а за ними стояла все та же серая дымка. Йонас остановился у одного из окон.

— Это туман?

— Нет. Он не влажный.

— Пыль?

— Тоже нет.

— Наверное, есть гипотеза, что все это наше будущее, да? — Йонас посмотрел на меня, и я кивнул. — Голова кругом идет.

— Еще бы.

— Сколько тебе лет было, когда ты сюда попал?

— Двадцать восемь.

— А мне сейчас двадцать шесть. Есть ли какой-то разброс по возрастам?

— Бакалавры попадают сюда чаще, магистры реже, и аспиранты — очень редко.

— Кто вообще сейчас идет в аспирантуру? — Йонас неловко рассмеялся. — Вот ты зачем пошел?

— Я уже отучился три года, затем ушел в академ. И вот хотел вернуться. Но попал не туда, куда рассчитывал. А ты?

— Меня взяли в один из универов Европы, но из-за ограничений я не смог доехать, а потом… — Йонас резко замолк, а потом уселся на подоконник и положил наш самиздат рядом. Видимо, он уже не боялся троллей. Или просто понимал, что тролли — не самое опасное, что есть в мире, где бы этот мир ни находился. — А здесь есть врачи?

— Да, медицинский факультет — один из самых первых. Мне здесь вырезали аппендикс. Не самые лучшие условия, но лучше, чем ничего.

— Охренеть. Полостная операция или лапароскопия?

— Полостная, конечно, — я усмехнулся.

Йонас поманил меня рукой, и я подошел к нему. Он задрал мой свитер и водолазку, затем немного приспустил штаны справа. Коснулся моего шрама ледяным пальцем, и я еле сдержал вздох. Давно меня не касались другие люди.

— Охренеть, — повторил он и посмотрел мне в лицо. Оказалось, что радужка его глаз голубая только ближе к краям. Рядом со зрачком цвет был желтый венчик с вкраплениями темно-карего. Мне всегда нравился такой цвет глаз. По какой-то таблице цветов он назывался А30. У меня был похожий — А17.

— У тебя руки холодные, — сказал я.

— Холодные терпимо или убрать?

— Терпимо.

Тогда Йонас обнял меня, засунув руки мне под водолазку, и я медленно выдохнул.

— Времени ты зря не теряешь, — сказал я. — Но я все еще не уверен, что это хорошая идея.

— Почему?

— Например, мы займемся сексом. Возможно, нам понравится. Я привяжусь к тебе, а ты, побыв здесь несколько недель, найдешь кого-то, кто привлечет тебя гораздо больше.

— Ты прав, — Йонас вздохнул и убрал руки в карманы. — Я пока мало с кем успел пообщаться. А здесь вообще много у кого завязываются отношения?

Я сел на подоконник рядом с ним.

— Да, конечно. Но здесь все довольно сложно. Люди разбиваются на небольшие группы, затем в этих группах начинается суперстранное взаимодействие, когда личные границы размываются и в итоге мы приходим к тому, что пользуемся вещами друг друга и спим все со всеми.

— И у тебя здесь есть такие друзья?

— Примерно год назад мы решили дать друг другу немного пространства. Но я немного скучаю по подобному дисфункциональному взаимодействию. Казалось, я не один.

Йонас тяжко вздохнул и прислонился плечом к моему плечу.

— А оно всегда дисфункционально, такое взаимодействие?

— Я не знаю, — сказал я. — Не могу же я говорить за всех. Но мой личный опыт говорит, что да.

— А жаль. Наверное, хорошо ощущать, что ты не один.

Я кивнул. Конечно, хорошо.

И тут мы услышали какие-то странные звуки из глубины коридора — оттуда, где не было окон. Шаркающие, металлические, низкие. Я узнал этот звук. Мне стало страшно.

Я прошептал:

— Медленно вставай и пойдем. Без резких звуков и движений.

— Тролли? — шепотом спросил Йонас.

— Если бы тролли, — я взял его за руку, и мы медленно пошли из «Астры».

Звуки не прекращались. Сердце билось у самого горла, я хотел бежать сломя голову, но я шел медленно, крепко держа Йонаса за руку. Я покосился на окна, которые медленно покрывались ледяными узорами.

— Что это? — снова спросил он.

Я качнул головой — потом. До двери, которая вела из «Астры» в «Терру», оставалось несколько метров.

— Не оборачивайся, — прошептал я.

Шаркание и лязг приближались. Йонас сглотнул и крепче сжал мою руку.

До двери оставалась какая-то пара шагов, когда я почувствовал металлический запах, а кожу на затылке и шее обдало холодом.

Я осторожно открыл дверь и, отпустив руку Йонаса, легонько подтолкнул его вперед. Затем зашел сам и закрыл дверь изнутри. Мы оказались на лестничном пролете, и я сел на ступеньки.

— Что это было? — сипло спросил Йонас.

Если бы я знал.

— Мы называем его Гренделем. Или Шрайком. Что, впрочем, одно и то же.

— Оно не последует за нами?

— Не должно.

— Не должно?! — громким шепотом спросил Йонас. — Почему про него нет в вашем брошюре?

— Потому что мы думали, что убили его.

— Блин, — Йонас сел рядом со мной. — Что это вообще такое?

— Некоторые говорят, что оно было здесь задолго до нас. Может, это эволюция тролля. Или что-то еще. Мы не знаем. Я видел его пару раз, а потом наши доблестные физики облучили его гамма-радиацией и выкинули наружу.

Со стороны «Астры» раздался скрежет. Будто кто-то водил чем-то острым по двери.

— Пойдем, — сказал я.

Мы спустились на два пролета вниз и вышли в привычный коридор «Терры». Йонаса потряхивало.

— Мне нужно сообщить об этом, — сказал я. — А ты иди к себе.

— Нет, — он помотал головой. — Я с тобой.

— Хорошо.

Не мог же я оставить его одного.

— Мы забыли в «Астре» книги, — сказал я. — Думаю, возвращаться за ними не будем.

— А может, ваш Шрайк просто хотел почитать? — спросил Йонас.

Я заставил себя улыбнуться.