— I haven't slept for two days. I've bathed in nothing but sweat. And I… — струна гитары цепляется за палец, издавая неприятный бренчащий звук, а парень недовольно морщится от боли, когда свежий порез, задевший струну, начинает вновь кровоточить.

— А так хорошо начинал, — смеется мягко девушка, подкидывая ветки и листву в горящий костер.

Неподалеку видно город. Кажется, что они движутся к нему каждым шагом, что вот-вот попадут туда и выберутся из повторяющегося, дышащего смертью ада.

Девушка сидит с самого края полена, с сущим презрением рассматривая людей вокруг себя. Они выглядят глупо и по-семейному. Ее это удручает до глубины души. Она привыкла только к светской яркой жизни, а не к этому… Всему.

Юнчин рассматривает маникюр в привычном элегантном жесте и видит перед собой не самую приятную картину: лак ободрался, а под длинные ногти забилась комками земля. Она осматривает колено, которое лежит поверх другого. Оно покрыто ссадинами и царапинами, как и второе. По грязной коже сочится кровь и оставляет бурые полосы на ногах. Она недовольно фыркает и хмурится, отворачиваясь в другую сторону от костра, рассматривая яркие огни, которые напоминают ей о доме и работе. Яркий неон ламп.

Девушка не замечает, как голова, которую она подпирала ладонью, опадает, а глаза закрываются. В немых мечтах о шумном спокойствии Сеула разум продюсера пропадает, засыпая. В голове шумит листва, переносимая тихим ветром, а голоса рядом становятся тише, глушатся листвой совсем. Из руки выпадает найденный цветочек, падая прямо в костер.

— ...But you're so young, you look in my eyes...

Юнчин просыпается от тихого знакомого голоса на самое ухо. Дыхание щекочет и заставляет вжаться в плечи, а по ногам бегут толпой мурашки.

Она робко поднимает голову и видит перед собой желтые горящие глаза, рассматривающие ее лицо с особой наглостью.

— You're so sweet, so surprised, — он продолжает петь куплет своим сладким тоном, улыбаясь во весь ряд зубов.

Возле девушки лежит труп в обнимку с гитарой, на которой рваным почерком начертано кровью «Отвратительное шоу», а в глазах жертвы торчат ножи, переливаясь в свете тьмы. По мертвому лицу кровавыми полосами виднеются свежие порезы. Костер возле ее ног давно потух. От него пахнет травами и цветами. В нем лежит цветок, который она выронила во сне, один лепесток подпалился.

Чиун устроился возле ее ног, на земле, сразу же перекладывая локти на ее освободившиеся колени. Он тихонько смеется, скрывая лицо в руках и продолжает ее рассматривать. Юнчин дышит рвано и дрожит всем телом, не понимая что ей делать. Она случайно это начала, она этого не хотела. По ее вине теперь все, кто были в этот момент с ней, оказались убиты Трюкачом.

— Юнчин, нужно хорошо спать, чтобы не было таких уродских синяков под глазами. Ты знаешь? — он оглаживает мягко ее бедро, потираясь щекой. Он ведет себя вульгарно и пошло, а девушка совсем не понимает, чего от нее хочет этот маньяк.

Она ничуть не смущена. В ее глазах проглядывается лишь непонимание и ползающий из угла в угол страх близкой смерти. Трюкач нагло обнимает ее за бедра, поднимая с полена, и сразу же закидывает на свое плечо, ничуть не двигаясь с места от того, что она начинает рьяно дергаться в надежде вырваться.

Он доходит до главного здания, которое оказалось храмом в этом лесу; ставит ее на каменный пол, каблуки девушки стучат об пол, а после она пытается убежать, но рука парня хватает с силой ее за предплечье, очень сильно сжимая. Юнчин от такого движения падает на пол, сильно ударяясь бедром о твердый пол.

Чиун с силой тянет на себя свою биту, которая находится возле лестницы, воткнутая своим блестящим лезвием в чью-то разломленную черепушку, после, грациозными движениями запястья, стряхивает с нее кровавые потоки. Он садится перед девушкой на корточки и закидывает оружие за плечо. Он сейчас больше походит на хулигана, чем на звезду корейской музыки, особенно с настолько окропленным кровью своих жертв лицом.

— Ты ведь виновата в том, что их сюда закинуло, так ведь? — язвительно спрашивает он, будто не знает правильный ответ на свой вопрос.

Девушка недовольно морщит брови к переносице, отворачиваясь от Трюкача. Такое его выражение лица означает, что он победил, вот прямо сейчас, и хочет, чтобы она точно знала о своем поражении. Парень рассматривает ее залитые кровью волосы и, немного придвинувшись к ней, мягко их оглаживает, откладывая свое оружие на землю

Ее голова рефлекторно дергается от его действий, и она отползает подальше, не желая иметь физического контакта с парнем. Он морщит брови в ответ, недовольный такой реакцией, потому нагло берет ее за подбородок, приближая лицо к своему.

— Ты ужасная, — его глаза нервно дергаются, рассматривая лицо напротив, полное непонимания и страха. — Неужели так сложно ответить взаимностью хоть раз?

Он сжимает ее лицо крепче, придвигая к своему. Мягкие губы, покрытые немного смазанной бордовой помадой, дрожат в страхе перед неизвестностью. Он буйный и совсем не понятный для нее.

Чиун обворожительно улыбается, рассматривая из-под опущенных ресниц губы девушки. У Юнчин сердце падает куда-то в пятки, когда она видит спокойное лицо, покрытое слоем кровавых брызг и грязи. Оно навевает ей старые воспоминания и затуманивают ее сознание. Она машинально приоткрывает рот, а парень пользуется моментом, проникая в ее пересохший от страха рот своим наглым языком.

Он целуется очень нагло и умело, хоть и официально ни с кем не встречался никогда и предпочитал быть в гордом одиночестве. Юнчин собирает силы в кулак и отодвигается назад, разрывая поцелуй. Между губами простилается дорожка из их, смешавшейся в одну, слюны.

— Ты не можешь этого делать.

Девушка стирает тыльной стороной ладони со своего подбородка оставшиеся капельки слюны, отодвигается дальше и мотает отрицательно головой робкими рваными движениями. Ее ресницы и веки дрожат, уже ожидая чего угодно в ответ, а глаза наполняются слезами страха. Юнчин хоть очень сильная духом, но серийный убийца, пытающийся ее целовать, словно обычный человек, вызывает животный страх.

— Могу.

И он действительно может, самым наглым образом придвигая ее лицо к себе назад. Он очень вольный в своих действиях и хочет получить все возможное внимание в сторону своей персоны. Чиун целует Юнчин вновь, удерживая голову девушки за затылок, после заставляет ее прижаться еще ближе. Его действия становятся очень настырными, но кроме поцелуев он ничего не предпринимает.

— Тебе ведь хочется только убивать. Зачем ты меня целуешь? — шепчет Юнчин, пытаясь отдышать от напористого глубокого поцелуя.

В какой-то момент она стала не в силах противостоять ему, ведь ее легкие начали пустеть с удивительной скоростью. Она уже сдалась. Девушка опирается ладонями о каменный холодный пол, по ее щекам текут слезы вместе с дорогой брендовой тушью, которая не смогла выдержать такой поток.

Он опирается лбом о лоб Юнчин, рассматривая ее глаза.

Ты сама этого хотела и я это точно знаю.

— читается в них, а в голове это повторно шепчет голос разума, который, кажется, сошел с ума и вспомнил ушедшие тихие чувства.

Трюкач заносит руку за ее спину и пережимает ее тонкую шею своими цепкими пальцами, перекрывая какой-либо доступ кислорода. По его лицу расползается прежняя безумная улыбка, полная жажды, не боящаяся чужого страха.

Юнчин начинает задыхаться, пытаясь впустить не поступающий воздух громкими тяжелыми вдохами с хрипом, и цепляется острыми ногтями за его руку, желая ее оторвать от себя. Он смеется, ощущая то, как ее руки слабеют, не в силах убрать удушающие пальцы, а ее лицо краснеет. Из глаз с новой силой текут слезы; глаза закатываются под веки, ощущая неминуемую смерть. Другая рука Трюкача вычерчивает, блестящим под светом луны, ножом на ее спине слова, которые она на грани сознания понимает.

Не верь.

— You look like a daisy in my lazy eyes. — он поет ей на ухо, выпуская мертвую шею из своих цепких пальцев, продолжая обнимать холодеющее тело и вычерчивать другие слова на ее недвижимой спине слабеющими от внутренней боли пальцами.

Я сожалею.

Девушка ощущает теплоту внутри своей груди.

Юнчин на голову падают крупные капли холодного дождя, отчего она судорожно поднимается со своего места, укрываясь руками от непогоды. Рядом находятся несколько человек, которые пытаются поддержать костер. Он совсем не в силах разгореться от падающих капель, хоть и слабо горит огоньком. Девушка поднимается и накрывает его руками, после чего оглядывается по сторонам и рассматривает своих новых напарников. Они выглядят очень серьезными.

Выжившие достают из карманов пару вещей и рассматривают их, обмениваются с другими, кажется, понимая, для чего это все понадобится. Для девушки это все оказывается удивительно, ведь до этого ни одна компания не готовилась, а лишь жалась друг к другу или ожидала всего самого лучшего. В чьей-то забинтованной руке мелькает какой-то механизм, он переходит другой руке, женской.

На нее смотрят три пары глаз, ожидая чего-то в ответ. У каждого в руке по готовому предмету, которые они кинут в костер. После двое присаживаются возле наконец-то разгоревшегося костра, а третий мягким взмахом головы приглашает к ним.

Колесо оборачивается вновь с больным скрипом, подбирая своей гладкой стороной по пути камень.