— Вы трахались? — пространно спрашивает Адамска, закуривая сигарету и сразу же стряхивая пепел на простыни. Словно можно было сделать эту постель еще более мерзкой и грязной.
Он лежит животом на простынях, повидавших всего пару минут назад его голую задницу и спину в полной красе. Под боком пятно, пропахшее спермой. Морщится, думая о том, что кому-то это придется стирать; вдыхает глубоко в себя сигаретный дым, подрагивающими пальцами постукивая по мерзкой ткани перед собой. Очевидно, это будет не он. Даже если это его комната, даже если это его кровать, даже если он сам пригласил Миллера зайти и обсудить что-то важное.
— Что? — косится Миллер, надеющийся, что ему послышалось.
Казухира пытался разобраться сейчас хотя бы со своим внешним видом, понимая, что скоро нужно снова приступать к рутинной работе. Банально натянуть на себя штаны и ботинки с протезом… Застегнув ширинку и пуговицу, он сдается даже попытаться подумать сейчас об обуви, которая смотрит на него грустно, и будто обиженно, с пола. Кожа обтянута слоем уже успевшей подсохнуть молочной, желтеющей в слабом свете ламп, сперме. Оцелот обкончал ему абсолютно все, когда в порыве непонятной животной страсти начал тереться вставшим и буквально истекающим членом о штанины. Ткань оказалось слишком жесткой и шершавой, от чего он кончил чуть ли не в секунды, забрызгивая подтянутую вверх темно-зеленую футболку Миллера, его скрывавшийся за тканью подтянутый живот, и пресловутые коричневые ботинки.
Зад и поясница Адамски прикрыты (самим Казом, который терпеть не мог привычку Адамски буквально светить своей голой бледной задницей) скомканной простыней, он оглядывается через свое плечо, укладывая подбородок и наклоняя голову в сторону. Глаза следят за глазами Казухиры, надеясь, что он и так все понял сам. Губы дергаются в непонятной эмоции, после опять вбирают сигарету, затягиваясь и сильно кусая фильтр зубами. Выдыхает он в потолок. Это последняя, пачку он вытащил из кармана Миллера — он почти всегда курил после секса.
— Ты и Снейк… — произносит он под нос, но достаточно громко, щурясь, надеясь уловить движения мышц лица и блеклых глаз. Хоть что-то. После добавляет нормальным тоном. — Трахались вы или нет?
Миллер лишь едко щурится в ответ, после приближаясь всем корпусом к начатой последней сигарете, покоящейся сейчас в наглых пальцах лежащего мужчины, к нему самому. Тот моментально реагирует, поднимается на локте над простыней и приближается к лицу Миллера в ответ, так близко, что видно каждое мелкое движение на его лице. Их носы почти касаются друг друга, дыхание Каза звучит загнанно; Миллер всегда так громко и четко дышит, — даже с закрытым ртом слышны эти глубокие вдохи. Он хмурится, неожиданно четко для себя разглядывая черты лица Адама, его холодные серые глаза, группу морщинок и выделяющиеся на бледной коже венки. В последнее время было много дождей и мало солнца, мужчина стал заметно бледнее. Оцелот смотрит немного сверху вниз, все также с наклоненной вбок головой, рука же с сигаретой отводится дальше, не позволяя ее забрать, будь даже у Каза две руки в запасе. Веки полуприкрыты, что-то нецензурное проносится мельком в голове от этого взгляда.
Оцелот подается вперед, мягко стукается носом о нос Миллера, прижимается губами к пухлым напротив, сминает, просит поцеловать в ответ молча, одними только глазами. Казухира отвечает недолго думая. В его волосах ощущается рука, нагло и завораживающе накручивающая вихрастые блондинистые пряди на палец. Оцелот часто так делает, когда поддается неизвестно откуда взявшимся романтическим чувствам, — гладит скулы, шею, запускает руки под одежду и в волосы, ногтями впивается в кожу на спине и пояснице…
Он тихонько мычит в губы, после с остервенением впиваясь в нижнюю, кусает до крови. По губам Каза течет яркая кровь из раны, он удивленно и как-то даже обиженно смотрит на Адамску, который все также продолжает нежно перебирать волосы и массировать скальп, да смотреть на губы, которые только-только нежно целовал.
Ебаный хищник, про себя думает мужчина, когда этот самый хищник начинает зализывать рану и кровь с губ и подбородка, присасываться, вылизывать широкими мазками языка.
— Не люблю когда на вопрос не отвечают, — будто поясняет русский Миллеру, облизываясь. Каз вспоминает его пытки.