Поскольку ночь у Клауда пропала, он проспал лишь несколько часов и утром проснулся хмурым и не выспавшимся, но на работу всё равно идти пришлось. Страйф нагрузил мотоцикл коробками, запрятав между ними пакет с одеждой и едой для неожиданного подопечного.
— Клауд!
Он обернулся и увидел встревоженного Винсента, который подлетел к нему и теперь стоял, переводя дыхание и упершись руками в колени. Как это было не похоже на Валентайна!
— Сбежал! — выдохнул Винсент.
— Кто? — Страйф сделал самый невинный вид, который только мог.
— Образец! Сефирот! — И Валентайн начал пересказывать, что произошло, по его мнению, в лаборатории.
Он вдруг оборвал речь на полуслове и спросил, пристально глядя на Клауда:
— Ты-то к этому непричастен, верно?
— Что ты! — Клауд даже руками перед собой помахал. — Ты ведь знаешь: если бы я и решил что-то предпринять, я бы его просто прибил.
— Это верно, — согласился Винсент. — Но куда же он мог деваться?
Страйф пожал плечами, одновременно подумав, что поступает нехорошо, обманывая друга. А с другой стороны, Винсент сам виноват. Это ведь он убедил Клауда, что Сефирот новый к прежнему никакого отношения не имеет.
— У Рино спроси. А ещё лучше — у Руфуса, — предложил Клауд, закидывая ногу на мотоцикл. — У него есть связи, он поможет с поисками.
— Ну нет, — возразил Винсент моментально, — Руфусу об этом точно лучше не знать. Не хотелось бы объяснять, откуда у меня оборудование, а главное, генетический материал. Я сам постараюсь его найти.
Клауд подумал, что это просто замечательно. Конечно же, Винсент ни за что не признается, для чего проводил эксперименты! «Создать клон Клауда, чтобы с ним переспать»… Страйф невольно фыркнул.
— Я опаздываю уже, так что…
Винсент кивнул:
— А я поищу Сефирота в Доках, далеко он уйти не мог. Наверняка спрятался в складах и не знает, что ему делать.
«Ох, в какое же дерьмо я опять ввязался?» — думал Клауд, рассекая свежий утренний воздух. Но отступать уже было поздно, да и Клауд был не из тех, кто отступает. Он развёз несколько особо срочных посылок и повернул к Храму, гадая, найдёт ли там Сефирота и не ошибся ли насчёт него.
Удивительно, но Сефирот действительно был там, где он его оставил. Он сидел в углу, положив голову на колени, и вроде бы дремал. Его волосы уже высохли и тихо шелестели набегающим ветерком.
— Эй! — сказал Клауд, подходя к нему. — А вот и я. Ты, я надеюсь, тут не замёрз?
Плечи Сефирота дрогнули, он поднял голову, посмотрел на Страйфа прежним затуманенным взглядом и выговорил:
— Не за-мёрз?
— Вставай, я тебе одежду привёз. — Клауд почти без содрогания протянул ему руку.
Сефирот с его помощью встал. Клауд вытащил из пакета вещи (штаны, сапоги и свитер):
— Переоденься.
Сефирот сбросил с себя халат. Клауд невольно покраснел и, отводя глаза, подал ему одежду, но Сефирот никак не мог в неё влезть, так что Страйф его одел, всё больше краснея и стараясь не замечать красивых мускулов на его груди и животе и прямого, идеального во всех отношениях члена, который был слегка розовее, чем бледная кожа Сефирота, и тугих налитых яичек под его основанием. У Клауда внутри как-то всё похолодело, и опять припомнился тот кошмарный сон, в котором он и Сефирот… вернее, Сефирот его… Клауд мотнул головой и показал Сефироту, как застегнуть штаны. Лицо Сефирота было по-прежнему спокойно и безмятежно. Вероятно, он ничего и не понял во взгляде Страйфа. Клауд с облегчением вздохнул и помог ему натянуть свитер, который оказался чуть маловат и плотно обтянул красивый торс Сефирота. Клауд опять сглотнул, размышляя, что за дурацкие мысли посещают его с утра пораньше.
Сефирот подошёл к воде и посмотрел на своё отражение, поправляя свитер и заправляя волосы за уши неловким, угловатым жестом.
— Держи! — Клауд вытащил свёрток с едой и протянул его Сефироту. — Тебе нужно поесть. А мне пора. Я к тебе завтра приеду.
Он опять похлопал Сефирота по плечу и пошёл к мотоциклу.
— Спасибо, — выговорил Сефирот ему вслед.
Но едва Клауд вышел из Храма, по лицу Сефирота пошла судорога, он отшвырнул свёрток с едой и упал на колени возле воды. В отражении вода потемнела и медленно стала вращаться по кругу, образуя воронку. Сефирот положил поверх воды руку — всё исчезло. Он закрыл глаза и упал навзничь прямо тут же.
Страйф провёл остаток дня, развозя посылки. К нему вернулось прежнее бодрое расположение духа.
«Это будет даже здорово, — подумал он, — если я верну миру нормального Сефирота. Стоит его научить…»
— И почему это должен я делать? — тут же задал Клауд себе вопрос, который, надо признать, был вполне закономерен. Ведь это был ляп Винсента и болвана Рино.
— А-а-а! — Клауд взъерошил волосы, сел на мотоцикл и поехал домой.
Погода опять испортилась. Заката не было видно, только серая пелена затягивала небо плотным занавесом.
«И что с этим миром творится?» — подумал Страйф, какое-то время разглядывая небо, прежде чем войти в дом.
Поужинав, Клауд лёг спать, попросив его не беспокоить: нужно было отоспаться. Он уснул сразу же, едва его голова коснулась подушки. И вот тут-то неожиданно вернулись кошмары.
Если поразмыслить, ничего кошмарного в этом сне не было. Он просто увидел Сефирота, который стоял посреди бескрайней темноты. Но Сефирот был обнажён, и ясно просматривались все его формы, от точёного профиля лица и чётко очерченных сосков до красивых бёдер и торчащего члена. И ничего Сефирот не делал — просто стоял и смотрел себе куда-то вдаль, а волосы серебристой рекой струились по ветру…
Клауд подскочил на кровати с криком, хватая пересохшими губами воздух. Сон тут же забылся, но Страйф всё ещё был под впечатлением: живот сводило томной судорогой, ткань на штанах готова была взорваться от эрекции. Он доскакал до ванной, запер дверь и плюхнулся на холодный пол, трясущимися руками расстёгивая и стягивая штаны, которые никак не хотели слезать. От всех этих манипуляций вставало ещё сильнее. Наконец ширинка расстегнулась, и освобождённый узник распрямился и лёг прямо в ладонь Страйфа. Клауд выдохнул, кусая губы, и заскользил пальцами вверх-вниз по ноющей от желания плоти. Тело было холодным и влажным, и лишь член под пальцами становился всё твёрже и горячее. Клауд стонал, наслаждаясь мастурбацией… пока не ткнула в мозг холодная мысль, что он дрочит на Сефирота: именно его образ стоял перед глазами и рождал всё новые бесстыдные мысли, именно от этого стояло колом!
Клауд ужаснулся, но возбуждение вышло из-под контроля, и он всё быстрее двигал рукой, закрыв глаза и уже не отгоняя развратные мысли, а позволяя им полностью взять над собой контроль, и образ Сефирота в них становился всё отчётливее. Клауд запрокинул голову, тело напряглось, горячая струя залила пальцы, но он, как одержимый, продолжал мастурбировать. Его стоны были уже хриплыми, и плоть под пальцами становилась всё чувствительнее, и прикосновения отдавались неприятной болью… но он никак не мог остановиться.
Потом его рука безвольно свалилась на пол, заляпанный брызгами спермы. Клауд уронил голову на грудь, пытаясь перевести дыхание и прийти в себя. Сознание его по-прежнему бродило по дебрям разврата, в глазах был туман.
Страйф встал, натянул штаны, умылся… Он думал, что ему полегчает теперь, но не полегчало: под кожей бродил всё тот же похотливый жар, и перед глазами то и дело всплывал образ Сефирота. «Надо от этого избавиться», — вяло подумал Клауд.
Как сомнамбула Страйф вышел из ванной, переоделся, захватил на всякий случай меч и минуту спустя уже летел на мотоцикле в ночь, почти не отдавая себе отчёта в том, что делает.
Припарковавшись, Клауд быстро вошёл в Храм, оглядываясь по сторонам и стараясь рассмотреть что-нибудь сквозь сумрак.
— Эй, — позвал он наугад.
Движение возле стены. Страйф подошёл туда. Лежащий Сефирот сел, поднимая голову и заглядывая в лицо Клауда спокойными глазами, которые в темноте казались серыми. Клауд бросил меч на землю, расстегнул штаны и приказал:
— Соси.
Ему пришла в голову безумная мысль. Так вот что имел в виду Винсент! Послушный клон, который беспрекословно делает всё, что ему говорят, и не сомневается в том, что этого, вероятно, делать не стоит.
Клауд опустил глаза и посмотрел на Сефирота. Тот, не высказывая никаких протестов, послушно придвинулся к нему, взял член Клауда в рот и стал его сосать, по-прежнему глядя на Клауда невинными глазами. Их взгляды встретились, Клауда словно молния пронзила: вновь нахлынуло то дикое возбуждение, которое он испытал около часа назад. Сефирот спокойно отреагировал на то, что член в его рту увеличился и ткнулся ему в нёбо, интуитивно придержал его рукой и продолжал сосать, угадывая нужный темп. Клауд невольно вскрикнул, по коже прокатилась глубокая дрожь. Он запустил пальцы в светлые волосы Сефирота, казавшиеся прямо-таки светящимися и необыкновенно мягкими и приятными на ощупь, перебирал и подёргивал их в сладкой конвульсии.
На мгновение Страйфу всё-таки стало стыдно, но язык Сефирота, обвивающийся вокруг головки, заставил его забыть об этом. В животе становилось всё тяжелее, Клауд тихо постанывал, непроизвольно вздрагивая, когда его член касался мягкого нёба. Скоро упали первые капли, а потом и вовсе хлынуло ручьём. Клауд крепко сжал волосы Сефирота в ладони, с криком боли и удовольствия запрокидывая голову и не замечая, что взгляд Сефирота на мгновение стал вполне осмысленным: по нему быстрой волной разлилась зелень, прокатилась от одного угла глаза до другого и пропала, сменяясь прежней пустотой.
Клауд отодвинулся, заталкивая всё ещё разгорячённый член обратно в штаны и застёгиваясь. Сефирот по-прежнему стоял на коленях, на его испачканных губах блестели перламутровые капли. Страйф поёжился, припоминая старые кошмары: такой Сефирот напомнил о них с новой остротой.
— Всё, спать ложись, — приказал Клауд. — А завтра я тебе еды привезу. И придумаем, что с тобой делать дальше.
В животе был холодок, смешанный с необыкновенно приятными ощущениями.
Ничего он не придумал. Он ездил в Храм ночами всю следующую неделю, и всё повторялось. И чем больше Сефирот сосал, тем осмысленнее становился его взгляд. И этого уже было невозможно не заметить.