Темно. Темно. Что со мной? Так темно…

      — Открой глаза.

      Да, я уже слышал эти слова однажды. Чтобы перестало быть так темно, нужно просто открыть глаза. Я открыл. Смутные очертания потолка. Так тяжело… Я поднёс руку к глазам. Моя рука? Не моя рука… Я всё ещё в теле Юкинори. Но почему?!

      Надо мной наклонился Огатами, приподнял мою голову, влил в губы что-то горькое и вязкое.

      — Пей. Прости, конечно, что пришлось тебя из тела вытащить. Но я подумал, что так будет правильнее.

      — Почему я ещё здесь? — Я обвёл глазами комнату. Кроме нас, никого не было.

      — Ну, мальчик мой, опять всё сначала придётся начинать.

      — Я что, снова зомби? — выдавил я, пытаясь сесть, но тело не слушалось.

      — Да. Грубо тебя, конечно, обратно впихнули… но вовремя.

      — «Впихнули»? — повторил я.

      Огатами помог мне сесть, размял мне руки, поднимая их и разводя в разные стороны, потом занялся моими ногами. Я почувствовал себя лучше — как будто «улёгся» внутри.

      — Твой приятель. Не ожидал от него.

      — Сейджи? — Я задохнулся. — Почему?

      — Кто его знает.

      — Где он?

      — Пошёл перекурить всё то, что увидел и услышал. Я ему рассказал немного о тебе и Юкинори. — Огатами деловито поставил меня на ноги и заставил пройтись.

      — Голова кружится, — сознался я.

      — Ещё бы не кружилась! Два потрясения за раз… — Огатами сжал ладони на моих висках и подул мне в лоб. — И это когда ты почти «врос»!

      — Ох! — Я покачнулся и вынужден был сесть. — И что мне дальше делать?

      — Не знаю. Сможешь поговорить с ним нормально, — предположил Огатами, — даже в этом теле, ведь теперь он… видел тебя. И обратно он тебя втолкнул тоже не просто так.

      — Вы думаете, он сможет принять меня… таким… в таком теле?

      — Вспомни, что я тебе говорил: ты меняешься, становишься похожим на себя прежнего. Дело ведь не только в твоём лице, верно? Гораздо важнее жесты, слова, воспоминания…

      Я кивнул, но не стал тешить себя ложной надеждой.

      — Была не была! — Я вполне уверенно поднялся. — Попытаюсь снова. В третий раз, я полагаю, вы меня спасать не будете?

      Огатами засмеялся, потрепал меня по голове:

      — С детьми столько хлопот! Ну, как вести себя — ты уже знаешь. И пить моё снадобье не забывай.

      Я вышел из дома. Сейджи стоял возле крыльца, прислонившись спиной к стене, и смотрел вверх, нервно постукивая каблуком по какому-то камню. Заметив меня, он смутился, помялся и взял меня за руку:

      — Я тебя домой отведу.

      — Ладно. — Я тоже смутился, не зная, что ему сказать.

      Сейчас он говорил… с кем? Со мной или с Юкинори?

      Сейджи молчал всю дорогу, я не начинал разговора. Ему нужно переварить всё это, переосмыслить. Как бы я хотел узнать, о чём он сейчас думает! Не знаю, как бы я себя вёл, если бы вдруг узнал такое.

      Сейджи довёл меня до самой общаги, остановился и, не глядя мне в лицо, спросил:

      — Дальше дойдёшь сам?

      — Дойду.

      Он развернулся и ушёл. Наверное, ему нужно побыть одному. Я побрёл к себе, чувствуя, что смертельно устал. Ну да, теперь снова нужно приучать себя к телу, а тело к себе.

      У дверей меня поджидал Кен:

      — Мы можем поговорить?

      Я открыл дверь, позволив ему зайти, и бухнулся на кровать, закрывая глаза изгибом кисти:

      — О чём?

      — Я просто хочу понять, что происходит. — Кен придвинул стул и сел. — Иногда мне кажется, что ты…

      — Что я Укичиро? — Я из-под руки посмотрел на него.

      — Да. — Он смутился. — Скажешь, что я свихнулся, но…

      — Когда тебе исполнилось пять, я принёс тебе на день рождения машинку, и мы из-за неё передрались. А потом оба сидели и ревели в два голоса, потому что она сломалась и никому вообще не досталась, — тихо заговорил я.

      — Что? — Кен подскочил.

      — Твой первый поцелуй был в одиннадцать. Мы купили книжку и решили потренироваться, как правильно это делать. У тебя были брекеты, и я о них весь язык расцарапал.

      — Откуда тебе об этом известно?!

      — А ты как думаешь? — Я отвёл руку и посмотрел на Кена.

      — Ты… — Он зажал рот рукой и выдохнул: — Уки? Не может быть! Да как же…

      — Привет, Кенчик.

      — Укичиро! — Кен бухнулся прямо на меня, стискивая мою шею руками. — Точно ты! Сейджи с ума сойдёт, когда узнает!

      — Ну… он уже знает.

      — И? — Кен слез с меня.

      — Мы пока об этом ещё не говорили.

      — Он, наверное, обалдел от счастья?

      — Кен, не забывай: я ведь… умер. — Я сел, взъерошил волосы. — И теперь в этом теле…

      — Я так по тебе скучал, дружбан! Какая разница, как ты выглядишь?

      Я повёл плечами.

      — Ерунда! — Кен сжал мои руки. — А Сейджи… ты бы знал… как он после… твоей смерти…

      — Знаю.

      Кен потребовал, чтобы я всё ему рассказал в подробностях. Я, спотыкаясь то и дело, поведал ему свои злоключения. Он шумно восторгался каждому слову, а я вдруг уснул прямо посреди рассказа и даже не слышал, как он укрыл меня одеялом и потихоньку вышел, притворив за собой дверь.

      Проснувшись, я почувствовал себя лучше. Руки-ноги слушались, в голове тоже прояснилось. Я сел, потрогал себя везде, убедился, что чувствую всё нормально. Я пошарил рукой под кроватью, вытащил бутылку, которую дал мне Огатами, и отхлебнул из неё. Так, на всякий случай, если вдруг ненароком снова разволнуюсь и попытаюсь выскочить из тела.

      Внутри гулял какой-то холодок. Я знал, из-за чего: из-за предстоящего разговора с Сейджи. Я переоделся и пошёл его искать, но ни в общаге, ни в колледже Сейджи не было. Я заволновался, забил на уроки, спрятал сумку в стол и отправился на поиски. Я обошёл все наши местечки, но его нигде не было. Оставалось последнее место и куда бы я очень не хотел идти — кладбище.

      Да, Сейджи был там, стоял возле моей могилы. Лицо его выражало сильное напряжение, как будто он пытался и никак не мог решить какую-то сложную задачу.

      — Сейджи? — позвал я, нерешительно подходя к нему.

      Он вздрогнул, посмотрел на меня, ничего не сказал и снова уставился на могилу. Я, кусая губы, попытался как-то начать:

      — Сейджи, послушай…

      — Нет. — Он повернулся ко мне. — Просто скажи мне сначала… что это не сон, не розыгрыш… не какое-нибудь паскудное шоу вроде «Скрытой камеры»…

      Так вот о чём он думал!

      — Закрой глаза, — попросил я.

      — Что?

      — Закрой глаза.

      Сейджи повиновался. Я обошёл его, обнял сзади и прижался лицом к его спине, нежно поглаживая его грудь и живот пальцами. Он задрожал. Так мы с ним всегда прощались и здоровались — наш личный жест.

      — Не смотри на меня, не слушай мой голос, — говорил я, и слёзы текли по моим щекам, — просто чувствуй. Ты помнишь, как у нас было в первый раз? 23 июля, накануне твоего дня рождения. Ты два года пытался меня развести на секс, помнишь? А я всё не соглашался, потому что боялся. Помнишь, когда ты первый раз мне вставил… как я разревелся… и ты меня всю ночь успокаивал.

      Сейджи сжал мои руки, ещё сильнее прижимая их к себе, его дрожь усилилась.

      — А потом… потом… — Голос у меня прервался. Я зажмурился, уткнулся лицом в его спину, потёрся носом об острые лопатки.

      — Ты ещё неделю не давал к себе прикоснуться, — выдохнул Сейджи. — Укичиро… Уки…

      Он развернул меня к себе лицом, на какое-то время замер, потом порывисто привлёк к себе, поглаживая по голове.

      — Не смотри на меня! — всхлипнул я. — Если не будешь смотреть, то сможешь вспомнить.

      — Уки! — Сейджи так сильно сжал меня, что мне даже стало больно. — Значит, это всё правда? Мне это не снится? Ты на самом деле ко мне вернулся?

      — Да, но… — Я выполз из его объятий, глаза опять застилала солёная муть. — Я ведь теперь… совсем не в твоём вкусе… и ты меня терпеть не можешь.

      — Не говори глупостей! — сердито оборвал меня он.

      — Но ведь…

      — Я… я привыкну… к новому тебе. Ведь это всё равно ты, правда? — Он поднял моё лицо за подбородок, явно с усилием заставляя себя смотреть на меня.

      Я закрыл ему глаза ладошкой, привстал и прикоснулся к его губам кончиком языка — ещё одна наша с ним игра. Сейджи прихватил мой язык губами, втягивая его к себе в рот, сжал меня руками под попу. Внутри всё заныло и налилось от этого поцелуя. Как же я по этому скучал!

      Сейджи открыл глаза и вполне спокойно посмотрел на меня:

      — Уки… мой Уки…

      — Юки вообще-то… теперь… — пробормотал я, втягивая голову в плечи и виновато поглядывая на него.

      — Неважно! — Он снова прижал меня к себе. — Любимый…

      — Я сейчас в обморок грохнусь, — тихо признался я.

      — Почему? — Сейджи схватил меня за плечи.

      — У меня ноги подкашиваются. Я так переволновался! — пробормотал я, уцепившись пальцами за его рукав. — Ты… ты сможешь принять меня… таким?

      — Пойдём домой. — Сейджи легко взял меня на руки и понёс. — Я плохо соображаю… до сих пор как будто во сне. Расскажи мне… всё расскажи.

      Я прижался к нему, тихо рассказывая о том, как очнулся и понял, что стал призраком.

      — Я всегда-всегда был с тобой, — прошептал я, — с самых похорон. Я столько понял, когда смотрел на тебя! Сейджи…

      На моё лицо закапали горячие капли.

      — Сейджи, не надо! Я не хочу, чтобы ты снова плакал из-за меня!

      — Это от счастья, — всхлипнул он. — Ты ведь больше меня не оставишь?

      — Ни за что… если ты позволишь остаться с тобой, — ещё тише ответил я.

      Сейджи спустил меня с рук только у своей комнаты, чтобы открыть дверь. Я вошёл. Как-то непривычно было снова оказаться здесь… в физической оболочке. Сейджи сзади привлёк меня к себе, его губы ткнулись в мой затылок. Я почему-то смутился его близости, вернее, моё тело смутилось. Я высвободился, покраснел и пробормотал:

      — Тут такое дело, Сейджи. У него ни разу не было… у Юкинори… и пока не стоит прямо сразу… Может быть, для начала просто поиграем, как раньше… чтобы оно привыкло… и ты к нему привык. Я и сам-то ещё не привык, — сознался я.

      Сейджи привлёк меня к себе:

      — Выходит, мне тебя и второй раз «на секс разводить» придётся?

      — Я быстро привыкну… наверное… — Я смутился ещё больше.

      Сейджи приподнял моё лицо за подбородок, провёл языком по моим губам, я зажмурился. Его пальцы прошлись по моему носу, губам. Я приоткрыл глаза. Сейджи как-то печально смотрел на меня. Сердце у меня защемило.

      — Сейджи, если хочешь… давай тебе глаза завяжем? — выдавил я.

      — Зачем? — Он положил ладонь на мою щёку, поласкал её. — Мне это не нужно.

      — Ты уверен? — Я нерешительно посмотрел на него. — Ведь ты видишь совсем не то, чего тебе хочется…

      — Глупенький… Ты же не думаешь, что я полюбил тебя только за лицо? — Сейджи через голову стащил с себя рубашку. — Раздевайся.

      — Раздеваться? — Я опять почему-то смутился.

      — Покажи мне себя. — Он сел на кровать, притянул меня к себе за талию. — Всё снимай.

      Я разделся, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Сейджи окинул меня изучающим взглядом, заставил повернуться к нему спиной, провёл ладонями по моему позвоночнику, потом снова повернул к себе лицом, прокатился руками по моей груди до живота…

      — Совсем на твоё не похоже, — пробормотал он.

      — Тебе не нравится? — шепнул я.

      — Оно… другое. К нему нужно привыкнуть. — Сейджи пальцем покружил вокруг моего соска.

      Кровь моментально стукнула в висках, и сосок выпятился под его прикосновениями: Юкинори был гораздо чувствительнее меня. Сейджи привлёк меня к себе, губами прижимаясь к моей груди, его ладони заскользили по моим лопаткам. Я задышал, заёрзал. Сейджи поднял голову, взгляд его снова замер, потом стал обычным. Он поспешно улыбнулся и повалил меня на кровать.

      — Давай поиграем? — шепнул он, скатываясь губами по моему телу, прихватывая кожу и намеренно оставляя на ней следы.

      — Сейджи! — пискнул я.

      Сейджи улыбнулся, привстал, стягивая с себя штаны. Я стал пунцовым. И почему я так смущаюсь? Я же столько раз видел его голым… Он лёг на спину:

      — Иди ко мне…

      Я заполз сверху, стараясь не слишком прижиматься к нему. Сейджи почувствовал это и махом прижал меня за спину к себе — плотно-плотно! Меня от этого едва не выкинуло из тела! Я выдохнул, чувствуя, как бегут мурашки по коже там, где мы прижимались друг к другу. Сейджи приоткрыл рот, за талию приподнимая меня выше. Я поцеловал его, жадно и глубоко. Я так истосковался по его поцелуям, по его телу! Мой любимый Сейджи… Его веки дрогнули, он приоткрыл глаза, по ним пошла поволока. Я закрыл его лицо ладонью:

      — Не смотри на меня.

      — Как же я к тебе тогда привыкну, если не буду смотреть? — Он отвёл мою руку. — Я буду на тебя смотреть. Я хочу на тебя смотреть.

      — Сейджи… — Сердце у меня снова заныло. Не знаю, был ли он честен со мной, говоря это, или на самом деле так думал, но я был рад это услышать.

      Я уткнулся в его шею, целуя её. Сейджи засмеялся, стараясь меня отодвинуть: он не очень любил поцелуи в шею, но я просто обожал это делать! Я прижался носом к ямочке на шее, с наслаждением вдыхая запах его кожи, припал губами к его соскам, дразня их языком, а сам сгорал со стыда, что делаю такие вещи. Блин, не думал, что Юкинори был таким скромником! Сейджи тихо вскрикнул, положил ладонь мне на голову и сдвинул меня ниже. Я прочертил пальцами по его животу, поцеловал впадинку пупка. Там у него была родинка, она всегда заводила меня… нереально заводила!

      А вот Сейджи не слишком быстро возбуждался. Наверное, он не так уж сильно меня хотел. Я помял его член в ладони, почти не ощущая отклика. Лучше бы ему завязать глаза: тогда он не будет видеть меня и сможет представить, что я такой же, как раньше. Но раз он отказался… Я очень постараюсь, чтобы он захотел меня! Я провёл языком по стволу, закружил кончиком языка по головке. Если бы это тело не было девственным, я бы прямо сейчас, едва он нальётся… Я зажмурился, переводя дыхание, поцеловал его член несколько раз в разных местах, подул на оставленные губами мокрые следы. Сейджи тихо застонал. Я спустился губами ещё ниже, целуя уже яички, подул на них, потрогал их кончиком языка.

      — Щекотно… — выдохнул Сейджи.

      Я обхватил его член губами, посасывая. Он наконец-то отозвался, налился и потеплел, поддаваясь моему языку. Я скользнул рукой ниже, пальцем дотронулся до ануса, массируя его. Я знал, что Сейджи нравятся такие прикосновения. Он задрожал, коротко застонал, раздвинув колени. Я задвигал пальцем, несильно надавливая на сфинктер. Его член стал ещё твёрже, ткнулся мне в нёбо, пульсируя. Я непроизвольно сглотнул. Как-то непривычно… Для тела это были новые ощущения.

      — Подожди. — Сейджи приподнялся, взял меня за руку и потянул на себя.

      — Не нравится? — испуганно выдохнул я.

      — Иди сюда. — Он заставил повернуться к нему попой, притянул меня за неё к себе и приник к ней губами, оставляя на ягодицах следы.

      — Ай! — невольно вскрикнул я, раскрасневшись.

      У Юкинори, оказывается, были очень чувствительные ягодицы. Я задрожал всем телом, слабея, сполз животом на Сейджи, моя голова оказалась как раз между его коленями. Мы нечасто делали такое, я всегда стеснялся этой позы — стоять к нему попой, когда ему всё так откровенно видно, — но сейчас вышло как-то само собой. Его ладонь погладила мои ягодицы, средний палец помассировал ложбинку между ними. Я вздрогнул:

      — Сейджи!

      — Не бойся, мы же договорились… — Сейджи потёр ложбинку, проехал пальцем вниз до яичек, захватил их в горсть.

      — Ай! — Я зажмурился, чувствуя горячий прилив возбуждения.

      — Такой чувствительный… — Губы Сейджи прижались к яичкам, целуя и прихватывая их.

      Я снова занялся его членом, чтобы отвлечься от этих дразнящих поцелуев. Боже, если я вдруг кончу, я же со стыда сгорю! Его плоть зарозовела, он окончательно возбудился, и я с наслаждением ласкал его языком, иногда обхватывая самый край губами в нежном поцелуе. Сейджи приподнял бёдра навстречу моему рту, часто задышал. Мой рот наполнился горячим эякулятом, я проглотил, посасывая его до тех пор, пока не перестало течь.

      — Уки… — выдохнул Сейджи, садясь.

      Я оказался на его коленях, Сейджи обхватил меня руками, прижимаясь лицом к моему плечу, его губы несколько раз ткнулись в мою шею. Я сжал его руки, закрывая глаза и отдаваясь этому приятному теплу объятий. Сейджи вдруг повернул меня к себе лицом, его щёки горели.

      — Уки… — повторил он, беря моё лицо в ладони и несколько раз целуя его. — Мой любимый…

      Он сполз на постель, устраиваясь спиной на подушках, раздвинул колени:

      — Уки, давай сегодня я лишу тебя девственности? Я хочу, чтобы ты взял меня.

      Меня перетряхнуло от его шёпота. У нас с ним никогда не были чётко распределены роли. Если ему хотелось — я был сверху, если хотелось мне — сверху был он. Мы могли за ночь несколько раз поменяться ролями. Но сейчас я почему-то растерялся.

      — Ну что ты? — Он приподнялся, нежно погладил меня по щеке. — Я хочу почувствовать тебя… узнать тебя…

      Я кивнул. Сейджи снова опустился навзничь, выжидающе глядя на меня. Я натянул презерватив, замешкался, открывая тюбик с гелем. Понравится ли Сейджи? У Юкинори был совсем другой… не такой, как у меня. Смазка потекла на ладонь, я растёр её по члену, пальцем дотронулся до Сейджи, смазывая его анус. Он выдохнул, я скользнул пальцем глубже, подвигал им. Сейджи томно застонал, прикрыл глаза, то и дело облизывая и прикусывая губы. Его тело неохотно отпустило мой палец, я приставил член и несильно толкнулся им внутрь. Сейджи вскрикнул, приподнимая колени, прочертил пальцами по кровати.

      — Тебе больно? — Я замер. А вдруг ему не понравится?

      — Не спрашивай, просто делай, — выдохнул он, приоткрыв глаза.

      — Ладно. — Я двинулся дальше, подвигал бёдрами из стороны в сторону, несколько раз дёрнулся туда-сюда.

      Стоны Сейджи стали глуше, он запрокинул голову, ухватывая ртом угол подушки. Я и сам застонал: член ныл так непривычно и так сладко! Как будто я никогда прежде не ощущал ничего подобного. Я задёргался, стараясь избавиться от этого странного напряжения, вгоняя член всё глубже. Колени Сейджи подрагивали, он отрывисто вскрикивал, мышцы на его животе сжимались.

      — Уки… — Он приподнялся, сжал моё лицо в ладонях и несколько раз быстро поцеловал его. — Уки, глубже…

      Я втиснулся в него на всю длину, Сейджи стиснул меня в объятьях, потом разжал руки и свалился обратно на кровать, выгибаясь и отрывисто постанывая.

      К стыду моему, я недолго продержался: ещё несколько раз подвигался в нём и кончил. Такой позорный первый раз! Я знал, что Сейджи этого мало, ему нравились «марафонские забеги» — такие, чтобы потом даже переворачиваться сил не оставалось. Я вытащил член и скользнул в Сейджи пальцем, добавил второй, слегка разводя их и двигая ими в разных направлениях. Сейджи вскрикнул, снова вцепился зубами в угол подушки, его щёки разгорелись ещё сильнее. Я ласкал его, пока он не обмяк, глубоко выдыхая, не раскинулся по кровати, нервно подрагивая. Я вытащил пальцы, Сейджи ещё раз выдохнул и обеими руками взъерошил влажные от пота волосы.

      — Извини, я облажался, — пробормотал я.

      — О чём ты? — Он сел, обхватил моё лицо ладонями. — Всё же было классно.

      — Но я так быстро кончил… — смущённо пробормотал я.

      — Это же твой первый раз. — Он взял меня за бёдра, поставил перед собой на колени. — У тебя он теперь такой…

      — Какой? — со страхом отозвался я. Точно, ему не понравилось!

      — Большой. Совсем по-другому было. — И губы Сейджи изогнулись в улыбке.

      — Тебе… он… не нравится? — выдавил я.

      — Что ты заладил: не нравится, не нравится! — Сейджи стянул с меня презерватив. — Я не сказал, что не нравится. Просто непривычно, вот и всё.

      — Но ведь… Ай! — Я схватился за его плечи, потому что он вдруг мазнул языком по моему пенису. — Ты что?!

      — Я хочу узнать твой вкус. — Его язык обвился вокруг головки, слизывая с неё остатки спермы.

      — Сейджи… — Я зажмурился, по коже пошли волны, слабенькими разрядами отдаваясь в нервных окончаниях.

      Он деловито обхватил мой член губами, проталкивая его в рот и обсасывая. Я заныл, заёрзал коленями по постели. Сейджи отпустил меня через несколько минут, облизал губы.

      — Непривычный, — повторил он, — но мне нравится.

      Я оттолкнул его, залез под одеяло и накрылся с головой.

      — Эй, ты что? — воскликнул Сейджи, пытаясь выудить меня оттуда.

      — Не знаю. Так стыдно почему-то…

      — Вылезай. — Сейджи стал тащить с меня одеяло, но я вцепился в него намертво. — Ах так? Тогда держись! — Он нырнул ко мне под одеяло, беспорядочно целуя и лаская меня.

      Я завизжал. Мы ещё немного побесились, потом я выполз из-под одеяла, Сейджи поймал меня и привлёк к себе. Всё совсем как раньше.

      — Сейджи… — Я перевернулся и уткнулся ему в подмышку носом.

      Его пальцы поворошили мои волосы. Я робко посмотрел на него, не решаясь спросить, понравился ли я ему, принял ли он меня таким, ведь я совсем не в его вкусе. Сейджи слегка улыбнулся, его рука скатилась на мою попу, пощекотав ложбинку. Я пискнул и снова уткнулся в его грудь лицом.

      — Не волнуйся, — вдруг сказал он. — Всё у нас теперь хорошо будет. Надо же, второй раз быть у тебя первым! Но предупреждаю: ждать долго я не собираюсь. Даю тебе неделю максимум.

      — Ладно, — выдохнул я.

      — Только больше никогда, никогда, никогда не оставляй меня… Слышишь?

      По его щекам покатились слёзы, он порывисто привлёк меня к себе. Мне даже дышать было больно, но я терпел. Я столько хотел ему сказать! Но все слова сейчас казались такой глупостью, поэтому я просто сцеловывал его слёзы, тихо всхлипывая и повторяя:

      — Да, никогда больше… Я тебе обещаю!

      Сейджи снова сжал меня в объятьях, мы какое-то время лежали молча, потом раздался его глухой шёпот:

      — Больно было?

      — А? Когда? — Я приподнялся и заглянул ему в лицо.

      — Когда… ты умер, — одними губами ответил он.

      Я поёжился, пожал плечами:

      — Я даже не помню, как это было. Не переживай об этом, Сейджи.

      — Мне надо было сразу побежать за тобой… — выдавил он.

      Опять он себя винит! Я сел, почти сердито посмотрел на него:

      — Хватит! Я ведь тебе уже сказал: ты в этом не виноват.

      — Да, но… — Он рывком опрокинул меня обратно на кровать, комкая в объятьях, целуя куда-то в голову.

      — Я ведь вернулся, просто забудь, — повторил я.

      Для меня было слишком много впечатлений за раз. Тело покалывало, я слабо подумал, что готов вылететь, и забылся сном, обхватив Сейджи руками вместо подушки. Мне ничего не снилось, просто было тепло и хорошо рядом с любимым человеком. Потом меня что-то выдернуло из забытья, я открыл глаза. Сейджи сидел на краю кровати, его рука неуверенно гладила мою щеку, лицо у него было мокрое.

      — Сейджи?

      — Я тебя разбудил? Прости. — Он смутился.

      Я подумал, что Сейджи плакал из-за того, что смотрел на меня и не видел того человека, которого любил. Я подскочил, прижал его голову к себе:

      — Сейджи! Если хочешь, мы будем это только ночью делать. Ночью ведь темно, тебе не будет меня видно…

      — Глупости какие! — В его горле что-то булькнуло. — Я вдруг проснулся и… мне показалось, что всё это было сном… то, что ты снова со мной. Я так испугался… подскочил, наверное, разбудил тебя… — Его пальцы впутались в мои волосы. — Как же я рад, что это мне не приснилось!

      Я выдохнул. Сейджи снова улёгся, не отпуская меня:

      — Всегда будь со мной. Ни на секунду от меня не отходи, слышишь?

      — Слышу, — тихо пробормотал я почти счастливо.

      Это то, чего я хочу. Больше мне ничего не нужно.