4

Учеба. Работа. Глава. Сон. Учеба. Работа. Глава. Сон.

Как-то так проходили дни Феликса, пока ему запретили приходить на тренировки. Ему действительно пошел на пользу этот отгул. Чувствуется уже спустя всего два дня. Загруженность не дает часто забивать мысли какой-то ерундой. Но при этом Ли каждый вечер перекручивает последние воспоминания. Он еще в средней школе понял, что лучше порыться в голове и найти неприятный, но зато источник каких-либо эмоций и поступков, чем усугублять другими импульсивными эмоциями и поступками. И сейчас все сходилось на Хван Хенджине. Только Феликс все еще не понимал, откуда появилась злость и раздражительность от присутствия и действий друга.

Друга… Феликс не читал его сообщения уже четвертый день. Во второй на Ли посыпались вопросы о его самочувствие, но когда и на них не ответили, Хенджин вроде как успокоился?.. Хотя он скорее обиделся, чем успокоился. Все же это он первый назвал Ли своим другом, а теперь терпит все это. Никому не понравилось бы.

Хотя у Феликса были на игнор свои причины. Ему казалось, что если он сейчас ответит, то сорвется. Наговорит гадостей и потеряет свой шанс на долгую и хорошую дружбу. Нужно сначала разобраться в себе, а потом уже встречаться с Хенджином и объяснять свое поведение.

И вот сейчас, в субботу, в день, когда Феликс постоянно встречал Хвана в кафе, Ли стоял за стойкой и отдавал заказы новых гостей. Людей было больше, чем обычно. Это радовало и огорчало одновременно. Но это так же означало многочисленные разговоры. Нет, Феликс не подслушивает. Просто часто замечает, что жизнь всегда доносит до его ушей лишь то, что ему нужно услышать в данный момент. Это может быть каким-то спойлером к следующим событиям, может быть забавным совпадением или ответом на какой-то вопрос. «Ты же на психологии учишься?», «Угу, сегодня разбирали зависть, интересно на самом деле», «Ого, расскажи что-нибудь?» Продолжение Феликс не услышал, его отвлек новый посетитель.

Следующий день был забит так же, если не сильнее. «Видимо, что-то произошло, а я все упустил», – думает Феликс, пока готовит очередной раф. И чем людям латте не нравится? Почему так часто стали раф просить? «Эй, не завидуй» – кричит одна девушка своей подруге. «Ее будто зависть съедает», – говорит уже совершенно иная, забавно дуя губы и расширяя глаза.

И следующий… Только в этот еще и в универ пришлось тащиться. Пары длились неприлично долго. Они вымотали парня одним своим существованием и отсутствием тренировки после них, на которой можно было бы полностью отдаваться потоку движений и музыки, расслабляться и чувствовать какая на вкус эта ваша жизнь.

Феликс действительно мог почувствовать жизнь, только когда танцевал. Ему не нравилась рутина пародии на счастливое бытие. Не нравилось быть студентом, бегающим иногда с последних пар, дабы успеть на подработку, иначе нечего есть будет. Но нравилось выматываться от тренировок. Танец очищал мысли и дарил эйфорию. Только в эти несколько часов Феликс чувствовал то, что в народе зовут «счастье». И отбирать это – все равно, что перекрыть доступ к воздуху. Ли моментально потухал. Это было видно невооруженным взглядом. Лишь мысли о скором возвращении в группу не позволяли Ли сдаться, осталось дотерпеть последний день.

И вот она – долгожданная свобода. Наконец-то домой. Там гораздо спокойнее. На подработку Феликсу сегодня не надо, свой прогул он отработал на прошлой неделе, так что до завтрашнего дня у него свободное время. Это не особо радует парня, но ничего уже не изменить. Лучше его потратить на разбор своих чувств. Завтра придется встретиться с Хваном лицом к лицу, не хорошо получится, если какая-то кошка начнет скрестить на душе Ли и мешать им спокойно говорить.

– Последняя глава первой части… – тянет Феликс на кровати, когда открывает книгу. – Приятного мне чтения.

И снова текст заканчивается слишком быстро, оставляя после себя еще пару часов до сна. Ли не хочется рыться в своей голове. Ему не нравится перегонять одни и те же воспоминания и мысли по несколько раз с целью выяснить причину своего поведения и эмоций. Хочется, чтобы все было хорошо, и он мог спокойно воспринимать Хенджина, а не вот это вот все.

Причина изменившихся чувств решила внезапно проявиться спустя какое-то время. И она была далеко не самой приятной. И Феликс был в искренней растерянности от незнания как себе помочь. Зависть. Это была самая настоящая зависть, которую парень не чувствовал со старшей школы. Но тогда он завидовал людям вокруг, потому что у них было нормальное общение, и никто над ними не смеялся в школе из-за дурацких веснушек. А сейчас он завидовал другу, которого просто быстро приняли, который хорошо танцевал и которого похвалили… Бред. Но все же именно это стало причиной злости Ли по отношению к Хвану. «Что мне делать?»

Отстранение остудило пыл Феликса, поэтому он надеялся, что завтрашнее занятие пройдет без происшествий. И Ли все еще нужно поговорить с Хенджином. «Вряд ли ему нужен друг, что вот так просто начал завидовать и делать больно своим игнором…»

***

– Последний прогон, соберитесь! – просит Чан и включает музыку.

Феликсу и правда стало лучше. Его мышцы немного расслабились, сейчас движения получались лучше и плавно. В каких-то моментах они все еще неприятно ныли, но уже терпимо по сравнению с тем, что было неделю назад.

И даже злости или каких-то других отрицательных эмоций по отношению к Хвану не ощущалось. Жаль, было бы гораздо проще разорвать связь, если бы было что-то плохое. А так сердце будет каждый день ныть, оттого, что парень сам испортил такую хорошую, зарождающуюся дружбу.

– Молодцы, все сегодня молодцы, отлично постарались! – Чан радостно поворачивается к команде и обводит каждого взглядом полным любви. От этого на глаза Ли невольно собираются слезы. Вот то, что он так хотел услышать от своего лидера… – Все на сегодня свободны. В конце недели, может, сможем уже потанцевать на улице, что думаете?

В ответ прозвучал довольный гул, и танцоры стали уходить в раздевалку.

– Ты в порядке? – спрашивает Чан Феликса, которой присел к стене, дабы собрать мысли в порядок и немного отдохнуть.

–Да, все хорошо, – он даже почти не врет. – Можно мне тут остаться чуть дольше? У меня есть ключи, я закрою зал.

Бан согласно кивает и оставляет парня одного. Или почти.

– Феликс, – доносится до слуха приятный и такой родной голос.

– Хенджин, – как бы он до этого не пытался сдерживать слезы, увидев друга, они без спросу сами полились из глаз.

– Эй, ты чего, – Хван садится на корточки, прижимая лохматую макушку к груди в попытке успокоить.

– Прости меня, Хенджин, – хнычет Ли, утыкаясь в футболку.

– За что ты извиняешься, ты ничего плохого не делал – Хенджин гладит по голове Феликса, который сейчас кажется самым маленьким существом в мире. Маленький щеночек, что свернулся в комочек в поисках любви и тепла.

– Хен… Хенджи-и-ин… Прости, я пойму, если ты не захочешь больше со мной быть, – продолжает реветь парень.

 – Почему я должен не захотеть с тобой быть?

– Я, – всхлип и тщетные попытки взять себя в руки. – Я, – у него все же получается, он чуть отодвигается от друга, чтобы взглянуть тому в глаза. – Я позавидовал тебе. Ты так хорошо танцевал, тебя похвалил Чан, когда я сидел. Это меня расстроило и разозлило, – шмыгает. – Я… Я не писал тебе, потому что боялся, что напишу что-то ужасное в порыве эмоций. Я просто стал злиться на тебя на танцах. У тебя получалось все прекрасно, а я… Я, – новый поток слез.

– Эй-ей! – Хван вновь прижимает маленькое тело, что содрогается от каждого всхлипа, к себе. Он гладил Феликса по голове и спине. Не давал ему отстраниться, когда тот очень хотел. Хотя скорее Феликс пытался оторваться из-за смущения и неловкости. Но, когда вместо того, чтобы разомкнуть кольцо рук, его прижали только еще ближе, Ли полностью отдался эмоциям, что накопились внутри. «Теперь точно меня кинут, – думает он. – Хотя бы в последний раз наслажусь его теплом».

Спустя какое-то время Ли перестал шмыгать и вроде успокоился. Тогда Хенджин уже дал ему чуть отстраниться, только все равно не отпускал. Он положил руки на плечи, свесив кисти за чужой спиной, и легонько опустил голову, чтобы помать взгляд.

– Я всю футболку тебе вымочил, – сконфуженно сказал Феликс.

– Не беда. Ты успокоился? Больше не будешь плакать? – Хван спрашивает нежно, получает в ответ кивок. – Хорошо. Но я не понял, почему должен перестать с тобой общаться?

– Ну, – мычит что-то парень. – Я ведь позавидовал тебе… Игнорировал, злился, обидел, наверное.

 – Ты спросил у меня, обидел ли ты меня? – в ответ отрицательно качают головой. – Тогда с чего такой вывод? – тишина.

Хенджин аккуратно берет в свои ладони лицо друга:

– Феликс, ты меня не обидел. Правда. Ты просто расстроился, что у тебя не выходит, от этого все так получилось. Но ты ничего плохого мне не сделал. Ты ведь все рассказал не просто так, верно?

– Я думал, ты меня кинешь, но я хотел объясниться. Чтобы ты ничего плохого не думал… – Ли избегает контакта глазами. – Ты мне нравишься, мне нравится с тобой время проводить. Ты единственный, кто в последнее время так искренне пытался со мной познакомиться.

– Феликс, – Хенджин молчит, пока не ловит взгляд собеседника, – я пообещал себе показать тебе какие на самом деле друзья. Я ведь твой друг. А ты мой. Друзья не станут расставаться из-за того, что у одного из них было плохое настроение или неудачный день. Я не брошу тебя, веришь? – слабый кивок. – Мне тоже нравится проводить с тобой время. Я о стольком еще хотел бы с тобой поговорить и столько всего показать. Ты заслуживаешь весь мир, веришь? – вновь кивок. – Доверишься мне? Я не обижу тебя ни за что на свете, – последние слова эхом повторяются в голове Ли, пока тот делает свой последний кивок. – Феликс…

– Ликс.

– Что?

– Зови меня Ликс, пожалуйста, – взгляд полный немой мольбы будто проникает в душу старшего.

– Ликс, – пробует на вкус новое имя, – пойдем домой. Эй-эй, не плачь, все ведь хорошо!.. – Феликс вновь утыкается мокрым носом в такую же мокрую футболку своего друга. – Такой нежный… О тебе нужно заботиться, – проговаривает Хван так тихо, чтобы Ликс точно не услышал это внезапное откровение.

***

– Подожди еще секундочку, – кричит Ли с кухни своей квартиры. Он не захотел отпускать Хвана после того, как тот вытерпел все слезы Феликса. Хотел как-то «загладить вину». На что Хенджин резко ответил, что ради «заглаживания вины» он никуда не пойдет. Вины никакой нет, гладить ничего не надо. Тогда Ликс просто предложил зайти к нему, он хотел угостить друга своей выпечкой. И вот уже на это предложение Хенджин согласился.

Вот показывается в коридоре довольный Феликс с тарелкой брауни, что пахнет очень вкусно. Он вышел небольшим, видимо не было достаточно ингредиентов, чтобы выпечка получилась большего размера. Но даже маленькая на вкус она безумно хороша. У Хенджина аж глаза загорелись, когда он откусил кусочек.

– Нравится? – интересуется Ли.

– Очень! – восхищенно отвечает Хван, беря еще кусочек. – Ликси, да ты настоящий мастер!

На это хозяин лишь смущенно отмахивается и наконец-то сам пробует свое изделие. «И правда неплохо вышло».

Остаток вечера прошел за приятными разговорами. Казалось, за неделю скопилось столько всего, что нужно рассказать друг другу. Но ночь и надобность быть завтра на первой паре разлучает их.

– Ты должен завтра мне написать! Не напишешь – обижусь, – смеется Хван напоследок.

– Тогда, если не ответишь, – обижусь я! – Ликс улыбается своей солнечной улыбкой, провожая друга.