Ужин в тот вечер проходит замечательно. Семья Юны немного удивлена, конечно, новому гостю, но Юнги быстро удаётся очаровать всех вокруг. Особенно самого Чимина, который сидит от него через весь стол рядом с будущей женой. Юна почти не смотрит на него, увлечённая беседой и рассказами Юнги. А Чимин только рад, что на него сегодня обращают внимания по минимуму. Он так хочет вдруг сидеть рядом с Юнги, наслаждаться той близостью, которая была между ними в их прогулку. Ему остаётся только успокаивать себя тем, что скоро гости и будущие родственники уедут и оставят их наедине. Но до этого ещё несколько часов, которые Чимин забивает тем, что пытается вникнуть в нить беседы, которая каждый раз обрывается, чтобы потянуться заново о чём-то новом. Ему надо осмыслить, что хочется остаться наедине с человеком, которого он знает всего несколько часов. Матушка выдёргивает его периодически из задумчивости, заставляя отвечать односложно и как-то рвано. Юна тихо интересуется, всё ли в порядке и... нет, не всё в порядке. Совсем не всё.
Чимин просит прощения и встаёт из-за стола. Но на это если кто и обращает внимание, то значения почти не придаёт. Да и к лучшему.
На веранде прохладно, вечерний ветер треплет волосы. Тут пахнет нагретым за день на солнце деревом и приближающимся дождём. Наверняка ливанёт ночью. Чимин обнимает себя руками и долго смотрит на чернеющий вдали лес, макушками деревьев надрывающий горизонт неровной линией.
У него внутри происходит что-то непонятное. Странное, нездоровое совсем, об этом думать не хочется, но думается. Чимин бы с радостью просто вытряхнул эти мысли и ощущения из себя, как из старого пыльного половика. Но они упрямыми тонкими коготками цепляются, будто даже физически оставляя на коже следы. Приходится невольно ладонями по предплечьям провести, чтобы избавиться от фантомного неприятного.
- Вы ушли так неожиданно, - звучит за спиной хрипло и негромко.
Чимина дрожью вдоль позвоночника прошибает, волоски на шее встают дыбом. Он несдержанно и резко оборачивается, сталкиваясь с Юнги почти нос к носу.
- Вы меня потеряли? - интересуется как можно спокойнее, чуть выгибая бровь.
Юнги хмыкает, не отходит, продолжает нарушать личное пространство своим присутствием. Чимин бы сделал шаг назад, но ему кажется, что будет выглядеть так, словно он боится.
- Потерял. За столом без вас довольно пусто. Не вернётесь? Ваша невеста без вас заскучала.
- Заскучала она, а за мной пришли вы?
- Туше, - посмеивается Юнги. - Кажется, мне больше всего не хватает вашего общества.
Чимин чувствует, как теплом расползается в груди и стекает ниже. Он кусает губу и сводит брови, отворачиваясь.
- Я и слова толком не сказал за ужином. Не думаю, что из меня хороший собеседник сегодня, - бормочет тихо.
Юнги оказывается почти вплотную. Чимин чувствует спиной его тепло.
- Но ведь у вас есть причина молчать, верно? Вы о чём-то думаете, возможно...
Чимин едва не прикрывает глаза, но тут же вздрагивает и делает шаг вперёд, уходя от этой близости, что так странно на него действует. Он кивает, не оборачиваясь.
- Я думал попросить вас погостить у нас... если вы не против.
- Чем я удостоился такой чести? - голос Юнги звучит мягко, Чимин оборачивается снова и робко улыбается.
- Просто я хотел бы познакомиться ближе. Мне очень нравится ваше общество. Если честно, мне довольно редко бывает по-настоящему с кем-то комфортно. Потому что в основном меня окружают кичливые недалёкие люди... это напрягает и утомляет.
- А я, значит, достаточно прост, чтобы со мной общаться?
- Я такого не говорил! - возмущённо вскидывается Чимин.
Юнги смеётся весело. Впервые за этот день так вот открыто и искренне.
- Мой лорд, вы в самом деле так чувствительны к моим словам, - качает он головой. - Я же всего лишь дразню вас...
- Зачем? - срывается с языка быстрее, чем Чимин может себя остановить.
И невольно делает шаг назад, спиной упираясь в одну из деревянных колонн веранды, потому что Юнги надвигается на него. Неотвратимый и, только-только приходит осознание, опасный. Для Чимина-то точно, с его странными неправильными реакциями на близость мужчины.
Юнги буквально припирает его к стене, руками преграждая пути к отступлению с двух сторон. Чимин смотрит на него во все глаза, не понимая, что испытывает больше: страх или какое-то ненормальное, почти нервное нетерпение, которое ему совершенно непонятно.
- Затем, что вы так реагируете - трудно удержаться, мой лорд. Совершенно очаровательно.
Чимин невольно дует губы и вскидывает голову.
- Вы говорите так, словно я девушка!
- В самом деле? Я не вижу в вас ничего женского. Но очарован вами так сильно, что даже не знаю, хорошо или плохо, что вы мужчина, мой лорд.
- Хватит меня так называть, - Чимина жаром обдаёт от чужих слов.
Что Юнги такое говорит?! Хочет, чтобы Чимин был девчонкой, потому что...
Юнги фыркает и отстраняется. Так неожиданно, что невольно становится пусто.
- Вот потому дразнить вас приятно. Вы очень искренний, Чимин. Это подкупает. Поверьте, в наше время искренность не в почёте, но вы... совсем другое дело. Вернёмся за стол?
Приходится кивнуть, потому что он совершенно не доверяет своему голосу.
Юнги уходит первым, а Чимин, переведя дыхание, входит в дом ещё через пару минут.
- Вы ничего не ответили на моё предложение.
- Я не против погостить в вашем доме, если не стану помехой для вас и вашей очаровательной невесты.
Чимин поворачивает голову и смотрит на Юнги.
Они снова на веранде, только уже вместе с родителями и гостями, которые готовятся отбыть домой. Чимин с Юной и будущими родственниками уже попрощался, так что теперь вместе с Юнги стоит в сторонке.
- Мы видимся с ней пока не так уж часто, большую часть времени я предоставлен самому себе. Так что... не думаю, что вы в самом деле можете помешать.
- Тогда я снова принимаю ваше приглашение.
Чимин улыбается.
Наверное, стоило бы пересмотреть своё желание быть ближе к мужчине. Учитывая всё сказанное, всё прочувствованное за последние часы. Чимин бы в жизни не поверил, скажи ему кто раньше, что с едва знакомым человеком может быть вот так. Что волнением и совсем непонятным возбуждением будет затапливать с головы до ног. Но его хорошо учили и он всё же старался сдерживать себя. Только вот Юнги не упрощал ему задачу.
Они останавливаются в коридоре у дверей в комнаты и молчат. Чимин изучает орнамент на обоях, Юнги изучает Чимина. Этот взгляд ощущается кожей, словно по ней ведут раскалённым прутом.
- Доброй ночи, мой лорд? - через несколько минут тишины всё же говорит Юнги.
- Почему вы такой настырный? - вздыхает Чимин. - Я столько раз просил...
- Вам не приходит в голову, что мне просто нравится вас так называть? - улыбается Юнги и наклоняется чуть ближе. - В этом что-то есть, правда? Мой лорд.
Чимина словно кипятком окатывает, он вздрагивает, судорожно соображает, что на это можно ответить, но дверь за Юнги в гостевую комнату уже закрывается, оставляя его в коридоре в одиночестве.
Чимин прячется в своей комнате, падает на кровать и от обиды на себя кусает край подушки. Потом всё же берёт себя в руки и переодевается ко сну, умывается, приоткрывает окно, потому что в комнате внезапно душно. И снова забирается в постель, укутываясь в одеяло.
Сон не идёт. Вместо него обрывками в памяти вспыхивает прошедший день. Юнги. И это просто несправедливо! С чего бы какой-то бродяга так сильно засел у него в голове?! Чимин сопит недовольно, переворачивается на живот и молотит ногами и руками по кровати, едва не хнычет. Ему совершенно не хочется вспоминать, каким взглядом Юнги смотрел на него. Не хочется думать о словах старшего про очарованность им. Чимину вообще не надо этого!
Чимин понимает, что врёт сам себе. Надо.
Ещё как надо, потому он боялся, что Юнги не согласится остаться подольше. Боялся, что захочет быстрее уйти. А так хотелось побыть ближе ещё. И счастье, что следующий званный ужин будет неизвестно когда. Значит, не придётся делить внимание Юнги с кем-то ещё.
Чимин горящим лицом прячется в подушке и улыбается. Ему новы подобные чувства и желания, но он постарается с ними справиться. Потому что это того стоит.
Он накрывается одеялом с головой и смотрит в темноту долго-долго. Думает о том, что от Юнги пахнет дальними дорогами, туманами и солнцем. Наступающей весной тоже. Юнги сам на неё похож, раннюю, теплую и ещё не настолько солнечную, как хотелось бы. Но, несомненно, долгожданную. Чимин думает, что в какой-то мере Юнги стал его весной. Появившись в его жизни тогда, когда он сам начал оттаивать от кажущихся бесконечными зимних холодов. И пусть это, конечно, совсем неправильно. Так быть не должно. Чимину всё равно, потому что слишком хорошо.
Так и начинается их долгий, бесконечный, такой короткий месяц. Добрый месяц, политый солнцем, иногда прячущимся за кучевые облака или тучи. В этот месяц почти не идут весенние дожди. А если и идут, то только ночью. Чимин иногда до самого утра сидит на подоконнике, щекой прижимаясь к холодному стеклу, и слушает мерный перестук капель об карниз. Он ловит себя на мысли, что скучает по дождю и хочет его увидеть. Но ночью видны лишь тонкие струйки по окну, сам же дождь прячется в темноте. Словно боится спугнуть улыбку с чужих губ. Словно не хочет портить настроение своим появлением днём.
Они гуляют подолгу. Иногда в саду, но чаще сбегая в лес. Шторм привыкает к Юнги так быстро, что почти считает его за хозяина.
Через недели две они переходят на «ты», потому что оба устали от
этого официоза. Но Юнги всё равно смешливо щурится и шепчет иногда, будто случайно задевая дыханием щёку: «мой лорд». Чимин уже почти не вздрагивает, но внутри всё так же медленно умирает от непонятного поначалу и понемногу обретающего ясность счастья.
Чимин влюбляется. Безоглядно, ярко, сильно. Он не хочет думать о том, что это счастье у него ненадолго. Что его отберут обязательства и обстоятельства. Потому о пробивающихся чувствах он молчит - словами. Но не обязательно говорить о том, что видно и так. А Юнги, совершенно точно, не дурак.
Они друг другу, кажется, словно чистый воздух. Будто всю жизнь сидели в затхлых пещерках, не видя солнечного света и не имея возможности дышать полной грудью. И вот, наконец, оказались на поверхности, ослеплённые и поражённые тем, как же это здорово. Как вкусно. Как правильно.
Чимин готов поклясться, что столько разговоров никогда в его жизни не было. И не будет. Совершенно разных, серьёзных и не очень, но в одном схожих - каждый из них был настолько увлекательным, что оба теряли счёт времени.
- Я часто думаю, - говорит Чимин, когда они сидят на теплом пледе у корней огромного дуба. - Как было бы здорово, не случись между нашими семьями никакой вражды. Живи ты так близко, что до тебя всего полчаса на лошади... а не целая жизнь.
Юнги не отвечает, только приоткрывает глаза и наблюдает за ним.
- Скажешь, глупые мечты?
- Не скажу.
- Но ты не согласен со мной.
- Может статься, что при таких условиях всё было бы иначе. И у нас никогда не возникло бы шанса разглядеть друг друга.
Чимин чуть поворачивает голову и смотрит на старшего, который подсел ближе и прижался к нему немного.
- Чем ценнее люди, тем больше расстояние между ними.
- По всему выходит, что я у тебя самое ценное, - шутит Юнги.
Но Чимину не до смеха. Он вскидывает взгляд на мужчину и смотрит с такой тоской, что тот вдруг заключает его в объятия. Больше ничего не говорит, только губами касается волос и тихо дышит. Чимин робко трогает ладонями обнимающие его руки и закрывает глаза. Он не хочет говорить, что это правда. И Юнги самый любимый. Чимину всё равно, что они рядом так мало, зато узнать друг друга за такой короткий срок сумели настолько, насколько, кажется, не позволяли никогда и никому.
Это такое родство душ, о котором, Чимин думал раньше, только в книгах пишут. Но с другой стороны, если люди пишут, значит где-то и когда-то о подобном слышали, верно?
На самом деле немного страшно. Но страх этот совсем не связан с тем, что он влюбился в мужчину. У Чимина ни на мгновение не промелькнула мысль о неправильности происходящего. Хотя, в общем-то, он не единожды от тех же маминых подружек-сплетниц слышал о подобном. И о том, чем аукалась людям высшего света такая любовь. Чимин не считал себя особенным, тем, кого минует эта участь.
Чимин вообще не считал.
- Ты не понимаешь, что делаешь, - говорит Юнги и гладит его по волосам.
Чимин закрывает глаза и соглашается. И не соглашается одновременно.
Понимает он то, что готов бросить всё на свете, последовать за Юнги, куда бы тот его ни позвал. Понимает, что готов ко всему, даже если это будет трудно и пугающе. Не понимает - как можно без.
Между ним и Юнги без недели месяц слов, взглядов, робких касаний и вереницы мыслей. Бесконечных - всё поделено на двоих. Чимин знает, что это шаг в пропасть, откуда, возможно, нет возврата. Он не дурак. Но ему кажется, что лучше в пропасть с Юнги, чем дальше по ровной прямой дороге, не чувствуя его тепла рядом.
- Спокойной ночи, мой лорд, - прощается Юнги тихо и смотрит с улыбкой.
А ещё через пять минут удивлённо смотрит, как Чимин ныряет к нему под одеяло.
- Что ты делаешь, хотел бы я знать?
Чимин подкатывается под бок и носом в плечо Юнги утыкается, боясь посмотреть на старшего.
- Ты и так знаешь.
Юнги переворачивает его на спину, нависает сверху, всматриваясь сквозь темноту в глаза напротив.
- Я могу тебя неправильно понять, - шепчет и от проскальзывающей в голосе хрипотцы Чимина ведёт нещадно. Он проглатывает ком, застрявший поперёк горла, и медленно выдыхает.
- Всё, что ты поймёшь, Юнги... будет правильно, - говорит он.
И потом дрожит сладко и несдержанно, когда губы его настойчиво и жадно целуют. Прикусывают, оглаживают нежно языком, чтобы тут же снова наброситься нетерпеливо и голодно. Чимин только и может что стонать.
Он радуется тому, что у них на этаже половицы скрипят и если кому-то приспичит походить ночью, они обязательно услышат. Наверное.
Чимин выгибается под Юнги, ладонями гладит его плечи, шею. Пальцами в волосы зарывается и весь превращается в комок нерастраченной нежности.
- Мой лорд не только к словам чувствительный, - почти мурчит ему на ухо Юнги.
Чимина встряхивает, и он зажмуривается, потому что голова так сильно кружится.
- Я от тебя... - заплетающимся языком выговаривает, покрываясь мурашками, когда Юнги утыкается носом в изгиб его шеи, а потом выдыхает горячо и целует не менее жадно.
У Чимина дрожат ноги, внутри всё стягивает в горячий узел, и он сжимает пальцами одеяло.
Но жаркое между ними сменяется нежным и ласковым, пока старший покрывает поцелуями его шею и плечо, шепчет много такого, что уши горят и глаза слезятся.
Чимин обнимает крепко и гладит по волосам.
Ему страшно. Страшно подумать, что он мог никогда не встретить Юнги.