Всё заканчивается до смешного быстро.

Чимину кажется, что у них ещё так много времени. Так много возможностей перекроить их жизнь, чтобы всё сложилось так, как нужно. Но он ошибается.

К концу недели налетает холодный ветер, выдувающий всё тепло, успевшее прогреть воздух до желания ходить уже без лёгких курток. Ветер нагоняет чернющие тучи, закрывает ими солнце и почему-то селит в душе тревогу.

Чимин хватается за руку Юнги, когда они в конюшне готовятся к прогулке в лес. 

У него плохое предчувствие и иррациональный страх. Такой сильный и навязчивый, что паникой сковывает всё тело. Приходится прижаться к Юнги ближе. Тот отвлекается от закрепления седла и поворачивается к младшему, обнимая крепко.

- Мой лорд? - шепчет обеспокоенно.

Чимин вскидывает глаза на него и растерянно взглядом скользит по родным чертам лица. Он хочет так много всего сказать. Объяснить, что их встреча для него - самое лучшее, что с ним могло произойти. Юнги должен знать, что Чимин хочет быть рядом навсегда. Даже если это значит, что нужно отказаться от семьи. Чимин сводит брови и губы кусает. Слова застревают поперёк горла, а глаза наполняются слезами. 

- Нам нужно остаться дома, я думаю, - шепчет Юнги и гладит светловолосый затылок. - Но я хотел поговорить и надеялся сделать это там, где не будет лишних ушей.

- Значит, уедем, - наконец, находит в себе силы выдохнуть Чимин.

И притягивает за ворот куртки старшего к себе, медленно целуя.

- К вечеру гроза будет, - говорит Юнги, когда они уже спускаются на лошадях по дороге к лесу. - Так погода быстро изменилась. Не к добру.

- Ты тоже чувствуешь, да? 

- Тревогу? Да, маленький. Чувствую. Потому наш разговор нельзя откладывать. 

Чимин чувствует, как дрожью проходит внутри волнение. Словно чья-то большая рука сжимает его лёгкие и дышать ещё труднее. Он не боится этого разговора. Он больше боится, что они не успеют поговорить. Что им могут помешать. Но в их привычном уединённом месте кроме них самих за эти дни никто не появлялся. Потому глупый страх Чимин старается прогнать прочь. 

Ветер беснуется. Он гнёт макушки деревьев, ломает ветки и траву по земле стелит волнами, будто это море. В лесу спокойнее. Меж стволов гуляет сквозняк, но не настолько сильный, чтобы можно было окончательно замёрзнуть. Пахнет сыростью, будто здесь дождь уже прошёл.

Юнги проезжает чуть вперёд и не поворачиваясь говорит:

- Убеги со мной.

Чимин, готовый услышать именно эти слова, всё равно вздрагивает всем телом. И счастье, растекающееся внутри, вытесняет даже липкий страх и плохие предчувствия.

- Убеги со мной, Чимин-и, - повторяет Юнги и всё же разворачивает лошадь так, чтобы можно было видеть младшего. - Я не обещаю тебе роскошной жизни, не обещаю достатка, какой есть сейчас... но я обещаю всегда... всегда быть рядом. Любить тебя до последнего вздоха. Я обещаю, что ты будешь счастлив. И никогда не пожалеешь, если выберешь меня.

Чимин не жалеет, к слову, с самого первого мига. Ни о чём не жалеет. Только выдыхает:

- Да. 

Юнги смотрит на него взглядом, в котором столько любви, что Чимин торопится вылезти из седла, чуть не падает, а старший спешит к нему на помощь и скорее бы обнять.

- Да. Да, я убегу с тобой, куда позовёшь. Даже если скажешь идти с завязанными глазами, я пойду за тобой, - шепчет Чимин, всё же оказываясь стоящим на земле.

Они мешкают всего мгновение, смотря друг на друга так, словно только что до конца разглядели. И делают шаг друг к другу одновременно.

Первый раскат грома разрушает тишину леса, и Юнги, не успевший коснуться Чимина, отлетает вдруг на пару метров, падая на спину.

- Юнги!

- Я бы не делала это на вашем месте, мой лорд, - звучит холодно за его спиной. - Не каждый выдержит такую боль, какую испытал он, дважды.

Чимин смотрит во все глаза на Юнги, который, кажется, без сознания. А потом медленно поворачивается к стоящей сзади женщине.

- Госпожа Ким? - шепчет побелевшими губами. 

Мать Юны стоит чуть в стороне, сложив руки на груди. И смотрит с таким презрением и ледяной ненавистью, что мурашками пробирает вдоль позвоночника.

- Если вы думали, что эта ваша интрижка останется в тайне, то вы ошиблись, мой лорд, - женщина вскидывает голову и с нескрываемым превосходством улыбается. - Поверьте, если бы речь шла не о судьбе моей дочери, я бы плевала на ваши спонтанные и глупые решения. 

- Спонтанные и глупые? - в Чимине закипает злость. - Да что вы знаете, чтобы говорить такое?! Сами вышли по расчёту замуж и свою дочь толкаете на жизнь без любви! Но только я не вы. Я не хочу так.

Женщина кривится в презрительной ухмылке и поводит плечами.

- Чувства... глупость, мой лорд. Вы знакомы с этим оборванцем сколько? Несколько недель. Этого слишком мало...

- Это не твоё дело, стерва.

Чимин аж подпрыгивает, слыша злой рык Юнги. И снова резко разворачивается к нему. 

- Шавкам слова не давали, - замечает госпожа Ким. - Ты решил отбить у моей дочери мужа и заслуживаешь за это самого изощрённого наказания. 

Чимин отступает к старшему, но боится подходить слишком близко, чтобы снова не причинить ему боль. 

- Как я уже сказала, мне было бы плевать, если бы дело не касалось Юны. Но дело принимает скверный оборот... Ты... осмелился предложить лорду бежать с тобой! За душой ничего, а сам... кем ты возомнил себя?! - она срывается на злой крик.

Юнги смотрит спокойно, а Чимин кусает губы, переводя взгляд с ведьмы (он не сомневался, совсем не сомневался теперь, кем является мать его невесты) на любимого. 

- Тем, кто сделает всё ради Чимина, - отвечает Юнги, словно тоже понял, кто она такая.

- Неужели?! - она визгливо смеётся и порыв ветра ударяет им в лица. - Я проклинаю вас! И вашу любовь! А особенно тебя, человек из далёких земель! Вам не быть вместе! 

Чимину так хочется прижаться к Юнги сейчас. Хочется спрятаться и не слышать, не видеть. 

- Впрочем, я не настолько отрицательный персонаж, - тянет госпожа Ким и неприятно улыбается. - Вы сможете быть вместе... только тогда, когда в любой из следующих жизней оба узнаете друг друга. Но до этого момента... не будет вам счастья! Вот и посмотрим, как ты вытерпишь всё ради вашей любви.

Женщина протягивает к Юнги руку и шепчет:

- Ты один будешь помнить всё. Каждую прожитую в одиночестве жизнь. Каждый раз, когда терял Чимина и обретал на мгновения. За свои ошибки нужно платить! И это достойная плата. 

Чимин закрывает руками рот и старается не кричать. Старается не дышать даже. 

- У вас есть время до конца этой ночи. Прощайтесь. Завтра утром я не желаю даже слышать имени этого человека, мой лорд.

Ведьма словно растворяется в воздухе. Всё вокруг, замершее на эти страшные минуты, снова оживает. А сквозь ветви пробиваются солнечные лучи. 

Чимин чувствует, как горячие крупные слёзы текут по щекам. Его трясёт, и уже через мгновение он оказывается в объятиях Юнги. 

- Маленький...

- Это я виноват. Всё я виноват, - шепчет Чимин. - Позволил себе поверить, что смогу что-то изменить в своей жизни. 

- Ты не мог знать, что мать твоей Юны - ведьма. Я всегда считал, что россказни про них - просто сказки для запугивания детей. Но пока путешествовал, понял, что это далеко не так... 

- Юнги, как же нам быть?! - Чимин вжимается в него только сильнее. - Что нам делать?! Я не знаю, как смогу без тебя!

Юнги гладит его по спине, волосам, успокаивающе целует висок, а сам дрожит. 

- Я не знаю, мой лорд. Не знаю, - шепчет потерянно. - Но я должен уйти. Если рядом со мной тебе грозит опасность, я не могу остаться, понимаешь? Впервые за свою жизнь у меня появился смысл жить.

Чимин поднимает на старшего заплаканный взгляд. Юнги гладит его щёку и смотрит с тоской и болью.

- Ты - мой смысл.

- Этого так мало... какой толк, если я буду далеко? 

- Но ты будешь, Чимин. Будешь. Жив, здоров и помнить меня - большего для счастья и не нужно.

Чимин жмётся к нему, целует теплые губы, совершенно не хочет верить в реальность происходящего. Сдерживает просьбы забрать его с собой, даже если ему суждено погибнуть. Но знает, что Юнги на это никогда не пойдёт. 

Отчаянием Чимина ломает, словно сухую ветку. Он плачет снова, уткнувшись в шею старшего, а Юнги баюкает его в своих руках. 

- Я тебя люблю, - сквозь рыдания шепчет Чимин. - Я так сильно люблю тебя, боже мой. И не знаю, как мне учиться жить без этого обратно.

Юнги не отвечает. Потому что, наверное, сам не знает, как жить дальше. 

Он уходит, когда ещё темно.

Чимин просыпается от того, как скрипнули половицы за дверью. И старается до самого утра не выть в подушку, пальцами цепляясь за простынь на второй половине кровати, которая медленно остывает, оставляя после на себе лишь лёгкий травяной запах.

*

Чимин сидит над письмом ещё с час.

Свеча почти догорает, заполняя комнату тусклым светом.

За окном вот-вот готова разыграться первая весенняя гроза. И Чимину нестерпимо хочется, чтобы уже наступило лето. Тогда, может быть, ему станет немного легче. И он не будет столько думать о человеке, который, возможно, совсем не помнит его. Но которого он сам не в силах забыть.

Чимин трёт лицо руками. Он обманывает самого себя. Знает, что Юнги не забыл его. Но если думать об этом, то лишь больнее. 

Между ними проклятье, которое не пускает их друг к другу. Между ними несколько десятков писем десятилетней давности. Он всё ещё чувствует стыд за то, что позволил Юне передавать их. Но это было её добровольное решение, так что глупо... глупо снова винить себя.

Чимин поднимается, берёт недописанное письмо и бросает в камин. Как делает уже много лет.

Он уже подходит к лестнице на второй этаж, когда слышит тихий стук в дверь. И сердце замирает, словно знает наперёд, кто это может быть в такой поздний час. 

Он делает неуверенный шаг к двери, думая, что на самом деле это всё игра воображения. Но стук повторяется, и Чимин спустя мгновение уже жмётся к ней, словно дерево может передать ему тепло стоящего по другую сторону от него человека.

- Ты же замёрзнешь, - срывающимся голосом шепчет Чимин. 

- Это стоит того, чтобы снова услышать твой голос, мой лорд, - доносится хриплым и совсем не изменившимся голосом.

- Проделать такой путь только ради этой глупости?

- Это глупость для тебя. Но для меня нет.

- И для меня нет, - почти стонет Чимин.

Он снова девятнадцатилетний. Снова тот, кто теряет в одночасье. Он снова Чимин, который остаётся в постели один под утро с разрастающейся дырой внутри.

- Чимин-и...

- Да, Юнги?

- Я забыл кое-что сказать. Что-то очень важное, что ты говорил мне куда чаще. Я должен был сказать это тогда в лесу...

Сердце волнительно и испуганно бьётся, у Чимина дрожат губы. Он знает, что это за слова, но слышать их за столько лет снова - слишком. 

- Я всегда буду любить тебя.

Чимин как заведённый шепчет:

- Я тоже, я тебя тоже, Юнги...

А потом сползает на пол и долго плачет, пока первые раскаты грома не прячут за собой чужие удаляющиеся шаги.