Юнги ждёт, что между ними начнёт расти напряжение. Не томительное и приятное, а наоборот. Юнги переживает, что они всё испортили этой мимолётной близостью, пусть и в итоге закончилась она забавно. Юнги не хочется так глупо потерять то тёплое и важное, что каждый раз даёт ему близость с Чимином. Но переживает он зря. И от этого как-то почти моментально становится легче на душе.

Ужин получается удивительно тёплым, почти семейным. Юнми радуется им обоим так искренне, словно знает Юнги много лет. Она смотрит сияющим от восторга взглядом то на него, то на отца, и Юнги иногда немного неловко, но безумно приятно, как ни крути. 

Они наперебой рассказывают Чимину подробности знакомства, на что тот только головой качает и удивляется тому, как же тесен мир.

Невероятно тесен, думается Юнги. В нём так мало места, что не столкнуться с Чимином даже мимолётом не получается. 

- Всё было так вкусно. Спасибо, пап, Юнги-ши...

- Просто Юнги, - просит тот мягко.

Юнми не отвечает, выбирается из-за стола и тянется обнять. У Юнги сердце невольно пропускает удар. Он прижимает девочку к себе, и та почти невесомо касается поцелуем его щеки. 

- Юнги, - тянет она смешливо, чуть отстраняясь. - А мы же ещё увидимся? 

- У меня сейчас вроде как мини отпуск, так что в любое время, - согласно кивает он и гладит пальцем мягкую щёчку.

- Хорошо. А пока я пойду спать, а то так устала чего-то, - Юнми зевает, шлёпает к Чимину и жмётся к нему тесно, а тот шепчет ей на ухо пожелания доброй ночи.

Когда они остаются наедине, Чимин смотрит на него задумчиво.

- Что? - Юнги делает глоток вина и чуть склоняет голову набок.

- Юнми, бесспорно, довольно открытый ребёнок, но вот так к новым знакомым она никогда не тянулась, если честно. 

- Всё бывает впервые.

- Нет, Юнги, я серьёзно. Ведь я чувствую то же самое, понимаешь? - Чимин ладонями ведёт по скатерти, расправляя мелкие складочки на ткани. - То, что случилось на кухне... я ведь никогда даже не думал, что у меня к мужчине что-то может быть. И сейчас мне нужно быть напуганным, наверное. Я должен быть в ужасе... но я пугаюсь только того, как сильно я хочу повторения. Ни черта не понимаю... 

Юнги вздыхает, прикрывает на мгновение глаза. Ему впервые приходится быть в ситуации, подобной этой. Раньше Чимин не задавался вопросами. Сейчас же всё немного иначе и нужно найти хоть какие-то слова.

- Я чувствую то же самое, - говорит он. - И тоже боюсь того, как сильно хочу ближе к тебе. Это неправильно. Но вовсе не потому что мы оба мужчины, Чимин. А потому что тебе есть, что терять, и, если честно, я не верю, что ты готов к этому. 

Чимин отводит взгляд, прикусывает нижнюю губу. Молчит.

Юнги знает, ему нечем возразить. 

Одно дело уйти от нелюбимой жены. И совсем другое - оставить тех, кого ты любишь, ради непонятного всплеска, который вызвал незнакомый по сути человек. 

- А ты?

- Что я?

- Ты говоришь, что мне есть, что терять. А тебе нечего?

- Всем есть, что терять, - расплывчато отвечает Юнги. 

И это вообще всё странно очень. У них настолько принципиально разные ситуации. Ведь Юнги с Ёнхи просто потому что из всех возможных людей она - самая комфортная. Но не более. Кому-то, конечно, вполне хватает и этого. Комфорт рядом с человеком важнее всего. Но Юнги жадный невозможно. Потому что он знает, как это, когда не только комфортно... когда от желания отдавать любовь и нежность, которые накопились в нём за всё это время, покалывает кончики пальцев. 

- И что же потеряешь ты? - спрашивает Чимин, подушечкой пальца очерчивая край бокала.

Юнги на этом жесте залипает безбожно. Ему хочется вместо ответа целовать эти аккуратные руки. Такие родные, такие очаровательные и любимые. Но он всё же заставляет себя посмотреть Чимину в глаза.

- Наверное, спокойствие. Я, знаешь, давно его по крупицам собираю и очень им дорожу.

- И, конечно, я разнесу всё это спокойствие до самых основ? - Чимин улыбается, вроде как шутит.

Только не понимает совсем, что прав.

- Да, - просто отвечает Юнги. - Да, так оно и будет.

И наблюдает, как чужая улыбка становится неловкой, как смущение заливает скулы румянцем. Как беспокойно Чимин гладит шею, снова пряча взгляд.

- Почему ты так решил?

- Потому что когда совершенство не принадлежит тебе, ты ломаешься.

- Перестань, - выдыхает Чимин тихим шёпотом. - Перестань, что ты такое говоришь. Я совсем не такой...

Он поднимается со стула и отходит к окну, обнимая себя руками. 

Юнги знает, что зря он так откровенно. Но и обманывать Чимина не хочет, хотя бы в тех мелочах, которые может сказать честно. Он поднимается следом и подходит ближе. Останавливается так, чтобы можно было почти на ухо шепнуть:

- Я тебя смущаю?

- Да.

- Почему?

- У меня чувство, что ты меня знаешь вдоль и поперёк. Ощущение, что видишь во мне даже то, о чём я сам не догадываюсь. И мне всё ещё непонятно, почему каждое твоё слово во мне находит такой отклик... Когда ты назвал меня совершенством... пусть я не таков, но мне показалось, что это... правильно. Странно так. Юнги, ты...

- Пугаю тебя? - шепчет он снова и ладонями опускается на чужую талию, притягивая Чимина ближе к себе.

- Да, - сладко и тихо стонет тот, откидывая голову и позволяя оставить на своей шее несколько влажных поцелуев.

Юнги улыбается, носом в волосы утыкается чужие и вдыхает запах спелых красных яблок. То ли шампунь, то ли парфюм, то ли естественный запах - непонятно, но он кружит голову похлеще вина. 

Они долго стоят так, согреваясь друг другом. Стремящиеся друг к другу так отчаянно, так упрямо. И Юнги жаль, что он не может рассказать об этом Чимину. Тот всё равно не поверит. Да и кто бы в своём уме поверил в то, что они встретились впервые вообще не в этой жизни...

- Мне пора, - шепчет Юнги, когда на часах стрелки подходят к половине двенадцатого. 

- Ты сейчас уйдёшь, и я больше тебя не увижу? 

- С чего ты взял?

- Ну, ты же переживаешь за своё спокойствие.

Юнги тихо смеётся, гладит ладонями чужие предплечья, оставляет короткий поцелуй за ухом и отстраняется с великим усилием.

- Для его сохранения мне не обязательно не видеться с тобой. 

Чимин поворачивается к нему и смотрит пытливо. Потом морщится недовольно и уходит к столу, начиная собирать грязную посуду. Юнги наблюдает за ним с интересом, не совсем понимая, что именно вызвало недовольство. Пока он зависает, рассматривая чужую спину, Чимин уже направляется на кухню. 

Юнги вздыхает.

Ему кажется всё больше, что он сейчас, как слон в посудной лавке. Не знает, как правильно себя вести, чтобы не обидеть. Как сделать так, чтобы Чимину не было больно от его слов. Ведь он не глупый, он же понимает, что всё это не нужно.

Юнги подхватывает блюдо с остатками мяса и идёт следом. Судорожно думает, как расстаться сегодня, не напортачив.

- Я себя чувствую, словно влюблённый подросток, - говорит Чимин, забирая у него блюдо.

Отставляет на стол, а сам обнимает Юнги за шею.

Он не пытается поцеловать, не пытается прижаться ещё ближе. Просто обнимает так, и Юнги ведёт руками по его спине.

- Знаешь, эти ненормальные эмоциональные всплески. Как будто гейзером горячим херачит и ничего сделать с этим не могу, - бормочет он, вглядываясь в лицо Юнги.

Тот кивает. Это он вполне себе понимает, потому что такой гейзер у него внутри каждый раз, когда рядом Чимин.

- Я должен выгнать тебя, сказать, чтобы ты не подходил ко мне. Потому что я люблю жену и дочь, потому что я не хочу терять их, как ты и сказал... но вместо этого мне хочется просить тебя остаться на ночь... хочется, чтобы ты и дальше вот так прикасался. Я не хочу ничего больше, понимаешь? Мне бы просто чувствовать тебя. Будто я... не видел тебя много лет и вот ты ко мне вернулся. И я... так скучал, Юнги. Так сильно скучал.

Юнги чувствует, как к горлу подкатывает ком. Как тяжело становится дышать. Он снова готов расплакаться, но не позволяет себе. Только притягивает Чимина ближе, ладонью гладит затылок, чувствуя, как тот закрывает глаза, щекоча ресницами скулу. Юнги бережно целует висок и молчит, потому что ему на такое нечего сказать.

А всё, что он мог бы - никак им не поможет.

*

В тот вечер, пока Юнги едет домой, он принимает окончательное решение. Не сказать, что оно далось ему так уж просто, но в итоге кто-то должен оказаться смелее. И это будет он. Хотя бы по той простой причине, что прекрасно осведомлён о последствиях. 

Он сбрасывает смс шефу с коротким «я согласен». Обсуждать им нечего, все детали давно разжёваны. Оставалось дать ответ - и он его только что дал. Утром, конечно, придётся выкручиваться, объяснять, почему так внезапно согласился. Юнги устало трёт ладонью лицо. Притормаживает на светофоре и сжимает пальцами руль крепче.

У него на обратной поверхности век вспыхивает покадрово весь вечер. У него ладони всё ещё чувствуют тепло чужое, которое даже сквозь ткань рубашки - до дрожи. И взгляд Чимина, когда он уходил, ему ударом прямо в солнечное сплетение. Тот всё ещё просил - уже не словами. Хотел, чтобы Юнги остался. Но ни к чему хорошему оно бы не привело, уж он-то знает. Невозможно быть рядом с Чимином, знать, что он тебе весь открыт, и не зайти дальше, чем просто прикосновения. Пока всё не зашло так далеко, можно было остановиться. Можно.

Юнги криво усмехается.

За окном автомобиля ночной город, пустые дороги, холодный свет фонарей. Тихо, безлюдно. Примерно так же у Юнги внутри сейчас. Только холоднее в несколько раз. Там всё морозом сковывает, оплетает узором, словно зимой по окну. Юнги невольно ёжится, хотя в салоне лишь немного прохладно от кондиционера. 

Нельзя остановиться. И побег его будет равен тому же падению в пропасть. Только без Чимина. Того подушкой безопасности спасёт семья. Юнги же никто не спасёт, как не спасает уже много жизней. Он один. Был тогда, остаётся и теперь. И это вообще-то уже привычно, но привычка вовсе не означает, что ему не больно. С болью у него тоже на «ты». Она есть всегда и не пугает вовсе. Просто к плохому вообще проще привыкнуть, чем к хорошему. Дурная человеческая природа.

Он доезжает до дома, паркуется на стоянке и идёт к подъезду неспешно, засунув руки в карманы. Думает о том, что обещал не исчезать. О Юнми, которой тоже обещал. И что со всем этим делать - не понимает вообще. 

Ёнхи уже спит. Дома темно и тихо, спокойно, и Юнги немного отпускает. 

Он выпивает на кухне стакан холодной воды, умывается и идёт в комнату. 

Уже когда под одеялом оказывается, Ёнхи его обнимает и прижимается к спине.

- Как прошёл день? - голос у неё чуть хриплый ото сна.

- Хорошо. Посидели славно, еле разошлись, - шепчет в ответ. - Как твой?

- На работе дурдом. Тоже хочу внеплановый отпуск. Или вообще удрать с этой работы, - жалуется она.

- Что ж, будет тебе внеплановый отпуск. Я согласился на перевод.

Ёнхи отстраняется. Тянется включить настольную лампу.

Юнги падает на спину и смотрит на неё, когда свет зажигается. 

- Согласился?

- Да. 

- Почему вдруг? Ты не особо горел желанием. 

- Понял, что нужно что-то менять. Дело даже не в работе, мне в самом деле хочется максимально изменить обстановку.

Ёнхи ложится ему на грудь и подушечками пальцев ведёт по щеке.

- Значит, едем, да?

- Да. На следующей неделе. Так что у тебя есть время разобраться с делами. У меня тоже... будут занятые дни.

Она целует его мягко и благодарно. Смотрит с улыбкой и прижимается ближе, когда Юнги обнимает крепче.

- Я очень рада, любимый.

Юнги тоже хочет быть рад.

*

Остаток недели Юнги проводит с Юнми и Чимином либо вместе, либо отдельно. Он забирает девочку из школы, они обедают, едут гулять. Иногда делают уроки прямо в парке, валяясь на газоне под деревьями, иногда дома, пока ждут Чимина. Юнги за каких-то три дня привыкает готовить ужин на троих. Это не кажется ему странным. Никому из них.

Ёнхи думает, что он работает, и разубеждать её нет никакого желания. В конце концов, это даже за измену не посчитать.

Однажды вечером Юнми приходит к нему на кухню, пока Юнги режет овощи. Она стоит рядом какое-то время, рассматривая его.

- Что такое, заяц? Что-то с уроками не получается? - спрашивает он, сбрасывая овощи в сковородку. Моет руки.

- Нет, - качает она головой. - Я всё сделала.

- А что тогда?

- Просто, - голос её опускается до шёпота.

Юнми вдруг подходит ближе, обнимает крепко и носом в рубашку тычется. Юнги гладит её по волосам и улыбается.

- Как бы я хотела, чтобы ты тоже был моим папой, - говорит она.

Юнги словно почву из-под ног выбивают. Он опускается перед ней на колени и сжимает пальчики в своих ладонях.

- Я был бы счастлив, если бы ты была и моей дочерью, Юнми.

- Тогда почему ты уезжаешь? - спрашивает она в лоб.

Юнги едва на пол не рушится от такого.

- Я слышала твой разговор по телефону недавно, - виновато бормочет девочка. - Не специально, честно! Но зачем ты уезжаешь, Юнги?

- Я должен работать там, малыш. Думаю, у меня никогда не было особо выбора. 

Она голову опускает и комкает в пальцах край домашнего платьица.

- А как же мы? Я и папа... ты нас совсем забудешь?

- Не забуду.

- Врёшь.

- Разве я хоть раз тебя обманул, м?

Юнми шмыгает носом и мотает головой, а потом утыкается носом в его плечо. Юнги бережно её к себе прижимает, проклиная про себя тот разговор с шефом. И себя самого, что не додумался закрыться где-нибудь, чтобы не попасться с поличным.

- Обещай, что не скажешь папе? Я сам.

- Хорошо, - вздыхает Юнми. - Он расстроится.

- Знаю.

- А ты будешь приезжать в гости?

- Если получится. Сначала надо устроиться.

- А далеко уезжаешь?

- В Японию.

- Так далеко, - шепчет Юнми.

- Да, малыш, так далеко...

*

Последний вечер он проводит с Чимином наедине. Юнми уходит ночевать к подруге, а они отправляются ужинать в небольшой ресторанчик на набережной.

Юнги не знает, как сказать о том, что он уезжает. У него нет ни единой мысли о том, как Чимин отреагирует на это.

- У тебя всё в порядке? 

Юнги вздрагивает, вскидывает взгляд на Чимина, понимая, что слишком ушёл в свои мысли. Тот смотрит привычно пристально, будто пытаясь что-то разглядеть в выражении его лица.

- Да. Всё хорошо, - кивает Юнги.

- Что-то непохоже.

- Непривычно проводить вечер не у тебя дома. 

Чимин улыбается уголками губ.

- Ты плохой лгун, Юнги. Если хочешь о чём-то поговорить, давай. 

- Я уезжаю, Чимин.

Они встречаются взглядами и в глазах напротив Юнги не видит ни грамма удивления.

- А я уж думал, что ты так и сбежишь от меня, даже не признавшись, - спокойно говорит Чимин.

- Ты знал?

- Мы из одной компании, помнишь? Там работает сарафанное радио - это раз. А два - твоё место тут займу я. 

Юнги утыкается носом в ладони и смеётся нервно. Вот же идиот, сам не додумался.

- Долго же ты молчал, а. Я всё ждал. Думал тебя спросить, но всё не решался. Только скажи, это из-за меня?

- Нет, Чимин... это р а д и тебя.

Они замолкают ненадолго, потому что подходит официант с заказом. Пока он выставляет тарелки и напитки на стол, Юнги смотрит на Чимина внимательно и тот взгляд не отводит. Между ними сейчас так искрит, только не совсем понятно - от чего.

- Я не просил о такой заботе, - шипит Чимин, когда официант уходит. - Ты забыл спросить, чего хочу я!

- Чёрт возьми, ты что, в самом деле думаешь, что из этого безумия что-то выйдет?! - вскипает Юнги. - Чимин, скажи мне, ты веришь в то, что между нами может быть что-то, о чём ты никогда не пожалеешь?! Перестань так слепо доверять сердцу, попробуй включить голову наконец! 

- Благодаря тому, что я доверяю сердцу, у меня есть Юнми! 

- Так теперь ты рискуешь её потерять! - рявкает Юнги и резко поднимается из-за стола. 

Чимин вздрагивает, но остановить его не пытается.

Юнги выходит на террасу, проводит ладонями по лицу и выдыхает. Да уж, не так он себе последний их вечер представлял. Ссориться совершенно не хотелось, но этот упрямец...

- Прости, - шепчет Чимин, обнимая его со спины.

Благо их прячет от любопытных глаз с улицы густая зелень, а на террасе никого нет.

Юнги так и стоит в чужих объятиях, не шевелится. 

- Я не знаю, как себя остановить, Юнги. Пасую перед тягой к тебе. Боюсь очень, что тебя не будет в моей жизни. Думаю об этом и паника страшная, понимаешь? 

Юнги понимает. Как никто, возможно. 

Вечер кутается в сумерки. С реки тянет прохладой, а они тут стоят, будто парочка из какой-то дорамы. Только конец у неё будет несчастливый.

- Я знаю, что ты прав. Но это всё так... это сложно...

Юнги оборачивается наконец. Обхватывает ладонями любимое лицо и заглядывает в глаза.

- Я упрощаю. Не потому что ты мне не нужен. Ты же знаешь, как мне хочется тебя. Какой я жадный... ты знаешь, чувствуешь. Видишь мои взгляды, правда же, маленький? - привычное ласковое срывается невольно. А Чимин на это только кивает рвано и глаза прикрывает.

Юнги целует его. Жадно целует, губы покусывает нетерпеливо, пока Чимин в рот ему стонет и пальцами в волосы зарывается. Юнги ведёт от этого, он тянет зубами нижнюю губу и тихо рычит, от чего Чимин долгой сладкой дрожью отзывается в его руках. Сжимает волосы крепче и весь льнёт так тесно, что никак нельзя устоять. Юнги в стену его вжимает, даже уже не думая о том, что их могут увидеть. Чимин в спине прогибается и жарко выдыхает, а потом снова отдаётся глубокому поцелую, едва не падая от такого напора. Юнги буквально трахает языком его рот, и у Чимина глаза под закрытыми веками закатываются. Он скулит, бёдрами вперёд толкается и содрогается всем телом, когда Юнги руки с талии опускает ниже. Сжимает ягодицы так властно, что Чимин, кажется, готов попрощаться с остатками здравого рассудка. 

Юнги отпускает его так же быстро, как начал всё это. Чимин потерянно шарит руками по его спине. Тот не отходит, но больше не целует и не... Чимин краснеет, понимая, что от прикосновений всё внутри ещё горит безумным желанием.

- Это всё, - с нежностью шепчет Юнги. - Это всё, маленький мой.

Чимин едва не рыдает. Он жмётся ближе, обнимает и всхлипывает, словно ребёнок. Знает, что больше никакой близости с Юнги у него никогда не будет. Знает, что сегодня он видит его в последний раз. И от этого безнадёжной тоской дерёт в груди так больно. Он бы хотел умолять, просить не оставлять его, потому что как жить дальше - просто не знает. Но Чимин молчит. Он только гладит чужие руки и пытается запомнить, чтобы этого хотя бы ненадолго хватило. Знает, что этого на самом деле страшно, просто несправедливо мало. И всё равно пытается насытиться чужим теплом.

Их вечер заканчивается у знакомого подъезда. После ужина, который успел остыть, после прогулки по набережной, после долгих разговоров Юнги привозит Чимина домой. Тот смотрит на него, без ножа режет невысказанной просьбой остаться. Юнги лишь берёт его руку, целует ладонь и прикрывает глаза.

- Никогда не забуду тебя, - шепчет тихо.

Отпускает руку, позволяя дрогнувшим пальцам лишь на мгновение задержаться хваткой на запястье, садится в машину и тут же трогается с места.

Он смотрит в зеркало заднего вида и видит Чимина, прижимающего руки к груди, так и стоящего у подъезда.

Юнги думает, что уехать было самым верным решением. Как бы не болело от этого. Он хочет своему любимому человеку только лучшего. И сейчас это, увы, в самом деле не он.

Но он сдерживает обещание. 

И каждый год в свой день рождения Чимин будет находить на своём рабочем столе одну белую розу с прикреплённой к ней запиской, где будет только: 

«Я помню. Юнги».