Они провели вместе всё время, которое смогли. Но вскоре любимая сестрёнка Яньли уехала.
Усянь в тот же вечер прокралась к главе ордена с главной целью — всё для себя прояснить.
— Вечерочка, Цзян-сюююн, — хихикнула она, изящно падая на подушку у столика.
— И тебе. Какие новости? Выпьешь со мной? — Цзян Чэн был ей в кои-то веки рад и встретил довольно дружелюбно.
— Новостей — никаких. Выпью. — Она внимательно разглядывала шиди, пока тот доставал сосуд вина с чашечками и ставил на столик.
— Совсем никаких? Как скучно ты живёшь.
— Да я, в основном, размышляла над разговорами с шицзе и пропустила целую жизнь. — Дева Вэй рассмеялась, разлила вино по чашечкам и подняла одну. — За прекрасную Яньли.
— За несравненно прекрасную сестру. — За такое непременно стоило выпить, что они на радостях и сделали.
Дева Вэй вновь вперила задумчивый взгляд в Цзян Чэна, оглядывая его, словно в душу заглядывая. Тот хотел было привычно начать рассказывать о делах, но взгляд этот и слова сказать не дал.
— Ох, не нравится мне твоё пристальное внимание.
— Шицзе рассказала, что у женщин бывает время, когда пробуждается «женская сущность» и они особенно плодовиты. Насколько я понял, с этим связана и тяга к мужчинам. Вот я и пытаюсь понять, интересуешь ли ты меня, как мужчина, в другое время. — Она поползла к Цзян Чэну и коснулась его руки. Он чуть было вином не подавился.
— Дева Вэй, ваша прямолинейность мне по душе.
— Надеюсь, ты не будешь против, если я проверю?
Взяв его ладонь в свои, дева Вэй приложила её к щеке. Потёрлась. Медленно провела ей ниже и... опустила на грудь. Замерла. Сердце отзывалось на прикосновения горячей ладони, говоря красноречивее слов.
Цзян Чэн, как заворожённый, следил за её действиями. На миг ему показалось, что их сердца в унисон бьются. Это околдовало его романтикой, и он улыбнулся по-настоящему. Пусть раньше он стоически отказывался даже от идеи нежной близости, но время шло, дева Вэй всё хорошела, а воля главы ордена Цзян слабела. Да и после разговоров с сестрой стало проще принимать нынешнее положение дел.
— Ты мною так легко управляешь.
— А ты, похоже, можешь управлять мной, если захочешь... — она отпустила его руку и спрятала лицо за волосами. Каким-то Вэй Усянь стеснительным стал в женском обличье. Пусть и чуть-чуть и, похоже, только в отношении одного-единственного главы ордена.
Цзян Чэн скользнул рукой от её груди к плечу, а от него, по тонкой шее, к щеке. Он смущался не меньше, краснел и вообще мысленно ругался на себя, что такое позволяет с собой творить.
— Ты похорошела, сестра сделала тебя ещё прекраснее.
— Правда? — она кокетливо глянула на Цзян Чэна и улыбнулась. И почему от простого комплимента так сладко стало на сердце?
— А смысл мне врать? — Цзян Чэн почти невесомо поглаживал её по щеке большим пальцем, любовался. И в который раз не верил, что всё по-настоящему.
Подавшись вперёд, дева Вэй вдруг коснулась его губ своими, и он замер, застыл будто статуя. Её поцелуй — словно подарок, лишающий мыслей после тяжёлого дня. Её жаркий вздох заставил кровь бежать быстрее. Кончиком языка она облизнула его нижнюю губу, пробуя на вкус и улыбнулась. Сердце сбивалось с ритма, мешая вдохнуть.
Всё же, Цзян Чэн ей точно нравится.
Эта улыбка показалась ему чрезмерно наглой. Так не пойдёт.
Поэтому он зарылся пальцами в её волосы и притянул к себе, целуя жарче, глубже, с особым усердием.
А ведь и не пили почти...
Дева Вэй ахнула в поцелуй, но обвила руками его шею и, отвечая, сама прижалась крепче, до лёгкой боли в груди. Вновь довольно нагло ухмыльнувшись, перехватила инициативу и проникла языком в рот Цзян Чэна. И так тоже было чертовски приятно, сводило с ума. Заставляло властно прижать Вэй Усяня к себе в ответ, всему миру заявляя: это его человек. Его… На это было трудно решиться, но он пересилил себя.
Энергия будто стала горячее и быстрее побежала по духовным каналам. Непривычное, но невероятно приятное чувство.
Дева Вэй ослабила напор и позволила Цзян Чэну стать ведущим, тая в его руках.
Ужасно... Кто бы сказал Вэй Усяню всего луну назад, что он будет так подрагивать от чувств в объятиях Цзян Чэна... Да он бы всего-навсего расхохотался от тупости подобного заявления.
А поди ж ты... Дрожит. И целуется. Так целуется, что голову кружит.
Цзян Чэн всё напирал и напирал, пока воздух в лёгких вовсе не закончился. Тогда он был вынужден отстраниться и отдышаться, а дева Вэй, прильнув к его груди, устроила голову на плече, утыкаясь носиком в шею.
— Мне даже понравилось... и это удивляет.
— В смысле даже?! — возмутилась она и стукнула его кулаком в другое плечо. А ещё заметила, что успела во время поцелуя оседлать колени Цзян Чэна, и усмехнулась. Тело живёт своей жизнью, вот дела.
— А ты думала, я большие надежды питать буду на поцелуй?
— Конечно. Ты ведь СО МНОЙ целовался. — Дева Вэй хихикнула и вдруг укусила его за шею, отчего по телу побежали мурашки.
— Ай! — Цзян Чэн отстранил её плечом, но она вернулась обратно. — Не лезь! Или повторить хочешь?
— Знаааешь, Цзян-сюн, когда у меня был тот период, когда я впервые ощутил к тебе влечение, мне снились сны, в которых мы с тобой повторяли на своём опыте все книжки Хуайсана... Я поэтому тебя избегал.
Покраснев ещё сильнее, Цзян Чэн отвёл взгляд.
— И как я теперь спать буду?
— Так же, как и я. — Она довольно рассмеялась и погладила его по руке, а Цзян Чэн закатил глаза.
— Если ты не заметила, у нас теперь немного по-другому такое проходит.
— Ну подожди. Возбуждаться могут и мужчины, и женщины. Проверено, — дева Вэй хихикнула. — В любом случае, медитация — в помощь. Или... практика в реальности. — И коварная улыбочка.
— Вэй Усянь! — возмутился. — Соблазнительница!
— А ты думал, будет легко, милый? — она расхохоталась и вновь обвила его руками за шею, плотно прижимаясь к нему.
— Я думал, ты успокоишься! Я молил об этом Небеса. А толку? Чудовище... прекрасное чудовище...
— А ты хочешь, чтобы я успокоилась? — спросила она с неподдельным интересом.
— Хотел.
С милой улыбочкой дева Вэй сползла с его колен и благопристойно села рядышком.
— Ого. Ты так умеешь?
— Умею. — Она скосила на него взгляд.
— Интересно, сколько продержишься?
— Я могу уйти.
— И что это даст?
— Я не соблазню тебя.
— А тебе настолько хочется?
— Хочется. Ты тоже соблазнительный, знаешь ли. Хотя нет, — дева Вэй рассмеялась, — судя по всему, не знаешь.
— Я? Соблазнительный? Выпей больше, скажи ещё раз, и я поверю.
— Невероятно соблазнительный, — кокетливо шепнула она ему на ушко, и Цзян Чэн, не выдержав, притянул её к себе и поцеловал.
— Неужели сдался?
— Ещё одно слово, и я откушу тебе язык.
— И потеряешь очень ценный инструмент для доставления удовольствия. — Дева Вэй широко ухмыльнулась. За такие слова её укусили за щёчку. Да, это неприятно. Но заткнуть хотелось. Только вот она лишь возмутилась:
— Я тебя за это в другом месте укушу! — и повалила его на пол, усаживаясь сверху.
— А я тебе другое место не дам.
Цзян Чэн повалил её на грудь и крепко прижал к себе вместе с руками. Она дёрнулась.
— Не дааашь? Ладно. — Укусила его за губу, и он укусил в ответ.
Вдруг дева Вэй прикрыла глаза и расслабилась, прижавшись лбом к его лбу.
«Ну неужели успокоилась?.. Ох, как бьётся её сердце... Она ведь и правда влюблена... И я не меньше... так странно», — подумал Цзян Чэн, наслаждаясь её спокойствием, понимая, что это временно. Ещё миг — и она точно придумает очередную пакость.
Обязательно.
Ожидания нужно оправдывать. Дева Вэй, почти касаясь губами его уха, зашептала ему всякие пошлости.
— А я ведь помню, как ты выглядишь без одежды. И ты наверняка помнишь, как выгляжу я. А теперь представь нас... вместе... я ласкаю твой нефритовый жезл, который ты потом, когда он станет совсем готовым, введёшь в мой лотос. Глубокооо, по самое основание. Я буду ласкать тебя руками, а ты меня в ответ. Ах, как, наверное, должно быть приятно, если твои руки сожмут мою грудь! Я буду целовать тебя, пока голова не закружится от недостатка воздуха. А потом...
Интересно, а удобно ли лежать на настолько напрягшемся человеке, у которого даже в паху всё напряглось?
Как заставить эту чертовку замолчать? Дать ей то, чего она жаждет?
— Что ещё скажешь?
Но она улыбнулась и замолчала. Хотя у самой ноги бы подкосились, если бы она стояла. Фантазия-то хорошая. А так — лишь сердце быстрее забилось и дыхание стало немного прерывистым.
Цзян Чэн вновь впился в её губы, обхватив щёки ладонями. Освободившимися руками она провела по его бокам и сжала пальцы на талии. Голова постепенно пустела, оставались только чувства и ощущения. Обжигающие, содрогающие.
Они уже близки, тысячу лет знакомы и доверяют друг другу даже собственные жизни. И со сменой пола ничего не изменилось, зато стало больше поводов быть вместе.
Так почему бы ими не воспользоваться?
Цзян Чэн спустился руками ниже, ниже, ещё ниже, по спине и бокам, к манящим бёдрам и упругим ягодицам. Прекрасная женщина, её внешность настолько была Чэну привлекательна, будто для него создана. Эта мысль подогревала его интерес.
Дева Вэй отстранилась, но лишь для того, чтобы распахнуть его и свои одежды и прижаться обратно. Грудь к груди. Кожа к коже. Воздух вокруг них раскалился, стало тяжело дышать, но даже так, прерываясь на каждом слове, дева Вэй низким грудным голосом проговорила, глядя прямо в отливающие фиолетовым серые глаза:
— Самый красивый мужчина достался мне. Сорвёшь мой жёлтый цветок?
— Можешь даже не предлагать.
Поменяв их положение, Цзян Чэн навис сверху, жадно впиваясь губами в нежную кожу шеи, отчего по телу прошла ещё одна волна дрожи, и дева Вэй тихо, но очень сладко простонала. Дрожащими руками распустила волосы Чэна и вплела в них пальцы, массируя голову. Другой рукой забралась под ткань его ханьфу, обжигая касаниями кожу.
Интересно, а каково было бы ощущать всё это в те дни?.. А какая разница. У неё ещё будет время узнать.
Будет... впереди ещё столько всего!
Цзян Чэн оторвался от неё на миг, чтобы подхватить на руки и перенести на кровать, и там поцелуями покрыл желанное тело. Иногда было щекотно, и она хихикала. А иногда — невозможно приятно, и тогда с её губ срывались звенящие стоны. Дева Вэй отвечала ласками на ласки и ловкими пальцами касалась и поглаживала Чэна везде, где могла достать.
И болтала.
— Ааах, Цзян Чэээн, твои губы такие горя...аааачие, твои руки такие сильные... Ах~ Кажется, я окончательно сошлааа... с ума... и ты тоже... раз мы позволяем этому... Ах! Случится... ааах...
К его собственному удивлению, вся эта милая чушь его радовала... и возбуждала.
С большим наслаждением он и грудь её поцелуями покрыл, вторую чуть сжимая ладонью. Ему казалось, эта жадность, с которой он хочет исследовать её тело, погубит обоих.
— Дааа, вот таааак, — сладко выдохнула она и чуть выгнулась. — Хотя я была бы рада, если б ты уже воспользовался, наконец, своей флейтой, потому что... я чувствую... хочу ощутить тебя...
— Ну уж нет, ты так передо мной тогда красовалась своими формами, что теперь я просто так тебя не отпущу. — И прикусил её тазовую косточку.
— Цзян Чэээээн! — обхватила его ногами и приподнялась на локтях, чтобы укоризненно посмотреть. Но из-за возбуждённого взгляда не вышло.
В ответ — короткая дорожка поцелуев по бедру и укус на внутренней его стороне. Дева Вэй невольно легонько дёрнула ногой от мурашек, но продолжала опираться на локти, с любопытством наблюдая за Чэном. От тяжёлого дыхания грудь её высоко вздымалась и опускалась.
Вдыхать запах её тела было головокружительно, касаться её кожи — тем более. Уже от этого было невероятно хорошо, но разыгравшаяся фантазия и взгляд девы Вэй лишь подбавляли желания овладеть полностью. Цзян Чэн снова навис над ней и поцеловал в губы, разводя её ноги шире. Она ответила на поцелуй, перехватывая инициативу — хоть где-то она доминирует! — и вплетая пальцы в волосы. Развела ноги ещё шире, словно приглашая. Она мысленно захихикала.
Кажется, у девушек в первый раз больно? Что ж, ей вот-вот предстояло узнать.
От предвкушения сладко затянуло внизу живота.
Пару раз проведя по члену рукой, Цзян Чэн медленно вошёл в неё.
Было и правда больно. Но немножко. Вряд ли это могло потревожить не то что заклинателя, прошедшего войну и перенёсшего множество ранений, но и самую обычную девушку.
Ощущение заполненности было ужасно непривычным и не особо приятным. Хм. Наверное, потому что ещё ничего толком не началось? Или потому что первый раз?
— Тебе нравится? — прервав «наблюдения», спросила она у Цзян Чэна. Он толкнулся в неё достаточно плавно раз, другой, и только тогда проговорил севшим голосом:
— Да...
— Хорошо. — Она неожиданно нежно улыбнулась и поцеловала его, обвивая ногами за талию. Для неё всё было, как прежде, непонятно и не особо приятно. Наверное, всё же, дело в первом разе. Постепенно Цзян Чэн стал двигаться чаще, а дева Вэй свыклась со странными ощущениями. Но стоило ей немножко сдвинуться, лечь поудобнее, всё изменилось и ей вдруг стало хорошо.
— Ооо!
Поняв, что именно так быть и должно, Цзян Чэн стал ласкать её руками и губами, принося ещё больше удовольствия. В награду она наполнила комнату звенящими стонами, столь же сладкими, как мёд, и прекрасными — как она сама. Дева Вэй вообще была довольно шумной, поэтому и здесь она отличилась. Но Чэну нравилось. Столь сильно, что он делал всё, лишь бы она достигла пика удовольствия, лишь бы она желала ещё. Ведь после такого он непременно возжелает вновь.
Тело девы Вэй напряглось, она захлебнулась стоном и поджала пальчики. От сильного удовольствия даже было трудно дышать. Мгновение — и нега разлилась по телу. Судя по Цзян Чэну — не у неё одной. Она ослабела, и единственное, на что её хватило — глупо улыбнуться и легко погладить его по плечам.
— Полежим, — прошептала ему на ухо, когда он прилег рядом, прикрывая глаза. — Мой прекрасный мужчина.
В ответ он обнял её крепко-крепко и устроил голову у груди.
— Странно... Раньше всё было нормально, а теперь без тебя пусто. — Дева Вэй хихикнула, перебирая пальцами его волосы, а Цзян Чэн хмыкнул.
— Тебе было хорошо?
— Да. А тебе?
— Да.
Её искренний ответ настолько обрадовал Цзян Чэна, что он не удержался и потряс головой, уткнувшись меж грудей, издавая забавный звук «бврлбврлбврл». Дева Вэй дёрнулась от неожиданности и рассмеялась.
— Цзян Чэээн, ты что творишь?
— Приятно... — И он сделал так ещё раз, заставив её снова рассмеяться.
— Ты такой глупый... Но милый.
Он счастливо улыбнулся.
— Это комплимент?
— Кажется, да.
— Пусть так.
— Надеюсь, сегодня ты меня к себе не прогонишь?
Цзян Чэн мотнул головой, случайно опять издав тот звук, отчего ойкнул. Дева Вэй громко расхохоталась, а когда успокоилась, мурлыкнула:
— Спасибо, — и прижала его к себе покрепче.
Хорошо. Приятная усталость, от которой закрывались глаза.
— Давай поспим?
— Только надо всё убрать тогда, а то неприятно будет. Кто ж знал, что это такое… грязное дельце.
— Вернее, мокрое. Давай. А я ленивая. — Она расплылась в довольной улыбке.
Цзян Чэн с унылым видом поднялся и в одиночку захлопотал над общим благом. Очистив всё одним ему ведомым образом, он с тяжёлым вздохом устроился под боком девы Вэй и укрыл их одеялом. Девушка тут же прижалась к нему и шепнув:
— Кажется, я люблю тебя, Цзян Чэн, — почти мгновенно провалилась в сон.
Прошептав что-то неразборчивое, он последовал за ней.