- Что значит, вы его упустили? Все выходы охранялись, мальчишке пришлось тащить на себе подстреленную девицу – как он мог незаметно сбежать?!
Даже поверь Джеймс на секунду в запальчивое заявление Гвендолин Дарлинг о якобы способности Питера летать через окошко, улизнуть так у мальчишки все равно не получилось бы – окна цеха и склада, выходящие на переулок, были закрыты коваными решетками.
От случайно подстреленной птички Тинки остались только кровавые пятна на полу. К сожалению, кровь недолго указывала направление, в котором ее волокли. А даже миниатюрная девица была старше Питера и, вполне возможно, тяжелее.
- Как вы ухитрились упустить мальчишку – да так, что следов теперь найти невозможно?!
- Но Вы потеряли сознание, лейтенант! – почти умоляюще напомнил Сэмми, втягивая голову, и без того низко насаженную на плечи. – Невозможно было понять, насколько сильно Вы пострадали…
Джеймс невольно опустил мрачный взгляд на свою ладонь. Указательный палец на жестко перебинтованной желтоватыми лентами кисти у врачей каким-то образом получилось восстановить из обломков кости и теперь он одиноко щерился вживленной в плоть спицей, будто уродливым стальным когтем. Еще три перемололись меж завертевшихся валиков с такой тщательностью, что ампутированная часть ладони напоминала пропитанный кровью кусок мятого тряпья.
- А вы полицейский отряд или стая куриц-наседок?!
Срывать злость на обеспокоенном Саймоне было попросту нелепо, нелепее даже, чем вообще приходить в бешенство из-за того, что тебя не бросили истекать кровью, но Джеймс, наверное, не выдержал бы, если бы продолжил всю эту злость направлять лишь на себя одного. Леденеющий внутри гнев колол все острее, все больнее, и сейчас – ослабев от потери крови и от нескольких, пожалуй, худших часов своей жизни, хотелось найти этому холоду выход наружу. Даже боль физическая так не мешала, почему-то чувствовалась только в вывихнутом при рывке и попытке высвободиться запястье, а не самой изуродованной кисти.
- Пустое! Вы уже допросили остальных бродяжек?
Черта с два он согласится на уговоры, будто ему необходимо немного отдохнуть, пока не выжмет из этой позорной операции хоть крупицу пользы! Достаточно потерянного времени, пока врачи возились с его рукой, а когда заявятся родители Гвендолин, вряд ли они позволят хоть минутой дольше продержать вновь обретенную дочурку под стражей. Полицейские – сколько получилось собрать – теперь прочесывали клиники для бедняков и не вполне легально практикующих медиков в поисках раненной лудильщицы, но поиски тоже пока не принесли результатов. Немного, конечно, было шансов на то, что эта Тинки избавилась бы от части банды, не имея заведомо неизвестных им укрытий, но все же она была ранена и, возможно, выведена из строя, а сам Питер не показался склонным проявлять благоразумие, как и осторожность… даже несмотря на то, что его полицейские ухитрились прошляпить его буквально у себя под носом!
- Дети… не вполне в состоянии отвечать на вопросы, – помявшись, признался Сэмми. – Судя по медицинскому осмотру, они сейчас не под прямым воздействием «пыли», однако…
Однако злополучные детишки действительно не выглядели способными на связную беседу.
Трое мальчишек приглушенно ревели, шмыгая носами, остальные ограничивались угрюмым зырканьем, но, главное, все шестеро, будто околдованные, изнуренно хлопали ладонями в монотонном подобии аплодисментов. В первое мгновение это показалось Джеймсу издевкой.
- И так уже почти два часа! – беспомощно пояснил Сэмми.
На столе стояли несколько чашек с остывшим чаем и нетронутый пирог, которым не понимающий, похоже, сарказма сержант попытался расположить детишек.
- Что это вы, по-вашему, делаете?! – резко спросил Джеймс, приблизившись к мелкому мальчишке, отчаянно шмыгающему носом. Тот испуганно встрепенулся, но не перестал колотить ладонями. – Отвечай!
- Поддерживаю крошку Тинки-Винки, чтобы она выздоровела! Как еще можно показать, что мы в нее верим? – под тяжелым взглядом выдавил сорванец и усерднее заколотил ладонями.
- В высшей степени необычный способ…
- Феи живут, пока в них верят.
Уже все дети с недоверием косились на Джеймса, словно их удивило, как можно не знать таких простых вещей, робкий парнишка попытался было что-то ответить, но раньше его прервал звонкий голосок Гвендолин.
- Мы не станем разговаривать с Вами и, тем более, не раскроем ни одну из волшебных тайн! Вы ужасный человек! – гордо отчеканила Венди. – Говорите, что вернете меня к родителям – а что будет с остальными? Куда им вернуться, в приюты? К семьям, где их морили голодом и избивали? И Вы пытались убить Питера! Это Вы ранили Тинк…
- А что, если я скажу, что Тинк хотела, чтобы всех вас поймали? Что это она сообщила о том, что вы шестеро проберетесь в магазин… который, полагаю, она и убедила взломать. Как, кстати, она это объяснила?
Девочка демонстративно – или смотреть сейчас на Джеймса ей и впрямь было отвратительно – отвернулась. Объяснять что-то, кажется, было бесполезно.
- Сэм… сержант, организуйте-ка, пусть этих молодых джентльменов рассадят поодиночке. Кажется, мисс Дарлинг слишком давит на них, мешая принять правильное решение.
Тут уже все мальчишки захныкали, одновременно ринувшись к Венди – кто заключив ее в испуганные объятья, кто просто вцепившись покрепче.
- Уходите! – срывающимся голосом рявкнул самый мелкий из них. – Она наша мама, а не твоя…
- Сэмми… сержант, вероятно, нам стоит подключить психиатра – или кто вообще занимается подобными вещами, – предположил Джеймс, чувствуя себя почти смертельно уставшим.
- Уже! В смысле, я разговаривал с доктором Дарком, он ответил, что не против взглянуть на детишек. Обещал подъехать в течение пары часов.
Джеймс вообще-то имел в виду тех психиатров, что обычно умеют приводить больных хотя бы в подобие здравого мышления, а вовсе не тех, для которого они просто увлекательные объекты для изучения, но вряд ли вообще существовали специалисты, способные за единственную ночь вернуть кому-то рассудок. А Гвендолин, по крайней мере, на непрофессиональный взгляд, казалась вменяемее остальных, но, похоже, не собиралась идти на контакт из обычной вредности.
Не будь задержанные малолетними, Джеймс нашел бы способ вытрясти из них эту изображаемую дурость… вернее, он и сейчас не был бы против так и сделать, но такое уж точно не будет выглядеть достойно в глазах что отдела, что городской полиции. Когда речь о детях, всем будто отказывает критическое мышление, что бы они ни совершали, другие их словно и не признают преступниками по-настоящему.
Доктор Аман Эспри Дарк появился не один, и настроения это Джеймсу совершенно не улучшило.
- Это господин Карлос Альбьеро Дичедро из юридического отдела социальной службы, – сухо представил Дарк чернявого остроносого юношу. – Поскольку ни родители, ни официальные опекуны остальных детей неизвестны, Вам самому полагалось пригласить государственного представителя, прежде чем пытаться их допрашивать. И одна из наших студенток, Синтия Тремейн, она собирает практический материал для изучения поведенческих и когнитивных расстройств.
Ощущение, что доктор, что бы Сэмми ему ни расписал про свихнувшихся бродяжек, вообразил, будто они – любопытные экспонаты, словно на какой-то выставке – оказалось пророческим. Мало его собственного отношения, так еще и студентку на экскурсию с собой решил притащить! Однако фамилия на миг изменила течение мыслей и заставила Девиса чуть внимательнее присмотреться к молодой женщине с голубой лентой в высоко уложенных светло-русых волосах.
Внешне Синди почти не изменилась, разве что одеваться стала с большей элегантностью и аккуратностью, но, наверное, без этого случайного внимания Джеймс ее не узнал бы. Впрочем, прежнюю Синди он просто и не представил бы ни студенткой университета, ни женщиной, пользующейся отцовской фамилией после замужества – даже недолгого и неудачного.
- Вы еще не имеете права на самостоятельную юридическую практику, господин Дичедро.
- Да, я не могу консультировать и вести дело, только наблюдать. Я помощник. Меня попросили собрать и подготовить материалы к завтрашнему дню, потому что юрист социальной службы… У него… много разной работы.
Юноша заколебался, нервно потеребив кончик носа в размышлениях, какую бы подобрать благозвучную формулировку для «решил, что какие-то уличные мальчишки могут и подождать до завтра».
- Что ж, надеюсь, наше расследование всего-то лишь серьезного преступления не помешает вашим поискам интересной темы для диссертаций! – решил не дожидаться Джеймс. – Просто заставьте их рассказать обо всех убежищах, где Питер и Тинки могли скрыться.
- Это работает несколько не так, лейтенант Девис.
Однако доктор Дарк оказался «экспонатами» крайне разочарован, и вовсе не из-за их нежелания связно ответить ни на один вопрос.
- Детская психиатрия как отдельная специальность, конечно, едва утверждена, – недовольно кривя губы, заявил он вскоре после знакомства с маленькими арестантами. – Но я бы не сказал, что мы имеем дело с расстройствами.
- Эти дети неизвестное время подвергались наркотическому воздействию. Они называют лудильщицу феей, двенадцатилетнюю девчонку своей мамой, а еще убеждали меня, будто главарь их банды умеет летать. Не то, чтобы я спорил со специалистом, но именно на психическое расстройство это больше всего похоже.
- Вероятно, они не осознают ранее пережитых галлюцинаций. Кроме того, дети этого возраста обычно верят в то, что слышат от неких авторитетов, которыми в отсутствии родителей и учителей может стать кто угодно. И выдавать им за правду можно что угодно. Могу предположить, что у Питера, о котором мне рассказали, могут быть симптомы детской шизофрении, а остальные просто подыгрывали ему, потому что привыкли верить и повиноваться – если сумеете показать мне самого Питера, можно будет сказать точнее. Заблуждения в мировоззрении необразованных бродяг – обычное невежество, а не психическое расстройство, и заниматься подобными проблемами должны педагоги, а не медики! – последнее прозвучало с таким пренебрежением, будто здоровые – или по его мнению здоровые – люди были слишком незначительны, чтобы беспокоить господина Дарка своим существованием.
- Позволите мне поговорить с ними? – негромко предложила Синди. – Вы оба даже не пытаетесь понять их. Любые дети были бы страшно перепуганы, когда подобные вещи происходят у них на глазах, еще сильнее их запугивая, вы точно не добьетесь улучшений.
- Запугивая? – искренне удивился Джеймс. – Да я был этими бродягами куда вежливее, чем они того заслуживают.
На самом деле он не видел бы беды в том, чтобы эти малолетние бандиты его боялись. Они были виноваты – и страх возможного наказания помог бы сделать из этого верные выводы. Только вот маленькая Гвендолин каким-то образом заразила остальную шайку своим высокомерным презрением.
Синди в короткой растерянности покачала головой, а потом извлекла из сумочки круглую серебристую пудреницу и, приподняв повыше, продемонстрировала Джеймсу небольшое зеркало. В стеклянном кружочке отразилось вытянутое восково-бледное лицо с плотными темными кругами вокруг глаз, а обыкновенный светло-синий цвет самих глаз сейчас казался призрачно-голубым.
Не лучшее впечатление, что доводилось производить в жизни, но все же после обезболивающего и кровопотери могло быть и хуже…
- Я поговорю с детьми, – со слегка извиняющимся видом убирая зеркальце, повторила Синди уже без вопросительных интонаций.
- Как пожелаете, леди! – Джеймс пожал плечами. – Сэмми… сержант, присмотрите, пожалуйста, за порядком, пока она и господин Дичедро будут с нашими арестованными. Полагаю, они могут продемонстрировать детворе достаточно понимания в обсуждении того, как сбегать из дома и демонстрировать неуважение к родителям.
Синди и Карлос Альбьеро синхронно смутились и так же синхронно вопросительно взглянули друг на друга.
- Я не была ребенком и не сбегала из дома, а ушла, – после короткого замешательства с холодком пояснила девушка. – И не думаю, что кто-нибудь в семье расстроился из-за этого. Чарли…
- А начет меня, увы, истинная правда. Подростком я много раз сбегал, прогуливал и вообще не сразу заметил, что превращаюсь в настоящего осла! – с наигранной веселостью признался Дичедро. – Мэри здорово помогла нам, но и у нее не сразу получилось сделать из меня человека. Признаться… мне тоже не очень верится, что этих ребят получится вот так просто взять и вразумить.
Оставив все эти родственные души на попечение Сэмми, Джеймс решил спокойно дождаться, что из всей этой болтовни выйдет. Спокойно не получилось. Несколько раз измерив офис нервными шагами туда-обратно, он попытался сам приготовить чай, пожалуй, покрепче, но без помощи второй руки даже самые простые действия выходили раздражающе неуклюжими. Все равно лучше было хоть на чем-то сосредоточиться и отвлечься…
Он почти уже закончил, когда заглянул Дичедро.
- Дети не знают, куда Питер мог спрятаться, – почти ожидаемо озвучил он пессимистичные предположения. – Не похоже, чтобы они врали. Но малышка Венди согласна рассказать все, что знает, если в этом будет что-то полезное. При условии, что Синди будет рядом и что Вы пообещаете вернуть к ее родителям не только ее саму, но и всех мальчиков невредимыми.
- Словно бы я мог им навредить, как бы мне этого ни хотелось…
- Вы выстрелили в человека на глазах этих детей, лейтенант Девис.
Решив не тратить время на риторические рассуждения, Джеймс поспешно миновал коридор, чтобы снова присоединиться к собравшейся в допросной странной компании. Саймон нервно подскочил с места при его появлении, а дети ощерились настороженными взглядами мелких диких зверьков. Двое мальчишек, которым не досталось места, чтобы обнять Венди, теперь так же истово прижимались к Синди.
- Я хочу услышать Ваше слово джентльмена, что моим мальчикам не причинят больше вреда, – неторопливо встав, Гвендолин скрестила на груди грязные исцарапанные руки.
- Не думаю, что Ваши родители согласятся взять всю эту ораву, мисс Дарлинг, но никому здесь и не собирались причинять вреда.
- Вы его уже причинили! – растеряв свои наигранные манеры, воскликнула девочка. – Еще немного – и я убедила бы и Питера тоже прекратить все это безумие и вернуться домой всем вместе.
- Зачем Вы сбежали из дома, мисс Дарлинг?
- Ради них, разве непонятно? Они даже не знали, что такое «мама», пока я не заменила ее им, о них совершенно некому было позаботиться, им даже сказок на ночь никто не рассказывал! Мальчики уже сами хотели вернуться домой вместе со мной, но Тинки сказала Питеру про секрет волшебного порошка, который прячет черная дама, а Питера… послушались все остальные.
- Почему вы называете ее феей Тинки-Винки? Это ведь персонаж стишка?
- Потому что она – фея мечты и грез. Тинки-Винки может наградить, на время сделав сны и мечты правдой, достаточно только думать о хорошем, о том, что делает счастливым – и волшебная пыльца сотворит любое чудо, прекрасные вещи, вкусную еду… все, что только можно вообразить! Позволяет летать по небу и строить снежные крепости из облаков! И…
Внутри все застыло окончательно, Джеймс едва сумел сделать вдох. Как он мог быть таким идиотом?! Почему не заметил ничего странного в разговоре с «феей», почему не сложил два и два, когда столкнулся с безумным мальчишкой, которого, может быть, и считали лидером, но который и себя-то вряд ли контролировал, не говоря уж о банде?
- Тинки… была той, кто добывал и раздавал вам волшебный порошок? – тихо спросил он вслух, когда оцепенение снова сменилось болезненной резью. – Вы знаете, откуда?
- Другие феи перемалывают смех и птичьи перья с блестящими камушками, но этого мало… От нас требовали искать все больше и больше блестящих вещей, колец, цепочек и разноцветных камушков, а потом крошка Тинки-Винки сказала, что мы сами могли бы создавать сколько угодно пыльцы, если украдем секрет у черной дамы из магазина. Черная дама раньше была феей, но другие феи прогнали ее, поэтому она знает секрет пыльцы, а сама ее делать не хочет.
Вот и повод для непонятного взлома, с которого все и началось.
- А те «другие феи»? – непроизвольно скрипнув зубами от одолевшей мелкой дрожи, спросил Джеймс. – Кто-нибудь из вас видел, у кого эта Тинки брала порошок? Или места, куда она за ним отправлялась?!
Венди побледнела и отшатнулась, только когда ладони Синди успокаивающе легли ей на плечи, угрюмо покачала головой.
- Господин Девис, даже если вы правы – это не повод быть жестоким, – укоризненно сказала Синди.
Если бы он действительно понял, в чем заключалась правда! Не догадаться об истинной роли «крошки Тинки-Винки» в банде теперь, оглядываясь назад, казалось даже позорнее, чем провалиться в беспамятство от шока всего лишь при виде собственной крови. Джеймс снова и снова с обреченной ясностью понимал, что эта гладильная машина с окрасившимися красным валиками, будто щеря пасть чудовищного зверя, будет преследовать его в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Словно механизм испробовал крови на вкус и теперь бесконечно жаждет добавки, а стук дрожащего мотора так и будет звучать в ушах тиканьем устройства судного дня.
- Как бы то ни было, мальчишки теперь – забота социальных служб, а девочка вернется к родителям целой и невредимой, – мягко напомнил сержант, когда они остались вдвоем. – Время позднее… Может быть, чаю?
- О чем Синди… эта студентка доктора Дарка – разговаривала с детьми, Сэмми? Почему Венди передумала? – отрешенно спросил Джеймс.
- Ах… дети сперва спрашивали у этой девушки, не принцесса ли она, которую мы «тоже захватили в плен». Она ответила, что нет и что пришла, потому что хочет помочь им. А потом сказала, что, чтобы лучше узнать друг друга, каждый может сочинить и рассказать остальным сказку, начала сама, будто тоже знакома с настоящей феей, и как эта фея помогла ей побывать в чудесном сне, встретить там настоящего принца, жить у него во дворце – а потом вернуться обратно, потому что по настоящему сбываются только те мечты, которые сам, своим трудом осуществляешь не во сне, а наяву. А Венди призналась, что принимала Питера за волшебного лесного принца, пока он не заявил, что эта игра – скучная. Они что-то посудачили о том, что любому мальчику роль принца быстро наскучит, ведь и девочке не захотелось бы постоянно притворяться принцессой… Все наплели о себе всяких небылиц, а потом Синди сказала Венди, что та могла бы не притворяться мамой для бездомных и сирот в играх, а по-настоящему помогать им, когда станет немного взрослее, заботиться и находить для них хорошие семьи. Венди сказала, что в таком случае очень постарается стать взрослой. И согласилась ответить на вопросы, если это поможет остальным. Если эта «Тинки-Винки» и осталась жива, вряд ли решится взяться здесь за старое, так что в этом городе федеральному бюро искать больше нечего. Скорее всего…
Скорее всего! Но это значило лишь, что не будет ни малейшего шанса исправить ошибку, что теперь до сути, до самого гнилого корня доберется кто-нибудь другой, возможно, в любом регионе… Простодушному Сэмми это и впрямь казалось хорошими новостями. Должно ли это было так волновать Джеймса теперь, когда с большой вероятностью обещанное повышение если и случиться, то только чтобы формально подсластить выпроваживание на пенсию? Он в любом случае останется в стороне.