Последний год дела у «К.О.Р.Е» шли совсем уж хорошо. Штат расширился настолько, что за этот год они неоднократно переезжали, в последний раз в собственное здание, где хватало места не только для офисных помещений всех мастей, но и для лабораторий и испытательной площадки. Теперь было сложно представить, чтобы директор отдела разработки и ведущий инженер в одном лице делил кабинет с главным пиарщиком, а последний, подавая инструменты, помогал бы первому со сборкой очередного проекта без отрыва от планирования информационной кампании на следующий квартал.

Порой Хосок вспоминал те времена с ностальгией. Не то чтобы он сильно скучал по запаху металла или расплавленной канифоли — наоборот, он бы с радостью забыл и то, и другое. Он скучал по другу.

Теперь они виделись не каждый день, а гораздо реже и то, как правило, на совещаниях, где всё было строго и по-деловому, или на корпоративных ужинах, где помимо них двоих была куча народу.

Обычно Хосок любил бывать в больших компаниях, в них наверняка можно найти человека по душе. Но в последнее время ему они стали тошны: тот самый человек сидел в нескольких метрах, но поговорить с ним Хосок не мог. Намджун, как отец-основатель, как живая легенда, всегда был в центре внимания.

Неудивительно. Намджун — очаровательный гений с хорошими манерами и модельными пропорциями. Хосок был знаком с ним уже несколько лет, должен был бы уже привыкнуть, но всё равно ловил себя на том, как периодически засматривается на него, как когда-то бросал взгляды, сидя в противоположном конце лаборатории, делимой на двоих.

Вот как сейчас. В разгаре корпоративный ужин в честь успешного завершения проекта, который принёс в копилку достижений не только очередной патент, но и первое выступление на международной конференции. Намджун что-то рассказывает собравшейся вокруг него компании. У него ещё такое смешное выражение лица: сосредоточенное и одновременно оживлённое. Хосок приглушённо прыскает, когда Намджун, по привычке во время объяснения взмахивает ладонью и едва не опрокидывает тарелку с закусками на колени одного слушателя, а потом, удостоверившись, что никто не пострадал, смеётся.

И в этот момент он такой… Ну Такой!

И Хосока стрелой пронзает осознание.

Кажется, он не просто так время от времени залипает на Намджуна. Кажется, Намджун ему нравится больше, чем друг.

Нет. Не кажется. Он точно влюблён в Намджуна.

Понимание зудит, как зарастающая рваная рана, и точит изнутри день ото дня.

Хосок выдерживает одну неделю.

Через неделю с того рокового корпоративного ужина, после выходных, в течение которых он набирается смелости, он приходит в офис с намерением признаться во всём Намджуну. Тот, будто почувствовав стремление поговорить, находит его первым. Его глаза сверкают мягким блеском, под которым решимость Хосока тает, как масло на сковороде.

— Я подумал насчёт того, о чём ты мне говорил.

Хосок хмурится, не понимая. Намджун уточняет:

— Ну тогда, в самолёте после конференции.

Но он всё ещё не понимает, о чём идёт речь, и Намджун машет рукой на попытки объяснить и продолжает:

— В общем, я хочу сделать один проект. Не для компании, для себя. То есть, если всё выгорит, то и для компании в том числе, но я имел в виду, что это несерьёзно, а так, по приколу. И делать буду я сам, своими руками, без других ребят из отдела. То есть, не совсем один. Короче, давай как в старые добрые времена, только мы вдвоём, что скажешь?

А что Хосок может ответить? Что он далеко не инженер и будет бесполезен? Соврать, что не скучает по «старым добрым временам»? Что работы невпроворот? Просто ему отказать?

Конечно, ничего из этого он не может.

И Хосок — как три года назад — просто кивает.

Только через несколько секунд заполошенно спрашивает:

— А что за проект? Снова что-то про космос?

— Неа, — Намджун улыбается, обнаруживая на щеке ямочку (б о ж е, думает Хосок, почему ты такой м и л ы й) — Новый музыкальный инструмент. Или что-то типа того. Если мы найдём для него звучание.

— Найдём.

Он так и не признаётся ему в тот день. Он трусит, но нельзя винить Хосока в этом. Хосок знает, что он не самый сдержанный человек, что он просто не способен хранить в тайне такое сильное чувство, как влюблённость, больше, чем пару месяцев. Хосок знает, что в конце концов расскажет Намджуну. Но каким бы открытым и нетерпеливым он не был, ему всё же нужно время, чтобы подвести итог всем годам дружбы и приготовиться к тому, что может случится после. Тех нескольких недель, за которые они управятся с проектом, должно хватить с головой.

И в итоге он расскажет. Безусловно расскажет, обещает сам себе Хосок, но позже. Как закончат с этим новым музыкальным инструментом.