Молоденький менеджер зашёл в комнату ожидания. Замявшись на пороге, он посмотрел сначала на блондина, который с закрытыми глазами полулежал, откинув голову на спинку дивана; затем посмотрел на второго, сидевшего с книгой рядом. Неуверенно снова глянул на первого и всё-таки решил обратиться к другому:

— Мин Юнги-щщи? Мы начинаем саундчек. Пожалуйста, подключите ваш… инструмент, чтобы мы могли всё настроить.

— Хорошо, мы сейчас будем, — Сокджин приветливо улыбнулся и отложил в сторону книгу.

Он осторожно потрепал Юнги за плечо, пробуждая, и они направились на сцену.

Та уже была заставлена пустыми пока пюпитрами и стульями, к некоторым из них протягивались кабеля. Ближе к краю, как и положено, находилось огороженное с трёх сторон возвышение для дирижёра. Ещё одно, только без ограды располагалось левее, там уже лежали чемоданчик со шлемом, смотанный пучок проводов и особый усилитель звука — это было место для Юнги и Сокджина.

Софиты ещё не включили, и было отлично видно, что происходит в зале. Звукорежиссёр готовил аппаратуру в будке под потолком, в проходах партера устанавливали камеры для трансляции. Намджун и Хосок находились там же.

— Что между ними происходит?

Юнги оторвался от распутывания проводов, крепившихся к шлему. Задавший вопрос Сокджин смотрел вниз. Юнги повернул голову в том же направлении и увидел, как сидящий на втором ряду Намджун бросал короткие взгляды на Хосока, который разговаривал с главным оператором. Когда Намджун отворачивался и утыкался взглядом в планшет на коленях, уже Хосок быстро поглядывал на него. Лица у них обоих в эти моменты были деланно невозмутимые.

— Они и раньше так делали, но в последнее время это происходит чаще.

— Скорее всего, они друг другу нравятся, — предположил Юнги, возвращаясь к хитросплетению. — Но пока не знают, что это взаимно.

— «Нравятся» — в значении «любить»?

Юнги глянул на Сокджина, пытаясь понять, действительно ли он не понимает или же пытается своеобразно пошутить. А что, с него станется, пару раз он уже выкидывал такие штуки. Но вроде Сокджин серьёзно.

— «Любить» можно множество вещей и совершенно по-разному. Я не лучший кандидат для объяснения этого. Так что лучше спроси у них. Может быть, до них самих так тоже дойдёт.

Он провозился какое-то время с техникой, и, когда закончил, Сокджин продолжал смотреть в сторону партера. Юнги коснулся его руки, чтобы обратить на себя внимание. Лицо андроида выражало стандартное безэмоциональное спокойствие. Это было отсутствующее лицо, выдающее собственную искусственную сущность.

Но если Юнги что-то и понял о Сокджине за эти полгода, так это то, что программа обучения у него работает превосходно, и порой в имитации человеческого поведения он преуспевает гораздо лучше, чем можно было бы ожидать от машины. Для кого-нибудь другого сейчас Сокджин выглядел бы наиболее похожим на андроида, но для Юнги в самом безжизненном проявлении он виделся наиболее человечно: словно о чём-то так усиленно размышлял, что мысленно был где-то далеко.

А может это были уже глюки из-за ежедневных многочасовых репетиций, и в любом андроиде Юнги просто чудились людские черты.

В любом случае, смотреть в такое лицо для Юнги было выше его сил. Поэтому он молча протянул концы проводов и отвернулся.

«Забрало» шлема отрезало от мира, окружающие звуки тоже приглушились. Юнги услышал только, как со знакомым щелчком разъёмы вошли в гнёзда на корпусе Сокджина. Начал нарастать гул: электрический ток вперемешку с биением сердца, отчётливо зазвучавшего в ушах. Затем — щелчок и...

И ничего.

Юнги снял шлем, озадаченно покрутил тот в руках. Может что-то отошло?

Он попробовал ещё раз.

Вновь провал.

— Сокджин, — позвал Юнги после третьей попытки. — О чём ты думаешь?

— Ни о чём. Как обычно во время синхронизации. А о чём думаешь ты в это время?

Это был неожиданный вопрос. Обычно Сокджин о таком не спрашивал.

— Что мне нравится музыка и сейчас я буду играть её.

— Даже если она не твоя?

— А какая разница?

— Твоя музыка — особенная. Ведь она твоя, ты придумал и исполняешь её.

— Музыка принадлежит слушателям, а не создателям. Я просто играю её, она может быть "моей" только в той же степени, что и твоей. Ведь без тебя её не существует, также как и без меня.

— Конечно, это моя функция.

— Музыка — больше, чем функция. Тебе вообще она нравится?

— Я не могу давать таких оценок.

— Тогда… Что она значит для тебя? Что ты просто должен синхронизироваться со мной и исполнить мелодию? Или за этим есть что-то ещё?

В ответ Сокджин нечитаемо смотрел на него большими тёмными глазами, и Юнги немного стушевался. Он прочистил горло.

Кажется, он забыл, что Сокджин — всё же андроид. Опять.

— Прости, последний вопрос был лишним.

— Да нет, я вроде понял, что ты имеешь в виду, — сказал вдруг Сокджин. — Наверное. — Он указал на шлем. — Попробуем ещё раз?

И снова — гул, щелчок… и будто слабый разряд электричества прошил мозг изнутри, начал покалывать закрытые веки и пульсировать на кончиках пальцев — синхронизация.

Облегчённый вздох вырывался из груди.

— Можем начинать? — спросили колонки голосом звуковика.

Саундчек прошёл без происшествий. Пару раз Юнги ощущал, как беззвучно гудит и нарастает нечто на том конце, внутри Сокджина, и опасался, что вот-вот связь оборвётся. Но в итоге она держалась и полностью стабилизировалась, когда на сцену подтянулись другие музыканты и начался второй, совместный этап настройки звука.

А потом их отвели в комнату ожидания, где Юнги выдали костюм, в который он переоделся, и девушка-гримёр усадила его на высокий стул перед зеркалом — макияж: концерт будут транслировать, нужно выглядеть на экране хорошо. Ещё никогда ему не приходилось так готовиться к выступлению, поэтому обычная нервозность усиливалась до состояния лёгкой паники.

Это же будет не просто телетрансляция, а международный показ в прямом эфире. Он, конечно, знал об этом заранее, и потому много практиковался. Но всё же в третьей композиции он до сих пор сбивался вначале, норовя перескочить через фразу. Надо будет особо сконцентрироваться на этом моменте. Иначе его ошибку увидит куча людей по всему миру. И родители тоже. Они были так горды, когда Юнги вручил им пригласительные. Наверняка, пришли раньше всех, возможно уже сидят в зале. И Гымдже с Ынхи с ними. Зря Юнги попросил всех их не отвлекать его перед выступлением-

— Юнги, — внезапно прервал беспорядочный поток мыслей Сокджин.

Казалось, андроида вообще не стали никак прихорашивать. Только уложили волосы пробором на две стороны, открывая полоску чистого лба. В остальном, Сокджин оставался прежним: аккуратная белая рубашка и простые чёрные штаны. Он всегда выглядел так.

— Мне нравится, что мы играем вместе. Мне нравится, что это именно ты.

Прозвучал первый из трёх звонков — знак, что выступление начнётся через 15 минут.

Давнишний молоденький менеджер заглянул в комнату, попросил после завершения приготовлений подходить ко второй правой кулисе и был таков.

Юнги почувствовал, что внутренности перестало скручивать. Паника странным образом отступила, съёжившись до привычного сценического волнения — всё ещё колется, но уже знакомо.

Сокджин протянул ему руку, широко улыбаясь.

— Готов?

Юнги вложил ладонь и поднялся с гримировального стула, рассеяно отмечая, что рука Сокджина мягкая и тёплая, как настоящая, и что держать её приятно.

— Тогда идём становиться всемирными звёздами, Юнги.

Проглотив насмешливое фырканье, он соглашается:

— Идём.

— Постарайся синхронизироваться с первого раза.

— У меня получится, если ты перестанешь так нервничать.

— Туше.