— Судя по текущим результатам сканирования, повреждён только корпус, — Хосок поправил очки и наклонился ближе к экрану — Никаких нарушений в ПО пока не выявлено, всё работает исправно.

— Сомневаюсь насчёт оперативной памяти: он довольно сильно подвисал. Но вот встроенная работает даже лучше, чем надо, — хмыкнул Юнги. — Он вытащил оттуда поп-хит столетней давности и спел его. Вы что, загрузили в него всю существующую музыку?

— Классику — да. А что за песня?

Ответить он не успел. В лабораторию стремительно вошёл Намджун, встревоженно оглядел Сокджина, который сидел на кушетке, закрыв глаза и расслабленно положив ладони на колени, затем перевёл взгляд на Хосока и Юнги, расположившегося в кресле рядом.

— Насколько всё плохо?

— Если коротко, то перегрев системы вызвал повреждения и деформацию отдельных деталей, — лёгким движением руки Хосок развернул проекцию монитора так, чтобы показать Намджуну результаты сканирования. — Если подробнее, то, судя по всему, в результате продолжительного внешнего нагрева охлаждающие кулеры износились раньше срока. Ещё микропыль забилась в вентиляторы, что вместе привело к увеличению внутренней температуры. Которая достигла наивысшей точки, когда был активирован режим инструмента. Части музыкального блока из более мягких сплавов — смяты, пластмассовые — оплавились, некоторые треснули и переломились. Пара плат в местах наибольшего накала сгорели, все контакты вокруг — тоже. Если бы Юнги не среагировал на странные звуки и Сокджин не перешёл в спящий режим, корпус продолжил бы нагреваться, и мог пострадать не только музыкальный блок, но и позитронный мозг.

Выслушав отчёт, Намджун молчал ещё с полминуты, бегая глазами по цифрам и диаграммам на экране. Хосок не видел его таким мрачным с самой первой их встречи, после неудачного питчинга.

— Возможно, при более тщательной диагностике удастся выявить ещё нарушения, но не думаю, что это будет что-то серьёзное, — он попытался хоть как-то обнадёжить гениального изобретателя.

Тот моргнул, выходя из задумчивости, вытащил из-под лабораторного высокого стола стул на колёсиках и сел на него, сцепив ладони в замок.

— Дело не только в масштабах поломки, — тяжёлый вздох. — Скорее в том, каким образом её исправить.

— Да, с музыкальным блоком придётся повозиться, но почти весь остальной корпус основан на стандартной модели андроидов. Найти такой на замену будет легко. Уверен, даже у нас один уж наверняка где-то завалялся.

— В этом и проблема. Простая замена не поможет.

— Почему?

— Потому что это стандартный корпус.

— А чем он плох? — Поинтересовался Юнги.

— Когда мы делали проект, то не создавали с нуля всё. Это, во-первых, очень дорого, во-вторых, очень муторно, в-третьих, бессмысленно с точки зрения траты времени. Мы взяли за основу обычного андроида с базовым корпусом. Конечно, в первую очередь внимание было сосредоточено на содержании: программах и механике, — но не то чтобы мы вообще не задумывались насчёт некоторых технических моментов. Среди прочих был и вопрос теплоизоляция, — Намджун в который раз вздохнул. — Тогда я посчитал, что достаточно покрыть главные узлы конструкции специальным составом, а во всём остальном запаса прочности стандартной модели хватит.

— И ты не был совсем уж неправ, — мягко вклинился Хосок. Ему было тяжело смотреть, как Намджун казнит себя за принятое решение из-за одного конкретного последствия, которое они просто не могли предотвратить. Потому что даже не заглядывали так далеко вперёд. — В предыдущие 5 лет всё было в порядке.

— Было… — Уступчиво согласился Намджун. — Но с этого года Сокджин проводит в спящем режиме гораздо меньше времени, и всё больше — в режиме инструмента, нагрузка возросла. Да и ещё в этом году самое жаркое лето за последнюю сотню лет, — он закрыл глаза, потёр переносицу. — Удивительно, что база продержалась почти три недели в этой жаре и с регулярными перегрузками.

— И что теперь?

— Единственное, в чём я уверен, так это в том, что всё-таки стоит заменить кулеры и почистить пылевые фильтры. Остальное? Без понятия. У меня сейчас совсем нет идей, как можно исправить ситуацию.

Юнги перевёл взгляд на андроида. Последний сидел с прямой спиной и всё теми же обманчиво расслабленными руками, только глаза не были закрыты. Мерно светилась голубым панель за ухом, и неподвижно висели в воздухе провода. Заметив, что на него смотрят, Сокджин повернул голову в их сторону, спросил ровным голосом:

— И до тех пор, пока вы не найдёте решение, мне лучше не выходить из спящего режима?

— Будет достаточно не проводить синхронизацию и держаться подальше от солнца и микропыли, — ответил ему Намджун.

— Со дня на день ещё сезон дождей начнётся, — припомнил Хосок. — Так что лучше будет просто оставаться в «К.О.Р.Е.»

— У нас концерт через месяц, — голос андроида звучал растерянно, практически неотличимо от человека. — Осталось не так много времени, надо репетировать.

— Нет, — возразил Юнги. — Мы не будем практиковаться до тех пор, пока твоё состояние не улучшится.

— Тогда всё сорвётся.

— Ты важнее любого концерта.

Он встал, невозмутимо поправляя штаны на коленях. Хосоку показалось, что шея Сокджина стала чуть розовее, чем минуту назад. Плохо: видимо, корпус начал снова перегреваться.

Намджун прочистил горло:

— Я придумаю, как решить проблему с заменой, в ближайшие дни. Ничего не сорвётся, обещаю.

То, что это обещание он намерился сдержать во что бы то ни стало, Хосок понял, ещё когда он при помощи Юнги отсоединял от Сокджина провода. Ему не надо было смотреть Намджуну в лицо, чтобы знать, что там появилось выражение упрямой решимости, особенно часто посещавшее его во время неудачных тестирований и чтения газетных статей о нём или компании. Поэтому он не удивился, когда около девяти часов вечера обнаружил единственный горящий на этаже свет в кабинет Намджуна.

Тот даже не услышал, как Хосок вошёл, — читал что-то сосредоточенно в планшете. Стол вокруг заняли книги, самые важные из них, к которым Намджун обращался постоянно, лежали раскрытыми. В руках изобретатель держал карандаш и иногда записывал им какие-то слова, не отрывая взгляда от строк на экране. Весь его вид свидетельствовал: Намджун был настроен крутить проблему и так, и сяк, пытаясь подобраться к решению с разных сторон, хоть всю ночь.

— Навевает воспоминания, — протянул Хосок с порога, заставив его вздрогнуть от неожиданности и поднять удивлённые глаза. Подавив в себе желание заворковать и стиснуть в ладонях это невозможно милое лицо, Хосок продолжил. — Давненько я не видел, как ты засиживаешься над проектом.

Намджун коротко невесело рассмеялся и, откинувшись на спинку кресла, потёр глаза. Пройдя внутрь, Хосок остановился за его спиной и принялся разминать чужие плечи.

— Спасибо, — сказал Намджун сдавленным голосом, которым он не отваживался говорить с кем-либо, за исключением Хосока. — Я честно хотел уже уходить. Всё равно больше ничего толкового не приходит на ум.

Заглянув через плечо, Хосок увидел блокнот, исчерканный отрывочными словами — скудные следы стремительно несущегося вихря мыслей в гениальной голове. Среди них встречались корявые химические формулы, ровные ряды расчётов и неизвестные названия, зачеркнутые, соединённые стрелками и пестрящие знаками вопроса. Он присвистнул.

— Ты нашёл столько вариантов за сегодня?

— Это далеко не полноценное решение, — отмахнулся Намджун. — Только наброски к нему.

— Но у нас уже хотя бы есть направление, в какой стороне искать, так?

— Да. Наверное. Пытаться переставлять детали, чтобы они не нагревались так сильно, — глупая затея. Подобное действие для андроида равносильно лечению лихорадки путём хирургического перемещения внутренних органов человека между собой! Дополнительные кулеры также не помогут. Сокджин — это наисложнейший искусственный интеллект, нейросети, механические блоки, электротехника. Система сбалансирована с таким трудом, добавление чего-то ещё может стать взмахом крыла бабочки, которое приведёт к урагану! Единственный рабочий вариант — сменить состав корпуса на материалы, которые были бы более устойчивы к перепадам внешних и внутренних температур. Но пластик не заменишь, только сплавы, а они- Прости, — виновато оборвал сам себя Намджун. — Я увлёкся.

— Не извиняйся. Обожаю, когда ты мне что-то объясняешь. Каждый раз поражаюсь тому, насколько ты умный.

— Возможно. Иногда мне очень хочется быть глупым.

Хосок сложил руки крестом Намджуну на грудь и промычал, как будто находился в раздумьях.

— Но ты бываешь глупым иногда.

— Правда?

Намджун повернулся к нему, и впервые с того момента, когда он ворвался в лабораторию, Хосок увидел, как напряжённость оставляет его черты, как разглаживается морщинка между бровями, и испытал от этого облегчение.

— Ещё бы! — Подтвердил он милым тоном: едва заметно растягивая гласные. — Поверь мне, ты порой говоришь такую ерунду.

И почувствовал на своих боках большие тёплые руки. Намджун прижался лбом к его животу, глухо попросил:

— Постой немного так? Пожалуйста.

Хосок в ответ молча положил руки ему на плечи.