Насколько большой поднимется шум, если Хосок подожжёт рабочий планшет? Свой офис он бы подпалил тоже, но этого однозначно не случится. Хосок не горит желанием доставить Намджуну большую головную боль разбирательствами с полицией, страховой, СМИ и советом директоров. А вот планшет — в самый раз, нервный срыв только для их бухгалтерии. Может быть, ещё на медосмотр к психиатру отправят, но это сущие мелочи.

Честное слово, у него уже дёргается глаз от одного только взгляда на эту плоскую электронно-полимерную коробку, где прячется не один, а орава чертей, только и ждущих момента, чтобы выпрыгнуть ему в лицо. Хосок с детства ненавидит всё страшное, а уведомления о новых задачах, что сыпятся как из рога изобилия, заставляют дёргаться не хуже скриммеров в хоррорах.

Не то чтобы ему вдруг разонравилась или надоела его работа. Просто… просто оказалось, что вопросов, касающихся Сокджина и Юнги, их выступлений, связанных с этим пресс-релизов, подбора для них репетиционной базы и прочих несложных мелочей, вроде выдачи Юнги пропуска — всего этого оказалось слишком много для Хосока, страдающего перфекционизмом головного мозга. И даже если он делегирует решение некоторых проблем подчинённым, в развлекательном сегменте их профессии они обладают знаниями не больше, чем сам Хосок, и в конечном итоге всё решает и курирует он. Конечно, помощь его любезных хубэ неоценима, но… Никто не разрешал ему забрасывать его основные обязанности, в следующем квартале «К.О.Р.Е.» готовится выпустить на рынок очередные модели приборов для «умной кухни», чисто коммерческий проект, и Хосоку нужно выработать и согласовать план рекламной кампании. А после организации коротких американских «гастролей» у него и без того перегреты мозги. И он не может. Просто не может.

Поэтому когда рабочий планшет оповещает о появлении в их корпоративной системе очередной задачи, в Хосоке просыпается тёмное желание поделиться внутренним пожаром с миром вокруг.

Масла в огонь подливает тот факт, что буквально пару часов назад самолёт до Нью-Йорка оторвался от земли, и Хосок жутко волнуется за троих его пассажиров. За Чонгук-и больше всех. Хосок хочет надеется, что их очаровательному лаборанту не понадобиться ничего предпринимать и они будут лишь следовать расписанию. Он приложил все силы на этапе согласования, чтобы всё прошло максимально гладко хотя бы с этой стороны. Но также он знает, что, когда дело касается договорённостей, пойти не так может абсолютно всё, не говоря уже про технический аспект. И последнее — причина переживать уже за Сокджина. Юнги же — один из самых собранных и рассудительных людей в его жизни, поэтому за него Хосок почти не переживает. Только совсем чуть-чуть.

В тишине офиса опять раздаётся звук оповещения — в этот раз от его личного телефона. Он берёт его в руки гораздо охотнее планшета.

Сестра приглашает поужинать вместе.

И почему он так расстроен этим? Хосок любит свою сестру.

Потому, дуется внутри него Хосок-язва, что думал, будто это Намджун. Чиркнул что-то в духе «у тебя всё хорошо? в последнее время выглядишь нервным», или «как ты?», ну или на худой конец «это мы» и какой-нибудь мем с двумя собаками нелепых размеров, а-ля ретривер и чихуахуа. Они раньше часто посылали друг другу такие сообщения во время рабочего дня.

Справедливости ради, последние месяц-полтора, ещё, наверное, до начала всей той истории с заменой корпуса Сокджина, «К.О.Р.Е.» как-то незаметно сошла с ума. Из-за того, что совпали графики двух довольно крупных релизов в двух главных департаментах, отделы были в работе если не по уши, то по горло. И потому с Намджуном вне рабочих вопросов они почти не контактировали, а виделись лицом к лицу только в обеденные перерывы и всего раз сходили на свидание. Стейк в том ресторане был изумительный. Поцелуи с привкусом вина — ещё лучше…

Коротко улыбнувшись воспоминаниям, Хосок мотает головой. Не время и не место витать в облаках, сейчас разгар рабочего дня, в конце концов. Он пару раз хлопает себя по щекам и принимается крутить затёкшими плечами. Хосок-язва в голове прогоняется Хосоком-профессионалом. Подавив вздох, он всё же поднимает со стола злосчастный планшет и пересаживается за диван в слабой надежде, что смена обстановки поможет лучше настроиться на рабочий лад.

Трюк срабатывает. Однако его хватает ровно на два письма из бесконечного множества. Хосок пересаживается на пол, прислонившись спиной к стене рядом с входной дверью. Так он осиливает ещё несколько документов.

Затем встаёт и стоя набрасывает в общих чертах черновик одного ивента, параллельно отвечая в чате СММ-щику, который отвечает за соцсети компании.

Следующая остановка — кресло рядом с диваном. Ноги закинуты на подлокотник, второй упирается в поясницу. Не очень удобно, но так Хосок хотя бы может заставить себя выполнять то, что требуется. За рабочим столом не сидится совсем, не думается. За этим столом хочется только побиться головой. И поджечь планшет, да.

Солнце катится к горизонту крайне неохотно. На часах — 15:47, и почему так медленно тянется день?

Хосок зажмуривает глаза, силой воли удерживает себя на месте, потому что следующее движение, независимо от намерений, выведет его прочь из этого кабинета. А так не пойдёт.

И Хосок остаётся запертым в своей офисной ячейке ещё несколько часов.

Когда он наконец выходит из «К.О.Р.Е.» и идёт вдоль ряда таких же идентичных коробок-небоскорёбов, на душе становится только тяжелее. Как будто стены его кабинета лишь раздвинулись до невиданных пределов: ощущение вымотанности ровно такое же, какое появляется за его рабочим столом.

Хосок едет в метро, на ужин с сестрой, а вопрос про планшет настойчиво не желает покидать его мысли.

Намджун упоминал, полимеры горят очень ярко.