Чонин, как и обычно, был разбужен Сынмином.

Однако это не было похоже на то игривое, хоть и раздражающее похлопывание по плечу. Вместо этого его вырвал из сна громкий шум позади. По звуку что-то сломалось, за которым последовал тихий знакомый хнык, и Чонин почувствовал, как по его губах скользнула весёлая ухмылка, несмотря на усталость.

Чем бы ни занимался Сынмин, Чонину это было неизвестно, но он не мог не повеселиться с этого.

Где-то в другом конце комнаты раздался стон, и он в замешательстве нахмурился. Это звучало странно похоже на Джисона, но это было невозможно, поскольку тот никогда не спал с ними в одной комнате. Этого было достаточно, чтобы Чонин приоткрыл один глаз просто из любопытства, как раз в тот момент, когда позади него раздался ещё один отчетливый щёлк.

Когда сонное ещё немного размытое зрение Чонина приспособилось к окружающей комнате, он начал просыпаться, осматривая незнакомое окружение. Там, где он ожидал увидеть простые стены их комнаты в бункере, вместо этого встретился с маленьким телевизором на журнальном столике, окружённым фотографиями в рамках. Затем он понял, хотя и с опозданием, что лежит не в своей обычной постели, а на каких-то удивительно удобных подушках.

Смахнув остатки сонливости, Чонин приподнялся на руках и принял сидячее положение. Он немного ссутулился, по-видимому, из-за того, что другая сторона дивана, где должен был быть Сынмин, теперь была пуста. События последнего дня быстро вернулись к нему, пока он продолжал осматриваться вокруг.

Они были далеко от бункера по причине, которая до сих пор вызывала выброс адреналина в жилах Чонина, несмотря на его утреннюю сонливость. Он никак не мог понять, чем они занимаются: ведь их задачей было должным образом выследить и разобраться с бандой, которую он и Сынмин едва сдерживали в течение двух лет.

Однако не всё пошло по плану (хотя не то, чтобы это был первый раз), и сон Чонина был достаточным тому доказательством. Он до сих пор помнил панику, медленно охватившую группу в хижине по мере того, как часы тикали, а солнце скрывалось за горизонтом. Леденящий страх, охвативший все уголки его разума, был ощущением, которого ему раньше не было знакомо в полной мере, и он знал, что другие тоже пали его жертвами. Джисон озвучивал все их мысли, беспокойно размышляя обо всем, что могло случиться с Чаном, в то время как Чанбин изо всех сил старался успокоить их всех, несмотря на то, что его собственное волнение было ощутимо. Хёнджин сел у стены без наушников, прислушиваясь к любому признаку их старшего, а Сынмин очень нервничал и вздрагивал при любом внезапном движении. Минхо молчал, как будто боялся сказать что-то обидное, и вместо этого утешал его, сев немного ближе к Джисону, чем обычно. Чонин просто наблюдал за всем этим, проводя большим пальцем по прохладной поверхности своего чипа и надеясь, что это может помочь, даже когда он знал, что на это нет никаких шансов.

К счастью, Чан вернулся к ним, и, хотя Чонин знал, что все они испытали невыразимое облегчение, они не смогли расслабиться сразу. Потому что Чан привел с собой кого-то ещё, кого-то, кто сразу же пробудил его интерес, задолго до того, как о нём стало известно. И единственное, что хотелось сделать, это сесть и узнать Феликса так же хорошо, как он чувствовал, что знает других (кроме Минхо, возможно, но Чонин был доволен своими отношениями с Минхо). Тем не менее, он быстро уловил странное напряжение, которое повсюду преследовало Феликса, особенно, когда он был рядом с Чаном, и поэтому Чонин не совсем знал, как вести себя рядом с парнем.

Однако он провел ночь в квартире Феликса, а это должно было хоть что-то значить.

— А... Мы ночевали у Феликса, не так ли? – сказал он в мирной тишине комнаты. Справа от него раздалось бессвязное бормотание, и взгляд Чонина переместился на затянутое одеялами кресло, где отдыхал Джисон. Он заметил взлохмаченные волосы старшего, выглядывающие из-за вершины кокона, прежде чем они исчезли из виду с сопровождаемым стоном.

— Сила Феликса - манипуляция светом, разве нет? – пробормотал Джисон, его голос был едва слышен сквозь груду ткани, в которую он зарылся. — Можем мы просто попросить его выключить солнце или что-то в этом роде? Сегодняшнее утро слишком яркое.

Чонин печально усмехнулся, закинув руки за голову. Он не мог не согласиться с Джисоном, что солнце казалось особенно неприятным, и вскоре нашёл причину этого.

Из-за усталости прошлой ночью они, должно быть, забыли закрыть шторы, обрамляющие окна квартиры Феликса. Их было не много, но пара стеклянных дверей, ведущих на балкон, и которые они не прикрыли ночью, из-за чего яркое утреннее сияние наполняло комнату до краев. Джисону, похоже, досталось больше всех, ведь солнечные лучи падали на его кресло с особой безжалостностью.

Решив пожалеть своего друга и почувствовав, что ему уже не заснуть, Чонин поднялся с дивана. Он скрыл зевок рукой и подошёл к балкону, затем раздвинул драпированные шторы и чуть-чуть затемнил комнату. Несколько случайных лучиков всё равно пробивались внутрь из других окон, но Чонин решил оставить их в покое, иначе он рискует снова заснуть.

Почувствовав отсутствие света с балкона, Джисон на долю секунды высунул голову из-под одеяла. Он взглянул на Чонина, стоящего рядом с занавесками, прежде чем снова нырнуть под них.

— Ты просто ангелочек, Йени, – заявил он, прежде чем замолчать. Чонин игриво закатил глаза, затем посмотрел в сторону кухни, вспомнив грохот, который его разбудил.

Всё казалось вполне нормальным. Кухню от гостиной отделяла стойка, блестящая и пустая. Верхние шкафы тянулись вдоль стены за ней, а под ними стоял ряд других кухонных приборов. Кухня казалась нормальной и совершенно пустой.

Чонин в замешательстве склонил голову набок, шагнул вперёд и наклонился над стойкой. Он знал, что Сынмин не спит, поэтому он должен быть где-то рядом–

— Сынминни, что ты делаешь? – Он не мог сдержать веселья в своём тоне, когда его глаза остановились на старшем.

Сынмин стоял на коленях на холодных плитках пола, в полуобороте к Чонину, и рылся в открытом ящике под раковиной Феликса. Вокруг него было разбросано несколько кухонных принадлежностей, и Чонин предположил, что один из них, должно быть, вызвал звук, который вырвал его из сна.

При звуке голоса Чонина Сынмин обернулся и чуть не ударился головой о раковину. Ему едва удалось избежать этого, к счастью, и вместо этого он с лёгким удивлением посмотрел на него. Чонину ещё раз напомнили о завидной способности парня быть безупречно ухоженным по утрам, в то время как сам он всегда чувствовал, что находился в одном шаге от того, чтобы споткнуться о собственные ноги. Даже несмотря на то, что Сынмин выглядел забавно, как олень в свете фар, он просто захватывал дух.

Чонин инстинктивно отвёл глаза, вместо этого сосредоточившись на беспорядке, который создал Сынмин, когда тот поднялся на ноги с застенчивой гримасой.

— Я не могу найти венчик Феликса.

Чонин был невозмутим, когда странные действия Сынмина начали обретать для него смысл.

— Только не говори мне, что ты собираешься готовить сейчас?

— Ну, на самом деле, я собирался испечь блины, – признался Сынмин, оборонительно скрестив руки на груди и взглянув на множество посуды на полу. — Я проголодался. Но, кажется, Феликс ничего не держит в нормальных местах! Я не понимаю, как он может здесь что-то найти; когда он проснется, может быть, я предложу ему разобраться со всем этим. Ведь было бы намного проще, если–

— Ты не можешь просто начать готовить на чужой кухне, не спросив его! – воскликнул Чонин, хотя и вёл себя относительно тихо из-за Джисона, который всё ещё пытался заснуть.

— Почему нет? – спросил Сынмин, и его искреннее замешательство заставило Чонина на мгновение задуматься.

Он заколебался, прежде чем его взгляд снова скользнул по полу, приземлившись на случайные принадлежности, которые, как он надеялся, Сынмин вымоет после того, как они повалялись на земле. Этого было достаточно, чтобы убедить Чонина, когда он щелкнул языком по нёбу.

— Потому что ты создаёшь беспорядок. — Брови Сынмина негодующе нахмурились, но Чонин поднял палец, прервав брюнета, прежде чем продолжить. — А откуда ты знаешь, что Феликс не хранил эти ингредиенты, чтобы испечь самому? Ты крадёшь его вещи.

— Во-первых, это не воровство, а во-вторых, я был голоден. Я ведь не мог просто съесть всё, что нашёл в холодильнике, потому что знал, что он хранил это для себя. — Сынмин надулся, и Чонин изо всех сил пытался сохранить свою решимость. — Кроме того, я бы испёк достаточно и для него. Я собирался оставить их для него, в качестве благодарности за то, что он позволил нам остаться на ночь...

Чонин позволил лёгкому, побеждённому вздоху сорваться с губ. Он как никто мог понять последнее заявление Сынмина; всю прошлую ночь он пытался набраться смелости, чтобы выразить свою благодарность Феликсу, но, в конце концов, не смог. В то время как часть его хотела подружиться с парнем, другая чувствовала напряжение вокруг него, и Чан довольно демонстративно избегал любых разговоров о нём, когда они решали план действий в хижине после того, как отправили его в фургон. Чонин вообще не хотел переступать черту, когда не знал, что думает Чан, но он разделял желание Сынмина иметь возможность отплатить Феликсу в той или иной форме.

Феликс тоже казался хорошим человеком, судя по тому, что до сих пор видел Чонин, и поэтому он сомневался, что блондин расстроится, если проснётся и обнаружит, что Сынмин исчерпал большую часть ингредиентов, чтобы приготовить для него блины. Однако Чонин не был уверен, насколько хорошо всё пройдет, особенно когда Сынмин выглядел уже довольно потерянным на незнакомой кухне.

— Я пойду посмотрю, не проснулся ли кто-нибудь из остальных. Тогда Феликс сможет показать тебе, где венчик, – наконец предложил Чонин, указывая позади себя в сторону коридора. — Может быть, ты... уберёшь тут всё?

Сынмин на мгновение прикусил нижнюю губу, словно разочарованный тем, что элемент неожиданности будет потерян, прежде чем он слегка ухмыльнулся и кивнул головой. В его глазах был дразнящий блеск, когда он снова опустился на пол и потянулся, чтобы схватиться за ручку ковша, стоявшего рядом с ним.

— Посмотрите на нашего Йени, становится таким ответственным, — тихо сказал он, бросив Чонину краткую ухмылку. — Спроси его, может ли он выключить солнце для Сони, раз уж начал.

— Идёт, – игриво ответил он, прежде чем повернуться и оставить Сынмина одного. Куча одеял в виде Джисона замерла, и Чонин почти мог слышать его ровное дыхание. Он пересёк комнату лёгкими шагами, пробираясь по разбросанным на полу подушкам и одеялам, и нырнул в коридор.

Когда он проходил мимо телевизора, его взгляд остановился на фотографиях в рамках. Несмотря на то, что он знал Феликса всего день, Чонин мог легко узнать его лицо, хотя и моложе, а также кого-то, кто, как он предположил, должен был быть Чаном. Было странно видеть, как Чан выглядит таким беззаботно счастливым и расслабленным, когда даже в самые непринужденные моменты их совместной жизни его плечи всегда были немного напряжены.

Чонин не мог сдержать радости в своём шаге, легко скача по коридору. Фотографии вселили в него небольшую надежду, что Чан нашёл что-то хорошее в Феликсе, и возможно, они даже могли бы заполучить нового участника.

Дверей было всего две, и он помнил инструкции Феликса относительно ванной, поэтому заставил себя остановиться перед другой. Он помедлил секунду, мысленно вознося безмолвную молитву о том, чтобы не разбудить пару с другой стороны, прежде чем поднять руку и мягко постучать по деревянной поверхности.

Он вздрогнул от шума, но почувствовал себя лучше, когда почти мгновенно услышал звук шагов. Кто-то из них, должно быть, не спал, чтобы так быстро ответить ему.

Дверь распахнулась, и Чан высунул голову. Его лицо расплылось от удивления, и Чонин успел заметить шкаф позади него, прежде чем выскользнуть в тусклый, естественный свет коридора. Чонин сделал шаг назад, чтобы приспособиться к нему, возвращая усталую, но дружелюбную улыбку, которую подарил ему Чан.

— Доброе утро, Йени. Всё в порядке? – спросил он лёгким весёлым тоном.

— Да, спасибо, – ответил Чонин, утвердительно кивая. Он тонко окинул взглядом Чана, его глаза сузились в лёгкой озабоченности тёмными кругами под глазами его друга. Он не мог быть уверен в том, что было сказано прошлой ночью, но знал, что это, вероятно, было довольно тяжело. Единственным облегчением для него было то, что мышцы Чана казались чуть менее напряженными, чем обычно, как будто он потерял часть веса, который, казалось, всегда нёс на своих плечах. — Феликс проснулся?

При имени другого черты лица Чана слегка смягчились, и он бросил взгляд через плечо в сторону закрытой двери.

— Пока нет. Думаю, вчерашний день сильно истощил его.

— И тебя тоже, – тихо добавил Чонин, заставив Чана запнуться и установить осторожный зрительный контакт.

Он понимал, что у всех у них есть секреты, которые нужно хранить, у Чана, возможно, больше всего, и он уже прошел через ту ситуацию с Чанбином после фестиваля. С помощью Джисона (хотя он признал, что это было немного сумбурно) он понял, что некоторые вещи можно держать в тайне. Однако это не означало, что он не волновался или не хотел показать, что был достаточно заботлив, и ему можно довериться, если у Чана вдруг возникнет желание сделать это.

— Я в порядке, – сказал Чан, кратко, но искренне улыбнувшись Чонину. Это всё ещё выглядело немного настороженно, но Чонин знал, что ему удалось донести своё сообщение, и, по крайней мере, старший не казался таким напряженным, как прошлой ночью.

Очевидно, стремясь отвлечь разговор от себя, Чан бросил любопытный взгляд в коридор, прежде чем вернуться к Чонину.

— В любом случае, Феликс тебе для чего-то понадобился? Наверное, я мог бы его разбудить, если это действительно–

— Нет-нет, всё в порядке! — Чонин поспешно вмешался. Лишение Феликса сна, в котором он нуждался, естественно, было не лучшим способом показать их признательность, но он согласился с Сынмином, что они должны были что-то сделать, и пусть это не обязательно будет готовка. — Мы с Сынминни как раз планировали приготовить ему завтрак, но не могли слишком хорошо ориентироваться на его кухне и хотели попросить помощи. Ничего страшного!

У Чана появились ямочки на щеках, когда его улыбка стала шире, и Чонин не мог не просиять под знакомой гордостью во взгляде старшего. Несмотря на то, как они все дразнили его, получение одобрения от Чана действительно было невероятным чувством.

Но через секунду Чан нахмурился, и на его лице появилось беспокойство, когда он ещё раз бросил быстрый взгляд в сторону коридора. Он повернулся к Чонину с извиняющимся лицом и сказал:

— Вы, ребята, наверное тоже проголодались.

Чонин проигнорировал жалобные стенания желудка и, как он надеялся, небрежно пожал плечами. Накануне они почти ничего не ели; Во-первых, Чана не было поблизости, чтобы разогреть еду, а также они слишком нервничали, чтобы поддерживать аппетит. С появлением Феликса Чонин был слишком рассеян, чтобы сосредоточиться на своем голоде, но теперь, когда волнение немного улеглось, он почувствовал его в полную силу. Упоминание Сынмина о блинах только усугубило ситуацию.

Чан, должно быть, видел его игру насквозь, так как мгновение спустя он жестом велел Чонину подождать снаружи, прежде чем проскользнул обратно в комнату. Он исчез всего на секунду, прежде чем снова появился, хотя в этот раз не с пустыми руками.

Он едва успел подготовиться, как Чан протянул ему небольшой кожаный мешочек-кошелёк вместе с ключом. Звяканье монет достигло ушей Чонина, когда он поймал всё своей нечипированной рукой и уставился на него широко раскрытыми от удивления глазами. Прежде чем он успел спросить, для чего это, Чан снова заговорил.

— Вот немного денег и ключ. Идите и купите себе что-нибудь. Я расскажу Ликсу, зачем мы здесь, и обо всём этом, пока вас не будет. Главная улица недалеко отсюда, ты помнишь дорогу? – Он сделал паузу, ожидая, пока Чонин кивнет в подтверждение, прежде чем продолжить. — Если оно всё ещё там, то ближе к концу улицы должно быть действительно хорошее кафе, которое называется э-э… Банановая лодка, насколько я помню. Мои родители постоянно брали нас с Ликсом туда.

Чонин застыл от слов Чана, так как он редко говорил так подробно о своём прошлом, особенно с такой нежностью, но старший, казалось, едва заметил это, продолжая говорить.

— Там есть кексы, булочки с корицей, бутерброды… А, еще очень вкусные напитки. Просто возьмите это и купите себе всё, что захотите!

На мгновение Чонин подумывал вернуть деньги, но Чан казался непреклонным в своём решении. Поэтому он благодарно улыбнулся старшему, прежде чем снова посмотреть на закрытую дверь.

— Что нам купить для вас с Феликсом?

Чан завис, выглядя застигнутым врасплох, и Чонин захотел ударить себя рукой по лицу. Он бросил взгляд на Чана, не желая верить, что старший искренне ожидал, будто они воспользуются деньгами, а ему самому ничего не купят. Тем не менее, это было похоже на него, так что, возможно, этого стоило ожидать больше, чем он первоначально предполагал.

— Эм… я буду… – Чан замолчал, прежде чем нервно рассмеяться и пожать плечами. — Не знаю. Удиви меня! А Феликс раньше любил шоколадные рисовые лепешки, которые они делали, так что, может быть, возьми парочку для него.

Чонин сделал заметку в голове, а затем благодарно улыбнулся Чану. Он повернулся к гостиной, но остановился, когда парень попытался вернуться в комнату Феликса.

— Чанни?

— Да?

Застыв под пытливым взглядом, он задался вопросом, как бы ему выразить словами то, что он хотел сказать. С тех пор, как они встретились, Чан был только поддерживающим и добрым. Он очень быстро зарекомендовал себя как человек, который ставит других выше себя, с того самого момента, когда Чан встал между Джисоном и кинжалом, который Сынмин послал в их сторону. Чонину это показалось достойным восхищения, и он вспомнил, что именно это побудило его так скоро назвать свое имя в знак доверия. Да, демонстрация силы Чанбина сразу же выявила чувство единства между ними, но именно преданность Чана с самого начала дала Чонину это чувство безопасности.

Всё, чего он желал, это чтобы Чан мог испытать такую ​​же безопасность, как и он. Ему было больно думать, что, хотя он чувствовал себя полностью довольным в компании старшего, Чан сталкивался со своими собственными заботами в одиночку. Чонин просто хотел помочь, но не знал, как это передать.

Когда он понял, что их молчание превратилось в неловкое, Чонин опустил голову и слабо улыбнулся.

— Надеюсь, у тебя всё в порядке. Ты заслуживаешь самого лучшего.

На мгновение тот, казалось, потрясённо замолчал, прежде чем он тихо выдохнул и отвёл взгляд. Под выражением его лица всё ещё скрывалось что-то, и Чонину оно не нравилось — вина ли это, недоверие или настороженность, он не был уверен, но тем не менее старший признал его слова, прежде чем вернуться в комнату.

— Спасибо, Йени. Если честно, я не думаю, что заслуживаю кого-либо из вас, но, должно быть, я сделал что-то правильное. Встреча с вами, ребята, — лучшее, что могло со мной случиться, – тихо закончил он прежде чем в последний раз улыбнуться Чонину и удалиться.

Чонин ещё секунду оставался в коридоре с тяжёлым мешочком в руке, прежде чем повернуться и отправиться обратно к Сынмину. Он знал что Чан сильный, и поэтому, даже осознавая, как что-то до сих пор было не так, на данный момент он мог позволить себе держаться на расстоянии (или, по крайней мере, воздержаться от обращения к Чанбину и попросить о помощи с Чаном.)

Кроме того, как бы их домашняя обстановка не говорила об обратном, они собирались атаковать Йеллоу Вуд всего через несколько часов.

После того, как Феликс покинул хижину, они должны были решить, что делать дальше. Имея несколько разные мнения, они в конце концов решили принять его предложение гостеприимства, а затем им пришлось немного скорректировать свой план, чтобы приспособиться к этому. По плану они должны были войти вместе, естественно, но поскольку им предстояло провести ночь в разных местах, пришлось немного перенести время, и вместо этого они решили сделать свой ход в послеобеденное время. Это приносило неудобство, ведь они надеялись поработать в то время, когда меньше людей могло их увидеть, но другой вариант заключался в том, чтобы дождаться наступления темноты, а затем напасть, когда они все будут измотаны.

Никто не рассматривал возможность провести в городе дополнительный день ради Чана.

Чонин застыл, когда вернулся в гостиную. Сынмин вышел из-за кухонной стойки и вместо этого снова сидел на диване, выглядя не менее собранным, чем раньше. Каким-то образом он уже переодел свою пижаму, и Чонин был слегка потрясён тем, как быстро и эффективно его другу удавалось двигаться.

Сынмин с любопытством посмотрел на кошель и легко поймал его, когда Чонин перебросил его, пока он сам прошёл вперёд и оставил ключ на кофейном столике сразу за фотографией.

— Чан сказал, что мы можем пойти в городское кафе поесть. Он дал мне знать, что любит Феликс, чтобы мы могли принести что-нибудь для него. Джисон… – Чонин взглянул на кресло и увидел, что изменений не было. Если Джисон и не спал, то очень хорошо это скрывал. — Забей. Мы купим и для него.

Чонин оставил деньги Сынмину, затем достал запасной комплект одежды из сумки, которую оставил у двери. Он прошмыгнул в ванную, быстро принял душ (стараясь не намочить чип), а затем переоделся. Он был согласен с комментарием Джисона прошлой ночью о том, как им повезло, что они не спят в хижине; оставшееся трио было непреклонно в том, что их самые молодые участники получат лучшие условия. Хёнджин также оправдывался тем, что лесная местность была более благоприятной для его слуха по сравнению с городом, но все знали, что его наушников было достаточно, чтобы блокировать шум.

Когда он был готов, Чонин нежно провел большим пальцем по металлическому чипу. Тот ответил с волнением, уже жужжа от перспективы того, что они собираются сделать позже этим же днём. Он словно пытался направить нервы Чонина и превратить их в эффективность, что, как он предположил, было довольно конструктивным способом.

Он опустил правую руку и вышел из ванной. Джисон всё ещё не двигался с места, удовлетворённо подметил он, как только вернулся в гостиную, в то время как Сынмин лениво подбрасывал монету в воздух своими силами.

— Готов? – спросил Чонин, заставив Сынмина отвести свой взгляд и монета, которая была прикована к нему, упала обратно в мешочек.

Слегка кивнув, Сынмин встал с дивана и присоединился к Чонину, который направился к двери. Он медленно дёрнул головой, чтобы притянуть ключ в их направлении, затем аккуратно вставил его в замок и повернул.

— Позёр, – игриво прокомментировал Чонин, прежде чем потянуться вперёд и вынуть ключ из замка, когда в комнате раздался слабый щелчок. Он толкнул дверь, не обращая внимания на легкий толчок Сынмина в плечо, и вышел на яркий солнечный свет, который раньше пытался проникнуть в квартиру через балкон Феликса.

Он пока ещё довольно хорошо помнил планировку дома, так что после того, как он закрыл дверь снаружи, было легко найти дорогу вниз на улицу. Сынмин шёл рядом с ним, когда они уходили, проходя мимо фургона, который Чан припарковал на обочине дороги.

Поскольку Чонин был в задней части фургона во время обеих поездок по городу, которые они совершили до сих пор, он на самом деле не видел его во всей красе. Они просмотрели несколько фотографий местности ещё в бункере перед отъездом, и он смог запомнить все повороты и развилки, которые они совершали. Также было довольно легко найти главную улицу просто по её нахождению в самом центре города.

Это было приятное место, если не сказать больше. На тротуарах не было мусора, который Чонин встречал в любом другом районе, посещаемом ими, и все здания словно светились домашней аурой. Несколько человек, мимо которых они прошли, кивнули и пожелали им доброго утра, из-за чего и Сынмин, и Чонин неловко поздоровались в ответ, поскольку они не привыкли встречать таких приветливых местных жителей. Казалось, это тот район, в котором каждый хотел бы жить, и Чонин поймал себя на том, что задается вопросом, почему Чан вообще уехал. Он начал понимать, что, возможно, это не было его выбором, но будь он на его месте, то вернулся бы, как только сбежал из Дживайпи, без малейших колебаний.

— Где, по словам Чана, это кафе? – спросил Сынмин, когда они свернули на главную улицу и увидели множество магазинов по обеим сторонам. Чонин прищурился, хотя и не мог разглядеть знакомое название с того места, где находился.

— В конце главной улицы, – ответил Чонин. — Чан сказал, что оно называется «Банановая лодка».

Губы Сынмина дрогнули.

— Миленько.

Он согласно промычал, и они начали следовать по главной улице в довольно медленном темпе. Сначала Сынмин казался слегка напряженным, его плечи вздрагивали всякий раз, когда кто-то шёл по той же стороне тротуара, что и они, но вскоре начал теряться в расслабленной атмосфере, как и Чонин.

Хотя они оба знали о грядущих событиях в тот день, было легко забыть обо всём этом, будучи окружёнными таким умиротворением. Казалось почти невозможным представить банду, имеющую свою базу в таком причудливом маленьком районе, особенно такую ​​безжалостную, как Кле, но Чонин был уверен в работе своего чипа, обнаружившего их местонахождение.

— Это странно, не правда ли? – Сынмин предположил вслух, будто прочитав мысли Чонина. Он на мгновение взглянул на него, прежде чем продолжить смотреть на вывески магазинов, мимо которых они проходили. — Кто бы мог подумать, что Кле когда-нибудь выберет такое место.

— Безусловно. Но мы думали так и о местонахождении Минхо. Может быть, с этой группой дела обстоят не совсем так, как мы ожидали, – предположил Чонин, и Сынмин задумчиво кивнул.

Это было необычное сочетание ощущения безопасности в такой дружелюбной обстановке и страха перед тем, что скрывается в тенях на каждом углу. Чонин разделял некоторую нервозность Сынмина, но он хотел насладиться комфортной атмосферой ещё немного. Он станет серьёзным, как только они вернутся в квартиру Феликса и по-настоящему приступят к работе.

— Однако это заставляет задуматься, – сказал Сынмин значительно тише, чем раньше. Чонину пришлось наклониться, чтобы услышать его следующие слова. — У Феликса тоже есть способности… Каковы шансы, что у двух лучших друзей детства будут силы? Я считал нашу с тобой встречу настоящим чудом, но теперь кажется, будто эти “совпадения” становятся слишком притянутыми за уши.

Чонин, как ни странно, не думал об этом в таком ключе. Его больше интересовали сами силы Феликса, а не то, что может означать их присутствие, но, раздумывая над комментарием Сынмина, он понял, насколько прав был его друг. Он слышал почти всё о том, как Джисон встретил Чана и Чанбина, и сам был там, когда они нашли Хёнджина. Минхо был, пожалуй, единственным, кто имел хоть какой-то смысл, поскольку он поднялся до могущественного положения благодаря своим способностям, и именно так они наткнулись на него. Однако первые двое, должен был признать Чонин, казались странными.

— Может, это судьба, – пошутил он, вызвав у Сынмина добродушную усмешку.

Его глаза остановились на желтой вывеске, выделяющейся из главной улицы немного дальше, и засветились, когда он узнал название, нацарапанное на её деревянной поверхности. Он протянул руку и похлопал Сынмина по плечу, прежде чем указать в его направлении и ускорить темп.

Даже со стороны было понятно, почему Чану оно так понравилось. Общее дружелюбие города прекрасно передавалось кафе с милыми каракулями, нарисованными мелом на окнах, и вазами с цветами, стоявшими внутри на подоконнике. Чонин разглядывал как внутри передвигаются клиенты, прежде чем Сынмин шагнул вперёд и распахнул дверь.

Маленький колокольчик сверху возвестил об их прибытии, когда они зашли внутрь. Тепло мгновенно охватило Чонина, и он глубоко вдохнул божественную смесь ароматов, донёсшихся в их направлении. Еда на прилавке напротив них была заманчиво освещена, и маленький холодильник, стоящий рядом, излучал такое же привлекательное свечение.

Кафе, видимо, соблюдало жёлтую тематику, как и предполагалось из названия. Стены были нежно-кремового цвета, а мебель окрашена в лимонно-золотой. Чонин понял, что почти все вазы были заполнены подсолнухами, а простые картины, висящие на стенах, были с изображениями этих же цветов.

Это место просто излучало свет само по себе.

— Пойдём, – тихо сказал Сынмин, подталкивая парня к стойке. Они оба нерешительно двинулись вперёд; Чонин не был в таком месте более двух лет, и знал из своего списка дел в журнале, что Сынмин и вовсе никогда раньше не ходил в кафе. Поэтому он решил взять на себя инициативу, встав спереди и поведя их в сторону холодильника.

— Мы можем поесть здесь или заказать еду на вынос, – вспомнил Чонин, в то время как Сынмин по-совиному моргнул, глядя на выбор холодных напитков и фруктов в банках.

— Для остальных мы берём на вынос, верно?

— Да, но… – Чонин взглянул на часы (которые по чистой случайности были украшены под солнце). Только что пробило девять часов, и оставалось более трёх часов, прежде чем им нужно будет покинуть квартиру Феликса и вернуться в хижину. Его желание предаться комфорту, окружающему их только усилилось при входе в кафе, поэтому он не мог сдержать надежду в своем голосе, продолжив: — Мы могли бы поесть вдвоём, а затем вернуться, чтобы взять еду на вынос для других. Чан сказал, что собирается поговорить с Феликсом обо всём этим утром, и я думаю, что Сони был бы признателен за возможность поспать ещё немного.

Сынмин на мгновение заколебался и осторожно оглядел кафе, прежде чем, наконец, решился и кивнул в знак согласия. Чонин широко улыбнулся, что, по крайней мере, немного подбодрило старшего, и снова повернулся к холодильнику.

— Хочешь что-то отсюда? – спросил он, указывая на ассортимент. — У стойки намного больше, поэтому не думай, что ограничен только этим.

— Мы можем брать всё сами? – спросил Сынмин, и Чонин поджал губы, чтобы не улыбнуться при виде искреннего изумления на лице старшего. Когда Чонин снова указал на холодильник, Сынмин потянулся вперёд и взял маленькую дозу с клубникой, прежде чем отпрыгнуть назад и снова осторожно оглядеть комнату. — Это просто не имеет смысла. Люди ведь могут просто что-то украсть?

Чонин весело посмотрел на него в ответ, прежде чем наклониться и взять себе бутылку воды с лимоном. Он выпрямился, затем направился к прилавку, а Сынмин последовал за ним всего в нескольких шагах, продолжая оглядываться с обретённым подозрением на других посетителей, сидящих внутри.

— Ого, тут такой большой выбор! – взволнованно воскликнул Чонин, внезапно остановившись. Сынмин, чьи прищуренные глаза были сфокусированы на конкретной паре, сидящей рядом с окном, подошёл вплотную к Чонину, слегка толкнув его в человека, стоявшего в очереди перед ними. Пробормотав быстрое извинение, Чонин повернулся и посмотрел на старшего, но обнаружил, что его друг таращится на огромный список напитков на меловой доске у стойки.

Решив избавить Сынмина от ругани просто потому, что тот выглядел невероятно мило, Чонин вместо этого сосредоточился на ассортименте выпечки, предлагаемой спереди. Хоть секция с печеньем выглядела очень привлекательно, он знал, что это будет слишком для столь раннего времени. Он с радостью подметил, что рисовые лепешки, о которых упоминал Чан, были в наличии, а также имелся малиновый чизкейк, кусочек которого, как он знал, Джисон оценил бы по достоинству. Тот, в отличие от Чонина, не был против чего-то сытного и сладкого по утрам; Он узнал это за время, проведённое вместе, и по завтракам, которые Джисон часто готовил для себя в бункере.

В конце концов, Чонин выбрал черничный маффин. Человек перед ними оставил свой заказ, и пришла их очередь, Чонин потянул за собой Сынмина, который продолжал с трепетом смотреть на меню.

За кассой стояла молодая женщина, мило улыбнувшаяся Чонину, прежде чем спросить, покупают ли они вместе. Когда Чонин кивнул, она приготовилась принимать их заказ и выжидающе посмотрела на них.

— Эм... Можно мне вот это и один из тех кексов, пожалуйста? – вежливо спросил он, указывая мимо Сынмина на стойку с лимонной водой, прежде чем поставить бутылку на прилавок. Он всегда старался не светить своим чипом на публике. Приняв его заказ, женщина посмотрела на Сынмина. Чонин подождал, и когда тишина затянулась слишком надолго, он бросил быстрый взгляд в сторону старшего.

И обнаружил, что Сынмин всё ещё пялился на меню.

— Сынни, – прошипел он, толкая Сынмина локтем. — Отдай клубнику и закажи напиток.

Наконец глаза Сынмина оторвались от доски, и он быстро моргнул, прежде чем поспешно поставить свою маленькую чашку рядом с бутылкой Чонина. Он на мгновение взглянул на меню, прежде чем повернуться к Чонину с выражением чистого страха на лице.

— Йени, половину напитков я даже не знаю.

Чонин моргнул, пока женщина за прилавком подавила смех и выдала его за кашель. Сынмин не обращал на неё внимания и вместо этого продолжал отчаянно смотреть на Чонина, который сглотнул под пристальным взглядом своего друга, прежде чем посмотреть сам. Он просмотрел варианты, понял, что тоже не знал многих из них, и тут же пожалел, что не спросил совета Чана по поводу некоторых напитков.

В конце концов, почувствовав, что Сынмин пока не может прийти к своему собственному выбору, Чонин выпалил вариант, на котором был сейчас сосредоточен.

— Он будет американо со льдом!

Кассир понимающе улыбнулась и приняла заказ. Чонину вручил кошелёк Сынмину, и тот тщательно отсчитал правильную сумму, когда кассир назвал её им, а затем протянул деньги над прилавком.

— Какое имя мне записать? – рассеянно спросила она, открывая кассу.

— Чонин, – немедленно ответил он, тут же получив недоверчивый взгляд Сынмина. Он сменил выражение своего лица до невинного и склонил голову набок, произнося короткое «что?» пока тот продолжал смотреть на него.

Если кассирша и заметила их молчаливую беседу, она этого не показала, вскоре лишь отпустив их и указав, где они могут дождаться, пока будет готов напиток. Чонин благодарно улыбнулся ей, прежде чем взять их заказ со стойки.

Как только всё оказалось в его руках, Сынмин твёрдо положил руку ему на плечо и довольно настойчиво потянул его от прилавка.

— Зачем ты сказал ей свое имя? – Он прошипел себе под нос, когда они ушли, и бросил осторожный взгляд через плечо в её сторону, когда она отвернулась, чтобы начать готовить его напиток.

— Что, ты думаешь, произойдёт? – Чонин задал встречный вопрос, балансируя бутылкой и маффином в ​​левой руке, и на мгновение помахал рукой с клубникой Сынмина. Тот посмотрел на неё сверху вниз, прищурившись, и на мгновение Чонин искренне задался вопросом, собирался ли он отказаться от клубники, но брюнет слегка фыркнул и выхватил её из руки Чонина.

Сынмин бросил последний взгляд через плечо, затем повернулся и прислонился к стене позади них, явно пытаясь вести себя естественно.

— Я не знаю. Что, если она работает на Йеллоу Вуд? Или кто-то из этих посетителей работает, и они случайно подслушали нас?

— Тогда это всё равно ничего не значит. Только у имени Мин был бы шанс получить какое-то признание, помнишь? – подсказал Чонин. С годами он привык к паранойе Сынмина и терпеливо утешал своего друга, даже когда ситуация была совершенно абсурдной. Однако он не мог не поддразнить, указывая на мирную обстановку в кафе. — Кроме того, ты видел это место? Оно буквально называется «Банановая лодка», Сынни, что самое худшее может случиться?

У Сынмина, похоже, не было особых аргументов в эту пользу. Его черты немного расслабились, прежде чем он разорвал зрительный контакт и окинул кафе ещё одним менее недоверчивым взглядом.

Это выглядело довольно комично, и Чонин был рад своей способности к юмору, ведь он знал, что нервы могут оказывать на него более негативное влияние. Сынмин был одет в белый джемпер, который Чанбин купил ему в их первый день в бункере, и в нём он выглядел всё таким же мягким, как и в первый раз, когда примерил его. Вместо того, чтобы смутиться от этого зрелища, как раньше, Чонин был удивлён тем, как Сынмину удавалось выглядеть таким очаровательным и взволнованным одновременно. Это было похоже на то, как молодой щенок лает на дверь, так невинно решивший защитить свой дом, а на самом деле по ту сторону двери стоял безобидный почтальон.

Чонин был сломлен нежностью своих мыслей, как вдруг его имя было названо где-то за стойкой. Он издал короткий удивлённый вздох, и Сынмин на момент отошёл от него, чтобы взять приготовленный для него напиток. Чонин с любопытством смотрел, пока тот вернётся, прежде чем поблагодарить кассира, который, в свою очередь, пожелал им хорошего дня.

Хороший день, подумал Чонин. Надеюсь, так и будет.

Забрав свой заказ, им только осталось решить, где сесть. Взгляд Чонина тут же остановился на ряду столиков-кабинок справа от них. Он догадывался, что Сынмин оценит более личное и закрытое пространство, поэтому, коснувшись плеча, чтобы привлечь чужое внимание, он начал идти к ним.

Они скользнули по обеим сторонам самой дальней левой кабинки. Чонин продвинулся по сиденью в угол, затем с довольным вздохом поставил свой напиток и маффин на стол. Он не мог не чувствовать удовлетворение от того, что они сделали; Чонин знал, что это было бы обыденной задачей для любого другого человека их возраста, но, учитывая, что Сынмин никогда раньше не ходил в кафе, всё прошло не так плохо, как могло бы быть.

Его гордые мысли остановились, когда с другой стороны кабинки донёсся приглушенный кашель, и он перестал отвинчивать крышку своей лимонной воды.

— С тобой всё в порядке? – тихо спросил он, наклоняясь вперёд в своем кресле, когда Сынмин прикрыл рукой рот. На долю секунды Чонин почувствовал, как внутри него нарастает паника, поскольку в его голове пронеслась мысль, что Сынмин был прав, а кассирша действительно была членом Йеллоу Вуда, которую послали шпионить за ними, а затем отравила напиток Сынмина, когда Чонин назвал ей своё имя-

— Это так горько!

Все мысли Чонина с визгом тормозов прекратились, а Сынмин уставился поверх своей руки, его глаза блестели смесью удивления и ужаса, пока он смотрел на американо со льдом. Он поднял взгляд, встречаясь с недоверчивым взглядом Чонина.

— Йени, это так горько.

Чонин не знал, плакать ему или смеяться от облегчения. Он открыл рот, затем снова закрыл его, недоверчиво нахмурив брови, и потянулся вперёд, чтобы взять стакан. Сынмин почти ничего не выпил, так что кофе чуть не пролился через край, когда он подтащил его к себе.

— Попробуем, – пробормотал Чонин, взглянув на плавающие кубики льда, прежде чем ещё раз поднять глаза на Сынмина. — Ты только что чуть не довел меня до сердечного приступа, и лучше бы это было оправдано.

Он поднёс стакан к губам, и Сынмин вдруг перестал жаловаться, наблюдая с нетерпением. Он сделал неуверенный глоток, чувствуя, как холодная жидкость стекает ему в горло. На мгновение это было похоже на обычный кофе.

И тут по нему вдарило послевкусие.

Чонин выждал секунду, прежде чем потянуться к своей лимонной воде и с новоприобретённым отчаянием отвинтить крышку. Он мог смутно слышать смех Сынмина, звук, который был благословением для ушей Чонина сквозь чистую горечь, которая омыла его язык. Он сделал глоток воды, чувствуя, как его лицо скривилось от отвращения, и только опустошив почти половину бутылки, он с тяжелым стуком поставил её обратно на стол и драматично вздохнул.

— Тогда ты можешь… допить оставшееся, – сказал он, толкая бутылку в сторону Сынмина с побеждённым видом. Парень всё ещё улыбался, казалось, придя в себя, но не отказался от предложения Чонина и сделал большой глоток воды с лимоном.

Чонин откинулся на спинку сиденья и уныло уставился на маффин. Он был так заинтригован американо со льдом, но он был таким горьким, что ему казалось, будто его вкусовые рецепторы вот-вот отвалятся.

— Боже… А представь, если бы Хёнджин попробовал это, – озвучил мысль вслух Сынмин, сделав последний глоток воды. Судя по всему, он не так сильно пострадал, уже поедая клубнику, будто ничего не произошло. Пока Чонин всё ещё пытался избавиться от вкуса на языке.

Он поморщился от образа, который представил себе Сынмин, и выразительно покачал головой.

— Думаю, бедняге Хёнджину понадобится гораздо больше, чем лимонная вода, чтобы избавиться от этого.

Сынмин весело фыркнул, беря салфетку из маленького диспенсера на их столе. Он положил сверху несколько ягод клубники, а затем пододвинул фрукты в его направлении. Чонин почувствовал, как на его губах появилась лёгкая улыбка, несмотря на затянувшийся вкус американо, а затем сделал то же самое, отломив часть своего кекса и предложил его на другой салфетке.

— Как это мило, – сказал он, беря одну из клубник Сынмина и откусывая её, тут же наслаждаясь тем, как сладкий вкус заменяет горечь. — Ты наконец-то можешь вычеркнуть «посетить кафе» из списка желаний в своём дневнике. Что думаешь о своём первом опыте?

Сынмин сделал паузу, проглотив свою клубнику, прежде чем ответить без усилий спокойным тоном:

— Думаю, мы не очень хорошо разбираемся в кафе.

Чонин сделал паузу, а затем вспомнил, что произошло с тех пор, как они вошли, позвонив в колокольчик над дверью. У него возникло искушение сказать, что на самом деле только Сынмин «не очень хорошо разбирался в кафе», но вместо этого позволил смешку сорваться с губ, когда вспомнил их выходки. Начиная с Сынмина, косвенно намекающего на то, что все клиенты были ворами, до полного невежества в отношении того, что заказывать, и, наконец, непреднамеренной ошибки Чонина, который предложил им, возможно, самый горький вариант, имеющийся в меню, это был не самый приятный опыт.

Вскоре Чонин уже заливался в приступе смеха, и Сынмин быстро присоединился к нему. Они сидели и хихикали друг с другом в течение долгого времени, что было бы неловко, если бы они оба не потерялись в своем собственном мире, прежде чем, наконец, успокоиться. Глупая улыбка всё ещё приподнимала уголки губ Чонина, и Сынмин явно изо всех сил пытался не потерять самообладание вновь.

Наблюдая за тем, как Сынмин становится все более и более расслабленным, Чонин почувствовал, как его улыбка смягчилась и стала более слабой, но не менее искренней. Он был очень рад, что он избавился от прежнего напряжения, и теперь они просто наслаждались временем, проведённым вместе, словно не было в мире никаких забот.

Прошло так много времени с тех пор, как Чонин в последний раз был в таком общественном месте без беспокойства. Конечно, он был чрезвычайно благодарен за то, что они с Сынмином нашли друг друга, но с их встречей и непосредственной связью Чонин потерял это чувство стабильности в своей жизни. Он никогда не был нормальным, но было достаточно легко спрятать свой чип, так как всё, что ему нужно было сделать – спрятать руки в перчатках или карманах.

После того дня, как он встретил Сынмина, его жизнь превратилась в погоню. Он почти не колебался, прежде чем присоединиться, больше из любопытства, чем из чего-либо ещё, но он действительно не знал, во что ввязывается. Это знание в конечном счете не изменило бы его решения, но он мог бы немного подумать, прежде чем посвятить себя тому, чем занимался.

Одной из мечт Чонина всегда было вернуться в тот нормальный, тихий мир, в котором он мог бы отправиться в город или подумать о том, чтобы осесть на одном месте до конца своей жизни. Но он даже представить не мог, что бросит Сынмина или кого-то из других членов их группы, с которыми они подружились. На самом деле идеал заключался в том, чтобы была возможность иметь всё сразу.

Но Чонин знал, что это невозможно. Он мог притвориться, что они приехали в этот город просто для отдыха, и что он с Сынмином только что вместе отправились на кофейное свидание просто потому, что им так захотелось, но это было неправдой. То, что они собирались сделать позже, было доказательством...

Кофейное свидание, повторил про себя Чонин, замерев, как раз в тот момент, когда он собирался откусить свой кекс. Мы–... на кофейном свидании?

Прежде чем он смог найти время, чтобы по-настоящему ознакомиться с этой идеей или с тем, как он к ней относился, Сынмин заговорил с относительной задумчивостью с другой стороны стола.

— И совсем не похоже, что сегодня мы будем драться с опасной бандой, не так ли? – сказал он тихо, хотя все остальные в кафе были вне пределов слышимости. — Мы просто сидим здесь, наслаждаемся закусками и напитками, как друзья.

Друзья. По какой-то причине от этого слова Чонину показалось, что он сделал ещё один глоток американо из-за горького привкуса, вновь появившегося во рту. Вместо этого он сосредоточился на еде, стараясь не принимать как должное то, что у него было сейчас, вместо того, о чём он мечтал.

— На самом деле я рад, что мы нашли остальных, – прокомментировал он, чувствуя, как на его губах появляется улыбка, когда он думает об их группе. — Мы изо всех сил пытались выжить сами по себе, и, думаю, был лишь вопрос времени, когда мы захотели бы чего-то слишком большого для нас. А теперь кажется даже, что мы слишком велики для остального мира.

Сынмин ухмыльнулся. Казалось, он избавился от вредной мысли о том, недостаточно заботился о них двоих самостоятельно, и вместо этого становился всё более благодарным за предоставленную им возможность. Чонин был благодарен за это; он всегда думал, как же им так повезло, что их нашли Чан, Чанбин и Джисон, но это и не значило, что он теперь с презрением вспоминал своё время с Сынмином. Это было время, которое по-прежнему многое ему дало, ведь это была не только его первая встреча с кем-то ещё имеющим способности, как у него, но и первый раз, когда он почувствовал, что действительно может рассчитывать на другого человека, и в свою очередь, быть источником комфорта и для него.

— Чан сказал, что не заслуживает нас, – добавил Чонин, чувствуя, как его улыбка ускользает, вспоминая слова блондина, сказанные этим утром. Он видел, как Сынмин хмурится с другой стороны стола, и слишком хорошо понимал его несогласие.

— Хотелось бы, чтобы он не врал нам об этом, – вскоре признался Сынмин. Чонин поднял на него взгляд, когда доел свой кекс, удивление отразилось на его лице, прежде чем он понял, что Сынмин не говорил обиженно. Вместо этого он казался обеспокоенным, и это снова была эмоция, которую Чонин разделял с ним. — Конечно, у него тоже могут быть секреты, и он заботится о том, чтобы мы знали, что у нас тоже есть личная жизнь. Но это место явно так много значит для него, и то, что он держал это при себе… Должно быть, это так одиноко.

Чонин согласился, но в выражении лица Сынмина было что-то предполагающее, что у него была более личная связь со сказанным. Сам Чонин понятия не имел, через что проходит Чан, или как он себя чувствует, возвращаясь в такое важное место после стольких лет, но, похоже, Сынмин понимал.

— Как бы ты себя чувствовал, окажись на его месте? – осторожно спросил Чонин, проводя кончиком пальца по краю отвергнутой чашки американо. — Раз его связывает так много, может быть, он не хотел нас обременять. Или, может, просто не хотел думать об этом сам, не знаю.

Сынмин выглядел задумчиво после слов Чонина, но не сказал ничего, вместо этого направив их разговор в другое русло.

— Каково твоё впечатление о Феликсе?

— Он кажется хорошим человеком, и я хочу узнать его получше, – честно ответил Чонин. Он ещё не знал Феликса достаточно, чтобы составить какое-то мнение, но он нравился Чану, и его раскрытия своих способностей было достаточно, чтобы зажечь вспышку общности между ними. — Хотя… могу сказать, что между ним и Чаном происходят вещи, которых я не понимаю, и мне действительно не хочется ввязываться в то, что меня не касается.

Сынмин согласно промычал, доедая последнюю клубнику, и потянулся, чтобы взять ещё одну салфетку, чтобы вытереть руки.

— Думаешь, он останется?

— О, я уверен, что так и будет, – ответил Чонин с большей уверенностью, вспоминая болезненный, но мягкий взгляд, который Чан послал в комнату Феликса тем утром, и то, каким умиротворенным он выглядел, когда думал о своём друге детства. Да, Чонин чувствовал невысказанное напряжение, но он также мог сказать о годах близости, которую пара накопила вместе, просто наблюдая за их ограниченными взаимодействиями прошлой ночью. — На самом деле, я думаю, что какое-то время он и Чан будут неразлучны. Феликс был тем, кто заботился о хижине и оставлял те цветы, верно?

— Я думаю так.

— Если он столь долго сохранял такую ​​преданность, они, должно быть, были действительно близки. Может быть, даже ближе, чем мы, – добавил Чонин, заставив Сынмина издать шутливый недоверчивый вздох. — Только представь, если бы мы были разлучены так долго. Что бы мы чувствовали, когда в конце концов воссоединились?

Глаза Сынмина сверкнули азартом.

— Я бы обнимал тебя неделями.

— Фу, – рассмеялся Чонин, заработав себе игривый пинок по голени под столом. — Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Я не могу понять, как это должно было быть для них, находиться в такой разлуке, поэтому я уверен, что Феликс решит присоединиться к нам. И если по какой-то причине он откажет... Нам всем придется потратить много времени, утешая Чана, потому что я уверен, его сердце будет разбито горем.

Сынмин кивнул. Он не высказывал собственного мнения, но Чонин знал, что тот принимал каждое слово близко к сердцу.

— Мы можем только сидеть сложа руки и смотреть за происходящим, – заключил наконец Чонин, прислоняясь к диванчику. — Потом мы выполним сегодняшнюю миссию, и, надеюсь, всё будет хорошо.

— А что после этого? – Сынмин продолжал задавать вопросы, хотя он не казался отчаянно нуждающимся в ответе, скорее задумчивым. — После того, как с Кле будет покончено, что мы будем делать?

Чонин сделал паузу, его палец замер на краю чашки. Он вообще не думал об этом; обычно он просто сосредотачивался на текущей задаче, которой в данный момент была их непрекращающаяся битва с Кле, так что последующее время вообще не приходило ему в голову. Сынмин всегда беспокоился о вещах немного больше, чем Чонин, поэтому он не удивился, что старший заглядывал так далеко в будущее.

Он был уверен, что они не вернутся к прежнему образу жизни линчевателей. Почувствовав, каково это использовать свои силы таким конструктивным образом, Чонин понял, что не сможет вернуться к более медленной работе. Ему будет не хватать силы сотни устройств внутри своего чипа и такой большой команды, рассчитывающей на него и его способности.

Ещё одна вещь, в которой он был уверен, заключалась в том, что он никогда бы не смог зайти так далеко без Сынмина. Он не из тех, кто часто выражает привязанность, и он знал, что Сынмину от такого тоже было неловко, поэтому вместо этого он слегка пожал плечами, пытаясь облегчить вес своих следующих слов.

— Я не знаю. И пока мы вместе, мне всё равно.

Голова Сынмина взлетела вверх, и его губы приоткрылись от удивления, когда он встретился с ровным взглядом Чонина. Видимо, он искал какие-то признаки лжи, поэтому Чонин позаботился о том, чтобы выражение его лица было серьезным, сжимаясь внутри и чувствуя, как его щёки заливает жар.

— Я чувствую то же самое, – сказал он после короткой паузы, мягко улыбаясь Чонину.

Не в силах выдержать быстро учащающееся сердцебиение, Чонин отвел глаза и глянул через плечо на часы. Он выразительно ахнул, смотря на стрелки часов (хотя на самом деле было не так уж и поздно) прежде чем повернуться в сторону Сынмина и скривиться.

— Вероятно, нам следует вернуться к остальным. Уверен, у них было достаточно времени, чтобы поговорить.

Сынмин кивнул и начал подниматься со своего места. Чонин закусил губу, чтобы не спросить, могут ли они остаться еще немного, так как он всё ещё чувствовал себя чрезвычайно привязанным к мирной и дружелюбной атмосфере в кафе, но при этом нервничал из-за того, что может случиться, если они останутся одни дольше.

Несмотря на то, что они делили комнату в бункере, Чонин вообще не проводил много времени в одиночестве с Сынмином с момента их прибытия. Каждый день был наполнен действиями, будь то тренировка (поскольку Чан был непреклонен в том, чтобы Чонин, по крайней мере, научился защищать себя, на случай, если что-то пойдет не так на миссии), или работа в компьютерной комнате с Джисоном и кем-то ещё, кто решит присоединиться к ним. Сынмин и сам был так же занят, поэтому они оба так уставали ночью, что почти не разговаривали друг с другом, прежде чем заснуть. К тому времени, как Чонин проснется, Сынмин уже уходил, так как по утрам он был более продуктивен. И за пределами их общей комнаты всегда был хотя бы один участник, который слонялся в гостиной или готовил что-то на кухне.

Поэтому у них не было ни минуты, чтобы поговорить о том, что начало расцветать между ними за последние месяцы. У Чонина было более чем достаточно времени, чтобы подумать об этом, и поэтому он пришел к выводу, что в каком-то смысле они всегда были такими. В течение двух лет Сынмин был единственным человеком, с которым он разговаривал, и наоборот. Поэтому, когда их внезапно бросили в групповую среду, стало более очевидным, что их близость не была той, которую обычно разделяют… так называемые «просто друзья». А тот разговор с Джисоном о секретах только окончательно утвердил точку зрения Чонина.

Но ещё Чонин боялся. Его отношения с Сынмином были чем-то таким драгоценным, и он не мог смириться с мыслью о том, что потеряет это. Он не знал, что именно нужно было обсудить, но неопределённости всего этого было достаточно, чтобы оттолкнуть его или, по крайней мере, подождать, пока они не окажутся в более стабильной обстановке.

И, к сожалению или к счастью, видимо это не ждёт их в ближайшем будущем.

Итак, они встали, чтобы покинуть кафе, и Чонину стало интересно, один ли он тонул в этих чувствах. Казалось, что так оно и есть, но Сынмин всегда умел сдерживать выражение лица, когда это действительно имело значение, и лгать, если он был смущён или стыдился чего-то. Чонину не хотелось думать, что Сынмину было стыдно, но это не давало ему спать несколько ночей.

Кассирша выглядела очень удивленной, когда они вернулись к прилавку, хоть и была такой же терпеливой и дружелюбной, как и раньше, когда принимала их заказы на вынос. Она, казалось, привыкла к их нерешительности и даже предложила несколько собственных мнений и рекомендаций, поскольку они в очередной раз столкнулись с пугающе длинным меню.

В конце концов, они покинули кафе с кусочком малинового чизкейка для Джисона, булочкой с корицей для Чана и парой шоколадных рисовых лепешек для Феликса, а также тремя маленькими чашками травяного чая на вынос. Чонин предложил купить американо со льдом в качестве бонуса, просто чтобы насладиться их реакцией на него, но Сынмин был непреклонен в отношении чая, утверждая, что еда сама по себе недостаточно полезна.

Обратный путь к квартире Феликса прошёл в довольном молчании. Чонин никогда не чувствовал давления в разговоре с Сынмином, так как они настолько привыкли к компании друг друга, что быть вместе было так же непринужденно, как и быть одному (по крайней мере, большую часть времени). Иногда один из них указывал на интересный магазин по пути или отпускал комментарий о местной архитектуре. Чонин был рад видеть, что Сынмин полностью расслабился после похода в кафе, и был благодарен за то, что им дали возможность ненадолго притвориться нормальными. Он задавался вопросом, знал ли Чан в очередной раз, что будет лучше для них, и затем пихнул их в правильном направлении.

К тому времени, когда они вернулись, солнце уже давно заняло своё место в небе. Чонин даже ожидал увидеть Чана, ожидающего их у фургона, проверяющего, всё ли внутри готово для миссии, но тот всё ещё одиноко стоял один на обочине дороги. Они провели на удивление много времени снаружи, и осталось не так много времени до того момента, когда им придётся вернуться в хижину. Чонин надеялся, что остальные, ожидавшие там, смогли достаточно хорошо отдохнуть, даже если у них не было такой же роскоши.

Сынмин открыл дверь, используя свои силы, чтобы поднять ключ, так как у них обоих были заняты руки покупками в кафе. Он осторожно толкнул дверь ногой и едва сделал шаг вперёд, как изнутри раздался взволнованный крик.

— Ребята, вы вернулись!

Чонин встал на носочки, чтобы заглянуть через плечо Сынмина, когда они пробирались внутрь, и лишь увидел темную шевелюру Джисона, прежде чем тот протиснулся мимо Сынмина и уставился на пакет с едой в руке Чонина.

— Я был так голоден, но Чанни сказал мне подождать, пока вы не вернётесь, потому что, очевидно, вы ходили за чем-то реально вкусным, – сказал он, уже казавшись гораздо более бодрствующим по сравнению с его состоянием ранним утром.

— Позволь нам сначала войти внутрь, – подразнил Сынмин, пока Чонин проскользнул мимо Джисона и вошёл в гостиную Феликса.

Чонин заметил, что её немного прибрали, и большая часть лишних одеял и подушек была вновь спрятана. Феликс с Чаном сидели вместе на диване, на котором спали Чонин и Сынмин, и оба прервали разговор, чтобы посмотреть на вошедших и поприветствовать их.

Взгляд Чана метнулся к сумкам, которые они несли, и его лицо засветилось счастливой улыбкой.

— Ах, он всё ещё там! Мне было бы так грустно, если бы он закрылся, пока меня не было.

— О, это “Банановая Лодка”? – спросил Феликс, и его собственные черты посветлели от узнавания, когда Чонин оставил свою сумку на ковре посреди комнаты. — Чувак, я люблю это кафе. Захожу туда каждое утро; это идеальное место, чтобы быстро перекусить и настроиться на хороший день.

Чонин не пропустил, как улыбка Чана стала задумчивой, но взволнованный вопрос Джисона отвлек его.

— Итак, что вы принесли?

— Мы с Сынминни ели там, атмосфера была слишком приятной, чтобы отказываться от неё, – ответил Чонин, получив согласный кивок от Феликса, когда он опустился на колени на пол, чтобы распаковать содержимое сумки. Сынмин осторожно поставил три стакана рядом с собой, прежде чем подойти к креслу (которое теперь было без одеяла, уложенного на нём Джисон) и плюхнуться на него. — Рисовые лепешки для Феликса, булочка с корицей для Чана и даже чизкейк для тебя! Мы не были уверены в напитках, поэтому взяли вот это.

Он указал на сумку Сынмина, когда Чан встал с дивана, чтобы взглянуть самому, выпрямив спину с едва сдерживаемой гордостью, а Джисон взволнованно взвизгнул. Он знал, что чизкейк был хорошей идеей.

— Ах, вам не стоило, – сказал Феликс, хотя его черты расслабились в нетерпеливой улыбке, когда Чан протянул ему одну из чашек чая вместе с завернутыми рисовыми лепешками. — И всё же, спасибо.

— Это были мои деньги, – дразняще напомнил ему Чан, но послал Сынмину и Чонину такую ​​же благодарную улыбку. — Но да, спасибо.

Джисон был уже слишком занят, засовывая в чизкейк маленькую пластиковую вилку, которую ему дали, чтобы выразить благодарность он поднял большой палец вверх, опускаясь на ковер. Чонин расслабился, вернувшись в сидячее положение, и скрестил ноги, удовлетворенно наблюдая, как остальные приступают к еде.

Между Чаном и Феликсом уже не было такого невысказанного напряжения, как раньше. Их разговор, должно быть, прошёл хорошо, как Чонин понял, и ему стало еще больше любопытно, что они обсуждали, включая Феликса и его силы. Он собирался спросить, есть ли уже вердикт по решению Феликса, но Сынмин заговорил раньше.

— Что это? – спросил брюнет, указывая в сторону кухни. Чонин вытянул шею, чтобы посмотреть через диван, и смог различить форму пластиковой дозы, стоящей на кухонной стойке.

— О, я как раз хотел спросить вас об этом! – воскликнул Феликс, проглотив кусок рисового пирога и проследив за взглядом Сынмина. — Я испёк брауни пару дней назад, и Кри– Чан сказал мне, что позже у нас будет небольшая встреча в хижине. И я подумал, что могу взять их с собой и поделиться с остальными, как небольшое извинение за то, что здесь для них не оказалось достаточно места, но я не уверен, понравятся ли они им. Ребята сказали, что всё будет хорошо, но я не уверен, сказали ли они это просто из вежливости.

Внезапно он стал намного разговорчивей, чем прошлой ночью, и у Чонина возникло искушение бросить Сынмину торжествующий взгляд, ведь становилось совершенно ясно, что Феликс планирует остаться. Однако Феликс выглядел немного взволнованным, ожидая ответа, поэтому Чонин ободряюще ему улыбнулся.

— Честно говоря, нет нужды извиняться, но я уверен, что они все равно оценят их, – сказал он, и Феликс заметно расслабился. — Я тоже думаю, что они им понравятся. Кроме Хёнджина, может быть, но он очень чувствителен к еде, так что не беспокойся, если он не сможет с ними справиться.

— О, это из-за его способностей? – спросил Феликс, прежде чем быстро закрыть рот и бросить на всех извиняющийся взгляд. — Подожди, нет. Извините, я не должен был об этом спрашивать.

— Всё в порядке, – утешил его Сынмин, к большому удивлению Чонина. Обычно он был тем, кто хотел держать свои силы в секрете, насколько это возможно, особенно в отношении новых членов, поэтому оказаться таким безразличным было немного не в его характере. Возможно, он привязался к Феликсу больше, чем Чонин предполагал. — Мы не можем ничего подтвердить, пока Хёнджина нет рядом, чтобы дать свое согласие; это что-то вроде негласного правила для нас. Но да, как сказал Йени, если он не может их есть, то это будет не его вина.

Феликс серьёзно кивнул в ответ на то, что они сказали, и Чонин не мог сдержать лёгкой улыбки, которая тронула его губы. Он полюбил Феликса с первого момента, когда увидел его, но сострадание и готовность Феликса понять и приспособиться были именно тем, что чувствовал Чонин, когда они с Сынмином впервые присоединились к группе.

— Понятно, – пробормотал Феликс, делая большой глоток травяного чая. Чан и Джисон оба замолчали, чтобы поесть, и Чонин молча молился, чтобы Джисон не устроил слишком много беспорядка на полу Феликса тем, как жадно он вгрызался в несчастный чизкейк. Хотя он был почти уверен, что Феликс отправится с ними обратно в бункер позже в тот же день, он чувствовал себя виноватым. — Я только что вспомнил те солнцезащитные очки, которые он носил, и как Чанбин упомянул, что вы, ребята, заставили Хёнджина прослушивать, когда Чан вернулся.

Чонин был впечатлен тем, насколько наблюдательным оказался Феликс, хотя, возможно, это был просто шок в силу момента, заставивший его вникать в каждую мелочь. В любом случае, любопытство Феликса было очевидным, и у Чонина не было проблем с раскрытием собственной силы.

— Вот что я могу сделать, – сказал он, подняв правую руку и махнув в сторону Феликса. Он мог точно сказать, в какой момент Феликс заметил его чип, ведь его глаза расширились, и он чуть не подавился глотком чая. — Ну, полагаю, это позволяет мне делать разные вещи. Эти маленькие огоньки способны встраиваться в любое электрическое устройство, а затем делать всё, что я от них попрошу.

Феликс сделал паузу в еде и вместо этого смотрел на ладонь Чонина с выражением чистого удивления на лице. Чонин покраснел от гордости; ему действительно нравились изумлённые взгляды, которые вызывал у них его чип, особенно когда он объяснял, на что тот способен.

— Так вот что я видел прошлой ночью! – Наконец Феликс ахнул, и на его и без того потрясённом лице появилось осознание. — Тогда ты тоже помахал мне, и я подумал, что что-то отразило свет, но я не был уверен. Это был он, не так ли?

Чонин сделал паузу и опустил руку обратно на бок, возвращаясь мыслями к событиям предыдущего вечера в хижине. Он мало что мог вспомнить о своих действиях, лишь то, что произошло непосредственно с Феликсом, но это звучало вполне возможно. Хотя Чонин умел прятать свой чип на публике, он привык показывать его всякий раз, когда был в компании своих друзей.

— Скажи… – задумчиво начал Сынмин, заставив их внимание переключиться на него. — Если всю работу делают огни Йени, а силы Феликса позволяют ему управлять светом… мог бы Феликс, не знаю, использовать это в своих интересах?

Рот Чонина приоткрылся из-за предложения Сынмина, и из-за того, что он так охотно предлагал идеи по включению Феликса в работу их группы уже так скоро.

— А это идея! – Чан ахнул, поворачиваясь к Феликсу, который застыл в таком же удивлении, как и Чонин. — Ты можешь дублировать свет, верно? Как думаешь, ты смог бы продублировать те, что в чипе Йени?

— Э-э… – ошеломленный взгляд Феликса остановился на Чонине в безмолвной мольбе о помощи, но он чувствовал себя таким же потерянным. Он не мог представить, что его огоньки могут быть скопированы, ведь казалось, что все они живые, со своим собственным духом, но это не было невозможно. Если он сможет заставить их оставаться неподвижными достаточно долго (хотя он понятия не имел, как это сделать) и выяснить закономерность их поведения с задачами, которые он заставлял их выполнять, возможно, это было бы чем-то, над чем им стоит подумать.

— Вау, Ликс только что присоединился, а он уже полезнее меня, – прокомментировал Джисон со стороны Чонина, вытирая рот тыльной стороной ладони и отталкивая от себя пустую упаковку чизкейка, и его напиток также был полностью выпит.

Брови Чана недовольно нахмурились, и он открыл рот, словно собираясь возразить, но Джисон прервал его прежде.

— Всё в порядке. Я уверен, что в конце концов совершу прорыв со своими способностями.

Чонин поджал губы и краешком глаза взглянул на Джисона. Эти комментарии становились всё более распространенными, и хотя он всегда говорил их в шутливом тоне, Чонин начал думать, что его друг принимает их близко к сердцу гораздо больше, чем показывает. Ему было больно думать, что его друг считал себя бесполезным, проведя с ним так много времени и воочию наблюдая, как пригодились силы Джисона, когда он случайно забыл зарядить одно из своих устройств за ночь. Но он знал, что это является частью его проблемы; он хотел сделать больше, чем просто быть источником электричества, и поэтому Чонин решил не озвучивать это как утешение.

Вместо этого он протянул руку и подбадривающе похлопал Джисона по ноге, прежде чем откинуться назад, когда Сынмин снова обратился к Феликсу.

— Значит, ты присоединяешься? – Обнадёживающий тон брюнета был очевиден, и Чонин не упустил гордую улыбку на лице Чана, когда Феликс так быстро стал популярным.

— Так и есть. Чан сказал мне, для чего вы здесь, и хотя это безумие — верить, что где-то в этом городе живет банда, я верю вам и определенно не хочу, чтобы они оставались здесь. – Феликс заметно вздрогнул, прежде чем допил последние капли чая и оставил пустую чашку на подлокотнике. — А потом… да, думаю, я пойду с вами, ребята. Меня здесь больше ничего не держит, а вы кажетесь довольно крутыми.

Хотя все они знали, что Чан также был определяющим фактором в решении Феликса, они не комментировали это, а вместо этого устроили небольшие аплодисменты, чтобы отметить выбор Феликса. Чан выглядел так, будто вот-вот лопнет от счастья, и одного этого было достаточно, чтобы Чонин улыбнулся.

— Кстати, об этом… – Чан прервал их разговор, бросив взгляд назад, на часы, висевшие на кухонной стене Феликса. — Нам действительно пора идти. Перед тем, как выдвинуться, нам нужно провести совещание, и скоро нас будут ждать остальные.

Чонин поморщился, увидев полупустую чашку чая старшего, и быстрый взгляд в сторону Сынмина сказал ему, что тот был с ним солидарен.

— Извините, что вернулись так поздно, – извинился он, заработав пренебрежительный жест Чана, когда тот поднялся на ноги.

— Не беспокойся об этом, я могу допить его по дороге туда. – Он потянулся, затем нагнулся, чтобы взять свой стакан и кивнув Чонину, будто хотел что-то этим сказать. Небольшая понимающая ухмылка скользнула по его губам, а глаза метнулись к Сынмину в жесте, который был опасно близок к издевательскому. — Кроме того, кажется, вы двое хорошо провели время. Это всё, что имеет для меня значение.

Джисон толкнул Чонина локтем, будучи явно более очевидным, чем Чан, и Чонин уже собирался потянуться, чтобы забрать оставшийся чай и выплеснуть его Джисону в лицо, когда Чан хлопнул в ладоши в знакомом завершающем жесте.

— Отлично. Поехали!

Джисон вскочил на ноги и присоединился к Феликсу, который нёс на плече большую сумку, которую держал за диваном. Это была заключительная точка его решения присоединиться, так как он явно собрался до того, как прибыли Чонин и Сынмин. Это сделает заднюю часть фургона ещё более тесной, чем раньше, особенно когда к ним присоединились Минхо и Чанбин, но Чонин подумал, что не слишком возражает.

Даже если это может быть немного тесно, восемь казалось идеальным числом.

В его поле зрения попала рука, и он моргнул, глядя на человека, протягивающего её. Лёгкая ободряющая улыбка смягчила черты лица Сынмина, когда он протянул руку, и Чонин протянул свою в ответ, переплетая их пальцы. Сынмин поднял его на ноги, пока остальные собирали пустые чашки и контейнеры, оставляя их небольшой кучей посреди комнаты.

— Второй раунд? – тихо спросил Сынмин, получив утвердительный кивок от Чонина.

— Второй раунд.

Сынмин усмехнулся и обнял Чонина за плечи, когда они последовали за остальными снаружи.