революция будет! поэтому

целуй меня в губы.

и пусть яростно светит маяк, ага. пятнадцатый автобус не доезжает до моего дома, а в озон за книжками надо сходить вообще-то. и начать читать «мифы древней греции». и в душ сходить. и таблетки выпить. и вовремя спать лечь. и перестать уже пересматривать одно и то же видео тысячу раз в день. герои забытых историй, — они, знаете, такие люди, которым ты можешь спеть

ты так же, как прежде, живой

я так же, как прежде, нет

а после ещё тихо плакать где-то в углу. или не тихо. или не в углу. призраки растворятся, и останется только их размытый, запечатлённый на фотографиях облик. с воспоминаниями, кстати, то же самое. сначала они кажутся тебе счастливыми (и даже не прекращают такими оставаться), но однажды ты возвращаешься в родной угол. там мой дом.

домдомдом

спрячьте это слово у меня в гортани и не показывайте никому, пожалуйста. ну сложно, что ли? видимо, сложно. вернее, тяжело — и это слово тоже спрячьте. не хочу, чтобы им было… вот так. хочу бурчать себе под нос романс, носить кожаную куртку и плести бисерные колечки. хорошо, что никто не мешает мне этого делать. ну, кроме, разве что, канувших в небытие силуэтов. они ведут диалог, который невысказанно застревает у меня в лёгких.

— я могу не вернуться, — говорит один.

— мне очень страшно, что на этом всё кончится, — признаётся второй.

— всё рухнет. кому от этого будет лучше? — отчаивается.

— люди становятся счастливее… — шепчет.

— будет очень больно.

и больно почему-то не ему, не им даже, а мне, потому что я это слышу. они молчат какое-то время, а потом

обещают.

что-то, зачем-то, через века и пространство — оно просто звучит, приобретая силу благодаря очевидному, казалось бы, факту своего существования. но боли не становится меньше, ведь по итогу каждая вселенная мгновенно съёживается, содрогается, вспыхивает и — умирает прямо сейчас. и весь этот бесконечный полыхающий пожар несёт в себе одну только сжавшуюся в точку мысль:

свет выведет тебя

и укажет путь земной

и мне всё кажется

что ты вот-вот вернёшься домой

вскакиваю посреди ночи. холодно, зябко, чуть пульсирующе и знакомо. потолок тянется в космос, и я смотрю на руки — там переплетаются чьи-то чужие линии жизни. они долго идут рядом, пока не обрываются.

«я могу не вернуться».

«я знаю, что не вернёшься».