Утро для Антона началось тяжко. Ему потребовалось немало усилий, чтобы всё-таки открыть глаза и начать различать экран телефона. Ей богу, лучше бы не ложился вовсе. Большие белые цифры «4:40» как бы намекали на то, что у него осталось всего двадцать минут на то, чтобы одеться, умыться, собрать все вещи, ничего не забыть и вызвать такси. В целом, ничего сложного — ему удавалось собираться и за более короткое время, но сейчас сделать это было не так просто: мягкая кровать уговаривала лечь в свои объятия и остаться там навсегда. Ну или хотя бы до весны, пока не станет тепло. Однако, мысли быстро пришли в себя, когда Антон вспомнил свой великолепный план.

Парень поднялся с кровати, словно восставший из мёртвых: весь лохматый, небритый, опухший ото сна. Одним словом, если бы фанаты встретили его таким в тёмном подъезде, однозначно приняли бы за местного гопника. Вот ровно настолько он был на себя не похож.

Антон протёр глаза, аккуратно выходя из комнаты, стараясь ступать достаточно тихо, чтобы не издавать лишних звуков и не разбудить родителей. Тем более, всего через несколько часов им самим вставать на работу. Шаст пробрался в ванную, включил прохладную воду в душе и опустил под струи свою сонную голову. Хватило мгновения, чтобы его желание спать тут же улетучилось в неизвестном направлении.

Стоя перед зеркалом с зубной щёткой в руках, Антон пытался собрать по крупицам свой идиотский план. На самом деле, он сам до конца не верил в то, что решился его осуществить. То есть он, Шаст, собирается лететь в Питер, чтобы приехать к Попову, совершенно наглым образом наплевав на личные границы, ворваться в его квартиру и остаться там. Всё верно, Шаст, мы ничего не упустили? А ты не подумал о том, что делать, если Арсений даст от ворот поворот? Хм, ну да, тогда ничего страшного не будет — просто поедешь обратно в аэропорт или на вокзал, возьмёшь билет до Москвы и, хоть и, безусловно, опечаленный, но вернёшься домой к Ире. В конце концов, она вроде как собиралась ждать.

А что будет, если Арсений не выгонит, а пустит к себе в святую святых…?

Антон смотрел на себя в зеркало и сам не мог понять, почему он это делает. Ещё буквально неделю назад Арс бесил его столь сильно, что хотелось всё бросить и уехать в Сибирь. А сейчас Шаст мчится к нему, потому что просто захотел немного побыть рядом. Неужели это должно быть нормальным…?

Выйдя из ванной, Антон вернулся обратно в комнату, собирая вещи. Несколько раз он осмотрел комнату на предмет забытых шмоток: обычно таких было немало. Первым делом проверил паспорт, ключи, телефон и зарядку. Всё было на месте, разложено по отделениям рюкзака и карманам. Парень прибрал за собой постель, приоткрыл окно на проветривание и, оглядевшись в последний раз, тихо вышел за дверь.

Уже стоя в коридоре, обуваясь и ожидая, пока в приложении появится иконка подобранного такси, Антон заметил медленно приоткрывающуюся дверь родительской спальни. В темноту коридора, разбавленную только светом фонарика от телефона, вышла Майя Олеговна.

— Мамуль, я тебя разбудил? — шёпотом спросил Антон, вставая в полный рост.

— Всё в порядке, — также тихо ответила женщина. — Просто хотела поцеловать тебя в дорогу и пожелать хорошего пути.

Она подошла, заключая сына в крепкие объятия. Антон что было силы (но пытаясь не перестараться) обнял маму за плечи. Как же сильно он был рад, что даже на такой короткий промежуток времени решил приехать сюда!

— Приезжай к нам почаще, Антош. Мы с Колей всегда тебе рады, — женщина отстранилась, поправляя длинные волосы на голове сына.

— Обязательно. Как только будет время, сразу приеду. И в июне в обязательном порядке, как только начнётся отпуск, — он улыбнулся, целуя её в щеку.

Именно сейчас телефон вновь выдал оповещение.

<i>«Синий «рено логан» Е2*5ОУ36»</i>

— Хорошей дороги, сынок.

Антон улыбнулся в ответ и пулей вылетел из квартиры, закинув тяжёлый рюкзак на спину. Таксист подъехал ровно в тот момент, когда Шастун вышел из подъезда. Парень поздоровался, запрыгнув на заднее сидение. Уже когда до аэропорта оставалось минут пять дороги, он достал из рюкзака солнцезащитные очки и накинул капюшон.

Посадка заняла достаточно мало времени. Ещё бы: это не огромный Московский аэропорт, в котором можно было простоять в очереди несколько часов — всё было куда проще и быстрее. Антон занял место у окна и сразу включил музыку в наушниках. Только сейчас, оказавшись в самолёте, Шаст задумался о том, что будет делать те несколько часов, когда прилетит в Питер. Сам перелёт длится всего час, добраться до дома Арса — еще час с натяжкой. Итого, около семи утра. Звонить Попову в это время было бы ужасным кощунством, и тот бы точно не был ему рад. Парень вновь достал телефон, ища на карте адреса гостиниц, выбирая ту, которая будет максимально близко к 26-й линии Васильевского острова, где располагался ЖК Попова. Решил, что сперва приедет к дому, а там разберётся на месте.

***

Арсений проснулся ни свет ни заря от выставленного накануне вечером будильника. Он даже сперва не поверил своему же телефону, глядя на время, и ему потребовалось около двух минут, чтобы осознать, что сегодня ему придётся выполнять свои родительские обязанности в полном объеме. Впервые за всё время отцовства ему доведётся вести Кьяру в школу.

Мужчина лениво поднялся с кровати, выползая из комнаты. Сразу зашёл в спальню к Кьяре — та спала, словно маленький ангел. И как же, чёрт возьми, Арсений её сейчас понимал.

— Солнышко, пора вставать, — тихим басом проговорил мужчина, слыша в ответ сонное мычание. — Давай-давай, малыш.

Не дожидаясь ответа, он вышел на кухню, ставя чайник и открывая холодильник, доставая пару йогуртов, купленных заранее для Кьяры. Понятное дело, что Алёна, наверняка, готовит для дочери полноценный обед, но Арс на это был точно не способен. Поэтому сегодня ей придётся питаться йогуртами — ничего страшного, переживёт. Главное — позавтракать поплотнее.

Мужчина на автомате потянулся к полке, где в отдельных контейнерах стояли всевозможные крупы. Выбрав манку, залил молоко в сотейник и приступил к готовке. Завтрак появился на столе за несколько минут и уже ждал свою хозяйку. Чай заварен и выставлен рядом. Осталось собрать ребёнка. Господи, как же это, оказывается, непросто!

Арсений вошёл в комнату и с удивлением (ей семь лет, Арс) обнаружил, что дочь всё ещё спит. Пришлось будить снова, в этот раз подходя к вопросу серьёзнее. Девочку подняли с кровати, поставили на пол, достали школьную форму и попросили побыстрее одеться. Побыстрее, конечно, не получалось… Сонная Кьяра, словно ленивец, пыталась надеть колготки. Сперва — задом наперёд, потом — как-то боком. В итоге Попову самому пришлось натягивать эти несчастные колготки, ненароком вспоминая своё далекое детство.

— Что-то вчера, когда ты будила меня утром, запала было побольше, — Арсений сидел напротив дочери за столом, попивая кофе, пока та ковыряла ложкой манную кашу.

— Ну вчера же в школу не надо было…

— Справедливо, — улыбнулся Арс, листая ленту в телефоне.

К счастью, они не опаздывали. А значит, ещё было достаточно времени, чтобы умыть себя и Кьяру и даже сделать ей что-то вроде причёски.

— Давай, доедай быстрее, — строгим голосом сказал мужчина, когда каша в тарелке перестала убывать.

Наконец-то они поели, умылись, причесались, оделись, собрались и были готовы ехать в школу. Арс ещё несколько раз перепроверил всё, что нужно было взять с собой, внешний вид ребенка и собранный обед. Вроде, всё достаточно аккуратно. Хотя, чёрт его знает: Алёна наверняка найдет миллион пунктов, по которым он всё сделал неправильно. Что с неё взять — она же мать, ей лучше знать.

Оба всё ещё сонные, они спустились на лифте. На первом этаже их встретила поразительно бодрая пенсионерка-консьержка. Иногда Арс думал, что ночами она бодрится кокаином, ведь как по-другому можно в столь раннее время быть настолько работоспособным?

Арсений сел в машину, прогревая движок. Пока было время, Кьяра каталась на качелях во дворе. 

Ярко-жёлтое такси с большой красной буквой «Я» въехало на территорию ЖК. Машина навернула круг по двору и остановилась ровно у той парадной, в которой жил один известный актёр. Арсений уже успел упаковать дочь в детское кресло и сел на водительское сидение, ожидая, пока машина полностью прогреется, когда, к своему невероятному удивлению, увидел очень знакомый высокий силуэт в чёрной куртке.

Да, это точно был он. Шастун стоял посреди двора, что-то высматривая в телефоне, и уже начал двигаться куда-то в сторону Невы, когда Арс резко вскочил со своего места, громко хлопнув дверью машины.

— Шаст?!

Антон обернулся, словно его застали за чем-то слишком неприличным. Кажется, он даже подпрыгнул на месте. Арсений быстро подошёл к своему коллеге практически вплотную, совершенно не веря своим глазам. До сих пор ему казалось, что это просто видение, которое не развеялось после пробуждения, но всё оказалось куда прозаичнее.

— Здорова, — Антон стянул тёмные очки, кусая губу, совершенно точно и беспросветно теряясь. — А ты чё тут делаешь?

— Я здесь живу. А вот ты — совершенно точно нет, — Арсений с нескрываемым удивлением смотрел на Шастуна, оглядывая его с ног до головы. Парень выглядел точно так же, как в их последний день гастролей, даже одежда та же самая.

— Да я… Просто… — Шаст старался выдумать что-то, но это у него никак не получалось.

Да, Антон думал о том, как будет выкручиваться, но он просто не мог представить, что встретит Арса у его же подъезда сразу, как только подъедет. Он забегал глазами, утыкаясь взглядом в машину Арсения, где на заднем сидении сидела маленькая девочка. Судя по тому кусочку, который кудрявый видел вчера в экране телефона, когда они разговаривали, его дочь.

— Ты Кьяру в школу везёшь? — вдруг резко сменил тему Антон, поправляя рюкзак на своем плече.

— Допустим, везу, — мужчина сощурил глаза, скрестив руки на груди. — Ты приехал из Воронежа по своим совершенно секретным делам, к которым я не имею никакого отношения, и совершенно случайно остановился именно в моём дворе?

Да, Арсений Сергеевич, вы оказались правы.

— Типа того, — бросил Шаст, почёсывая затылок.

— Тебе ключи от квартиры дать? — совершенно неожиданно, даже для самого себя, бросил Арсений.

— Можно, — совершенно неожиданно, даже для самого себя, ответил Антон.

Попов сунул руку в карман джинс, достал связку ключей и протянул коллеге.

— Я вернусь через час. Не разгроми всё там, ладно? — в ответ Антон только коротко кивнул. — Поговорим, как приеду.

Арс вернулся в машину, где его ждала явно заинтригованная Кьяра.

— Па-а-ап, это кто? — спросила девочка, перебирая пальцами ремни на детском кресле.

— Антон Шастун, мой коллега, — мужчина снял машину с ручника и, включив фары, двинулся с парковки.

— Он тоже приехал к тебе в гости?

— Типа того, зайка, — Арсений включил радио, чтобы отвлечь дочь от ненужных вопросов.

Когда машина Арсения выехала за пределы ЖК, Антон направился в сторону парадной. Поздоровался с консьержкой, вызвал лифт и поднялся на нужный этаж. Он чувствовал себя очень взволнованно, когда открывал чужое жилище вверенными ключами. Почему-то казалось, что именно сейчас на него должны выбежать ЧОП-овцы с автоматами, обвиняя во взломе и, заодно, во всех смертных грехах. Но нет, ничего не случилось, и Антон вошёл внутрь.

Его встретила гнетущая тишина. Антон никогда раньше не был дома у Попова без самого Попова. Парень разулся, в этот раз даже аккуратно поставив свои кроссовки на специально отведённое для этого место, повесил куртку и прошёл в гостиную, бросая рюкзак на диван.

Шастун остановился посреди квартиры, оглядываясь по сторонам. Ему всё ещё не верилось в происходящее. Всё казалось каким-то нереальным, словно на самом деле он ещё не проснулся и всё ещё находится в кровати, в родном Воронеже.

Когда он был здесь в последний раз, всё закончилось не слишком хорошо. А если быть уж совсем откровенным — совершенно хуёво закончилось. Он сам наорал на Попова, облил его в три ручья помоями и сбежал. А сейчас вот сам вернулся, как бедный родственник. Мол, простите меня, я виноват, верните домой…

Шаст вернулся в коридор, доставая из кармана куртки сигареты с зажигалкой. Прошёл на лоджию, осторожно прикрыв за собой дверь и, устроившись в плетёном пластиковом кресле, закурил. Кажется, только сейчас он смог расслабиться. Кудрявый достал телефон, пролистывая сообщения: несколько в рабочем чате от Оксаны и Стаса, но, в целом, ничего серьёзного. Ира была в сети в «23:40» — похоже, ночевала дома и сейчас мирно спит. Это даже хорошо. Вот если бы она знала, что творит Антон, никогда бы не поверила… Да, на самом деле, Антон сам до сих пор себе не верил.

Докурив, он огляделся в поиске хотя бы чего-то, напоминающего пепельницу. Но, увы, ничего такого не было и в помине. Поэтому пришлось быстро добираться на кухню, тушить бычок водой из-под крана и выкидывать в мусорное ведро — ишь, какие жертвы! Сегодня Антон был полностью трезв, и потому бросаться окурками из окна в центре Питера не входило в его планы.

Пользуясь благами Попова, Антон заварил себе кофе и устроился на диване в гостиной, ожидая приезда хозяина дома. Он старался не думать о том, как будет проходить их разговор. Однако, невозможно было не признать, что данному диалогу быть. Одно дело — перезваниваться по телефону, а увидеться лично — совершенно другое. Антон уже искусал все губы, стараясь заранее заготовить хоть какую-то фразу, но в его кучерявой голове была лишь мартышка Гомера Симпсона с тарелками, отбивающая азбукой Морзе «ш а с т у н т ы п р и д у р о к». И Антон, в принципе, был с ней солидарен.

Через минут сорок раздался звонок домофона. Антон вскочил с дивана, подбегая к трубке и нажимая на кнопку. В ответ раздалась очень короткая и тихая мелодия. Шаст проверил, что входная дверь открыта, и юркнул обратно на диван.

Арсений вошёл в квартиру, остановившись у самых дверей. Первым делом глянул на чужие ботинки. Сложно было описать, насколько сильное волнение он сейчас испытывал. Дома, впервые за всё время работы в «Импровизации», его ждал Антон. Не Антон, Димка и Серёга, а просто Антон. Именно Антон Шастун, именно в его квартире.

— Ну привет, — первым начал Арс, разувшись и сняв куртку. Он прошёл в центр комнаты, где на диване его ждал Антон. Тот вскочил сразу, как только услышал знакомый голос. — Может поведаешь, как ты оказался в Питере?

Антон стоял перед Поповым, который раз искусывая губу с внутренней стороны. Как ни пытался он заранее придумать речь, в итоге в голове была кромешная тьма.

— Если честно, я просто хотел увидеться, — Антон бросил это настолько небрежно, что сам испугался, хоть и не подал вида. — Но я…

— …я тоже, — вдруг резко прервал его мужчина.

Их взгляды встретились. И невозможно описать, насколько тяжёлыми они были. Сейчас, стоя друг напротив друга, они неимоверно потерялись. Антон больше не был тем злыднем, который орал матом на Попова всего несколько дней назад. А Попов словно отключил свой вечный режим самовлюбленного эгоиста. Они откровенно любовались друг другом совершенно без слов. Кажется, оба вернулись в такой далёкий 2017-й, когда небо было выше и трава зеленее. В то время, когда между ними всё было совершенно гладко: без конфликтов, без сумасшедших шипперов и тяжёлых контрактов.

Если бы всё происходящее являлось фильмом, то в следующее мгновение они бы точно бросились друг другу в объятия. Их поцелуи были бы крепкими и страстными, слова — жаркими и неимоверно громкими. Они бы непременно признались друг другу в высоких чувствах, отбросили все свои принципы, Антон бы бросил свою женщину, вместе они бы уехали далеко-далеко… Но всё это было бы только в кино. В реальности двое мужчин лишь смотрели друг на друга, не находя никаких слов, чтобы описать то, что между ними происходит. Ни Антон, ни Арсений не были готовы к тому, чтобы признаться в первую очередь самим себе. Их поцелуи, оставленные ночью в клубе, ещё грели губы, но сердца выстроили толстую стену, на разбор которой могло потребоваться слишком много времени.

— Может быть, кофе? — первым решил развеять напряжение Арс. — Или ты есть хочешь?

— Если честно, кофе я уже себе сделал… А вот поесть бы не отказался, — Антон зачесал назад чёлку, засунув руки в карманы и проследовав на Арсением, сразу направившимся на кухню.

— Не поверишь, — с улыбкой произнес мужчина, доставая из холодильника большую кастрюлю, — У меня есть БОРЩ!

— О-о-о, БОРЩ? — с нескрываемым удивлением протянул Шаст, садясь за кухонный стол. — С каких пор ты настолько умеешь готовить?

— Не я его готовил, — мужчина уже наливал порцию в глубокую пиалу, периодически посматривая на гостя. — Вчера попросил соседку с Кьярой посидеть, когда на радио уезжал. Возвращаюсь, а они уже его доваривают.

Попов улыбнулся, ставя тарелку разогреваться в микроволновку и возвращая кастрюлю обратно в холодильник. Шаст покачал головой, чуть не прыснув от смеха.

— Можно мне такую соседку?

<i>«У тебя она уже есть»</i> — чуть не вырвалось из уст Арсения, но он вовремя заставил себя промолчать. Сейчас совершенно точно не хотелось портить момент, когда их общение, вроде бы, начало принимать нормальные обороты.

— Вкусно, — констатировал Антон, уминая предоставленную ему порцию.

— Я передам Светлане Ивановне, — Арс улыбнулся, наливая себе кофе.

— Кстати, как прошёл эфир?

— Ты не смотрел? — Попов картинно нахмурил брови.

— Если честно, нет. Маме помогал.

Арсений кивнул, делая глоток второй, за это утро, чашки крепкого кофе. Кажется, когда-нибудь его сердце от таких перепадов поставит ультиматум: либо остановится Арс, либо оно. Но Попов даже не думал прекращать эту зависимость, как бы на него даже Стас ни ругался. Антон же курит, и никто ему ничего не говорит…

— У тебя есть на сегодня планы? — Шастун вдруг выдернул Арса из раздумий, в которые тот провалился с удивительной легкостью.

— Никаких, на самом деле, — мужчина пожал плечами, забирая у Антона пустую тарелку и складывая её в посудомоечную машину.

— Да я бы сам… — пытался остановить гость, но Попов пропустил это мимо ушей. — Можно я у тебя перекантуюсь несколько дней?

Попов тяжело вздохнул — вновь между ними повисло какое-то неловкое молчание. Антон волновался: это выдавали руки, которыми он без остановки крутил надетые кольца. Арс стоял, прижавшись спиной к кухонной тумбе, вцепившись в неё руками.

— Что-то случилось? — тихо спросил мужчина, глядя в глубокие зелёные глаза.

— Всё в порядке, — Шаст попытался выдавить из себя какую-то глупую улыбку. — Почему что-то должно было случиться вообще?

— Антон, — аккуратно начал Попов, стараясь двигаться в своих расспросах осторожно, чтобы не наступить на мины, которые могли быть закопаны где угодно. — С концерта в Питере прошло несколько дней, а ты даже в Москве ещё не был. И ты хочешь сказать, что ничего не случилось? Ты хоть Ире-то звонил?..

Шастун вытянулся как по струнке, как-то автоматически почёсывая свой затылок. Он пытался выдумать более-менее реалистичную причину, по которой он до сих пор предпочитал своей удобнейшей кровати любую, где нет его девушки, хотя бы в радиусе километра. Чувство было странное, его было просто невозможно описать с первого раза.

— Я не умею так хорошо переводить тему, как ты, — с улыбкой произнёс Антон. — Но может ты отъебёшься от меня с этими расспросами и просто разрешишь немного пожить у тебя?

— Хорошо.

Как бы Арсений ни пытался, вывести Антона на чистую воду у него не получилось. А тот был только рад, что в этом маленьком сражении, впервые за долгое время, он смог победить самого дотошного человека, которого только знал.

Когда с кружкой кофе было покончено, Попов направился в гостевую комнату, где эти пару дней жила Кьяра. Собрал с кровати её постельное белье, попросил Антона отнести его в стирку, а сам постелил новое, кипельно-белое, для своего товарища. Его дорожный рюкзак, который Антон возил с собой с начала тура, было решено наконец-то разобрать: в стирку полетела вся одежда, кроме той, в коей Шаст находился в данный промежуток времени.

— Ты можешь одолжить мне какую-нибудь кофту? — спросил Антон, обнаружив на своей толстовке, прямо в районе живота, какое-то пятно неизвестного происхождения.

— Хмм, сейчас что-нибудь найду, — Попов направился в спальню, заглядывая в шкаф.

Парень быстро стянул с себя предмет одежды, закидывая его следом за остальными вещами и, когда вышел из ванной, обнаружил: Арс уже вынес чистую тёмно-зелёную толстовку.

— Думаю, эта будет тебе как раз, — мужчина положил одежду на диван, сам садясь в кресло и утыкаясь в телефон.

Кажется, этот день останется в памяти Арсения как один из самых волнительных в жизни. Попов испытывал безумно противоречивые чувства. Он уже неоднократно задавался вопросом: зачем позволил Антону остаться? То, что происходило в их отношениях сейчас, пугало. Арс не понимал, почему вообще дал ход своим чувствам и, что самое главное, не понимал, почему Антон этому потакает.

— Слушай, выпить хочу, — Антон перехватил взгляд Арсения. — У тебя есть что?

— Сейчас как-то рановато, — растерянно ответил мужчина, перекидывая ногу на ногу. — Разве есть повод, чтобы начать пить с самого утра?

— Разве обязательно нужен повод?

Антон обошёл диван, проходя на кухню и открывая тот самый шкаф, за стеклом которого у Попова стояли бутылки с дорогим алкоголем. Он внимательно смотрел на каждую изучающим взглядом, словно по одному только виду этикетки пытаясь понять, насколько дорогой напиток перед ним.

— Эту можно? — Шаст взял одну из бутылок текилы, протягивая её в сторону хозяина квартиры. Тот, немного прищурившись, присмотрелся к выбору товарища.

— Можно, только у меня нет лимона, — Арс медленно перевёл взгляд на лицо Антона, а тот быстро отвернулся, ставя текилу на стол и доставая прозрачные стопки. —

— Перебьёмся и без него. Овощами закусим. Их я у тебя видел.

Попов осторожно отложил телефон на журнальный столик, неотрывно наблюдая за тем, как кудрявый уже во всю роется в холодильнике. Благо, после приезда Кьяры осталось несколько огурцов. Антон тут же нашёл их, нарезая на маленькие брусочки и выкладывая на плоскую деревянную доску, которую нашёл в одном из ящиков. Попов решил промолчать, что эта дощечка вовсе не предназначена для нарезок, ибо совершенно не хотелось портить момент. Да, давно ему не приходилось начинать пить в такое время. Но в чём-то он всё-таки был солидарен с Антоном: им срочно было необходимо разрядить обстановку, иначе так бы и метались по квартире друг от друга.

Уже буквально через минуту на столике, между креслом и диваном, стояли закуски, полная бутылка текилы, которую Арсений берёг для особенного случая, и пара стопок. Путём небольшого консилиума было решено включить какой-нибудь легкий фильм на фон, чтобы было, на что отвлекаться. Выбор пал на сериал «Друзья», который оба импровизатора любили больше всего на свете и знали почти наизусть. Таким образом, можно было не переживать, что что-то важное из сюжета будет упущено из вида, но, при этом, смотреть будет приятно.

Арс быстро настроил телевизор и занял место на диване, рядом с Шастуном. Тот уже разливал алкоголь по стопкам и ждал, пока Попов возьмёт свою порцию, чтобы произнести первый тост.

— За встречу, — легко произнёс длинный, и, звонко чокнувшись стопками, оба залпом опрокинули первую порцию, тут же закусывая долькой огурца.

Уже к третьей стопке натяжение, бывшее между ними, начало исчезать. Сперва полноценное общение завязалось на обсуждении персонажей и сюжета серии. Постепенно разговор начал двигаться в другую степь, всё дальше и дальше отходить от первоначального обсуждения сериала. Антон даже не заметил, как спустя несколько рюмок начал травить Арсению свои школьные истории. Оказывается, времена КВН для Шаста были чем-то очень важным. Удивительно, что раньше Арсений об этом даже не задумывался.

В отличии от товарища, Арс никогда не участвовал в подобного рода юмористических мероприятиях в школьные времена. И даже тогда, когда учился в ВУЗе, совсем не задумывался об этом. Поэтому Попову было действительно интересно слушать Антона.

Под градусом разговоры быстро обрели простоту. С Шастуном можно было легко поболтать практически о чём угодно. Арс даже позволил себе рассказать несколько историй из детства, что делал достаточно редко.

Ближе к концу бутылки, когда язык уже понемногу начинал заплетаться, если говорить без умолку, Антон сам не заметил, как подсел ближе к Попову. Сам от себя был в шоке, когда вдруг коснулся чужой руки, хотя старался быть как можно более непринужденным.

— Знаешь, Арс… — он внезапно замолкает, закусывая свои губы. — … у тебя такие красивые глаза… Просто… Лёд Байкальский… Ты бывал на Байкале?

В сей раз на эту игру повёлся Арс. Слишком послушно вёл себя, позволяя Антону править балом. Позволил достать весьма дорогой алкоголь, который не собирался открывать ещё очень долго. И даже не смог отказать, когда Антон прикоснулся к его руке. Почему-то в данной ситуации это было словно чем-то… нормальным?.. Попов ещё пытался надеяться на то, что всё закончится безобидным общением, но где-то на подкорке мозга понимал: скорее всего, так не получится. Ведь не просто так Антон решил напиться прямо сейчас, даже не дожидаясь вечера. Но врать самому себе было уже просто невозможно: Арсений ждал этих прикосновений на себе и был безумно счастлив, что тонкие пальцы, увенчанные тяжёлыми кольцами, коснулись его запястья. Мужчина поднял голову, когда совсем рядом раздался тихий голос. Он смотрел на Шаста и понимал, что больше всего хочет его поцеловать. Снова. Снова. И снова.

— Мы вместе были на Байкале, Шаст. На гастролях.

Попов уже совершенно бесстрашно и неотрывно смотрел в зелёные хмельные глаза. Совершенно не ожидая от самого себя, Арс приподнялся с дивана, вырывая руку из чужой и, развернувшись, лёгким движением оседлал худые колени, обхватив Шаста за скулы. Притянул к себе, вовлекая в крепкий поцелуй.

Было что-то слишком запредельное в этом желании. От него просто невозможно было избавиться, как ни пытайся. И упустить этот момент было бы просто чем-то незаконным. Кто знает, как долго он сможет прикасаться к этому человеку ТАК? Что будет дальше? Миллион вопросов было в голове, но отвечать на них сейчас не хотелось. Хотелось лишь прикасаться к пухлым влажным губам, страстно и, одновременно с этим, нежно покусывать их. Всё крепче и крепче притягивать к себе за затылок, пальцами касаясь коротко стриженных волос. Арсений чувствовал неизвестно откуда взявшийся напор Шаста, с которым тот наваливался на него. Чувствовал крепкую руку на пояснице и прикосновение холодного металла колец к своей случайно оголенной спине.

В их поцелуе ощущался чёткий привкус сигарет и алкоголя. Кажется, Шастун настолько пропитался запахом табака, что, даже если он бросит курить, никогда не сможет избавиться от него. Губы, волосы, даже руки — всё пахло до боли знакомо: Арс запомнил этот запах за время работы вместе.

Попов даже не заметил, как оказался под Шастуном. Демонстрируя широкие плечи, он навис над ним, ни на секунду не отрываясь от поцелуев. Арс чувствовал, как цепь на шее коллеги касается его собственной кожи. И все эти побрякушки заводили всё сильнее. Актёр даже не заметил, как запустил руки под свою же толстовку, одолженную Шастуну часом ранее, прикасаясь к худощавому и ужасно горячему телу. Трогать мужчину было необычно, Арс чувствовал себя натуральной девственницей, но его желание становилось сильнее разума.

Шаст ощущает каждое прикосновение на себе. А в голове глупые воспоминания об их совместной поездке на Байкал. Такое чувство, словно он сейчас по такому тонкому льду пляшет… Он, Шаст, тогда даже не думал о том, что у него может быть что-то большее, чем обычная дружба с каким-либо представителем сильного пола. Тем более совершенно не думал в этом ключе об Арсении. Он, несмотря на всю манерность, был совершенно не таким, каким обычно представляют геев. Да и сам Антон был совершенно другим: резкий, колкий, в какой-то мере даже брутальный. Но, кажется, им сейчас это ничуть не мешало. Антон упирался острыми коленками в диван, зажимая под собой Арса, крепко сжимая его подтянутое тело, и просто напрочь терял голову. Кажется, даже во время секса с Ирой, который, к слову, всегда был на высоте, он не испытывал ничего подобного.

Поцелуи спускаются с губ, и Антон сам не замечает, как, скользнув по небритой щеке, перемещается к выступающему кадыку. Он старается целовать нежно, игнорировать в голове ощущение редкой щетины на губах. Арсений, лёжа под ним, тяжело вздыхает, подставляя шею под ласки — неужели найдено интимное место Попова? Антон углубляет поцелуй, прикусывая тонкую кожу, но вовремя одёргивает себя, отпуская? ему ни в коем случае нельзя оставлять никакие отметины, как бы ни хотелось… Шастун не удержался, поднимая голову и глядя на коллегу из-под кудрявой челки. Как же беззащитно сейчас выглядит грозный Арсений… Всего-то нужно было повалить его на диван — и дело в шляпе.

В голове появляется просто сумасшедшая мысль: какой он <i>там…?</i> Антон закусывает свои уже опухшие от поцелуев губы, дрожащими руками цепляясь за пряжку ремня на штанах Арсения. Сейчас больше всего он боялся, что тот его остановит. И тогда это точно будет фиаско. Антон просто больше никогда в жизни не соберёт в себе столько уверенности, чтобы повторить этот финт. Но, на великое удивление Шастуна, Попов не сопротивляется, и, расстёгивая кожаный ремень, Антон «невольно» натыкается на возбуждённый орган. Он явно выпирает из-под белья, и Шаст, словно заворожённый, приспускает джинсы партнёра, открывая своему взору элегантные чёрные боксеры — что ещё можно было от него ожидать?

Антон опускается с дивана, не совсем грациозно, но очень быстро перемещается на пол, упираясь коленями в холодный паркет, подтягивая за собой тело Арсения. Ему было очень непривычно находиться в таком положении, ведь обычно сам он был на месте Попова… Но крыша отъехала на крыльях текилы далеко и надолго, и, если не сегодня, то точно уже никогда…

Шаст наклоняется, прикасаясь губами к тонкому шраму внизу живота. Мужчина откликается тяжёлым вздохом, больше напоминающим лёгкий стон. Антон старается не поднимать голову, чтобы, не дай бог, не напороться на его голубые глаза. Тогда он, наверняка, не выдержит и сбежит из этой квартиры в очередной раз. И тогда Арс уже не примет его назад… Кудрявая чёлка коснулась оголённого тела, заставляя Попова снова задрожать. Антон взял кончиками пальцев за резинку боксеров, стягивая их, пока не показалась аккуратно выбритая дорожка.

— Я… Я никогда не делал этого, — на одном дыхании, практически шёпотом, выпалил Шаст. — Поэтому не будь слишком критичен…

Арс не успевает (или уже не может) ничего ответить, когда Антон стягивает бельё ещё ниже, открывая взору первый в жизни мужской член. Конечно, после своего. Он старается отключить мозг, доверяясь инстинкту, вспоминая всё то, что нравилось ему самому, и даже то, чего не хватало. Дыхание Шаста обжигает кожу, заставляя член дрогнуть в порыве возбуждения.

Самым сложным было заставить себя впервые прикоснуться. Этот момент, естественно, отложится в памяти на всю жизнь. Антон робко наклонился, дотрагиваясь самым кончиком языка твёрдой плоти, которая мгновенно напряглась ещё сильнее. На удивление, он не почувствовал чего-то необычного, но зато его собственный член вздрогнул в ответ, сильнее упираясь в слои одежды. Дальше тянуть не было никакого смысла — Антон более откровенно прижался влажным языком к Арсению, проводя по всей его длине, ощущая реальные размеры коллеги. Брать в рот ещё слишком волнительно, и Шаст просто охватывает его пухлыми губами, скользя по стволу, словно привыкая к этим ощущениям. Однако громкий и чертовски сладкий стон, раздавшийся откуда-то сверху, звучащий, скорее, как одобрение, буквально заставляет Шаста заняться чем-то «посерьёзнее». Мгновение, и он берет в рот, горячие губы смыкаются на головке.

Мир улетает ко всем чертям, и Антона, наверное, больше не вернуть обратно. Ощущая, как тело Арсения подается ему навстречу, вздрагивает каждую секунду, стонет… Шаст, неумело и неуверенно, но очень старательно берет всё глубже с каждым движением. Он чувствует, как головка плотно прижимает язык, дотрагиваясь до стенок горла. Антон понимает, что Арс полностью в нём, когда подбородок соприкасается с чувствительной кожей. Сквозь томную пелену он слышит, как Попов умоляет не останавливаться, комкая обивку дивана. И, возможно, сейчас Шаст бы даже хотел, чтобы мужчина сжал его волосы, но тот слишком этичен даже сейчас, либо боится спугнуть, и потому просто не прикасается к Антону…

На мгновение Шаст вскинул глаза вверх, совершенно неожиданно встречаясь со взглядом Попова. Антон никогда не видел его таким: поплывший, возбужденный… Чёрт, да за один только этот взгляд можно было убить. Антон понимает, что сам сейчас выглядит никак не лучше. Он чувствует, как на глазах выступили слёзы, ощущает, что всё лицо горит пламенем. Парень выпускает член изо рта — тот мгновенно утыкается в живот своего хозяина. Антон тяжело вздыхает, пытаясь за пару секунд восстановить дыхание и, не давая Арсу возможность расслабиться, крепко сжимает руки на полуголых ягодицах… Язык обводит головку ещё несколько раз, проходится по всей длине. Антон обхватывает основание члена рукой, ритмично насаживаясь плотно сжатыми губами, помогая себе пальцами.

Он старался. Старался сделать всё так, чтобы Попову было действительно приятно. И, судя по тому, как это тело буквально тряслось под ним, у него получалось весьма неплохо. Хотелось, чтобы этот минет отпечатался в голове Арсения на всю жизнь. И возможно, Шаст сосал не лучше какой-нибудь элитной эскортницы, но зато он делал это настолько искреннее, что тут с ним точно никто не мог бы посоревноваться.

Антон чувствует, как твёрдый орган, вбиваясь в горло, вздрагивает. Слышит, как Арсений сладко скулит, чувствует, как под ним безжалостно скрипит диван. В следующее мгновение Попов напрягается и Шаст ощущает секундную заминку, после которой в измученное горло ударяет горькая и горячая струя спермы. Кудрявый на мгновение теряется, замирая, позволяя своему коллеге полностью излиться в него. Всё тело била дикая дрожь, и Антон чувствовал, как на его ресницах застыли слезы.

Когда Арс под ним расслабился, Антон медленно выпустил его член изо рта, облизывая свои раскрасневшиеся губы. Он отстраняется, вновь ловя взгляд голубых глаз из-под прикрытых век. Шаст, не поднимаясь с пола, отстраняется к столику, наливая себе полную стопку текилы, и выпивает её залпом. Кажется, в том, что было, он переживает лишь о том, что всё это время его собственный член стоял колом.

Антон поднялся с пола, выпрямляя затёкшие колени. Его потрясывало, и в голове была натуральная каша. Парень старался не встречаться с Поповым взглядом, нарочито поправляя худи таким образом, чтобы не палить собственное возбуждение. Похлопав себя по карманам и нащупав там пачку сигарет, Шаст весьма оживился, вскрывая пачку и сразу цепляя губами сигарету.

— Я курить, — уже в пути на лоджию выпалил он, быстрыми шагами сокращая дистанцию со свежим воздухом. Ему просто необходимо было это дело перекурить. Ещё бы: не каждый день отсасываешь мужикам.

Антон сидел в плетёном кресле, закинув ногу на ногу. Стояк постепенно спадал, но его постоянно подкрепляли свежие воспоминания. Господи, как он до этого дошёл? Шаст глубоко затянулся, стараясь перебить горечью дыма привкус спермы во рту. Кажется, это ощущение останется с ним надолго. Затяжка за затяжкой: Антон старался привести сердцебиение в норму, и надежда была лишь на прохладный воздух, который сейчас полностью окутывал его.

Когда он вернулся в квартиру, плотно прикрывая за собой балконную дверь, Арсения уже не было видно. Пустые стопки с почти до дна допитой бутылкой стояли всё на том же столике, и, когда Шаст уже хотел отправиться на поиски любовника, в ванной заработал душ. Парень прокашлялся, убирая со стола посуду и возвращая бутылку на место: отчего-то он таки был уверен, что допивать её не стоит.

Сел на кресло, опустив свой взгляд на откровенно раскуроченный диван. Нет, он точно не готов сейчас встречаться с Арсением взглядом. Шаст глянул на часы — слишком рано, чтобы ложиться спать. Решение пришло в голову так же быстро, как и обычно. Он быстро поднялся со своего места, юркнул в гостевую спальню, доставая из рюкзака свои наушники и, прихватив кепку, вышел в коридор, быстро надевая на себя куртку и кроссовки. Хотелось сбежать до того, как из ванной выйдет Арсений и придётся придумывать для него какие-то оправдания. Антон прихватил с собой ключи от квартиры, которые совершенно открыто лежали на полочке в коридоре. Вряд ли Попов пойдёт куда-то на ночь глядя, тем более сегодня. А вот Антону они будут весьма кстати, если учесть, что тот ещё планировал вернуться ночевать.

Достаточно тихо кудрявый закрыл за собой дверь, убирая ключи в карман и уже вызывая лифт; подключил наушники, листая длинный плей-лист телефоне. Хотелось выбрать что-то, после чего ему не захочется покончить жизнь самоубийством.

Вечер сегодня был прохладный, но это определенно то, что сейчас нужно Шастуну: стоило проветрить мозги. Хотя, если говорить откровенно, больше хотелось в душ, но что поделать, если там было занято? Антон вышел за территорию ЖК и направился вдоль по 26-линии. Только в этот момент он осознал, что забыл дома у Арса солнечные очки. Пришлось пониже натянуть козырёк и сверху укрыться капюшоном. Если бы его сейчас кто-то узнал, это было бы совершенно не кстати. Во всяком случае, если помнить о том, что официально, в первую очередь для Иры, он сейчас был в Воронеже.

Антон понял, что дошёл до Невы только тогда, когда перед ним оказался ледокол «Красин». Погружённый в свои мысли, он даже не понял, как близко Арсений живет к реке. Интересно, как часто он бывает здесь?

<i>«Так, стоп, блять»,</i> — сам себя одернул парень. — <i>«Вообще-то ты специально пошёл прогуляться, чтобы не думать о нём»</i>

Как бы Антон ни старался, о чем бы ни думал и куда бы ни шёл, его мысли всё равно возвращались в ту квартиру, к тому человеку, в те минуты… Неужели он теперь не сможет нормально существовать? А как же работать теперь, когда голова подобным забита? Он до сих пор был пьян: алкоголь не успел выветриться из головы, и именно на этот факт Шаст грешил, проваливаясь в мысли о Попове. Но кое-что действительно волновало: что будет дальше?

Антон смог нагулять ещё от силы час и даже не заметил, как ноги привели его обратно к дому Арса. Ещё несколько минут парень постоял с краю двора, тщательно выкуривая сигарету и, скинув её труп в мусорку, направился к парадной, на автомате опять здороваясь с консьержкой.

Когда Шаст вошёл в квартиру, было уже темно и тишину развеивал лишь приглушённый храп из дальней комнаты. Антон буквально на носочках проследовал в душ, прихватив с собой свежую футболку с боксерами. Наконец-то он смог привести себя в порядок. Кажется, ему всё-таки пора заканчивать с алкоголем. А то это всё начинает напоминать какие-то студенческие запои, когда напиваешься специально, чтобы ни о чем не думать. Тем более, совсем скоро пора вновь возвращаться в рабочий график, в котором точно не будет времени на пьянки.

Антон вымылся до идеальной чистоты, использовал сразу несколько гелей для душа, потому что не смог определиться, какой ему больше нравится. И даже голову вымыл несколько раз — теперь его кудри намокли и выпрямились. Глядя в зеркало, он снова вспомнил себя подростком. Словил нервный смешок и взъерошил волосы: так привычнее и, откровенно говоря, намного лучше. Антон быстро оделся и юркнул в кровать. Кажется, сегодня, впервые за долгое время, он уснёт не «завтра». Удивительно, как на него влияет Санкт-Петербург.

***

Утро Антона началось с телефонного звонка. Обычно он отключал на ночь звук, но в этот раз, судя по всему, настолько быстро уснул, что совершенно об этом забыл. Еле разомкнув глаза, он тупо пялился в экран, стараясь понять, кто пытается до него достучаться и который сейчас час.

Осознание пришло слишком резко, словно удар под дых. На экране красовалась фотография его девушки и, исходя из того, до какого момента дошла мелодия, звонила она уже достаточно долго.

Шаст резко вскочил на кровати, стараясь проморгаться и придумать, что делать. Если не ответит, она будет звонить родителям, и тогда Антон точно спалится, что не в Воронеже. А если она уже с ними связалась? Нет, исключено. Мама бы обязательно перезвонила ему и предупредила. Значит, она не в курсе. Значит, есть шанс выкрутиться без потерь.

Антон сдвинул пиксельную кнопку уже успевшими запотеть руками, стараясь как можно спокойнее ответить на звонок.

— Доброе утро, Ирусь, — он ещё хрипел ото сна. Ещё бы, сейчас не было даже десяти утра.

— «Привет, котик», — её голос звучал спокойно, и это уже не могло не радовать. — «Как ты там?»

Антон почесал затылок, падая обратно на подушку. Кажется, ему всё-таки повезло, и девушка не догадывается о том, где он на самом деле.

— Спал. Ты меня разбудила, — хмыкнул парень, потирая глаза руками. — Всё в порядке. Что-то случилось?

— «Просто соскучилась. Да и хотела узнать: когда приедешь?» — в трубке раздался тяжёлый вздох. — «Мне кажется, что мы не виделись вечность»

— Ир… — Антон закусил губу, стараясь сейчас не сказать ничего лишнего. Лучше бы он соврал, что уехал по работе. — Я тоже очень соскучился, но пока ещё нужно остаться здесь.

— «Что-то с родителями? Как матушка?»

— Нет-нет, все живы, все здоровы. Просто… — он на ходу пытался придумать причину, по которой ему придётся остаться ещё на некоторое время. И, самое главное, причина должна быть такой, чтобы не вызвать никаких подозрений и, тем более, желания приехать у самой Кузнецовой. — Вика попросила помочь с покупкой машины, — Антон сам удивился тому, что придумал. Однако, версия звучала очень убедительно. — Тут есть один вариант в области, нужно съездить посмотреть и если всё круто, то оформить…

— «Ох, а она не может сама как-то в этом разобраться?»

— Ну, я ведь брат, — более строго парировал Антон. И девушке не оставалось ничего, кроме как согласиться.

— «Антош…» — её приятный голос впился в ухо. — «Я люблю тебя. Возвращайся скорее»

Антон закусил губу. Впервые он не хотел отвечать взаимностью на её слова. Но он прекрасно понимал, что другой реакции, если он хочет дальше как-то выкручиваться, быть не может.

— И я люблю тебя, милая.

Девушка была довольна ответом. Она мило попрощалась с парнем, ещё много раз сказала, что скучает, и попросила почаще звонить, пока он в Воронеже. Антон ответил, что постарается, но ничего не обещал. Отложив телефон, сел на кровати, обхватив голову руками, упирая локти в колени.

Как же сильно его ломает. Никогда бы не подумал, что будет врать Ире о своём местоположении. Причём находясь не в каком-нибудь сомнительном клубе или на тусовке с морей баб, а в квартире у Арсения… Это всё до сих пор казалось чем-то нереальным.

Антон поднялся с кровати, открывая окно на проветривание, после чего, взяв пачку сигарет, что лежала на столе, надел штаны и вышел из комнаты. И почему всё опять случается именно так: его встречает взгляд Арсения?

— Доброе утро, — желает актёр, наливая себе чашку кофе. — Будешь?

— Доброе. А можно просто чая сладкого? — Антон вынимает одними губами сигарету из пачки и проходит мимо коллеги прямиком на лоджию, совершенно позабыв о том, что было бы неплохо накинуть какую-нибудь кофту.

Он курит быстро, ибо возвращаться за тёплой одеждой совершенно не хочется. Буквально через две минуты возвращается в тёплую кухню, где на столе его уже ждёт полная кружка горячего чёрного чая.

***

Арсений проснулся с утра пораньше. Сегодня для него был ответственный день. Несмотря на то, что в последнее время он позволил себе слишком много вольностей, в том числе и слишком частое распитие алкогольных напитков, сегодня нужно было брать себя в руки. Через четыре часа ему нужно было быть в больнице. Хотя головные боли с момента последнего выступления больше не появлялись, он обещал Стасу, что займётся этим вопросом серьёзно.

Вчерашний день оставил на актёре некоторые отпечатки. В первую очередь, ему потребовалось долгое время, чтобы уснуть. Кажется, случилось это ровно перед тем, как Антон вернулся домой (Арс не хотел спрашивать, куда тот уходил: это и так было понятно. Без вещей точно никуда бы далеко не делся). А ещё количество выпитого спиртного вкупе с пробуждением в шесть утра давали неплохую почву для развития мешков под глазами, в которых уже можно было хранить все сценические костюмы Арса.

Помимо всего прочего, всё свободное место в голове занимал Шастун. Вернее даже сказать, то, что он вчера делал. Что <i>они</i> вчера делали. От этого в том числе Арс был как на иголках. Невозможно было просто взять и вычеркнуть из своей головы тот факт, что они, по сути-то, переспали. Странно, но в этот раз Попов не испытывал чувства вины или какого-то иного негодования. Он даже практически не стеснялся, когда Антон вошёл на кухню. Вот только единственное, что теперь тяготило его сердце, — тихий голос Антона, который минутой ранее слышался из гостевой спальни. И, если быть уж совсем откровенным, слова, сказанные Ире, — совершенно не то, что хотелось бы услышать на утро от своего любовника.

Арс сидел у выхода на лоджию, в плетёном кресле, которое он специально занёс в кухню, одетый в домашние штаны и кофту с длинными рукавом и, закинув ногу на ногу, попивал крепкий черный кофе. Его запах разнёсся по всей квартире и чувствовался повсюду. В руках телефон: он как раз писал пост в инстаграм и остановился, продумывая хештеги.

Арсений коротко улыбнулся, видя помятое лицо замёрзшего Антона, вплывающего в комнату. Его уже достаточно длинные волосы были растрёпаны в разные стороны, а на щеках появилась достаточно густая щетина. В этом, уже совершенно взрослом, мужчине почти не просматривался образ худощавого двадцатилетнего юнца, приехавшего из Воронежа, ведомого своей мечтой.

— Только я сахар не добавил. Возьми, сколько нужно, — чуть с хрипотцой ответил Попов, оглядывая Шаста с головы до ног. — После прогулки хорошо спал? — Арс чуть наклонился, поднимая кружку горячего напитка и делая небольшой глоток.

— Спасибо, — коротко ответил Антон, усаживаясь за стол и занимаясь своим напитком.

Арсений же вновь опустил взгляд в телефон. На экране была его фотография, которую давно планировал выложить, но руки не доходили. В комментариях значилось: <i>«Куда это я собрался? #прямовтуда #пойдемнаулицупотусуемся #слишкомдолгодумал»</i>. Этот пост, как и все остальные, станут предметом долгих споров в комментариях. И теги этому только пособствуют. А почему бы и нет? Мужчина отложил телефон на пол, рядом с ножкой кресла, туда же поставил и кружку. Сложил руки в замок, обхватывая худые колени.

[ссылка на фото: https://vk.com/photo-213261982_457239056]

— Мне нужно ненадолго уехать по делам, — Арсений поднял взгляд на Антона, который как раз пробовал чай на уровень сладости. — Ты можешь подождать меня дома.

Тот слабо кивнул. Арс молчал, украдкой поджав губы. Какое же странное чувство… Он старался смотреть в окно, но не смог пересилить себя надолго, и в итоге взгляд упал на лицо Антона, пытаясь исследовать всё, кроме глаз. В глаза сейчас смотреть не хотелось. Арсений следил за его руками, без колец. Видимо, снял перед сном. Антон как-то особенно держал кружку. И Арс не мог понять, в чём именно дело: в его движениях или в том, что это именно ЕГО руки? Арсений хотел <i>«к чертям перевернуть стол»</i> [отсылка к стиху Ольги Дивной]. Он начинал злиться сам на себя. На то, что чувство, сейчас терзающее его сердце, слишком поразительно напоминало ревность. Жгучую, острую, словно боль от пореза руки.

Мужчина резко встал со своего места, буквально за два шага преодолевая расстояние до Антона. Остановился около него, холодными ладонями обнял за лицо, поднимая на себя чужой взгляд. Арсений смотрел в удивлённые зелёные глаза. Он старался подобрать слова, но они комкались в голове ещё на стадии думы. Мужчина провёл большими пальцами по колючим щекам. Со всей нежностью, какую только он мог вложить в этот жест.

— Я… — лишь смог выдавить он из себя, не отрываясь от чужого лица. — Я не хочу, чтобы ты портил отношения с ней.

Чёрт. Арс, блять. Ты хотел сказать не это. Ты хотел сделать совершенно другое.

Мужчина быстро убрал руки, улыбнувшись немного печально. Устремив взгляд куда-то вдаль квартиры, Арсений вышел в коридор, направляясь в сторону спальни.

— Я сегодня иду в больницу, — голос прозвучал уже из спальни. Попов открыл шкаф, выбирая себе одежду на день. Он чуть повысил голос, чтобы Шаст лучше слышал его. — Нужно сдать все анализы до того, как начнутся съёмки. Потом будет не до этого…

Он достал из шкафа несколько футболок, решая, которая ему больше нравится. Остановил свой выбор на ярко-розовой. Остальные убрал обратно.

— Арс, я с тобой поеду! — Антон вдруг вскакивает из-за стола, но останавливается, даже не сделав ни одного шага.

***

Антон мысленно благодарит Арсения, который, в отличии от него самого, не забыл про стирку и даже позаботился о том, чтобы вещи Шастуна были высушены. Похуй, что неглаженные: на нём расправятся, чай, не на съёмки едут. Он быстро одевается, умывается и уже минут через десять становится похожим на человека. Правда, ещё безумно хотелось есть, но у Арса, кроме борща, дома ничего уже не осталось, поэтому Антон решил, что они заедут куда-нибудь после больницы.

О своём решении он рассказывает другу, когда они уже спускаются на лифте вниз. Сегодня — в полном обмундировании: капюшоны, кепки, очки. Попов даже зачем-то захватил с собой зонт. <i>«У меня в машине нет зонта, а вдруг дождь?»</i> — пожимает плечами он, сверля Антона взглядом, а-ля «ты что, <i>тупой</i>?» Уже сидя в машине на пассажирском сидении, Шастун подключается к магнитоле, включая что-то из последней добавленной музыки.

***

В общем и целом, в жизни Арсения Попова начался очень странный и непростой период. Период, который нельзя просто так пропустить мимо. Что же это такое? Неужели, это один из тех вопросов, которые следовало бы обсудить с психологом? Если ты юный подросток, возможно. Но что делать, если ты взрослый, почти сорокалетний мужик? Причём достаточно умный, повидавший жизнь со всех её сторон. Умеющий подстраиваться и добиваться своего. Но отчего же сейчас в его голове лишь пустота? Или же она, на самом деле, не в голове, а в самом сердце? Или же эта самая пустота была вообще всегда, ровно до событий недавних дней?

До больницы, где у Арса был назначен приём, дорога была не такой уж и быстрой. Они попали в пробку, а потом Арс решил объехать её по дворам и они очутились в ещё более страшной пробке. Антон даже пытался подшутить над ним, но, видимо, передумал, когда Попов окинул его слишком страшным взглядом. То, что они успели добраться ровно ко времени приема, можно было назвать настоящим везением. Арс попросил Антона подождать в машине, оперируя тем, что такую махину, как он, точно узнают в толпе. До самого кабинета пришлось добираться в темпе лёгкой пробежки.

Сперва минут двадцать актёр провел у терапевта, а потом начался настоящий забег по кабинетам. Хорошо, что Антон остался в машине, спокойно проводя время за курением и сидением в телефоне, а не нахождением в очередях. Вот только вернулся Попов минут через сорок-шестьдесят, когда стопка документов в его руках стала уже достаточно приличной. Он вышел из больницы, прямиком направляясь к машине, где его ждал измученный Шастун.

 Из-за тёмных очков, которые Арсений нацепил на нос, было сложно сказать, какие именно эмоции он испытывает. Однако тяжёлый вздох, вырвавшийся, когда он наконец-то сел на водительское кресло, о чём-то да намекал.

— Я думал, ты останешься там навсегда, — с зевком произнес Шаст, глядя на коллегу.

— Сам не ожидал, что получится так долго. Подожди минуту, — мужчина сразу залез в телефон, набирая какое-то достаточно длинное сообщение Стасу. — В общем, не всё так плохо, — наконец-то нарушил молчание Попов, снимая солнцезащитные очки и складывая их на приборную панель. — Анализов полно, конечно, но всё должно быть в норме. Поэтому не переживай, ангел, — Арс улыбнулся, закинув голову назад, устремив взгляд в потолок машины. — Давай заедем кое-куда и возьмём на вынос? Хочу подольше побыть дома.

Шастун согласился без возражений.

На пути к квартире Арс остановил машину у небольшой кафешки, окна которой выходили на проспект.

— Подожди тут, ок? — не дожидаясь ответа, Попов вылетел из автомобиля, перед этим включив «аварийку» и захватив тёмные очки.

Антон наблюдал за тем, как актёр подходит к стойке заказов, беря в руки небольшое меню. Он изучает его несколько секунд, а после озвучивает пожелания. Предположить, что именно он берёт, конечно, было невозможно (несмотря на то, что Шаст весьма неплохо читал по губам), но весь «околофранцузский» интерьер заведения явно намекал на то, что будет что-то изящное. И он не прогадал, ибо минут через пять Попов вернулся с большим бумажным пакетом, на котором были нарисованы пышные круассаны.

— Там два стаканчика в пакете, можешь в руках подержать? — Арс протянул ему подставку с ними. Судя по запаху, это был кофе. Пакет с оставшимися продуктами он убрал на заднее сидение.

До дома добрались быстро, попутно обсуждая Арсеньев поход в больницу. Тот, пусть и посетил платную клинику, жаловался на тупых бабок, от чего Антон успел дико проорать.

По приезде домой, Арс и Антон решили расположиться для позднего завтрака на диване в гостиной. Кажется, Шаст даже поймал какой-то неплохой фильм, что шёл по телеку. Приятные контейнеры с логотипом заведения были полны безумно красивой еды. Антон с каким-то восхищением разглядывал круассаны со всевозможными начинками. Кофе, и тот, был здесь каким-то особенным. Даже не беря в расчет то, что успел немного остыть.

— Ты пока начинай без меня, а я Стасу позвоню и приду, — Арс дождался кивка Антона и вышел в спальню.

Шеминов, несмотря на то, что получил весьма красноречивое сообщение от Арсения, потребовал от того личный телефонный звонок. Ему просто необходимы были подробности всего и вся. В конце концов, от здоровья Арса зависело слишком многое.

— «Ну наконец-то позвонил», — в трубке сразу же раздался голос Стаса. — «Обрадуй меня»

— Привет, Стас. В общем, сходил я к врачу. Долго осматривал меня, задавал кучу вопросов… — Арс слышал, как в гостиной Антон разговаривает с телевизором. Он подошёл к двери, отчётливо слыша голос Шаста, и аккуратно закрыл дверь, чтобы до того не дошел его собственный телефонный разговор. — Мне пока толком ничего не сказали, но сверху назначили огромное количество обследований. В первую очередь МРТ. А там уже будет известно.

— «Что по состоянию в целом? Падал ещё?»

— Нет, с этим всё в порядке. Я эти пью, как их там… — Арс задумался, ища взглядом таблетки. — <i>«Перекларамиридон»</i>, точно. Голова не болит почти.

— «Это отличные новости, Сень. Ты про съёмки помнишь?»

— Конечно! Буду в добром здравии. Кстати, Стас… Давай то, что я тебе рассказываю, останется только между нами, хорошо?

— «Как скажешь. Ну ладно, отключаюсь. А то я с семьей. Ты, если что, звони сразу. Не темни, пожалуйста»

— Конечно, давай, до съёмок.

Арсений положил телефон в карман, перед этим несколько раз покрутив его в руках. Он хотел выйти, но, подойдя к двери, почему-то остановился. Ему нужно было выдохнуть. На самом деле, было не так просто врать Стасу. Всё было не так радужно, как он говорил — врач в упор не понимал, почему именно Попов испытывал такие страшные головные боли, и отчего рухнул посреди улицы, когда к этому не было никаких предпосылок. И «МРТ» Арс тоже очень боялся. В последний раз он был там лет в двадцать с копейками, когда знатно приложился головой и был шанс сильного сотрясения…

Наконец-то Попов решил, что пора возвращаться. Тем более, его собственный желудок уже давно требовал завтрак. Арс вышел из спальни, подходя к дивану, на котором сидел довольный Антон и, обойдя его, сел в кресло, стоящее рядом. Шаст встретил его приятным взглядом, устроившись на диване с ногами. Фильм, к счастью Шастуна, оказался с Джимом Керри в главной роли. Арс не совсем понимал, что именно это за картина, ибо для него все фильмы с данным актёром были чем-то одинаковым, однако тоже с удовольствием следил за экраном, наконец-то добравшись до своей порции.

В какой-то момент Арс осознал, что уже несколько раз поймал на себе взгляд Антона. Слишком откровенный для того, чтобы быть чем-то безобидным. Попов сперва пытался пропустить это мимо, но всё-таки не выдержал и повернулся к гостю, ровно в этот момент встретившись с ним глазами. Судя по всему, разговора таки не избежать.

— Почему ты остаёшься со мной?

***

— Я остался, потому что захотел, — Антон сглатывает (как-то взволнованно), выпрямляя спину и откидываясь на спинку дивана. — Я тебе мешаю?

Шаст внимательно всматривается в каждую черту Арсения, пытаясь уловить что-то ответное в нём. Самое сложное в отношениях с этим мужчиной — понять его настоящие эмоции. Он может сидеть рядом с вами, улыбаться, даже шутить, а потом осторожно признаться наедине, что это было самое тяжёлое время за всю неделю… Антон пытался казаться более серьёзным и уверенным, хотя сам не заметил, как буквально ломал свои сцепленные в замок пальцы.

— Если тебе нужен более аргументированный и развёрнутый ответ, то мне нечего тебе сказать, — он закусил губу, более откровенно сверля Попова взглядом. — Может быть, ты мне скажешь, почему я всё ещё здесь? — парень видит, как дрогнули брови на уставшем лице — бинго.

Антон, кажется, накапливал в себе силы, чтобы сделать следующий шаг. Он подвинулся ближе, сокращая расстояние между ними, от чего Попов вскочил с кресла, как пробка от шампанского. Но Шаст не был готов отпускать его. Либо сейчас, либо никогда. Надоело бегать вокруг да около.

Он быстро поднялся, закрывая актёру все свободные пути отступления. Тот словно оказался запертым между Шастуном и креслом, через которое будет не так просто убегать.

— Нам нужно серьезно поговорить. Меня не устраивает, что мы бегаем друг от друга, как прокажённые, — Шаст движется ближе к Арсу, обхватывая его скулы руками, притягивая к себе и глядя в нереально голубые глаза. — Что ты хочешь от меня услышать?

***

Арс несколько секунд просто смотрел на Шастуна, подбирая фразы для дальнейшего разговора. На самом деле, это нужно было сделать, чтобы исчезла хоть какая-то часть проблем. Мужчина взял коллегу за запястья, убирая его руки от своего лица, но не отпуская.

— Я хочу услышать причину, по которой ты срываешься из Воронежа в Петербург. Почему, вместо того, чтобы быстрее вернуться к Ире, приезжаешь сюда? Почему врёшь ей о том, что находишься у родителей, — Арсений гордо вскинул свой подбородок, не тушуясь, как обычно, а с неким вызовом смотря на своего коллегу. Он был совсем немного ниже Шаста, и потому мог смотреть ему в глаза практически на равных. — И ещё я хочу знать, почему меня так сильно влечёт к тебе, а ты отвечаешь мне взаимностью…

Его руки коснулись широкой груди. Мужчина опустил взгляд, изучая рисунок на футболке, висящей на плечах Антона.

— Я думаю, что нет смысла что-то придумывать сейчас… Ибо мне кажется, что я готов говорить откровенно, — он тяжело вздохнул, на долю секунды закусив губу. — А ещё мне кажется, что все эти шутки вышли из-под контроля, Шаст.

Разве можно когда-нибудь быть по-настоящему готовыми к подобным разговорам? Совершенно точно, нет. Они оба были не уверены во всем, что происходило в этих стенах, но совершенно никак не могли тому противостоять. Арс чувствует, как длинные руки крепко обхватывают его за спину, прижимая к себе. Совершенно осторожно, словно испытывая просто дичайшее чувство страха. Словно, если Попов сейчас дёрнется, даже совершенно случайно, тот моментально отпрянет и никогда не подойдет ближе, чем на расстояние вытянутой руки. И потому, чтобы не потерять это нежное и неуверенное чувство, Арсений аккуратно обхватил чужую спину, сжимая в руках ткань футболки.

Голос Антона звучал очень тихо: он практически шептал на самое ухо.

— Я хочу, чтобы ты знал одну вещь… Когда пришёл в «Импровизацию», я был восхищён тобой, как учителем и наставником. Я даже подумать тогда не мог, что когда-нибудь это чувство перерастёт во что-то… Другое… — слова давались парню очень тяжело, Арс чувствовал его сбившееся дыхание. — Я в душе не ебу, как это произошло. Но в тот вечер, когда я приехал сюда к тебе, я, как придурок, хотел просто посмеяться, но, когда ты так крепко обнял меня… Совершенно не по-дружески… Я до сих пор помню твоё дыхание на шее… — руки Шаста дрогнули, крепче сжимая коллегу в кольце объятий. — У меня всё слетело с катушек. Я действительно был в ужасе от того, что сделал. Сбежал, как идиот, но вернулся… Потому что очень переживал, как ты тут… Когда вернулся и увидел весь пиздец, понял, что тебе ещё хуёвей, чем мне. Но ты… Я не верил, что ты можешь так просто взять и замолчать всё, что было. Я просто ахуел! Только тогда понял, что действительно случилось, испугался и решил, что унизить тебя будет верным решением. Мне до сих пор очень стыдно….

Арсений тяжело вздохнул, который раз кусая свои измученные губы и перемещая руки выше по спине Антона, крепко стискивая его лопатки.

— В Воронеже… Всё так хорошо было, я просто дико кайфовал от общения с родственниками, но… Ира, блять, Ира! Она снова доводит каждый разговор до конфликта! — Шаст зарылся носом в шею Арсения, дико зажмурив глаза. — Я понял, что она может достать меня даже в Воронеже. И я захотел сбежать так далеко, как только могу… И я понял, что это укрытие для меня — здесь….

Голос Антона дрожал. Арсений понимал, насколько тяжело давались ему эти откровения, и корил себя за то, что всё-таки позволил себе дать слабину. У этого мальчишки и так проблем полный дом, а тут ещё и…

— …я не чувствую себя пидорасом, Арс! — как-то жалобно протянул кудряш, вновь перехватывая спину актера. — Я не хочу других мужиков, я всё ещё испытываю чувства к женщинам. Но я… Но с тобой… Такое сильное <i>чувство</i> у меня только с тобой!

Если до этого момента Арс старался держаться особняком, то после последней фразы Антона это было просто невозможно. Он полностью понимал все чувства Шастуна. Каждое слово словно по сердцу: он чувствовал то же самое. Арсений осторожно отстранился от парня, перехватывая его взгляд — покрасневшие глаза были в шаге от того, чтобы проронить слёзы. Нет, этого сердце Арса уже точно не выдержит.

— Об этом никто никогда не должен узнать, Антон, — шёпотом говорил Арсений, не отвлекаясь от глубоких зелёных глаз. — Когда я рядом с тобой, меня накрывает дикое чувство… Такое, какого я никогда не испытывал ни с одной женщиной. И я буду честен, если скажу, что испытываю это не первый год. Но, судя по всему, у меня получалось это скрывать. Я же актёр… — на его лице появилась улыбка. — Шаст, я никогда не испытывал подобного ни к одному мужчине. Но ты… — Арсений двинулся, обхватывая лицо Антона своими ладонями. — Я боялся, что ты всегда будешь сторониться меня. Поэтому сам начал отталкивать, ограничивать общение. Пойми, я не подросток и даже не юноша. У меня нет возможности просто переехать в другой город и начать всё заново. Я даже в магазин не могу выйти без очков и капюшона. Если об этом кто-то узнает, Тош… Если кто-то узнает… Нам обоим конец…

Мужчина подался вперёд, накрывая поцелуем пухлые губы, к прикосновениям которых уже начал привыкать. Антон сейчас был таким домашним, таким родным. Совершенно не тем человеком, которого он всем демонстрирует. Неужели каждый день Ира видит его именно таким?

— Что же ты делаешь со мной… — шептал в поцелуй Антон, крепко прижимая к себе мужчину.

Шаст зацеловывал губы, щеки, подбородок, такие небритые и колючие. Неужели это и есть чувства? Когда тебя прёт от одного только взгляда человека; когда хочется, наплевав на запреты, обязанности, территории, просто находиться с ним рядом, прижимать к себе и наслаждаться каждой минутой? Антон боялся этих чувств, потому что они были ему незнакомы.