POV автор

      — Это ещё что значит?

       Первое, что замечает Арсений утром — его полоска, цвета глаз Шастуна, стала значительно бледнее. Он пялится на свою руку, и опять ничего не понимает.

— Нет, нет…

Он начинает думать, вдруг это было какой-то ошибкой — полоса сейчас исчезнет или поменяет цвет. Накручивает себя, раньше времени, но не думать не может. Боится, что его снова где-то наебали. Он дрожит весь изнутри. Хочется связаться с Антоном, спросить что происходит на его руке, но он обещал. Антону и без этого сложно, поэтому Арсений стискивает зубы, не давая себе совершить ошибку, и встаёт с кровати.

***

      Утром легче не стало. Впрочем, Антон на это и не надеялся, по-серьезному. Утром, даже наоборот — стало ещё хуже. Всё тело саднит, как будто его тыкали острыми иглами, а в голове туман. Он утыкается лицом в мягкую подушку, сам не замечает как беззвучно плачет.

Антон надеялся, что болеть больше не будет. Он никогда так не ошибался. Кажется, прийти к полному принятию себя, ещё сложнее, чем просто любить не тех. Он понимает, что прошло очень мало времени, что это не произойдёт по щелчку пальцев, но он на грани. Он уже хочет сдаться, хнычет от бессилия:

— Прости, прости меня, пожалуйста. Я так слаб, я… Я не могу…

Проговорив слова вслух, он затихает, переворачивается на спину, замечая мокрую ткань наволочки. Он знает, что не имеет права сдаваться. Он просто обязан избавиться от этого голоса в голове.

Антон пытается встать с постели, но даётся ему это крайне тяжело. Он так убил себя морально, что это ощущается физически. Невыносимо больно колит в груди, пульсирует в голове, дрожат руки. Он думает, насколько же было бы всё проще, если бы он полюбил какую-нибудь голубоглазую девушку и был бы счастлив с ней. Но он тут же отбрасывает эти мысли — так он не придёт к нужному результату. Спустя несколько минут, он всё же встаёт с кровати и идёт в ванную комнату.

Шастун смотрит на своё отражение и видит в нём только усталость: лицо красное, под глазами тёмные пятна, а в глазах — полное отсутствие жизни. Через несколько дней начнутся съёмки, и если он будет выглядеть так хуёво, вопросов не избежать. Антон лениво моет лицо холодной водой, залезает в ванну и подумывает, что если он сейчас утопится здесь, никто даже не узнает. Он грустно ухмыляется этим мыслям и тут же выкидывает их из дурной головы.

Он лежит в тёплой воде и задумывается: принял бы он свою ориентацию сразу, будь они в другой стране? Где никто не смеется, тыкая в тебя пальцем, узнав что ты вдруг какой-то другой, не такой как все.

Он закрывает глаза и представляет идеальный мир, где никакой гомофобии не существует, и никто даже не знает этого слова. Где он не чувствует себя неправильным, и может ежедневно смотреть в светящиеся глаза, видя в них себя. Где он может держать мужскую руку, гуляя по парку, и никто не обратит внимания, потому что это нормально. Потому что люди могут любить, совершенно, свободно. Но это утопия.

Антон улыбается этим картинам в своей голове, пока осознание не бьёт по ней же. Нет никакого идеального мира, никогда не будет.

— Ни-ког-да.

***

      Арсений надеялся, что наконец-то, спустя столько лет, он будет счастлив. Конечно, он понимал, что придётся скрываться, но это и не так важно, если он любит. Но он столкнулся с жестокой реальностью, в которой не принято двум взрослым мужикам просто любить друг друга. В которой есть место гомофобии и нет места свободе. Он мечтает оказаться в каком-нибудь другом мире, где всё по другому. Где никто не должен страдать, где никому не больно.

— Так не бывает, да? Ёбанная вселенная?

Он сидит на кухонном столе и курит уже вторую сигарету подряд, что ему не свойственно. Смотрит как сигаретный дым медленно растекается по комнате, рисуя различные узоры в воздухе. Ему кажется всё это каким-то бредом. Неужели, нельзя просто любить кого хочешь, и не чувствовать себя каким-то не таким? Но он знает, что это не бред, а самая настоящая жизнь. Он же прочувствовал всё это на себе, каждой клеточкой тела.

— Я схожу с ума.

Нацепив черную кепку и солнцезащитные очки, Арсений решает выйти прогуляться. Обычно, он находит какие-нибудь интересные места для новых фотографий, но сегодня нет настроения. Он бродит по паркам и скверам, размышляя, как бы классно было бы гулять тут с Антоном, держась за руки и иногда целовать его то в нос, то в щеку. Улыбается своим мыслям, на что некоторые прохожие странно поглядывают, но Попов не обращает на это никакого внимания. Может быть, когда-нибудь они так смогут?

***

      — Привет, мам, — Шастун, сидя на кухонном подоконнике, закуривая сигарету, начинает телефонный разговор.

— Привет, милый, — женщина сразу чувствует тревогу в голосе, — ты какой-то грустный, что-то случилось?

— Ты принимаешь меня любым? — его голос начинает слегка дрожать, потому что он боится услышать ответ.

— Ну конечно, что за вопросы, Антош?

— А если, — он делает новую затяжку, — допустим, чисто теоретически, я не той ориентации, которой все меня считают?

— Антон, я не… что ты имеешь в виду? Ты разобрался с соулмейтами? — ее голос спокоен, но она, действительно, не понимает.

— Типа того.

— И? Антон, какой не той ориентации?

— Ну, я точно не гетеро. — он громко выдыхает и закрывает глаза.

— Господи, Антон, и ты боишься что я не приму то, что ты гей?.. Погоди, ты же был много лет в отношениях с девушкой?

— Ага, бессмысленных и беспощадных. — тихо заключает парень.

— Антош, я хочу чтобы ты был счастлив! С девушкой или парнем — это же не так важно. — Антон не видит, но чувствует, что она улыбается в телефон.

— Спасибо, мне было важно это услышать.

— Ты из-за этого так переживаешь? — она продолжает мягким тоном, хоть и немного удивленно.

— Мам, я сам не могу принять себя. Эти голоса в голове не дают покоя! Может, я правда ненормальный, мам? — на последний словах, он шмыгает носом, пытаясь не впасть в истерику.

— Что ты такое говоришь? — ее тон становится более строгим, будто она отчитывает мальчика за плохие слова. — Ты нормальный! И не смей так больше думать даже о себе!

— Это не так просто. — он тяжело вздыхает, крутит в руке упаковку сигарет.

— Антон, я приму любую твою ориентацию, только будь счастлив, пожалуйста.

— Буду, спасибо тебе.

Шастун заканчивает разговор, сползает с подоконника и идёт к холодильнику. Ему становится чуть легче и он понимает что, вообще-то, голодный. Но заглянув в холодильник, обнаруживает там только пустоту.

— Блять…

Он тянется к телефону, чтобы заказать доставку, но понимает — ехать она будет часа два, и быстрее будет выйти в ближайшее кафе.

Ему повезло, что на улице, наконец-то, жарко и он может выйти в шортах и футболке, ведь одеваться сил нет. Он натягивает кепку, хватает тёмные очки, и выходит из квартиры.

Антон идёт по улице, и ему кажется, будто все на него смотрят, все знают все его секреты. Тревожность его довела, окончательно. Он старается выкинуть эти мысли из головы, но получается плохо. Заходя в кафе, он ловит на себе доброжелательные взгляды работников, но Антону лишь становится не по себе от этого. Голодный желудок даёт знать о себе, и парень, переборов себя, садится за свободный стол у окна. К нему подходит молодой официант, с заученной улыбкой на лице, здоровается и подаёт меню. Антон лишь кивает в знак благодарности и принимается изучать меню. Через пару минут, он зовёт официанта, заказывает только какой-то овощной салат и огромную кружку мятного чая. Ему этого, явно, будет мало, но больше в него и не влезет. У Антона стресс, и то, что он хоть как-то решает поесть — уже победа.

Закончив с едой, он оплачивает счёт и даже оставляет чаевые, просто потому что почему бы и нет. Он рад, что его хотя бы не тошнит от еды, а значит всё не так плохо. Шастун идёт в сторону дома и думает о словах матери. Он и сам не понимал, в какой момент ему захотелось поговорить именно с ней об этом. Конечно, он надеялся на слова поддержки, но не ожидал их услышать. Но услышал и в душе стало немного легче. Осталось всего-то — забить хер на мнения всех остальных и, окончательно, избавиться от назойливых тараканов в голове.

      Заходя в квартиру, он всем нутром ощущает пустоту, и становится как-то грустно. Он открывает контакты в телефоне и смотрит на первое имя. Они обещали не созваниваться, даже не списываться, но так хочется услышать его голос. Он облокачивается спиной о стену, по ней же сползает вниз, садясь на пол в коридоре.

— Да в пизду!

Он жмёт на кнопку вызова ненадеясь, что на звонок ответят. Антон слышит долгие тянущие гудки, и ему кажется что прошла уже, как минимум, вечность. Он уже решает сбросить звонок, но вдруг слышит удивлённое:

— Антон? — мужчина правда, немного удивлён. Он и сам несколько раз порывался позвонить, но каждый раз останавливал себя.

— Арс, прости, я знаю — мы обещали, но я просто хочу услышать твой голос. Просто не сдержался. — он виновато опускает голову вниз, будто его видят.

— Антон, я столько раз хотел сорваться, но не хотел тебе мешать. Я рад тебя слышать.

— Правда?

— Ну конечно. Как ты? — его голос становится более серьёзным, потому что правда переживает.

— Я звонил маме, мы поговорили о моих… — он запинается, подбирая слова, — проблемах.

— И-и? — осторожно интересуется Попов.

— Сказала, что принимает меня любым и чтобы просто был счастлив. Так что, ты был прав. — Антон искренне улыбается, вспоминая слова матери.

— Это хорошо. Тебе стало легче, хоть немного?

— Немного, да. Но, Арс, я вышел на улицу, и мне казалось, что все на меня смотрят, все всё про меня знают и осуждают. А я просто хочу обнять тебя и не слышать этих голосов в голове. — он не сдерживается и начинает тихо всхлипывать, надеясь, что по ту сторону, его не услышат.

— Антон, — конечно, он слышит чужие всхлипы на проводе, — может, всё же обратишься к специалисту? Ты мучаешь сам себя.

— Мне страшно. Я не знаю, не понимаю, почему мне не похуй кто и что подумает?! — Антон чувствует, как слезы стекают по шее, нервно сглатывает.

— Антон, я правда переживаю за тебя. Может, я зря оставил тебя там одного… почему-то я решил, что так тебе будет проще. — Арсений виновато поджимает губы.

— Я не знаю… не знаю как было бы лучше, но я скучаю по тебе. И одновременно с этим, мне страшно. Арс, а если у меня не получится? Если я всё испорчу? — парень говорит это испуганным голосом, широко раскрыв глаза.

— Ничего ты не испортишь! — уверенно твердит Арсений и смотрит на побледневшую полосу на запястье. Он думает, что может быть, она из-за этого и стала такой. — Мы справимся с этим.

— Мы справимся. — тихо повторяет Антон.

Завершив разговор, Антону сначала становится ещё немного лучше. Но он всё равно, продолжает сидеть на том же полу, уже сорвавшись в истерику. Он бьёт кулаком по тумбочке рядом, шипит от лёгкой боли и видит кровь на костяшках.

— Блять.

Антон резко успокаивается, идёт мыть руки на кухню. Заодно, наливает ромашковый чай, чтобы прийти в себя. Шастун всё же решает — без помощи он не справится. Листает интернет в поисках подходящего специалиста. Любой психолог здесь не подойдёт. Здесь всё сложно. Примерно, через полчаса, он находит, как ему кажется, нужного человека и записывается на приём на завтрашнее утро.

— Надеюсь, вы мне правда поможете.