POV Антон

      Я не справляюсь сам, хотя на что я рассчитывал? Я идиот, раз поверил, что смогу справиться самостоятельно. Но записаться на приём одно, а прийти и вылить всю душу — совсем другое. Мой приём уже через час, а я понятия не имею с чего начать.

***

— Здравствуйте. — я осторожно захожу в светлый кабинет, оглядываясь по сторонам.

— Здравствуйте, Антон Андреевич. — женщина, тридцати девяти лет, сидя за рабочим столом, смотрит на меня совершенно спокойно. Если даже она и знает кто я, — вида не подаёт. — Присаживайтесь, пожалуйста в кресло.

Я молча киваю, прохожу в кабинет дальше и сажусь в указанное кресло. Нервы тут же дают знать о себе, и я начинаю теребить кольца на пальцах.

— Может воды? — конечно, она замечает мою нервозность.

— Да, спасибо. — Валерия Николаевна встаёт из-за стола, подходит к журнальному столику у окна, берёт графин с водой и наливает в прозрачный стакан.

— Возьмите. — я киваю в ответ, делаю много больших глотков, ставлю стакан на стол. Женщина, кажется, внимательно изучает моё поведение. — Помните, что я хочу помочь, эмоции — это нормально и в этом кабинете не нужно всё держать в себе. Конечно, в пределах разумного.

— Я не знаю даже с чего начать. — снова кручу кольца и смотрю в пол под ногами.

— Что вас сюда привело?

— Я не могу справиться сам с собой. Я не могу принять себя. — руки начинают дрожать.

— Внутренняя гомофобия? — я лишь киваю в ответ. — Давайте по порядку. С чего всё началось?

— Моим соулмейтом оказался мой друг. А я раньше и подумать не мог, что могу быть геем или… — запинаюсь, делаю несколько глотков воды, пока врач неотрывно наблюдает за мной. — Я первый его поцеловал, потому что хотел, а потом мне стало стыдно за это… Ещё больше стыдно, за то что хочу его целовать ещё… и так по кругу. — я тяжело выдыхаю, делая перерыв.

— Что-то кроме поцелуев было? — она была так спокойна, что я даже позавидовал такой выдержке.

— Нет, был момент… но так и не дошло, я просто испугался, кажется… — вспоминаю тот случай на кухне: как Арс начал расстегивать мои джинсы, уже спускаясь с моих колен на пол, а я просто испугался и прервал его.

— Он не настаивал?

— Нет, конечно, нет.

— Хорошо. Он знает о вашей проблеме?

— Да, уже знает. Но я долго думал, что это что-то… что само пройдёт… я вообще не понимал что со мной происходит: я хочу его обнимать и целовать, и в то же время мне стыдно за эти мысли. А он заметил, что что-то не так, и я рассказал… я думал он будет ненавидеть меня, думал что потеряю его навсегда, но он должен был знать. А он наоборот, сказал что понимает всё.

— Он принял себя, так ведь?

— Да, давно. Сказал, что прошёл через ад. Валерия Николаевна, — кажется, я впервые поднял на неё взгляд, — скажите, правильно ли мы поступили, когда решили что пока лучше нам не находиться вместе… в одной квартире?

— Для некоторых принятия себя — это, действительно, пройти через ад, Антон Андреевич. Для других — немного проще. Кому-то нужен тот самый человек рядом, в этот период, кому-то — нет. Всё индивидуально. Кто-то и справляется сам, без помощи. Я так понимаю, ваш друг справился сам, раз, как вы говорите, прошёл через ад.

— Д-да. — ну вот и голос начинает дрожать. — Я тоже думал, что смогу справиться сам, но я не могу… — к глазам подступают коварные слезы и я не в силах их сдержать.

— Обращаться за помощью нормально. — она протягивает мне коробку с салфетками. — Вы сказали, что и подумать не могли что гей… у вас до этого были отношения только с девушками?

— Да, и я двадцать семь лет был уверен что натурал. А теперь мне кажется, что я болен.

— Ну, любая ориентация натуральна, а вы не больны. И не гей. — я вопросительно смотрю на неё, застыв с салфеткой у лица. — Бисексуальность. Слышали о таком понятии?

— Да. Ну да, точно. Нельзя же просто в один день стать геем, да?

— Ну, очень вряд ли. Сейчас гораздо важнее, чтобы вы осознали, что любая ориентация — это нормально. Нет неправильной, и никто не вправе вас осуждать… Я понимаю, что это сложно.

      Я рассказал ей всё. Излил всю душу наружу, со слезами на глазах, почти весь сеанс. Понял, что я бисексуал, получается Арс тоже. Валерия Николаевна сказала, что мой случай не самый запущенный и не самый сложный. Даже похвалила, что я осознал проблему, достаточно быстро. Некоторые годами просто отнекиваются, ничего не делают с этим. Оказалось, принять саму проблему — важная часть, но впереди ещё много работы над собой. Но я уже чувствую, как в голове всё, хотя бы немного, успокоилось. Тараканы ещё на месте, но некоторые из них при смерти.

Валерия Николаевна направила меня к психотерапевту, так как она сама — клинический психолог и не имеет права выписывать таблетки. А она, видя моё состояние, посчитала нужным, выписать мне что-то от нервозности. Поэтому, через день у меня приём у нового врача, а пока у меня есть домашнее задание, в виде различных дыхательных упражнений. Я до последнего не верил в это всё, но это правда помогает успокоиться хоть как-то.

***

POV Арсений

      Этот день я решил залить алкоголем. Ну, собственно, почему бы и нет? В шкафу давно стояла одинокая бутылка текилы, не пропадать же ей?

Какая это рюмка по счету? Без понятия. Просто хочется напиться и вырубиться без памяти. Запивать проблемы — хуевая идея, но это классика.

«Арс, ну какие проблемы?»

Съёмки уже скоро, а я не знаю, как мы будем смотреть друг на друга даже. А нам, в любом случае, играть вместе, и не дай Боже вдвоем. Делать вид, что мы друзья… Я развожу такую драму, а ведь Антону гораздо сложнее, и наверняка, он сейчас не пьёт в одиночестве. Я делаю очередной глоток, уже прямо с горла бутылки.

— Вот и приехали, блять!

***

POV Антон

      — Да, Поз. — я сижу на полу своей комнаты, и как обычно, курю уже не первую сигарету.

— Шаст, привет, не знаешь почему у Арса телефон выключен? — в голосе друга слышится легкое волнение. — А то хотел спросить кое-что.

— Телефон выключен? — рука с сигаретой застывает на пути к губам, сердце забилось чаще, в голову сразу же лезет непонятно что.

— Да, весь вечер не могу дозвониться, а он же в Питере, сучара!

— А ВК? Писал?

— Да, конечно, писал, но там он вообще не появлялся со вчерашнего дня.

— Блять! — я и сам не заметил, как резко вскочил на ноги. — А если случилось что-то?

— Шаст, что с ним может случиться? — Дима пытается убедить самого себя, но я слышу волнение в его голосе.

— Дим, я ищу билет на самолёт, сейчас же.

— Ты серьёзно? Блять, так и думал, что не надо тебе звонить.

— Нет, спасибо, что позвонил мне.

— Ебанный тебя по голове! Теперь я тоже переживаю! Но я не могу…

— Всё в порядке, — надеюсь, — с этим я справлюсь сам.

Звонок отключается, и я как раз нахожу нужный мне билет на рейс через два часа. Я быстро собираю в рюкзак самые нужные вещи, нахожу в ящике запасные ключи от квартиры Арса, надеваю первую попавшую одежду, вызываю такси.

***

В самолёте душно, жарко, и от этого мне становится ещё хуже. Все мои проблемы с принятием уходят куда-то на дальний план. Арс никогда не выключал телефон, не предупредив никого. Значит, точно что-то здесь не так.

«Это я виноват! Я! Я заставил его страдать снова!»

Сердце стучит так бешено, что я чувствую этот стук у себя в висках. Руки дрожат, в глазах застыли слезы. Что там с ним? А может, правда, всё нормально и он просто не хочет ни с кем говорить? Нет. Я слишком хорошо его знаю. Он бы так не сделал.

***

      Я, буквально, выбегаю из аэропорта, ловлю такси, коих здесь дохрена и больше. Сажусь в машину, говорю адрес, и даже не думаю, во сколько мне это выльется — сейчас это неважно. Ехать не так долго, но вся это дорога мне кажется вечностью. Периодически, пишет Дима, спрашивая что и как. А я и сам не знаю ещё что и как, — я же, блять, в дороге уже целую вечность!

Наконец-то, машина останавливается у нужного подъезда, я расплачиваюсь с водителем и выхожу из машины. Быстро иду к подъезду и решаю сначала позвонить в домофон. Пока идёт звонок, смотрю в окна — темнота. Звонок заканчивается — ответа нет. Я открываю дверь сам, запасными ключами, которые приготовил заранее. Захожу в парадную, вызываю лифт, и благо, он сразу же открывается. Захожу в металлическую коробку и дрожащими руками нажимаю на кнопку нужного этажа.

Выхожу из лифта и направляюсь к нужной двери, сразу же отрывая её ключом, потому что судя по опыту с домофоном, дверь мне не откроют.

— А-арс? — тихо закрываю дверь, чтобы не поставить на уши всех соседей. Снимаю кроссовки, кидаю рюкзак на пол, прохожу по коридору чуть дальше. В квартире полная тишина, и она меня пугает. Может, его просто нет дома? — Арс?

Я включаю свет в коридоре, он частично освещает кухню напротив. Кажется, мое сердце сейчас просто выпрыгнет из груди и выйдет в окно.

— Нет, нет! Арс!

Я выхожу из ступора и бегу на кухню, включаю свет и убеждаюсь, что зрение меня не подвело. Арс лежит на холодном полу кухни, его левая рука в крови, а рядом валяется разбитая бутылка текилы.

— Арс! Блять! Скорая… Надо…

Дрожащими руками, я достаю телефон из кармана и набираю номер скорой помощи. Во время звонка, я пытаюсь привести мужчину в чувства, но получается плохо, мягко говоря.

[…]

— Голова не разбита?

— Н-нет, но у него рука порезана…

— Если осколков в коже нет, просто обработайте рану и перебинтуйте. И ему просто надо проспаться. — девушка по ту сторону говорит так спокойно, что мне становится не по себе.

— Вы издеваетесь? А если что-то серьёзное? А если он не очнётся?! — не выдерживаю и начинаю почти кричать в телефон.

— Молодой человек, у нас очень много, действительно, серьёзных вызовов, а ваш друг просто перепил.

— М-м… я понял. До свидания!

Отключаю звонок и борюсь с диким желанием выбросить телефон в окно. Я судорожно ищу что-нибудь, чем можно обработать порезы, но это даётся с трудом. Спустя долгие минуты, я нахожу аптечку в спальне. В ней нахожу перекись водорода и бинты. Бегу обратно на кухню с найденными предметами. Осторожно смываю кровь сначала водой, затем занимаюсь обработкой и перебинтовываю запястье. Отписываюсь Диме, что всё не так плохо. Наверное.

— Арс! — не сильно хлопаю его по щекам, пытаясь привести в чувства. — Арс! Пожалуйста! — не выдерживаю и просто начинаю рыдать, сидя на коленях рядом с ним. — Т-ты придурок, блять! Нельзя пить такое в одиночку, блять! — я встаю с колен, и на дрожащих ногах иду к раковине. Набираю стакан холодной воды, подхожу к лежащему, и выливаю воду на лицо. — Только попробуй не очнуться, сука!

Спустя минуту, его веки начинают подергиваться, и я снова падаю на колени рядом с ним.

— Арс? Если ты сейчас же…

— Где я…

— Арс! Ты дома, придурок ты конченный!

— Антон? — Арсений резко поворачивает голову в мою сторону, и тут же хватается за неё рукой. — Это правда ты? Что ты тут… ты плачешь?

— Арс, это правда я, я здесь, да. — с одной стороны, хочется орать какого хуя он довёл себя до такого состояния, но с другой стороны — ему и так уже хуево и делать хуже не хочется. — Ты можешь хотя бы сесть?

— Да… — Арсений садится на полу, всё ещё не веря своим глазам.

— Арс, Арс… — я заключаю его в объятия, гладя по чёрным волосам, и слезы из моих глаз начинают литься с новой силой. — Я так испугался за тебя! Зачем, Арс? Зачем ты довёл себя до отключки? Это из-за меня, да? — выпускаю его из своих рук, но боюсь смотреть в глаза.

— Как ты здесь оказался? — он игнорирует мои вопросы специально или просто не верит своим глазам?

— Дима позвонил, сказал что у тебя телефон выключен весь вечер, и я сразу подумал, что не просто так это…

— Телефон?.. видимо, батарея сдохла. Прости, я не думал что до такого дойдёт… что у меня с рукой? — Арс замечает свою руку в бинте и вопросительно смотрит на неё.

— Это я у тебя должен спросить!

— Тих, тих. — он обнимает меня, я обнимаю его в ответ. — Прости, прости меня, Антон. Я… мне просто было так паршиво, я решил напиться и лечь спать… только, похоже, не рассчитал… ты реально сорвался ко мне из Москвы?

— Как видишь.

— Спасибо. Как ты? — он отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

— Это сейчас неважно. Я рад, что с тобой всё… более менее нормально.

— Антон, я в порядке, правда. И мне важно знать как у тебя дела.

— Хорошо, я расскажу утром, ладно? Ты ещё пьян, и тебе нужно поспать.

— Ладно. Ляжешь на диване?

— Думаю, да.

***

      Я слышу какой-то шум из соседней комнаты. Крик, биение посуды? Что происходит, твою мать?

— Ненавижу! Ненавижу тебя! Ты всё испортил, ты во всём виноват, ты! Из-за тебя я в таком состоянии, и я…

— Арс! Что происходит? — я оказываюсь в его комнате, сам не понимая как.

— Ты, блять! — Арсений хватает меня за воротник футболки. — Посмотри до чего ты довел меня! Хотел, чтобы я опять страдал? У тебя это получилось! — кажется, я никогда не видел его настолько злым. — Хотел мне жизнь испортить? Так у тебя и это получилось! Никто с тобой не сравнится! Я правда переживал за тебя, но твоё нытьё меня заебало! И я просто ненавижу тебя!

— Нет, Арс… Я не… — удар. Жёсткий, со всей злости, удар по моему лицу. — Блять!

На меня будто вылили ведро ледяной воды. Я вскакиваю так резко, что голова начинает кружиться. Это был сон? Но боль такая реальная. Я ощупываю руками свое лицо, пытаясь понять: точно ли это просто сон.

— Антон? Что случилось? — Арсений появился так внезапно, что я даже вздрогнул.

— Прости меня… я правда стараюсь, как могу. — я испуганно смотрю на него, как будто он и правда ненавидит меня.

— Что? — Арс всё ещё сонный сидит на краю дивана. — О чём ты… ты боишься меня?

— Ты кричал как ненавидишь меня, что я во всём виноват, я виноват в твоих страданиях…

— Я не… — он трясет головой, пытаясь уложить сказанное в голове. — Да ты весь мокрый! Антон, тебе приснился сон…

— Самый страшный в моей жизни…

— Антон, — он берёт мои дрожащие руки в свои, — я никогда не винил тебя, и я не ненавижу тебя. Ты же знаешь.

— Знаю, но это было так реально, боль такая реальная.

— Боль?

— Проехали. — кажется, я правда слишком много ною.

— Нет, не проехали. Говори. — этот жёсткий взгляд в полумраке сводит меня с ума.

— Ты врезал мне по лицу, с такой злостью, что проснувшись я поверил, что это всё происходит на самом деле.

— Боже… Антош, я никогда бы тебя не ударил. — он проводит рукой по моей щеке, и хочется просто раствориться в этом ощущении мягкости.

— Я знаю. Видимо, я перенервничал сегодня.

— Я пойду сделаю нам чай. Нам обоим нужно успокоиться.

***

POV Арсений

      Сам не знаю, нахуя я так напился? Напился до отключки, что порезал бутылкой руку, пиздец блять! Если бы даже телефон не выключился, я бы всё равно не услышал звонков. Что бы со мной было, если бы…

— Прости, — возвращаюсь из кухни с двумя кружками чая и ставлю их на журнальный столик у дивана, — я реально долбоёб, не знаю чем я думал. Напугал тебя так.

— Не делай так больше!

— Да я, походу, вообще больше пить не буду. — я грустно улыбаюсь.

— Вот и правильно, вот и нечего.

— Антон, раз мы уже не спим, может расскажешь как у тебя дела? — мне правда важно знать, я правда волнуюсь за него.

— Вообще-то, если опустить сегодняшнюю ночь, мне правда становится легче. — мы одновременно делаем глоток из своих кружек. — Я сходил к психологу, рассказал всё, вообще всё, Арс. Завтра у меня приём у психотерапевта, наверное мне выпишут что-нибудь от нервов. Не поверишь, но дыхательные упражнения реально работают! Жаль, что это не избавляет меня сразу от всех бед с башкой, но это успокаивает.

— Хорошо, что тебе становится легче. Я правда рад.

— Знаешь, я так боялся потерять тебя, что мне показалось это всё такой хуйнёй. Все эти возможные осуждения, собственное непринятие… я подумал, что это так неважно.

— Это ведь и правда неважно. Я… — люблю тебя. — я понимаю как тебе сложно. — Нельзя признаваться сейчас, это просто выбьет его из колеи, напугает ещё больше.

— Спасибо. Я хочу обнять тебя.

Я сажусь к нему ближе, обнимаю и глажу по светлым волосам. Антон прижимается всем телом, носом утыкается мне в шею, водит руками по спине. Просто хорошо.

— Арс. — Антон задевает губами шею и по моему телу пробегает толпа мурашек.

— М?

— Я не чувствую сейчас противоречий. В голове пустота. Мне не стыдно за эти объятия.