Не то чтобы это был хороший план (будем честны – где мы видели хорошие планы после вина и обезболивающего на травах?), но Его Высочество Солнце приник к стене, вслушиваясь в быстро приближающиеся шаги. Ладно, даже герой считал, что это очень плохой план, но прятаться было негде, воспользоваться духовными силами он не мог, а блуждать по бесконечным коридорам он устал. Да и израненная голень все больше ныла, намекая, что спасение жизни дело хорошее, но надо и меру знать. Особенно в виду полного отсутствия оружия и некоторой несостоятельности рук как рук. А еще, после пары часов блужданий по бесконечным коридорам покинутые покои все больше манили уютом и возможностью выспаться, малодоступной даже для Вечера – судя по теням, залегшим под глазами-безднами.

Шаги неизвестного быстро приближались.

Принц поудобнее перехватил горшок с цветущей геранью, намереваясь опустить его на голову бедолаги и замер, отсчитывая шаги.

Момент для коварного нападения из-за угла был выбран наилучшим образом.

Еще не разглядев, кого там принесли иши, Солнце резко шагнул вперед и, наступив на треклятый край длинного белого одеяния, опасно пошатнулся, теряя равновесие. Выставленная вперед нога должна была спасти положение, но подвела из-за многочисленных травм, и герой подобно могучему древу рухнул на пол, расколов горшок и задев подставку, на которой тот благополучно стоял годами. Подставка последовала примеру солнца империи и повалилась на пол в противоположную сторону – где и задела массивную раму, совершенно возмутительным образом повешенную на сопли.

Когда грохот от упавшей картины затих эхом в дальних коридорах, принц обнаружил, что лежит у ног, обутых в мягкие черные сапожки и что их обладатель не торопиться поднимать тревогу и звать стражу.

Так может это кто-то из своих, шпионящих на империю?

Подняв взгляд, Солнце уже в который раз усомнился в удаче, которую ему столь упорно приписывала людская молва: перед ним стоял самый опасный из учеников Мастера, которого он еще и разозлил пару часов тому назад.

Еще не выветрившееся вино моментально подыскало сравнение для Вечера – стройный, изящный и коварный, как угольно-черная ишская змейка, один укус которой способен за мгновения обездвижить и мучительно убить взрослого человека.

Можно было даже не надеяться, что эта "змейка" окажется кем-то из своих или пожелает предать Мастера, чтобы помочь беглому пленнику. Разве что это вдруг покажется ей забавным и в дальнейшем приведет принца к еще большим проблемам и страданиям. Да, в этом случае на «помощь» Вечера смело можно было рассчитывать.

– Ваше Высочество… – едва сдерживая смех, произнес шестнадцатилетний злодей, с интересом глядя сверху вниз бархатными глазами. В левой руке, украшенной браслетами, лежал черный кристалл на шнурке. – Признаться, мне нравится, когда ты валяешься у меня в ногах, но цветы это уже перебор, не находишь?

– В следующий раз я проявлю больше усердия и подыщу столетник, – хмуро пообещал принц. – Или кактус.

– О, не стоит идти на такие жертвы, – не оценил щедрый жест темный заклинатель, и добавил, все же расплываясь в улыбке, – Пойдемте, Ваше Коварное Высочество, я провожу вас.

– Куда?

– В камеру. Там хорошо – питание, здоровый сон… – последнее в устах явно недосыпающего злодея прозвучало почти мечтательно. Пропустив нить кулона под волосами, он тщательно завязал ее на несколько узлов и бережно спрятал черный кристалл под одеяния.

– Признаться, это не входит в мои планы, – осторожно возразил пленник.

– Признаться, меня мало интересуют твои планы, – парировал пленитель, не двигаясь с места и продолжая с интересом наблюдать за собеседником. Даже голову наклонил и глазюки свои черные как ночь прищурил. Кажется, ему было до ишей интересно, что еще выкинет уличенное в коварстве высочество. – Если поторопишься, то успеешь к ужину. На ужин у нас исключительно инейская кухня – никаких старгорских яств.

Тон темного заклинателя не оставил и тени сомнений в том, что вино и переперченное мясо в глиняных тарелочках не были трагической случайностью. Принц одарил врага тяжелым взглядом и осторожно поднялся, чувствуя, как все тело отзывается болью после пыток. Наблюдающий за ним юноша поднял брови, когда собеседник выпрямился в полный рост и расправил плечи – ох, не зря солнце империи называли золотоглазым великаном! В запыленном одеянии он напоминал высокий горный пик, укрытый снегом и озаренный первыми лучами рассвета. Золотые волосы струились волнами света, а ясные глаза смотрели с высоты, не оставляя и толики сомнений, что это человек не подвластен земным порокам… И только если всматриваться, можно было заметить крошечное перышко в волосах, и грязь на белоснежных одеяниях – словно Высочество провело не мало времени блуждая среди заброшенных и полусгнивших построек.

В отдалении снова раздался глухой удар и неспешно отряхивающий одежду принц, наконец, понял, что это за звук – кто-то атаковал крепость, пытаясь пробить защитный барьер. Поскольку вряд ли кто-то стал бы штурмовать собственное убежище, оставалось предположить, что по ту сторону ворот находился враг врага и, удерживая внимание Вечера на себе, Солнце сильно увеличивал шансы неизвестного на успешный штурм, ибо барьер остался без присмотра своего создателя. Нужно было потянуть время, а когда он падет, Солнце сможет покинуть крепость.

Не зная, что сказать или сделать, чтобы продлить разговор, Солнце помедлил, стряхивая с одеяний пыль и грязь. Ничего толкового в голову не шло, разве что фраза, полушутя брошенная Вечером в одном из боев и на которую он и сам не знал, что ответить, и оттого не раз вспоминал. Она сорвалась с языка прежде, чем он обдумал ее:

– Может, мы… договоримся?

– О? – заинтересованно отозвался темный заклинатель, наклонив голову, отчего пряди волос, лежащие на плечах, пришли в движение и заструились, медленно стекая под собственным весом. В скудном освещении кожа казалось еще белее, а глаза чернее ночи. – Что ж, я легко поддаюсь соблазнам, но… что ты хочешь мне предложить? Сейчас при тебе есть лишь одежда, но должен признаться, грязно-белый – не мой цвет. Или ты хочешь что-то пообещать? Так слову врага веры нет…

– Я всегда держу слово, – веско возразил принц, мысленно ругая себя – вот же ляпнул! И кому? О Иррит, нашел с кем договариваться!

– Твой отец говорил так же, да толку со слов мертвеца… – нахмурился темный заклинатель. Все веселье вмиг исчезло из его облика, остались лишь печаль и тяжесть, как будто собеседник внезапно вспомнил, сколько возложено на его плечи.

– Так может вам не следовало его убивать? – Вспомнил о долге и принц, и тоже почувствовал вес возложенных на него ожиданий – кто он и за что должен сражаться, сколько проблем и ответственности теперь лежит на его плечах, и какая пропасть разделяет его с человеком, что сейчас стоит так близко – протяни руку и прикоснешься к безупречно черным одеяниям.

– Нам не выгодна его смерть, – Вечер отрицательно покачал головой и, услышав очередной взрыв и ликующие возгласы, отвел взгляд куда-то в сторону изувеченных ворот, прислушиваясь к своему заклинанию. Нахмурился. Его рука перехватила запястье, нащупывая серебряные браслеты. Движение вышло плавным и естественным – так в задумчивости тянутся к пряди волос, а не хватаются за артефакты или оружие. – А во-вторых… – он хотел что-то добавить, но оборвал себя, – Впрочем, это уже не важно.

Воцарилось молчание, в котором каждый обдумывал сложившуюся ситуацию. Взгляд принца скользнул к горшку, выискивая острые осколки. Возможно, стоило напасть на собеседника – у них обоих нет оружия, а враг никогда не шел в рукопашную, пользуясь заклинаниями и веерами, позволяющими держать противника на расстоянии. Значило ли это, что он не слишком хорош в ближнем бою, что дает Солнцу преимущество? Если он успеет перехватить тонкие изящные запястья до того момента, как они вытянут из-за пояса веера, то разве не окажется враг в полной его власти?

Не подозревая о коварных намерениях на свой счет, юноша продолжал хмуриться, перебирая браслеты и прислушиваясь к ликующим возгласам снаружи. Барьер треснул, но до его разрушения было еще далеко.

Где-то в глубине здания слышался нарастающий топот, лязг доспехов и возгласы «убить» – Солнце решил, что охрана все же связала шум в одном из коридоров со сбежавшим пленником. Или же ловила очередную курицу и продолжала проклинать безвинно опороченного Дарюшку.

Различив среди воплей голос пса, оба заклинателя обернулись к еще пустому коридору, из которого доносилась ругань. Вечер кивнул своим мыслям, и черты его лица разгладились, озарившись очередной злокозненной улыбочкой. Он изящным движением достал из-за пояса веера и плавно качнул рукой, привлекая к себе внимание:

– Три поворота направо, один налево, потом вверх и до конца, – тихо сказал он, распахивая черные веера. Резкий стрекот вспорол воздух, заставив принца принять боевую стойку. – Мы действительно можем договориться, Солнце, – веселея, произнес юноша, обласкав имя врага какими-то особенными то ли ласковыми, то ли язвительными интонациями и широкой улыбкой. – Беги. Успеешь – ты выиграл. – Он взмахнул веером, и воздушная волна прошлась по полу, разметав осколки горшка и рассыпанную землю.

В бою на открытой местности веера отбрасывали тяжеловооруженных противников в стороны, не причиняя особого вреда, а вот в узких коридорах они превращались в грозное оружие, позволяющее швырять врага о любые поверхности. Пусть это не столь эффективно, как лезвие меча меж ребер, зато у противника нет и шанса добраться до обладателя вееров.

 Забыв о боли, Солнце рванул по коридору, зачем-то повторяя про себя напутствия и считая повороты. Преследующий его Вечер не торопился, казалось даже, его беспокоил не столько беглец, сколько охранники, заполнившие коридор возмущенным кудахтаньем, руганью и лязгом доспехов. Шум поднялся такой, что перекрыл даже эхо с улицы, где чинили поврежденные ворота и штурмовали барьер. Не забывая подгонять пленника волнами ветра, темный заклинатель оборачивался и тихо кшикал.

На одном из разветвлений коридоров взгляд принца приковал горшок со смутно знакомым растением: из толстого стебля росли плотные листья, загибающиеся в кольца и украшенные колючими волнами. Коварное солнце империи не отказало себе в удовольствии: горшок со столетником полетел во врага, как раз обернувшегося к пленнику после очередного сдавленного «кшш».

К удивлению Солнца, разглядев лекарственное растение, темный заклинатель выронил веера и вцепился в летящий горшок, отчего колючие листья расцарапали его лицо, а из-под ног взметнулись тугие волны пляшущих ветров, сбивших с ног и беглеца и толпу преследователей. С грохотом упала еще одна картина, а со стены клочьями срезало бумаги с вычерченными рунами. Прославленный темный заклинатель, юный гений и грозный ученик Мастера застыл посреди разгромленного коридора как нашкодивший мальчишка, не зная, куда поставить чудом спасенный столетник и что делать с неведомо откуда взявшейся курицей, решившей спрятаться от преследователей в подолах черных одеяний.

На мгновение повисла тишина, в которой все вслушивались, как ветра помчались дальше по коридорам, срывая бумаги и раскидывая вещи.

Сидя на полу, Солнце смотрел на людей, лежащих вповалку за спиной Вечера – в бесцветные полубезумные глаза пса, от которых кровь стыла в истерзанных жилах, а Дар Сытых Волков ошарашено глядел на принца, и его лицо подергивалось от гнева.

– А этот здесь что делает? – вопросил он, пожирая взглядом пленника.

Дальнейшее произошло практически одновременно: пес издал почти звериный рык «ВЗЯТЬ ЕГО», Вечер в сердцах пнул курицу, из-за чего могло показаться, что она первая кинулась выполнять приказ. Солнце одарил птицу взглядом, полным осуждения – он освободил ее, а она! Неблагодарная! Кто-то из все еще барахтающихся на полу преследователей нащупал коленом арбалет и использовал оружие по назначению, чудом не подстрелив кого-то из своих.

Прыжком поднявшийся на ноги принц побежал. Третий поворот направо, потом налево… Бегущая позади курица не то окончательно сдурела от происходящего, не то вознамерилась выполнить приказ любой ценой и потому упорно преследовала беглеца. Позади слышался грохот шагов, крики и лязг оружия, несколько раз в стены впивались болты, а коридор вел прямо, вдоль узких окон, за которыми проглядывало багровеющее небо и всполохи атакующих заклинаний. По другую сторону толпились двери и, пробегая мимо, принц видел пустые темные комнаты – ни спрятаться, ни скрыться. О том чтобы принять бой не шло и речи – слишком невыгодное положение. Оставалось лишь бежать вперед, положившись на слова врага, хотя здравый смысл подсказывал, что помощи этой «змейки» стоит опасаться еще больше чем гостеприимства пса.

Конец коридора был уже близок, когда плечо пробило холодом. Белые ткани мигом пропитались горячей кровью. Солнце глянул на арбалетный болт, прошедший плоть насквозь, и всем весом навалился на двойные створки дверей, распахивая их.

Он не стал задерживаться, чтобы закрыть двери и понесся вверх – винтовая лестница спиралью уводила под самую крышу смотровой башни, пронзенной лучами света как кровавыми ножами.

Высокие ступени помогли принцу оторваться от курицы, та отстала и вскоре, будучи настигнутой преследователями, вновь внесла свою лепту в переполох. На несколько секунд погоня полностью остановилась – мужчины ловили коварную птицу, игнорируя приказы пса, а темный заклинатель смеялся, искренне наслаждаясь происходящим непотребством, и его смех эхом отзывался в давно пустующем помещении.

Там где Вечер – там всегда хаос, – припомнил принц излюбленное выражение Бурана.

Остановившись, он использовал задержку, чтобы оборвать по колено подолы одеяний, что отчаянно мешали при беге, путаясь в ногах и цепляясь за выступы и гвозди. Отбросив давно потерявшие белый цвет тряпки, Солнце постарался увеличить расстояние между собой и преследователями. Внизу кто-то взорвался руганью – коварная птица издала победный вопль, вновь вырвавшись из захвата, и припустила вниз по ступеням. Стан врага смешался, считая делом чести удавить треклятую куру, но пес взревел так, что сверху посыпались пыль и мелкий сор. Бегущий по ступеням принц уважительно покосился вниз, но решил не останавливаться – уж лучше смерть, чем еще раз попасть в руки пса… или еще одна трапеза с Вечером.

Пролеты сменяли друг друга, а лестница все вела и вела вверх, пока не оборвалась пустой комнатой, заваленной сором – обломками сгнившей мебели, пометом и перьями. Ловушка?

Быстро оглядевшись, принц заметил у стены еще одну каменную лесенку, ведущую вверх: в потолке был небольшой проем и сквозь неплотно сомкнутые створки пробивался красновато-алый свет заката. Взлетев по ступеням, он захлопнул за собой дверцы и с трудом выпрямился. Вино давно выветрилось, а обезболивающее лишь приглушало боль. Слабость от потери крови брала свое, движения становились все менее точными, а глаза застила темная пелена, окрашиваемая то россыпями звезд, то цветными пятнами.

Солнце уже не сомневался, что сам загнал себя в ловушку – куда теперь бежать из башни? Но все же продолжил бессмысленный бег, даже не задумываясь, откуда в стене башни рядом с окнами могла взяться еще одна пара дверей, и почему помещение за ними погружено в столь плотную темноту, хотя за окнами горит холодно алым закат.

Несколько шагов, мимо промелькнули слабо мерцающие линии заклинаний и белый камень размером с кулак – источник силы, расположенный в центре замысловатого сплетения узоров.

– Тропа заклинателей? – выдохнул принц. Ощущение меняющегося пространства усилило головокружение, но он продолжил бег.

Под ногами засеребрился иней, похожий на хрусталь, рассыпанный в черной траве, воздух наполнился прохладой лесной ночи и дождя. Узкая тропа рвалась сквозь хвойный лес, пронзая чащу, а над головой вздымались мохнатые ветви, силясь дотянуться до ока мертвенно белой луны, отражающей свет уснувшего солнца. Беглец видел, что деревья шевелятся не от ветра и это внушало подсознательный страх и желание держаться подальше от человека, проложившего эту тропу.

Слишком опасно ходить такими тропами, но позади принца все еще слышались голоса и лязг доспехов, а воспоминания о раскаленном лезвии, раз за разом погружавшемся в плоть, вычерчивая узоры, было слишком свежо. Тропа то рвалась прямо, расталкивая черные стволы, то петляла как пьяная, а то перескакивала через рвы, пахнущие свежей землей, и Солнце то перепрыгивал через эти шрамы, а то карабкался по склону, не раз оскальзываясь на покрытой инеем траве. В очередной раз едва не упав, он попытался схватиться за что-то и в ладони оказался оборванный кончик еловой ветви с еще мягкими и короткими иглами.

Раздался звук, похожий на тихий болезненный вздох. Поднявшийся ветер затрепетал в кронах, и в шелесте тянущихся к луне мохнатых ветвей послышался тихий зловещий шепот, но заклинатель не разобрал слов. Несколько арбалетных болтов пронеслись мимо серебристыми бликами и растаяли в темноте, оставив после себя лишь пару коротких звуков удара о дерево.

Принц оглянулся, но не смог рассмотреть среди деревьев ни преследователей, ни фигуру в черном.

Пространство содрогнулось.

Хрусталь под ногами заискрился: трава шевелилась как живая, хватая за ноги, корни деревьев начали сжиматься как щупальца, сминая пространство. Солнце ускорил бег, вкладывая последние силы. Тропе едва удавалось пробиваться между толпящимися стволами, слышались крики паникующих людей, все чаще звучали выстрелы, и раненное пространство сжималось все больше, грозя раздавить чужаков стволами. Над головой качалось зеленоватое небо, почти полностью скрытое ветвями, а свет луны исчез, спрятанный от пришельцев мохнатыми ветвями.

Солнце продолжал бежать, вырывая ноги из черной травы.

Вдруг впереди промелькнул источник холодного света! С каждым рывком он обретал яркость, маня к себе все сильнее! Стволы расступились и, вылетевший на открытое пространство принц, увидел мерцающий синевой цвет неба и заостренные шпили новой столицы. Выход был так близко, но израненное пространство сжималось, сминая видение.

Арбалетный болт пробил тело, застряв в одном из ребер, и запнувшийся заклинатель едва не упал от толчка. Еще один болт вонзился в землю впереди, пространство в очередной раз содрогнулось от боли, а видение столицы затрепетало, быстро теряя цвета.

Не успеет – понял Солнце, продолжая бежать.

Теперь, когда спасение было так близко – еще с десяток шагов, он не успевал.

Синева родного города болезненно подергивалась и сужалась, золоченые шпили расплывались, и только ветер упрямо рвался навстречу, донося до беглеца звуки города и запахи осени – листвы и крепкой коэлы на меду и фруктах…

Не успел. Шпили угасли, родное небо превратилось в пятно, теряющее последние краски.

Больше некуда бежать.

Остается лишь обернуться, улыбнуться врагу, последний раз заглянуть в глаза-бездны и подобрать арбалетный болт – больше Солнце не дастся им живым. Все что угодно лучше полубезумных глаз пса и лезвия в его руках, а смерть прекрасна, смерть благосклонна… Смерть всегда благосклонна к тем, кто жил и умер достойно!

Солнце наклонился, тянясь к болту, но внезапный порыв ветра сбил его с ног и швырнул вперед, во вспыхнувшее сияние родного неба. Пара новых ран от принесенных вихрем болтов вспыхнула пожаром обжигающей боли, и заклинатель не сдержал короткого тихого стона.

Сияние голубого неба после тропы показалось ослепительным. В новой столице закат только начинал желтить синеву над горизонтом, а деревья и кусты отчаянно пламенели, приветствуя осень.

Солнце с грохотом упал на жесткую поверхность крыши и покатился к краю, ломая черепицу и ограждения. Тяжело, словно мешок хлама перевалился и упал вниз – пальцы левой руки просто напросто разжались, оставив кровавый след на карнизе. Новый удар выбил из легких остатки воздуха, и мужчина закашлял, захлебываясь кровью.

В гаснущем сознании раздался громкий удивленный вскрик и чей-то голос, отдающий команды. Решительные руки с треском рвущейся ткани распахнули пропитанные кровью одеяния и рывком выдернули прошедший насквозь болт.

Ладонь припечатала горячим заклинанием открывшуюся рану и заскользила по груди, выискивая повреждения. Пахло шоколадом и крепкой коэлой на меду. Уже не чувствующий боли принц повернул голову на сладкие ароматы и обнаружил, что лежит на ресторанном столике перед изящной девушкой с округлой чашечкой в ладонях. Не изменяя поистине инейскому хладнокровию, незнакомка поднесла напиток к губам и сделала неторопливый глоток. За ее спиной виднелась россыпь столиков, укрытых от городской суеты уже пожелтевшими лианами.

Эшинит будет недоволен, – подумал Солнце, разжимая правую ладонь, в которой все еще лежала оборванная веточка. От голубовато-зеленой хвои исходил черный дымок – похищенный кусочек чужой души медленно таял. Пальцы снова сжались, укрывая его от безжалостного света…

Звон воды в темной комнате, наполненной тишиной, прозвучал странно и тревожно, смутно напомнив подвалы и человека, поднимающего голову за золотые волосы и шипящего словно ишь "я ещ-щ-ще не закончил". Солнце пошевелил пальцами и снова ощутил плотную перевязку. В воздухе стоял терпкий аромат лекарственных трав, легкий дурман успокаивающих настоек и едва уловимая сладость нежных девичьих духов. Странно, как в подвале мог оказаться кто-то пахнущий столь нежно и невинно?.. С лица принца подняли влажную ткань, и он понял, что находится в своей спальне во дворце Красной Черепахи. Кто-то предусмотрительно зашторил окна, чтобы лучи солнечного света не тревожили больного, и потому в покоях царила легкая прозрачная тень. За тонкими тканями балдахина слабо покачивался задетый шнурок с деревянными бусинами и перьями.

Заметив открытые глаза, темный силуэт замер, а после осторожно опустился на кровать принца. Позволить себе столько возмутительное нарушение этикета могла всего одна женщина – Радость. Девушка отчетливо шмыгнула носом и ласково провела рукой по щеке брата. Солнце закрыл глаза, прислушиваясь к нежному прикосновению, и заставляя себя улыбаться. Меньше всего ему хотелось расстраивать эту славную беззаботную девушку, с самого детства бывшую полноправным членом их маленькой бандитской компании и участвовавшей во всех шалостях наравне с принцами.

– Как я? – поразмыслив, хрипло спросил он, поскольку вопрос "где я" был уже не актуален – он дома.

– Чуть хуже, чем обычно, – хмыкнула сестрица и еще раз провела холодными пальцами по пылающему лицу брата. – У тебя жар. Ночью бредил, требовал подать столетник… зачем тебе это несчастное растение?

Заклинатель вдруг обнаружил, что губы сами по себе расплываются в улыбке, столь широкой, что на щеках проступили ямки. Благо рядом не было чужих людей и можно было даже посмеяться.

– Хотел подарить Вечеру, а то герань… не понравилась… этому сердцееду...

– Ты снова бредишь? – огорчилась Радость и осторожно положила на его пылающее лицо холодный компресс.

– Нет, Рада… – герой постарался заглушить смех, ибо каждое волнение отзывалось болью в простреленной груди. – Поговори со мной немного. Как я оказался в замке? Не помню… все урывками.

Девушка ласково провела пальцами вдоль локтя брата, прикасаясь лишь к небольшому участку кожи, не забранному бинтами и повязками с лекарственными травами. Совсем небольшой – меньше ладони.

– По словам совершенствующихся из ордена Целительной Длани ты упал с крыши в переулке Поющих Огней. Пара одаренных ужинала там и, увидев твое состояние, оказала медицинскую помощь. Они и отвезли тебя во дворец, а дальше как всегда, – по изменившемуся голосу девушки Солнце понял, что она улыбается, – все суетятся, кричат "Солнце умирает" и бегают по этажам в поисках врачей и совершенствующихся. Нет, чтобы сразу отвести тебя в орден – в свой или к Золотым Вихрям. И почему при слове «дворец» даже у совершенствующихся отключается логическое мышление?

Мда… действительно как всегда.

Принц снова улыбнулся, припоминая сцену своего возвращения в столицу. И пусть только Эшинит скажет, что это было не достаточно эффектно – выпасть с тропы заклинателей над одним из лучших ресторанов города, обильно оросив свое геройское снисхождение собственной кровью!

Пред глазами Солнца встала живописная улочка, в которой приютилась россыпь столиков. Покровы вьющихся растений укрывали посетителей от шумного города, а слабое благоухание белых как снег цветов манили бардов и влюбленных. Необычайно удачно, что в этом прекрасном месте оказалась пара совершенствующихся, специализирующихся на целительстве, хотя действительно странно, что им не пришло в голову отвести раненного в свой орден, чтобы не тратить время на поиски заклинателей во дворце.

– Я… попортил им свидание?

– Не думаю, что честь оказать помощь солнцу империи сильно их расстроила. – Рада вновь погладила небольшой участок открытой кожи на руке брата. – Готова поспорить: этот день они будут ежегодно отмечать, а попорченное платье девушки станет фамильной реликвией, передаваемой из поколения в поколение!

Солнце вновь едва удержался от смеха, а на щеках показались ямки. Рада обладала поистине удивительной способностью не унывать даже в самых безвыходных ситуациях, и когда принцев наказывали за очередную шалость, подельница находила, чем их повеселить.

– Пригласим их, когда тебе станет лучше. Матушка Злаша присоветовала, как отблагодарить, осталось только шкатулку изготовить. Я займусь этим.

– Да, пожалуйста, – он кивнул, чувствуя, как мягко погружается в дрему.

– А теперь спи, пока обезболивающее действует… – девушка вновь погладила руку брата и, легко поднявшись с кровати, растаяла в тишине. Сон подкрался так незаметно, что герой даже не успел попрощаться, мягко погрузившись в забвение.

… а ночью черные хвойные деревья склонялись над его кроватью, хватали корнями и пытались залить в рот вино с перцем. Черные столетники тихо пели на своем языке, а герань поддакивала тоненькими голосочками. После того как в рот залили что-то горькое, деревьев стало меньше, но у них прорезались лица и руки. Одна из елей пробормотала смутно знакомым голосом Бурана:

– Далась же ему эта ишья колючка!

Беседы вне кадра:

Вечер, заглатывая очередное куриное сердечко: Что вы на меня так смотрите? Между прочим очень вкусно!

Солнце: … . Я не буду с тобой целоваться в этом томе.