Как и ожидалось, Фриск освоились почти мгновенно. Вы сказали им бесчисленное множество раз, что они не должны убираться в доме, но они всё равно делали это. Они даже пылесосили и вытирали пыль. Вы, честно говоря, не могли вспомнить, когда вообще в последний раз пылесосили. Они были жизнерадостными и оптимистичными почти всё время — исключая утро. Вы определённо были жаворонком, но Фриск выходили из комнаты с волосами, словно пытавшимися улететь с головы, и полузакрытыми глазами и прекращали зевать, только выпив кофе. Но они отлично ладили с мальчиками и ухитрялись составлять вам компанию ровно в той степени, в которой было необходимо. Они уже начали искать новую работу, несмотря на ваши многочисленные возражения, что они должны просто расслабиться на пару дней.

      Гастер, напротив, адаптировался не так быстро. После первого дня он, видимо, избегал вас, и хотя ему, похоже, нравилось говорить с мальчиками, он умолкал, когда вы были поблизости. Вы не давили на него.

      Мальчики, конечно, наслаждались возможностью пообщаться с бо́льшим количеством народу. Не было похоже, чтобы они страдали от каких-либо долговременных травм в связи с их ситуацией, и вы были бесконечно этому рады. Папирус был общительным, как и всегда, и, хотя они были не совсем готовы к физическому контакту с другими людьми, они явно любили играть с Фриск. Гастер сохранял дистанцию, но он не мог полностью избежать их яростного энтузиазма. Казалось, из них двоих Санс нравился Гастеру больше, благодаря своему тихому и в целом ленивому поведению.

      Неделя прошла в основном однообразно. Это был тихий вечер. Вы уселись на заднем крыльце, разглядывая маленькие дворики и дома пригорода, где вы жили. Вы отхлебнули немного вашего напитка — смесь бренди и газировки была не слишком прекрасна на вкус, но, эй, она выполняла свою задачу. Окно позади вас было открыто, и вы могли слышать, как Санс и Папирус внутри восторженно осваивают их последнюю игру — вы откопали свою старую приставку, чтобы они могли поиграть в «Покемонов». Они, похоже, наслаждались этим. Гастер был, видимо, как минимум знаком с игрой — он давал им тихие советы и указания.

      Всё было хорошо. Вы услышали, как Санс крикнул что-то о том, что один из их покемонов эволюционировал, и улыбнулись, залпом глотая остаток вашего мерзостного напитка. Всё было совсем по-другому, не так, как последние несколько лет, но... это было хорошее «по-другому». Вам нравилось это «по-другому». Вы услышали открывшуюся позади вас дверь и обернулись, увидев Фриск, направляющихся к ступенькам.

      — Что такое? — спросили вы, двигаясь, чтобы они могли сесть на ступеньку рядом с вами. Они сделали это с небольшой яркой улыбкой; на них был свободный фиолетовый свитер с розовым сердечком спереди. Это было очаровательно.

      — Вы сидели тут, снаружи, мне показалось, что вам одиноко, — сказали они, подавая вам чашку.

      — Не-а, просто наслаждаюсь свежим воздухом. Что это? — поинтересовались вы, побалтывая жидкость в чашке. Она была прозрачной.

      — Это новое вещество, его только недавно открыли... это называется «вода», — ответили они с усмешкой. — Вам стоит выпить чуть-чуть. Вы добавили много алкоголя в этот ваш напиток.

      Вы рассмеялись, но так или иначе выпили, опустошая чашку одним глотком.

      — Спасибо, из головы вылетело, что существуют не алкогольные напитки.

      Они шлёпнули вас по плечу, но они улыбались и их глубокие карие глаза сияли.

      — Вы так испорчены... Я надеюсь, вы ещё не давали пить Сансу или Папирусу.

      Вы издали резкий смешок.

      — Им по восемь! О боже мой, я могу быть безответственным человеком, но им должно быть как минимум шестнадцать. — Вы расхохотались, собираясь отхлебнуть ещё воды, и затем осознали, что уже всё выпили. Вы застонали, но, прежде чем вы могли бы встать, чтобы пойти налить ещё, Фриск уже забирали у вас чашку и вручали вам их собственную.

      — Они обе для вас. И всё-таки вам не следует больше пить, у вас будет похмелье.

      — Пфф. Да я как стёклышко. Говорите как какой-то хлюпик, — сказали вы с улыбкой, делая глоток воды.

      Фриск улыбнулись тоже и сложили руки на коленях, следуя за вашим взглядом и смотря вперёд, на садящееся солнце и дома, освещённые его тусклыми лучами.

      — Всё-таки здесь красиво, — произнесли Фриск. — Мне казалось, что места вроде этого существуют только в фильмах и прочем.

      Вы вздохнули:

      — Не-а, это классический пригород для белых высшего класса. Общество добрых христиан.

      — Вы часто говорите с соседями? — спросили они, смотря на вас с искренним любопытством. Вы со вздохом откинулись назад, пялясь на навес над крыльцом.

      — Соседи не особенно меня любят. Старушка, которая живёт дальше по улице, дружила с моими родителями — каждое Рождество она приносит мне пирог в знак соболезнования.

      Фриск тихо хмыкнули. Вы продолжили пялиться на навес, затерявшись в расплывчатых мыслях. Папирус отчитывал Санса за что-то, и вы услышали тихое, сдержанное хихиканье Гастера. Вы тепло улыбнулись, и тогда Фриск заговорили снова.

      — Вы, кажется, не сильно скучаете по ним, — сказали они мягко.

      Вы рассмеялись. Осознав, что это, наверное, была не самая лучшая реакция на такой вопрос, вы остановились и снова сели прямо, чтобы посмотреть на них.

      — Вы правы. Мне стыдно за это иногда, но я вроде как... не скучаю? Они были дерьмовыми. Вероятно, почти что абьюзивными*. Если отправляешь своего ребёнка на конверсионную терапию**, это считается абьюзом? — задумались вы, уткнувшись взглядом в свою чашку.

      — Ох... Мне очень жаль, — извинились Фриск.

      — Не, всё нормально. Я имею в виду, сейчас всё нормально. Они по крайней мере позволили мне жить с ними. Заставили меня платить, но это не было чем-то непосильным. До тех пор, пока у меня получалось притворяться их безупречным юношей, они любили меня. Они любили хвастаться — ходить по окрестностям, говоря «о, вы знаете, у нашего драгоценного Чарли средний балл успеваемости 4.5, самый высокий в классе, просто блестяще», но только и всего. — Вы скривились. — И-и-и-и потом они умерли. Им было под пятьдесят, их смерть не была какой-то ужасной. Пьяный водитель, знаете, — офицер полиции сказал, что всё закончилось очень быстро. Мне было, типа, около девятнадцати? Они были реально подготовлены, у них уже было завещание и всё такое. И так всё это досталось мне. И это в основном вся история моей жизни, — закончили вы, затем рассмеявшись: — Простите за нудный монолог.

      — Нет-нет, всё нормально! — тут же выпалили Фриск. — Мне очень жаль, что вам так нелегко пришлось, Чара...

      Вы почувствовали тепло в груди, когда они произнесли ваше имя. Вы посмотрели на них и улыбнулись.

      — Пфф... всё в порядке. Кроме того, теперь у меня есть скелебратаны, — сказали вы. — Что насчёт вас?

      — Что насчёт меня? — спросили Фриск. Они выглядели немного более подавленными, чем раньше — до того, как услышали вашу откровенно унылую историю.

      — Ну, да, что насчёт вас? Вы живёте одни, правильно? Только Фриск и Гастер... Фриск и Гастер, Гастер и Фриск. Как это произошло?

      Фриск хихикнули.

      — О, ну, моя история совсем не такая грандиозная, как ваша... Мне удалось съехать от родителей в достаточно взрослом возрасте. Мои родители были славными, мы с ними иногда говорили обо всём этом, но... они на самом деле не слишком понимали, что вообще значит «агендер»***. У меня получилось переехать, накопив достаточно денег и найдя работу, и, даже с тех пор как Гастер попал ко мне, мне просто... было легче держаться в стороне. Мне не хотелось проходить через всё это, объяснять им, что он сам распоряжается своей жизнью, что он не моё домашнее животное. Мне не хотелось, чтобы ему пришлось пройти через это. Так что долгое время мы жили только вдвоём.

      Вы кивнули, глядя на солнце. Оно коснулось начерченного домами горизонта, отбрасывая глубокие, косые тени на вас двоих.

      — Это можно понять... вы оба можете оставаться здесь сколько захотите. Жизнь от работы к работе без высшего образования, наверное, не долбаная малина.

      Фриск ответили со смешком:

      — Нет, не малина... даже не земляника****, так скажем.

      Вы рассмеялись:

      — Ну, вы, скорее всего, с лёгкостью сможете отхватить работу где-нибудь неподалёку. Я не против того, что вы живёте тут бесплатно, поскольку вы содержите это место в чистоте, — так что, может, вы захотите подкопить денег и, например, записаться на какие-нибудь курсы или что-то в этом роде, не знаю. Всё что захотите.

      Фриск, похоже, были застигнуты врасплох на мгновение. Вы посмотрели на них с кривоватой улыбкой.

      — Это... я не могу согласиться на такое, Чара —

      — Конечно, можете, это ведь я предлагаю, — сказали вы, подмигивая. — Не то чтобы вы и Гас требовали слишком больших затрат или типа того. Мои родители копили средства к выходу на пенсию и всё такое, у них была куча денег, и они оставили её мне. Я не работаю много лет, и мне еле удалось оставить на ней царапинку.

      Фриск смотрели на вас с практически мерцающими в глазах звёздами. Вы покраснели, но прежде, чем вы могли бы произнести хоть слово, они притянули вас в большое, пушистое объятие.

      — Я подумаю об этом, — пробормотали они в вашу толстовку. — Спасибо вам огромное!

      Вы замерли на секунду, уверенные, что ваше сердце может вырваться из груди, а затем сдались и обняли их тоже.

      — Да не вопрос, — ответили вы. Они засмеялись, отстраняясь. Вы заметили, вздрогнув, что в их глазах стояли маленькие слезинки.

      — О боже мой — вы плачете? — спросили вы, не успев вовремя спохватиться.

      Фриск хихикнули, вытирая слёзы.

      — Это слёзы счастья! Всё нормально... просто... никто не был так добр ко мне раньше, — сказали они, смотря вам в глаза с мягкой, ласковой улыбкой. О боже. О боже, о господи, они действительно были симпатичными. Вы отвели взгляд, почёсывая шею, и понадеялись, что было слишком темно, чтобы они могли заметить бешеный румянец на вашем лице.

      Дверь отворилась, и неожиданно свет плеснул на вас обоих: два маленьких скелета выбежали из двери, практически кидаясь к вам на колени.

      — Чара! Чара, смотрите! Смотрите, что мы поймали! Он жёлтый! — радостно закричал Папирус. Вы услышали хихиканье Фриск, когда Санс пихнул игру вам в лицо, чтобы вы увидели сияющего покемона, которого им удалось поймать.

      — Интернет сказал, что они очень редкие — один на миллион, — сообщил Санс с огромной улыбкой, с трудом удерживая Game Boy***** своими крошечными костяными ручками. Такими крошечными.

      — Один где-то на восемь тысяч на самом деле, — поправили вы, однако их восторг был заразителен. — Но всё равно реально круто, что вы поймали его: их трудно найти.

      — Да! Они потрясающие! — воскликнул Папирус. — Мы назвали его Чарой.

      Вы хлопнули глазами, хватая маленьких непосед на руки и обнимая их обоих.

      — Почему вы назвали его в честь кого-то вроде меня? — Вы забрали игру у Санса и посмотрели на крошечное создание.

      — Потому что! Нам очень повезло, что мы нашли его! Так же, как нам повезло, что мы нашли вас! — ответил Папирус, прижимаясь вплотную к вашей груди.

      Где-то с секунду вы были слишком шокированы, чтобы ответить что-нибудь, а затем сгребли их обоих в удушающие объятия.

      — Вы двое такие слюнтяи! — воскликнули вы, и они оба захихикали, покрывая ваше лицо крошечными скелетными поцелуями.

      Фриск продолжали смеяться, а Гастер смотрел из дверного проёма.

      По-другому, но хорошо.