Когда она очнулась, её встретил свет. Он был слишком ярким и позволил увидеть обеспокоенное лицо Наруто. Она закрыла глаза. Взгляд Наруто означал одно: она опять всё испортила.

— Сакура? — тихо и нежно, но в то же время настойчиво и тревожно позвал он. — О, Сакура.

Она открыла глаза, лишь бы он не зарыдал. Тело ломило. Она возобновила лечение.

Кожа обуглилась, горло воспалилось, челюсть ныла. Онемевший язык распух во рту и впечатался в зубы. Одного не хватало.

Наруто гладил её руку, старательно избегая ожогов.

— Это я виноват, — прохрипел он. — Я… не прощу себя.

Казалось, он вот-вот развалится на куски.

— Всё нормально, — сипло ответила она, спеша успокоить. Ведь с ней правда всё хорошо. Всё чудесно.

Наруто взглянул на неё воспалёнными глазами:

— Нет, не нормально, — произнёс он так мрачно, что она на миг растерялась, не зная, что сказать. Она ведь не умирает, он это видит. На ней лишь пара царапин. Полтора дня — и будет как новенькая.

Дверь в палату распахнулась.

— Наконец-то, — сказала Ино. На ней был больничный халат. Повисло неловкое молчание. Наруто и Ино часто испытывали неловкость в присутствии друг друга, словно не знали, как делить между собой дружбу с Сакурой. Ино явно хотела, чтобы Наруто ушёл, но тот был очень занят: сидел, сверля взглядом ладонь Сакуры.

— Что произошло? — наконец спросила Ино. Вероятно, этот вопрос Наруто уже должен был задать.

Сакура сглотнула, пытаясь смочить слюной пересохший рот.

— Выключатель… Я… Им нельзя пользоваться. Придётся опять ходить с лампами, но с ними неудобно.

Наруто отчаянно затряс головой.

— Это больше не повторится, — утешила она.

— Это больше не повторится, — Наруто крепче сжал её ладонь, — потому что ты больше к нему не пойдёшь.

Сакура глянула на него со злостью.

— И кто будет за ним смотреть?!

— Да кто угодно! — взревел Наруто. Ино вздрогнула, но на Сакуру его возглас впечатления не произвёл.

— Чтобы кого-нибудь убили?! Я всё вынесу. Я знаю его лучше всех! Кроме меня, единственный, кому не плевать на него и кто справится с этой задачей, — это ты. Но у тебя нет времени. Тебе нужно заниматься деревней. Тебя вообще здесь быть не должно! Ты тратишь время зря. Со мной всё нормально! Тут не на что смотреть.

— Он тебя изнасиловал! — Наруто подорвался со стула, отшвырнув её руку, и стал расхаживать по палате. Ино отшатнулась от него. — Сделал больно.

— И что? Что плохого случится? Если забеременела, то вылечусь, как от любой болезни. Я — ниндзя Листа.

Наруто уставился на неё пронзительным взглядом голубых глаз. Ино прокашлялась.

— Господин Седьмой. — Он повернулся к ней, словно только что о ней вспомнил. Под его глазами темнели круги. — Вам, наверное, пора. У вас столько дел. Я позабочусь о ней.

Наруто коротко кивнул и покинул палату. Ино села на его место. Она не сводила с Сакуры напряжённого взгляда.

— Ты не беременна.

— Откуда ты знаешь?

— Я дала тебе экстренную контрацепцию.

— Зачем?

— Может, затем что тебя изнасиловали? — фыркнула Ино. — Сакура, я не знаю, каким ты видишь Саске, но ему на тебя плевать.

Сакура пристально посмотрела на неё.

— А я говорила, что думаю иначе?

— За каким хреном ты сидишь с ним в тюрьме?

— Я наблюдаю за его состоянием!

— Наруто говорит, ничего не меняется.

— Ну, кто-то должен это подтвердить.

— Так что произошло? Что-то явно изменилось.

— Вот я и подтвердила!

— Отлично. Теперь он готов к суду.

Сердце ускорило ритм. Сакура об этом не подумала. Совсем не подумала. Она переживала душевный подъём от жестокой ласки Саске. Удар по лицу оказался действеннее любого поцелуя, какой бы он подарил. Боль в челюсти долго напоминала о близости — куда дольше, чем напоминало бы мимолётное касание губ. Сакура тянула с лечением, чтобы насладиться болезненной пульсацией.

— Ты его ещё любишь?

— Я…

— Ты специально это подстроила?

— Нет, я не знала. Я не…

— Ты хотела от него ребёнка?

— Нет, — отрезала Сакура, устав от того, что Ино перебивает. — Я пытаюсь сказать, что всё вытерплю. Это получилось не нарочно. Охранник может подтвердить, что Саске на меня напал. Я позвала на помощь. Но я не против ребёнка. Ты не имела права давать мне противозачаточное без моего ведома.

Ино смотрела на неё со злостью.

— Ты не можешь. Ты не можешь родить ребёнка. Нельзя.

— Я бы ушла с работы. Мне до неё нет дела.

— Если ты так сильно хочешь ребёнка, пойди роди от кого угодно! Сакура, очнись, Саске — психопат!

Сакура больше не смотрела на неё, но Ино продолжила:

— Учихи все такие!

— Ты неправа!

— Сакура, думаешь, я не вижу, что происходит? Ты всё ему простила! Простила изнасилование, избиение, разрушенные деревни и семьи! Простила то, что из-за него Хокаге стал таким. Пролитую кровь, разруху — всё простила и ещё не раз простишь, что бы он ни сотворил! Одержимость тебя погубит! Ты столько лет с ней прожила. Теперь она сведёт тебя в могилу! Ты его больше не увидишь. Он умрёт со дня на день. Тогда вздохнёшь спокойно.

— Что ты несёшь? Я была влюблена в Саске в детстве, и что? Что взять с глупого ребёнка? Разве я могла любить по-настоящему? То, что произошло, никак не связано с моими чувствами. Почему мне приходится доказывать всем, что я могу исполнять свои обязанности? Потому что вы с Наруто решили, что я не способна? Да! Вот зачем я продолжаю к нему ходить! И с чего вы двое так печётесь о моём «душевном спокойствии»? Наруто я ещё могу понять — он по уши в меня влюблён, а тебе до меня какое дело? Тоже по уши влюбилась? Поэтому не трахаешься с мужиками?

Ино залепила ей пощёчину.

— Потому что я твоя подруга, сука ты такая. — Сакура замолкла. Ино раскраснелась, но не плакала. Она не заплачет. — Хочешь помереть из-за него — вперёд, но не смей тянуть за собой остальных. Ты его больше не увидишь.

— Позови Наруто. Это он должен решить.

— Нет. Поговоришь с ним ещё раз — он прогнётся. Я уже знаю. Крепко же ты его за яйца схватила. Нет. Ты отсюда не выйдешь.

— Ты не можешь удерживать меня здесь против моей воли!

— Ещё как могу!

Этого бы не случилось. Ино не удержала бы её силой, потому что сила была на стороне Сакуры. Сакура сказала, что обсудит этот вопрос с Наруто, и теперь Ино неслась за ней, наступая на пятки, чтобы высказать свою точку зрения Хокаге.

Наруто не успел покинуть больницу и опешил при виде двух голосящих наперебой женщин. У него получилось затолкать их в пустое помещение, в котором, к счастью, оказалась дверь. Закрыв дверь, он глубоко вздохнул и повернулся к ним.

— Что случилось?

— Её нужно задержать! — громко заявила Ино, не успела Сакура проронить и слова. — Я подозреваю её в сговоре с врагом!

— Что?! — задохнулась Сакура.

Ино пропустила её возглас мимо ушей и умоляюще посмотрела на Наруто.

— Ты же знаешь, что она чувствует к Саске. Ты знаешь.

Наруто сглотнул. Он знал.

— Что она сделала?

— Ничего! — защищалась Сакура. — О чём мы, по-твоему, «сговорились»?

— Ты хочешь спасти его!

— Я уже спасла его! Это моя работа. Если ты думаешь, что я хочу помочь ему бежать, то почему я его ещё не освободила?

— Потому что ждёшь подходящего часа.

— Просто смешно. Где доказательства?

— Она права, — вдруг обратился Наруто к Ино. — Где доказательства? Сакура не пойдёт против деревни.

У Сакуры на лице Ино прочитала торжество. Слишком поздно: Наруто встал на её сторону.

— Ещё она сказала, что я не могу выйти из больницы, — пожаловалась Сакура. — Я уже в полном порядке. — Она не врала. За время спора она не прерывала лечение: обожжённая кожа полностью восстановилась, даже гематома рассосалась — к большому разочарованию.

Наруто потянулся и коснулся большим пальцем уголка рта, там, где был синяк.

— Наверное.

— Мне нужно вернуться к работе.

— Сакура… — Наруто испустил тяжёлый вздох. — Нет.

Ино облегчённо выдохнула. Не так уж крепко Наруто сидел под каблуком.

— Ты к нему не пойдёшь. Да и потом, скоро всё закончится, твоя помощь не понадобится. Я назначил встречу с Каге. Суд состоится на следующей неделе. Ты… Лучше не ходи.

Сакура завершила спор подчёркнутым изящным: «Хорошо», что заставило Ино заподозрить неладное, а Наруто — глубже уйти в себя.

— Если ты считаешь, что так правильно — ладно. Ты — Хокаге.

Она развернулась, вышла из комнаты, одолжила у медсестёр одежду и переоделась из больничной сорочки. Потом, забрав свои вещи, пережившие нападение, с непоколебимым достоинством покинула больницу. Никто её не остановил.

Оказавшись далеко за пределами больницы, Сакура в панике сорвалась на бег и понеслась в тюрьму. Она не знала, сколько времени провела в больнице но предположила, что не дольше суток: повреждения были несерьёзные поэтому она исцелилась почти сразу, как пришла в себя. Ещё Сакура не знала, сколько провела в камере Саске. Должно быть, не больше пары часов. Тот горе-охранник хоть и бросил её в беде, но полностью проигнорировать ситуацию не мог. Наверное, побежал за помощью, иначе Сакура бы до сих пор была заперта в камере.

Ключ работал. Встречая сотрудников в здании тюрьмы, Сакура не задерживала на них взгляд, а они были так удивлены её появлению, что не находили слов. Наверняка все знали о случившемся. Она промчалась по коридору, раздавая приказы и задавая вопросы. Кто обходил заключённых в её отсутствие? Какие приняли меры, чтобы избежать подобных недоразумений в дальнейшем? Все ли соблюдали новый порядок? Теперь по тюрьме не разрешалось передвигаться в одиночку, тем более, оставаться наедине с заключёнными. Что касается Саске Учихи, его камера была закрыта для всех, кто не получил официальное разрешение от Хокаге.

Сакура записывала ответы в блокнот, делая вид, что проверяет знания персонала.

— А что с выключателем? — спросила она. Её жертвой стал молодой человек, которому не хватало воспитанности, чтобы знать, как избежать с ней встречи.

— С выключателем?

Она глянула на него стальным взглядом.

— Выключатель. Электричество. Вот откуда Саске Учиха взял энергию для чидори!

— А, я не знал. Я просто думал, что он… — юноша не успел закончить мысль. Сакура уверенно направилась вглубь коридора. Парень поспешил за ней, бубня что-то о новой системе работы в паре, но стоило ему понять, что они приближаются к камере Саске, как он очень кстати потерялся.

Сакура бросилась к камере. Двое охранников стояли по стойке смирно, когда она приблизилась. Поняв, кто она такая, они переглянулись. Мальчика, который дежурил здесь и оставил её с Саске, Сакура не нашла. Его, скорее всего, уволили.

— Что здесь за цирк? — взъелась она на охранников. Те непонимающе уставились на неё. — Электричество в камере не отключили! Вы хоть понимаете, как опасно оставлять Саске Учиху с источником энергии?!

— М-мы не знали… Разве электричество ещё подают?

— Да. Мне только что сказали, что камера не обесточена. Бегом отключайте!

В помещении, где они находились, было темно. Сакура терпеливо объяснила, что произошло недоразумение, и электрическое освещение отключили не там: источник света, представляющий наибольшую опасность и находящийся в камере Саске, оставили нетронутым.

Она настояла, чтобы охранники разобрали выключатель, и подсветила отнятыми у них лампами.

— Замкните провода.

Охранник, державший в руках кусачки, которые она ему дала, засомневался.

— Надо же обесточить помещение.

— Ты хоть представляешь, сколько мы сейчас будем искать нужный автомат? Тем более, в этой комнате нет напряжения. Просто замкните провода между собой. — Похоже, ни один из них не понимал, о чём речь. — Видите? Вон он, синий провод. — Охранники вперили глаза в торчащий из стены клубок проводов и едва не соприкоснулись носами, стараясь разглядеть синий провод. Синего не было.

Сакура с силой ударила охранников по затылкам и поймала до того, как тела легли на пол. Только они оказались у её ног — она забрала ключи и поспешила отпереть дверь в камеру Саске.

Нужно спешить, пока охранников не заметили. Но ей всего на минутку. Увидеть Саске одним глазком.

Она закрыла за собой дверь и посветила лампой. Свет пробивался сквозь душный спёртый воздух.

— С-Саске? — она едва видела его фигуру у дальней стены. — Саске, это я.

Он сидел на полу. Кровать от него отодвинули. Сакура дрожащей рукой отперла вторую дверь, чтобы пройти в клетку. Ей и в голову не приходило, что его нужно бояться. Она не переживала, что он нападёт. Желчь комом стояла в горле, и руки дрожали совсем не от страха. Сакура закрыла решётку и приблизилась к нему.

Цепь с руки сняли и пристегнули к жуткому металлическому ошейнику. Саске был туго замотан в материю, в которой Сакура сразу узнала смирительную рубашку с бумажной печатью, подавляющей чакру. В печати был смысл. Но чего-то словно не хватало. Он казался меньше.

— Саске! — Лампа полетела на пол. Ноги подкосились, но Сакура заставила себя сделать пару неровных шагов к нему и рухнула на колени.

Ему отняли вторую руку.

Ладони Сакуры упали на его плечи, принялись гладить, трогать его — или то, что от него осталось. Саске вздрогнул от её прикосновения, но он не спал. Он её узнал.

Рана была чистой, но зашили её не так аккуратно, как зашила бы Сакура. Все кровеносные сосуды закрыты, плоть стянута, но беспокойство вызывали тонкие волокна вен разной длины — словно инструмент использовали недостаточно острый. Чем это объяснить, если из бюджета выделяли огромные средства на первоклассное оборудование? До неё вдруг дошло. Они пилили ему руку на живую или, по крайней мере, с малой дозой анестетика, чтобы он всё чувствовал. Ему было больно, и от боли — насколько бы он ни был обездвижен в тот момент — он дёрнулся, отчего ровно отпилить не получилось.

Зачем?

Единственное, что пришло на ум, — им было нужно, чтобы он страдал. Трюк, который Саске провернул с выключателем, никого не испугал настолько, чтобы они отказались от идеи оперировать без наркоза. При дальнейшем осмотре она к своему ужасу обнаружила, что ему ампутировали член.

Наруто приказал? Нет, для него слишком жестоко. Хотя из-за произошедшего с Сакурой он переживал больше остальных.

— Саске, прости меня! — по щекам бежали жгучие слёзы. Его мучили по её вине. Она довела до такого, а должна была предотвратить. Сакура прижала его голову к груди и стала баюкать, заходясь рыданиями. Саске навалился на неё всем весом.

Он этого не заслужил. Да, он пытался сбежать, но кто бы на его месте не попытался? Другие заключённые тоже не расставались с мечтой очутиться на свободе, но в наказание Наруто не приказывал лишать их частей тела, не говоря о том, чтобы отрезать им…

Сакура отстранилась и, шмыгая носом, вытерла лицо тыльной стороной ладони. Разве неправильно, что в кромешной темноте Саске искал в ней утешение? Разве это было изнасилование? Многие наверняка бы так и сказали. Конечно, он не дал ей возможности выразить согласие, но…

Сакура прикусила губу в том месте, где было рассечение, прежде чем её вынудили исцелиться. Всё это время она думала, что Саске другой, что он изменился. Он был так же опасен, неуравновешен, непредсказуем. Но прежнего Саске не было. К нему вряд ли вернулась память. То, что он пытался сбежать, не означало, что Саске вспомнил, кто он.

Ещё больше Сакура сомневалась, что он знал, кто она, когда брал её. Его толкнул первобытный инстинкт. Саске, которого она знала, не стал бы тратить время зря. Саске, которого она знала, убил бы её без промедления.

Но физиологическая потребность не объясняла, почему Саске пустил в ход кулаки. Если планировал сбежать, неужели он думал, что она помешает ему после того, как их… чем бы оно ни было, подойдёт к концу?

Или он знал её? Всё помнил? Неужели мысль о ней причиняла ему столько боли? Знал ли он всё это время, кто она? Только теперь Сакуре пришло в голову, что его нужно бояться. Она отпустила его, и голову он держал сам.

— С-суд на следующей неделе. Ты знаешь?.. Тебе кто-нибудь сказал? — Маловероятно. Все думали, что он глухонемой, и что говорить с ним — пустое дело. Никто и не хотел. — Я… Меня больше к тебе не пускают.

Будет ли он скучать? Вряд ли.

Глаза опять защипало. Из горла вырвался всхлип — громкий. Он эхом прокатился по камере и затопил её, поэтому Сакура не знала, послышалось ей или нет.

— Раздражаешь.

Рыдания тут же прекратились, горло больше не сдавливал спазм, глаза расширились.

— Что… Что ты сказал?

Он не шелохнулся. Сакура не видела, чтобы он шевелил губами. Неужели выдумала?

— Саске? Что ты сказал? Повтори.

Ответом было молчание. Сакура вытерла лицо рукой. Если это и правда Саске, если он слышал всё, что она говорила, слёзы не помогут. Она сглотнула, пытаясь смочить слюной пересохший рот.

— Надо было хорошо продумать побег, — она приподнялась и приблизила губы к его уху. — Ты мог лучше.

За дверью камеры раздался стон. Саске тоже услышал: он чуть склонил голову набок. Один из охранников приходил в себя.

— Чёрт, — Сакура вскочила и бросилась к двери, но прежде чем покинуть камеру, обернулась к Саске. — Я вернусь, — пообещала она. — Обязательно вернусь!

Она заперла обе двери в клетку, вернула ключи в карман охранника и приступила к лечению. Оба зашевелились, их веки затрепетали.

— Что… случилось? — спросил один.

— Вы дотронулись до провода под напряжением. Я же сказала, что сначала нужно обесточить.

— Что? — опешил другой. — Нас ударило током?

— Да, но несильно. Я вас вылечила.

— Чёрт! Заключённый! — оба подорвались с места. Сакура им не мешала.

Она закатила глаза, когда они, покачиваясь на ходу, кинулись к камере.

— Не надо резких движений. Он на месте. Убедились?

Она ждала, пока они смотрели сквозь маленькое окошко в двери на бледное пятно в темноте, каким отсюда выглядел Саске.

Один из охранников поёжился.

— Мне будет спокойнее, когда он умрёт.

***

Всю оставшуюся неделю Сакура притворялась полноценным членом общества. Она работала в больнице, один раз поужинала с родителями, читала книги, в разговорах задавала случайные вопросы или просто слушала чужие беседы.

Оказалось, что охранник, который оставил её с Саске в клетке, — это юный потомок клана Абураме. Как Сакура и ожидала, его уволили. Чего она точно не ждала, так это того, что Наруто, снедаемый горем, лишит беднягу звания и изгонит из деревни.

С его решением согласились не все. Да, Абураме запер её в камере, но Саске был свободен, что ещё ему оставалось делать? Разве не лучше пожертвовать одним человеком, чем ставить под угрозу безопасность целой деревни? Не спасало то, что на Сакуру деревне было плевать. Как не спасало и то, что почти все кругом знали: не плевать на неё было Наруто. Для него она не просто ещё один житель деревни.

Она избегала Наруто, лишь бы он не заподозрил, что она что-то замышляет. Она не замышляла. Она больше не видела Саске и не хотела, чтобы Наруто прочитал у неё на лице, как сильно на ней это сказалось. Она пропала на четыре дня. Будь это кто другой, Наруто со своими делами вряд ли бы заметил её отсутствие. Но он заметил.

В среду, когда Сакура заглянула в резиденцию, на лице Наруто отразилось облегчение. Он был рад. Рад, что она держится.

— Сакура! — воскликнул он с удивлением, видимо, ожидая у неё нервный срыв. — Как ты? — Он спрашивал не про раны: те давно зажили. Он спрашивал про её душевное состояние.

— Мне неспокойно.

Наруто отвёл взгляд. Он знал почему. О чём бы Сакура ни заговорила, оно коснётся Саске. Наруто знал. Знал с того момента, как Саске схватили. Ему это не нравилось.

— Сакура, послушай, без тебя там внизу ничего не изменилось. Они следуют тому же протоколу, что и ты. — Наруто полагал, что она подчинялась правилам.

— Я слышала, ты изгнал Абураме.

— Да, — он почесал затылок и отвернулся к окну. — Думаешь, перебор?

— Ещё я слышала, что Саске лишили второй руки.

Тогда Наруто посмотрел на неё.

— Вот как, — только и сказал он. Ей показалось, он не совсем её понял.

— Ты не знал? Не отдавал приказов?

Наруто с силой потёр лицо, будто заставляя себя думать.

— Кажется, мне говорили, что он использовал дзюцу одной рукой. Я согласился, что с этим нужно что-то сделать. Я не знал, что они задумали, заметь. Но я им доверился.

— Ему отрезали член.

Наруто уставился на неё и застыл на долгие секунды.

— Что?

— Ты отдал приказ?

— Нет.

— Но ты разрешил им принять все необходимые меры. Это была необходимая мера?

Наруто окинул её напряжённым взглядом с таким видом, будто вспоминал, что Саске был внутри неё.

— Нет, — наконец выдавил он, — не необходимая. — Но Сакура видела, что он не согласен со своими словами. На секунду она представила, что он врёт. Но нет, Наруто не может врать. Не умеет.

— Люди «там внизу» берут на себя смелость принимать решения. Он им не нравится. У них развязаны руки, вот они и пытают его, как случай подвернётся. Операцию провели отвратительно.

— Откуда ты знаешь? — вдруг спросил Наруто.

Сердце пропустило удар.

— Слухи — я же говорила. Я слышала, что ампутацию проводили без наркоза, чтобы он всё чувствовал. А если пациент не под наркозом, мышцы напрягаются, резать труднее, давление повышается, и пациент теряет больше крови…

— Хватит, — Наруто поднял руку. — Я посмотрю, как обстоят дела в тюрьме. Но это мало что изменит, Сакура. До суда два дня.

Он замолчал в ожидании.

Она ничего не чувствовала. И ничего не ответила.

Наруто продолжил:

— Я не разрешаю тебе ходить к нему, но сделаю так, чтобы последние дни он не мучился.

***

Суд, на котором Сакуре запретили появляться, начался поздним утром. Ино пришла, чтобы посидеть с ней. Как с ребёнком. Сказала, что они давно не выбирались развеяться, но истинной причины визита не скрывала.

Они шли по уличному рынку, когда Сакура, не имея желания притворяться, выдала:

— Он же не говорит. — А если и говорит, то всё равно будет молчать. С ней он говорил, но для остальных был немой. — Ничего не скажет в свою защиту. Наруто единственный попытается дать ему слово. Саске даже не нужно присутствовать на суде. Я бы ничего не изменила, если бы пошла. Ему нельзя покидать камеру: там безопаснее всего.

Она по-настоящему боялась, что если его выведут из надёжных стен камеры, то он станет лёгкой добычей.

— Ты не хочешь, чтобы он услышал приговор? — спросила Ино. — Он знал, что его ждёт. Пусть послушает всё, что говорится на суде, и поймёт, что судили его по справедливости. Не верю, что сама это говорю, — Ино покачала головой. — Честно, мне на это плевать, но так захотел Наруто, а он Хокаге.

— Мы даже не знаем, помнит ли Саске, что он сделал, — мрачно проговорила Сакура. Но она знала.

Сколько продлится суд, было неизвестно, и выяснить случая не представилось бы, поэтому Ино гуляла с ней до полуночи и, как могла, старалась отвлечь. Она нарядила Сакуру, протащила по барам, где они заигрывали с мужчинами, а потом без объяснений исчезали. Сакура не знала, чем её привлекал флирт. Она словно обретала нечто ценное. Думала ли она, что отвергая мужчин, что-то доказывает Саске? Если так — она сильно ошибалась. Интересно, что в этом занятии находила Ино.

Ино уснула на полу в своём доме. Сакура проспала с ней пару часов, но только забрезжил рассвет, она отправилась на поиски Наруто.

Наруто той ночью домой не пошёл — сидел за столом, когда Сакура ворвалась в кабинет в половину пятого утра. Он не удивился ей, но одним взглядом дал понять, что лучше бы она не приходила. Он не стал спрашивать, почему на Сакуре укороченный топ, или почему от неё несёт вишнёвой водкой.

— Говори. Я имею право знать, и лучше я услышу от тебя.

Пелена его мёртвого взгляда на секунду спала, но быстро вернулась. Наруто говорил медленно, как будто каждое слово выжимало лёгкие.

— Каге единодушно согласились. Приговорён к смерти. От инъекции. Тайная казнь.

Она знала. Знала, что Наруто сделает всё, чтобы подарить Саске безболезненную смерть. Но вот слова сказаны. Сакура почувствовала, как рвутся суставы, отсоединяя друг от друга кости. Она села на стул, чтобы не упасть.

— Скажи… Скажи мне, как он выглядел, — наконец произнесла она.

— Его держали… ввосьмером нитями чакры. На грудь поставили печать. У него больше нет глаз и рук, но стоял и ходил он сам. И то, как он держался… Это был он. Точно он.

Наруто заметил вместе с ней — она дала волю слезам.

— Он услышал меня и узнал, но ненависти в нём не было, — Наруто говорил с большим трудом. — Я знаю, что, будь у него шанс, он бы убил меня. Но в нём нет ненависти. Несмотря на всё то, что он делал и говорил мне раньше, он вряд ли меня ненавидит. — И Наруто никогда не испытывал к нему ненависти. Это было ясно без слов.

— Он говорил?

— Нет. Я просто знаю. — Наруто помолчал. — А с тобой говорил?

— Нет, — покачала головой Сакура. — Он либо немой, либо слишком упрямый. — Наруто кивнул. — Когда?

Он сглотнул.

— Послезавтра или завтра: я давно не смотрел на часы. Мне нужно быть в Стране Молнии, в Деревне Скрытого Облака. Выдвигаюсь сегодня. Райкаге не захотел явиться на суд. Требовал, чтобы Саске судили в его деревне.

— Какой бред.

Наруто устало на неё посмотрел.

— Знаю. Он считает, что его деревня пострадала от рук Саске больше, чем другие. Я сказал ему, что суд уже состоялся, причём давно. Он всё равно хочет, чтобы я приехал. Нужно убедить его в том, что приняты все меры. И, если он думает, что я ему должен, пусть выдвигает требования.

— Подожди, ты сказал, что Саске… Что это будет завтра. Если ты собираешься в Деревню Скрытого Облака, то не вернёшься вовремя.

— Я знаю, — ответил Наруто, виновато потупив взгляд. — Шикамару будет вместо меня.

— Значит, ты сбегаешь, — холодно отозвалась Сакура.

— Нельзя заставлять Райкаге ждать. Я и так откладывал поездку, пока с Саске всё не решится. — Райкаге потребовал бы куда более суровое наказание. — Моя поездка займёт, по крайней мере, неделю. И лучше, чтобы Райкаге думал, что Саске уже мёртв. Больше нельзя откладывать казнь.

— Ты сбегаешь!

— У меня нет выбора!

— Нет, есть. Перенеси казнь. Отложи до своего возвращения.

Наруто ошарашено уставился на неё.

— Сакура, ты прекрасно знаешь…

— Он никуда не денется. Райкаге необязательно знать, что казнь ещё не провели. Тем более, ты собираешься уехать, не убедившись в этом сам. И ты мне будешь нужен. Когда это произойдёт. Ты знаешь, что с ним должно случиться, не бросай меня. Пожалуйста.

Они почти шептали, понимая, какие опасности таит в себе тишина раннего утра. Чтобы расслышать слова, они сидели, пригнувшись друг к другу. Пока Сакура говорила, Наруто смотрел на неё печальными глазами.

— Ты единственный, кто меня понимает, когда дело касается его. Когда он уйдёт — по-настоящему уйдёт, я не буду прежней. Часть меня уйдёт вместе с ним. — Сакура взяла его за руку. Рука была вялой в её ладони. — Мне страшно. Пожалуйста. Будь со мной. Убереги. — Они были близки. Всегда близки. Их сблизила утрата Саске, но именно из-за Саске они жили порознь.

Наруто устал. Он так устал. Иначе заметил бы, как близко оказались губы Сакуры. И остановил бы.

Поцелуй получился целомудренным лишь потому, что Сакура удивилась. Она ждала, что Наруто сразу отстранится. Он, казалось, ждал того же и удивился не меньше.

Его свободная рука легла ей на затылок и притянула ближе. Поцелуй вышел тёплым, мягким и невероятно сладким — он был всем, что Сакура отвергала. Всем, чем не был Саске. На одну отчаянную секунду ей представилось, что она влюблена в Наруто Узумаки.

Он порывисто встал — так резко, что Сакура едва не свалилась со стула.

— Иди, — подавленно сказал он.

Сакура дотронулась до губ, испугавшись, что перегнула палку. Она всё испортила.

— Я отложу казнь Саске до своего возвращения, — сказал Наруто, — но ты должна уйти сейчас же.

Она быстро кивнула и выскочила из кабинета.

***

Перед отбытием Наруто ужесточил правила в тюрьме, а скорее сделал всё, чтобы Сакура точно не попала внутрь. Пропускная карта перестала действовать, а если Сакура приближалась к зданию, люди следили за ней с подозрением, будто она вот-вот попытается прорваться силой.

О переносе казни не объявляли, хотя и изначально установленной даты никто не знал. Зато знали, что Саске жив. Вся деревня словно замерла в напряжении. Вместе с Каге, прибывшими на суд, в Лист стянулся люд из других деревень в надежде своими глазами увидеть гибель Саске Учихи.

К всеобщему недовольству Наруто допустил до суда не всех. Сакура боялась, что без неё в тюрьме с Саске плохо обращались. А без Наруто и вовсе наплевали на закон. В деревне скопилось слишком много незнакомцев. Сакура обязана была увидеть его вновь.

Через три дня после отбытия Наруто она пошла к нему домой.

Дверь открыла Хината. Поначалу она молча стояла, и Сакуре пришло в голову, что она знает о поцелуе.

— Сакура, — неуверенно произнесла Хината, впервые увидев ту на пороге своего дома. — Наруто сейчас нет. Он поехал в Деревню Скрытого Облака.

— Да, я знаю. Поэтому и пришла. Мне кажется, ты сможешь мне помочь.

— Конечно. Пожалуйста, входи.

Сакура проследовала за Хинатой, уставившись на глянец её чёрных волос. Она вдруг поняла, что совсем не знает жену Хокаге. Та давным-давно оставила жизнь ниндзя, чтобы стать матерью.

Хината привела её в гостиную и исчезла в кухне, чтобы заварить чай. Пока ждала, Сакура обвела комнату взглядом и, увидев фотографии семьи Узумаки, замерла, поражённая страхом вперемешку с завистью.

Хината вернулась с чаем, поставила чашки на журнальный столик и села напротив.

— Чем я могу тебе помочь? — спросила она.

Сакура не знала, с чего начать. Как много известно Хинате? Всем ли делился Хокаге со своей женой? Она точно знала больше остальных. Но Наруто не рассказал бы о поцелуе. Сакуре хотелось в это верить. Тем не менее Хинате наверняка известно о чувствах мужа к ней. Наруто плохо их скрывал.

— Мне нужен доступ… к одному заключённому.

— Саске Учиха, — догадалась Хината. Она и правда знала. Сакура заглянула в необычные белые глаза. Что ни говори, ниндзя навсегда останется ниндзя.

— Мам! — Внимание Сакуры переключилось на стоявшего в конце коридора мальчика с непослушными светлыми волосами. — Где моя красная куртка?

— В стирке, солнце. Идите с сестрой погуляйте в парке. Надень чёрную куртку. — По всей видимости, мальчик хотел поспорить, но, наткнувшись на взгляд матери, быстро согласился и пошёл за сестрой.

Хината повернулась к Сакуре.

— Мои дети, — без надобности пояснила она. Обе подождали, пока за детьми закроется дверь. — Саске Учиха, — вернулась к разговору Хината. — Зачем тебе к нему?

Сакура снова терялась в словах, гадая, сколько известно Хинате.

— Казнь Саске Учихи отложили до возвращения твоего мужа, — начала она, только сейчас взяв чашку чая, радуясь возможности отвести взгляд от белых глаз.

— Мне говорили.

— Почти все — а то и все — в деревне недовольны.

— Об этом я тоже слышала, — сказала Хината, осторожно подбирая слова, чтобы не выдать свои мысли на этот счёт.

— Я боюсь, что кто-нибудь воспользуется отсутствием Хокаге и причинит Саске вред.

Хината заметно встревожилась.

— Почему ты так думаешь?

По правде говоря, особых причин не было. Сакура просто искала предлог, чтобы увидеть Саске. Однако реакция Хинаты дала понять, что повод для беспокойства есть.

— Ты что-то знаешь, — она не спрашивала.

— Нет. Всего лишь слухи, — почти с горечью ответила Хината, затем отпила из чашки и посмотрела в окно. — Ему очень тяжело… Наруто. Он не любит об этом говорить, и я не настаиваю, — Хината повернулась к Сакуре с таким видом, будто во всём винила её. — Я хочу, чтобы это быстрее закончилось, но я…

— Что ты слышала? — спросила Сакура, возвращаясь к теме.

— Охранник, которого изгнали, был из клана Абураме. Шино рассказал мне, что тот ушёл из деревни совсем недалеко. А перед уходом заявил, что сам убьёт Учиху, чтобы доказать, что он не трус. — Отдать женщину на растерзание ужасному Саске Учихе — подло, и отнюдь не добавляло чести, кем бы та женщина ни была. — Никто не воспринял его слова всерьёз, но с его изгнанием тоже мало кто согласился. В тюрьме у него остались друзья.

— И ты не рассказала Наруто?

— Зачем беспокоить его по пустякам? Да и кто знал, что Саске дадут пожить ещё.

— Но слухи опять поползли.

Хината взволнованно коснулась губы и покачала головой.

— Саске… — она поймала взгляд Сакуры. Сакура смутно представляла, на что способен бьякуган, и боялась, что Хината прочитает её по одним глазам. — Он ужасный человек. И я его ненавижу, — холодно сказала она. — Ненавижу за то, что он сделал с Наруто. Мне всё равно, что с ним будет. Но то, что Шино рассказал… Что они хотят с ним сделать… такое и врагу не пожелаешь. — Хината встала. — Я помогу тебе. Ты только сходишь проверишь.

Она скрылась в комнате, которая, видимо, служила кабинетом, и вскоре вышла с бумагами.

— Это разрешение на проход в тюрьму, — объяснила Хината, с пугающей точностью подделывая подпись Наруто. — А это позволит тебе провести все необходимые процедуры, если с ним что-то случилось.

Она протянула бумаги Сакуре, но отдала не сразу.

— Может, будет лучше… если в случае чего ты положишь конец его мучениям. Чтобы мы все это быстрее пережили.

Сакура поблагодарила её и с разрешением на руках помчалась в тюрьму.

Хината не сказала, что планировал сделать Абураме, и от этого становилось страшнее.

Как только Сакура оказалась на месте, она сразу поняла, что произошло ужасное. Лёгкие заполнял густой воздух. Едва дыша, она ворвалась в здание. Как флагом, размахивая бумагами с подписью Наруто, кричала, требовала, чтобы её отвели к Саске Учихе. Сотрудники смотрели на неё, словно на умалишённую, с неохотой. Но не остановили. Они не могли. А если и пытались, она сметала их с пути.

Ей показалось, что она почуяла запах, как только переступила порог тюрьмы. Она растворилась в жуткой блевотной вони, которую поначалу ошибочно приняла за запах страха. Когда Сакура спустилась на нижний этаж, игнорировать запах было невозможно. Когда добралась до двери в камеру Саске — она была готова убивать.

Охранники уставились на неё с изумлением. Не успела она сказать и слова, они подорвались с мест, всем видом излучая страх и желание сбежать.

— Ч-Что… Что вы делаете?..

— Чем воняет?! — потребовала она.

— Что? — опешил тот.

— Немедленно откройте камеру. Приказом Хокаге.

— Хока?..

— Сейчас же!

— Вам сюда нельзя. Тем более вам. Вы же… — Она схватила его за грудки и отшвырнула в сторону. Охранник пролетел несколько метров и больно рухнул на бетонный пол. Второй заторопился открыть дверь, пока не подошла его очередь. Руки его не слушались, поэтому Сакура вырвала ключи и открыла камеру сама. Запах ударил в ноздри с такой силой, что её едва не вырвало. Охранник не сдержался. Она зажала нос.

— Как вы допустили?! — прошипела Сакура. Охранник блевал, поэтому не ответил. — Как можно было не заметить?! Смрад стоит на километры!

Он умер. Она знала. Точно умер.

Сакура до жути боялась входить, но убедиться должна была. Должна была увидеть своими глазами. Она ступила в темноту, которую упорно старался задушить светодиод в её руке. Воняло блевотиной, экскрементами, гнилой плотью и чем-то ненавязчиво сладким. Чтобы приблизиться, пришлось дышать ртом.

Только оказавшись внутри камеры, Сакура услышала потрескивание — тихое, не громче шёпота. Пот застилал глаза. Она вертелась по сторонам, стараясь отыскать Саске в тусклом свете. Он сидел прикованный цепью к стене, но не держал спину. Сакура сделала к нему шаг, и что-то хрустнуло под ногой. Она опустила лампу. Пол шевелился.

Сакура вздрогнула, почувствовав, как что-то ползёт по руке, и быстро смахнула. Это оказался муравей. Куча муравьёв. Они были везде.

Она бросилась к Саске. Он сидел в луже блевотины, испражнений и запёкшейся крови. Это Сакура определила по одному только запаху. От вони резало глаза, но она напряжённо смотрела на его тело, стараясь понять, что произошло. Его раздели догола, сняли нити чакры, даже печать.

И тут перед глазами встал самый страшный в её жизни кошмар.

Она завопила.

Они облепили его. Муравьи заползали в пустые глазницы и выползали обратно — беспрепятственно, потому что они съели его веки и продолжали есть кожу, заползая в нос, рот и уши.

Заходясь криком, Сакура отшатнулась от него, но ужаснее было то, что Саске её услышал. Он повернул голову на её голос. Он ещё был жив.

Её вырвало.

Муравьи взбирались по ней. Тех, что начали кусаться, Сакура быстро прихлопнула. Она повернулась к двери, где, стоя на коленях, безостановочно блевал охранник.

— Эй! Носилки сюда. Его нужно в операционную! — Охранник тупо моргнул. — Бегом! Сейчас сам его потащишь!

Тот мигом испарился.

Сакура вдохнула гнилостный запах в попытке дать мозгу больше кислорода, чтобы осмыслить происходящее. Она не могла смотреть на него. Но обязательно посмотрит. Она никогда его не оставит.

Сакура сломала цепь и подняла Саске, не обращая внимания на переползших на неё насекомых, и понесла его навстречу охраннику с носилками, зная, что тот не поторопится.

Ввалившись в операционную и раздавая приказы на ходу, Сакура положила Саске на хирургический стол. Не все вняли её словам, но к тем немногим, кто послушался, вскоре присоединились остальные. Она не доверяла людям в тюрьме, поэтому выкрикнула имена медсестёр, с которыми работала в больнице. Они были юны, уважали её и несомненно пришли бы по первому зову. И ещё:

— Приведите Шино Абураме!

Сакура подвязала волосы, накинула халат, хотя под одеждой кишели муравьи. Время от времени она прихлопывала их, но больше ничего поделать не могла. Она приказала персоналу надеть защитные костюмы.

Сотрудники делали вид, что желают помочь, пока не увидели муравьёв и мигом не передумали. Сакура мысленно отмахнулась от них, стараясь найти вену на шее Саске, чтобы присоединить линию инфузионного насоса. Это оказалось непросто, потому что шея отекла, от синяков на ней не было живого места, а по коже ползали муравьи. Разместить все приборы контроля тоже оказалось испытанием не из лёгких. Когда медсёстры, которых Сакура вызвала, прибыли прямиком из больницы, она поручила это задание им. Но они оказались не готовы к потрясению, и многие вылетели из операционной, как только увидели, в какой кошмар превратился тот, кто когда-то был Учихой Саске.

— Вон костюмы и респираторы, — скомандовала Сакура. Она собиралась травить муравьёв. Это был единственный выход.

Саске дышал с трудом — насекомые заблокировали дыхательные пути. Она использовала сжатый воздух, чтобы прочистить, но муравьи забирались туда вновь. Саске был в сознании, но очень слаб. Трудно представить, какую он переживал агонию. Чтобы облегчить боль, Сакура дала морфий. У Саске не осталось чакры. Видно, он истратил всё, пытаясь избавиться от муравьёв. В этот раз она его не спасёт. Мониторы наконец загорелись. Они показывали то, что Сакура и так знала: дыхание — слабое, сердцебиение — неровное, кровяное давление — его почти нет.

Но она не сдавалась.

Каждой мышцей в своей руке чувствовала, как трепещет его сердце. Удары затопили шум приборов, потому что его сердце билось в ней самой. Громче было лишь его дыхание.

Когда медсёстры постепенно пришли в себя — кто проблевавшись, а кто — отойдя от шока и уняв дрожь, — Сакура поручила им залечивать чувствительные участки кожи и органы, объеденные муравьями. Язык, веки, мочки ушей, гениталии были зверски изуродованы. Пока медсёстры лечили, Сакура обдала его тело отравой, чтобы убить муравьёв. Саске невосприимчив к большинству ядов, так что хуже не будет.

Вот почему они не использовали яд, — догадалась Сакура. Им нужно было избавиться от него по-другому.

Яд, смертельный и по-своему жестокий, не шёл ни в какое сравнение с поеданием заживо. После отравы Сакура окатила тело Саске водой и постаралась отмыть засохшую кровь, нечистоты и содержимое желудка. На коже было что-то ещё. Оно воняло прокисшим молоком и липло к рукам. Сакура могла поклясться, что это мёд, но проверять не стала. Значит, они обмазали его мёдом. Возможно, насильно кормили до рвоты. Раны заражены. На то, чтобы побороть микроскопических врагов, у них уйдут все силы.

Шино не объявил о своём появлении, когда прибыл в операционную, поэтому она не знала, сколько он тут простоял.

— Шино! — воскликнула Сакура, бросив мимолётный взгляд наверх.

— Ты пытаешься его спасти, — заявил он таким тоном, словно не верил глазам. К ней вдруг закралась мысль, что Шино причастен.

— Что мне делать?

— Даже если ты отравишь взрослых особей, яйца и личинки останутся глубоко в его теле.

— От них как избавиться?! — в нетерпении закричала она.

— Зачем ты его спасаешь? Он убийца и предатель.

Сакура одарила его ледяным взглядом.

— Если не поможешь, я расска…

Шино поднял руку.

— Я просто спросил. — Муравьи, ползавшие по полу, образовали строй. — Как тебе не стыдно было их травить. Многие погибнут, когда найдут место, где отложить яйца.

Муравьи, те, что остались живы, поползли в тело Саске. Медсёстры кинулись врассыпную. Они и так едва вынесли первое потрясение. Осталось всего несколько — наверное, надеялись на награду или повышение. Сакура сжала кулаки и хотела прихлопнуть муравьёв. Она подумала, что Шино её предал, но муравьи вдруг поползли обратно с белыми яйцами на спинах. Они выползали из открытых ран Саске, и, если бы в желудке у Сакуры что-то осталось, её бы вывернуло ещё раз. Целых пятнадцать минут ушло на то, чтобы миллиарды муравьёв покинули тело Саске и приползли к Шино. Зрелище впечатляло, но Сакуре показалось, что прошла вечность.

Как только число муравьёв уменьшилось, она поручила персоналу обработать открытые раны, но стала замечать, что кишечник пострадал сильнее всего. Видимо, там муравьи строили себе дом. Придётся проделать так много работы, чтобы восстановить ткани.

Сколько он мучается? Вряд ли с ним это сотворили до отъезда Наруто. На ком бы ни лежала вина, он бы ни за что не рискнул навлечь на себя гнев Хокаге.

Значит, не больше трёх дней. Серьёзнее повреждений ей уже не найти, но только подумать: три дня терпеть страшную агонию, пока тебя поедают заживо.

— Я могу идти? — спросил Шино, простояв в тишине целых десять минут.

Если больше ничем не поможешь, — хотела сказать Сакура. Но вместо этого:

— Да, спасибо.

Саске в изнеможении заснул. Хотя бы теперь не мучился. Только спустя три часа, когда по всем показателям его состояние можно было охарактеризовать как стабильное, Сакура окончательно успокоилась. За это время она отпустила медсестёр и под предлогом того, что теперь в камере Саске поселились муравьи, потребовала для него другую. Новая камера была чище, с окном и крепкой кроватью. Сакура подключила Саске ко всем медицинским аппаратам, наплевав на то, что они работают от электричества. Она целыми сутками не отходила от него ни на шаг, лечила чакрой.

Всем, кто изъявил бы желание спорить, пришлось смириться с новым порядком. Сакуру не сдвинуть с места. Никому недоставало смелости перевести заключённого в другую камеру. К двери приставили новую охрану, а на грудь Саске из соображений безопасности вновь поместили печать. Сакура сделала всё, что могла: на нём не было цепи, он был одет в чистую тёплую больничную одежду. И он был в безопасности. До возвращения Наруто Сакура могла только оставаться рядом. Что делать дальше, не знала. Лишь утешала себя мыслью о том, что после казни Саске не станет и её.

Всё своё время, всё внимание она посвящала ему одному. Главную заботу доставляли внутренние органы. Во время операции пришлось изрядно над ними потрудиться: удалить сгнившую плоть, чтобы ткани восстановились. Саске не мог ни есть, ни пить, поэтому все питательные вещества получал внутривенно. Ему был нужен катетер. У него стояла канюля. За время восстановления Сакура перелила ему пятнадцать литров крови. Но он жил.

Кожа была обезображена, хотя медсёстры проделали превосходную работу — заштопали Саске, как смогли. Восстанавливать веки смысла не было, но, по крайней мере, ему промыли глазницы. Муравьи обгрызли язык лишь местами, но как сильно это повлияло на его речь, узнать было не суждено. Медсёстры зашили ему губы и уши. На месте швов остались неглубокие следы, издалека, впрочем, незаметные. На Саске было жалко смотреть, но раны заживали, а значит, всё не так плохо.

Сакура не спала. Почти не ела. Какой смысл, если Саске не ест? Она лечила рубцовые ткани и позже снова начала кормить Саске твёрдой пищей. Когда Сакура впервые вырвала его из лап смерти, ей приходилось покидать камеру. Теперь же она проводила с ним сутки напролёт, отчего он восстанавливался быстрее.

— Я больше никогда тебя не оставлю, — пообещала она и слово сдержала.

Иначе не могла. Сакура сидела с ним в уютной тишине. У неё закончились истории, но это больше не имело значения. Они вместе, и они живы. Саске много спал. Сакуре было достаточно дышать с ним одним воздухом. Она любила слушать его дыхание — едва заметное, но размеренное. Оно словно нашёптывало на ухо, что теперь всё хорошо.

Сакура набиралась смелости открыть дверь во внешний мир, только если ей требовались еда, лекарства или свежая вода, ведь в камере не было раковины.

Она не спала несколько дней.

Снаружи камеры стояла охрана, на груди у Саске была печать, и если бы Сакура пошла домой прилечь на пару часов и переодеться, то ничего бы не случилось. Но она не могла его оставить.

Она вновь ходила с ним по камере, чтобы размяться, но постепенно начала уставать. Ей казалось жутко неуместным ложиться с ним в одну постель. Как будто всё, что она творила до этого момента, было в порядке вещей. Сама мысль казалась безумной. Она была безумна.

Сакура разделась до белья. Она не купалась целую вечность, но воздух, прильнувший к голой коже, принёс ощущение свежести. Саске был чист настолько, насколько Сакура могла обеспечить ему эту чистоту, обтирая его влажной губкой. Он не будет против, — подумала она и поставила колено на кровать. Когда матрас промялся, Саске повернулся к ней ухом. Так он делал всегда, когда она завладевала его вниманием. Он всё слышал.

Саске с интересом слушал, пока она перекидывала через него вторую ногу. Сакура не думала, что это опасно. Он — всего лишь мужчина, она — всего лишь женщина. Устроившись на кровати, она вжалась грудью в его бок и опустила голову ему на плечо. Саске дышал мягко и ровно. В этот миг он и она обрели покой. Сакура провалилась в сон, слушая стук его сердца.

***

Ей снилось, что она навеки приросла к скале, надёжно укрылась в её тени. Но сон закончился, когда она упала. Она летела бесконечно, с каждой секундой отдаляясь от всего, чем жила и дышала. Она была не тяжелее листа, и течение несло её, укачивало взад-вперёд, пока она не провалилась в полное забвение.

Она тонула.

Сакура распахнула глаза и жадно глотнула ртом воздух, когда её мягко опустили на кровать. До этого момента она словно парила, но стоило прийти в сознание, как её будто рывком потянули на дно, когда огромные руки положили её на кровать.

Она осмотрела свою комнату, и взгляд упал на Чоджи. Чоджи был красный, как помидор, и шмыгал носом.

— Какого хрена ты делаешь? — Сакура оглядела себя. На ней была белая больничная сорочка, какую носили пациенты. Верно, она же разделась. Ей показалось, что дыхание отдавало хлороформом.

Сакура зло глянула на Чоджи, который выставил вперёд руки, словно ожидая удара.

— Э-это Ино! Она сказала принести тебя домой!

Сакура стиснула зубы. Её разлучили с Саске. Прежде чем она успела сообразить, украдкой глянула на спрятанную под рубашкой банку. Чоджи озадаченно проследил за взглядом. Сакура схватила банку и крепко прижала к груди, кутая в рубашку.

— Чоджи, иди домой, — она соскользнула с кровати, но Чоджи преградил ей путь.

— Ино не разрешила тебя выпускать! — Сердце застучало в груди так часто и громко, что Сакура почти слышала, как оно бьётся о стеклянную банку.

— Почему?

На лбу Чоджи выступила испарина.

— Просто сказала и всё. Слушай, ты устала. Тебе нужно отдыхать. Приляг.

Сакура шагнула к двери, и Чоджи расставил руки в стороны, не давая пройти.

Он приготовился встретить удар, который, как он знал, отправит его на другой край земли, но Сакура не ударила — кинулась к двери. В последнюю секунду она изменила направление и выпрыгнула из окна.

Окно было закрыто. Сакура летела вниз вместе с осколками стекла, прижимая банку к груди, и приземлилась прежде, чем Чоджи сообразил, что произошло. Сакура побежала. В момент, когда её ноги коснулись земли, она поняла, что случилось непоправимое. Воздух был влажным и тёплым. Сакура задыхалась.

Сегодня на улицах толпился народ. Ей приходилось петлять, уклоняясь от прохожих. Можно было попробовать крышу, но если Чоджи бросился в погоню, тогда толпа только на руку.

Почему так много людей? Сакура не узнавала лиц. Почти у всех на лбах были повязаны банданы с символами их деревень. Значит, эти люди — ниндзя. Должно быть, они прибыли на суд Саске. Во всей этой густой и пёстрой толпе замелькали протекторы Конохи. Сюда забрёл странный гражданский. От шумной толпы разило спиртным и пóтом. Сакуру несло вместе с толпой, как будто у людей была цель, и они к ней шли.

Затем она столкнулась с Ино.

— Сакура! — Сакура шарахнулась от неё, пряча банку. — Где Чоджи?

— В последний раз я видела его в своей комнате. Ты же сказала ему отнести меня домой, пока я спала, — сощурилась Сакура.

Ино одними губами произнесла ругательство.

— Ты уснула! Что мне ещё было делать? Тебе нужно лечь. Если растратишь чакру, будет очень плохо!

Ино лукавила. Да, Сакура так сильно устала, что выпала из мира на пару минут. Но она не умерла — до этого ещё далеко. Что-то происходило. К сожалению, она устала и соображала с большим трудом.

— Что это? — Не успела она подумать над ответом, как Ино попыталась отобрать банку. Сакура с силой потянула на себя, но Ино увидела. — Это?.. — она отпустила. С Сакурой ей всё равно не тягаться. — Это то, о чём я думаю?

Сакура не ответила — лишь закутала банку в рубашку.

— Ты сдурела?! И что ты будешь с ними делать?

Сакура пропустила её слова мимо ушей и со злостью спросила:

— Где Саске?

— Что, планируешь подарить?

— Где он?! — закричала Сакура. Но не успела Ино ответить, как толпа разразилась криками. Сакура с диким взглядом обернулась на звук и сорвалась с места.

В спешке она сбивала людей с ног. Нет. Этого не может быть. Она ещё спит. Следуя за звуком, Сакура нырнула в самую гущу толпы. Людей было так много, что едва получалось продвинуться, но она рвалась вперёд. Её теснили назад. Сакура не хотела убивать, но паника захлестнула её с такой силой, что она начала выкручивать руки. Хруст костей резал слух. Сакура поняла, что он здесь просто по тому, как бесновался народ.

— Саске! — Ей не хватало роста. Люди чем-то бросались, били. Сакура присела на корточки и стала пробираться через ноги.

Вот он.

Всю дорогу от тюрьмы несколько человек волокли его по земле за привязанную к шее верёвку. Его хватали руками. Те, кто не дотягивался, били ногами. В него швыряли камнями и помоями. Саске беспомощно извивался, пытаясь подняться на ноги, но его тащили по скользкой грязи. Под разодранной одеждой кожа была красной от ударов, новые раны кровоточили.

— Что вы делаете?! Прекратите! — но её голос утонул в криках ликования, и вскоре Саске утащили прочь с её глаз. Сакура огляделась, ища обходной путь.

Крыша!

Она отпрянула от толпы, выискивая глазами Саске. Похоже, кто-то пытался перекричать ликующий народ и притянуть к себе взгляды. Этот кто-то, подняв руки, выписывал круги вокруг лежащего на земле Саске. Удары всё сыпались.

Сакура узнала паренька. Это был охранник из клана Абураме.

— Дайте выродку подняться! — с широкой жестокой ухмылкой обратился он к толпе. Процессия остановилась у единственного в деревне дерева. Саске не встал, но мужчины подняли его за верёвку. — Вот так. — Абураме взял верёвку и дёрнул на себя, вынуждая Саске упасть ему на кулак.

Толпа озверела.

— Стойте!

Под бодрые выкрики и гогот люди снова принялись бросаться всем подряд: кто ножами, кто сюрикенами. Какие-то вонзались в его тело, какие-то пролетали мимо. Люди в толпе промахивались, боясь зацепить Абураме. Среди них не было ниндзя высокого ранга. Самые крикливые вообще были гражданскими или безвестными чужестранцами. В толпе Сакура замечала ниндзя рангом выше.

Они молча стояли в стороне. Смотрели.

В конце концов, ей удалось взобраться на невысокую крышу рядом с опушкой, расчищенной Абураме вокруг Саске. Усилившийся ветер взлохматил её волосы. Сакура в ярости уставилась на Абураме.

— Что вы творите?! — Казалось, на её крик не обратили внимания: несколько мужчин подняли Саске на ноги и перекидывали конец верёвки через самую низкую ветвь — там, где раздвоился ствол. В их намерениях не было сомнений.

Абураме замер, словно раздумывая, стоит ли объяснять. Решил, что стоит.

— Казним преступника.

— Преступника, — сказала она, усилием воли подавив желание спуститься и оторвать Абураме конечности, — нельзя казнить до возвращения Хокаге.

Сакура ослабила хватку, чтобы не раздавить банку.

— Хокаге задерживается на ещё одну неделю.

Её глаза расширились. Неужели прошло столько времени? Она не заметила.

— Но…

— К сожалению, Хокаге не вернулся к казни. Но казнь была назначена на сегодня. Приказа ждать его не было.

— Нет, постойте. Так нельзя. — Саске приговорили к смерти от инъекции, а эти люди хотят его повесить. Но секунду: — Ты… Тебя здесь быть не должно. Тебя изгнали из деревни.

Абураме сощурился.

— Как я сказал, Хокаге здесь нет, — ответил он и повернулся к толпе. — Кто из вас считает, что он невиновен? — Толпа взревела. То тут, то там выкрикивали гнусные деяния Саске Учихи. — Разве его не признали виновным на суде? — Крики усилились. — Разве на суде его не признали убийцей, предателем, насильником? — последнее он добавил, самодовольно посмотрев на Сакуру.

Мужчины закрепили верёвку и принесли маленькую деревянную ступеньку. Саске выдавался ростом. Его волосы цеплялись за ветку. Несколько мужчин держали его, чтобы он не упал.

Саске вот-вот повесят у неё на глазах. Что же делать? Их слишком много. Даже если удастся вырвать его из их лап, куда им бежать?

В голову пришла отчаянная идея.

— Стойте! Стойте! Смотрите, что у меня есть! — Перепрыгнув на навес пониже, чтобы все в толпе точно увидели, она показала банку. — У меня глаза последнего Учихи!

Крики смолкли. Толпа изумлённо уставилась на Сакуру, будто в следующую секунду она могла выпустить из стеклянной банки невероятную силу.

— Зачем Конохе его глаза? — выкрикнул кто-то. — Вы не умели контролировать Учих, даже когда те были живы.

Больше криков.

— Они никому не достанутся! Если вы убьёте Саске Учиху до возвращения Хокаге, я раздавлю глаза! — Толпа вдруг притихла. В основном здесь собрались чужестранцы, но Сакура узнала пару знакомых лиц.

Саске, который бросил последние силы на то, чтобы дышать, теперь тоже слушал её с интересом. Он повернулся к ней ухом. Дыхание замедлилось. Изо рта вязкой нитью вперемешку со слюной медленно капала кровь. Сакура заметила на нём ещё одну печать. Её будто прибили к груди степлером. Верх одежды разодрали в клочья, но печать осталась невредимой — отсутствующими руками не оторвать. И зубами не дотянуться: её пригвоздили слишком низко.

Заморосило. Мелкий дождь освежал, но тёплый влажный воздух затруднял дыхание. Сейчас Сакура тянула время. У неё не было плана. Она и не думала ставить банку на крышу и отступать. Почему тогда ноги двигаются?

Сдурела?! Здесь полно свидетелей Листа! Тебя только что видели с банкой!

Голос принадлежал Ино и звучал в голове.

Ты сейчас же идёшь домой, а я что-нибудь придумаю.

Сакура спускалась с крыши. Тело её не слушалось.

Вон из моей головы!

Она замедлилась, дрожа всем телом.

Саске мёртв, Сакура! Он был мёртв! С двенадцати лет. Он уже не тот Саске, которого ты любила. Отпусти его! С этим надо покончить! Не смотри, если не можешь.

Нет. Только не так.

Теперь, когда глазам не грозила опасность, люди озадаченно смотрели друг на друга, пока кто-то не решил, что с преступником пора кончать. Сакура заставила себя повернуться и смотреть. Ино пыталась прижать её голову к себе, но Сакура всегда была сильнее.

Воцарился хаос.

Толпа облепила Саске со всех сторон. Руки тянулись к нему, рвали пальцами, резали ножами. Он был слишком высоким. Верёвка — короткой. Кто-то взобрался на дерево в поисках ветви повыше. Такими темпами верёвка и не понадобится. В него вонзали кинжалы. Снова и снова. Саске запрокинул голову от боли. Рот открылся в беззвучном крике. Крик застрял в передавленной глотке. Толпа шумела, но Сакура слышала, как он пытается вдохнуть. Его сердце билось у неё в голове.

— Хватит! — Голос был её. Она оттолкнула Ино и помчалась обратно. — Умоляю! Хватит! — Его кровь была повсюду. Она покрывала лица чудовищ, которые вместе с кровью выпускали из него жизнь. Они кололи и кололи. Сакура не могла до него добраться. Ино увела её далеко. На пути было слишком много тел. Она схватила одно, отшвырнула. Следующее.

Кто-то попытался заполучить банку, оставленную на крыше, но ему помешали. Банка упала, разбилась о землю, и глаза потерялись под десятками ног.

— Саске!

Его плоть отрывалась с хлюпаньем.

— Сражайся, Саске! Сражайся! — Сакура отшвырнула ещё одного из толпы. Чего она ждала? Саске утратил силу. Он потерял всё.

Но не её. Он не потерял её. Ещё чуть-чуть. Она почти у цели. Осталась пара метров. Рядом с ним было пятеро. Сакура схватила одного, швырнула его — кем бы он ни был — дальше остальных, сильно не заботясь, убило его это или нет.

А потом всё прекратилось. Все, включая её, замерли. Воцарилась тишина. На одну мимолётную секунду Сакуре показалось, что она разучилась думать.

— Что здесь происходит? — У неё получилось повернуть голову на голос, но это было трудно. Неподалёку стоял Шикамару. Он поймал всех Техникой теневого подражания и сделал два шага назад, вынудив толпу повторить.

Сакура смогла рассмотреть Саске. Он чудом удержался на ступеньке пальцем ноги. Палец подрагивал, грозясь сорваться. Верёвка натянулась на шее и не давала упасть. Саске истекал кровью. Мелкие порезы кровавой сеткой покрывали его тело, но глубокие раны ему нанесли в живот — прямо под печатью, куда дотягивались чужие руки. Его нутро представляло собой кровавое месиво. С тех пор, как Саске доставили в Коноху, он так сильно исхудал. Мышцы ослабли. От положения, в котором он стоял, под натянутой кожей выступили рёбра. Сакура видела его внутренности. Органы в месиве из искромсанной плоти прижимались к краям открытых ран. Были бы руки, Саске бы их придержал. От каждого вдоха грудная клетка расширялась. Биение сердца сотрясало всё тело.

— По-моему, мне не надо объяснять, что судьбу Саске Учихи решать не вам, — мрачно проговорил Шикамару. — Немедленно прекратите. Жители Конохи, вы ослушались прямого приказа Хокаге. Что касается остальных, главам ваших деревень я доложу, что вы напали на жителя Листа.

— Он больше не с нами, Шикамару, — робко подали голос из толпы.

— Он под нашей стражей. Придётся записать ваши имена. Что за морока.

Жгучие слёзы бежали по её лицу — настолько Сакура обрадовалась появлению Шикамару. Перехватив её взгляд, он отпустил её и кивнул в сторону Саске. Сакура мигом послушалась и только открыла рот, чтобы поблагодарить, как Шикамару перебил её:

— Сакура, он умирает, — тихо сказал он, будто бы это спасло, и их не услышали. — Ты можешь прекратить его страдания? У тебя есть что-нибудь?

Сакура моргнула.

— Нет.

Шикамару выругался, будто в мыслях винил её за то, что не подготовилась.

— Я не хочу снова его перемещать. Наруто не вернулся ко времени и никаких указаний не прислал. Нужно заканчивать с этим. Придётся тебе.

— Ч-что?

— Останови его сердце. Если ты не можешь, я попрошу Ино. Я знаю, что ты не будешь его мучить. Посмотри, он страдает. Если ты его не убьёшь, он будет умирать медленно.

Сакура повернулась к Саске. Кровь текла из его тела ручьём. Над печатью зияла колотая рана. Кинжал задел аорту. Шикамару плохо разбирался в медицине, но даже он понял, что Саске истечёт кровью. А может, Шикамару понял это, глядя на месиво из плоти и кишок. Но палец упрямо не отпускал край ступени. Саске не пытался умереть. Ни разу, пока он находился под её присмотром, он не пытался расстаться с жизнью, в отличие от многих её пациентов. Если бы он хотел умереть, то умер бы. Если бы он сдался, то не перенёс бы операцию на мозг, покушение с муравьями. Он был бы мёртв. Саске Учиха хотел жить.

— Я его спасу, — сказала Сакура. Шикамару удивлённо посмотрел на неё. Он не знал её, как знали Ино и Наруто. Он не знал, что она сумасшедшая.

— Я попрошу Ино, — ответил он и снова поймал её тенью.

— Нет! Прошу! Я спасу его! — Ино наступала сзади, готовая исполнить приказ Шикамару. — Наруто не вернулся!

Вдалеке прогремел гром.

— О нет, — выдохнула Сакура. Она ещё раз взглянула на Саске. Он не вызывал гром. Не мог. Но уповать на надежду рискованно. Им нельзя здесь оставаться. — Его нужно внутрь! Хватит! Остановитесь! Отойди от него! Его нужно унести отсюда!

Сакуру никто не слушал.

Палец сорвался.

Шикамару поднял руку, отзывая Ино: надобности в ней больше не было. Маленького толчка не хватило, чтобы Саске сломал шею. Он повис и забился в конвульсиях, медленно умирая от удушья. С каждой судорогой её грудь сдавливало, словно клещами. Сакура тоже не могла вдохнуть. Будто это она болталась в петле. Он будет задыхаться четверть часа.

— Умоляю! — Сакура вдруг нашла воздух в лёгких. Она говорила с Шикамару. — Срежь верёвку! Я умоляю! Срежь! Нет! — Она рыдала. Она кричала. Она молила. Толпа глумилась и визжала. Саске дёргался, бился в конвульсиях, разбрызгивая кровь. Дождь усилился и утихомирил толпу, но не заглушил вопли Сакуры. Она ничего не слышала: кровь шумела в ушах. Саске больше не дышал. Она не слышала его дыхание.

Небо озарила вспышка молнии, и воздух сотряс гул такой силы, что крик Сакуры утонул в его глубине. Будто сам Бог спустился с небес, чтобы уничтожить Учиху Саске. Ветки разлетелись в стороны, сбивая людей. Шикамару растерялся и всех отпустил. Сакуре показалось, что дерево взорвалось. Нет. Оно на месте, но сильно пострадало. В него ударила молния. От разряда дерево вспыхнуло. Ветвь, на которой висел Саске, осталась нетронутой. Он медленно умирал. Дерево горело, пламя лизало его тело. Огонь перекинулся на Саске, схватившись за клочья одежды. Толпа взревела, глядя в небо, будто им явилось чудо Божье.

Но их узник не умер: подёргивался, крутился над землёй.

— Прошу! — молила она Шикамару. — Прошу! Прошу! Прошу! — Сакура сипела сорванным голосом.

Шикамару выругался, когда понял, что Саске жив. Он кивнул Ино.

Саске горел. Огонь заплясал по его телу неестественно быстро. Сакуре показалось, что пламя уничтожило печать. Вдруг он весь скрючился, подтянув колени к груди, и закинул ноги на плечи ближайшего человека, которым оказался Абураме. Саске зажал его голову между ног и сломал ему шею. Сакура не смотрела на Шикамару. Саске всецело завладел её вниманием, поэтому она не замечала ничего вокруг, но могла поклясться, что Шикамару, как и все собравшиеся, таращился на него, уронив челюсть. Хруст шеи Абураме не заглушил раскат грома. Саске расправился с охранником так гладко и уверенно, будто демонстрировал неопытным бойцам, как нужно убивать.

Верёвка сгорела, и Саске рухнул на землю, держась ногами за голову мертвеца. Он отшвырнул от себя тело в ближайшего человека, а дальше всё завертелось. Бог не спустился с небес, чтобы собственноручно покарать преступника. Это дьявол выполз из глубин ада, и пришёл он за ними всеми.

Шикамару охнул. Сакура обернулась. Огромная змея появилась как из ниоткуда и впилась в его ногу клыками. Прежде чем Сакура успела понять, что произошло, Ино отрубила змее голову. Краска вмиг сошла с лица Шикамару. Ино схватила его, и они медленно опустились на землю. Она отшвырнула голову змеи, приставила к ране светящуюся чакрой ладонь и повернулась к Сакуре.

— Ты лучше разбираешься в ядах! Сакура! Помоги!

Но Сакура застыла как вкопанная, уставившись на Саске. Он был в огне, но огонь был его. Им он прижёг и затянул раны. Саске твёрдо встал на ноги. Всех, кто приближался, отбрасывал мощными ударами. Клинки летели в него, но вонзались в противников. Выдыхая пламя, он компенсировал отсутствие рук и удерживал равновесие.

— Он всех убьёт, — прошептала Сакура. Конечно, убьёт. Это его искусство.

Саске не тратил время на пытки — отнимал жизни без боли. В боли не было смысла. Если он и медлил, то лишь для того, чтобы через контакт напитаться чужой чакрой. Потом убивал. Саске был куда милосерднее их всех.

Он двигался быстро. Он всегда двигался быстро. Саске уклонялся, вращался, отвлекая противников пламенем. Он поймал чей-то нож зубами. Воспользовавшись удивлением врага, вырвал клинок из хватки и перерезал аорту, подарив мгновенную смерть.

— Сакура! — Она повернулась к Шикамару и Ино, опустилась на колени рядом и подняла руки, приготовившись лечить, но не смогла собраться. Не смогла обнаружить яд в теле. Ино кивнула ей: — Оставайся с ним, — и ушла.

— Нет, стой! — Она тоже погибнет. Сакура думала, Ино попытается дать Саске отпор, но она пошла проверять раненых. Живых не было. Бойня продолжалась. Враги Саске рвались в атаку с кличем — он же был тих и беспощаден. Всюду полыхал огонь. Обезображенный, вселяющий страх Саске двигался выверено, грациозно. Он был демоном прямиком из преисподней. Бессмертным.

Сакура снова попыталась отыскать яд в теле Шикамару. Яд достиг сердца. Она вытягивала его чакрой и одновременно задавала направление крови, но теряла хватку. Яд просачивался снова. У Сакуры тряслись руки.

Ниндзя, владеющие водяными техниками, атаковали Саске. От воды его тело покрылось потёками из крови и сажи. Но Саске выдыхал больше огня, который, казалось, сжигал всё на своём пути. Вода не была помехой — она оказалась прекрасным проводником для чидори. Саске сразил всех и каждого. Он убивал и убивал, пока единственным противником не осталась Ино.

Она сидела к нему спиной, склонившись над трупом. Должно быть, Саске ощущал её присутствие, потому что безошибочно направился к ней. Ино обернулась и отбила его зажатый зубами нож. Саске крутанулся, замахнувшись ногой для удара — слишком быстро, чтобы Ино успела среагировать. В страхе за жизнь подруги Сакура не заметила, как Шикамару сел и метнул пропитанный чакрой клинок. Клинок отрезал ногу Саске до того, как она угодила в цель. Чтобы не упасть, Саске выдохнул пламя, выпрямился и повернулся прямо к ним.

Сакура накрыла Шикамару своим телом в тот момент, когда над её головой воздух опалил огромный огненный шар. Саске промахнулся. Ей понадобилась секунда, чтобы это понять. Сакура повернулась к Шикамару. Он умирал. Зарядив клинок чакрой, он ускорил распространение яда. Сердце вот-вот остановится. Она не успеет.

Саске качался на одной ноге. Его силы тоже на исходе. Он покачнулся ещё раз и упал на спину. Жизнь Шикамару ускользала из-под её ладоней, а Ино приближалась к Саске с ножом в руках, готовая вонзить в сердце.

Оставив Шикамару — его уже не спасти, она знала, что не спасти, — Сакура вскочила на ноги и бросилась к Ино.

— Ино! Не подходи!

Но было поздно. Саске поднял одну культю и направил ослепительный заряд в грудь Ино. Сакура столько раз видела, как Саске убивал. Ино упала ей в руки мёртвой, но Сакура упрямо искала чакрой пульс.

— Нет! — всхлипнула она. Тело Ино обмякло. Сожаление всей тяжестью легло Сакуре на плечи. Она сожалела обо всём, что было и чего не было в их дружбе. Она виновата.

Она виновата во всём.

Тяга, нужда, желание всё исправить не покидали её даже в минуту отчаяния. Только так она держалась на плаву. У неё есть дело. Она должна помочь раненым.

Но единственным выжившим перед ней лежал искалеченный, обезображенный злодей. Она нежно опустила тело Ино на землю и подползла к Саске.

Он не дышал. С первого взгляда было ясно, что дышать ему мешало распухшее горло. Он долго болтался в петле — шея раздулась, воздух не проникал в лёгкие, хоть верёвка давным-давно сгорела. Всё это время Саске не дышал. Его сердце билось. Оно таранило исхудавшую грудь и выкачивало кровь из бедренной артерии отрезанной ноги. Огонь на его теле погас. Кожа почернела от сажи. Сажа полностью скрыла ожоги. Дождь её не смывал.

Он ещё жив, а значит, она обязана помочь. С собой у неё ничего. Придётся проявить фантазию.

Сакура нашла голову змеи, убившей Шикамару. Яд для Саске безвреден. Она отломала клык и воткнула ему в грудь. Саске со свистом втянул воздух через полый клык, наполняя лёгкие кислородом. Лицо изобразило шок, словно он и не думал, что вдохнёт.

Сакура оторвала край своей сорочки и наложила жгут на его ногу, чтобы драгоценная жизнь не покидала его вместе с кровью.

— Я этого не просила! — закричала на него Сакура со злостью и отчаянием. Саске повернул к ней голову — отсутствующее лицо было красноречивее всяких слов. Ещё как просила. Она сказала ему сражаться, и он сражался.

Сражался ради неё.

Пока Сакура проверяла его с помощью чакры, её трясло. У него ничего не осталось. Последние силы уходили на дыхание. Работа лёгких отнимала чакры больше, чем когда Саске истекал кровью. Сакура пыталась влить свою чакру. Одного прикосновения хватило бы, но тело её отторгло. Чакра ему нужна. Для работы сердца и лёгких — нужна. Отчаявшись, Сакура попыталась ещё.

— Ты не умрёшь! — закричала она. Он умирал, сколько она его знала. — Рано! Ты не закончил! Ты не закончил. Ты убил не всех. Я осталась! Я ещё жива! Ты должен убить меня! — в голосе больше не было злости. Она рыдала. — Возьми меня с собой! Не уходи! Возьми с собой!

Лицо Саске исказилось в гримасе, и на секунду Сакура подумала, что потеряла его. Изо рта брызнула кровь. Сакуре понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он смеётся над ней. Воздуху неоткуда было взяться в горле. Он опухшими посиневшими губами произнёс одно слово.

Прощай…

И Саске Учиха умер.