- ...на. - Тео Шинья, в своей жизни успевший повидать достаточно всего, с глухим звуком поставил кружку с чаем на стол. Томас, все это время наблюдавший, как майор заваривает чайный пакетик горячей водой из кулера, благодарно кивнул, съехав еще ниже в кресле, и уставился в потолок. В ноутбуке, стоящем перед брюнетом, был открыт очередной документ, который заполнять приходилось вместо Шиньи. Сам Кэлерм ничего против не имел уже давно - он просто привык. - Ты выглядишь так, будто вот-вот умрешь. Хотя, признаюсь честно - с твоей дотошностью и усердием в работе только с Ньютом тягаться. Вообще не понимаю, как можно так жить.
По взгляду Тео было понятно, что он целиком и полностью устал от безучастного торчания в офисе. Томас много думал над этим. Все здесь отличалось от того, к чему он привык в мафии. Здесь не было той "напряженной" обстановки, что царствовала в помещениях агентства всякий раз, стоило Килу появиться в коридоре. Хотя почему он думает об этом? Сейчас мужчина - обычный лейтенант. О мафии знать не знает, а если и знает, то не больше своих коллег.
- Никак нельзя. - Согласился Том, негромко фыркнув и с благодарным кивком беря кружку в руки. - А с Кентом тягаться у меня нет никакого желания, он всё равно перетянет.
Мужчина ничуть не преувеличил - его позиция действительно была таковой. Ньют Кент вообще с самого начала оказался интересной особой. Если кому Кил и не решился бы переходить дорогу - так это ему. Именно капитана хотелось видеть на своей стороне - на стороне Мафии. Но, к сожалению для Кэлерма и к счастью для всех остальных людей, подобного у Ньюта и в мыслях не было. Мужчину не интересовали ни дела федерации, ни разборки мафиози. И тем не менее именно Кент в две тысячи девятом оказался решающим звеном в обострившемся конфликте. Без ультимейта. Без каких либо особенностей. Его "невменяемость" Тома порой удивляла, но все же он не считал это за особый дар или проклятие. Но никогда еще на его памяти обычный человек не мог оказать такого влияния на так называемых одаренных. То ли это все странная внутренняя харизма капитана, проявившаяся вовремя, то ли его легендарная выдержка - никто до сих пор не готов был признать, что две стороны продолжали бы с силой грызть друг друга и по сей день, если бы не Кент.
Из того бы получился прекрасный мафиози. Кэлерм бы даже согласился перейти в его подразделение, все равно Кеннет недо-пацифист. "Хотя Кент такой же... наверное...". Тот даже Адамса, которого явно недолюбливал, что мягко сказано, мог терпеть часами напролет. Томас в этом давно убедился. Все еще было не по себе от того, что капитан знал о видео с падением Гойла, и то было отнюдь не шуткой. Кил в тот день был просто в ужаснейшем настроении, и не мог не запечатлеть тот момент. Ньют его так и не увидел. Отчего то создавалось впечатление, что попади сей видеоролик в руки того же майора - на ютубе были бы просто сотни разного рода мэшапов и ремиксов из звуков, что издавал падающий человек.
- Да ладно? - Тео скептически изогнул бровь, а Кэлерм, на секунду забывший, о чем они говорили, подумал, что майор ненароком прочел его мысли. "А нет, это к Кенту относиться...". - Нет, серьезно, я не понимаю... - Шинья вздохнул, отчего то складывая руки на груди и хмурясь. - Я сам в этом мире живу только для одного... Для какого нибудь такого познания, граничащего с умиротворением, для гармонии... А Ньют же он чертова машина, какой-то андроид, прости господи. Ладно ты чуть человечнее... Но вот нет бы ему взять, дать своему другу насладиться красотой жизни в полной мере, отдохнуть в выходной вместе с ним, так нет же!... - И Тео вновь ударился в рассказ о том, как раньше было хорошо, а потом Кент променял его на работу и больше ни о чем не может думать, кроме своих бумажек. И, безусловно, в сложившейся ситуации даже Том, славящийся своей невозмутимостью, не мог подавить улыбки, которую приходилось прятать за питьем чая в бортике кружки, ведь капитан, недоуменно застывший в дверях аккурат на середине монолога Тео, появился слишком неожиданно. Бесценное обреченно-непонимающее выражение лица Кента брюнет запомнит надолго. - ....ситуации. Так нет еще, давай, тоже подсядь на эту иголку под названием работа, Тео, работай днем, работай ночью и в выходной день, потому что это так здорово! Я не знаю, что сам Ньют употребляет, что он такой спокойный, но... Почему ты улыбаешься?...
Том все таки не выдержал, отставив кружку в сторону, и засмеялся почти навзрыд, запрокинув голову и закрыв лицо ладонями, когда до майора дошло и он медленно, словно в киноформате, обернулся. Встретившись взглядом с Ньютом, Шинья обескураженно моргнул, после чего широко улыбнулся, и быстро просеменив в сторону Кента поздоровался и, пожав ему руку и пожелав хорошего дня, скрылся за поворотом, оставив застывшего капитана стоять в дверях.
Блондин нечитаемым взглядом смотрел то на свою ладонь, то вслед быстро удаляющемуся майору, отчего Тому хотелось смеяться только сильнее. Мужчина все же быстро совладал с собой, успокоившись, и стал тереть глаза кулаками, все еще со смешками качая головой.
- Господи... - Усмехнулся Том, когда Кент наконец-то обратил на него внимание, опустив руку. - Это самое лучшее, что произошло за сегодняшний день. Твое лицо стоило видеть. - "Мне казалось, что они дружат... Вроде как...". Хотя майор сам, кажется, был той еще вредной истеричкой, и мог жаловаться на все, что угодно. Даже на простой лист, упавший с дерева невовремя. - Такое отношение к начальству уже в порядке вещей?
Кент тем временем прошел к столу отсутствующего Каэры, активируя компьютер и внимательно глядя в засветившийся монитор.
- Нет. - Том страдальчески закатил глаза, в очередной раз за столько времени слыша обычный лаконичный ответ, схожий с записью на аппарате.
- Вам есть что добавить к вашему признанию?
- Извини? - Ньют повернул голову в его сторону, на секунду забыв, зачем вообще пришел. Томас обреченно съехал ниже по креслу, сложив руки на животе.
- А ты не пробовал к дефектологу ходить?.. - Кент оторопело закрыл и открыл глаза, не понимая до конца, чего от него хотят. Брюнета же просто забавляло происходящее, ведь в рабочее время эмоциональный спектр на лице капитана был не так уж и широк. - Ну, к логопеду...
- У меня есть проблемы с произношением? - Прозвучал вопрос не так, как ожидал этого Кэлерм. Мужчина даже на секунду почувствовал себя неловко.
- Просто подумал, что в речи майора была доля правды.
Ньют все же вернулся к своему занятию, и активно щелкая мышкой явно искал что-то в компьютере, продолжая разговор уже из полусогнутого положения, глядя в экран.
- Тео начинает нести бред в двух случаях: либо ему скучно, либо ему страшно. Ты вряд ли его пугаешь, поэтому его вновь гложет мирская суета.
- А может его пугаешь ты? - Внезапно усмехнулся Том, сверкнув глазами. Самого мужчину Ньют пугать мог, пусть и не в самом привычном понимании этого слова. Он бы никогда не признал это вслух, но подобные мысли часто преследовали его. Капитана Кил не боялся, но справедливо опасался, и сколько бы людей в списке мафиози не находились в колонке "перешел им дорогу"... Вряд ли бы там можно было найти имя детектива. Кэлерм уважал силу во всех ее проявлениях, но одновременно с этим среди качеств новоявленного коллеги его поражала несвойственная человеку выдержка. "Даже тогда, у Шиньи...".
- Я? - Кент слегка повернул голову в сторону собеседника. - Интересно, чем же... Разве что задержкой зарплаты, хотя я стараюсь предупреждать о возможных казусах заранее... - Томас, вначале решивший, что детектив все же способен вести нормальные диалоги под конец обреченно закатил глаза.
- Ну хоть чем-то ты пугать можешь... - Фыркнул мужчина крутясь в кресле из стороны в сторону.
- Да я сам себя порой пугаю, ты не поверишь... - Кэлерму показалось, что он ослышался. "Это только что ирония была?". Он решил поддержать зарождающуюся перепалку, хотя не был до сих пор уверен в том, что правильно расценил короткий, но живой комментарий капитана.
- Одеваешь на работу футболку с принтом рок-группы вместо рубашки? - Вскинув брови, Том все же остановился, переплетая пальцы на руках.
- Нет. - "Да ну твою ж мать, опять за свое...". Однако пауза, последовавшая за ответом Ньюта, была недолгой. - Один раз по привычке пришел в старой форме, отчего пришедшие проверяющие побледнели, извинились, и вышли.
Брюнет на секунду выпал из реальности, слепо уставившись прямо перед собой, и пытаясь осознать услышанное. Мозги чуть не завернулись в неведомые узлы, когда он все же попытался воссоздать картину произошедшего в своей голове, не в силах поверить в то, что в голосе Кента расслышал плохо скрываемые смешки. "То есть... ОН..." - что относилось к Ньюту, сейчас мирно щелкающему мышкой в поисках очередного файла в лейтенантском ПК - "очевидно, пришел сюда... В форме федерала?..". Внешний вид данного "слоя населения" Кэлерм помнил донельзя хорошо, и порой мог до мельчайших деталей описать каждую часть служебной одежды. "А, точно, проверяющие..." выше бюро стоит только все так же нелюбимая Томом полиция, которая раз в полгода может нагрянуть к управляющему. С покалеченных губ Томаса внезапно сорвался глухой фырк.
- То есть какой-то простой мент заходит в кабинет...
- А там федерал.
Кэлерм не знал, с чего ему хочется смеяться больше: с того, каким повседневным Ньютовским тоном сие незамысловатое предложение было сказано, или с того, что вся ситуация в целом напомнила ему анекдот про сгоревшего в машине медведя.
- Заебись. - Уже было прыснул мужчина, но тут же хлопнул себя ладонью по губам, вспоминая, что вообще происходит и где он находится. Вот поэтому Кент его и пугал - бдительность засыпала в городе раньше мафии. А так же Томас впервые ощутил такое странное чувство смятения - он знал, что капитан не особо жалует нецензурную брань и старался воздерживаться от ругательств в его присутствии. То же самое касалось и курения. Брюнет прекрасно понимал значение слова "личные границы" и старался не переходить их в любом виде. На удивление, детектив даже ничего не сказал по этому поводу, а сам Кэлерм не без недоумения во взгляде заметил слабое подобие улыбки на чужих губах. - Прошу прощения.
Ньют покачал головой, намекая, что ничего страшного не случилось. Он уже откопал в куче архивных папок нужную, за две тысячи тринадцатый год с надписью "ДЕКАБРЬ", пропечатанную заглавными буквами. Наведя на нее курсор и проделав все необходимые манипуляции блондин быстро переслал документы на свою личную почту, после чего вновь отправил компьютер в спящий режим, вновь вернув себе собранный вид.
- Тео отреагировал так же. - Коротко пояснил Кент подходя ближе. И все-таки у него слишком много вопросов к этому человеку. Отчего то у капитана была уверенность в том, что ответы на них получить можно, но, разумеется, не за просто так. Либо Килу нужно что-то конкретное, для чего мужчина прямо сейчас находится здесь, а не в мафии, либо что-то нужно непосредственно Эшу, ведь насколько Ньют знал, Томас был одним из приближенных. Видеть человека прямо перед собой, иметь его в качестве подчиненного стажера и не иметь возможности узнать, как на самом деле работает Мафия. Вот так просто - перед ним сейчас наемник. При всем желании у детектива нет ни малейшей возможности его допросить.
Хотя, на самом деле... Кент не являлся сторонником ни одной организации - это действительно так. Но если бы ему задали вопрос, кому бы следовало оставить свои позиции и уйти в "отпуск"... Он бы смело назвал этими людьми федералов. Это было сугубо личное мнение мужчины, которое тот долгие годы держал при себе, по сей день не может озвучить, дабы не нахвататься проблем на свою голову. Безусловно - мафия страшна. Безжалостна. Но она хотя бы что-то делает. Именно по этой причине перед Томом в какой-то степени Ньют чувствовал себя виноватым. Прекрасно понимая, что в сложившейся ситуации они оба будут преследовать свои мотивы, Кент видел, что назвавшийся лейтенантом мафиози действительно не желает никому зла, и более того - является полезным. Том просто был и выполнял свои обязанности. Если бы не собственная настороженность на постоянной основе...
Личное мнение Ньюта так и останется личным мнением Ньюта, которым поделиться нет возможности даже с коллегами. Разве что Тео хоть как-то может разделить его позицию, но уходя с "высоких" должностей и теряя свое место под солнцем, которое. увы, имелось только там - оба приносили своеобразные обеты. Именно это обязательство гложило мужчину до сих пор.
- Чего-то такого я и ожидал... - Вздохнул брюнет, вновь глядя в монитор ноутбука. - Где ты его вообще нашел?
- Да как то даже не помню... Сошлись на одном из дел, вро... - Ньют уже и сам задумался о том, сколько лет знаком с вездесущим майором, и почти ударился в воспоминания, если бы не одно "но". А почему об этом спрашивает мафиози? Был ли в вопросе Тома какой-то личный мотив, или мужчина спросил это из-за элементарного интереса - Ньют не знал. Именно это незнание пугало его больше всего. - Хотя нет, это другое было... - Тут же пробубнил он, задумчиво потирая подбородок. Вышло очень даже правдиво, словно детектив всерьез ошибся показаниями и поспешил исправиться, а не пошел на поводу у своей осторожности.
- А мне почему то казалось, что это он тебя нашел... - Ухмылка, появившаяся на лице Тома, была очень похожа на ту, которую Ньюту довелось видеть в их первую личную встречу.
- Тебе казалось. - Обреченно улыбнулся Кент, отчего мужчина напротив побледнел, таращась на него, как на восьмое чудо света. - Что? - Не понял детектив подобной смены настроения, неожиданно озадачившись сам.
- Ты улыбаться умеешь... - Ньют все же был человеком достаточно смышленым, чтобы во взгляде Томаса заметить очевидное "ну нахер" из какого-то мема. Мужчин внезапно захотелось просто рассмеяться, настолько ситуация выглядела нелепой. Не выдержав, Ньют все-таки прыснул, прикрыв рот кулаком. Теперь Кэлерм узнал, что он умеет еще и хохотать. - Капец... - Брюнет хотел добавить еще что-то вроде "ты живой...", но отчего то замолк, глядя на то, как капитан тихо смеялся, прикрыв лицо ладонью.
Причиной его внезапного веселья было одному лишь Ньюту известное осознание - мужчина думал, что благодаря все тому же ранее упомянутому Тео у Тома о нем сложилось не самое лучшее впечатление, и прямо сейчас на глазах брюнета сломался устаканенный шаблон, от чего еле удавалось не согнуться от хохота пополам.
- Как будто это такая уж новость... - Покачал головой Кент, все же успокаиваясь и утирая выступившие в уголках глаз слезы, слишком быстро возвращая себе всю былую непоколебимость. - Рано или поздно ты должен был об этом узнать.
Том на эту фразу лишь фыркнул, резко выдохнув воздух через нос.
- Это все-таки неожиданно.
"Неужели я и правда кажусь манекеном?..". Ньют не показывал этого, но порой переживания из-за своего сдержанного поведения не позволяли вести с людьми нормальные живые диалоги, поэтому Кент старался просто не думать и общаться так, как привык. Как федерал. В такие моменты становилось воистину е по себе - хоть он давно уже и не в звании даже близко... что-то навсегда останется с ним.
Ньют все еще не знал, какую цель преследует Томас, появившись здесь, но четко понимал, что старые привычки никуда не делись, лишь задремав на определенный срок. "Я сейчас только пытаюсь убедить себя, что все хорошо, и нужно идти с ним на контакт, как с человеком, но с осторожностью, или...". Или - это прошлое. Или - это неисправимый опыт, который щипцами не вытащишь изнутри и не запрячешь ни в какие подкорки сознания. Или - это лишь попытка создать для Кила иллюзию первого варианта, на самом деле пожирая глазами каждое его движение, умудряясь читать в каждом дальнейшие действия. Это возможность залезть в голову без МРТ аппарата, и увидеть намного больше, чем снимок мозга. Понять мышление, мотивы, раздергать по ниточкам полноценную хорошую и дорогую вещь, исследуя каждое полученное волокно и проверяя его на подлинность, причем сделать это за считанные секунды, тут же собрав назад, вернув изначальный вид, чтобы все осталось незамеченным. Тонкая, кропотливая работа, которую нужно сделать за короткий срок. Работа, которая под силу человеку в звании капитана.
Ньют с силой щурит глаза, будто те неожиданно пересохли, и устало трет виски, не понимая, что за дурацкие мысли порой посещают его светлую голову. Что бы не задумал Кэлерм - он будет готов к этому. Ньюта-федерала уже давно не существует, и наемник Кил будет интересен лишь Ньюту-частному-детективу. И только в том случае, если будет представлять опасность для гражданских лиц, или проявлять агрессию. Кент вообще знать не должен, кто такой Том на самом деле. Но мужчина осознавал, что тогда у него было бы еще больше вопросов и подозрений.
Для брюнета, сидящего за столом, и мерно отсчитывающего часы до окончания рабочего дня, прошло всего несколько секунд молчания детектива, но его неожиданный жест заставил насторожиться. Кэлерм не звался бы звериным ультимейтом, если был бы не в состоянии уловить странные больничные запахи, перебиваемые смрадом стирального порошка. Они исходили даже не от одежды Ньюта, а от самого мужчины. Проблемы со здоровьем? А если и они, то какие? Тем более Тома терзали смутные сомнения, ведь запах терялся среди всего прочего, витающего в воздухе на постоянной основе. Однако, стоило признать, что здесь - в бюро - различной "мешаниной" несло меньше, чем в знакомых коридорах агентства. Кента вообще можно было боготворить - тот не пользовался парфюмом, а если такое и было - то очень мало, ведь у Кэлерма за все время ни разу не появилось желание открыть окно нараспашку и хорошенько прочихаться, как это часто случалось в кабинете Эша или рядом с Жанной и Дереком. В ультиме было много существенных минусов. "Мдэ, если меня не затравят духами, то появится Адольф с кучей оседающих эспрессо, сливок и сахара...". На удивление, запах чистого кофе всегда побеждал. Очевидно, сам парень терпеть не мог никаких добавок, но с напитком связывался часто, отчего практически вся его немногочисленная одежда, в которой Кил заставал юношу на рабочем месте, источала аромат перемолотых и сваренных зерен. "А еще этих всяких химозных яблок и лимонов, тьфу ты...".
- Мигрень? - Том все же решает поинтересоваться, потому что собственный интерес пересиливает установку не лезть в чужие дела. Ньют непонимающе смотрит на него, вопросительно вскидывая брови. - Нет, просто у меня когда мигрень, у меня тоже виски часто стреляет.
"Ох твою мать, виски стреляет..." будь Том сейчас дома, а не в окружении людей, обязательно бы истерически засмеялся, вспоминая распростертое на земле тело Данта. Он то, зачастую, и был причиной мигреней, навещая бывшего друга в ночных кошмарах. Брюнет не знал, чем его так развеселила неудачная шутка про височную долю, но Шрайер-молотометчик пришел в голову так же неожиданно, как молоток в лоб Норта.
- Не знаю.
Кэлерм удивленно поднимает взгляд на мужчину.
- Как давно у тебя такая ерунда происходит?
Ньют обреченно морщится, пожимая плечами. В подобном вопросе он старается не замечать никакого скрытого подтекста или попытки разузнать о нем с целью нанести вред. Нужно перестать видеть во всех врагов. Не во всех, конечно, но во всех .кто интересуется различными мелочами его жизни.
Виктор, чтоб его, Смит. Некогда близкий друг. При всей своей проницательности Кент не смог вовремя разглядеть этого человека получше, хоть в то время уже и раскрыл несколько сложных дел, явившихся вслед за раздраем в конце девяностых.
- Лет... пять.... может семь. - Неопределенно махает рукой детектив, вздыхая. - Может старость...
- Какая старость... - С губ брюнета срывается ироничное "пф", а сам он складывает руки на груди. - Ты пешком бегаешь с остановки до остановки, Кент, я у тебя машины ни разу не видел. Я вообще не понимаю, как ты живешь, я бы помер уже давно, если бы столько пересадок делал, особенно зимой.
- Мне удобно. - Пожимает плечами Кент, который не видел ничего такого в том, чтобы зимой не пользоваться транспортным средством, дабы лишний раз не искать парковочное место и не попадать в неприятности из-за неожиданно колотящегося в бешеном ритме сердца. - Ты, разве, никогда не пользуешься общественным транспортом?
- С тех пор, как купил машину - вообще нет. - Скривился мужчина. Хаос, давка, куча голосов и раздражителей - ужас для любого животного. Том, несмотря на свою человеческую расу, себя таковым спокойно считал. - А вообще тебе разве не нужно работать, капитан Андроид? - Кэлерм усмехнулся, отчего шрам на его губе забавно дернулся, словно отдельно от поврежденного места. - Обычно же из кабинета не выползешь, а то тут явился к обычным холопам, даже до разговора снизошел.
- У меня просто хорошее настроение, не преувеличивай. - Покачал головой Кент, на самом деле пришедший только для того, чтобы из документов лейтенанта Каэры скинуть себе декабрьские дела тринадцатого года, среди которых было и дело Юя Шрайера. Сегодня Ньют, по совету все того же лейтенанта, решил доработать дома, чтобы "выспаться уже наконец, и не пугать Кодо своим болезненно-мертвецким видом".
На лице Тома стало заметно недоверчивое "да ну?", пока сам мужчина не спускал с него любопытного янтарного взгляда. Еще Ньют часто замечал одну интересную деталь - Кэлерм носил солнцезащитные очки. Когда сидел за рулем, когда только заходил в рабочий кабинет... Очевидно, по улице он ходил тоже в них. Зимой, вероятно, это могло вызывать вопросы у окружающих людей, пусть и совершенно безразличных к чужой жизни - может, стиль такой. Но Ньюту отчего то казалось, что людям было вообще все равно, будто никто не обращал на Тома внимания. Почему он сам зациклился на подобном - Кент тоже не знал.
На мониторе ноутбука высветилось заветное "17:00", и Томас тут же поднялся на ноги, перед этим не забыв отключить технику парой быстрых манипуляций мышкой. Обойдя Ньюта, мужчина поспешил к находящейся за дверью вешалке, принявшись просматривать висящую на ней же барсетку и карманы черного пальто.
- Еще один успешно пережитый день в этом бюро, жду не дождусь, когда начальство уже отзовет меня назад из вашего приятного коллектива. - Проворчал он, все еще ища что-то в вещах. Со стороны это действительно звучало так, будто стажеру уже не терпится вернуться в родное место обитания. Вот только Кенту казалось, что в эту незамысловатую фразу Том вложил странный смысл, который понять должен был один лишь мужчина. Он имел ввиду мафию. Ньют не знал, стоит ему удивляться или нет. - Мне отсюда до дома капец долго ехать, еще и светофоры на каждом шагу.
- А вот автобус по выделенке ходит. - Неожиданно дял себя иронично подметил Ньют, опершись бедром о стол, который недавно покинул коллега.
- Ну вот и ходи вместе с ним по своей выделенке, а я один поеду, с печкой... - Поджал губы брюнет. - Подвезти?
- Серьезно? - Брови капитана от удивления поползли вверх. - Не боишься, что я своими монотонными ответами доведу тебя до нервного тика?
- Да ты вроде как разговорился. но если что я знаю хорошего врача... - На полном серьезе заявил Кэлерм, внимательно посмотрев на замершего Ньюта. - Умение говорить словами через рот литературным языком в нашем мире бесценно, Кент, чтоб ты знал. Твои базовые настройки только для пыток предназначены.
- Хорошо.
- Что? - Том внезапно опешил.
- Хорошо, можешь подвезти меня, если тебе не сложно. - Повторился Ньют, но уже более подробно. С одной стороны, нужно же искать общий язык с... подчиненным? Или просто настораживающим человеком?
Кэлерм, вероятно, все еще не отошел от первичного шока, и на всякий случай решил уточнить интересующий его момент. То, что Кент согласился на незамысловатое предложение - слишком неожиданно. Том предложил это искренне, но отчего то решил, что получит очередной отказ.
- Не боишься, что я с дороги на полпути сверну, и увезу тебя в лес?
Тео, проходящий в этот момент за стеной, все же решив вернуться в кабинет, замер на месте, так и не рискнув появиться в дверях. Чего? Какого хрена вообще сейчас происходило - майор не понимал, но точно знал, что кроме него, Ньюта и Тома на этаже никого нет. Несколько людей оставались в курилке, из которой сам Шинья только вернулся, однако быстрее его дойти сюда они бы не смогли. В голове роились странные мысли, и мужчине стало казаться. что он оказался не в том месте не в то время.
- Увы, леса по дороге к моему жилищу нет, тебе ли об этом не знать. - О чем они вообще говорят? Если бы не этот невовремя расслышанный полу-ироничный тон, Тео бы даже не обратил внимания.
- Поедем другой дорогой. - Смешок, изданный Томом, выходит весьма забавным, больше похожим на кошачий чих. - Специально для тебя найду какой нибудь лес, свяжу, и увезу туда.
Шинье никогда в жизни не становилось так стыдно во время прослушивания чужих разговоров, особенно когда это было непреднамеренно.
- Отличное предложение. - В голосе Ньюта слышатся нотки сарказма. - И что мы там будем делать посреди зимы? - А ведь действительно, уже декабрь.
Тео не перестает думать о том, что эти двое знакомы уже давно. Хорошо знакомы. Только вот вспомнить некоторые моменты не может, хотя что-то смутно отзывающееся в памяти то и дело подначивает погрузиться в пучину своих воспоминаний.
- Я оставлю тебя в машине... - Начал Том, шурша одеждой. Кажется, мужчина уже надевал пальто. - И заставлю смотреть китайские дорамы.
Секунда.
Слишком много неожиданностей за сегодняшний день. Шинья еле удержался от смеха, поспешно закусив губу, и уже понял, что его тут быть совершенно не должно. Как минимум потому что у Кента и Тома какая-то своя беседа, в которую майор никак не впишется. Однако учитывая то, что сам Тео оказался за стеной вообще случайно... Вряд ли это уже играет роль, ему просто интересно.
На лице Ньюта тем временем застывает какое-то шокировано-недоверчивое выражение, пока сам детектив внимательно смотрит на Кэлерма, поправляющего воротник водолазки.
- Ладно?..
Том явно ожидал не этого.
- В смысле?
- Ты смотришь китайские дорамы?
- А ты смотришь?
- Ну... бывает. Я не имею ничего против того, чтобы смотреть дорамы...
- Китайские?..
- А какая разница?..
Томас после недолгого молчания прыскает, закатывая глаза.
- Нет, ну это, конечно... - И все-таки решает ответить. - Я тоже смотрю, но только не китайские. - Жанна в свое время мужчину этим просто пытала. Кэлерму казалось, что сейчас, если разбудить его посреди ночи и спросить сюжет какой-нибудь киноленты с участием замечательных создателей Али, он сквозь боль выскажет все, что знает.
- После того, как я посмотрел Великолепный Век.... - Вздохнул Ньют слабо фыркнув. - Меня уже ничего не пугает в этой жизни.
- Да нормальный сериал, че ты пристал? - В кабинет проковылял недовольный Тео, сжимая в руках пару архивных папок.
- А вот, кстати, он и был тем, кто всю эту ерунду мне показывал... - Негромко проронил Кент, канув головой в сторону коллеги.
- Я все слышал! - Ворчливо отозвался Шинья на его комментарий, укладывая принесенные бумаги в портфель, стоящий на рабочем кресле. - Знаешь, если бы не я, ты бы так и смотрел свою "Криминальную Россию" с теориями заговора, и поговорить с тобой было бы не о чем.
- Подожди, ты тоже фанат этой дряни? - Обратился Том уже к майору, вытаращив глаза в недоверии. - Я думал, только моя бывшая была настолько сумасшедшей.
- У твоей бывшей прекрасный вкус, невежда. - Бросил Шинья через плечо, пока Кент с интересом переводил взгляд с одного мужчины на другого. - А Кент вообще по телевизору только новости смотрит, я не знаю, как он не умер со скуки в своем доме.
- Я не смотрю уже даже новости, Тео... - Начал было Ньют. обреченно вздыхая и потирая переносицу, попутно думая над тем, что нужно бы закрыть свой кабинет, забрав оттуда верхнюю одежду.
- Вот именно! - Возмутился Шинья. -Я с тобой уже ни о чем поговорить не могу, только работа, работа, работа... Ни пива с тобой толком не попьешь, ни в бар не вытащишь, ни в танки ты играть со мной не хочешь...
Кенту отчего то стало смешно. Тело никогда не отличался скромностью и сдержанностью, особенно во времена своей работы в Генеральном Разведывательном Управлении. Когда они только познакомились, Ньют и представить не мог, что невзрачный и угрюмый молодой мужчина, которому со стороны не дашь больше восемнадцати-двадцати, настолько хорошо примеряет на себя различные роли. Настоящий характер Шиньи порой был загадкой даже для самого капитана, но в одном он был уверен точно - Тео честный, справедливый человек, который ненавидит лицемеров и самодуров. Несмотря на то, что майор с легкостью мог настучать кому нибудь по голове, он пользовался своими умениями крайне редко, и в основном к террору прибегал лишь в крайних случаях. Сейчас так и вовсе не скажешь, что этот маленький миленький юноша, похожий чем-то на члена аниме-комьюнити, на самом деле идет на четвертый десяток и язвит не хуже работницы почты, требующей "взять талончик" и ждать сто лет своей очереди. Хотя майор обычно посылал всех только в пешее эротическое.
- Ладно... - Прервал размышления капитана Томас, все это время поглядывающий на свои часы. - Давайте, доигрывайте тут в свои танки, я машину пошел греть... Майор, тебя куда надо закинуть?
"Он сегодня в хорошем настроении?..." Ньют, если бы чаще обращал внимание на подобные мелочи, понял бы, что Том часто предлагает Шинье подвезти его куда нужно, и за все это время майора ни разу не своровал. Вероятно, это действительно банальная вежливость и возможность помочь.
Тео все же оторвался от перебирания своих вещей, повернулся к стоящим у выхода мужчинам, вскинув брови, и на всякий случай прикинув, кто сверху. Во всем, вероятно, были виноваты те самые сериалы, и не будь их, Тео не искал бы никакого подвоха, но сейчас в его планы не входило вновь лезть не в вое дело и слушать странные разговоры этих двоих.
- Не, у меня еще дела будут. - Отмахнулся он, улыбнувшись. - Тем более у меня есть Нейтан, пусть работает...
- Может, ты уже оставишь парня в покое? - Обреченно вздохнул Кэлерм, прокручивая ключи на пальце. Вот в чем Крит напоминал мужчине самого себя, так это в том, что обязательно найдется какой нибудь "мирный и спокойный" упыреныш, которому требуется личный водитель, дай Бог Кеннету здоровья. Адольф руля боялся, как огня, так что Тому пришлось смириться с тем, что в ситуации с вождением секретарь бесполезен.
- Нет, зачем? - Невинно хлопнув ресницами поинтересовался Тео, а Кэлерм лишь покачал головой, быстрым шагом покидая кабинет и бросив Ньюту, что его можно найти на парковке.
Улица встречает привычным декабрьским холодом, пока ветер, грозящийся к вечеру перерасти в настоящий буран, швыряет снег в разные стороны. Уже горят фонари, и в целом довольно темно, отчего создается впечатление, что сейчас поздняя ночь. А еще скоро проклятый Новый год. Том раздраженно морщится, пряча руки в карманах и зарываясь носом в поднятый воротник пальто, направляясь к машине и загребая снег ботинками. Такое чувство, что его раздражает уже абсолютно все, а может, это просто связано с неизмеримыми желаниями босса. Кил то, Кил это, Кил принеси, Кил подай... Надоело. Томас прекрасно понимает, что в нынешней ситуации Эш не доверяет никому, но скидывать все только на него, Лича и Кроули - верх маразма. Амбра словно вообще перестал существовать, хотя происходящая "чистка" открыто намекает, куда босс сослал одного из лучших. Или уж говорить - лучшего из лучших. И Кэлерм прекрасно может понять, почему Эш полагается сейчас именно на него, но... Вышеупомянутые личности - все трое - так или иначе входят во внутренний круг, можно сказать - в личную свиту. А он просто был. Сначала был среди людей Митгарда, потому что шибко "добросердечный" Орион собирал вокруг себя все, что только можно, а потом, когда молодой Кирпич проявил себя его заметил вначале сам всеведущий, а затем и босс. "Мысли так невовремя возвращаются к Норту...".
После того, как Шрайера засадили, у Тома был месяц - месяц своеобразного отпуска. Месяц, наполненный виной, долгий, одинокий и пропахший болью и смертью. Он знал, что это должно произойти, знал, несмотря на то, что нужная способность была у Кеннета. Том просто знал, что рано или поздно одному из них будет суждено убить другого, и никак иначе. На Севере не могло быть союзов, и выживал сильнейший. Будь то чистое совпадение, или стечение обстоятельств, которые предначертаны ему судьбой - мужчина долгое время переваривал в мыслях произошедшее в злосчастный день.
Особенно разочарование накрывало тогда, когда стало понятно, что покойный Орион спокойно мог знать обо всем с самого начала, и как последняя тварь молчал, закрывшись в своих четырех стенах. Но Митгард, в том то и дело, по сути не знал абсолютно ничего, иначе бы у Кроули сейчас один единственный глаз полез бы на лоб от полученной информации вместе с ультимейтом. Забавно получается.
Сам Кеннет говорил немногое. Таким "близким товарищем" Кил ему никогда не был, скорее эти отношения можно назвать просто служебным долгом, но, тем не менее, мужчину Кэлерм уважал. А Кроули всегда был предан работе и мафии, выше всего ставя не босса, а благополучие организации, и вряд ли бы стал что-то умалчивать.
Хотя Том прекрасно понимает, какого это - быть обладателем именно этой ультимы. Главное научиться отличать настоящее от вероятного, а то так до сумасшедшего дома недалеко. Кеннет слишком многое держал в голове, изредка вынося на бумаги. Как и Орион в свое время. "Является ли Кирни кем-то вроде Юя, и ждет ли его что-то подобное?..". За парня было немного стремно - Кил больше всего не любил, когда под огонь попадали те, кто только-только понял, куда попал. А Адольф вообще не выглядел как человек, способный сделать хоть что-то, серьезнее "правок" в документах и шантажа. Даже по запаху и звериному чутью, которое Кила подводило редко. Или же парень нужен только из-за способности... А какая она у него вообще? Варить кофе?
Из мыслей выводит приближающийся в вете фонарей силуэт, изредка ежащийся на холодном ветру. Том только сейчас замечает, что все это время просто сидел в машине, прижавшись виском к запотевшему холодному стеклу и слушал звук двигателя. Мысль о том. что он бы сам сейчас с превеликим удовольствием поехал в лес, желательно куда поглубже. чтобы просто поорать, невольно посещает голову. Метель была бы как раз в тему - ее вой заглушил бы звуки сорванного из-за холода голоса. Кент открывает дверь, заползая на переднее пассажирское, и даже отряхивает ботинки, прежде чем полностью забраться в салон. Это вызывает еще большее уважение, потому что обычно многие из тех, кого он подвозил, на эту банальную вещь просто забивали.
- Куда?
- Мне казалось, ты уже давно знаешь, где я живу. - Без особого интереса обронил Ньют, пристегивая ремень, отчего мужчина невольно цыкнул, закатывая глаза.
Машина плавно тронулась с места, выезжая на дорогу и практически не буксуя. "У него большой опыт в вождении..." подметил Ньют, отчего стало резко не по себе - то ли от воспоминаний, то ли от острого чувства дежавю, словно в сознании вновь всплыла мысль о странных совпадениях. Сам капитан был не особо заинтересован в управлении автомобилем, после окончания автошколы так и остановившись на среднем уровне. К мастерству "заведу запорожец пинком" он никогда не стремился, как и к помешанности таксиста Даниэля из запомнившегося фильма, просмотренного очень давно. А вот Том, вероятно, мог обе эти вещи.
- То есть тебя вообще не смущает, что я знаю, где ты живешь, и ты вот так спокойно согласился сесть со мной в одну машину, зная, кто я такой? - Все же поинтересовался Кэлерм, выворачивая на основную трассу и крепко держа руль обеими руками, сжимая обивку.
Кент молчит некоторое время, глядя в окно и на пролетающие за ним фонари и витрины. Он, зачастую, и сам не понимает причины своих действий. Азарт мужчиной двигал крайне редко, но подобное имело место быть. Сейчас же... Сейчас Ньюту казалось, что он упускает из под носа какую-то очень важную деталь, для остальных почему-то в той же степени малозначимую. Иногда подобные мысли пугали, потому что напоминают о тех днях, когда он носил темно-синий китель и звезды на погонах.
- На самом деле нет. - Выдыхает капитан устало потирая переносицу. - Меня вообще мало что смущает в этой жизни. Но, наверное. я бы предпочел просто не помнить, кто ты, как и другие. Но, насколько мне известно, ваш босс зовет меня "невменяемым"... Могу только догадываться, что это значит, но очевидно, это так же как-то связано с тем случаем... в клубе.
Том на светофоре тормозит слишком резко, уставившись перед собой на дорогу и бампер машины впереди.
- То есть ты... - Хмуро начинает он, но капитан кивает, не дослушав вопрос.
- Я примерно догадываюсь, что у тебя... Есть что-то, что позволяет оставаться "вне внимания". Будь то ультимейт или что-то другое. Тео бы запомнил тебя в тот день, а сейчас ведет себя так, будто действительно видит впервые. - Пожал плечами детектив, продолжая рассматривать улицу за окном.
- Я уже давно понял, что на тебя эти "цыганские фокусы" не действуют. - Криво усмехнулся Том, качнув головой. - Но видеть это лично еще страннее.
- Если тебя интересует причина, я сам ее не знаю. - Спокойно ответил Ньют, когда авто вновь стало набирать скорость. - И если ты пришел за этим...
- Нет, не за этим. - Кэлерма удивляло то, насколько быстро капитан стал говорить с ним "просто так", будто они действительно были неплохими знакомыми. Безусловно, Кент наверняка преследовал свои мотивы или наоборот - пытался узнать его собственные, но Томаса это тоже мало смущало. Кент сам по себе не тот человек, который будет пользоваться полученной информацией против мафии, пока она не начнет первой доставлять детективу неудобства. Но здесь, пожалуй, интересы обоих сторон были одинаковы - не приносить проблем обычным гражданам. И по максимуму ограничивать распространение этого ужаса. Так же Том предполагал, что и сам Ньют, будь его воля, с большей охотой поддержал бы их "агентство", нежели своих бывших коллег-федералов.
Это противостояние, длинной чуть ли не в жизнь, ничего хорошего не принесет. Килу повезло застать времена О-диктатуры, царившие еще во времена лихих девяностых. При Эше все стало намного более приемлемо - нельзя не согласиться. Но, к сожалению, идеальных лидеров не бывает. Господин "Ш", коим на деле является Ричард Шотет, придерживается весьма консервативных взглядов на эту жизнь и политику, соответственно, Эрнест - в этом плане являющийся более подвижным - вынужден делать то же самое. Однако именно консервативность ричарда и его следование устоям спасало организацию от шаткости и распада. Представлять на его месте кого либо еще Том просто не мог. Даже людей из внутреннего круга. Лич будет жутким правителем. Учитывая, что исполнитель никогда не являл миру своего лица, и все могли забыть о нем полностью или частями, ежели не имели прочной связующей нити... Амбраморти - деспот во полоти. Еще хуже прошлого босса. Майрон Освен вообще сошел с ума в процессе жизни, но вместо психического дома был сослан на тот свет, что помогло ему, несомненно больше. Ричард после него собрал все по кускам, пусть стоило это больших усилий и, порой, денег. Именно за это босс и получил всеобщее доверие - он вернул то, что некогда Майрон просто беспринципно растратил и развалил. Сделать это удалось не в тех масштабах ,как было "до", но все же теперь организация процветала. Хотя пятна "прошлых лет" никуда не делись. Был на свободе все тот же Мастер, канувший в лету и с тех пор живущий только в памяти людей, время от времени давая о себе знать "зараженным" человеком. Зачем ему было это нужно - Том не знал. Никогда не доводилось лично общаться с этим человеком. Лойд, бывший наставником некоего "Черепа" сейчас наверняка на пенсии, и дел с мафией не имеет. А остальные "отколовшиеся" от агентства "верхушки" были либо казнены в двухтысячных, либо залегли на дно, не желая отправляться вслед за прошлым боссом.
- Тогда я тебя совершенно не понимаю. - Вырвал мужчину из раздумий Ньют, сложивший руки на груди и смотрящий прямо на дорогу задумчивым взглядом, изредка косясь на водителя.
- Взаимно. - Фыркнул брюнет, щуря глаза из-за ослепляющих бликов фар. - Но, тем не менее, я понимаю одно - если тебя так беспокоит этот Шрайер... - Ньют дернулся, будто его только что ударило током. - ...значит точно так же он беспокоит кого-то еще.
- К чему ты это мне говоришь? - Нахмурился капитан повернув голову, дабы смотреть прямо на Тома.
Брюнет поджал покалеченные губы, отчего шрамы стало отчетливо заметно. Словно какая-то метка, сделанная против воли. Интересно, откуда они?
- Будем честны, капитан. У тебя своя миссия, у меня - своя. Но цель и исход, вероятно, вновь одинаковы. - Вкрадчиво произнес Кэлерм, подбирая слова и сосредоточенно наблюдая за дорогой. Впереди замелькали знакомые дома, что означало скорое прибытие к месту назначения. - И для достижения этого исхода ты нужен всем живым. При всем моем уважении, в мафии есть те люди, которые с удовольствием бы предпочли тебе кого то, кого можно с легкостью купить или завербовать. - Как Хейсон, например. - И вне мафии - тоже.
Зрачки Ньюта слегка расширились, пока сам мужчина пытался осознать только что услышанное.
- Ты думаешь, я не знаю, что меня могут убрать в лобой момент? Меня можно только застрелить или тому подобное, сам знаешь, если общаешься с боссом. - Отчего-то, расслышанное в словах Тома беспокойство насторожило куда больше, чем разговорчивость мафиози. - Но если бы это было вам нужно, вы бы уже это сде...
- Нам это не нужно, уж поверь мне. - Со смешком вздохнул Кил, заруливая во двор. - Эш и сам бы рад тебя видеть в друзьях... - Эрнест. Ричард детектива не особо жаловал. - Но никто не говорит, что кроме нас есть еще люди. Вот о ком я уж представления не имею...
- К чему ты вообще начал об этом говорить?
- Я и так сказал больше, чем следует, капитан. - Резко оборвал его Том, нажав на педаль тормоза, отчего Ньюта дернуло вперед. - Такси на месте. Думай сам, не зря федералом был, умный, значит. Но я у вас торчу определенно не для того, чтобы с тобой нянчиться, не обольщайся.
- Большое спасибо за честность... - Сухо поблагодарив едко улыбающегося мужчину, Кент кивнул, открывая дверь и выходя на улицу. Весь этот разговор одновременно казался и дешевой постановкой, чтобы сбить его с толку, и убедительной позицией ,которой придерживался сам Том. - До встречи.
Несильно хлопнув дверью, чтобы закрыть ее наверняка, Ньют побрел к своему подъезду, попутно нашаривая ключи в кармане пальто. О Томе с каждым днем складывалось все более неоднозначное впечатление. Казалось, что известный в сводках наемник Кил и Томас Кэлерм - два разных человека. Первый - склонный к насилию, жестокий исполнитель, от руки которого полегло множество людей, неугодных как мафии, так и простым заказчикам. А второй... Второй довез его до дома и даже не убил. А может, это очередное "подставное" лицо. Но мысль о том, что у брюнета явно была хорошая маскировка заставляла нервничать.
***
Крупные капли дождя падали с неба, чередуясь со снежинками, и превращая белоснежный покров на ледяной земле в грязь, противно хлюпающую под ногами. Солнце не появлялось из-за туч точно дня три, если не больше. Все, что было в течение этих трех дней - бесконечный холодный ветер, мороз, обжигающий незащищенное шарфом лицо, и сырость. Скоро новый год. Можно приготовить Грегори салат. Тот все равно проведет его на работе, дежуря ночью. Адольфу особо некого поздравлять. Разве что Стефани, которая будет отмечать в кругу родственников, Намира, которого ожидает та же ситуация, и, пожалуй, мистера Роу и Тома, которых парень видит практически на постоянной основе. Что дарить Кеннету он знает. Шеф вряд ли откажется от хорошего чая и какой-нибудь интересной книги - благо, вкусы у них совпадали. С Килом было сложнее. В принципе можно подарить новую зажигалку, но отчего-то Адольф не был уверен, что это удачная идея. Может, ему дорога старая. Хотя обычно мужчина пользовался спичками... Возможно, стоит просто спросить, чего хочет сам Том. Несмотря на свое не совсем праздничное настроение, оставлять коллег без подарка Кирни считал нечестным - хотя бы чисто символически.
Дома парня встречает привычная тишина, нарушаемая лишь стуком капель по стеклу и урчанием проснувшегося Мурзика, который семенит к двери откуда-то из глубины коридора, издав глухое "Вуф" и цокая по полу когтями. Псу мало прогулочного времени, но впереди длинные выходные, подготовка к сессии официально завершилась, и завтра последний учебный день(для Адольфа, естественно, который принял решение заболеть, потому что выспаться банально хотелось). Потом, когда голова придет в норму, можно посетить пару пар и лекций, сдаться, и с чистой душой пойти на каникулы, которые, вроде как, сдвинули на конец января, сволочи. Чтобы им всем там дружно икалось в этом деканате.
- Привет, пёс... - Устало вздохнул Кирни, потрепав животное за ухом и глядя в темные, умные глаза, устремленные прямо на него. - Сейчас будем ужинать, я сегодня задержался... Попозже, может, дождь прекратится, побегать сходим. - Побегать по льду у Мурзика любимое занятие, по крайней мере, пока нет возможности залезть в сугроб с головой.
Первым делом пройдя в закоулок, рассчитанный на то, чтобы складировать в нем всякий хлам, но ныне являющийся "комнатой" собаки, Адольф поменял воду в миске на свежую, пустую тару для корма просто хорошо помыв. Пес обиженно втянул носом воздух, крутясь на картонке, обшитой тряпкой, и заменяющей ему кровать, но поняв, что хозяин остается непреклонным, разочарованно, почти по человечески вздохнул, мирно улегшись на место и положив голову на мощные лапы.
- Ты не будешь есть этот корм, Мур, у тебя от него потом бешенство начинается... - Едко прокомментировал парень лежащие на полке упаковки то ли с паштетом для собак, то ли с консервированными детьми. - Я вообще не знаю, что там Гриша напокупал, но есть это ты не будешь. - Повторившись, Кирни благосклонно улыбнулся, - Сейчас там мясо в холодильнике, я тебе выделю, дружище, не переживай.
Услышав про мясное, Мурзик заметно повеселел, замахав хвостом. Все-таки еда была важной составляющей его размеренной квартирной жизни, и ради нее он готов был пойти на многое. Хозяин прекрасно разбирался в его вкусах, не особо жлобясь на угощения, так что в рацион и без того большого пса часто входили продукты с его стола. Мурзик требовал не так много - всего два приема пищи в день, между которыми Адольф иногда мог угостить его вареным яйцом или каким-нибудь овощем. Иногда даже довольно умному псу казалось, что хозяин ест хуже, чем он сам. Тем не менее, Кирни был против того, чтобы давать собаке консервы, хоть Грегори в свое время уверял, что псина непривередлива. Мурзка старший тоже любил, но, в целом, к его питанию относился как к данности. А вот когда здесь стал жить Адольф, животное резко похорошело внешне.
Пес, еще немного полежав на месте и думая о своем, собачьем, вскоре учуял запах съестного, доносящийся с незакрытой кухни, и засеменил туда, не забывая удрученно вздыхать через каждые несколько шагов. Хозяин уже что-то готовил, скинув с себя лишнюю верхнюю шкуру, и небрежно оставив ее сохнуть на спинке одного из стульев. Мурзик просто не мог не подойти и не понюхать одежду, пропахшую медикаментами, кофе и кучей людей, попутно пробуя на вкус рукав толстовки.
- Слыш ты, голодающее подворье! - Пес на оклик тут же отпрыгнул, сделав вид, что это не он. В тоне хозяина не было раздражения или злости, скорее предупреждение, смешанное с забавой. - Я тебе сейчас нос откушу, вместо котлеты пожарю. Отошел от одежды быстро.
Мурзик печально и громко вздохнул, показательно пустив скупую собачью слезу из постоянно ярких, влажных глаз, и улегся уже на входе, наблюдая за тем, как Адольф ходил туда-сюда, доставая что-то из ящиков. Свою миску животное увидело первым делом - она стояла у раковины, и туда что то складывали, что не могло не радовать. На плите шипела раскаленная сковорода.
- Ну... Корма сухого у тебя нэма, да и не нужен он тебе пока... Будешь со мной гречку без соли жрать. - "Гречка" звучало довольно вкусно, хотя Мурзику почему то казалось, что где нибудь обязательно найдется подобный хозяину, который при одном ее упоминании испытает тошноту. Все-таки Мурзик был псом развитым и проницательным.
Вообще в холодильнике было достаточно продуктов, в том числе и чтобы приготовить какой-нибудь салат на новый год, но предлагать собаке свеклу или томатную пасту Кирни не хотел. Да и у него самого всегда есть доширак и крекеры. Мясо приходилось есть из-за нехватки железа, и по рекомендации нелюбимого Кеннетом Хайда. Грендер часто сетовал на то, что Адольф до ужаса бледный, и предлагал ему своровать ребенка, чтобы нормально поесть. Откуда у мужчины были достоверные знания о том, что подобное ему поможет - Адольф не знал и знать, если честно, не хотел. А может, все было не так, как подумал парень, и врач намекал на то, что за ребенка родители отвалят выкуп, и он сможет купить продуктов...
Грендер вообще при более близком знакомстве оказался человеком забавным. Кирни его в какой-то степени даже понимал - мужчину раздражала бестактность и безответственность, пустые обещания, сказанные просто, чтобы внушить кому-либо ложную надежду, и постоянные опоздания. Складывалось такое впечатление, что Хайду угодить вообще невозможно, но, тем не менее, Адольф понимал, что это не так. Парень же врачом воистину восторгался - у того был несомненный талант. Возможно, это как раз называется "душа лежит к делу". Прогнозы и диагнозы Хайда всегда были точны и достоверны, в тупик он попадал редко. Но зная о его другой стороне профессии Кирни порой сам приходил в неописуемый восторг - да, убийство это, конечно, не есть хорошо, но былое желание стать хирургом просыпалось, давая о себе знать каждый раз, когда Адольф был свидетельством мастерства Хайда. Да вспомнить того же Кеннета, у которого, со слов Томаса, раньше было разворочано пол-лица. Кто его восстановил? Правильно - Грендер. Теперь глядя на босса нельзя и подумать, что когда-то в области глаза была пугающая пустота и разодранная почти до кости плоть. Шов был аккуратным, практически не бросался в глаза, о том, чтобы разглядеть края пересаженной кожи и речи не было - Адольф пару раз пытался.
"Да уж... Думать о работе Хайда во время готовки... Я сошел с ума...". А, может, про ребенка это намек был?
Через некоторое время, когда довольный, наевшийся пес и чуть менее довольный, но такой же сытый хозяин вышли из подъезда, дождя и снегопада уже не было. На небе завис лишь плохо проглядываемый из-за туч серебряный диск луны, а фонарный свет отражался от нетронутого непогодой снежного покрывала, не успевшего превратиться в грязное месиво. На улице было тихо, вдалеке слышался шум дороги и гудки машин, но Мурзик по привычке направился по узкому тротуару, заботливо посыпанного песком улыбчивым старичком-дворником. Пес обожал шататься по пустырю, некогда являющемуся гаражным районом - места много, людей нет, намордник снимают. Несмотря на всю культурность и сдержанность пса, чтобы избежать комментариев по типу "он огромный, он съест моего ребенка, уберите!", Адольф был вынужден заставлять Мурзика носить сей предмет гардероба на улицах, где могли появиться люди.
- Гуляй. - Короткая команда, щелчок карабина цепи, пристегнутой к такому же массивному ошейнику, и косматый великан тут же уносится по своим делам, попутно зарываясь в сугробы и разгребая их животом, оставляя за собой глубокие длинные борозды. - Опять тебя мыть...
По привычке похлопав себя по карману, юноша к своему неудовольствию ощутил неприятную пустоту. Породнившейся электронки не было. Тихо выругавшись, Кирни обреченно уставился в темное небо, силясь за сгустившимися тучами разглядеть россыпь звезд, которую летом и осенью здесь было видно просто замечательно. Но нет, это все такое же глухое, безмолвное небо, сейчас совершенно никому не светящее. Телефон в куртке вибрирует, намекая на пришедшее сообщение. Рядом с ним висят уведомления о нескольких непрочитанных из других чатов. Группа факультета, списание по тарифу, неизвестный номер, на деле принадлежащий Кеннету и просто не записанный в телефонную книгу, потому что запасной... Последнее сообщение было от Стефани, и его юноша открыл особо не колеблясь. Рядом находящийся чат так и остался непрочитанным. Проигнорированным, как и предложение встретить новый год с семьей. Как Алекс хватило наглости снова ему написать - Адольф не знал.
"А какой, извините, семьей?" очень хотелось открыть сообщение хотя бы ради того, чтобы уточнить это. Вернулся отец, сестра, бабушка и дед просто воскресли, а дядю вернули из психушки? Последнее, конечно, было во многом утрированно, но все же... В планы Кирни входило "навестить семью" только если она соберется в изначальном составе, и то зайти просто ради прикола. А сидеть с какими-то малознакомыми людьми и их мелкими... Ну, только если последние будут в качестве главного блюда. Там и Грендера позвать можно.
Холмс же в сообщении спрашивала, насколько примерно друг готов к сессии, материла весь божий свет за то, что батя потерялся в магазине, когда его послали за горошком, а в итоге вернулся только под утро, потому что провел ночь с соседом, который его в этом магазине встретил и позвал к себе. Как бы это двусмысленно не прозвучало, в голосовом сообщении Стефани выразилась именно так. Отец у нее был действительно своеобразным человеком, с которым постоянно что-то приключалось. Однажды сам он рассказывал, что чтобы не попадаться военкому, он три месяца жил, как Светлана, а впоследствии и вовсе заболел шизофренией и прятался в дурке. Юноша не был уверен, что все в рассказах мистера Холмса абсолютная правда, но понимал, что мужчина на подобное способен. История "как я встретил вашу маму" тоже была из разряда фантастики. Вроде как, ее угнали вместе с машиной. Точно так же мистер Холмс сообщал, что единственной запланированной вещью в его жизни была Стефани. Подруга в тот день подавилась на этой фразе, так как сидела рядом и спокойно ела суп.
Мурзик через время возвращается с палкой. Кирни он напоминает ребенка, которому если дать волю, то вся квартира будет в понравившихся ему ветках и деревяшках, потому что "такого меча больше ни у кого нет". Адольф слабо усмехается, забирая предложенный спорт-снаряд, и хорошо замахнувшись отправляет палку в продолжительный полет, пока пес с радостным визгом, несвойственным такому массивному громиле, уносится следом, стараясь перехватить на лету.
На экране смартфона уже "22:18", пес выглядит самым счастливым существом на свете, довольно вышагивая по ночной улице и держа заигранную палку в зубах. Он знает, что хозяин разрешит нести ее ровно до дома. Маршрут немного отличается от изначального, что лишь слегка настораживает животное. Адольф же направляется в ближайший открытый допоздна виноводочный. "Запрет же только на продажу алкоголя?". В сигаретах парень разбирается так же хорошо, как Том в балете. То есть ему нахер это не нужно. Берет первые попавшиеся, спросив на всякий случай у продавца.
- А вам восемнадцать то есть? - Кисло интересуется кассир, уже готовясь пробить пачку. Мурзик остался привязанным снаружи, сидит спокойно, ждет, когда Адольф вернется.
- А что, не дадите?
- Ну, бы задумался. Паспорт.
Но странная улыбка юноши внезапно начинает пугать. Не то, чтобы она была слишком зловещей или натянутой, вовсе нет. Скорее, смотреть на со стороны на лицо, принятое считать радостным, и подходящее под это понятие: чуть приподнятые уголки губ, суженные в прищуре глаза, понятливый кивок... А не видеть ничего, будто прямо сейчас перед ним безликий манекен... У парня пустое лицо. Оно кажется пустым в преломленном тусклом свете, отчего по спине невольно пробегают мурашки. Или не кажется?
- То есть если покажу паспорт, дадите? - Спрашивает Кирни, уже извлекая документ из внутреннего кармана курки. Остается только благодарить небеса за то, что проездной, банковскую карту, студенческий и паспорт он всегда носит в нем. - Прошу.
Наваждение отпускает так же быстро, как продавец несмело берет из ледяных рук пришедшего с улицы человека документ, сверяясь с фотографией и цифрами.
- Извиняюсь, просто рабочая формальность... - Все еще кисло кивает кассир, пробивая пачку с зажигалкой, и возвращая паспорт владельцу. С одной стороны он даже рад, что парень сразу дал то, что от него требуется, и не стал возмущаться. Хотя... если бы у него всерьез паспорт оказался дома, было бы даже обидно. Кто еще под конец смены придет за одной пачкой сигарет, толком не зная, чего хочет? Вероятно, совсем все в жизни херово стало, но это уже не его дело.
- Хорошего вечера. С наступающим. - Услышав в ответ удивленное "вас тоже", Адольф быстро покидает магазин, переходя улицу, чтобы забрать улегшегося на снег пса. С палкой тот все еще не расстался. Людей здесь все еще мало, и неудивительно - кому вообще понадобится шататься по холоду в такое время? Разве что возвращающимся со смены. Новый год через пару дней, все сидят по домам, в окнах горит приятный теплый свет, видятся человеческие силуэты. Семьи.
Адольф же просто знает, что у него семьи никогда не было и не будет, и здесь речь совершенно не о кровном родстве и фантомных ценностях, повернутых на насилии и какой-то абсолютной монархии. Просто не судьба. Хоть в судьбу парень и не верит, но очевидный факт не позволяет усомниться в его достоверности. Во-первых - мафия... О какой семье вообще может идти речь?
Уже у подъезда Мурзик катастрофически не желает оставлять свой мусор кому-нибудь другому, но Кирни не может позволить псу тащить в дом палку-дубину. Само животное и так нужно будет помыть. Максимум, что юноша разрешает собаке сделать - пойти повозиться с новоявленной игрушкой еще немного, пока сам отряхивает с лавки снег ладонью без перчатки, и устраивается на ней, закинув ногу на ногу и распаковывая новообретенную пачку. "Последний раз, наверное, курил лет семь назад... или восемь...". Мысль относилась конкретно к сигаретам, да и то парень почти не помнил, как это было. Продолжительное время он пользовался только электронной, потому что так было удобнее и она не пропитывала одежду запахом перегара.
Горький дым неожиданно обжигает легкие, заставляя глухо закашляться, что даже Мурзик быстро оказывается рядом, в непонимании оглядываясь, не видя, кто посмел душить его человека. Даже про палку забывает, та так и остается покоиться в сугробе. Адольф успокаивающе треплет пса по влажной голове, уже более терпимо затягиваясь, и пытаясь сморгнуть быстро леденеющие на ресницах слезы.
- Нормально, Мур, нормально. Ща домой пойдем, успокойся. - Мурзик обреченно вздыхает, отчего грудная клетка с промокшей, прилипшей шерстью, с силой раздувается, позволяя рассмотреть изгиб крепких плеч. - Только ты меня и защищаешь, друг, да? - Сколько Адольф помнил - пес всегда самозабвенно бросался к нему, стоило просто неосторожно вздохнуть во сне или же обо что-то удариться. О нападении речи и быть не могло - собака сразу грозилась вцепиться в самое горло, игнорируя предплечья и другие конечности.
Но пес прекрасно чувствовал, кто есть кто, и на людей без повода не бросался. Только если у человека было что-нибудь вкусное, которое просто необходимо было разделить с сим замечательным зверем, по мнению самого замечательного зверя.
- Вуф. - Мурзик примостился рядом, стараясь не пачкать испачканной мокрой "бородкой" хозяйские вещи. В этот раз ночь после бури выдалась на удивление спокойной.
***
Карнелиан с трудом заставляет себя надеть официальный форменный костюм. Он не смотрит в зеркало, не оценивает свой внешний вид, потому что на все происходящее резко становится плевать. Он ощущает короткую щетину по контуру подбородка и челюсти, ведь желание бриться и вообще как либо следить за этим пропало около недели назад. Он сухо общался с некогда неплохими товарищами, практически не выходя из своей комнаты, и в целом на территории его последний месяц видели мало. Уилсон понимает, что у него просто нет сил оставаться здесь дальше. На губы наползает болезненная усмешка, и хватает одного лишь взгляда, брошенного в подвешенное зеркало, чтобы понять - он здесь. Здесь нет абсолютно ничего. И он не хочет здесь быть.
- Уилсон, ты собираешься, наконец, посмотреть на меня, или так и будешь таращиться в стол? - Бледное лицо Сейю, отчего то чертами смахивающее на младшего брата моментально растворяется вместе с остатками странного дурмана, появившегося в голове в момент прихода к Роману.
- Знаете, от вашего лица уже тошнит. - Сдержанно и необдуманно бросает Карэ, криво улыбнувшись. - Стол так-то поприятнее будет.
Макаров только иронично хмыкает, отчего верхняя его губа дергается, обнажая позолоченный зуб.
- Ну теперь ясен хрен, что ты к своему юбилею так дохера одинок. - Выдает он откидываясь на спинку кресла. - Никакого чувства такта. Хедлер твой наверняка ожидает, что ты ему что-то такое тоже ляпнешь.
- Он не мой. - Морщится Карнелиан, не понимая, с какой целью Рома сейчас сходит с ума без смс и регистрации и тратит его последние нервы.
- Да нет, вполне говорящий. - Благосклонно вставляет Макаров в разговор один из своих точно подобранных перлов и улыбается. - Но до Итэра ему еще далеко, хотя подожди... Достаточно близко, на самом деле. Если того выпустить, вероятно, Хедлера сожрут вторым.
Карэ сейчас бы и сам с большой охотой кого-нибудь сожрал. Например одного дрянного старика, который не нашел ничего лучше, чем начать свой разговор, от тем которого и так веяло полнейшей безысходностью. Не сказать, что Уилсон особо ценил Романа - скорее видел в нем хорошего, но чокнутого специалиста. Во всем остальном у Макарова порой проявлялся прескверный характер, и тот мог пытать людей обычными словами. Знает, на что давить, знает, где и когда о чем напомнить... Он здесь и есть самый главный маньяк.
- Я пришел просто за препаратами, а вы здесь проводите курс психотерапии... - Удрученно фыркнул Карэ, закатывая глаза и тут же мрачнея. - Но знаете, обычно врачи наоборот пытаются помочь. Вы же только все усугубляете.
Роман пренебрежительно кривится. Если бы он не знал Уилсона достаточно хорошо - давно бы выгнал взашей, лишь бы глаза не мозолил. Так нет же - были в этом хамоватом на вид парне такие данные, что от себя Макаров его далеко отшвырнуть не мог. Да и эта странная дружба, чудом вовсе не являющаяся. Обычное стечение обстоятельств. Карнелиана в начале его работы просто скинули под Романовское крыло - воспитывай, мол. И Макаров терпел, стражник ему даже приелся-приебался, без него было бы скучнее.
- Обиделся что ли, что я твою куклу задергал до смерти?
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Карнелиан выдавливает из себя раздраженную натянутую улыбку. Поделать он ничего в любом случае не может - капельница не позволит. Без нее антиген уже не помогает. Без нее нужно время, а его, как на зло, нет.
- Он не кукла.
- Ну, если ты понял о ком речь, то...
- А вы можете уже заткнуться, или без моей помощи и это сложно? - Роман на подобный комментарий слабо усмехается, пряча улыбку в уголках губ, и примирительно поднимает руки, глядя в потолок и крутясь в кресле.
- Я не дырка в бочке, чтобы мне затыкаться. - Сквозь зевоту тянет он, прикрывая глаза. - Могу только замолчать.
Череп Карэ вновь раскалывается дикой болью от макушки до затылка, испытывая его последние силы одновременно с Романом. Уилсон рвано морщится от разрывающей виски мигрени и вновь бессильно опускает голову на свою руку, опершись лбом о предплечье. Рассеявшаяся завеса воспоминаний обратно не вернется, как бы он не пытался уцепиться за какую-либо ниточку, к ней ведущую. Эта неделя вымотала его, вытрясла наизнанку, полностью оголив изнутри. Разрывающая душу усталость причиняла боль, ощутимую гораздо больше физической.
Тишина повисла надолго. Странная провокация Макарова задела его сильнее, чем он ожидал. Мысль вертелась в могу, врезаясь в мягкие ткани, проходясь по спирали, и Уилсон чисто физически не мог сосредоточиться ни на чем другом - не выходило. Он никогда не пытался никого обманывать все ти годы, и уж точно никем пользоваться не собирался. И Роман умудрился только что одной фразой заставить его поверить в то, что это не так. Вероятно, обязательства сделали Карнелиана таким же, как и все они. Да будь кто угодно на месте Уилсона - давно бы уже сошел с ума, видя происходящее в этом прогнившем месте и участвуя чуть ли не еженедельно.
Из Шперцона, как и из этого кабинета - был только один выход. Малозаметный, но был. И отнюдь не на тот свет.
Карэ прикидывал вариант, что можно еще как-то "открыть портал", если вдруг кому то приспичит запустить третью Теслу и довести все до разрушительно-прекрасного идеала, но все еще не был до конца уверен, чт подобные безумцы найдутся. Разве что один из них, возможно будущий основатель - прямо сейчас сидит неподалеку от него. Да, определенно - сейчас в Шперцоне царствовали куда более продвинутые технологии, нежели "в реальном времени", и наверняка многие бы отвалили просто бешеные суммы, чтобы выкупить подобные разработки, но увы и ах - некоторые люди вряд ли воспримут то, что многое работает исключительно на нейроданных одного конкретного человека, и только потом на перенесенных "модулях", запрограммированных под конкретные функции. Во многом у "идеального" ультимейта на этом фоне был порог. Но пространственный в обмен своей неограниченности нес за собой не самые лучшие последствия. Карэ помнил не так много людей, чьи умения хоть немного приблизились к "пределу", к которому стремились люди вначале всего этого раздрая. А тех самых "идеальных" были так вообще единицы. Сейчас легче только то, что каждая ультима попадает под определенную классификацию, что значительно упрощает жизнь. А были и такие, как, например, Хедлер - тот вообще попадал только в неприятности и ничего толком не умел, испуганно сверкая глазами из под покрывала каждый раз, когда во время "опыта" в комнату к Уилсону вламывался Рома в благоприятном расположении духа. Учитывая, что и сам Карэ не был особо рад его визитам, мужчину приходилось вежливо выпроваживать. Тогда тот шел мучить либо мистера Призрака, либо кого-то с минус третьего. Стоит отдать Макарову должное - в отличие от своих коллег он хотя бы интересовался чем-то серьезным, не боясь получить в процессе травму или что похуже. Но Романа, казалось, ничего не остановит, пока тот чем-то одержим.
Даже Уилсон при всей своей тяге познакомиться с Хедлером поближе на подобное не решался, а Макаров всегда просто брал, что хотел. И очень хорошо что с Карнелианом у них вкусы не совпадали, так что Сейю никто поделить не пытался. Иначе бы его уже давно взяли во всех смыслах.
В висках вновь шибануло болью. У Уилсона скоро начнется аллергия на Романа.
Иногда приходилось буднично желать мужчине всего хорошего, одновременно с этим проклиная за существование. Что такое вообще происходит?
- Э, длинный, просыпайся. Сеанс окончен, с тебя пять тысяч. - Едко произнес Макаров спустя какое-то время, вновь разрушив тонкую завесу сна, накатившую на Карэ. Тот обреченно поднял голову с согнутой руки, глядя на проколотую вытянутую. Ни иглы, ни каких либо трубок уже не было. Рома как обычно сделал все быстро и без накладок, а он даже не заметил. В районе сгиба локтя красовался приклеенный пластырь с котиками. Глаза сероволосого недоверчиво расширились, пока Макров старался сдеражть сдавленный гогот, уткнувшись лбом в свой стол. То, что он откровенно ржал было понятно по подрагивающим плечам.
- Вы издеваетесь?.. - С сомнением протянул Карэ, недоверчиво разглядывая новообретенную "залепку" под которой проглядывался наливающийся синяк.
- Не, у меня еще с белкой был, но подумал, что тебе и этого достаточно.
Уилсон, собрав всю волю в кулак, молча поднялся, стремительно покидая кабинет и игнорируя брошенное в спину "ну хоть бы спасибо сказал". Что происходит в голове Романа - ему неизвестно. И именно это происходящее, в связи с последними новостями, пугает. Иногда у Макарова так и подмывало спросить "хэй, Рома, а как давно ты поехал кукухой, и почему у тебя нет пластыря с ней?", но каждый раз Карэ от подобного воздерживался.
Теперь же, когда головная боль прошла, следовало вернуться к работе.
***
Хедлер все время спал так, что его дыхания не было слышно. Юя с каждым новым днем все больше и больше пугал такой расклад событий. Все напоминало чертово казино, игру, ограниченную одной лишь крошечной монеткой, что вертелась в воздухе, не давая мужчине ни намека на то, какой стороной она упадет. Никакая теория вероятности путей здесь не поможет. Либо Сейю уже умер, либо еще нет. Никаких "жив" в его ситуации быть не могло. Точно так же, как и у всех других, здесь находящихся. Существование, пребывание, заключение - Юй мог назвать это любым словом, но не жизнью.
Жизнь здесь разваливалась на куски, как и все живое, и Шрайер боялся даже дышать, лишь бы эти осколки не превратились в пыль окончательно.
Все-таки не выдержав этой пытки незнанием, Юй поднялся с места, безмолвной тенью проковыляв к койке сокамерника и склонившись над ним, дабы рассмотреть получше. Везет, что брюнет практически всегда спит на спине из-за ограничивающей движения цепи. Но Сейю, словно почувствовав над собой преграду, тут же распахивает глаза, хоть в обычное время его даже криками не добудишься. Тут же на лице мужчины появляется испуганно-перекошенное выражение, а сам он почти подпрыгивает, оттолкнувшись плечами и лопатками от матраса. Шрайеру остается только завидовать - он не умеет прыгать из положения лежа.
Хедлер же пытается отдышаться, судорожно хватая ртом воздух и держась ладонью за левую половину грудной клетки. Не такого пробуждения он ожидал.
- Ебать... - Коротко резюмирует Сейю, чувствуя, как из правой ноздри начинает вытекать тонкая струйка крови, пачкая усы и верхнюю губу, после чего поспешно утирает ее тыльной стороной ладони, попутно зажимая кровоточащий участок. Взгляд, наконец, становится более осознанным, а марево недавнего сна отпускает. Хедлер бы не пугался так, если бы как обычно валялся в беспамятстве, когда перед глазами была одна сплошная темнота. Нет же, в этот раз он вполне себе лицезрел смутные, но хорошо осевшие в памяти картинки из прошлого. И внезапно оказавшийся над ним Юй в прошлое никак не вписывался, порядком выбив из колеи спокойствия. Сейчас же Шрайер все так же стоял рядом с койкой, со своим привычным нечитаемым выражением на лице, которое многие люди назвали бы просто равнодушным и безэмоциональным. Сейю прекрасно понимал, что это не так. Юй и сам, наверное, испугался, и теперь ждал момента, когда можно извиниться за свой неожиданный визит на его половину камеры. - Ты чего пришел?
- Думал, что ты помер. - Ровным, тихим голосом отвечает Шрайер, покачав головой.
- С одной стороны, это было бы не так уж и плохо. - Вздыхает Сейю, вновь откидываясь на спину и растягиваясь на койке, звякнув цепью. Юю кажется, что он готов согласиться в любой момент, но одновременно с этим его что-то останавливает. Он не хочет оставаться в этом аду один. А ведь Хедлер провел здесь без малого одиннадцать лет. В одиночестве, в этой камере. Даже, судя по тому, сколько они знакомы, мужчина сохранил рассудок, эмоции и чувства. А психикой бы в Шперцоне любой тронулся. - Но с другой это было бы максимально скучно. Просто вот так взять и умереть - не находишь?
Юй не умеет усмехаться или фыркать, вместо этого с губ срывается что-то, похожее на короткий вздох, в то время пока все мышцы лица остаются практически неподвижными. Ни единого намека на то, что он понял иронию и готов подыграть.
- А ты, значит, хочешь умереть как герой? Или как злодей, на крайний случай?
- На удивление - нет. - Спокойно отвечает Хедлер прикрывая глаза. - Просто хочу, чтобы моя смерть была не напрасной. - Юй впервые за долгое время недоверчиво ведет бровью, хотя раньше подобный жест стоил ему неимоверных усилий. Наверняка это вышло благодаря шоковому состоянию, которое пройдет еще не скоро. - И не нужно делать такое лицо. Да, может, я действительно хотел бы получить ответы на вопросы, которые мучают меня по сей день, хотел бы узнать, что обо мне думают люди, и как они ко мне относятся. Я бы много чего хотел, но уж точно не вот так просто взять и умереть, потому что у меня ничего не осталось.
- У тебя мечты есть... - Произносит Юй, опускаясь на холодный пол возле койки сокамерника. Эта прохлада немного отрезвляет и приносит хоть какие-то ощущения. Именно поэтому зачастую мужчина любит сидеть именно на полу, игнорируя свою жесткую постель. - Но ты, вроде, пытался покончить с собой.
- Я был глуп. - Согласно кивает Сейю, как будто в этом нет ничего такого. Подумаешь - хотел наложить на себя руки, с кем не бывает. - Нет, я не считаю уход из жизни глупостью, у многих есть на это причины, пусть даже и самые незначительные, но для того, чтобы их увидеть и попробовать найти другой выход нужно время. - Брюнет зашевелился, стараясь устроиться поудобнее, и не ушибить цепью сидящего Шрайера. - А многим, зачастую, этого времени не дают. Скажи, Юйчи, сколько бы ты смог терпеть, если бы, допустим, тебе отрубили... скажем... ногу?
- Спасибо, что в своих мыслях отрубил мне ногу... - Скис Юй, закатывая глаза. Он внезапно задумался над вопросом, который задал ему Хедлер. Суждения того были весьма.... необычны, и во многом отличались от мышления многих старых знакомых и даже друзей самого Шрайера. Он же был уверен, что сейчас вообще не имеет никакой точки зрения и картины мира - словно сознание сбросилось до заводских настроек, и придется переучиваться воспринимать реальность заново. И все время с попадания сюда, по большей части ему в этом помогал лишь Сейю. - Ну... Не знаю. - Юй часто начинал думать, как врач. Вначале он подумал о болевом шоке и кровопотере, затем о времени, которое понадобится для летального исхода из-за бездействия, и только потом о том, что ногу отрубили именно ему. Причем сделал это Сейю, хоть и косвенно. Почему именно ногу? - А чем тебе вообще нога моя не угодила? - Стараясь вложить в монотонный голос как можно больше возмущения поинтересовался Юй.
- Ты на вопрос мне просто ответь. Все в порядке у тебя с ногой, если она все еще к телу крепится.
- И то верно...
Спустя несколько минут тишины, Юй все же сформулировал ответ, кажущийся более-менее вменяемым.
- Минут десять... - Хрипло заявил Шрайер, прикинув все риски. - Это при хорошем раскладе. Может больше, но если кровь будет активно покидать мое тело, без возможности остановить ее или зашить ранение... - "Хотя как бы я зашивал обрубок с кучей сосудов и вен без возможность промыть? Заражение крови?". - Но жить без ноги можно.
- ...можно. Если оказать своевременную помощь, прежде чем случится что похуже. - Сейю как-то печально вздохнул. - Будем честны: первое, о чем ты подумал, так это кто отрубил тебе ногу... - Юй поежился, передернув плечами. Он пытался просто пошутить. - ...и только потом о том, какие факторы бы повлияли на твою смерть или же наоборот - жизнь. Пусть уже и не полноценную - но жизнь. - Брюнет вновь заворочался, но уже чтобы перевернуться на бок и посмотреть на сокамерника. - Я же, когда задал этот вопрос, думал только о том, где можно лишиться ноги, и как этого избежать.
- Но вопрос был сформулирован не так. - Восклицание прозвучало слишком сухо.
- Отнюдь. Медаль о двух сторонах, здесь сгодится еще и мышление.
- Ну вот допустим, ногу мне отрубил... - "Чицу Кернивалл...". - Какой нибудь маньяк-психопат...
- ...с детской травмой... - Как то мечтательно добавил Сейю, что прозвучало это по детски наивно. Юй со вздохом кивнул.
- ....маньяк-психопат с детской травмой... - Мужчина уже привык соглашаться с Хедлером в таких мелочах. Либо тот просто привык к большому количеству слов, что без описаний и уточнений предложения ему казались сырыми, либо просто забавлялся. - И, допустим, ну... - Здесь Юй замешкался, ибо никогда не представлял, чем стоит рубить человеческие конечности. Он в надежде посмотрел на Сейю, ожидая, что тот может что-то подсказать, как бы глупо это сейчас не было, но тот точно так же смотрел на него, ожидая дальнейшего развития событий. - Ну... болгаркой...
- Если это был маньяк, то лучше использовать ножовку, или вовсе топорик для мяса. - Шрайер резко побледнел, чувствуя, как такой простой и уместный комментарий отозвался в мозгу неприятным воспоминанием о ящике с инструментами.
- Почему?..
- Так больнее. И дольше.
Юй уже не знал, как реагировать на подобные высказывания своего соседа, а уж тем более не знал, откуда тому известно столько разной информации. Самое главное, что было не важно - какой сферы деятельности касается нужное сведение - Хедлер знал многое. И даже спустя столько времени - умудрялся его удивлять и порой шокировать.
- Ладно... - Нервно сглотнув бросил Юй, сжав переносицу пальцами от резкого приступа головной боли, обжегшей виски и лоб. - Я не буду спрашивать откуда ты это зна...
- Почему? Я часто смотрел всякую дрянь, которая шла по вечерам, ближе к одиннадцати... - Невозмутимо округлив глаза сообщил Сейю. - Все равно на работе было нечем заняться. Там еще про пытки людей на дыбе было, но это я до конца не досматривал.
Юй криво дернул губой, силясь выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. Не вышло.
- Отчего? Не было интересно?
- Было. - Хедлер произнес это с какой-то печалью. - Но Фред постоянно матерился, что я смотрю всякую дичь, бил меня по голове книгой и выгонял на улицу, переключив канал... - У Юя складывалось стойкое впечатление, что Фред, часто упоминаемый сокамерником, эту странную программу вел и снимал, а в том выпуске просто спалили его внешность.
"То есть в смысле ему было это интересно?...". Здесь Шрайеру пришлось поднапрячь мозг, но он тут же пришел к выводу, что сам был бы не против глянуть ту передачу, если бы у него появилась возможность. Так что Сейю вполне можно понять.
- О чем я вообще говорил?..
- Ты спрашивал, чем лучше отчекрыжить человеку ногу. - Беспечно улыбнулся Хедлер, складывая руки под головой и радостно сверкая глазами, отчего у Юя появилось ощущение, будто подумав о Чицу он произнес его имя вслух, и теперь сокамерник уверен в том, что Шрайер просто тешит свое самолюбие и мысли, представляя, как расчленяет этого парня.
- Черт, уже не важно. Я просто хотел сказать, что ты прав, и это зависит от человека.
Юй не говорит много, не говорит часто, но думает, что если перестанет общаться еще и с Хедлером - забудет, как говорить. Или же чисто физически не сможет открывать рот.
Еще некоторое время проходит в тишине. Не такой гнетущей, какая царит в коридорах Шперцона, не такой страшной, какая преследует Шрайера в его снах, и после которой обязательно следует громкий, нечеловеческий крик умирающей девушки, мешающийся со смехом шрамолицего безумца. Обычная, спокойная тишина, не хватает только тиканья часов на фоне и какого-нибудь шума машин за плотно закрытым окном - Юй бы подумал, что вернулся в то время, когда ждал отца с работы. Подолгу сидел за столом на одном месте, почти не двигаясь, смотрел на потолок и стены, ища какой-нибудь новый след на обоях или обивке старого дивана.
- А тебе снятся сны? - Нарушает наконец Хедлер эту умиротворенную тишину, чуть свесившись с койки.
- Кошмары. - Коротко соглашается Юй, пожав плечами. Хотя бы жестами - но он сможет проявлять свои эмоции при Сейю, если уж лицо утратило к этому способность. "Мог бы я хоть что-то сделать сам...". Почитать какие-то справочники, просто проколоть курс каких-нибудь витаминов - да что угодно, лишь бы снова почувствовать. Казалось, что с того момента, как его приложили лицом о холодную стену подъезда, после чего уже в квартире хорошенько поддали носком ботинка, пошла целая вечность. Но, в целом, когда в Шперцоне тебя не трогают - можно даже привыкнуть. Лишь бы не начать сходить с ума, что, увы, случалось с некоторыми личностями этого прекрасного заведения. - В основном только звуки и размытая серость, похожая на помехи телевизора. Я не могу в них рассмотреть что-либо.
- А мне снилось что-то нормальное. Хотя, это как посмотреть. Я б не назвал Фреда нормальным, но это уже лучше чем то, что было до этого. - С оживленным интересом Хедлер снова начинает какое-то свое наивное повествование о самых банальных вещах, и Юй его прекрасно понимает. Ему скучно. Ему не с кем было общаться целых одиннадцать лет, не считая выходов на улицу или того же Карнелиана. Во время еды ни с кем особо не поговоришь, потому что был велик шанс получить по ребрам от надзирателей, а сам Сейю наверняка долгое время просто сверлили ненавистную гречку взглядом, думая, когда Роману уже надоест извращаться. Эту позицию Шрайер, на удивление, тоже разделял. Если бы раньше его вынуждали есть одно и то же каждый день на завтрак, обед и ужин, он бы в скором времени просто выбросился в окно, если бы такой шанс подвернулся. В лучшем случае - его бы просто тошнило после каждого приема пищи. Макарова мужчина понять даже не пытался - как врач Юй сам находил его причуды дикими. Как Хедлер, по мнению этого безумца, должен был "нормально существовать", если по факту не мог потреблять обычный белок? Ультимейт он или нет - Шрайер последние несколько месяцев(спасибо календарю, который все еще высчитывает сокамерник, уже перебравшись и на его половину) чувствовал себя какой-то озабоченной бабкой, пытающейся лишний кусок запихать своему единственному здесь другу. Самому Юю уже было давно наплевать - гречка, или что-то другое - все равно вкуса мужчина почти не ощущал уже некоторое время. Хоть какой-то плюс от его состояния. В потоке своих размышлений о Романе, сокамернике и больном контингенте Шперцона, Шрайер совсем теряет смысл повествования Сейю, и приходи в себя только тогда, когда брюнет упоминает федерацию.
Мужчина тут же вскидывается, обернувшись, и почти вплотную встречается с Хедлером лбами, немигающим взглядом изучая ошарашенное лицо того.
- Извини, я не расслышал...
Сейю же кажется, что сосед услышал все, что можно, но зацепился за одно единственное слово, которое его чем-то взволновало. Он уже научился читать этого человека как открытую книгу. С проблемами Шрайера это было очень даже полезно, ведь его состояние всегда приходилось узнавать буквально тыча пальцем в небо.
- Чем тебя привлекло слово "федералы"?
Возможно тем, что Митгард, чтоб ему в гробу не вертелось, часто проклинал этих товарищей по поводу и без.
Юй впал в ступор, совершенно позабыв о своем недавнем подавленном состоянии. Ему шестнадцать, и он подрабатывает в доставке. Орион Митгард был одним из тех людей, которым он обычно приносил заказы. Ничего более. Ничего более, если бы Орион Митгард не умел убеждать. Ничего более, если бы он не умел манипулировать людьми, умело вынуждая разделить его мнение и сторону на двоих.
Юю восемнадцать, а Митгард ходит по кабинету, громко матеря кого-то в телефонную трубку. Первое, что слышит парень - это "проклятые федералы". Такое чувство, что эти люди отравляли жизнь профессор похлеще, чем сигары и алкоголь.
- Вспомнил... одного знакомого. - Уклончиво произносит Шрайер поднимаясь на ноги. - А о чем ты там говорил?..
- Да так... - Сейю собирается сделать вид, что ему уже не интересно, и он лучше продолжит спать. Но видя обреченно-согнутое положение разочарованного Шрайера, он все же вздыхает, сжалившись над соседом, и готовится пересказать все заново, перед этим зачем-то уточняя. - А ты знаешь, как звучит заставка цензурного ютуба?
Учитывая, каким беспечным голосом спросил это Хедлер, Юй сначала не понял, что тот имеет ввиду. Сейю отличался особым умением всякий бред высказывать максимально невинно, словно сам не понимал, что несет, и от этого становилось не по себе еще больше. Когда до Шрайера все-таки дошло, и он вспомнил, что Фред каким-то боком принимал во всем происходящем участие, он подавился воздухом, не в силах засмеяться нормально. А еще у Хедлера, как оказалось, в студенческие годы было много друзей, и благо, что среди них не оказалось кого-то такого, как Кернивалл. Зато очень интересно было узнавать, где именно учился мужчина - сам Юй не мог похвастаться какими-то особыми заслугами в этом плане. АВИБ и АВИБ, медицинский пролетел мимо него со скоростью света, так ни разу и не обернувшись.
- А к чему...
- Да не, я просто думал, насколько испорченный ты человек, но, судя по всему, я не ошибся.
Юй вновь подавился воздухом, но уже от плохо скрываемого возмущения.
- И это я слышу от тебя?!
Но Хедлер, сохраняя свое непоколебимое спокойствие, пожал плечами, глядя на мужчину.
- Ну да. Я то просто не знаю, я раньше сел, а про это как-то Ян пошутил, вот я и решил спросить. Я такими вещами никогда не интересовался, но подумал, что ты мотив, может, насвистишь...
Сейю либо действительно настолько прост, что не видит в своих словах ничего смущающего, либо он настолько хороший провокатор. Юй впервые понимает, что не утратил способности заливаться краской, судя по тому, что сейчас Хедлер смотрел на него непонимающе-шокировано, а сам он чувствовал приливший к лицу жар.
***
Все начиналось со смутных картинок, предстающих перед глазами без соблюдения хронологической последовательности. Он чувствовал себя так, будто его целиком пропустили через мясорубку, а потом заново слепили точно такую же форму, но уже из искромсанного кровавого фарша, который так и грозился распасться обратно в безвольную кучу. Хотелось просто спать. Чуть меньше - хотелось биться головой об стену, или провернуть подобное в с каким-нибудь шибко болтливым студентом, который то и дело подсаживался к нему, задавая нелепые вопросы по типу "сколько готовился?". Да нисколько он не готовился, он сел читать в семь вечера и тут же уснул, просто потому что предыдущий день затрахал настолько, что никакой секс не переплюнет это достижение. Ноги слегка подгибались, когда он выходил на улицу курить, когда поднимался по ступенькам на другой этаж или спускался вниз, а теперь, даже когда он сел на самую дальнюю парту - его все равно нашли незнакомые люди, которым что-то нужно.
В аудиторию вновь зашел какой-то студент, но внимания должного от Хедлера не получил, так как подобных ему "до" и "после" будет уйма. Обычный брюнет, без татуировок на лице, без странной одежды, не слишком высокого роста, и вообще ничем не примечательный, так что юноша даже не понял, отчего обратил на него внимание, задержав взгляд дольше, чем на ком либо другом. Хотя, когда этот странный парень направился к нему, вернее - в его сторону, к последней парте, Хедлер порядком удивился, надеясь, что тот будет просто молчать, а не полезет с дурными вопросами к нему. Иначе рискует быть одним из тех несчастных, кого в своих мыслях он послал к чертовой бабушке, вспоминая консьержу.
"Рано или поздно все мы там окажемся, в общаге..." грустно подумалось ему, прежде чем парень вздрогнул, когда незнакомец отпустил глухо грохнувшийся на пол рюкзак, на который никто не обратил внимания из-за громкого шума в самой аудитории. Вошедший странный парень просто шлепнулся на лавку, почти рядом с Хеделром, который пребывал в легком недоумении из-за подобного поведения. Вокруг была куча свободных мест, права, не на самой последней парте, но что мешало ему сесть, допустим, перед ним? "Почему я всегда крайний?..". Но еще большей неожиданностью стало то, что парень с ним заговорил, повернув голову. Только теперь Хедлер заметил, что не скрытое длинными волнистыми волосами лицо было достаточно симпатичным, если бы не замершее на нем выражение неудовлетворения всем происходящем, так и говорящее, что этот человек царь среди холопов. "Вот я видел портрет Грозного, у него такой же взгляд...".
- Чего пялишься? - Не выдержав столь пристального взгляда на себе, обладатель которого явно не обладал рамками приличия и откровенно таращился, юноша раздраженно свел брови к переносице. - Здесь уже кто-то сидит?
- Нет. - Хедлер выгнул одну бровь, заинтересованно смотря на нового знакомого.
- Тогда в чем проблема?
- Почему ты сел сюда?
Послышался обреченный хриплый вздох, а парень закатил глаза, одними бледными губами прошептав беззвучное "о господи" и вновь повернулся к Хедлеру.
- Место куплено?
- Нет. - Вновь с интересом произнес он, качая головой.
- Ну вот и все, захотел и сел. - Уже сердито буркнул юноша, скрипнув зубами. - Ты вообще на ботаника похож, буду у тебя списывать. Люблю, знаешь, пользоваться людьми.
Хедлер непонимающе огляделся, и даже растерянно уставился в парту перед собой, слегка окосев. Он? Похож на ботаника? Это все потому что у него волосы в хвост собраны и свитер на рубашку надет? Так холодно же просто, начало осени, какого черта?
- Я, прошу заметить, не ботаник... - Внезапно нашелся он, стараясь неумело отшутиться. - Меня не интересуют растения...
- Тх... - Парень вновь фыркнул и покачал головой, будто не собираясь продолжать разговор, но все же добавил. - Ну да, овощи себе подобными не интересуются...
- Знаешь, это прозвучало обидно. - Заметил Хедлер делая вид, что потолок очень интересный.
- Ах да... - Слишком наигранно вздохнул брюнет, прижимая ладони к груди и с некоей жалостью и виной смотря на соседа по парте. - Прости! Я не смог сразу разглядеть твоего завуалированного ответа! Клоун из тебя, конечно, что надо, но что ты делаешь тут, а не в театральном? - "Еще лучше..." Хедлер кисло улыбнулся, сцепив руки в замок и упершись локтями в твердую поверхность парты. - Такой талант пропадает...
- Сарказма тебе не занимать... - Негромко произнес он, повернув голову в сторону парня. Тот внезапно побледнел, отведя взгляд. Только сейчас становятся заметны яркие голубые прожилки, а Хедлеру кажется, что он впервые видит человека с голубыми глазами за всю свою жизнь. У него самого часто путали цвет радужки, но он знал, что тот бирюзовый, а никак не голубой, и только сейчас, вспоминая свое отражение в зеркале, осознал этот контраст. Тем более, что взгляд у юноши напротив был встревоженный и напряженный.
- Извини. - "Чего?". На лице Хедлера появляется абсолютно обескураженное выражение, а собеседник отворачивается, начиная искать что-то в своей сумке. - Я просто дикий, так уж вышло, и с людьми не общаюсь. А ты еще смотрел так...
- Как?
- Да как будто хочешь меня... - Он все-таки нечаянно прыснул, не дослушав предложение до конца, но, кажется, отвлеченного парня это вообще не смутило, а, может, просто не услышал. - ...послать. Ну или спросить. В итоге я был прав. - Он наконец распрямился, вытащив какую-то книгу. - Не, таращишься ты, конечно, жутко. Или это очки тебе глаза расширяют. - Тут же решив проверить свою теорию, юноша с максимальной осторожностью стащил их с чужого лица, пока Хедлер не успел отреагировать, и надел на себя, создавая ту самую шаблонную ситуацию. - Мне идет? Йоба-а-а, как ты в них видишь, тебя надвое размыло...
Слабо улыбнувшись, и понимая, что новый знакомый в чем-то прав, он решил ответить на вопрос, им заданный.
- Ну, как-то вижу... Они для чтения. - Повторив жест собеседника и стащив с его переносицы свой аксессуар, Хедлер просто сложил дужки, вешая очки на воротник. - А вообще я когда сюда шел, видел голубя в луже... На тебя похож, такой же всратый. - Если на этот комментарий про "идет ли?" юноша и обиделся, то этого не показал, лишь хмыкнув.
- А потом ты мне про сарказм говоришь. - Вздохнул брюнет, сверкнув глазами. - А вообще ты и без очков таращишься, так что хрен с тобой, ты по любому стремный.
- Это все еще звучит обидно.
- Для тебя это должен быть комплимент.
***
Оказалось, что парня звали Фред. Второй обрывок воспоминаний из сна перемешался с будничными проблемами в жизни восемнадцатилетнего Хедлера, а он все так и не понимал, почему обратил на того чувака внимание. Еще в сознании всплывали образы какого-то неизвестного мужчины, которого Сейю даже и не помнил толком, но этот человек определенно что-то значил. Были какие-то урывки воспоминаний о о том, как он таскал и сдавал метал, именно там и встретив каких-то стремных парней, предлагающих ему сигареты, потом еще вырезки из газет, и наконец злосчастный двухтысячный год, связанный с федеральными делами, когда всех "подозрительных" людей гребли под себя, дабы потом скинуть на них свои деяния и очистить совесть народа. Сейю плохо помнил те годы, так что Юй ничего нового толком и не узнал, зато теперь Хедлер поделится чуть большим, нежели мог вспомнить обычно. На память мужчины, жаловались, кажется, все, кто мог. Шрайер предполагал, что виной тому могли быть эксперименты местных сумасшедших, или же точно так же, как и у него - повреждение головы. Сейю вообще часто били - чаще, чем других, во всяком случае. Мужчина ничего не говорил, но у Шрайера были проблемы с разговорами, а не со зрением, так что очевидное замечал сразу.
А вообще сны у Хедлера были довольно занимательными, если не считать, что былое когда-то мешалось с дикой сюрреалистичностью.
- ...ну вот я ему и говорю, значит "а почему нельзя, собственно, шутить над слепыми в твоем присутствии?". - Теперь Сейю рассказывал о каком-то вымышленном фрагменте, который снился ему до того, как Юй разбудил его своим внезапным появлением. Мужчина в том сне общался с каким-то парнем, который, в отличии от него, был неверующим, и Хедлер пытался убедить его в том, что это грех, предлагая прочитать языческую мифологию. - Ну он на меня так посмотрел... - Попытался скопировать взгляд фантома брюнет, что смотрелось до ужаса комично. - И сказал, что ничего смешного в этом не видит.
Юй перевел в сторону сокамерника блуждающий до этого по камере взгляд, постаравшись приподнять уголки пересохших губ.
- А потом?
- А потом я глаза открыл, и увидел какую-то ерунду страшную. Подумал "вот и все, стал слепым, вижу то, что другим даже и не снилось". А ерундой оказался ты. Но сначала я испугался. - Закончил свое повествование Хедлер, потянувшись на койке.
"У него всегда так непринужденно получается рассказывать...". Если бы Юй мог, он бы непременно улыбнулся. Сосед всегда умудрялся вести себя так, будто сидит не в непонятной пыточной тюрьме, название которого с родного языка все того же Хедлера переводится буквально как "Запретная зона", а в обычном санатории, или, на крайний случай, психиатрической лечебнице, хотя для мужчины два этих названия были синонимами. Такое чувство, что Сейю вообще без разницы, где он находится, лишь бы его кормили, поили, и не пытали гречкой. У Шрайера иногда создавалось такое впечатление, что эту дрянную камеру брюнет считает своим домом, видя здесь относительную безопасность. Чего уж думать - Юй и сам не так давно пришел к подобной мысли. По факту эта камера стала единственным местом, где было спокойно. В коридорах, на прогулках, в столовке - везде за него цеплялись колкие взгляды, порой даже случайные, предназначенные совершенно посторонним людям. Для себя мужчина внезапно осознал, что если бы ему дали шанс покинуть это место, он бы никогда не смог жить так, как раньше. Среди простых людей ему было бы абсолютно некомфортно. Он уже никогда бы не захотел жить в многоквартирном доме, да даже просто в деревне, где можно было ежедневно встречать соседей или случайных прохожих, никогда бы не стал ходить по супермаркетам и прочим местам с оскоплениями людей. Это будет напоминать о Шперцоне. О закрытой коробке, с кучей направленных на тебя взглядов, но смотрящих порой куда-то сквозь. Юй уже привык полагаться только на чувства и восприятие, порой умудрившись угадать, когда именно к ним может зайти стражник, и кто именно это будет. Карэ Шрайер знал довольно-таки хорошо. Не так близко, как с надзирателем был знаком Сейю, но все же... О научился угадывать настроение людей. Понимать ,чего приблизительно стоит ждать от них в следующий момент. "Возможно, это простая психология" думал порой Юй, закрывая глаза и прислушиваясь к тому, что творилось у него внутри. Казалось, что там есть лишь пустота - огромная и пугающая бездна, которой не видно конца и края, и с каждым днем она разрасталась все больше и больше, вопреки законам Шперцона не замирая во времени. Но через некоторое время к ней даже удалось привыкнуть, а немного погодя Шрайер мысленно и вовсе стал заглядывать в этот ужас. Чем то напоминало Фирса. Где двести восьмой сейчас Юй не мог и предположить, хотя очень надеялся - или только тешил себя мыслями о благополучном исходе - что того просто куда то перевели, как когда-то стащили Сейю.
Порой Юй всерьез начал думать, что стал привыкать к этому существованию.
Но покоя не давало лишь одно. Пустота, зияющая дыра где-то глубоко внутри, казалось, начала потихоньку расширяться после того, как однажды замерла на окончательных своих границах. Что произошло? Юя ничего не тревожило - было уже незачем - так почему это внезапно продолжилось? Отчего его вновь гложет что-то, сидящее глубоко внутри, хотя ничего толком не произошло? Или он просто не знает, что что-то произошло? Эта мысль отступила так же неожиданно, как и появилась на задворках сознания, стоило Хедлеру с легким недоумением в голосе поинтересоваться, почему у Юя тоже пошла кровь из носа.
Мужчина непонимающе повторил недавний жест сокамерника, проводя кистью над верхней губой. Густая, темная кровь осталась на руке плотной полосой, толком не текущей. В отличии от Хедлера, у которого она лилась тонкой струйкой, словно кто-то повернул вентиль для подачи воды, и так же быстро прекращалась, как по щелчку пальцев, Шрайера постигла другая участь. Тихо выругавшись, и использовав обычное "черт", все больше и больше уподобляясь сокамернику в средствах выразительности речи и избегая лишних ругательств, Юй сел, зажимая кровоточащую ноздрю стянутым рукавом, чувствуя, как алая жидкость струится внутри, пропитывая затертую ткань. "Сосуды?". Шрайер не мог припомнить, когда последний раз у него случалось что-то подобное. "Перенервничал?". Но судя по взгляду Хедлера, который неотрывно и крайне сосредоточенно скользил по нему, Юй внезапно понял, что тот заметил что-то, что сам он чисто физически не смог углядеть.
Вопросительно посмотрев на Сейю, и получив в ответ лишь отрицательное мотание головой, Шрайер вздохнул, вновь утирая кровь незапачканной частью рукава. Все равно есть сменка в душевой, а это... Одежду тут хотя-бы стирали.
- Ты просто слишком резко открылся. - Внезапно выдает Сейю, нарушив тишину.
- Чем?
- Не "вскрылся", Шрайер... - Закатывает глаза мужчина, становясь похожим на обиженного ежа, выпустившего свои иголки и свернувшегося в защитный клубок из-за неудачного подкола. - Как хочешь, говори тебе, не говори...
- Извини. - Буркнул мужчина, слизывая кровь с перепачканной верхней губы и внимательно смотря на собеседника. - Что ты имел ввиду?
- А я говорил никому про себя не ляпать, так что знаю только я. - Сейю совсем как ребенок показал ему язык, явно собой очень довольный, но именно это заставило Шрайера думать, что у соседа явно есть некоторые проблемы. Он думал уже так много раз и переставать не собирается. - Но... кажется я понял, чего именно хочет получить Роман. - Озарение накатывало на брюнета так внезапно, что Юй даже не успевал замечать те самые "послания-посылания Бога", хотя, казалось бы, их разделяет не такое большое расстояние. По какой сети Хедлер общается с всевышним, и почему у него отмечен "избранным" в контактах Юй точно так же не знал. Сейю он все-таки не понимает. По крайней мере - именно этой его стороны.
- Поясни, пожалуйста, для непросвещенных христиан... - Пытается сухим безжизненным голосом отшутиться Юй, но в ответ на это натыкается лишь на предвзятый взгляд. - Ладно-ладно, не трогаю я твоего Бога...
- Вот у него теперь и спрашивай, раз юморной такой. - Мужчина отворачивается на другой бок, показательно громко фыркнув, пока челюсть Шрайера все же непроизвольно отвисает.
- Ты что, обиделся? - Ответа не следует, а Юй понимает, что хочет просто заржать от подобного поворота событий. - Сейю, тебе тридцать шесть!
- Тридцать семь... - Неожиданно тихий голос заставляет Шрайера запнуться в дальнейшей речи. Неожиданно. - Если я правильно считал, мне уже тридцать семь лет...
- Ты... - Юй даже теряется. - Ты помнишь, когда у тебя день рождения?
- Плохо, но точно в начале месяца... какого. За... несколько других месяцев до того, как я здесь оказался. Не знаю. - Мужчина вновь повернулся, рукой махнув в сторону исполосованной стены. - Где-то в том районе, если ты, говоришь, сел в январе.
- Ну надо же... - Вместо привычного ругательства внезапно выдает ошарашенный Шрайер, получая в ответ слабую улыбку сокамерника.
- А Макаров, наверное, говорит что-то подобное, когда получает ту самую штуку.
- Какую штуку?.. - Опять он говорит загадками, но еще больше Юй недоумевает, когда слышит обреченное "я не знаю".
- Это просто моя догадка. - Продолжает мужчина. - Но я почувствовал то, чего не ощущал, наверное, лет... пятнадцать.
- Влюбился? - Интересуется Юй весьма язвительно, что получается пока что лучше всего.
Сейю какое-то время просто молча таращится на него, после чего садится, задумчиво уставившись на свои руки, кисть одной из которых по обыкновению сжимает мешающий жить браслет.
- Нет. - Он поджимает губы, чем-то явно раздосадованный, а голос у него настолько глухой, что сам Шрайер не в силах поверить, что это все тот же Хедлер, рассказывающий ему всякие нелепые истории. - Себя.
Как врач юй бы с радостью поздравил его с исцелением от паралича, но как человек он сокамерника вообще не понял, задумчиво склонив голову и понимая, что кровь остановилась. Рукав перепачкан в паре мест крупными быстро засохшими кляксами. Вопросы это вряд ли вызовет. Может даже в лазарет засунут - прекрасное место.
Но в ту же секунду Шрайер готов взять все свои слова о понимании происходящего назад, ощущая, кажется, сразу все лицо. Дергающееся веко, поехавший в сторону в косой ухмылке уголок губ, образовавшуюся меж бровей морщинку - на несколько мгновений, но ощущение внезапно бесценное. Но даже оно не сравниться с тем, как пискнувший браслет, словно в замедленной съемке открылся, падая на колени замершего брюнета, который до этого момента сверлили его нечитаемым взглядом. Цепь жалобно звякнула, стукнувшись о металлический корпус койки. Что вообще произошло?
Сейю же наконец поднял голову, посмотрев в сторону сокамерника.
- Я помню, как вскрывал замки, будучи ребенком, Шрайер. - Словно заученную базовую фразу говорит он, отчего у Юя по спине проходится армия мурашек. Очевидно, Хедлер только что использовал ультимейт.
- Что за нахуй происходит в этом месте? - Со вздохом интересуется угрюмый Шрайер опершись предплечьями о свои колени, словно уже замучался сидеть ровно.
- Иногда мне кажется. что у меня выдрали кусок памяти. - Внезапно для самого себя, а уж тем более для Юя сознается Хедлер, напряженно рассматривая упавший браслет. - Но... ты говорил, что перестал чувствовать Фирса некоторое время назад... В какой камере сидит Сол?
"Откуда бы мне это знать?".
- Похожа на нашу, но с противоположной стороны. - Наугад брякает мужчина, резко вытаращив глаза на Сейю и поднося руку ко рту. - Но разве...
Сейю ,казалось ,побледнел еще сильнее, чем за все время до этого.
- Я не ошибся... - Почти беззвучно произносит он, отчего сидящему Шрайеру приходится ловить каждое движение его губ. - Подойди.
Звучит уже громче. Юй без лишних вопросов повинуется, хотя ноги словно онемели, потеряв чувствительность, как и лицо.
- Да. - Произносит Сейю, глядя в зеленые глаза напротив, чуть приподнимая голову, чтобы видеть лицо подошедшего к нему Шрайера. - Ты такой же, как и Варминский...
- Изви... что? - Растерянно, но все так же без особых акцентов в интонации интересуется Юй. стараясь передать смысл вопроса взглядом.
- Просто знай это. И не дай узнать им. - Последнее слово Сейю чеканит отрывисто, придав странного завуалированного смысла, который Юй сейчас не может даже истолковать, потерянно глядя на то, как мужчина застегивает браслет обратно на своем запястье. Осень хочется задать все появившиеся вопросы, но мужчина задерживается, лишь понятливо кивая и кусая свои губы, уходя обратно. Сейю не ответит. На него действительно порой накатывает, и начинает казаться, что прямо перед ним сейчас внебрачный сын Митгарда.
Юю внезапно становится не по себе. Темные волосы, бледноватая кожа, поведение... "А что, если Орион на самом деле создание вечное и способное реинкарнировать из тела в тело? Что, если Орион, это не Орион вовсе? Являются ли ультимейты-которые-силы неким живым подобием, обладающим разумом? Это паразит? Или вирус? Или...". Шрайер впервые за долгое время вспоминает лабораторию, в которой чисто случайно пересекся с Фирсом. Только тогда в сознании всплывает странная картинка. Колба, до половины наполненная жидкостью, стоящая среди кучи таких же, но отчего-то - ничем не примечательных. И Юй только теперь понимает, что именно зацепило в его этом воспоминании. Мутаген - гласила этикетка, криво прикрепленная на стекло обычным скотчем.
Процесс изменения ДНК, приводящий к мутациям. К чему-то вспомнились селекционеры и прочие люди, страдающие всем подобным. Юй думает не о том, о чем следует думать ветеринару.
А Шперцон теперь кажется просто чьей-то очень богатой коллекцией для личного пользования.
Только потом Юй умудряется сложить все в единый пазл, где не хватает лишь одного единственного затерянного кусочка, который лежит где-то рядом, но, увы, на пестром ковре, который нет возможности перетряхнуть, дабы не потревожить почти что полноценную работу. А сдвинуть осторожно тоже никак. Не хочется лишний раз рисковать после потраченного времени.
Варминский сидит в камере с дополнительным ограничением. Всех людей, очевидно, как-то сортируют. Шпрецон, как и весь мир - не идеален.
Здесь тоже могут допустить ошибку.
***
Стрелка настенных часов медленно движется к полудню, пока сидящий в углу комнаты мужчина гипнотизирует висящий циферблат практически не моргая. Обращать внимание на разговоры присутствующих он перестал около получаса назад - для него, в основном, это вода. Вода, которую льют ему в уши непонятно зачем, упорно игнорируя тот факт, что он уже и так в курсе всех событий. "И вот надо же было все это устроить именно тридцать первого..." как на зло - у Кэлерма отобрали его единственный выходной, когда ему вообще никуда не было нужно. Позвонил Эш, сообщил о каких-то своих проблемах, мягко намекнув, что ни Игорь, ни тем более Дерек - не рванут ни в какую степь, и у него остался лишь один хороший товарищ. Босса хотелось в тот же миг обложить матами, бросив трубку, а затем и сам телефон в стену. Ричард определенно как обычно занимается чем-то сверхважным, например сидит у себя в кабинете, не выходя на божий свет, и ему абсолютно некогда просить кого-либо другого, а Эрнест буквально пользуется только своими проверенными знакомыми. А ведь еще тот черт - появился не так давно, но тут же глава прикипел к нему и его ультимейту всей душой, буквально забирая мужчину в свое пользование.
"Но, раз уж я сижу здесь, значит, не так сильно мне нужен был этот выходной..." мрачно думает Кил, понимая, что его слишком сильно тянет на улицу, лишь бы избавиться от ощущения давящих стен вокруг.
После всех "дел" занявших все утро, его буквально сослали сюда, попросив помочь разобраться в некоторых нюансах, произошедших за последний месяц со списками. Да, определенно, если пропадает человек - это касается Тома. Словно он на постоянной основе бегает по всему городу и стране, устраняя неугодных, одновременно с этим все для того же проклятого Штольца добывая информацию о Шперцоне и Шрайере, а для Ричарда - о Шинье. У обоих двойников была своя шиза, в которую мужчина вдаваться не желал.
"Если уж Эрнест настолько удачный, то почему, допустим, не подменить его на федерала? Ах да, внутренние составляющие...". Насколько было известно Томасу - Штольц мог искажаться только внешне. Хотя он никогда не видел реального облика подставного босса, и понятия не имел, как тот вообще может выглядеть, Кил предполагал, что тот даже привлекательнее самого Ричарда. "А интересно, его жена их спутает?" Не то, чтобы Шотет старший был настолько плох, но... Эллу Том знал, причем довольно хорошо, и точно мог сказать, что это она взяла Ричарда замуж, а никак не наоборот. Мелкого отпрыска было чисто по-человечески жаль, потому что в течение этого года Кил регулярно видел его в агентстве, хотя внимания старался не обращать. "Сколько ему, лет восемнадцать?". Том не мог доверять возрасту, названному навскидку - он уже знатно оплошал, когда у Кеннета попытался узнать, сколько лет Адольфу. Случилось это, наверное, после тех легендарных носков с лимоном. Думая, что парню лет двадцать пять-двадцать шесть, брюнет все же уточнил это у Кроули, на что получил лишь ошарашенный взгляд, будто ляпнул несусветную глупость, а сам Кеннет чуть не покрутил пальцем у виска. "Да они все на один возраст, что я мог поделать?" Шинья так вообще его ровесник. Но то, что Кирни всего девятнадцать отчего то сильно удивило.
Когда стрелка оказалась в нужном положении, не слушающий никого Том поспешно поднялся с места, покидая помещение под растерянные взгляды сотрудников и секретарей, которые явно ожидали не этого. "Пусть дед с этими бумагами разбирается, я им в любом случае ничего не подскажу". Мужчина с весьма хмурым и раздраженным видом стремительно шел по коридорам, направляясь к лестнице, которая была его любимым местом, потому что именно там находился выход из всего этого ада. Из пятнадцати этажей Том ненавидел всей душой только три, и поделать с этим ничего не мог практически с самого переезда в новое здание. Стоило поблагодарить Сару в свое время, но уже слишком поздно об этом думать.
Лифт оказался внезапно пустым, что было весьма удобно для напряженного Кэлерма, и до первого этажа довез очень даже быстро. Здесь все кардинально отличалось. Том услышал в свою спину пару поздравлений с наступающим, сухо, но вежливо улыбаясь в ответ, и благодарно кивая головой. Здесь даже елкой пахло.
Вот в бюро эту самую елку притащил Тео... Ну, вернее притащил не он сам, а Нейтан, на правах личного раба. Шинья якобы позволил ему помочь великому себе. Том лишь усмехнулся, толкнув входную дверь и выходя на морозную улицу. Что-что, а с самооценкой у майора явно проблем нет.
Промозглый зимний ветер пробирается в распахнутое, накинутое в спешке пальто, вынуждая поежиться и сильнее поднять воротник, попутно застегивая пуговицы замерзающими пальцами. Но внезапно от офисной суеты Тома в себя окончательно приводит пригоршня снега, впечатавшаяся в лицо. В ту секунду, когда мужчина медленно провел ладонью вниз, смахивая с зудящей кожи уже тающий от тепла, рассыпавшийся снаряд, открывая недовольное выражение, казалось, все затихло. Первое, что бросилось в глаза, в которые со лба начала стекать оставшаяся от мокрой ладони влага, было и бледное, обреченно лицо Адольфа, который, казалось, сейчас словит сердечный приступ. Только потом Кил перевел взгляд чуть дальше - за свое плечо - замечая хрипло, но громко хохочущего, линяющего с места происшествия Дерека, который попутно махнул Кирни рукой, показывая не самый приличный жест средним пальцем. Мужчина быстро скрылся за стеклянной дверью, из которой практически только что вышел Том. "Обхохочешься просто...". Если Кил правильно понял - снежок предназначался не ему, а Дерек, скотина, наверняка выжидал, когда ему будет, кем прикрыться, и до этого момента провоцировал замершего сейчас на месте парня. Хотя Адольф вроде не был из тех, кто будет кидаться снегом без разбору...
Томас вновь посмотрел на юношу, отчего тот побледнел еще сильнее, чем было. Мужчина заметил, как его губы дрогнули, а сам парень, если его не обманывало чутье, был неподдельно напуган. "Ну да, случается. Захерачил снежком в лицо наемника высшей лиги, когда тот был в упадническом настроении после душного собрания, думая, кого можно зарезать по пути домой..." Том внезапно и сам забеспокоился, когда понял, что Адольф сейчас наверняка ждет того, что его просто сожрут живьем, а труп закопают в ближайшем сугробе. К его возможному сожалению, единственным, кого Кэлерм всерьез бы сейчас хотел закопать, был Дерек. А тот уже наверняка добрался до двенадцатого этажа, на который нет никакого желания возвращаться. Все же собравшись с мыслями и выдохнув, Том приблизился к парню, что сейчас, вероятно, желал бы иметь способность исчезать или проваливаться сквозь землю. Адольф подрагивал явно не от холода, запрокинув голову и смотря на мрачного мужчину снизу вверх. Кил же лишь скептично приподнял бровь, на всякий случай еще раз обернувшись ко входу в агентство.
- Из-за чего вся эта ерунда? - В привычной манере поинтересовался он севшим собранным голосом, слегка прокашливаясь и чувствуя першение, возникшее в горле.
- Извините... - Том вопросительно склонил голову вбок, давая понять, что ему сейчас извинения Адольфа никак не помогут, а ситуацию прояснить бы хотелось. Да и тем более мужчина не считал нужным вызвериваться на парня, который совершенно случайно залепил ему лицо снегом. - А, то есть... - Кирни нервно закусил губу, которая тут же треснула, покрываясь тонкими кровавыми бороздками по небольшой площади вокруг основного повреждения. - Началось все с того, что он по идиотски стряхнул на меня снег с ветки... - Дереку, вроде, уже немало лет, а ведет себя, как конченый дебил. Раньше такое случалось редко, вероятно, бедняга после смерти Митгарда совсем умом тронулся. Но слова парня сейчас были очень правдивы - волосы были взмокшими, куртка расстегнута, а капюшон белой толстовки сбит куда-то вбок, из-за чего у Тома появилось дикое желание его поправить. - Ну потом он еще долго ржал, пока шел рядом со мной, я даже пару раз спросил, не нужны ли ему мои услуги... - Губы мужчины тронула слабая одобрительная усмешка. Психиатр этому чудику определенно бы не помешал. - Тогда он просто взял и насыпал мне снега за шиворот. - Том не знал, стоит ли ему возмущаться, или обреченно вздохнуть и дождаться Дерека, после чего сунуть его головой в сугроб. На улице было минимум минус тридцать, морозы ударили прямо под новый год, превращая сырой до этого город в один сплошной каток, а какой-то психически нестабильный мужик, так некстати являющийся его коллегой, пытается заморозить детей. Флетчер точно поехал головой. - Я только после этого попытался его толкнуть, но он был быстрее. А потом... вы видели... - Тихо закончил Адольф, опасаясь смотреть на Кэлерма и виновато отводя взгляд, будто случилось что-то непоправимо страшное.
- М... - Том понимающе поджал губы, пожав плечами наподобие жеста "справедливо" вместо ответа, и Кирни было подумал, что его уже оставят в покое и ничего не сломают, но когда мужчина на полном серьезе подошел ближе, стало понятно, что нет. Его сейчас просто треснут, или куда-нибудь швырнут. Например лицом в снег, дабы не копировать его недавний подвиг. На деле же Адольф просто впал в ступор от того, что Кэлерм просто развернул его, словно парень ничего не весил, поправил злосчастный и бесящий его капюшон, хмуро сообщая: - У тебя вся спина мокрая. Замерзнешь и сдохнешь перед сессией.
- С одной стороны, многие хотели бы сдохнуть перед сессией... - Попытался отшутиться Адольф, но под осуждающим взглядом янтарных глаз замолк, вновь тихо извинившись. У него были причины опасаться этого человека. - Но зато у вас появится шанс накатать на Флетчера...
- Много чести. - Фыркнул мужчина, представляя. как пытается доказать Кеннету, что у Дерека проблемы с головой, и он уже пытается избавиться о тего секретаря. Внезапно пришло осознание, что Флетчер всерьез мог докопаться до юноши просто из-за Кроули. "Реально идиот...". - У тебя разве не универ?
Врать Тому Адольф смысла не видел и не хотел, да и умалчивать было как-то глупо, поэтому парень спокойно вдохнул, после чего закашлялся, когда горло ободрало неожиданно холодным воздухом. "Как раз таки то, что он холодный - ожидаемо...". Том только с обреченным вздохом закатил глаза, качая головой и пряча руки в карманах.
- Я прогуливаю. - Судя по взгляду мужчины тот был слегка удивлен. - Сейчас тоже начнете говорить, что образование - самое главное в жизни, и без него я никем не стану?
К чему вспомнились Алекс с сестрой?
Но Том лишь нахмурился, качая головой. Для него Кирни казался разносторонним человеком, но точно не "никем", хотя до конца почуять юношу он не мог.
- Нет. Я вообще нигде, кроме школы, не учился.
Адольф на такое неожиданно честное заявление поперхнулся, ошарашенно вытаращившись на мужчину. Он? Нигде?
Кила юноша уважал, пожалуй, наравне с тихим и мирным Кеннетом. Хотя шеф по большей части был именно таким человеком, Адольф чувствовал, что в мужчине скрывается потенциал, который ему самому не снился даже в самых смелых снах. Кеннет был для него неким авторитетом, но... Адольф бы хотел быть похожим на кого-то, вроде Тома. И услышать подобную информацию было крайне... странно. Кил был воспитанным, пусть порой и язвительно-саркастичным, применяющим в разговорах нецензурную брань, человеком. Он много всего знал, его уважали, его боялись, но самое главное, что его ценило руководство. И определенно не за то, что он "просто хороший человек". Для Адольфа все еще главным вопросом оставалось, что именно есть руководство. Он был обычным секретарем, в полномочия которого входит работа с бумагами. Ничем непримечательный парень, на которого почему то странно смотрел Морозов, а Кеннет старался отгородить от всяких "сомнительных личностей", коих здесь было достаточно. А потом он встретил ЕГО в одном из коридоров. Кеннет был просто наследником, и до уровня бывшего Митгарда ему определенно было далеко, но...
- Амбраморти Херрингбор. - Задорно представился молодой с виду парень, чуть повыше самого Адольфа, протянув ему руку и счастливо улыбаясь. У Кирни в тот момент замерло сердце. У Амбраморти было "уродство". Как и у него. То, что он упорно прятал за хорошо подобранными линзами, которые не снимал по нескольку дней, лишь бы не смотреться в зеркало в истинном облике. У Амбраморти была ярко выраженная гетерохромия. У Херрингбора был красный левый, и мятный зеленый глаза. Адольф любил рисовать, и никогда бы не смог назвать этот оттенок голубым или бирюзовым. Это было бы зверством. Но сам новый знакомый был его полной противоположностью. Он не пытался ничего спрятать. Была лишь одна вещь, которая юношу смутила. Просто из-за нахлынувшего любопытства он решил задать довольно смелый вопрос.
- А я... Почему... Твоя фамилия...
- Адольф!
Кажется, это был Кеннет, окликнувший его из глубины коридора.
- Адольф! - А теперь это был уже Том, заметивший, что парень просто таращится на него немигая, и будто впав в ступор. Наконец то, после второго оклика он моргнул, теперь смотря с легким недоумением.
- А?
- Дольф. - С усмешкой на выдохе договорил Том, качая головой. - Ну все, мозг замерз окончательно. Ты уже из реальности выпадаешь.
- Ничего я не выпадаю. - Поджал кровоточащие губы юноша, нервно облизнув их кончиком языка и терзая зубами сухую обмороженную кожу, отчего соленый вкус остался во рту. - Просто задумался. И вообще я... курить шел.
Том удивленно вскинул брови, но ничего не сказал, пожав плечами. Им, оказывается, даже по пути.
Курили местные всегда в одном и том же месте, словно посменно - никогда здесь не было толкучки или десятка людей разом, как за универом Адольфа. Но людей было достаточно - куча банок, в том числе и консервных, а не пивных, стояли, воткнутые в снег, забитые окурками и разными бумажками. Насколько Кирни помнил, здесь каждый оставлял новую банку, когда одна "из" была полностью заполнена. Старую всегда кто-то выбрасывал.
Видя, как парень с внезапно возникшим за долгое время интересом рассматривает уже знакомое место, Том поначалу даже удивился. Насколько он помнил, свою электронную штуку студент спокойно мог использовать, просто идя по улице, впоследствии просто сунув в карман, чтобы не мешала. Но нет, сейчас прямо на глазах мужчины он спокойно доставал из внутреннего кармана куртки мятую пачку белой "Явы". Кил, вопреки своей привычной непоколебимости, был в замешательстве. Особенно когда парень кое-как зажал фильтр между зубами, стараясь щелкнуть зажигалкой, чтобы та не затухла от ветра, и добиться хоть какого-то язычка пламени. Это получилось лишь на седьмой раз, юноша загородил зажигалку ладонью, поднося к кончику сигареты и наблюдая, как бумага начала медленно тлеть. Томас все это время неотрывно следил за каждым его действием, пытаясь понять, как парень пришел к жизни такой. Учить жизни и говорить, что это дрянное дело брюнет конечно же не собирался - сам свернул не туда примерно в его годы. Но вот так вот сразу? "Не виделись, вроде, пару-тройку дней..." а еще за неделю до этого Кэлерм был очевидцем того, как парень с отвращением морщился, когда заходил в прокуренный секретариат за документами, обзывая табак "той еще дрянью". Но гораздо большее недоумение вызвало то, что Адольф даже не затягивался, а просто пытался всосать несчастную сигарету в себя, как будто пил сок из трубочки. У мужчины с губ впервые за долгое время сорвался короткий искренний смешок, а Кирни непонимающе поднял на него глаза, пытаясь понять, что смешного придумал Кил в этот раз.
- Ты что вообще делаешь? - На всякий случай поинтересовался Том, не скрывая иронии в своем голосе. Парня, кажется, подобное немного смутило.
- Курю. Вроде.
- И с чего врдуг ты сменил свою ядовитую пыхтелку на это? - Кивнув головой в сторону кармана, в который Кирни запрятал "Яву", Том потянулся за своим портсигаром, покоящемся где-то под пальто, в кармане брюк.
- Ну... С того, что она ядовитая?.. - Нашелся парень, глядя на то, как Том пытается достать что-то, нелепо запнувшись и прыгая на одной ноге, чтобы удержать равновесие. "А все время кажется таким... важным...". Либо Кэлерм так сильно любил костюм тройку, что почти ни в чем другом его не видели. В последнее время изменилось только то, что мужчина перестал укладывать волосы, а его челка словно отросла еще сильнее. - Но я все еще не могу поверить, что вы нигде не учились... - Кил замер, справившись с поставленной задачей и победно сжимая в руке гладкий портсигар. - Вы слишком умный и начитанный.
- Книги. - Просто отвечает Том пожав плечами и извлекая из сигаретницы неизменную беломорину. Мужчину вообще удивило то, что Адольф решил заговорить с ним просто так. Обычно люди старались вообще к нему не подходить. Вероятно, виной тому было вечно хмурое выражение лица и гнетущая аура, окутывающая брюнет плотным облаком, за которое заглянуть удавалось редко, и мало кто этого желал. Неожиданно накатили воспоминания о том, что после Норта близких друзей у него особо никогда и не было. Сейчас Том мог себе позволить открыто общаться только с Кеннетом и Жанной, потому что весь другой контингент людей, здесь находящийся, доверия не вызывал. Лич появлялся редко, да и сам Кэлерм, будучи с ним в довольно неплохих отношениях, не мог столь фривольно вызывать подозрения, непринужденно болтая, как хорошие знакомые. Обычный наемник и глава шестого подразделения... Адольф же... Кил с самого начала понимал, что парня пугает, поэтому особо не лез. Но он точно не ожидал, что тот окажется младше предполагаемого возраста. - А еще как и у тебя Кеннет, у меня был свой наставник. - Пояснил сощурившийся Том, поджигая папиросу обычными спичками, но копируя защищающий от ветра жест Кирни. - Так что я учился у него. А ты вообще куришь абсолютно странно, пацан.
Все это время Адольф внимал каждому слову старшего, будто думал, что тот никогда более не снизойдет до разговора с такой челядью, как он. Да, мужчина мог задержаться у его рабочего места, пока Кеннет был занят, но на этом их общение обычно и заканчивалось. Сам юноша же мог прямо сейчас согласиться с Томом - курить он действительно не умел, так как сразу начинал давиться и задыхаться, пытаясь втянуть горький дым в легкие, поэтому просто держал его во рту, что, наверное, и заметил собеседник. С электронками было проще, а может, просто привычнее.
- Вы вообще папиросы курите... - Заметил Кирни. Насколько он знал, это вообще дикая вещь.
- Есть такое. - Том вновь закатил глаза, выдыхая облако пара из носа. При этом мужчина говорил в своей привычной манере, не разжимая зубов на бумажной скрутке, и оставляя руки полностью свободными. - Раньше Корсар курил, но сейчас не хватает. И мой тебе совет... - Кэлерм смерил собеседника внимательным взглядом, и тут же ловко выхватил тлеющую сигарету из чужих губ, туша ее о снег и сбрасывая в банку. Адольф лишь растерянно заморгал. - Я б конечно мог затянуть получасовую лекцию, что курение это плохо, но... как видишь... - Он развел руками, сжав папиросу между указательным и средним пальцами, запрокидывая голову и резко выдыхая вверх. - В этом плане я как раз тот пример, как делать не надо. Но не хочешь курить - не пытайся. - Вновь посерьезнел он, вновь поднимая сбившийся воротник, когда ледяной ветер обжег незащищенную шею. Том прекрасно понимал, что парень просто давится. - Хочешь - купи хорошие. - Судя по выражению лица Кирни, парень так ничего и не понял. - Да и чем дороже будет стоить то, на что подсядешь, тем меньше соблазн на это тратить.
- А вы...
- А кто сказал, что я покупаю? - Том тут же уставился в небо, смотря на сгущающиеся облака, предвещающие снег в Новогоднюю ночь. Судя по тому, как неожиданно чихнул Адольф - насмешки он не понял. - Ладно, шутка юмора. - Очень хотелось добавить, что все трофеи наемники собирают с трупов, но мужчина воздержался. - Да и вообще... - Вновь достав портсигар и подтверждая свою мысль, достав оттуда уже не "Беломор", а что-то напоминающее обычную сигарету, он протянул ее Кирни, который был явно удивлен подобному. - У меня все трясут, так что целая коллекция. - Это была правда. Если Жанна бывала на месте - первой приходила к нему, когда свои заканчивались. Кроули не курил, Грендера Том видел не так часто, но тот тоже, вроде как, воздерживался. Порой приходилось делиться с привилегированной братией, или вообще с Юрием, который не единожды звал брюнета повторить пьянку и проверить его печень на прочность еще раз. "Умерить же обещал свой пыл, старый черт". У Годунова была необычайная сила, или же просто врожденный талант. Дай ему ящик водки - ни водки, ни ящика, ни бутылок - только довольный, бодрый Юрий, чуть пошатывающейся от резкого потребления спиртного, идущий из пункта приема с неплохой, по его мнению, суммой. "Страшный человек, безусловно..." . Будучи накидавшимся вдрызг, мужчина умудрялся водить так, как Кэлерм даже после хорошего отдыха не сможет. И ведь нельзя было ему доказать, что это опасно. Годунов и здесь удивил - казалось, садясь за руль - он трезвел моментально. Адольф же тем временем уже закуривал предложенную сигарету. - Ага.... а теперь зажми нос, проглоти дым, и попробуй сказать "библиотека"... - На непонимающий взгляд он пояснил. - Поможет.
Но мужчина не думал, что Кирни беспрекословно выполнит все сказанное, и тут же согнется в три погибели, зашедшись в приступе кашля. пока ошарашенный Том зажмет рот кулаком, сдавленно прыснув. Но на этом поток веселья Кэлерма не закончился. Отбросив докуренную папиросу в консервную банку, он хлопнул себя ладонью по лбу, в голос засмеявшись с того, что парень повелся на прикол из его далекой юности. Он до сих пор помнил тот день, когда его подобным образом развел Дант, чуть ли не укатившись со смеху под лавку. Потом подобное превратилось в некое соревнование для неокрепших умов. С каждой затяжкой юноши выдавливали из себя сдавленное "би-пха-кха-кха"срывающееся на гортанные хрипы, одновременно с этим начиная смеяться, чем только усугубляли ситуацию, и пытались выяснить, кто первым перестанет умирать от табака. И Том до сих пор помнил, что первым все-таки умер Норт. От его руки, пропахшей тем самым табаком и порохом. Подобные мысли заставили прийти в себя, успокоившись. Кэлерм шагнул ближе к страдающему Адольфу, помогая тому распрямиться, придерживая за спину, будто тот не кашлял, а был в параличе из-за удара.
- Давай, ладно, вдохни через рот. В этот раз без шуток. - Уточнил он, понимая, что парень его и послать может. Но нет, тот понимающе кивнул, вновь сделав то, что от него требовалось. Кеннет все же нашел себе отличного секретаря, который лишних вопросов не задавал. А может уже просто привык верить первому слову, понимая, что его все равно обманут. Подобная мысль напрягла мужчину еще больше, чем факт того, что Кирни стоял на морозе в распахнутой куртке. Часто обманывали? - Зато теперь будет легче.
- Легче что? - Хрипло поинтересовался Адольф, подняв на Тома слезящиеся глаза. Мужчина невольно углядел провернувшуюся радужку, на этот раз удивившись не так сильно. "Линзы?". Это вряд ли можно было так просто распознать, но из-за влаги странный кружок на глазном яблоке еле заметно колебался. Кэлерм и сам впервые обратил на это внимание.
- Курить. - Беспечно ответил он, не выдерживая, и застегивая молнию на чужой одежде. - Ты сдохнешь не от рака легких, а от пневмонии. Минус тридцать на улице.
Сам Том имел огромное желание пойти греться в машину или замотаться каким-нибудь шарфом, так как шапки не признавал. Эта вязаная дрянь ограничивала слух, заставляя теряться в некоторые моменты. Но машина была запаркована далеко, а было нужно еще долго е прогревать, так как салон внутри наверняка выстыл...
- Лучшая смерть для... - Парень внезапно замолк, странно улыбнувшись, и благодарно похлопал Тома по руке, намекая, что тот уже может его отпустить. - Рака...
- Рака... - Отчего то повторил за ним брюнет, после чего чуть вновь не зашелся смехом, вспоминая одного врача, которому бы наверняка поручили Адольфа вылечить. - Да, у Хайда фантазия, конечно...
- Постоянно думаю о нем, когда попадаются эти темы. - Честно признался Кирни качая головой, пока пепел с тлеющей сигареты падал на истоптанный снег.
- О Грендере?
- О Раке.
- Еще курить толком не начал, а уже думает о раке... - Печально покачал головой Том, пряча смеющийся взгляд.
- Думать о раке никогда не поздно, особенно, если это имя животного лечащего врача. - Что-что, а свою больную фантазию Хайд так вылечить и не смог.
Еще некоторое время, пока парень сдавленно кашляет, пытаясь докурить предложенную сигарету, на удивление оказавшуюся слишком крепкой, проходит в тишине. Том никуда не уходит, что-то печатая в телефоне, а Адольфу приходится лишь искоса наблюдать за его действиями. Разговор вновь он завести не решается. Он просто не хочет мешать и вмешиваться. Хотя Том оказался не таким уж и плохим собеседником. "Казалось бы, столько времени уже знакомы, а.... вот как бывает...". Кил как обычно смог произвести впечатление.
- А вы тоже были секретарем? - Внезапно нарушает тишину парень, все же решившись на подобный шаг. Если уж Том сам решил поговорить... Кэлерм вопросительно повернул голову в его сторону, отвлекаясь от просмотра новостной ленты. - Просто... вы упомянули наставника... - Адольф нервно закусил губу, пытаясь посчитать, сколько примерно в то время было лет Тому, и может ли он знать человека, который был тогда рядом с ним. - Это было чем-то вроде того, как я помогаю мистеру Роу? Или же я что-то неправильно понял?
Том лишь беззлобно фыркает, качая головой, и убирает телефон, растирая замерзшие кисти. Интерес парня весьма обоснован, учитывая, с каким запалом тот читал документы из архива за прошлые годы, пытаясь разобраться в местной Иерархии. Сам Кил невольно ударился в воспоминания, понимая, что сам он явился в мафию еще во времена О-диктатуры, что его ситуацию лучше не сделало.
- Нет. - Отрицательно покачал головой мужчина, пряча руки в карманы, чтобы те немного согрелись. - На самом деле это очередная долгая история, но в те годы все вообще было по другому.
- Насколько я знаю, у верхушки тогда стояли Череп, Мастер и господин Лич... - Неуверенно произнес Адольф, словно сам усомнился в достоверности информации. Бумаги из архива всегда содержали в себе разные показания, а у Кеннета спрашивать было как минимум странно, ведь тот и так рассказал ему все, что знал сам. Тому остается лишь остаться довольным подобной осведомленностью парня, он кивает. Это, конечно, не полная картина. но уж явно лучше, чем видение некоторых людей. думающих, что Череп был сошедшим с ума палачом, а Лич по сей день изредка мелькает в разговорах как умерший человек. "Да вот только в том месяце виделись...". - Были ли у них тогда, получается, ученики? И наследовали они их место, как оказался на своем пост Кеннет?
- Для секретаря ты действительно слишком сильно обращаешь внимание на детали. - Замечает Том, для себя определяя явное сходство между Кроули и этим парнем. "Из кучи вариантов он выбрал именно его? А была ли та самая куча вариантов? И нужен ли Кеннету вообще секретарь?". На Кирни, как на "нужный" объект, смотрел пока что только Игорь Морозов. Может, мужчине было известно больше о невыявленном ультимейте Адольфа. Как же хорошо, когда это находится на виду. Но только с одной стороны подобное можно назвать везением, ведь если ты можешь увидеть это сам, значит, могут разглядеть и другие. Нужно уметь это прятать. Том не раз убеждался в том, что звериный ультимейт носит в себе весьма много неудобств: частые реакции на раздражители, повышенная нервозность в зависимости от контекста силы... Норт был шакалом и не особо жаловался. Тому повезло чуть меньше. Но самой главной головной болью подобных ему ультимейтов являлись находящиеся у всех на виду глаза. "А это у вас линзы, или?...". Даже в зимний период мужчина носил при себе солнцезащитные очки. Ночью в них было довольно удобно водить, спасаясь от бликов на трассе, да и простой поход в магазин делался в разы проще, когда кассир не так вильно вглядывался в его лицо, и просто смотрел с недоумением. - Но это даже плюс. Больше шансов выжить. - Адольф как-то странно скривился, кажется, вновь не оценив шутки. - Нет, я не был секретарем. В мафии оказался, когда был даже младше тебя. Тогда и другой строй был, и правила... - Мужчина обреченно вздохнул, прокручивая что-то в голове. Меж сдвинутых бровей залегла неглубокая морщинка. - На самом деле сейчас все совершенно иначе. Может, оно и к лучшему. - Том вновь потянулся за портсигаром, пока Кирни, уже отмучавшийся, просто предпочел стоять рядом, переминаясь с ноги на ногу. Холодно. "Чтобы икалось там этому Флетчеру...". - А вообще да. Если ты проявлял какой-то талант в определенной сфере, тебя всегда замечал какой-либо ответственный человек, загребающий под свое крыло.
- И вы стали наемником. - Том кивнул, закуривая очередную папиросу. - Но разве...
- После школы я нигде не учился. - Повторился брюнет. - Я пришел сюда. Здесь я учился только убивать. - Адольф напряженно сглотнул, но своею нервозность старался не показывать. - И сейчас ты наверное подумал, что я, подобно бешеному психу, носился с топором по квартирам и вырезал людей. - Мужчина поднял голову к затянутому облаками небу, которое сейчас казалось настолько низким и тяжелым, что последние этажи высоток могли пробить его насквозь. Выдохнутый пар устремился куда-то ввысь, заклубившись странными узорами. - Но нет. Я учился. Учился правильно читать, правильно писать, учился общаться с людьми, наблюдать со стороны. Все это, скорее всего, сейчас звучит до чертиков странно...
- Вы.... так не скрывая это все говорите... - Неловко заметил парень отведя взгляд. Он знал, что Том ему не врет, но... Вот так сразу?
- А что скрывать, если это общеизвестные факты? - Брюнет даже удивился. - Наемники не исполнители. Наши должности похожи, но мы слишком разные. Я побыл в обеих шкурах, и сразу скажу, что нигде не лучше. - Адольф во все глаза уставился на задумчивого собеседника. - Нам приказывают - мы исполняем. В обоих случаях есть наилучшая из худших зол.
- А разве исполнители это не... - Кирни на секунду замялся, после чего согнул руку в локте, вращая кистью с оттопыренным указательным пальцем, указывающим куда-то вверх, и явно намекая на высокий пост.
- Раньше они такими не были. - Усмехнулся Том с какой-то странной грустью. - Это сейчас произошло разделение на слои. Тогда же были просто разные обязанности. Сейчас Кеннет - стратег, ответственный за все, так сказать, происходящие "боевые" действия. Это ты знаешь и без меня. Раньше его бы можно было смело назвать исполнителем, но сейчас он где-то на "подуровне". Исполнителем вполне спокойно можно назвать меня, потому что у меня есть все полномочия на управление людьми и решение внутренних конфликтов, но здесь играет роль новый Кодекс. - Иронично улыбнулся Кэлерм, отчего шрам на губе, казалось, расползся еще больше. - Исполнители не убивают без указа верхушек. Наемники могут, они - нет. Но здесь существует еще одна оговорка под названием "красный режим"...
- Что-то сродни вооруженному положению, когда ограничения, расписанные в первой части Кодекса, просто снимаются, позволяя... - Нахмурился Адольф, начав нервно кусать свои обветренные губы.
- Вернуться к строю девяностых годов. - Удовлетворенно кивнул Том, внезапно понимая, что парень не так уж и плох в подобных делах. Он достаточно проницателен, чтобы... - И тогда уже право вето будет действовать только среди "верхушки"...
- В то время как остальные, получив вседозволенность в плане действий карательного характера... - На лице юноши не было испуга, но он явно находился в замешательстве. - ....просто смогут вырезать друг друга...
- И всех неугодных. - Кивнул Томас.
- Это уже какой-то... естественный отбор получается... - Распаханул глаза Адольф от пришедшего осознания. - Но сколько ультимейтов поляжет, потеряв силы, которые вернуть не удастся?
- А на это в таком случае и будет расчет, только когда уже вторая часть законов Кодекса утратит силу и мера казни спадет. - Улыбка с губ Тома не сходила, да и сам мужчина понял, что еще никогда ему такой радости не доставлял обычный разговор о политическом строе их "небольшого государства". - А до того момента разрешено все, что не будет угрозой жизни.
- То есть....
- Человека могут раскромсать на куски, превратив в жалкое подобие жизни, но оставить в этой жизни. - Кил забавлялся с каждой минутой все больше. Кеннет подобные разговоры не любил, считая подобное дикостью и варварством, очень надеясь, что подобный режим никогда не придет в исполнение, а с кем-либо другим Том обычно не имел желания общаться сам.
- То есть останется буквально ультимейт? - Окосел Кирни. - То есть людей, носящих в себе силу, потому и зовут ультимейтами, потому что они буквально являются воплощением этой силы?..
- Все верно.
- А я тогда кто? - Как то потерянно спросил Адольф, отчего Томас на секунду растерялся. Парень всерьез не разбирается. Это, пожалуй, было самой обидной вещью в жизни. Кэлерм узнал об ультимейтах лет в двенадцать, от все того же Данта, который постоянно хвастался своими умениями, будучи, как он выражался - "намного старше", Конечно парень не знал корня, из которого вытекает вся остальная информация, и Тому пришлось разбираться со всем самому, благо это дело работало, как коллективное мышление, и себе подобных легко можно было воспринять серди окружающих людей. Потом о мелочах и подводных камнях рассказывал наставник, говоря, что оба родителя молодого Кэлерма были ультимейтамм, или же хотя бы один из них - восприимчивым. В противном случае когда ультимейт связывался с человеком, который не был носителем определенного гена, у них мог получиться только восприимчивый. Реже - ребенок наследовал полный генный набор родителя, наделенного силой. Такие случаи соотносились примерно восемьдесят к двадцати, что в современных реалиях было не так уж и мало, но не много для полноценного существования.
- Ну... Мне то откуда знать? Адольф, наверное. - В шутку бросил Том, надеясь хоть как-то обнадежить парня. - Ультимейт.
- Вам легко говорить. - Буркнул он, поправляя капюшон, а после, подумав, натянул его на голову, дабы не мерзли уши. - Вы с собой уже разобрались. Я за столько лет еще ни разу не понял, как это все работает...
Парня было всерьез жаль. В какой-то степени нынешняя политика Ричарда была не самой справедливой.
***
- Хочешь сказать, что ты знал? - Впервые на лице босса появляется эмоция удивления, а не гнева или раздражения.
- Не злись. - Там не менее бросает собеседник, надменно хмыкая, будто только что выиграл целую войну, перед этим непременно проигрывая одну битву за другой и неся множество потерь. Он видел разочарование. В нем отражалась его победа. Взгляд, между тем. не выражал абсолютно ничего. Большой сторожевой пес, на коего тявкает обычная дворовая шавка, которую он с легкостью передавит лапой, но это выше его статуса.Не стоит его драгоценного времени. Не сейчас, и не на это безродное существо. - Конечно же я знал. Не трудно догадаться, что старик Митгард откинулся не по своей воле. - Само воплощение вселенского спокойствия и терпения.
Он ходит по очень тонкому льду, по краю лезвия, без страха проверяя все на прочность ощущая, как все предупреждающе хрустит под легкой поступью служебных ботинок. Но пока не ломается.
Эш сидит перед ним, и ему глубоко плевать - какой из. Опершись щекой на тыльную сторону ладони, он просто смотрит куда-то сквозь мужчину сейчас явно переваривающего не самую приятную полученную информацию. После упоминания Ориона, несмотря на совершенно ничтожное расстояние от края до края рабочего стола босса - между ними бездна. Бездна, полная гробового молчания. Это вовсе не ненависть и не озлобленность - он всегда уважал ум главы, а тот - его нескончаемую мощь.
Мужчина напротив лишь приподнимает бровь, вцепившись взглядом в чужие разномастные радужки. Иногда кажется, что если смотреть в них слишком долго - внутри зрачков зажжется рубиновая искра, перерастающая во всепоглощающее бушующее пламя, способное уничтожить все на своем пути. Без жалости, без сожалений. Зрачки же собеседника, чьи глаза сейчас сами сверкают алым от перенапряжения и негодования, сузились, как у дикой кошки, готовой в любой момент броситься на противника, вцепившись когтями в чужую плоть. Но нужно ждать. Сейчас это ничего не принесет. По крайней мере - хорошего.
- Да, пожалуй я допустил оплошность, позволяя тебе делать все, что вздумается на правах "я хочу - мне можно"... - Замечает мужчина, откидываясь на спинку кресла. "Хотя я и сам не особо сопротивлялся...". Собеседнику остается только наблюдать за тем, как босс вздыхает, не меняя хмурого взгляда на более снисходительный, как это бывало ранее, и не разрывает зрительного контакта.
- Хо-хо, господин Эш, не стоит столь категорично воспринимать все мои действия! - Расплылся в улыбке он, забывая, что на самом деле стало причиной их встречи. Только одно было очевидно - исполнитель пришел откровенно позабавиться свой вседозволенностью, против которой босс сейчас не мог ничего поставить. В этой игре у него огромное преимущество, так как Эш сам стал играть против себя еще несколько лет назад. - Я всегда оборачиваю все во благо организации, вам ли не знать. - Улыбаться без зазрения совести, с видимой провокацией - святое дело. - Тем более, я не могу причинять вред никому из внутреннего круга, учитывая, что сразу же после подобного инцидент ваши приближенные снесут мне голову.
Ричард до побледневших костяшек вцепился в столешницу, внешне оставаясь непоколебимым, и делая успокаивающие "вдох-выдох", чередующиеся с потоком отборных ругательств в своей голове. Эта улыбка... Он прекрасно знал, что за существо сейчас находится перед ним. Но лучше от этого не становилось. Это машина для убийств. Босс проигрывал собеседнику только в одном - он умел испытывать чувства и эмоции. Сидящий сейчас перед ним либо не умел вовсе, окончательно теряя право зваться человеком, либо очень хорошо притворялся таким спокойным. Эта улыбка начинала пугать его самого. У человека перед ним нет толком лица - это лишь посмертная маска. Неживая. Ненастоящая. Безликая. Застывшая в одном единственном выражении безразличия, которое не могли перебить никакие настраиваемые эмоции. Будь то улыбка, гнев, разочарование - лицо Смерти не могло изменить ничто. След, отметина, оставшаяся на память глубокой бороздой в сознании никогда не касалась этих утонченных юношеских черт лица, но залегла в виде шрама где-то внутри черепной коробки, рассекая собой любую возможность возвращения к человеческой жизни. Перед ним сейчас - идеал. Это нельзя свитать человеком. Живая машина со зловещей силой, которая выплескивается на поверхность вместе с чужой кровью, и заливает все вокруг, не позволяя выбраться из образовавшейся трясины.
- Отнюдь... - Уже более спокойно вздохнул Ричард, упершись локтями в столешницу и прижав пальцы к вискам, в которых ощутимо пульсировала кровь. Внимательный бордовый взгляд устремился на собеседника. изучая каждый миллиметр его лица, будто видеть его без помех удавалось не так часто. - Когда ты снял маску, мой дорогой?
- Около пяти дней назад. - Немного покривил губами "дорогой", складывая руки на груди и стараясь защититься от неприятного вопроса. - Она мне надоела. Когда я ее надеваю, она влияет на меня. Я себя даже живым в полной мере не чувствую, босс, так и с ума сойти недолго. - В голосе слышна плохо скрываемая обида. Ричард же не понимает, как у него так часто меняется настроение. То какое-то безудержное безумство нападало, то тараканы в голове собирались в кучу, включая психоделическую светомузыку, и начинали танцевать лезгинку, одевая друг другу сомбреро.
- И что это за жест протеста такой? - Ричард выгибает бровь, явно желая узнать, отчего исполнитель смел ослушаться его воли раньше, чем полагалось. Он дал разрешение избавиться от ненавистного предмета гардероба, который порой просто прирастал к лицу, заменяя его, и оставался там продолжительное время, даже когда человек, сидящий сейчас напротив, спал, ел, и вообще выполнял любые человеческие потребности. Вторая кожа. Родная кожа, которая скрывала весь этот ужас облика мертвеца. Возможно поэтому Ричард бы и предпочел, чтобы тот сейчас был в маске. - У нас был уговор.
- Уговор, босс. Не приказ. - Печально покачал головой исполнитель. - Но возникли некоторые срочные накладки. Вы же знаете, что я человек слова.
Очень хотелось спросить, что за "накладки" смогли заставить этого деспота нарушить обещание, учитывая, чт оон знал о последствиях и о том, что ему светит, если дело обернется провалом. Резко распахивается дверь, в ту же секунду две пары глаз безразлично смотрят на ярко освещенный силуэт, показавшийся в проеме. Исполнитель рвано выдыхает через нос, вновь переведя взгляд на сидящего в кресле непоколебимого босса. В дверях стоит второй. Теперь становится еще интереснее узнать, кто из них есть кто. Отчего то он уверен, что перед ним все время до появления двойника был сам Ричард. Он замечает по глазам. Только один человек мог заставить замолчать его взглядом, им же приказать и проклясть. Эрнесту подобное не под силу, как бы он ни старался быть похожим. Они одинаковы, но не для человека, который заложил перед Шотетом душу, полностью лишившись прав и свобод. У него были все основания его недолюбливать. Хоть Ричард и был главнее, сильнее, и исполнителю в свое время пришлось стерпеть унижений столько, сколько не бывает даже в слезливых сериалах про буллинг в школе - сам он спокойно мог лишить босса жизни по щелчку пальцев. Одновременно же с этим - не мог. Это как пилить сук, на котором сидишь: ветка окажется на земле, но вместе с тобой. Определенно будет последствия.
Исполнитель не знал, в какой игре сейчас участвует он и босс, но это были вовсе не любимые им шахматы. Там король никогда не станет игроком. Вероятно, это было сродни шарадам, где каждый притворяется не тем, кто он есть на самом деле, и угадать, образ ли отыгрывает человек, или являет миру свою дьявольскую маску - практически невозможно. И пока что позиции были не равны - оставалось только ждать своего хода, пока ведущая роль находилась у Шотета.
- Ты как раз вовремя. - Видеть, как Ричард говорит с другим собой, почти идеально повторяющим все черты лица и телосложения человеком, странно. Начинает двоиться в глазах. Но тем не менее масочник находит в себе силы натянуть на лицо благодушную улыбку.
- О, Эрнест, сколько лет сколько зим! - Судя по тому, как оба мужчины замерли, он попал в самое яблочко, пробив несчастный плод насквозь своей ядовитой стрелой, отчего тот начал медленно, но верно портиться с места поражения. У него есть время, пока аллегорическое яблоко не догниет до конца, осыпавшись на пол отравленным серым пеплом.
- Ты все-таки нас различаешь. - Задумчиво констатировал Шотет, отводя взгляд в сторону, чтобы не спросить еще чего нибудь незапланированного.
Исполнитель перед ним всегда был загадочным человеком даже для самого Ричарда. Подчиненный продолжал улыбаться, словно безумец, но вкладывал в это всю искренность и старания, отчего ситуация становилась еще хуже. Он старался сдержать на языке очевидную ложь чувствуя, как желудок свело неприятным холодком.
Он видит их насквозь.
- Изредка - да. - Он все же сказал это, а босс вздохнул с каким-то плохо скрываемым облегчением.
- Вы хотели меня видеть. - Торопливо отзывается Штольц, уже успевший отдышаться после резкого подъема пешком на шестнадцатый этаж. "Будь у меня через пять минут". Ричард и сам был своего рода шутником. Столько времени ехал бы лифт, а еще нужно миновать пару коридоров на одиннадцатом этаже, учитывая, что прямой лестнице нет. Вот смешно было невыразимым охранникам, когда босс со скоростью хорошо летящей по прямой пули проносился мимо них, умудряясь вписываться в повороты.
-Верно. - Произносит Ричард, когда дверь за вошедшим Эрнестом закрывается. Исполнитель, сидящий на стуле, явно заинтересованно переводит взгляд с копии на оригинал, пытаясь прикинуть, как Штольц выглядит на самом деле. Удивительная способность. - И вы оба знаете, зачем я вас позвал.
Эрнест недоверчиво разглядывает товарища, так как без маски видит его так же редко, как и свои уши в обычной жизни. Тем не менее, мужчина осторожно садится рядом на свободный стул, ощущая, как под чужим любопытным взглядом кожа будто начинает гореть. Слишком пристально смотрит. Словно вытаскивает из него по ниточке, сплетая в тугие узлы. которые потом развязывать самому Штольцу, и впихивает обратно, спутывая мысли и чувства.
Ричард же начинает говорить о произошедшем, и его голос отдается громом в ушах Эрнеста. Грубый тембр целиком и полностью лишен эмоций, но в то же время так невыносимо наполнен пугающем спокойствием, несовместимым с природной жестокостью, которая идеально подходила для того, чтобы отдавать приказы... "У него, вроде, есть дети... Уже двое...". Юный Шотет до боли в глаза был похож на мать, и буквально перенял ее лучшие черты. Эрнест никогда не беседовал с ним наедине, а уж тем более не был близко знаком с парнем, но со стороны... Возможно, в будущем он будет лучшей заменой Ричарду. Если отец не убьет в нем человека раньше. При всей справедливости и отходчивости босса, его существенным недостатком было то, что мужчина считал в управлении организации самым худшим обычное... прощение? Его меры всегда были зачастую радикальны. Да, он был добр, да, мог помиловать, но в то же время... Этот человек спокойно ввел в Кодекс казнь, не подлежащую обжалованию. Моментальную. Даже слегка поехавший Освен в свое время позволял приговоренным пожить еще пару-тройку дней, так как на старости лет начал любить игру в кошки-мышки. Под конец его правления охота на людей стала чем-то обыденным, но Эрнест те времена вспоминал с содроганием, так как был слишком молод и о мафии слышал только от знакомых. Ему просто повезло в этой жизни, ведь за пару дней не составляло труда стать совершенно другим человеком.
- ...и вы всерьез считаете, что он там не подох? - Скептично интересуется Штольц, смотря на Ричарда с откровенным недоумением. - Место черт знает где, черт знает когда, простите меня, и обделенное вообще всем, что люди привыкли считать жизнью! - Исполнитель, сидящий сбоку от него, начинает нервно посмеиваться, растягивая губы в пугающей улыбке. Вот как выглядит гримаса боли. - Тебя в расчет не берем...
- Когда я был убийцей, я приходил за людьми даже на край света. - Как-то беспечно и с ноткой детской радости в голосе произносит собеседник, глядя на него широко распахнутыми глазами. отчего по спине невольно бегут мурашки. - Я убивал всех. Убивал, даже не задумываясь. Мне ставили четкую цель и я шел к ней, как верный пес, даже если ради этого мне приходилось кровь содрать лапы и удушиться цепью, которую нужно было выдрать из-земли, лишь бы выполнить команду "фас"... - Он помнил кровь под ногтями и на руках, помнил запах пороха и смерти, блуждающей где-то рядом, помнил, как жизни окружающих его людей неуловимо улетали в воздух, а тела падали на пол, чтобы никогда больше не пошевелиться. Он помнил отверстия в головах людей, из которых медленно вытекала густая жидкость, в тусклом свете луны, проникающем через оконную штору, похожую на крепкий черный кофе, который эти люди пили по утрам. Он помнил много всего, пока Ричард предпочел это забыть.
Он хочет, чтобы босс уже перестал говорить.
Возможно поэтому Шотет и придумал условие с маской. В маске он чувствует себя свободным, одновременно с этим находясь в заточении.
Штольц нервно сглатывает, поправляя воротник рубашки, внезапно ставшей давить слишком сильно и будто душа мужчину подобно цепи. Сидящий сбоку от него исполнитель жил смертью. Вдыхал ее, как будто это были обычные специи по типу перца, или случайно попавшая в нос пыль.
- Это сейчас не так важно, так что вернемся к более актуальным на данный момент времени вопросам. - Устало встревает Ричард, умудрившись разрядить накаленный за долю секунды, жужжащий воздух. - И значение сейчас имеют только две вещи. Внутренний конфликт федерации и господин... Ш...
- Шрайер. - Сухо отзывается Эрнест, готовый поклясться, что эту фамилию не забудет уже никогда.
- Да, точно, Шрайер.... Как жаль, что Кеннет так мало знает по этому поводу...
Ситуация с Юем складывалась весьма неоднозначная, точно так же, как и с Орионом. И ведь это не Ричард тогда парился со всеми бумагами и наведением следствия на ложный след. Не он лично занимался подкупом нужных личностей и не он клепал фальшивые обвинения, которые были созданы под копирку одного из давних дел. Кажется, такого же типа - впаяли первому встречному.
Всем занимался Эрнест. Эрнест, который по желанию Шотета последние три месяца крутится, как белка в колесе, потому что босс теперь многие дела решает сам. А тогда была некая опасность, от которой и помогал Эрнест. Или было что-то еще... Определенно, Штольц понимал, кем стал, соглашаясь на условия этого человека, но теперь его даже толком не посвящали в важные дела, и информация о них находилась лишь в голове самого Ричарда. Штольц в чужую голову влезть не мог. Теперь настало время разгребать дела годовой давности.
- То есть вы действительно думает, что его просто вот так возьмут, и выпустят из Шперцона? - Усмехнулся мужчина, глядя на то, как Ричард что-то невозмутимо втолковывал исполнителю, который во время его нудного монолога успел задремать. - Скажут, мол, ошибочка вышла, мистер Шрайер, вы свободны? Идите, куда хотите?
- Эрнест. - Произнесено это таким тоном, что Штольц ощущает, как собственное имя острием кинжала проходится по всем внутренностям. - Напомни, сколько оставшихся невыразимых людей знают о том. что представляет из себя Запретная Зона?
- О-о-о Господи-и-и... - Он закрывает глаза, сжимая ладонями засаднившие виски. - Будто вы сами не знаете. Но, если на то пошло... - Добавляет он, видя что Ричард со вздохом покачал головой. - ... Высшая лига, собственно, во главе с Личом... - Эрнест невольно покосился на сидящего рядом с ним исполнителя. - Пара информаторов, среди которых ранее был Саймон, оказавшийся федеральной крысой. Хайд.
- Тем не менее, Шперцон весьма сомнительный проект, запущенный и воссозданный из вековой пыли. - Вздохнул Ричард. - В нем есть и свои существенные недостатки. Не всем федералам данный проект выгоден. Определенно, нахождение там подобно муке, и никого из наших я не видел живым, хотя приговоры давно закончились.
- Ах да, пожизненное же было введено только до двухтысячного.
- Верно.
- Но что за ситуация заставила этих синефраких чертил передумать? - "Синефракие чертилы" Эрнестом были нелюбимы даже больше, чем Ричардом.
- Остается только строить дог... Что ты делаешь?.. - Шотет растерянно обратился к молчащему до этого момента исполнителю, у которого, как оказалось, в руке оказался хирургический скальпель, и сейчас его счастливый обладатель, расположив руку на своем колене, обтянутом штаниной свободного кроя, играл в "ножички" в самой завуалированной форме - тыкая острием меж расставленных пальцев. Ричард вполне себе осознавал, что тот любит быть на виду, но так, чтобы при этом оставаться незамеченным, забытым. У него была цель скорее вызвать неприязнь своими действиями, чем уважение и понимание в свой адрес.
- Просто развлекаюсь. - Голос исполнителя необычайно тверд даже тогда, когда он не обращает внимание ни на что происходящее, хотя словам беседующих мужчин внимал, как какому-то прослушиваемому таинству, которого ему позволили коснуться.
- Кхм... - Это вызывало вопросы, жгущие кончик языка желанием озвучить их сию же минуту, но Ричард только сдержанно кивнул, вновь возвращая внимание своему заместителю. - Нельзя сказать точно, что именно послужило причиной. Вероятно смерть Черепа, который с легкостью бы смог разнести половину тамошнего мира, если бы у него имелся катализатор.
- Черепа убила собственная способность, босс. - Нахмурился Эрнест. - Никому доселе не удавалось покончить жизнь самоубийством благодаря своему ультимейту. Ультимейт не способен воздействовать на себя без стороннего вмешательства, а виновника так и не нашли. ПОлагать что это Вассер наивно и глупо в самой большой степени. К сожалению, я общался лично с обоими. Оба с приветом, но зла друг другу не желали. Распад был утерян. Даже Грендеру было не под силу из обугленных останков воспроизвести что-то, напоминающее гены. Это абсурд.
Ричард кивнул, подтверждая справедливость точки зрения Штольца.
- Но кто знает, есть ли еще копии подобные опытным образцам... Ты помнишь Вождя?
- Фюрера?
- О, так он себя называл... - Сокрушенно покачал головой босс потирая переносицу, и пытаясь вспомнить, когда этот чертов немец умудрился извернуться, обведя вокруг пальца даже Освена. - Хитрый был гад, потом и вовсе умер, но почерк его оставался вплоть до семидесятых...
- Вы сами тогда были всего лишь юношей. - Эрнест посчитал своим долгом напомнить, что Шотет не всегда торчал в этом кресле, и дергал его, будто куклу на веревочках. - Я вам еще больше скажу, что когда прошлых глав обсуждали на совете, вас еще даже не планировали. - Балующийся со скальпелем исполнитель задорно и безумно рассмеялся, запрокинув голову, и поаплодировал подобной шутке. - Тем более сам Фюрер просто живая легенда. Кто-то говорит, что он был, кто-то, что его не было вовсе, и это очередная сказочка о идеальном ультимейте. Основываясь на простые факты я могу утверждать, что данной личности не было вовсе, хотя бы потому, что никто из ныне живущих, даже Кеннет, его мало того, что не знают, так и не помнят. Орион наверняка бы знал, если бы этот человек существовал в реальности.
- Может, он существовал в складке реальности. - Предположил Ричард. Ничто из подобных вариантов для присутствующих не казалось странным. - Как и пресловутый заезженный Мастер. Вот где он теперь? Никто не знает. А он был.
Эрнесту оставалось только покивать головой с усталым вздохом. "Как же я хочу в отпуск... Как Юрий бы просто напиться, блаженно проспать до полудня, и знать, что не нужно этого всего...". Скинуть с себя наконец это мучительное обличие, пожирающее изнутри, придти в себя, иметь возможность пообщаться с людьми... Обратный переход займет как минимум сутки, что мужчину не особо радовало, но поделать он ничего не мог. Физический ультимейт зачастую неприятен и болезненнен.
- В чем сложность создать собственный Шперцон? - Между делом встревает исполнитель, уже вдоволь наигравшийся со скальпелем и убирающий его в непонятный кармашек, расположенный на ремне. Эрнест и Ричард тут же оборачиваются в его сторону, с совершенно одинаковыми выражениями на лицах. - Ладно, я просто пошутил. - Безмятежно поднимает руки он. - Просто не понимаю, вернее... - Улыбка мгновенно, как будто кто-то перелистнул фото в галерее, превратилась в хищную, лукавую ухмылку, что весте с безумным огоньком. вспыхнувшим в глазах человека, стало смотреться пугающе. - Очень даже понимаю. Шрайера нельзя было заграбастать просто так, а вас он никогда и не интересовал. Работал на Ориона в низших кругах, промышлял нелегальной торговлей. Какое вам было дело до непонятного парня, о котором сам Митгард лишь пару раз высказался, как о восприимчивом? Но нет же. Было ли хитрым планом Ориона придти, и сообщить, что столь мелкая сошка сбежала из низшего круга цепных затравленных псов, или же господин вездесущий увидел близлежащее будущее, решив, что подобный исход будет лучше, никто не знает. - Широкая, пустая улыбка до ужаса исказила кажущееся молодым лицо. - Но как же мне повезло знать о господине вездесущем все, как и каждом из вас, господа двойники! - Подобно ребенку исполнитель радостно расхохотался, как будто только что сделал новое открытие, решив, что взрослых это удивит. Но во мгновение ока его взгляд тут же потяжелел, похолодел, и его обладатель уже серьезным тоном заявил. - Конечно же нет. Ни в чем этом нет ни доли правды. Разве что в том. что Орион знал, что босс захочет избавиться от Норта. Это очевидно, ведь Кил постоянно болтался у Митгарда на виду, и не знать о чем то с его участием он просто не мог. А когда Дант отошел к праотцам, это не осталось незамеченным. Конечно, как удобно, что Шрайера удалось приплести везде, где только можно, чтобы ради своих целей засунуть в зону отчуждения, а потом вытащить, вновь что-то преследуя. А если его уже убили? - Таким бледным Ричарда Эрнест никогда не видел.
Мужчина знал, по какой причине Шотет поступил подобным образом. Босс давно, еще после первого трехстороннего конфликта, решил вернуть Юрия обратно. Казалось бы, зачем ему обычный пьянчуга-пенсионер? Тем более который никоим образом не может быть принужден к возвращению ил сотрудничеству. Ни за какие деньги Годунов бы сюда не вернулся. А, может, Юрий и сам лишь выжидал какого-то определенного момента, дабы самому внести ряд условий. Ричарда это знатно сломало. Еще никогда Шотет не промахивался так нелепо. Сам загнал себя в свою же ловушку, которую готовил для Годунова. Босс просто совсем не ожидал, что условие пройдохи окажется выше, черт возьми, чем сам господь бог, был бы он неладен при упоминании Юрия. Он даже представить не мог, что Годунов попросит... обычную силу. И уж тем более представить не мог, как все обернется в итоге. Мужчину было даже жаль какое-то время.
- А теперь "ой, как удобно", - состроил невинное личико исполнитель. - Шрайера же стопроцентно отпустят, потому что, во-первых, им не нужна огласка, во-вторых, потому что ты сам по себе очень харизматичный и убедительный ублюдок с кучей денег, связей, и прочей прелести, которая тебе в жизни определенно поможет! - В голосе слышалось уже плохо скрываемое негодование. - Ах да, а так же у тебя есть моя сила, которая в любой неисправной ситуации понадобится, чтобы зачистить все подчистую! А зачем было Шрайера сажать? Правильно! Чтобы тот подобрался поближе к сосуду, да жаль только, что не туда попал. Или туда? Ты наверняка и камеру ему сам выбирал, а, Юстициан?
Внезапный звук удара кулаком по столу заставляет Эрнеста испуганно дернуться от неожиданности, а говорящего заткнуться и чуть ли не запрыгнуть к нему на колени, лишь бы в случае чего маленького-и-хрупкого его защитил Штольц. Как никак, он даже его собаку тискал, это почти очень близкие отношения. Сложно было поверить, что у такого человека самый обычный йоркширский терьер, но в этой жизни случается всякое. Сейчас в жизни исполнителя случился заведенный Ричард, на данный момент пытающийся отдышаться, и удерживая сжатый кулак на месте. От него по столешнице расползлась пара заметных трещин. Эрнест, покосившись н перепуганного исполнителя, который меньше минуты назад был воплощением вселенского ужаса, на всякий случай прокашлялся, уточняя:
- Может, не будем все-таки портить рабочее имущество? - На удивление Ричард его услышал, выдохнув тихое "Да, ты прав", и второй рукой потер ушибленную кисть, чуть морщась от неприятных - после удара - ощущений.
- Я рад, что ты так хорошо разбираешься в ситуации. - Произнес Шотет пронзительным взглядом смерив провокатора. - Но все же не вся твоя картина верна. Пятном является то, что на холсте с изображением Шперцон замазан для всех, и за слоем краски я его тоже не вижу. - Хмуро подметил он. - Я не знаю, в какой он камере, и есть ли там вообще камеры, но понимаю, что ты собираешься дорваться только до того, чтобы придти на территорию и всех перерезать. Но сделать этого я не могу позволить.
Эрнесту вновь стало не по себе, а исполнителя, кажется, подобное обидело.
- Это еще почему?
- Там, скажем так, есть то, что разрушать просто опасно для жизни и чересчур халатно. - Шотет сжал губы в тонкую полоску, отчего его собственное лицо стало напоминать посмертную маску. - Ты же знаешь, что Шрайер не играет абсолютно никакой роли под куполом этого цирка.
- Знаю. - Кивнул исполнитель, понимая, по какой причине ему не позволят устроить поножовщину. - Тебе нужны банки.
Просто пробирки, хранящиеся где-то в надежном месте. И хотя бы один восприимчивый, который не принимая в спектакле реального участия позволит сделать его грандиозным.
***
- Ньют, мне скучно.
- Я очень за тебя рад...
- Нет, ты не понимаешь! Мне очень скучно!
- Ага, да... Сходи... попей кофе...
- Кент, ты меня вообще слушаешь? - Обескураженно замер Тео, прекратив свой поток обиженных речей, и даже подошел ближе к дивану, чтобы заглянуть за спинку и увидеть то, что этому месту несвойственно. Ньют, кажется, дремал. Рабочий день заканчивается через три часа. В смысле? - Господи боже мой! - На лбу майора выступила испарина, будто он только что на приличной скорости пробежал марафон, первым придя к финишу. Тео в отчаянии заметался по комнате в поисках хотя бы одной ручки и листа, которые практически никогда нельзя было найти, когда они так нужны. - У тебя жар? Тебе плохо? Ты умираешь?! - Наконец схватив какую то забытую всеми тетрадь, что пылилась на одной из полок, Шинья подскочил к капитану, с беспокойством рассматривая его, глядя сверху вниз. - Мне записать твою последнюю волю?!
Мужчина приоткрыл один глаз, покосившись на бушующего коллегу, и заметив, что тот всерьез испугался, обреченно вздохнул, окончательно приходя в себя и смотря в потолок. Перед глазами немного прояснилось, по сравнению с тем, что было около получаса назад - все отлично. В голове все еще был туман, отдающий свинцом где-то в районе затылка, не позволяющий принять вертикальное положение. Кент толком не помнил, как вообще лег.
- Тео, просто вспомни, что я тоже человек, а не робот. - Устало произнес мужчина, прикрыв глаза предплечьем.
- Вот именно поэтому ты умрешь! - Опять засуетился Тео, прежде чем полезть проверять у капитана пульс. - А я тебе говорил, что у трудоголизма и алкоголизма много общего!
- Например окончание... - Шинья постарался сделать вид, что не обратил внимания на скептичный комментарий.
- Например то, что это зависимость! Вот видишь, у тебя уже это... - Мужчина пощелкал пальцами, нервно закусив губу и думая о том, что привести в пример, чтобы Ньют не смог это оспорить. - Похмелье началось! Вот вчера наработался, поспал, и все! Но тебе тут уже не поможет опохмел дополнительной работой, Ньют, ты уже, если честно, похож на труп! - Отметив ранее незамеченную нездоровую бледность на лице капитана, Тео нахмурился, осторожно опускаясь на край дивана, сдвинув ноги блондина. - А если серьезно, Кент,что за хрень с тобой происходит? Нет, я понимаю, день рождения был и вся остальная муть, но учитывая, что ты не позвал меня отмечать, ты и не отмечал. А больше у тебя друзей нет. - Констатировал Шинья самодовольно. - Да и вообще, если учитывать, что сразу после этого Новый год стукнул, то...
- Я не отмечал ни то, ни другое. - Вздохнул Кент, все же глядя на товарища из-под приподнятой над глазами руки, чтобы свет помещения не вынуждал щуриться.
- Кошмар, а салаты? - Кто о чем, а Шинья о еде. У Ньюта все же хватило сил на вымученную слабую улыбку. - А мандарины?
- Если честно я просто лег спать в девять вечера, потом проснулся попить воды под речь президента, даже не знаю, как так удачно успел... - Мужчина вспомнил, что когда зашел на кухню и включил телевизор, просто чтобы понять, что этот день не был его галлюцинацией, за окном уже вовсю шумели салюты и орали бегающие дети. Форточка была чуть приоткрыта, так что слышал он все хорошо. - Ну а потом пошел обратно спать.
- Как скучно ты живешь для человека, который родился перед новогодней ночью. - Скис Шинья, складывая руки на груди в противящемся жесте. - Ты в один день два праздника можешь отметить, а ты ничего не отмечаешь. Нет, ты реально что ли не ел селедку?
- За всю свою жизнь я готовил что-то на праздник всего пару раз. - Уклончиво ответил Ньют прикрывая глаза. - Это было еще даже до нашего с тобой знакомства.
- Капец, я даже не помню, когда мы познакомились. - Честно замечает Шинья запуская руку в несобранные сегодня волосы. Краска начала потихоньку облезать, отчего те стали тусклее, и уже виднелись корни. - Будто всю жизнь тебя знал, да и фотки кринжовые тоже есть...
- О нет, удали их... - Кент вновь закрыл лицо ладонями, понимая, на какие именно фотографии сейчас собрался жаловаться майор. - Я не пил, но не помню, как сегодня добирался на работу. Все как в тумане.
Мужчина тут же почувствовал чужую прохладную ладонь на своем лбу, изумленно вытаращившись на Тео, чье лицо сейчас выражало идентичную ему эмоцию.
- Нет, ну ясен хрен у тебя температура, ты как из квартиры вышел вообще?
- Через дверь...
Судя по тому, что Тео промолчал, вопрос был не столько риторический, сколько образный, а Ньют и здесь умудрился превратить все в неловкую для спрашивающего ситуацию.
- Нет, ну ты серьезно никак не отмечал вообще?
- Я получил сообщение от тебя, еще от пары людей, с наступающим от Тома... - Чему Кент даже удивился. Он вообще не ожидал, что мужчина(как, в принципе, и многие знакомые капитана) скинет ему открытку. Отчего то казалось, что сам Кэлерм в тот момент ехал в машине, вернее сказать стоял в пробке, с привычным хмурым выражением на лице матеря проклятый праздник и пытаясь добраться до дома, поэтому и вспомнил о вынужденном коллеге. Ньюту в тот день подобное показалось забавным. - Ну и все. Это был очередной обычный выходной, который я предпочел провести в кровати.
- Один? - Скептично поинтересовался Тео, не понимая, почему из всех людей выделили только его и Тома. Сам Шинья в выходной проснулся только в обед, сходил покидать снежками в подростков на площадке, сойдя за своего, накрошил оливье как сумел, и по заснеженной улице поплелся на остановку, так как Нейтан и Кодо договорились встретить его возле станции. На кой черт нужно было ехать отмечать в другой город, протрясшись в забитой электричке около часа, майор так и не понял. Каэра приглашал и Ньюта, но тот вежливо отказался, не имея никакого желания тащиться в такую даль ради того, чтобы выпить в хорошей компании. В этом плане Кент, безусловно, был домоседом.
- В обнимку с ноутбуком и бумагами.
- А, ну да, конечно...
- На улице был лютый мороз, а ходить в магазин тридцать первого декабря - самоубийство. - Констатировал Кент, наконец поднимаясь. - Конечно я сидел дома. Если тебя успокоит то, что я позволил себе посмотреть какой-то первый попавшийся сериал, то...
- Нет, Кент, меня это никак не успокоит, потому что у тебя температура. - Тут же поджал губы Шинья, которого мужчина потревожил своим желанием встать. Майор нехотя подвинулся, меняя положение, и позволяя Ньюту сесть как положено, свесив ноги вниз. - По хорошему, будь ты моим подчиненным, я бы отослал тебя домой, но ты же ведь и там дорвешься до своих обожаемых бумаг. А заболеть прямо перед тем, как я пойду в ведомство, дабы добиться повторного суда Шрайера, уже для снятия обвинений... Ты вообще меня не ценишь. Я год батрачил, помимо основной работы, чтобы разобраться с этой дрянью, а ты хочешь просто взять, и слечь с какой-нибудь пневмонией? Просто взять, и слечь?
Слышать брань Тео, понимая, что тот всерьез беспокоиться, было не в новинку. Майор часто начинал заводиться, стоило Кенту "загнать себя в гроб этой работой", а потом страдать от переутомления или головных болей. Чаще всего, конечно, никаких последствий мужчина не получал, но теперь был уверен, что ему и правда нездоровится. Возможно, виной тому была все чаще появляющаяся боль в области сердца, или же наоборот - он просто простудился. Ньют не мог вспомнить последний раз, когда был на больничном, словно это было очень много лет назад.
- Не хочу. - Мужчина покачал головой, покосившись на Тео, который выглядел обиженным и словно еж превратился в дерганый колючий клубок. - Тем более, что меня тоже крайне интересует Шперцон. Параллельно с тобой я тоже поднимал некоторые материалы, которые довелось возможным получить от департамента... - Взгляд Шиньи стал заинтересованным, но сам он не спешил набрасываться на капитана с вопросами, находясь в состоянии "я очень обиделся". - Так что вполне вероятно, что...
- Слушай, за все время нашей работы здесь в Шперцон попало всего три человека. - Прервал поток его речи что-то вспомнивший Тео, оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого не появилось - С две тысячи восьмого года лишь двое людей, если учитывать Шрайера, были буквально засунуты туда просто... так? Вернее, засунуты туда с нашим участием. - Под "нашим участием" Тео имел ввиду то, что дело посаженного человека попадало к ним. Когда среди причастных к делу находились обычные гражданские - его обязательно передавали в бюро, но лишь три исхода закончились заключением в Шперцоне. Один из них был не столько косвенным, сколько непонятным даже Ньюту. Будто они разбирались с делом человека, которого даже не было на самом деле. В той ситуации не было ни толкового суда, ни расследования... Шперцон с годами вызывал у капитана все больше вопросов.
- Если так подумать, то вина Шрайера только в том, что он каким-то образом сотрудничал с мафией, и оказался не в том месте не в то время. - Заметил Кент. - Смерть Данта действительно наступила в результате повреждения черепа, но это не связано с ударом молотком. Ему сломали челюсть, вероятно, уже в тот момент наступил болевой шок, а затем его просо "достреляли".
- Меня куда больше интересует то, каким макаром ему присудили то, чего вообще толком не было. - Тео насупился, обеспокоенный этим вопросом. Это единственное, на что он не смог найти ответ. С одной стороны даже хорошо, что когда дело доходит до мафии, приходят к Ньюту лично. Шинья, вероятно, знает о Кеннете Кроули, но только как о главе вооруженного подразделения. Этот человек прекрасно умеет убеждать. Кент же не понимал, что его самого напрягает больше: то, что он прекрасно понимает, когда на него пытаются воздействовать, или то, какие взгляды он получает, когда до воздействующих доходит очевидная истина. Единственное, что Ньют знал точно - это внешность их главы. Мужчина прекрасно понимал, что тот наверняка подставной, но весь сюр случился в их первую личную встречу. Кент догадывался о том, что среди мафиози есть те, кто способен как-то корректировать память и тому подобное, так что скорее всего Эш ожидал, что после разговора в далеком две тысячи девятом капитану просто "затемнят" часть разума, и он забудет внешность людей и многое другое, касающееся той встречи. В итоге Ньют по сей день помнил всех поголовно. Сам Эш, который ходил под чужой личиной, но Кент, в силу своей особенности, не мог этого увидеть, что было существенным минусом, был достаточно высоким брюнетом с правильными чертами лица, отчего то кажущимися деформированными. Возможно, это особенность его ультимейта, которая все же отражалась в восприятии невменяемого Кента. Эш не просто накладывал на себя облик, он вполне себе был способен видоизменять свою внешность на физическом уровне. Вероятно, это чем то напоминало оборотничество. Ньют знал об ультимейтах не так много, как хотелось бы, но в основном эти знания ему были нужны для работы и понимания, как от этого всего огородить обычных гражданских. Был и такой человек, как Лич, который свое лицо прятал за вполне себе реальной маской, и был явно старше своего образа, состоящего из мешковатой одежды и высокого, в какой то степени мягкого голоса. Скорее всего, у него была проблема, как и у Тео. Ньют до сих пор помнил, как Лич обескураженно таращился на него своим единственным видимым серым глазом, явно не готовый к тому, что все им предпринятое не подействует. Как понял Кент, исполнитель мог "выбить" человека из реальности посредством зрительного контакта и произнесенного имени. Капитан думал, что это очень похоже на гипноз. Каждый раз мужчину все сильнее и сильнее интересовало происходящее, но он никогда не доходил до фанатизма. Иногда становилось не по себе от того, что о подобном могли узнать обычные люди. Хотя, определенно, кто-то, как и сам Ньют, мог быть в курсе происходящего. Но если обычным людям в голову взбредет получить хотя бы малую долю этого ужаса... А ведь определенно - взбредет. Кто же не захочет возвыситься над другими, получив нечто "особенное", если сам Кент порой жалел, что не мог залезть людям в голову, как тот же Шинья. Но, в целом, если так подумать... "А ведь если их лишить этой силы, то что они смогут сделать, привыкнув, вероятно, чуть ли не с рождения пользоваться ей?..". Кента пугал именно такой расклад. Сам он полагался только на свой опыт, знания, и умения, приобретенные в процессе жизни ценой постоянных проб и ошибок. Но ультимейты... Если кого-то из них лишить привычной силы, будет ли это подобно ампутации ведущей конечности у человека?
У Шиньи о подобном спрашивать было бесполезно, как и многих знакомых ультимейтов Кента. Ни один из них не был специалистом в этой области, и просто жил, принимая это как данность. Хотя многих объединяло одно. Родители тоже входи в круг носителей сил, и именно от них дети узнавали о том, что с ними что-то "не так". Если верить словам Каэры, которого растила весьма консервативная семья, где чли традиции и обычаи, он с самого раннего детства знал, кем являлся, но говорить об этом "вне" дома было строго запрещено. Понятием "дом" являлось отнюдь не жилище, а определенный круг лиц. Причем коренным японцем являлся именно отец Кодо, а мать была европейкой, и именно ее черты унаследовал сын. Но вести разговоры о "подобном" можно было только в "доме" отца. Лейтенант не особо вдавался в подробности историй о своем детстве и юности, и лишь сказал, что о своем ультимейте узнал лет в четырнадцать, когда умерла, как он ее назвал - "мать матери". У гроба, при прощании, Каэра увидел ее смерть ее глазами, после чего около недели не мог прийти в себя. Он смотрел на все не со стороны. После подобного инцидента Кент стал задумываться, а точно ли не с магией имеет дела. Может быть, какое-то шаманство? И почему тогда, собственно, не все люди являются ультимейтами? Отчего среди них есть те, кто застыл между небом и землей, и зовутся рецептивами? В федерации Ньют никогда не получал ответов. Зато всегда был Адамс, который постоянно пытался достать сослуживца, выказывая свое эгоистичное эго и пытаясь доказать превосходство, хотя тоже был обычным человеком, которому просто повезло. Ньют хотел просто работать.
- Кент, ты опять уснул.
- Разве?
- Угу. - Мужчина пришел в себя, осознав, что лежит, но уже откинувшись на спинку дивана.
- Тебя укачало от моей болтовни?
- Вряд ли. Скорее всего, я просто задумался о деле Шрайера. - Кент вновь задумался над тем, стоит ли брать отгул посреди рабочей недели, особенно после длинных выходных. Возможно, его и считали человеком, который работает без устали день и ночь, но, если так подумать, уснуть прямо перед клиентом куда хуже. - На самом деле несостыковки были и на первый взгляд, но их нужно было еще доказать. Признаться честно, я до сих пор удивлен тому, что тебя приняли и выслушали. Но нет никакой уверенности в том, что Шрайера "отдадут" просто так, позволив забыть все, произошедшее та...
- А вот тут ты не прав, Ньют. - Тео на данный момент был как никогда серьезен, внезапно доставая телефон из кармана штанов. Майор определенно что-то искал. - Вот. - Сунув мобильник в руки Кента он пояснил: - Это... скажем так, фотографии... "замыленных" дел прошлых лет. В Шперцоне никогда не было более четырехсот заключенных. Возможно - и того меньше. Тем более если брать в расчет то, что раньше это была вовсе не тюрьма, а научно-исследовательский центр, где просто работали люди. - На экране мерцало изображение какой-то старой газетной статьи. Бумага пожелтела от времени, а часть была словно вырвана из общего большого куска. Кент впервые впал в ступор, услышав Тео. Такого не было никогда, даже когда майор нес совершенно невменяемые вещи. Шинья только что... что?
- Откуда...
- У меня свои источники. - Вновь взъелся мужчина, отведя взгляд, а Ньют моментально нахмурился, ощущая подступающую тревогу. Сердце болезненно ударилось о ребра, намекая, что пора принять очередную порцию валерьянки.
- Тео, это уже не смешно... - Не смешно для Ньюта было не только только что услышанная информация, о которой он никогда раньше не знал. Восемь лет, даже больше, проработал в высших органах и не знал... - Откуда, черт возьми, ты это взял? Какие источники? Неужели ты...
- Если вы будете так орать... - Кент и Шинья синхронно вздрогнули, одновременно подскочив с дивана и развернувшись к вошедшему человеку. Рука капитана лежала на защелкнутой кобуре, которую в служебное рабочее время мужчина снимал довольно редко, майор же тянулся к складному ножу, находящемуся в кармане. - Вас не только в Шперцоне, вас везде услышат, и новости об утечке информации долетят до небес, на которых засело руководство. - Том скучающим взглядом смерил напряженного Ньюта, кивнув внезапно успокоившемуся Тео, который понял, что вошедший опасности не представляет. Кэлерм пожал плечами, игнорируя то, что его прямо сейчас могли застрелить, и совершенно спокойно, как будто так и надо, пошел к кулеру, чтобы налить себе воды. Кент с еще большей растерянностью посмотрел на Тео, с легким ужасом для себя осознавая, что именно за "свой источник" нашел коллега.
- Тео, только не говори, что ты связался с мафией! - Почти обреченно уточнил Кент на удивление твердым голосом, все еще готовясь выхватить пистолет в любой момент, пока Шинья вытаращился на него, как на ополоумевшего.
- Ньют, какая мафия? У тебя совсем горячка? - Растерялся майор, с опаской косясь на руки Кента. - Да, я немного оплошал, когда не сказал тебе, но мы с Томом... - В какой момент майор стал работать с Томом? С какого момента вообще их сотрудничество как коллег превратилось в "мы"? Добивало лишь то, что Шинья при всем желании не смог бы осознать, что человек, сейчас спокойно пьющий воду в углу комнаты, и смотрящий на пустующую зимнюю улицу, является одним из наемников Мафии. Кент наконец то понял. У Кила была способность Лича. Каким образом это работало он не знал, но все признаки сходства налицо. То, как он в самый первый раз зашел в квартиру, то, как нашел его у майора, а тот благополучно забыл о нежданном госте уже через пару дней, будто выбросив эту информацию из своей головы, то, как Кил заслонял его собой от лишних глаз у той треклятой стены, и это получилось отнюдь не благодаря его темной одежде...
- Кент, ты реально сейчас инфаркт словишь. - Внезапно Том сам обернулся к нему, выглядя весьма обеспокоенным. Мужчина чувствовал, как в помещении резко возросло напряжение, гудящее в воздухе и делающее его до невозможности тяжелым. Отдаленно до отдельных участков мозга доносился сбивчивый стук чужого сердца, смешанный с исходящей угрозой, которую обычно источали охотники, стоящие почти вплотную к опасному зверю, что мог воспользоваться своими клыками и когтями, бросившись на ловца в любой момент. Загнанное животное всегда было самым опасным. Кент почувствовал каплю пота, стекающую по виску и вызывающую толпу мурашек по спине, будто вместо скатывающейся влаги кто то вел острым лезвием по коже, желая содрать ее впоследствии, дабы обнажить все внутренности и вывернуть уже неживое тело наизнанку. Том нелепо уставился на дуло пистолета, направленное на него. Шинья смотрел на происходящее безмолвно, но явно с тихим ужасом. - Кент, у тебя участился пульс до ужаса, это не смешно...
- Откуда тебе это знать? Это и есть твой ультимейт?
- Ньют, я тебе, безусловно, доверяю... - Встрял замешанный Тео. - Но сейчас я нихрена не понимаю. - Он не сомневался в компетентности капитана, и всегда полагался на его чутье, потому что Кента оно никогда не подводило. Но сам Шинья сейчас не знал, что и думать в сложившейся ситуации. Это все из-за того, что Том вкинул торию о Шперцоне, а Тео, до которого в час ночи резко дошло, что она логичная, полез ее проверять? Да, в какой-то степени это все выглядит очень подозрительно, но прежде чем на слово верить лейтенанту, который оказался чрезмерно умным, Шинья проштудировал его досье и документы с места работы. Все идеально чисто, есть подтверждения от его других коллег, а подстроить подобное в крайней степени просто нереально. Возможен вариант того, что все это всерьез постановка, но... Это кем нужно быть, чтобы провернуть все подобным образом. Том переживал. И майор понимал это прекрасно. Причем мужчину тревожило явно не то, что прямо сейчас его держат на прицеле. Тео не зря славился своей способностью влезать людям в голову. Он был далек от чтения мыслей, но все же подмечал чуть больше, чем могли себе позволить обычные люди.
"Да что, мать вашу, происходит?.." Кил думал только о том, что сложившаяся ситуация его поражает. Даже, в какой то степени, пугает. Пугал не сам капитан, не то, что он, вероятно, где-то оплошал. Но смутные воспоминания о каком-то минувшем дне всплыли в памяти, заставляя занервничать еще сильнее.
Кент часто пах не только архивными бумагами и порошком. Та примесь - это корвалол.
Так пахла Элла в их последнюю встречу.
- На тебя же... не действуют ультимейты... верно? - Негромко интересуется Том, слепо уставившись в пол и даже подняв руки, как того наверняка хотел бы капитан. И Кент наверняка подумал, что этот вопрос адресован ему самому. Отнюдь. Наемник Кил просто знал, кто такой Мастер. "Да... быть того не может..." мысли в голове тут же спутались, собираясь в единый плотный узел, и перекручиваясь так, что мужчина понять толком не мог, отчего подумал о бывшем главе третьего подразделения. На Ньюта не действуют силы. Не действуют же? - Кому... Кому еще могло понадобиться тебя убрать?.. - Том вскинул голову, внимательно вглядываясь в чужие глаза напротив.
- ТАК МАТЬ ВАШУ! - Все же не выдерживает Тео, срываясь с места и вставая между мужчинами, хотя расстояние "между"и так достаточно большое. Физическое. На секунду Ньюту кажется, что рука, сжимающая пистолет, дрогнула. Кент редко ощущал подобное, почти никогда, но... Том говорил искренне? Нельзя больше так глупо попадаться на подобные провокации манипуляторов из мафии, но... Он знал, он помнил, это до боли впилось в сознание. Каждый взгляд, жест, слово - раньше казавшееся настоящим, но на самом деле до ужаса наигранное, даже переигранное настолько, что нельзя не поверить, ведь работал воистину мастер. Мастер... Ньют все же опускает пистолет, отчего Шинья облегченно вздыхает, но в следующий момент оказывается мягко отодвинут рукой капитана в сторону, пока тот в несколько шагов преодолевает расстояние до Томаса, резко выбрасывая освободившуюся руку вперед и хватая ошарашенного брюнета за воротник, дернув на себя. В этот раз выше кажется он. Возможно, потому что у Кэлерма подогнулись ноги. Смотреть на капитана снизу вверх неудобно. Том еще раз думает, что из мужчины бы вышел прекрасный мафиози, за которым бы несомненно пошли люди. Но сейчас брюнет не может ни двинуться, ни как-то исправить свое ущемленное положение, боясь пошатнуться и нелепо рухнуть в сторону, валя Кента следом. У него хорошая хватка. Кэлерм все же не может не проводить параллель с федералами - те так же грубовато хватают на допросах, не позволяя сделать лишнего движения. Даже у самого изворотливого и грациозного убийцы не останется вариантов вырваться так, чтобы это вышло более менее хорошо. Тому просто остается лишь следить за чужими глазами, понимая. что слухи не врали, и ему самому никогда не казалось - они всерьез серебряные. Не серые. Они блестят, подобно стали, и никоим образом не напоминают пустой, затягивающий в себя тусклый омут, коим на этот мир скучающе смотрел Лич, когда носил маску. Кэлерм сейчас ожидает чего угодно, вплоть до удара - будет вполне оправданно. Зато можно будет проверить, с какой силой этот спокойный с виду человек выбьет ему нос или зуб. Или позвонок...
Ньют смотрит долго, словно пытаясь прочесть на лице Тома что-то, что известно одному лишь ему. Это похоже на отпечаток на памяти, но в то же время это совершенно два разных человека.
- Виктор. Смит. - Пальцы сжимают ткань воротника сильнее, голос звучит отрывисто и ровно, как будто Ньют и вправду никогда не злится в полной мере. Зрачки Томаса сужаются, как у заинтригованной точкой лазера на стене кошки, а глаза начинают любопытно поблескивать в падающем свете люстры, как и полагается наемнику - обещая долгую и мучительную смерть. Мужчину слегка встряхивают, вынуждая неуверенно пошатнуться. - Мастер, о котором ты однажды вскользь упомянул. Его зовут Виктор Смит?
Ньют много читает и вмещает в своей голове такую кучу информации, что можно было бы создать из этих знаний целую отдельную библиотеку. Том однажды говорил о Мастере. Совсем мало, но этого хватило, чтобы запомнить его взгляд, когда речь зашла об этом человеке. Минуту назад мужчина посмотрел точно так же, явно находясь в своих воспоминаниях. А потом спросил, кому же будет выгодно его убрать. С соображалкой у Кента все было в порядке, сопоставить плавающие на поверхности догадки не составило труда. И теперь все зависело только от Тома. От человека, который прямо сейчас неотрывно смотрел на него.
- Нет. - Кент внезапно забывает, где находится, и как вообще получилась происходящая сейчас ситуация. Рука еще сильнее сдавливает воротник, натягивая на себя. Он помнит, как при малейшем подозрении на ложь их учили без раздумий прикладывать подозреваемого головой об стол, и так до тех пор, пока тот не скажет правду, даже если до нее придется додуматься самому. - Мастера зовут не так...
И Ньют ему верит. Считает себя безумцем, но верит. Верит мафиози. Снова. Но теперь он хотя бы знает, что это мафиози.
- Но ты не задал вопроса, кто это. - Кент поджимает губы, и Кил может поклясться. что видел, как у мужчины дернулся кадык. Значит, его интересует некий Виктор Смит? - Значит, ты знаешь, кто это. - Том молчит. Молчит, пару мгновений прожигая капитана взглядом, а после отводит глаза, чуть склонив голову, отчего растрепанная челка перекрывает обзор и ему, и Кенту, не позволяя вновь выйти на зрительный контакт. Ньют вздрагивает, когда видит, как на чужие губы наползает слабая улыбка. Вместо ответа. Она служит вместо того ужасного ответа, о котором Кент догадывался еще до того, как задал этот вопрос. Он клялся себе, что отпустил это прошлое эту роковую связь, ставшую фатальной ошибкой во всей его жизни. Он отпустил Виктора, а тот даже через столько лет напоминает о себе. Ньют был достаточно умным человеком и в свои юные годы, чтобы понять, что дружба не равна предательству, как бы Смит не пытался убедить его в обратном. Смит. - Ты знаешь, кто это? - Голос все же переходит на тон выше, но остается по прежнему ровным, не срываясь на командно-приказной.
- Да. - Произносит наконец мужчина, но в голове Кента это звучит как смертный приговор, который он сам себе подписал, подняв давно переворошенную от и до тему. Детектив разжимает руку, отходя на пару шагов, а Том, этого не ожидав, пошатывается, но умудряется удержать равновесие и распрямиться, вновь глядя на него. В этом взгляде нет ни надменности, ни насмешки или вызова. Кэлерм просто смотрит и ждет, порой сам не зная - чего именно. Он до сих пор не знает, чего можно ждать от Ньюта.
- Да кто такой, блять, этот ваш Виктор Смит?! - Не выдерживает подорвавшийся Тео, который не понимал, на работе он, или все таки со своими знакомыми в гей-клубе. - Ультимейт?! Восприимчивый?! Почему вы двое знаете что-то, чего не знаю я? Как обычно! - Сердито всплеснув руками, Тео понимает, что в одной из них все еще сжимает телефон, на который теперь устремилось два совершенно потерянных взгляда. - Что?!
- Ты это фотографировал? - Том скептично изгибает бровь, не понимая, чего вообще хотел майор, пока Ньют от подобного заявления давится воздухом, глядя то на Шинью, то на Кэлерма. - На кой черт оно тебе надо?
Тео же не выглядит виноватым. Наоборот, он начинает еще больше раздражатся, пряча мобильник в карман.
- А что по вашему я должен был делать? Сначала один... - Мужчина тычет раскрытой ладонью в сторону Ньюта. - Пытается завалить другого, который, в свою очередь внезапно, оказывается, знает что-то о Шперцоне! А потом это все перерастает в... В это! - Тео недвусмысленно хлопает себя рукой по карману, сдвинув брови. - И во всем, пусть и косвенно, участвует какой то Виктор Смит, о котором не знаю даже я, хотя Кента знаю огромное количество времени! - Шинья все же сбавляет обороты, начиная нервно коситься на какого-то слишком спокойного Ньюта, сложившего руки на груди и отбивающего носком ботинка странный, никому не известный ритм. - И вообще... у каждого порядочного человека...
- Тео.
- ...должно быть то, чем можно шантажировать своих друзей...
- Тео, не совершай ошибку.
- ...которые ему ничего не рассказывают. - Шинья исподлобья хмуро смотрит на капитана, понимая, что тот ему точно ничего не скажет. Вот как же бесит, когда твой друг это единственный человек, в чью голову тебе нет ходу. Ньют умудрился что-то скрывать все эти годы, конечно же Тео был раздосадован, но в большей мере заинтересован. Кэлерм нервно поправлял воротник водолазки, пытаясь расправить сбившиеся складки на одежде. А Кэлерм вообще был забавным, в его голову нельзя было попасть просто так. Шинья же вряд ли мог догадаться, что он уже много раз выделывал подобный трюк, а потом просто удачно обо всем забывал. Лич воистину безумный гений. - И вообще, возьму и скину это в рабочий чат.
Майор тут же побледнел, заметив на лице Кента добродушную улыбку, одновременно с этим слыша хруст костяшек сжатого кулака.
- Тео, ты ж знаешь, что я не буду ругаться или кричать. - Вздохнул Ньют, продолжая улыбаться и делая опасный шаг вперед, отчего Шинья ловко попятился к выходу. - Просто отдай мне телефон.
- Ты не знаешь пароль. - С нервной улыбкой воспротивился майор, оказавшись у двери и рывком распахивая ее, чтобы выскочить в коридор.
- Подберу минут за пять или десять. Ты меняешь его раз в неделю, так как часто палишься в клубах, но именно по этой же причине у тебя графический ключ с не более, чем четырьмя соединениями. - Кент уже подошел к двери, выглядывая за нее, а Том даже присвистнул, тут же заставив мужчину вздрогнуть и обернуться.
- И все-таки ты меня пугаешь. - Довольно ощерился Кил вновь отворачиваясь к кулеру.
- А с тобой мы потом поговорим. - Спокойно выдохнул детектив, потянув дверь, дабы последовать за подло сбежавшим майором.
- Ага... - Уже не слушая его бросил Том, но тут же добавил, что-то вспомнив и повернув голову в сторону закрывающейся двери. - Кент!
Ньют остановился, оставляя небольшую щель, через которую доносился звук, и уставился в пол. Интонация.
Когда не видишь перед собой наемника и мафиози, кажется, что общаешься с обычным человеком.
- С прошедшим.
***
Какой смысл оставаться в живых, если ты уже давно мертв, и не можешь ощущать ничего, кроме пожирающей день изо дня пустоты? Мужчина не замечает, как прокусывает губу до крови, вцепившись пальцами в волосы и сжимая их.
- Ты слишком громко думаешь. - Пробормотал Хедлер, ворочаясь на своей койке уже около получаса. Юй приноровился считать минуты, превратив это почти в ежедневный ритуал. Сейю засыпал быстро только после "отбоя", во все остальное время он чутко дремал или не мог устроиться, как, например, сейчас.
- Ты слишком громко скрипишь кроватью.
С того дня сокамерник больше не творил никаких сверхъестественных вещей, и мужчины произошедшее не обсуждали. На прогулках к Шрайеру стал часто подходить Ян, просто молча отсиживаясь рядом, и порой засыпая на чужом плече. Юй слышал, как тот сдавленно хрипит, будто его душат, или же начинает покрываться мурашками. Наверняка из-за кошмаров. Чаще всего стали пропадать Варминский и Рихтер, Сол за последнего переживал больше всего, потому что это был его единственный отбитый товарищ. Только он мог спокойно обсуждать с ним всякие дикости. Сейю же все негласно избегали, вероятно оттого, что того однажды забрали слишком надолго, и теперь многие думали, что его лишили остатков рассудка. Хедлера же в принципе ничего не волновало в этой жизни, и он никоим образом не изменился, если не считать того, что стал выглядеть здоровее. Шрайер все так же продолжал меняться с ним едой, что по прежнему вызывало недовольство у некоторых индивидов среди надзирателей, отчего мужчине спокойно могли врезать по ребрам, но, осознавая, что этот живой труп никак на побои не реагирует, и повеселиться не выйдет, их с Сейю оставляли в покое. Роман пытался докопаться Шрайера еще всего пару раз за все время, в основном же за ним наблюдал тот самый Карл, ранее занимающийся Фирсом. Фирс...
"Интересно, что все-таки произошло?".
- И все же... - Вновь начал Хедлер, в очередной раз перевернувшись. - У меня есть некоторые вопросы к твои двусмысленным завуалированным намекам...
- Чт... - Бездумно смотря в потолок, Шрайер внезапно почувствовал укол стыда, вновь заходясь слабо выраженным румянцем от негодования. - Как ты вообще можешь так спокойно говорить подобные вещи?..
Судя по тому, что Хедлер молчал, Юю следовало повернуться набок, чтобы на него посмотреть. Мужчина прекрасно понимал, что все действия соседа - провокация чистой воды, но так откровенно велся на них, будто ему было нечего делать. А ведь действительно - нечего. А Сейю как обычно улыбался, осознавая, что все его старания не были напрасны.
- А мне дадут диплом врача?
- Что?..
- Я хочу диплом врача.
"Ну как обычно. В Шперцоне можно хотеть все, что угодно, а этот дурень хочет диплом врача..." Юй обреченно закатил глаза, что получилось не очень хорошо и со стороны смотрелось наверняка странно.
- Может ты что-нибудь другое хочешь?
- Врача. - Как заезженная пластинка повторил Хедлер, а Юй, собиравшийся было спросить что-то еще, резко закрыл рот, чувствуя себя максимально странно.
Неловко вышло.
- Ну а... Да, тебе... он определенно нужен... - Нервно улыбнулся Юй, вспоминая, что Хедлер прикован. - Психиатр, желательно.
- Все они - аферисты. - Взъелся Хедлер, от скуки начав мучать замятую подушку и перекладывать ее под головой, вертя из сторону в сторону. - Я тоже могу сказать, что у тебя там... какая-нибудь депрессия затяжная, с попыткой суицида. Где мои деньги за консультацию? - Юй обреченно приподнял уголки губ, пытаясь вспомнить, когда он вообще последний раз слышал слово "деньги". Почти забыл, что это такое. Есть ли вообще смысл жить, если базовые вещи затерлись в сознании, подернувшись слепой пеленой? Может, выйдя отсюда, удается только продолжать существование? Хотя...
Юй неуверенно разглядывал беснующегося Сейю, понимая, что он бы точно смог жить, хотя бы потому что на все вещи смотрел очень просто. Бывало порой, конечно, что мужчину уносило куда-то не туда, и он становился либо до жути философом, либо личным психологом, но, в целом, устроиться бы смог. Возможно, даже оправиться от этого места. Ему же еще лет девять сидеть? А потом отпустят? "А я останусь тут. Один. Снова".
- Нет, ну ты действительно оправился, слушай, на твоем лице появилось хоть что-то, помимо выражения встречи с кирпичом... - Тишину, которая возникла, казалось, везде, и накалила нервы Шрайера до предела, внезапно разбил вдребезги обычный тихий смех. Впервые не истерический хохот, какой бывал у Хедлера во время приступов, не нервные смешки.... Бархатистый, звучный, и... искренний? Юй недоуменно обернулся к сокамернику, даже проведя ладонью по лицу, и не понимая, что такого насмешило Сейю прямо сейчас. Уточнять мужчина не счел нужным, просто смотря на то, как сосед пытается отдышаться, качая головой и убирая прилипшие ко лбу волосы. - Нет, правда. - Сказал Сейю окончательно успокоившись, и внимательно стал разглядывать Шрайера, отчего тот начал чувствовать себя, как под прицелом снайперской винтовки. Что он такого видит?
- Ты о чем вообще? Головой о спинку ударился? - Это могло бы быть травмоопасно.
- Нет. Это последствия твоего удара, кажется, стали отпускать. - Улыбнулся брюнет, продолжая с любопытством таращиться на Юя. - Когда ты только пришел, мне казалось, что ты станешь очередным безжизненным сухарем, который говорит от силы пять фраз в день и не способен общаться.
- У меня нет никакого желания говорить ни с кем, кроме тебя. - Вмешался в его монолог Шрайер. - Причины ты уже знаешь.
- Но тем не менее... - Хедлер вновь достаточно быстро порушил очередную его иллюзию. - Именно благодаря тому, что я так спокойно говорю подобные вещи, что для тебя не являлось нормальным и привычным, ты хоть как-то на это реагировал. - Юй замер. - Даже если сейчас для тебя это привычка... - Сейю сейчас действительно был похож на ребенка, сидя в позе лотоса на койке и счастливо улыбаясь, как будто то, о чем он сейчас говорил, было самым главным достижением в его жизни. - То ты сможешь жить. Просто потому что у тебя появилась привычка реагировать на странности и бред. А жизнь, по большей части, она и есть одна сплошная бредовая и странная штука...
- Нет, ну ты точно себя цепью во сне ударил... - Ошарашенно пролепетал Шрайер, собираясь подойти к сокамернику и потрогать его лоб, чтобы точно убедиться, что у него горячка, и нужно в лазарет.
- Нет, не правда. Я спокойно лежу. - Вновь вздохнул собеседник, качая головой. - Но я просто рад, что было весело. - Внезапно очень серьезно произнес мужчина, отчего Шрайеру стало еще больше не по себе. - Обычно здесь все умирают. Или теряются. Или их убивают. Ты же можешь просто пообещать мне одну вещь?
- Хедлер, у тебя все нормально? - Всерьез забеспокоился Юй. - У тебя там на твоей связи с богом помехи? Канал сбился? У тебя болит голова? - Шрайер почти подскочил, не понимая, что происходит, и чем он может помочь. Истерить и метаться сейчас смысла нет. Все равно, что кормить собаку пенопластом: либо не выйдет, либо ждет печальный исход. Мысленно прокручивая варианты, Шрайер пришел к выводу, что у Сейю просто разыгралась шиза, и он начал бредить уже наяву.
- Да все у меня хорошо. - Скривился брюнет, внезапно швырнув в собирающегося встать Юя подушкой. Та прилетела ему аккурат в лицо, но не сильно. Всяко лучше, чем об стену. - Послушай меня сейчас, и... Верни обратно. - Шрайер обреченно потянулся за отлетевшей вещью и кинул ее обратно мужчине. - Спасибо. О чем я говорил?
Юй непонимающе закрыл и открыл глаза. Вроде, Хедлер хотел врача, или что-то подобное, а потом начал нести несусветную ересь.
- Что-то про жизнь...
- А! - Сейю просиял, наконец собравшись с мыслями. - Точно! Моя просьба. Живи.
Именно в этот момент где-то на задворках разума Шрайра зазвенел тревожный звоночек, говорящий, что по хорошему сейчас нужно хватать Хедлера в охапку и валить как можно дальше из этого места. Своему чутью мужчина старался доверять, но... если бы отсюда можно было выбраться...
- Ты только сказал, что мое дело якобы на пересмотре. - Тихо пробормотал Юй, отведя взгляд. - Но даже это не... - Улыбка брюнета стаал какой-то грустной, но с лица все же не пропала, от чего Шрайеру стало только еще больше не по себе. - Да что с тобой такое? Тебе плохо?
- Нет. - Сейю покачал головой, глядя на запертую механическую дверь, из-за которой не было слышно ни звука. - Я просто рад, что узнал тебя.
- Нет, черт... - Юй растерянно моргнул, окончательно теряя связь с реальным миром. - Я, конечно, тоже рад, но твою мать, ты подыхать тут собрался? Хедлер, отставить... эту херню... Я еще не все твои анекдоты для маразматиков переслушал.... - Отчего то заместо привычной пустоты в груди появилось тянущее отчаяние, которое начало пугать еще больше. - Это...
Внезапный писк раздался откуда-то сбоку, как гром среди явного неба, напугав обычно безразличного мужчину до чертиков. Тот не обратил внимания на появившегося охранника, и только во все глаза уставился на Сейю, который выглядел довольно виноватым.
- Триста пятьдесят первый, на выход, без разговоров. - Пустой, будто механический голос ужасал не так, как новое ощущение, появившееся за столь долгое время впервые. Даже если он когда то и чувствовал подобное - сейчас уже не помнил. Придется учиться заново.
- Хедлер?! - Беспомощно перевел взгляд с надзирателя на сокамерника Юй, готовый заорать от странного, раздирающего ощущения. Но мужчина лишь помахал ему ладонью.
- До встречи, Юйчи.
- На выход. - повторил вошедший уже настойчивее, скрутив Шрайеру руки за спиной и буквально выволакивая из камеры.
Что происходит? Казалось, он уже ощущал это раньше. Будто неуловимая нить скользила по его руке, а он не мог поймать ее за кончик. Это.. воспоминание?
- Да что, черт возьми, происходит?! - Понимая, что ему сейчас что нибудь сломают, и наплевав на это простое осознание, Шрайер уже в лифте рванулся в сторону, резко развернувшись и, впечатавшись лопатками в холодную гладкую стену, уставился на надзирателя. Его не пристрелили в тот же момент. Человек в черной маске, напоминающей респиратор. Юй видел его впервые.
- Какая именно часть из фразы "без разговоров" вам была не ясна, триста пятьдесят первый? - Но прежде чем Шрайер успе что-то сказать... - Вас желает видеть руководство. Радуйтесь, что именно по его приказы вы до сих пор целы.
Когда это надзиратели стали обращаться к заключенным на "вы"?
"Какое, твою мать, руководство?". Дело на пересмотре?
Шперцон не так идеален, как кажется?
***
- Я уверен, что его не застрелят. - Весьма позитивно сообщил Сейю сам себе, оставшись в привычном на протяжении десяти лет одиночестве. Улыбка тут же сошла с лица, а с губ сорвался замученный, усталый вздох, после чего мужчина предпочел без чувств рухнуть на жесткий матрас, обхватив подушку руками и спрятав в ней лицо.
Это помогло избавиться от осточертевшего освещения и провалиться в спасительную темноту, а затем в очередной беспокойный сон, коих наверняка предстоит увидеть еще много.