«Мариш, ты не жди меня, ложись. ДТП везут, ребятам помочь надо».
Не успела Нарочинская осознать, что расстроилась, как экран телефона мигнул второй раз:
«И не дуйся. Зато выспишься без меня :*».
— Ну надо же, — вслух подумала она, — Брагин освоил смайлики.
Пальцы тем временем набирали ответ:
«Держу за вас кулачки».
Несмотря на то, что с Олегом они действительно никогда не ложились спать вовремя (точнее ложились, конечно, но с другими целями), Марина заметила, что стала лучше спать и высыпаться за меньшее количество часов.
Видимо, причина была в положительных эмоциях и приятных ощущениях, которые дарил ей этот мужчина. А на храп Брагина, который, кажется, иногда слышали даже соседи, Нарочинская уже научилась не обращать внимания.
Они не жили вместе, но обитали друг у друга гораздо чаще, нежели существовали поодиночке. И, в принципе, обоих все устраивало. Если только не рушились, как сегодня, заранее намеченные планы.
«Можно подумать, ты сама бы не осталась в такой ситуации».
***
В семь утра дверь в квартиру Нарочинской тихо открылась. Но вместо человека в прихожей появились гелиевые шары в подозрительно большом количестве.
Мужчина, зашедший следом, старался двигаться бесшумно, насколько позволяли габариты, врожденное отсутствие грациозности и куча вещей в руках. Впрочем, о тумбочку он все равно запнулся.
Расставив все принесенное в гостиной, Брагин заглянул в спальню. И застыл.
Спящая Марина была нежной, как облачко, и вкусной, как сладкая вата. Хотелось взять ее на руки и вдавить в себя, зацеловать до умопомрачения, спрятать, чтобы никто, кроме него, больше не увидел.
Но сейчас было рано. Нарочинская имела право выспаться, особенно сегодня.
Олег вздохнул глубже обычного и направился в душ.
Через час Марина вышла из спальни и, замерев, озадаченно заморгала. Вся гостиная была украшена шарами разных форм и размеров — женщина несколько раз попыталась их сосчитать, но все время сбивалась. На столе стоял запредельно вкусно пахнущий и выглядящий как картинка завтрак. Рядом с ним возвышался внушительный букет из бело-розовых тюльпанов.
Мужчина, неожиданно обнявший Нарочинскую со спины, остался доволен произведенным эффектом:
— С днем рождения, моя хорошая, — Олег начал целовать Марину за ушком, из-за чего по ее коже поползли предательские мурашки. Хотя, если честно, они у Нарочинской появлялись от большинства действий Брагина.
— Олег, — растроганно произнесла она, накрывая ладони мужчины своими. — Когда ты успел? Ты с работы? — она повернула голову в попытке заглянуть ему в глаза и тут же получила нежнейший поцелуй в губы. Который ожидаемо затянулся…
— Как в Склифе дела? Ты хоть немного поспал? — вообще-то Марина была в курсе, что за подарки принято благодарить. Но сейчас так растерялась, что на автомате завела привычную шарманку.
Брагин, к счастью, это понимал:
— Все хорошо, — он развернул женщину к себе, прикоснулся носом к ее носику и блаженно прикрыл глаза, когда Нарочинская начала тереться своим личиком о его. — Всех спасли к двум, спал там, потом к тебе приехал.
Марина несколько раз поцеловала его в шею:
— Это уже лучший день рождения за последние годы.
От ее признания у Олега сердце екнуло и забилось быстрее. Мужчина постарался взять себя в руки:
— Это еще не все, — он лукаво улыбнулся.
Женщина тоже не сдержала улыбки:
— Брагин, ты меня пугаешь.
— Еще не вечер, Мариш. Все хорошо будет.
***
Они почти доели, когда Олегу в голову явно пришла какая-то мысль. Мысль, которая однозначно ему понравилась, — это было видно по чертикам, появившимся в темных глазах.
Нарочинская отложила вилку:
— Ну?
— Чего? — прикинулся шлангом он.
Она не повелась:
— Удиви меня. Знаю я эти твои взгляды, Брагин, не выделывайся.
Он широко улыбнулся и хитро-хитро сощурился:
— Да я просто посчитал кое-что, — он сделал паузу, явно набивая себе цену. На Марину это не произвело должного впечатления: она пожала плечами и снова взялась за столовый прибор.
А ее персональный факир, поняв, что фокус не удался, соизволил перейти к сути:
— Знаешь, какой день будет через два дня?
— Мм… Пятница?
Олега этот ответ не устроил: он отобрал у Нарочинской вилку и пересадил женщину себе на колени.
— Ты че дуришь? — удивилась она. — Что за день-то?
Он сногсшибательно улыбнулся:
— Годовщина нашего первого дежурства. Я и не подозревал тогда, что в тебе столько талантов, — через паузу добавил он, увидев отчетливое смущение на лице Марины.
Нарочинская усмехнулась и отвела взгляд в сторону. Ну да, то рандеву случилось вскоре после предыдущего дня рождения. Только ей тогда было совсем не до праздника. Да и дату дежурства она, в отличие от романтика-Брагина, не запомнила. Правда она тогда и романтиком его не считала.
— Не знала, что твоя сентиментальность и на такие вещи тоже распространяется, — Марина погладила мужчину по затылку, а Олег зарылся лицом ей в шею, покрывая мягкую кожу поцелуями.
— Да наповал меня сразила, как забыть такое. Я вообще думал, что ты цаца, которая не любит всех людей, кто не пациенты.
— Я думала, что ты — самодовольный индюк. Бесил жутко! — с улыбкой парировала Нарочинская.
Брагин снова посмотрел на нее, сделав бровки домиком:
— Да? А я-то решил, что ты сразу посчитала меня неотразимым, но всячески это скрывала, — за осторожными шутками спрашивал о важном, боясь ступать на этот лед. Не ступать уже не получалось.
Марина покачала головой из стороны в сторону:
— Если бы ты был таким, каким показался в начале, у нас бы ничего не вышло.
Брагин стер улыбку:
— Не жалеешь хоть? — карие глаза встревоженно изучали женское лицо.
— Неа, — Марина прислонилась лбом к его лбу.
Мужчина с явным облегчением выдохнул и снова улыбнулся:
— Я бы повторил, — мечтательно протянул он, поймал недоуменный взгляд и пояснил. — Закрылся бы с тобой в ординаторской. Или в палате какой-нибудь, во.
— Вместе с пациентом? — именинница хмыкнула.
— Че с пациентом-то, — почти обиделся Олег. — Только с тобой.
Женщина рассмеялась:
— Ой, дурак. Не вздумай даже.
— А то что? — живо заинтересовался Брагин, играя бровями. Кажется, уже продумывал стратегию осуществления своей задумки. И Нарочинская это поняла. И ей это очень не понравилось:
— Брагин, нет. Я тебе такой скандал учиню!
Олег подул ей в лицо, с удовольствием наблюдая, как она прикрывает глаза:
— Ну, скандал, так скандал, — он снова приподнял женщину и усадил обратно. И, прежде чем Марина успела понять, что происходит, велел. — Глазки закрывай, пока я добрый.
Нарочинская послушалась и уже через минуту получила в руки какую-то мягкую коробочку. Дождавшись разрешения, открыла глаза, а затем и футляр. Внутри лежали изящные сережки с жемчугом — ее любимым драгоценным камнем.
Ей вообще было дорого все, связанное с морем. И это несмотря на то, что плавать Марина так и не научилась. Видимо, эта любовь передалась ей от отца, который и имя дочери выбрал, исходя из своих чувств к стихии.
Нарочинская зачем-то погладила украшения и подняла на Олега радостный взгляд:
— Спасибо, очень красивые.
Он неожиданно мягко улыбнулся и потянул женщину на себя:
— Ты красивее.
Они снова начали тереться лицами:
— Мариш, — голос Брагина звучал очень хрипло, словно мужчина волновался. — Я рад, что мы вместе, — он прикрыл глаза и крепче обнял Нарочинскую. — Слышишь?
Марина непроизвольно затаила дыхание. На ее памяти Олег чуть ли не впервые озвучил свое отношение к их роману, еще и не прибегая к привычной маске балагура. Она не представляла, сколько усилий ему пришлось для этого приложить. Знала, что говорить о чувствах Брагин просто не умеет.
Впрочем, мужчина быстренько вернул себе привычное выражение физиономии и вкрадчиво предупредил:
— Если ты будешь так на меня смотреть, мы не попадем на работу.
— Почему?
— Потому что я запру тебя в спальне.
Именинница фыркнула:
— В гордом одиночестве? Хо-рооо-ший подарочек, — с сарказмом протянула она, — всегда мечтала.
— Че это в одиночестве? — он приосанился. — С самым лучшим хирургом на планете.
Нарочинская сделала невинный вид:
— С Саламчиком? — и, увидев ошеломленные глаза Олега, заливисто расхохоталась.
Брагин попытался побурчать о женском коварстве, но быстро сдался и присоединился к Марине. Слишком заразительно она смеялась.