* * *
По солнечному зеленому лесу шли двое. Один был босой, в льняной рубахе без подпояски и простых штанах. Пышная грива темных волос, кажется, не ведала, что такое расческа, а вот бороды не было вовсе. Второй бороду имел, короткую, но такую, что вместе с усами она скрывала пол-лица, успешно пряча мысли и эмоции, когда он того желал. Длинные волосы то ли в косицы сплетены, а то ли просто сосульками скручены. Этот второй был в кожаных штанах и невысоких сапожках, а поверх рубахи на груди у него висели не то бусы, не то обереги, с перышками, чьими-то когтями и мелкими косточками.
Они шли не торопясь, как на прогулке, перебрасываясь шутками. А когда вышли на небольшую полянку и увидели там сидящего спиной к березке парня в черной кожаной куртке, будто и не заметили сперва. Заметив же, совсем не удивились. Парень смотрел на них снизу, настороженно, понуро и очень устало.
Пришедшие направились к парню, негромко переговариваясь, таким манером, словно он и сам был березой, или не мог их услышать.
- Совсем не похож. Что за глупости. - сказал тот, что с бородой.
- Они смотрят по-другому. Вот и не видят ни хрена, ни морковки.
- Ну и чего ты хочешь?
- Пирогов свадебных хочу. Неделю в животе ни барашка, ни курочки.
- Обождешь. Сперва - дела.
Бородатый скинул с плеча суму, присел по-турецки напротив парня, стал раскладывать на чистой тряпице разные припасы: вареные яйца, яблоки, хлеба краюху, сало, сыр. Безбородый тоже сел, голодно следя за сервировкой и нарезкой.
- Кто вы такие? - наконец не выдержал парень.
- Всегда одни и те же вопросы, - взяв со скатерки яблоко, сказал бородатый, - "Кто вы?", "Что вам нужно?"...
- И никто не спросит: "Серый, какие пироги ты любишь больше?" - вздохнул безбородый.
- Те, что перед глазами да под рукой. - отмахнулся бородатый. Обратился к парню, - Ты ешь, Ваня, не стесняйся. Поешь, и пойдем.
- Куда это? - Иван посмотрел исподлобья на неожиданных кормильцев. Но хлеб с салом взял, очень уж был голоден.
- А куда ты собирался идти? - спросил безбородый. Он молниеносно очистил яйцо от скорлупы и закинул его в рот целиком.
Бородатый прожевал кусок яблока и ответил за Ивана:
- Откуда ему знать, куда идти? Края незнакомые, кругом враги. Думал, к своим попал, а они хлоп! и в темницу его, на цепи. Меч отобрали, и не отдадут теперь...
- Как не отдадут? - возмутился Иван, - Почему это?
Бородатый подсунул ему под нос кожаную флягу с молоком:
- Ты пей, Ваня, пей. - и ответил непонятно, - Ты сам по себе оружие. Так зачем тебе меч? Итак березок в лесу на десяток меньше сделалось. А что будет, когда в город войдешь?
Он кивнул на свежеповаленные деревья с другого краю поляны.
- Это не я, - хмуро буркнул Иван, - Здесь... Здесь был этот... Который Василису похитил. В черном весь.
- Тогда понятно. - с готовностью кивнул бородатый.
- Куда делся-то? Черный этот? - деловито спросил безбородый, дожевывая толстый пласт хлеба с салом и сыром.
Иван пожал плечами:
- Не знаю. Мы дрались. Потом я его в челюсть. Он за деревья улетел. Наверное, понял, что не победит. Я его искал, хотел допросить... Ну, где Василиса...
- А он чего хотел? - спросил безбородый, слушавший Ивана с таким интересом, что на минуту даже жевать перестал.
И Иван вдруг задумался. Он думал долго. А когда поднял на собеседников глаза, то спросил:
- Мужики, где я?
- А вот это, Ваня, правильный вопрос, - улыбнулся бородатый.
* * *
По указке безголового тела Кощея они бы так и перли через непролазный лес. Но Яга на него нарычала, что с головой, мол, что без головы, один леший - ума нет, от древности высох. А мы здесь, мол, не все птички небесные, да белки прыгучие. И обходные пути тоже не перевелись.
Василиса вспомнила, что есть неподалеку деревня, где можно передохнуть. И они пошли туда, выбравшись на вполне сносную дорогу. Идти сразу стало не в пример легче. Даже Иван задышал ровно и свободно, не опасаясь каждый шаг зацепиться больной рукой о какую-нибудь ветку.
Дошли легко, как в турпоходе. Солнце как раз уходило за лес, пряча в тенях всю округу. Жизнь в деревне, привязанная к солнечному пути, постепенно затихала. Только собаки, вышедшие с наступлением сумерек в ночной дозор, выбрались из будок, где прятались от дневной жары весь день, и лениво перебрехивались, дескать, в деревне все спокойно.
Собака во дворе крайнего дома, учуяв целую команду пришельцев, попробовала взлаять в голос, но бабка как-то мудрено на нее шикнула, и та тут же исчезла в своей конуре. Остальные поостереглись громко возвещать о гостях всей деревне, только потявкивали для порядка.
Василиса, выбрав один из домов, не самый большой, но и не нищенский, постучала в ворота, чтоб попроситься на ночлег. Безголового Кощея она предусмотрительно задвинула в тень.
- Что тут, трактира никакого нет? - спросил Иван, морщась от ноющей боли в раненой руке. Теснить хозяев ему не хотелось.
- Какое, что ты! - прохрипел снизу Колобок, подозрительно отплевываясь белыми перышками, - Деревня махонькая, тракта проезжего поблизости нет. Откуда тут, да и зачем им?
Иван пожал плечами. Почему-то казалось, что постоялый двор в каждой деревне должен быть. Или так только в книжках понаписано? В тех самых, что про попаданцев?
Вскоре ворота приотворились, в щели показалась встрепанная, наспех прикрытая платком голова, хозяйка подозрительно щурилась на непрошеных гостей:
- Чего надо? - спросила она грубо.
- Пустите переночевать, - когда Василиса хотела, она могла быть очень вежливой и ласковой, - Мы вас не потесним, нам сеней или сеновала хватит.
- Не разбойники, часом? - хмурая баба высунулась из ворот по пояс, разглядывая всех по очереди, - Шляются тут по ночам. Прокормить вас не напасешься.
- Послушайте, уважаемая, - вмешался порядком уставший за день Иван, - Мы за ночлег заплатим. А кормить нас вовсе не надо, все с собой.
Тетка недовольно поджала губы. Но подала голос Яга:
- Отворяй, Настасья! Или память отшибло?
Тетка охнула, разглядев ее, и тут же торопливо закланялась, отступая в сторону. Вся команда, друг за дружкой, протиснулась мимо, оказавшись на широком дворе.
- Откуда идете, бабушка? - залебезила хозяйка, - Далеко ли? Пожалуйте в дом, за стол усажу, накормлю...
- Другое дело, - проворчала старуха, важно шествуя к крыльцу.
Иван вопросительно посмотрел на Василису. Та пожала плечами. Светозар за их спиной почему-то подозрительно оглядывался. Одному Колобку было все не по чем:
- Я не голодный. На сеновал, спать. А вы как хотите, - он показно зевнул и укатился куда-то в бок.
- Он же за ночь всех хозяйских кур пережрет, - шепнул Иван Василисе.
- Может хоть подавится, - отозвалась она и глянула на Ивана с вызовом, - Ты же заплатить обещался? Интересно, чем?
После ночной беседы, их отношения немного выровнялись, и из стадии холодной войны перешли во вполне приятельские.
- Я сын княжеский, - Иван картинно вздернул подбородок, вспомнив повадки Вольги, - Думаешь, мне карманных денег не хватит?
Василиса громко фыркнула, давясь смехом:
- Ты - Иван Муромец, тебя только слепой не узнает.
- Чего это я - Муромец? - удивился Иван, вдруг впервые задумавшись, - Это батя мой - Муромец, потому что из Муромской области.
- А ты кто же? - распахнула свои огромные глаза Василиса.
- А я... - он задумался на несколько секунд, - Я - Железногорец! - и хохотнул, - Железный Горец, то есть, - это открытие развеселило его еще пуще, и он пропел с бесстыдным русским акцентом, - "Heeere we aaare! Booorn to be kings!.."
Вокальный номер перебила бабка, рявкнув от распахнутых дверей:
- Идете, что ль? Или на дворе, петь останетесь?
Они торопливо усадили Кощеево тело на ступеньку крыльца, а сами вошли внутрь.
В избе оказалось просторно и зажиточно. Хозяйка усадила гостей за стол, засуетилась, принялась доставать из печи и прочих мест разные припасы, ставя на стол. Она оказалась довольно симпатичной женщиной лет так сорока, платье не из дешевых, в ушах золотые серьги.
- Ты откуда ее знаешь? - спросил Иван у Яги.
- Я жила неподалеку. Давненько. - ответила та сухо, и стало понятно, что сейчас расспрашивать ее ни к чему.
И тут с печки раздался писклявый голосок:
- Кто приперся? Кого нелегкая на ночь глядя принесла?
Хозяйка виновато зарделась и поспешила к печке с объяснениями:
- Баба-Яга, со спутниками. Они переночевать только.
- Ага, - пропищали с печки, - Знаем мы таких. Потом год не выкуришь. Хуже тараканов.
Настасья прикрыла рот рукой, пугливо оглядываясь на гостей.
- А ну, замолкни! - рыкнула Яга в сторону печки, и для острастки стукнула ложкой по столу.
- Чего орать-то? - возмутились ей, - И спросить нельзя? - и тут же заговорили ласково, - А ты, Настюшка, уж дай и мне покушать.
- Сейчас дам, милая, - угодливо ответила хозяйка, и стала накладывать разных угощений в отдельную чашку.
- Чего это? - Ивана передернуло от жути.
Василиса со Светозаром, кажется, его чувства разделяли, уже жалея, что постучались именно в этот дом.
- Чего-чего... - Яга поднялась из-за стола, и поковыляла к печи, - Колдовство не нашенское.
Она сунула руку за шторку, на печную лежанку, и вынула оттуда... Куколку. Обычную, самодельную куклу, какими играли девчонки в местных деревнях - из тряпки смотанную, обряженную в платье по местной моде и платок. На личике углем были нарисованы точки-глаза и смайлик улыбки.
- Е-мое. - сказал Иван.
- Ого, Иван Муромец! - сказала кукла.
- Он не Муромец, - встряла сразу успокоившаяся Василиса, берясь за еду, - Он Железногорец, - и хихикнула.
Вот, вредина.
- Ну-ка, ну-ка, - Светозар потянулся поглядеть, - Откуда ж такая?
- Не знаю, - Настасья забрала куколку у Яги, усадила ее на стол рядом с собой и поставила перед нею чашку с картошкой, мясом и куском хлеба, - От матушки в наследство досталась.
- Ума у твоей матушки не было, - буркнула Яга, тоже принимаясь за поздний ужин, - Такие куклы дитю дарить.
Иван с изумлением наблюдал, как из чашки перед куклой исчезает еда, медленно, по частям.
- Вот тебе и "Невеста Чаки", - сказал он, - Видал я такие сказки...
- Она советы дает и всю работу по хозяйству делает, - попыталась оправдать куклу Настасья, - Я б без нее пропала.
- Ты и с ней не особенно жизни радуешься, - прошамкала Яга, зажевывая картошку огурцом, - Ни гостей, ни детей, ни мужа. Всех отвадила.
Хозяйка опустила глаза:
- Это у нее от старости нрав попортился, она раньше не такая была.
- Колдовство иссякает и сбой дает, - пояснил Светозар.
- И на что способен этот искусственный интеллект? - Иван от любопытства позабыл и о еде, и о руке, - Я к тому, что, не сможет ли она нам чего дельного подсказать?
- А это как покормишь, - пискнула куколка, в ее чашке было уже пусто.
Иван подвинул ей свою нетронутую чашку:
- А скажи, любезная, - с видом естествоиспытателя начал он, - как мне рану вылечить?
- Тебе - никак, - отозвалась куколка. Из чашки пропал кусок мяса, - Чей яд, у того и против него средство.
- Умная какая, - фыркнул Иван, забирая чашку назад, - Это я и без тебя знаю. Сказала бы чего нового.
- Тебе колдунью надо сыскать! - заторопилась жадная куколка.
- И это знаю, - Иван, дразня, подвигал чашкой, - Еще что скажешь?
- Я знаю, где ее найти!
- Кощей тоже знает. - Иван будто бы лениво подпер здоровой рукой щеку.
- Голова знает, а все остальное - нет. - пропищала кукла. И почему-то казалось, что если б у нее был язык, то она его обязательно бы показала и покривлялась издевательски.
- Голову найдем. За ней и идем.
Куколка захихикала:
- Пока вы к ней, она - от вас!
- Чего мелешь? - возмутился Светозар, - Как одна голова уйти может?
- Своих ног нет, а на чужих - запросто! - ответила куколка, и опомнилась, - Покушать дай!
Иван выловил кусок огурца из своей чашки и положил на куколкину:
- Чьи ноги-то?
- Две или четыре? - огурец исчез, а куколка опять захихикала.
Все переглянулись.
- Давай с двух начнем, - определил Иван, подумав, что некто, едущий верхом, подобрал Кощееву голову в лесу.
- Вижу, ты его знаешь... - куколка заговорила медленно, растягивая слова, напоминая сейчас гадалку над стеклянным шаром, - Вижу, из мира не нашего... Проклятье на нем было, да смыло... Два меча у него... за спиной... белый зверь... он тебя ищет...
Кукла захрипела и замолчала, повалившись на бок.
- Перекормили, - вздохнула Настасья.
Она бережно взяла куколку на руки и понесла обратно на печь, уложив там, как ребенка и укрыв одеялом.
- Жаль, - сказал задумчивый Иван.
Спутники буравили его удивленными взглядами.
- О ком она говорила, Ваня? - тронула его за локоть Василиса, - Кто это?
- Гвинблейд? - не меньше остальных озадаченный услышанным, промолвил Иван, - Только это уже перебор - тащить из другой сказки ведьмака и платить ему чеканной монетой, чтобы он меня порешил.