* * *

Иванушка-бывший-козленочек, заслышав голос, сразу успокоился. Это с диким зверем договориться нельзя, а со всеми прочими запросто. Он поднялся на ноги и стал отряхиваться от налипшего на нарядную одежку мусора. Собирался-то как на праздник - чай в чужой мир, как-никак, в гости. Илья ворчал, Светозар торопил, Кощей порыкивал, да бестолку.

Ну вот, золоченая тесьма с рукава отскочила.

- Что, совсем не боишься? - удивились из кустов, желтые глаза моргнули.

- Кого? - насмешливо уточнил Иванушка, - Тебя? Так я тебя даже не вижу.

- Забоишься, как увидишь! - грозно, с шипением пообещали ему.

- Ну-ка? - Иванушка сплел на груди руки, как делывал Илья при особо важных переговорах.

- А где у тебя железный колпак и железные рукавицы, молодец? Это непорядок, - завредничал голос.

- На кой? - удивился Иванушка.

- Ну, ты ж меня изловить пришел!

- Да с чего это? - Иванушка вдруг вспомнил о деле, что привело его в чужедальние края, - Ты мне даром не сдался. Скажи лучше, в какую сторону у вас тут столица будет?

- Жаль, что у тебя нет железного колпака, молодец, - промурлыкали вкрадчиво уже откуда-то сверху, с кроны чуть качнувшейся здоровенной берёзы.

А в следующий миг Иванушка вновь лежал на земле, во второй раз пребольно приложившись затылком и спиной о землю. Да теперь ещё и придавленный неподъемной тяжестью. 

На груди у него стоял, поигрывая коготками здоровенный котище. До того ослепительно белый, что, казалось, аж светился во мраке. Желтые глаза голодно вспыхивали, острые клыки поблескивали в лунном свете, отливая металлом. Когти, легко пропоров одежду впились прямо в кожу, раз, другой.

Иванушка молчал, открыв рот.

- Что же ты молчишь? - мурлыкнули ему почти ласково, - Пощады не просишь?

- Отродясь такой красоты не видал, - признался Иванушка.

- Мррр-да? - желтые глаза озадаченно моргнули.

- А ты кто такой-то? - спросил Иванушка, будто и не прижимали его сейчас к земле лапой, готовой впиться острыми когтями в самое сердце.

- Ты, молодец, или слеп, или глуп, - кот обиженно плюхнулся на задницу, раздраженно повиливая поленом хвоста. Приложенный от такого немалой тяжестью по низу живота, Иванушка лишь тихо охнул, - Неужто не слыхал обо мне?

- А что, много у тебя знакомцев? - сдавленно выдохнул Иванушка.

Кот, ни мало не заботясь о его ощущениях (как, впрочем, все коты на свете), убрал когти и потопав по груди и животу толстыми, тяжелыми лапами, переступил на землю, усевшись рядом:

- Твоя правда, молодец. После встречи со мной редко выживают. А ты еще и болтлив. От чего ж не поговорить с хорошим человеком? Напоследок? Я - Кот-Баюн. Слыхал о таком?

- Не-а.

Иванушка с трудом сел. А потом потянулся рукой к кошачьей голове, к манящему пуху белой шерсти, чтобы погладить, за ушами почесать и... Возле пальцев звонко клацнули острые кошачьи клыки, едва не откусив.

Иванушка вздрогнул, приходя в себя, потряс головой.

- А ведь я тебе ещё песен не пел, - покачал головой Баюн, - Что ж тогда с тобой сделается?

Он прошелся, мягко ступая лапами, вокруг Иванушки, всесторонне разглядывая.

- А ты кто таков, молодец, да откуда? Пахнешь странно.

- Русским духом? - догадался Иванушка.

- Не то, - кот махнул мощной лапой, - Русского духа я вдоволь нанюхался. Особенно от богатырей, что потрусливей. А ты чем-то чужим пахнешь, не нашим. Как звать-то тебя? А то я представился, а ты нет. Невежливо.

- Иванушка, - он решил на всякий случай умолчать о том, откуда прибыл.

- Интересное имя, - кот прищурился.

- Ага, - серьезно кивнул Иванушка, - Редкое.

- Вот что, - сказал кот, пораздумав, будто большую милость оказывал своим решением, - Помогу я тебе. Из леса выведу.

- А я тебе что должен за это буду? - сразу поинтересовался Иванушка, он знал, как дела делаются.

- Вот так вот хочешь доброе дело сделать, - проворчал кот, - Просто так, по доброте душевной. А тебе сразу навязывают деловые отношения.

- А что же, - возразил Иванушка, во второй раз поднимаясь на ноги и отряхиваясь, - Так, небось, проще. Чтоб потом вопросов не возникало, кто кому больше должен. Я долгов не люблю.

- Умница, - похвалил кот, - В первый раз такого разумного богатыря... вижу. Вкусный, наверное, - и подумав еще немного, сообщил, - Мне и правда помощь нужна.

Он подошел ближе и совсем по кошачьи потерся Иванушке о штанину, оставив на ней немало белой шерсти. Парню опять очень захотелось погладить его, но об острых зубах он помнил крепко, и не стал.

- Я тут добыл кое-что, - сообщил кот, - А нести тяжело. У меня ведь лапки. А ты запросто на плечо закинешь, да и унесешь.

- Ладно, - согласился Иванушка, - Что нести-то надо?

Кот пошел к тем кустам, из которых недавно разговаривал. Не спеша так пошел, грациозно виляя широким задом, будто молодуха, несущая коромысло с речки. Мохнатый хвост игриво дергался туда да сюда.

Иванушка залюбовался. Любил он всю кошачью породу. Так залюбовался, что Баюну потребовалось окликнуть его, напоминая, что надо следом идти.

В кустах лежал узелок, округлый и достаточно увесистый. Иванушке показалось, что внутри что-то ворочается. Но думать о том, что такое добыл в лесу его новый знакомец себе на завтрак, не хотелось.

Иванушка закинул узелок на плечо и спросил:

- Куда идти-то? В какую сторону?

- За мной, - ответил кот.

И его белая шкурка мелькнула за деревьями.

* * *

- Так куда теперь пойдем? - спросил безбородый, когда его друг рассказал Ивану о том, где он теперь находится, и замолк, давая богатырю время подумать.

- Знамо, в столицу, - ответил бородатый, собирая остатки трапезы в свой мешок.

- Я там уже был, - хмуро возразил Иван, - Еле ноги унес. Зачем мне туда опять идти?

- Ох, Ваня, - бородатый покачал головой, - Неужто не понимаешь?

- Объясни.

Иван подкрепил силы едой, но все еще выглядел усталым и невыспавшимся, под глазами появились серые полукружья.

Темно-синие, почти черные глаза бородатого азартно сверкнули, он подался вперед и заговорил доверительно:

- С такими силами как у тебя, Ваня, мы можем весь мир под себя подгрести. Все по местам расставить, как надо. Как НАМ надо. И тогда никуда не уйдет твоя Василиса. Здесь ведь она тоже есть, даже воевать за нее особо не потребуется.

- Почему? - потрясенный услышанным, прошептал Иван.

- Потому что Финист тебе не соперник. Одной левой его уложишь, а правой добьешь.

- Финист? - переспросил Иван, - Он же мой друг. Зачем мне с ним драться?

- И верно, незачем, - ухмыльнулся бородатый, поднимаясь на ноги и закидывая сумку на плечо, - Сдалась тебе эта Василиса. Столько девиц на свете, умней и краше. Любую выбирай.

- А я о Царь-девице слыхал, - встрял безбородый, - Красивая, говорят: бледна, тонка, в обхвате три вершка. Или вот, Шамаханская царица, скажем...

- Вообще-то, замужние обе, - задумался бородатый, - Но опять же, не плевать ли нам, а?

- Да вы что! - возмутился Иван, вскакивая напротив, - Издеваетесь, что ли? Зачем они мне? Мне надо в свой мир попасть! Мне та Василиса нужна, а не эти ваши все!

- Ты меня не слушаешь, - посетовал бородач, - Твой меч в столице, в княжьем тереме. Ты сейчас туда пойдешь, разнесешь там все по бревнышку, порубишь всех на куски и заберешь свое личное имущество. А они, ой, как пожалеют, что так с тобой поступили.

Иван прислушался к себе. Вообще-то он очень злился на здешних Светозара и Илью. Так злился, что тьма дымными лоскутами глаза застилала. И непременно застлала бы, но... Это ведь Светозар, а Илья все равно - отец.

- А нельзя просто попросить? - предположил он, - Они же, вроде, адекватные... должны быть... попросить их помочь...

- Нельзя, Ваня! - возмутился бородатый, - Ты же богатырь! Они должны понять с кем связались, на кого руку подняли. И тогда, как только меч тебе в руки попадет, ты обретешь полную силу, он же волшебный. И сможешь попасть куда захочешь, и что захочешь сделать. Хоть сто Василис себе завести.

- Это "гарем" называется, я слыхал о таком, - опять без спросу влез безбородый.

Иван схватился за голову, которая шла кругом от таких дурацких разговоров, и зажмурился:

- Да не надо мне сто! Мне одна нужна! - взвыл он.

Когда разожмурился, оказалось, что его новые приятели уже дошли до края поляны, негромко переговариваясь между собой, будто забыв о нем вовсе.

- Эй! - крикнул Иван, опомнившись, что только эти два странных типа могут указать ему путь и подсказать, что делать дальше, - Меня подождите!

Странно, но тяжелая муть на сердце, что он чувствовал все это время, с момента похищения Василисы (а может, и еще дольше), как-то улеглась, больше не мешая соображать связно. Будто кто-то чужой ушел из головы. На время.

Безбородый обернулся на ходу:

- А у персидского шаха в гареме, я слыхал, пятьсот жен, на каждый день в году.

- В году не пятьсот дней, - возразил бородатый.

- Остальные про запас, - отмахнулся его приятель. Он достал из кармана кусок хлеба, припасенный с недавнего обеда, и продолжил, жуя, мечтательно поглядывая на небо, - А кабы я был царем, то велел бы приготовить пир...

- На весь мир?

- Ага, щас! На всех еды не напасешься, верно, Ваня? Я бы всех обложил податями, набил кладовые златом и каменьями. А кто недовольны, тех на плаху.

- А гарем?

Безбородый на несколько секунд перестал жевать. Потом ответил:

- Зачем мне гарем? Там одни бабы.

Иван, догнавший их, хотел уже уточнить, серьезно ли они это все обсуждают, но тут самозванные спутники заржали в голос, похлопали его по плечам, недоумевающего теперь от души, что тут делается, и повели дальше.