* * *

- Как вас обоих зовут-то? - шагая следом за своими проводниками по ясному березовому лесу спросил Иван.

- Зови меня Фома, - на ходу обернувшись, отозвался бородатый.

- А меня - Ерема, - бросил безбородый.

Имена показались Ивану странными чем-то, но его мысли сейчас были слишком заняты другим.

- Так... мы в столицу сейчас?

- Сперва надо тебе оружие добыть, - ответил Фома, - Как без оружия идти на врага?

Иван попытался примерить слово "враги" на Светозара, Илью, Ягу, Водяного и прочих столичных жителей. Не выходило. Но спросил он о другом:

- И где мы оружие добудем?

- Тут, недалече, в деревне, живет кузнец, бывший богатырь. В оружии понимает. Все богатыри у него отовариваются.

- У меня денег нет, - вспомнил Иван.

- Да зачем тебе-то? - ухмыльнулся Ерема, и начал учить, - Ты скажи кузнецу, что как меч изготовит, так ты за работу заплатишь. А потом, как он тебе готовый меч в руки даст, ты его этим же мечом...

Иван встал на месте. Вроде, он даже сказку какую-то такую читал. Это всегда так в сказках делается? Он здесь, конечно, давно не новичок, но как-то не приходилось никогда ничего "добывать". Обычно всё само на столе стояло. Или из другого мира приносил.

- Только ты, Ваня, - Фома интимно ухватил его за локоть и шепнул в ухо, - Не говори, ему кто ты такой. Имени достаточно. Сам понимаешь, вести быстро несутся, а ты наверняка в розыске.

Иван кивнул. Он понимал.

* * *

Кузница стояла не просто на краю деревни, а посреди посыпанного песком, без единой травинки, пустыря. И была такой здоровенной, что размером едва ли сильно уступала княжескому терему. А местный кузнец оказался выше и крупней всех виденных прежде Иваном богатырей. Только что борода седая, с подпалинами, и морщины старческие вокруг глаз. А глазки-то сами - маленькие, черные, острющие, как спицы.

Фома с Еремой, шельмы, надавав Ивану советов типа "быть понаглей" и "звать кузнеца Кузькой", с ним не пошли. Отстали у самой ограды, уселись под забором, в теньке, так, чтоб видеть, что происходит. Фома жевал длинную травинку, Ерёма что-то шептал ему на ухо и похихикивал. Словом, чувствовался во всём этом какой-то подвох. 

Иван, решив держать ухо востро и слова приятелей делить на два, да отнимать сто семнадцать, подумал, что хамить кузнецу не стоит все-таки. Но его вежливое "здравствуйте" оказалось благополучно проигнорировано.

- Чего надо? - пробасил кузнец. Он стоял в дверях кузни, сложив свои громадные руки на груди, поверх серой рубахи и кожаного фартука.

Иван уже успел забыть, когда к нему так пренебрежительно обращались. Потому ответил в таком же тоне:

- Меч нужен.

- А ты кто таков? - спросил кузнец, вроде как с подозрением.

- Иван. - нехотя назвался парень.

- Какой такой Иван? Чей? - продолжил допрос кузнец.

- Обычный. Среднестатистический, - Иван все-таки психанул, - Послушайте, уважаемый, я тут не на перепись населения пришел. Мне нужно оружие. Если его у вас нет, эммм, в продаже, то я к другому кузнецу обращусь.

Сперва показалось, что отповедь произвела должный эффект. Черные глазки под густыми желтоватыми бровями стали больше, моргнули, усы с бородой пришли в движение, будто их обладатель что-то жевал. А потом кузнец спросил:

- Чем платить будешь, Иван Среднестатистический?

- Амм... - Иван замялся, обернулся на своих спутников. Но быстро понял, что от них помощи не дождешься. Они будто кино смотрели, вроде комедии положений, с мистером Бином.

Кузнец терпеливо ждал, не меняя позы.

- Оплата будет, не сомневайтесь, - наконец выдал Иван, все еще надеясь придерживаться плана предложенного Еремой, - По факту.

- Значит, платить тебе нечем. - справедливо и печально подытожил кузнец, - Скажи хоть, зачем тебе меч сдался?

- Я... Мне... 

Иван задумался. Рассказывать все, что произошло было бы слишком долго. Да и зачем выкладывать это постороннему человеку? Нажитая с момента обретения богатырской силы уверенность в себе, в присутствии этого... кузнеца куда-то быстро испарялась. Все-таки, он произнес, будто в чем-то нехорошем признавался:

- Я богатырь. А прежний меч... Ну, потерял.

- Отобрали. - смекнул излишне догадливый кузнец.

- Какая вам разница?! - не сдержавшись, Иван повысил голос, - Вы кузнец или психоаналитик?

Щас бы подойти и дать ему по роже! - сильно накаляясь подумал он, - А потом, когда отрубится, обыскать кузню. Наверняка найдется парочка готовых на продажу мечей. А мне и одного хватит.

Только почему-то представились лица спутников после такого поступка: поощрительно кивающий Фома и ехидный Ерема. От этого сразу расхотелось разбойничать.

- Что будешь делать, с мечом-то? - опять спросил кузнец, - А то я тебе оружие выкую, а ты пойдешь мужиков на дорогах грабить, да баб с детишками обирать.

- Да нет же! Я... - Иван опять возмутился было, но подумал, что опасения кузнеца вполне справедливы, он ведь его в первый раз видит, - У меня невесту похитили, - выдал часть правды Иван, - Мне нужно ее освободить. Я из дома убежал за похитителями следом впопыхах, потому и денег нет, - он сделал паузу, помучившись еще, и против поднимающегося откуда-то из нутра негодования, добавил, - Если как-то можно отработать... Я понимаю, вещь дорогая, но... Мне очень нужно. Я потом вернусь и деньги привезу. Обещаю.

Кузнец сильно нахмурился, потом кивнул чему-то, и лицо его разгладилось.

- Что ж, отработай, - решил он, - А денег мне не надо, парень. Раз тебе невесту спасать. Будет тебе меч.

Иван тяжело сглотнул, чувствуя себя обманщиком и предателем. Он ведь собирался этим мечом столицу разносить.

- Ступай в кузню. Помогать будешь, - велел кузнец.

- А... - смутился Иван, работать он не любил. Для него гораздо привычнее было платить за работу деньгами. Ну, или подвиги совершать, - Может, я все-таки оплату потом пришлю?

Теперь в черных глазах, показалось, промелькнуло веселье:

- Тебе ведь поскорей надо? Я верно понял? А я, видишь, один. Если поможешь, то быстрее управимся.

Нет, все-таки врезать бы ему, - подумал Иван, - С каких пор богатырей принято эксплуатировать? Да я могу ему тут все подковы, к черту, в знак бесконечности завязать. И крышу снести, если дуну как следует.

Но внутрь все-таки пошел. Аргумент кузнеца показался логичным.

* * *

"Фома" и "Ерема" поднялись с земли и любопытно прислушиваясь, подошли ближе к дверям кузни. Вскоре изнутри послышался оглушительный хруст, после - грохот, а следом - ругань кузнеца Кузьмы. Потом, кузнец выдал не особо злобную, а скорее ворчливую отповедь. 

Очень смущенный Иван вышел наружу. Посмотрел на приятелей, и тут уже дал волю негодованию:

- Бред какой-то! Я не обязан меха... мехи эти... знать как их раздувать!

- Сломал? - догадался Фома.

А Ерема захихикал довольно:

- Силушка богатырская, вестимо.

Иван беспомощно посмотрел на свои ладони. То чего он всегда хотел, чего добивался - богатырская сила - оказалась мало что бесполезной, так еще и лишней.

- Не рассчитал, - буркнул он и поджал губы.

В дверях показался Кузьма. Стал распоряжаться, как строгий трудовик в классе, полном лоботрясов и хулиганов:

- Эй вы двое! - махнул он Фоме и Ереме, - Помогать мне будете. А ты, - Глянул на Ивана сверху, вблизи оказавшись чуть не на две головы выше, - Воды принеси. Да колодец мне, гляди, не сломай.

Иван вовсе задохнулся возмущением: он не виноват, что!.. и не обязан вообще!..

Но его, понятное дело, никто слушать не собирался. Все трое исчезли в дверях. И посопев немного, Иван отправился к колодцу. Предстояло еще разобраться, как работает местное водоснабжение.

* * *

На Белогорье опустилась темная, почти безлунная ночь. А в крохотном закутке без окон, предоставленном Кузьмой для ночлега троих гостей, и вовсе было темно, как в погребе. 

Иван проснулся от шороха. Приподнялся. Его спутников рядом не было, хотя спать ложились все разом. 

Иван весь день торопил Кузьму, порывался помогать (кое-что даже получалось), и предложил работать даже ночью. Но Кузьма строго объяснил, что толковый меч за сутки все равно не изготовишь, а после отдыха дела веселей пойдут. Накормил гостей ужином, обильным и сытным. И отправил спать.

Иван вспомнил, что изначально платить кузнецу не собирался, а хотел, по "доброму" совету Еремы, ухайдокать его этим же мечом. Стало стыдно до такой степени, что аппетит пропал. И вырубился он, измотанный и уставший за день, едва донеся голову до лежанки.

Куда же могли эти двое подеваться? Иван встал и пошел их искать. Как бы этим пройдохам не пришло в голову обнести кузнеца и слинять. Объясняйся потом утром, что ты их едва знаешь.

Тишина стояла оглушительная, какой в городе не бывает. Тем более, в Москве. Даже если закупорить квартиру пластиковыми окнами со звукоизоляцией и двойными металлическими дверями с сейфовым замком, все равно не будет так тихо. Только кузнечики стрекотали в траве за стеной. Да в огромном, как вокзал, кузнечном зале кто-то едва слышно шуршал шагами.

Иван замер в дверном проеме, разглядывая открывшуюся картину. Через окно, расположенное на высоте человеческого роста и такое же примерно величиной, проникало с улицы немного света. По помещению скользила черная фигура, осматривая тщательно все вокруг. 

Особенно привлек пришельца стол, накрытый льняной тряпицей, куда Иван за весь рабочий день не догадался заглянуть. Черный сдернул тряпку прочь. Луна, будто только и дожидалась "момента истины", вынырнула из-за облака, осветив через окно все, что лежало на столе. 

А лежали на нем во множестве, ровными рядами: готовые мечи и сабли, ножи и кинжалы, мастерски сотворенные, маняще поблескивающие остро наточенными лезвиями, с обмотанными кожей рукоятями, иные с какими-то самоцветами в крестовинах и в навершиях.

Кузнец наврал. Он мог просто вручить Ивану один их этих мечей и отпустить восвояси, удовлетворившись обещанием оплаты. Но нет, заставил пахать целый день, да еще и следующий, наверняка пройдет так же.

Обида, быстро переродившись в злость, а из нее в гнев, захлестнула с головой, как морская волна. Черная фигура у стола, будто почуяв, обнаружив свидетеля по этим самым терзаниям, развернулась, сместилась, тоже оказавшись в лунном свете... 

И к гневу прибавилась неистовая ярость. Иван уже видел его. Это он помог Галине похитить Василису. Это с ним он дрался во дворе княжеского терема. Это он каким-то чудом нашел Ивана даже здесь, в чужом мире. А стало быть знает, как отсюда уйти. Как найти Василису.

Убью! - единственная связная мысль завладела всем разумом, - Допрошу и убью! И Иван ринулся в бой.

А после убийства этого, с головы до ног покрытого черными доспехами воина, следующими значились на мучительную смерть - лживый кузнец Кузьма, и вздумавшие задержать его, коварные мошенники Фома и Ерема.

* * *

Иван стоял в одном из дворов до боли знакомой Москвы. Он смутно помнил, что ему очень нужно кого-то найти. 

Кощея? Кого же ещё он мог искать с таким тревожно бьющимся сердцем? Да только, что Кощею делать в Москве? Его и самого сюда не тянуло. Белогорье - вот его Родина, Железная гора - вот его дом.

Он помотал головой, в которой стало тесно от раздвоившегося сознания, постучал костяшками кулака по виску. Полегчало. Но все равно казалось, что смотрит не изнутри, а как бы со стороны, как кино.

Василиса, вот кого он ищет. Её похитила Галина, при помощи этого... черного...

Но что Галине, которая умеет летать на этом своем... Зачем ей быть здесь, в Москве? Зачем прятаться по подъездам? Зачем оставлять подсказки на подъездной двери? Дичь какая-то.

Сзади поторапливала Яга, мешая думать:

- Отодвинься, Ваня, у меня разрыв-трава есть, любой засов отпирает.

- Что за вандализм по отношению к чужой частной собственности? - возмутился Иван, - Тут подумать надо.

- Да сломай ты эту дверь, у тебя ведь сила богатырская! - посоветовал Водяной, - Чего тут думать?

- Нафига? Есть более простые способы добиться цели.

Иван нажал на домофоне несколько кнопок.

- Кто там? - почти тут же раздался из динамика приглушенный женский голос.

- Здравствуйте, - Иван заговорил вежливо, но изображая некоторую взволнованность, - Простите, я ваш сосед с девятого этажа, откройте, пожалуйста, я ключи забыл, а у меня там сынишка пятилетний один дома, я чисто до магазина выскочил, а...

Доврать он не успел, раздался шорох вешаемой трубки, а затем щелчок и пиликанье, извещающее, что дверь можно открыть.

Заскочил внутрь, остальные торопились за ним, на лестницу.

- Куда? - Иван покачал головой, - Лифт же есть!

Они влезли в грузовой лифт всей ватагой.

- Чего это, Ваня? - вытаращил глаза Водяной, как только кабина пошла вверх.

Яга строила из себя завсегдатая:

- "Чего-чего", деревенщина-засельщина! Колдовство это местное, чего непонятного?

Оказавшись на крыше, Иван пробежался по кругу. Разумеется, никого и ничего здесь не было. Кроме пера Жар-птицы.

- Ну и что ты хочешь сказать, - Иван покрутил в пальцах волшебно-светящееся перышко, - Жар-птица могла Галине помогать? - фыркнул и вернул его Светозару, - Никакой логики. Бред.

- Бредит, - эхом отозвалась Яга откуда-то сверху, - А дальше только хуже будет.

И все вокруг, и Москва, и крыша, и чистое голубое небо, подернулось рябью, пропадая совсем.

Иван застонал и открыл глаза. Вокруг был лес. Все тот же лес, мрачный, хвойный. Над ним склонились встревоженные Василиса и Светозар. Помогли приподняться сесть. Яга неподалеку мутила что-то в глиняной кружке, пришептывая заклинания.

- Худо дело, - выразил общее мнение Колобок, - Поторапливаться надо. А то как мы его на руках понесем?

- Ты-то точно никак, - вздохнул Иван, потирая висок, - Сам пойду.

Хотя голова болела и кружилась хуже чем вчера. Но зато раненая рука онемела, и в ней больше он боли не чувствовал. По правде говоря, он ее теперь вообще не чувствовал.

Над ним закудахтали, засуетились. Яга помогала напиться какого-то отвратительного на вкус зелья. Они все что-то говорили, обсуждали, рассуждали, предлагали изготовить волокуши из подручных средств.

Иван молчал. Он мужественно глотал бабкино зелье и разглядывал стоящее за деревьями неподалеку существо. В просвете между ветвями можно было увидеть конские ноги, все четыре штуки. Над ногами - мужик в легкой кольчуге, молодой, черноволосый. В одной руке лук, а в другой только что снятый кожаный шлем. Можно бы было подумать, что к путникам, отвлеченным суматохой над раненым, подобрался незаметно какой-то богатырь верхом на коне, но... 

- Кентавр, - Иван глупо хихикнул, - Бабуль, ты что там за галлюциногены мне намешала?

А четвероногий богатырь широко улыбнулся ему, обнажив очень частые и очень острые зубы.

Ивановы слова вызвали новую лавину беспокойства. И только шустрый Колобок догадался повернуться в ту сторону, куда глядел восторженно улыбающийся Иван. Колобок тоже увидел пришельца, но назвал иначе:

- Китоврас!