Поскольку Кэйл вчера рано лёг спать, проснулся он на рассвете, когда на улицах не было ни души, исключая рыбаков, размеренно шагавших с вёдрами в руках за уловом. Первое, что Кэйл пьёт после пробуждения — это вода, а после — знаменитый местный яблочный сидр. Он осторожно оставляет несколько капель на воротнике, отчего в слегка прохладном утреннем воздухе вокруг него витает аромат яблок и алкоголя.

Он сидит на обочине дороги на своей сумке. То, как он пьёт на рассвете, делает его похожим на никчёмного сына богатой семьи, ожидающего, когда его заберут после слишком весёлой ночи.

— Хм... Неужели в такую рань нет экипажей? — Кэйл разговаривает вслух сам с собой, подбрасывая золотую монетку, сияющую в лучах восходящего солнца и привлекающую внимание.

Его вопрос достигает ушей сына трактирщика, который ухаживает за лошадьми. Почуяв деньги, подросток, больше похожий на ребёнка, с энтузиазмом предлагает:

— Уважаемый сэр! Если Вы не так строги и не возражаете против повозок, я могу отвезти вас куда угодно!

Кэйл поворачивает голову, его рыжие волосы беспорядочно рассыпаются по плечам, на его щеках появляется румянец, отчего он выглядит скорее изящным, чем красивым.

— Сможешь отвести меня в академию Роан? — Он делает большой глоток из бутылки, капля скользит мимо его губ.

Пареньку требуется мгновение, чтобы понять, что он пялится, а затем быстро опускает глаза, боясь получить наказание.

— К-конечно!

— Отлично. Вот, лови.

Неловко взмахивая руками, он ловит монету и крепко сжимает её грязными пальцами, не отрывая взгляда от неё. Блестящая золотая монета, равная целому году его жалования! Он несколько раз кланяется, исподлобья бросая недоверчивые взгляды.

— Большое вам спасибо, сэр! Одну секунду, сейчас я подгоню повозку!

Кэйл чувствует себя довольно благородным при мысли о том, что граф Дерус в будущем будет посылать больше денег. Такое потрясающее чувство — иметь богатого отца.

— Нет, никакой спешки. Езжай спокойно, — небрежно бросает он, взмахивая рукой и делая ещё один глоток сидра.

— Да, сэр!

Занятия в академии, вероятно, начнутся только через час или два. Кэйл залезает в повозку и ложится на доски, даже не жалуясь на отсутствие какого-нибудь минимального удобства. Над ним лениво проплывают облака, большие и пушистые, напоминающие мягкую шерсть овец. В Корее не такие. Лучи медленно восходящего солнца отбрасывают прекрасное сияние вдоль туманных краёв, где встречаются облака и небо, выглядя как шедевр знаменитого художника. Кэйл делает ещё один глоток сидра, любуясь прекрасным пейзажем.

Подросток действительно хороший возница с недурными навыками; он аккуратно ведёт повозку, поддерживая умеренную скорость и избегая кочек и веток, две лошади идут с мягким, мелодичным цоканьем копыт, похожим на тиканье часов. Кэйла это убаюкивает, он почти засыпает, как вдруг повозка останавливается.

— ...Мы уже приехали? — Открывая глаза, он первым делом замечает раскидистые деревья. Они явно находятся в глуши. Возможно, его привезли в засаду, и сейчас он лишится всех ценностей. Ну и пусть, главное, чтобы он остался жив. Всё равно он получит ещё больше денег от графа, с голода в академии не умрёт. К тому же, графству ничего не стоит найти этих бандитов и вернуть всё украденное.

Приняв решение, Кэйл спокойно садится.

— Н-нет, сэр, но... это... там человек?..

Неуверенность и дрожь в голосе подростка вызывает беспокойство. Однако когда Кэйл оборачивается, становится понятно, что так и есть: на земле лицом вниз лежит что-то, похожее на человека. Он около двух метров ростом, намного выше Кэйла. Его каштановые спутанные волосы похожи на львиную гриву, на тело накинута толстая шкура животного, которое, возможно, он сам и убил. Сразу видно, что он неместный.

...Звучит весьма знакомо. На самом деле, Кэйл почти уверен в личности этого ещё неопознанного существа.

— Грррр...

— И-ик!.. — Сын трактирщика пищит и крепче сжимает в руках поводья. Он трясётся, как беспомощный кролик перед голодным волком, и начинает бормотать молитвы себе под нос. Кэйл слышит что-то вроде «отец, мне так жаль, я уйду раньше тебя» и вздыхает.

Существо издало чудовищный рёв, но даже не дёрнулось. Никакой агрессии.

Кэйл уверен в этом, потому что перед ними лежит Тунка, наследник небольшого королевства Виппер на Западном континенте, который никогда не обидит того, кто слабее. Каким бы помешанным на битвах варваром он ни был, у Тунки есть свои принципы. Он бесстрашно бросает вызов тем, кого считает сильными, смеётся, даже когда его избивают до гематом, бьёт, даже если у него сломаны пальцы. Если его победят, он будет преследовать этого человека по всему свету до реванша и сражаться, пока не победит. Однако на мелких слабых сошек он не обращает никакого внимания.

В игре Тунку привлекла Мэри, как одна из самых сильных людей, которых он когда-либо видел в своей жизни, и самая сильная женщина, которую он знает. Хотя женщины в королевстве Виппер не слабее мужчин, они, как правило, упрямы и целеустремлённы в охоте как за сильным противником, так и за сильным мужем. А когда рождается ребёнок, они не сидят дома слишком долго, чтобы ухаживать за ребёнком, а вновь идут в мир для сражений. Дети королевства Виппер учатся заботиться о себе в раннем возрасте и растут все вместе под присмотром пожилых людей.

По сравнению с ними Мэри, несмотря на свою силу, была застенчивой и милой. Она заботилась о слабых и всегда помогала друзьям несмотря ни на что. Она всегда беспокоилась о ранах Тунки, обрабатывала их и заботилась о нём со всей нежностью, которую Тунка никогда раньше не ощущал. Она всегда слушала с мягкой спокойной улыбкой, не кричала и не перебивала, как обычно делают люди из Виппер.

— Гррррлллллл...

...Разве это не звук урчания в животе?

— Нас сейчас съедят! — Мальчик жалобно всхлипывает и сворачивается калачиком, закрывая голову руками. Так он выглядит вдвое моложе и беззащитнее.

— Не волнуйся, если это животное, я выплесну на него сидр и подожгу, — Кэйл почти уверен, что может сделать нечто похожее на коктейль Молотова с помощью какой-нибудь ткани и своей магической силы, которая позволит зажечь спичку. — Но это просто голодный человек, хотя и большой и страшно выглядящий.

— ...А?

Мальчик перестаёт съёживаться и приглядывается, отказываясь слезать с повозки. Разумеется, с такого расстояния мало что увидишь. Кэйл вздыхает и берёт инициативу в свои руки — это правильно, так как он взрослый (по крайней мере, мысленно) в этой ситуации. Он спрыгивает и подходит, чтобы подтолкнуть Тунку ногой. Из-за Тунки, преграждающим путь, как гигантский Снорлакс, они рискуют не добраться до академии хотя бы к началу занятий.

(прим. переводчика: спасибо читателю Dead Learner за своевременную помощь! снорлакс - покемон обычного типа; в данном случае это отсылка на тот момент игры, где снорлакс лежит на одной из тропинок, преграждая собой путь игрока.)

— Сэр, будьте осторожны!

Кэйл небрежно машет рукой в знак признательности. Здесь не о чем беспокоиться. Он роется в кармане, чтобы достать кусок вяленой говядины, и засовывает его туда, где, как ему кажется, находится рот Тунки.

— М-м-м... Мпф?!!

Кажется, что земля грохочет, когда Тунка поднимается на ноги. С его одежды и волос падает много грязи и пыли, будто он древний артефакт, только что вытащенный из недр земли, где лежал тысячи лет. Часть слетевшей грязи хлестнула Кэйла по лицу, когда Тунка трясёт головой, а вяленая говядина свисает из его рта, как вытянутый язык.

— Мпф?

Взъерошенный Тунка похож на пещерного человека. Несмотря на то, что вяленая говядина должна быть жёсткой, он всасывает её и жует лишь трижды, а затем проглатывает весь кусок. Его зубы такие же сильные, как и мышцы?

Кэйлу надоело слушать эти пещерные звуки. Он не совсем понимает, почему такой персонаж присутствует в отомэ-игре. Какая его часть считается привлекательной?

— Раз ты проснулся, уйди с дороги и дай проехать.

— У тебя есть ещё вот такое?!

Кэйл пихает весь пакет прямо в руки Тунки. Пусть это будет платой за проезд. Тот же с радостью принимает угощение и высыпает всё себе в рот, жуя с выпуклыми щеками. Секундой позже он тяжело сглатывает с недовольным лицом.

— Можешь уйти с дороги?

— В-воды...

Раздражённый Кэйл всучивает ему последнюю бутылку сидра, которую Тунка осушает в два глотка, а затем удовлетворённо вздыхает и вытирает губы.

— О-о-о, это было восхитительно! Спасибо тебе, я снова жив! — Он протягивает руку, чтобы похлопать Кэйла по плечу, однако тот уворачивается. Ему не хочется вернуться в академию с вывихом плеча, было бы неплохо. Тунка явно не имеет точного представления о своей собственной силе.

— Пожалуйста, уйди с дороги, — сухо повторяет Кэйл. У него абсолютно нет желания общаться с Тункой. Умный человек может быть пугающим из-за своих планов, но глупый человек ещё опаснее, потому что нельзя предсказать, что он сделает.

Или... что сделают цифры над его головой.

10%.

— ...

Здесь все персонажи испытывают тёплые чувства к Мэри во время любой трапезы?

Тунка ошибочно принимает широко раскрытые и ошеломлённые глаза Кэйла за что-то другое. Он наклоняется, чтобы заглянуть ему в лицо, и своим огромным ростом загораживает солнечный свет, отбрасывая тень на стройную фигуру парня напротив.

— О, нельзя трогать тебя? Харол сказал мне, что здесь другие правила. Это «неприлично»?

Абсолютно. В нём неприлично абсолютно всё, начиная с лица и роста, заканчивая поведением и рейтингом привязанности.

Кэйл же нацепляет на лицо фальшивую улыбку и говорит:

— До свидания.

— Подожди-ка! Ты спас мне жизнь, как тебя зовут?

Стоит скрыть свою личность — ему не хочется повторять ту самую сцену из игры, где Кэйла отшвыривают со всей силы, как муху.

— ...Безымянный прохожий А.

— Какое длинное имя! Будешь красной фасолинкой, раз ты красный и крошечный!

Отличное прозвище для спасителя жизни... Стоп, почему он стоит и тратит время, прокручивая все реплики у себя в голове?

И поскольку Кэйл не спрашивает, Тунка сам решает представиться:

— Я Тунка!

Было ожидаемо, что такой человек, как он, расскажет как можно больше о себе в первые минуты знакомства, упоминая свою семью, детство и ещё бог знает что. Но нет, Тунка ограничился лишь этим, сияя полным гордости лицом. В конце концов, его никогда не заботили чины и статус, только сила.

— Круто. Приятно познакомиться.

— Я тоже рад с тобой познакомиться, фасолинка!

Кэйл забирается обратно в повозку, однако внезапно за ним поднимается Тунка, никого не предупреждает, и садится рядом. Повозка издает странный скрип под его весом — или это был писк ужаса от бедного возницы?

...Именно сейчас появляется очевидная мысль — избавиться от Тунки будет трудно.

— Ребята, а вы будете проезжать мимо академии Роан? — Спрашивает Тунка, ухмыляясь во все зубы. В повозке не так просторно, потому их ноги плотно прижаты друг к другу. Их разница в размерах была немного ужасающей, бёдра Тунки, почти в три раза больше, чем у Кэйла, занимали слишком много места. — Было бы здорово, если бы получилось высадить меня там! Пытаюсь попасть туда уже некоторое время, ха-ха.

— Д-да, сэр! Пункт назначения: академия Роан, сэр! — Пищит парень, хватает поводья и заставляет лошадей скакать быстрее, будто он хочет как можно скорее избавиться от этих проблемных клиентов.

— Какое сегодня число? — Вновь нарушает тишину Тунка, вытирая своё грязное лицо такими же грязными руками. Кэйл протягивает ему носовой платок, тот берёт его и усмехается.

— 31 октября.

Тунка моргает. Затем он издает звонкий смех, от которого сотрясается повозка.

— А-ха-ха-ха! Я пропустил первый день в школе. Харол будет так зол!

Как удивительно. Наконец-то нашёлся кто-то, у кого посещаемость хуже, чем у него.

Харол Кодьян — лучший друг Тунки из Королевства Виппер, его подчинённый и помощник, не особо запоминающийся персонаж с непримечательным лицом и заурядными навыками, но известный как преданный и услужливый человек. Они оба учатся в академии Роан по просьбе отца Тунки, так как в Королевстве Виппер нет академии магии. Должно быть, они расстались где-то по пути, раз Тунка всегда бросается в драку с головой, не обдумав последствия.

Хотя изучение предысторий разных персонажей интересно, Кэйл предпочитает быть за пределами всей этой картины. Ему не хочется знать, почему Тунка пропустил первые несколько дней в школе, или почему тот рухнул на дорогу из-за голода.

Кэйл намеренно и явно избегает зрительного контакта, всем видом демонстрируя свою незаинтересованность в разговоре, но Тунка был не из тех, кто считывает социальные сигналы.

— Ты учишься в академии Роан? Или ты учитель? Ты сильный? — Целеустремлённое и чистый азарт в глазах Тунки делает его похожим на ребёнка, несмотря на его огромные размеры. Он широко улыбается во все зубы, хлопая ладонями по своим массивным бёдрам. Кэйл чувствует вибрацию от точки соприкосновения их ног. — Давай сразимся!

Кэйл косится на ладони, которые больше его лица.

«Наверное, он может раздавить мне голову, как виноградину».

Ему больше нравится, когда мозги находятся внутри черепа, поэтому отвечает:

— Я слишком слаб, чтобы драться с тобой. У меня ранг F.

— Что такое ранг F?

«Он не знает даже об этом?»

— Хм, — задумывается Кэйл, не зная, как это объяснить. Нужно сформулировать всё просто и прямолинейно, чтобы было понятно даже ребёнку и одержимому драками мозгу Тунки. — Если ты ткнёшь меня слишком сильно, я умру.

— ...«Слишком сильно» — это насколько?

Прежде чем Тунка проверит сам, Кэйл берёт на себя инициативу и изо всех сил тычет его в бедро. В итоге больно пальцу Кэйла, а не ноге этого дикаря, похожей на сталь.

— Ай, — Кэйл отдёргивает палец и трясёт им в воздухе, — вот так, только немного сильнее.

— Что?! — Гулкий голос Тунки, полный недоверия, пугает некоторых птиц, заставляя их покидать свои гнёзда и в ужасе взлетать в небо. — Я едва почувствовал это! Ты слабее свиньи!

Из всех вещей, с которыми его можно сравнить… Что ж, в свиньях нет ничего плохого. Они едят, спят и выглядят мило, а ещё восхитительны на вкус. Если Тунке проще понять его истинную силу через такие сравнения, то ничего страшного, если это помогает. Поэтому Кейл подыгрывает и с максимально невозмутимым лицом издаёт:

— Хрю.

На лице Тунки очень странное выражение. Возможно, это жалость.

— Я очень-очень слаб, — повторяет Кэйл.

Лицо Тунки становится всё страннее.

— ...Как же ты оставался в живых всё это время?

— Так же, как цветы растут вдоль дорог, — объясняет Кэйл, указывая на окружающую их природу. — Они умрут, если на них наступят, их очень легко сорвать. Однако они будут жить, если им просто не будут вредить.

Брови Тунки сходятся на переносице, когда он обдумывает услышанное. Похоже, эта метафора слишком сложна для его понимания. Однако она занимает мысли Тунки до конца поездки и заставляет молчать, Кэйл отдыхает в эти заветные минуты без рассказов о сражениях.

Повозка останавливается около академии Роан как раз в момент, когда бледный молочный оттенок неба с облаками тумана темнеет и превращается в насыщенную голубизну. Тунка спрыгивает со своего места, повозка подпрыгивает от резкого изменения веса, из-за чего Кэйлу кажется, словно он на качелях. Тунка уравновешивает телегу своей ладонью и поднимает взгляд на Кэйла, широко улыбаясь.

— Спасибо, что подвёз!

Думая, что Тунка, скорее всего, снова заблудится, Кэйл спрашивает:

— Куда ты пойдёшь?

— По запаху книг. Где их запах — там и Харол. Увидимся, красная фасолинка! Обещаю однажды отплатить тебе тем же!

Тунка разворачивается и действительно бежит к библиотеке, его шаги широкие и тяжёлые, как у прыгающего льва. Прям вылитое большое животное.

Кэйл тоже слезает с повозки и со вздохом закидывает на плечо сумку, а затем поворачивается к вознице, у которого выдалось по-настоящему тяжёлое утро, и произнёс:

— Спасибо. Возвращайся в целости и сохранности.

На лице мальчика появляется облегчение. Наконец-то он свободен.

— Да! Большое вам спасибо, сэр!

Когда Кэйл отводит взгляд от уезжающей телеги, голову пронзает резкий укол боли, из-за чего он дёргается, резко наклоняясь к земле, и хватается за лоб.

— Гх!

Перед глазами всё равно рисуется яркий образ, несмотря на то, что он зажмуривается. Светлые волосы, ярко-голубые глаза, тонкие губы, растянутые в красивой улыбке… Только один человек соответствует этому описанию.

Доброе утро, Кэйл!

Встревоженный Кэйл выпрямляется и оглядывает абсолютно пустой двор. Немного рано для утреннего объявления, так почему же он услышал голос Альберу? Может быть, эти своеобразные будильники довели его до слуховых галлюцинаций?

Как некомфортно.

По возвращению в общежитие, Кэйла встречает тонкий проволочный забор. Странно. Это такой ответ на его анонимную записку? Здание выглядит целым, нет никаких признаков пожара. Подходя ближе, он замечает, что остался лишь один проход, служащий и входом и выходом, который охраняет сам президент студсовета.

...Твою мать.

Альберу окликает Кэйла раньше, чем он успевает скрыться:

— Доброе утро, Кэйл! Где ты был всё это время?

Его голос ясный и солнечный, так почему Кэйлу так холодно?

Смирившись с неблагосклонной судьбой, Кэйл вздыхает, поправляя сумку на плече. Альберу продолжает терпеливо улыбаться, наблюдая тем, как Кэйл нехотя и медленно шагает к нему, тратя тридцать мелких шагов вместо десяти широких.

— Доброе утро, Кэйл. Где ты был всё это время? — Повторяет он вежливо и твёрдо. Единственная приятная часть в Альберу — 0%, ярко сияющие над макушкой.

Кэйл отзеркаливает его ослепительную улыбку и почти фальшивое дружелюбие.

— Я уверен, Вам известно, каково это — тосковать по дому.

Бровь Альберу приподнимается, будто он поймал Кэйла на лжи.

— Добраться до графства Хэнитьюз можно добраться минимум за два дня. И только во весь опор без отдыха.

— О, — Кэйл качает головой с ленивой улыбкой и небрежно машет рукой: — Нет, я имел в виду, что мне было тоскливо без алкоголя. Я скучал по вкусу алкоголя.

Теперь бровь Альберу подёргивается, но улыбка не исчезает.

— У тебя определённо смелость бьёт через край, раз упоминаешь алкоголь при президенте студенческого совета.

— Запрещено распивать алкоголь в общежитии, но моё свободное от учёбы время не входит в вашу юрисдикцию, да? Тогда не должно иметь значения, пью ли я на улице, тем более за пределами академии, — сейчас он определённо звучит и выглядит как пьяница со своими ярко-красными щёками и затуманенным взглядом. Однако его мозг трезвее, чем когда-либо.

— Хм... Ты хорошо знаком с правилами, — его губы растянуты в улыбке, но глаза холодны. — Ты довольно умён, Кэйл Хэнитьюз. Гораздо умнее, чем показываешь.

Опасность резко окажется запредельной, если улыбка Альберу полностью спадёт с его лица. Кэйл всё ещё в безопасной зоне. Но может оказаться в водах, кишащих акулами, если оступится.

— Не-а, мне сказали об этом, когда я просил купить мне выпить, — с притворным безразличием ответил он.

— Поставь сумку. Я буду проводить проверку.

Кэйл не уверен, что это входит в полномочия Альберу как президента студсовета, но как сказать «нет» наследному принцу королевства? Если бы он отказался, то сразу стал самым подозрительным человеком в академии, раз ему есть что скрывать. Тем не менее, у него нет ничего запрещённого или компрометирующего, так что он пожимает плечами и скидывает сумку на землю. Всё равно плечо начинало болеть от её веса.

Альберу присаживается на корточки и расстёгивает молнию, сразу натыкаясь на золотые монеты, лежащие поверх комплекта одежды. Тихий смешок срывается с его губ, когда он проводит рукой по куче металла, убеждаясь, что под этим очаровательным зрелищем не скрыто ничего опасного.

— Вот это состояние. Этого достаточно, чтобы купить дом. Не слишком ли это много для внезапной тяги к алкоголю? Планируешь переехать в другую страну?

Кэйл лениво вздыхает, будто вся эта суета доставляет слишком много хлопот.

— Неужели не слышали никаких сплетен обо мне? Я пью алкоголь, как воду. Мне нужно выпивать утром, во время обеда, во время перерыва на чай, вечером, на ужин и во время ночного перекуса, — умные голубые глаза Альберу оценивающе смотрят на него. Щёки Кэйла действительно всё ещё красные, а всё его тело пропитано запахом алкоголя.

Кэйл не боится. У него есть алиби — жрица Кейдж вчера составила ему компанию за выпивкой. Она не последний человек в уважаемой церкви, её слово будет весомее, чем показания хозяина гостиницы. Выдумывать фальшивое алиби и подкупать людей всегда рискованно, ведь они могут ударить в спину за большую сумму. У кого же в этой стране больше денег, чем у королевской семьи?

Альберу явно не купился на его нелепицы.

— Но этого, — быстрый взгляд на монеты в сумке, — хватит, чтобы ежедневно выпивать в течении десяти лет.

— А ещё я хотел купить несколько драгоценностей.

— Тогда почему не купил?

— У них были только дешёвки и бесполезное хламьё.

— Хм, да? Раз тебя интересуют драгоценности, в следующий раз могу показать тебе хорошее место, если хочешь, — улыбка Альберу полна добра. Предложение слишком хорошее, чтобы быть правдой.

Улыбка Кэйла застывает. У него не было планов дружить с президентом студенческого совета. Скорее всего, он просто хочет держать Кэйла под присмотром, потому что он считает его подозрительным. Если нужно скрыться от его пристального внимания, нужно вести себя так же, как и среднестатистические студенты.

— Ах, — восхищённо восклицает он, складывая руки вместе с широкой ухмылкой, придавая своему поведению немного пьяных черт: — Должно быть, это удивительное место, раз самая изысканная жемчужина королевства Роан говорит так! Возможно, даже всех золотых монет в моей сумке будет недостаточно. Я должен попросить у отца ещё.

Альберу хмыкает, его взгляд, направленный на глаза Кэйла, всё ещё слишком острый.

— Да, я слышал, что графство Хэнитьюз очень богато. Итак, твоя сумка в норме. Спасибо за сотрудничество.

Прежде чем Кэйл успевает схватить свою сумку, Альберу снова преграждает ему путь, мягко отодвигая его руку планшетом. Одному богу известно, откуда он его вообще достал.

— Заполнишь анкету перед уходом?

Кэйл уставился на заголовок. "Анонимный опрос удовлетворённости жизнью в общежитии". Среди прочего, есть вопросы о питании, чистоте и комендантском часе. Хлопотно. Не очень-то анонимно, особенно когда он стоит прямо перед президентом студсовета.

— ...Это обязательно?

— Да. Я раздал их всем студентам в общежитии, кроме тебя, так как ты случайно пропал. Слышал от очевидцев, что пропал вместе с сумкой.

Кэйл делает вид, что не слышит намеренного ударения на определённых словах, и выхватывает планшет, надеясь быстро ответить и уйти.

— Президент студенческого совета лично раздаёт анкеты? Разве у Вас нет для этого подчинённых?

— Я глава общежития, — поясняет он, наблюдая за заполняющим анкету Кэйлом, даже не скрываясь.

Кэйл приподнимает бровь, продолжая обводить кружком свои "анонимные" ответы.

— Вы ещё и заведуете общежитием? За что ещё Вы отвечаете?

— На самом деле хороший вопрос. Ты уже знаешь, что я президент студенческого совета и глава общежития, но ещё я куратор для студентов по обмену и посол по вопросам экологической устойчивости.

— Что? Так много работы... — слегка кашлянув, Кэйл быстро возвращается к нейтральному выражению лица и исправляется: — ...Я имею в виду, на Вас так много ответственности. Как и ожидалось от звезды нашего королевства Альберу Кроссмана. Подобно Атланту, вы несёте бремя нашего мира на своих надёжных...

— Ха-ха-ха! Хватит бессмысленной лести, — посмеивается Альберу, вытирая слезу в уголке глаза причудливым носовым платком — белоснежным, с золотой вышивкой на подкладке. — Свои истинные мысли ты произнёс раньше. Ты действительно интересный человек, Кэйл.

— Интересный?

— Большинство мужчин позавидовали бы моей власти и влиянию, — объясняет он, всё ещё хихикая. — Но ты... это отвращение на твоем лице...

Раз в притворстве нет нужды, Кэйл вздыхает.

— У тебя вообще есть время на сон?

— Беспокоишься обо мне? — Его улыбка ослепляющая, его зубы блестящие и белые, до смешного ровные и идеальные, как и всё остальное в нём.

— Нет, это не моя проблема.

Альберу вновь начинает смеяться от грубых слов Кэйла. В этот момент утреннее объявление прерывает их разговор.

— Всем доброе утро. Сегодня у нас ещё один прекрасный день! Солнце, похоже, готово сопровождать нас на занятиях, облака — давать прохладную тень, деревья красивее, чем когда-либо, а птицы поют звонкие песни. Мир готов к тому, чтобы мы могли насладиться продуктивным днём. Я надеюсь, что всем понравятся сегодняшние занятия, и вы не забыли о своих домашних заданиях!

Альберу наизусть повторяет это объявление одновременно с голосом из динамиков, улыбаясь.

К счастью, Кэйл склонился над планшетом, закрывая лицо. Слышать объявление вокруг него и перед ним вызывает лишь дискомфорт. Похоже, Кэйл никогда не сможет сбежать от Альберу, у которого, кажется, есть глаза, уши и даже рот по всей академии.

На самом деле, общежитие не вызывает особых проблем, исключая эти специфические будильники. Ну, соседи (Чхве Хан) тоже подобраны неидеально, но нет причин жаловаться на это самому студенту студсовета.. Он обводит «чрезвычайно удовлетворён» страницу за страницей под пристальным взглядом Альберу. Единственным исключением является пункт с комендантским часом в одиннадцать вечера, которому он присваивает самый низкий балл под подписью «крайне неудовлетворён». В качестве причины он пишет, что ненавидит быть ограниченным.

Как только утреннее объявление заканчивается, Кэйл возвращает Альберу заполненную анкету.

— Почерк другой, — хмыкает тот, вытаскивая из кармана пиджака знакомый листок. Сколько ещё всякой всячины у него в карманах? Альберу сравнивает записку и анкету, немного хмурясь. — Ах, но схожести есть. Например, то, как конец буквы "е" загибается немного выше среднего.

Уголки губ Альберу тоже приподнимаются чуть выше среднего. Кэйл напрягается.

— Кэйл, — продолжает Альберу с лучезарной улыбкой, — ты ведь амбидекстр, не так ли?

Да чёрт бы его побрал.

— Нет, я правша, — врёт Кэйл, тщательно сохраняя невозмутимое выражение лица, хотя он с удовольствием сказал бы: «если ты сравнишь мой почерк с чьим-либо ещё в академии, то точно найдёшь миллион мельчайших сходств», однако он должен ничего не знать об анонимной записке.

Даже если Альберу раскроет его, то всё должно быть нормально, наверняка он отнесётся к этому как к дурной шутке. В конце концов, это было бы не самое худшее, что "Кэйл Хэнитьюз" делал на протяжении всей своей жизни в качестве мусора.

— Да-да, — отвечает Альберу с непоколебимой улыбкой, кажется, сделав собственные выводы. Поддразнивая, он подбрасывает записку в воздух и немного тянет гласные: — Не хочешь ничего спросить о записке?

Если он всё-таки спросит, разве это не будет подозрительно? С совершенной беспечностью Кэйл пожимает плечами:

— Я не волнуюсь о вещах, о которых не надо волноваться.

— Как твои раны, Кэйл?

То, как Альберу забрасывает его вопросами, даже не даёт вдохнуть.

— Я ещё не полностью здоров, но выздоравливаю. Спасибо тебе за твою великодушную заботу, сонбэ.

Кэйл же забрасывает его ответами. Похоже на словесную игру в догонялки.

— Они были наказаны арестом, — беспечно сообщает Альберу, явно имея в виду Вениона Стэна и Нео Тольца.

Какого чёрта, как далеко простираются глаза и уши студенческого совета? Кэйл очень надеется, что те двое не поверят, что он их сдал.

— Я удивлён, что ты знаешь об этом.

— Я получил донос.

...Это был Ганс или Чхве Хан? Просто насколько велики их рты? Рассказать его родителям и даже студенческому совету?

Альберу восторженно вздыхает, прижимая руку к груди.

— Когда я услышал о том, что произошло, я был преисполнен глубоким восхищением, вашим бескорыстием и бескрайней храбростью для противостояния...

— Но это не всё? — Прерывает он поток похвал.

— Хм? — Бровь Альберу дёргается. Его никогда раньше так не перебивали.

— Я просто оказался не в том месте и не в то время. К тому же, я ничего больше не сделал.

— Верно, — усмехается тот себе под нос. — Котята в лазарете довольно милые.

Кэйл в ответ пожимает плечами. Милые они или нет, это не имеет к нему никакого отношения.

— Я никогда не был большим любителем животных.

— Пожалуйста, сообщи студсовету, если в будущем возникнут какие-либо проблемы. Мы разберёмся со всем, независимо от того, насколько они маленькие, — записка игриво шуршит в воздухе, — или большие.

Кэйл не привык просить о помощи. Но то, как быстро Альберу справился с этим, игнорируя статус Вениона, придаёт немного уверенности. Он откладывает это предложение в уме в дальний ящик. Во всяком случае, он может разыграть эту карту, чтобы защитить себя в будущем. Разумеется, он не будет выглядеть круто, если будет угрожать, как ребёнок, который сдаст обидчика своим родителям, но что-то вроде «если ты посмеешь ударить меня, я расскажу школьному совету!» может оказаться неожиданно сильным щитом.

Когда Кэйл думает, что разговор завершён окончательно, Альберу вновь останавливает его, но на этот раз словесно.

— Хорошо, что тебя вчера не было. Был пожар.

Ритм его сердца в одно мгновение начинает походить на тяжёлый барабанный бой.

«Что? Значит, пожар всё-таки случился?»

— Но не волнуйся, — спокойным тоном продолжает он, его глаза изогнулись в полумесяцы. — Как раз из-за этой записки пожар был вовремя предотвращён и никто не пострадал.

— Это здорово, — вежливо комментирует Кэйл, как случайный посторонний в этой ситуации. Внешне он выглядит спокойно, как безмятежные океанские волны, но внутри него на самом деле разворачивается шторм. Он понятия не имеет, как предотвратили пожар, и не хочет знать.

— И вправду, — соглашается Альберу, бросая взгляд на сумку, в которой хранятся все ценные вещи Кэйла. — Какое счастливое совпадение, — он наклоняется ближе и понижает голос, — но преступника ещё предстоит найти. У тебя есть какие-нибудь идеи, кто это мог бы быть?

Альберу стоит спиной к солнцу, его голубые глаза сияют ледяным светом.

Капля холодного пота стекает по затылку Кэйла. Он нервничает, хотя и не является виновником пожара.

— Нет.

Прежде чем Кэйл успевает извиниться, Альберу наклоняется ещё ближе, останавливаясь у уха Кэйла и задавая ещё один вопрос почти шёпотом:

— Кстати, Кэйл. Как прошёл твой тест на способности? У тебя есть особая сила, да?

Его голос твёрд и наполнен уверенностью, Альберу определённо вышел на его след.

— У меня ранг F.

— Задумывался ли ты о том, что у тебя может быть незарегистрированная сила? Та, что бесформенна, бесцветна незаметна по своей природе? Какая-нибудь особая сила, например… способность видеть будущее?

У Кэйла внезапно возникает весьма обоснованный страх, что кронпринц может распознавать ложь, пользуясь именно такой силой.

— Есть силы за пределами пяти стихий? — Остаётся снова притвориться невежественным и зевнуть для эффекта. Он искренне хочет уйти. — Пожалуйста, извините меня, сонбэ. Мне нужно подготовиться к занятиям, иначе я снова опоздаю.

— О, как удивительно. Так ты действительно заботишься о своей посещаемости. Как президент студенческого совета, я невероятно рад видеть твою страсть к учёбе. Пожалуйста, продолжай в том же духе. — Альберу наконец отступает. Его улыбка такая же тёплая и яркая, как солнце на горизонте.

Кэйл рывком поднимает сумку земли, как будто его снова остановят, если он будет двигаться медленнее. Внезапное ощущение тревоги останавливает, и образ чего-то летящего захватывает его голову. В одно мгновение всё исчезает.

— Кэйл? Хочешь ещё что-то сказать?

— Нет. Хорошего дня, сонбэ, он больше не хочет торчать здесь в такой неловкой атмосфере. Он поворачивается на каблуках и видит на земле ярко-жёлтую банановую кожуру.

— ...

Решение принимается быстро. Он поскользнётся на банановой кожуре и посмотрит на Альберу, когда упадёт на землю.

«Видишь? Нет у меня никакой особой силы, связанной с будущим».

И всё же, когда он пытается осуществить свои планы, тёплая рука хватает его за плечо, не давая упасть. Его спина натыкается на невероятно крепкую грудь Альберу — она удивительно мускулистая.

Кэйл моргает, не отрывая от него взгляд, пока его затылок покоится на крепком плече Альберу.

— Осторожнее, — учтиво улыбается президент студсовета, помогая Кэйлу восстановить равновесие. Он неодобрительно хмурится, глядя в землю, но это похоже на притворство.— Хм. Придётся назначить ещё одну встречу с комитетом по уборке. И стоит сделать объявление во время следующего перерыва о мусоре. Как опасно... Ты ведь мог упасть и снова пораниться.

— ...Спасибо, сонбэ, — неохотно отвечает Кэйл. — Похоже, ты очень занят. Ну, оставлю тебя с твоей работой наедине.

— Ах да. И тебе хорошего дня, Кэйл, — снова эта фирменная дружелюбная улыбка, показывающая зубы и скрывающая секреты под милой личностью.

На этот раз его видение не сбылось. Странно. Есть проблемы с точностью? Или его способности показывают ему только потенциальное будущее из всех возможных событий? Может быть, его сны более точны?

— Кэйл-ним!

— ...

Лицо Кэйла на мгновение застывает, когда он поворачивается к Чхве Хану. Чхве Хан счастливо улыбается, пока бежит к нему навстречу, размахивая рукой в воздухе.

Чёрт, почему сейчас? То, что двое самых популярных мужчин среди из фаворитов встретились в одном месте, нервирует. Его первоначальная цель была проста — не выделяться, но прямо сейчас она рушится.

Процент в 35% ярко светится над головой Чхве Хана.

...Как проценты вновь выросли за такое короткое время?!

Кэйл знает, что Чхве Хана легче всего покорить, но такая скорость просто безумна, учитывая, что он ещё даже мельком не видел Мэри.

— Ты вернулся, Кэйл-ним! Хорошо провёл время?

Альберу кашляет, пытаясь привлечь внимание Чхве Хана. Он слегка улыбается, когда тот приветствует его, и наклонив голову, задаёт вопрос с хитрой ухмылкой:

— Разве ты не говорил, что не знаешь, где находится Кэйл Хэнитьюз?

— Эм, я... — беспокойный взгляд Чхве Хана скользит между Кэйлом и Альберу.

...Этот идиот. Ну, раз он так растерян и удивлён, значит всё это время его сдавал Ганс, эта чёртова змея.

— Он не знал, — вмешивается Кэйл с притворной беспечностью, ковыряя ногти, хотя в груди у него плещутся беспокойство и тревога. — Я сказал ему, что пойду выпить, но не упомянул, в каком городе и пабе.

— Д-да! Вот и всё! — Чхве Хан напряжённо кивает головой. Он смотрит на Кэйла с благодарностью. Его макушка сверкает, когда белые цифры вспыхивают, превращаясь в…

36%.

— Вам наверняка было очень больно, Кэйл-ним, — говорит Чхве Хан, сочувственно хмурясь. Похоже, он думает, что Кэйл прогулял школу, чтобы найти место, где ему удастся напиться и заглушить душевную боль.

Однако нет времени зацикливаться на такой мысли, когда есть проблема поважнее. В голове начала формироваться очень пугающая теория, стоило его взгляду задержаться на процентах.

«Ни за что… этого не может быть…»

Он замер. Рейтинг привязанности уже невероятно высок — 36%. Самый простой вариант проверки — сказать что-то вроде «Я люблю тебя» или «Ты такой замечательный человек», но... Что, если рейтинг привязанности Чхве Хана действительно удвоится или утроится? Нет, а что, если он случайно купит билет в один конец прямо в ад концовки яндере Чхве Хана?

...Головокружение усиливается.

— Кэйл-ним? Вы хорошо себя чувствуете?

Чхве Хан быстро протягивает руки, пытаясь помочь Кэйлу вернуть равновесие. Тот же воспользовался румянцем на лице и вскрикивает, как пьяница в подворотне:

— Уйди, блять. Постоянно мельтешишь вокруг меня, как сраная муха. Раздражаешь.

Всегда можно понизить цифры, если повышать их рискованно.

36%.

Ничего не меняется? Возможно, он просто ошибается насчёт...

— Нет, Кэйл-ним. Я не уйду. Я знаю, Вы беспокоитесь о... — Чхве Хан бросает взгляд на Альберу и поджимает губы. — Нет, вообще не имеет значения, кто что говорит, мне плевать на слухи. Я знаю, какой Вы, Кэйл-ним. Что бы ни случилось со мной, я всегда буду Вашим другом.

«Он знает, какой я?»

«Да, я вечно пьяный ублюдок рангом F и посещаемостью ниже 50%. Разве тебе не нужно убегать как можно дальше? Какая дружба? Чхве Хан, а не слишком ли ты добрый? Ты не можешь просто подружиться с любой случайной собакой или кошкой на улице. И что ты имеешь в виду, говоря, что я беспокоюсь?»

По сравнению с внутренним эмоциональным монологом Кэйла, его лицо пусто и безразлично.

— Мои хубэ очень милые и интересные, — говорит Альберу, игнорируя все их странности и разбавляя атмосферу, как и полагается президенту студсовета, у которого всегда есть нужный ответ: — С нетерпением жду возможности увидеть, чего вы двое здесь добьётесь.

Каких результатов может ожидать президент студенческого совета от прогульщика, Кэйлу неизвестно, но в глазах Альберу есть таинственный блеск, который заставляет его чувствовать себя невероятно неловко.

Если всё пойдёт по плану, Кэйл добьётся здесь абсолютно всего. Разумеется, если будет Безымянным прохожим А. Безымянным студентом А. Если будет играть любую роль, далёкую от фаворитов и сюжета.

— Мы отняли у тебя слишком много драгоценного времени. Ты, должно быть, невероятно занят, сонбэ...

«Только почему же ты всё ещё стоишь здесь? И почему я всё ещё здесь после нескольких попыток уйти?»

Кэйл хочет сказать это, но не говорит.

— Тогда до встречи.

Пожалуйста... Он надеется, что это последний раз, когда ему придётся говорить с Альберу Кроссманом.

— Ах, я помогу донести, Кэйл-ним! — Чхве Хан радостно хватает сумку Кэйла и закидывает её на плечо.

Пушечное мясо, заставляющее фаворит таскать свои вещи? Кэйл не сумасшедший.

— Нет, не нужно. Отдай.

— Нет! Я отнесу её в Вашу комнату! — Непреклонно отвечает Чхве Хан, оставаясь вне досягаемости Кэйла. — Вы, кажется, не в лучшем состоянии. Мне следует помочь Вам хотя бы в благодарность за еду!

— За еду? Какую?

— Не волнуйтесь, Кэйл-ним! Я всё понимаю! — С его губ срывается смешок.

— ...Что? — Зато Кэйл ничего не понимает.

«Мои хубэ и вправду очень интересные», — повторяет про себя Альберу, наблюдая за их удаляющимися спинами расчётливым взглядом. Кэйл вздрагивает под тёплыми лучами утреннего солнца, внезапно ощутив резкий холодок на спине.