— Вы меня окончательно решили в могилу свести, судя по всему? У нас же каждый, кто ступает на территорию монастыря, может стать учеником, правда ведь? — Мэй Няньцин устало потер переносицу. Мало того, что мальчишка, которого привел Его Высочество с собой, устроил крупный пожар и заманил огромное количество демонов на гору Тайцан, так он еще решил и остаться. Решение было принято быстро. — Я за него отвечать не намерен. Нести ответственность будут те, кто его привел сюда. 

Советник зло вышагивал по залу, пока Се Лянь, Фэн Синь, Му Цин стояли позади и удрученно переглядывались. Все в голос сказали Его Высочеству, что это ни к чему хорошему не приведет. Так оно и оказалось, однако наследный принц Сяньлэ просто неловко улыбался и виновато потирал затылок.

— Му Цин, — Мэй Няньцин повернулся к юноше, подошел поближе и заложил руки за спину, — ребенок с сегодняшнего дня на тебе. Он что-то сделает — наказан будешь ты. Я понятно выразился?

Лицо Му Цина помрачнело от злости. Он первым говорил, что этого мальчишку нельзя вести сюда, но разве его кто-то послушал? Теперь все взвалили на его плечи. Обязанностей у него как будто мало.

— Почему именно я? — прошипел сквозь зубы Му Цин.

— А кто еще? Его Высочеству нужно много и усердно тренироваться после произошедшего, Фэн Синь будет с ним. Из всех остаешься только ты. Это не обсуждается.

Му Цин первым покинул душное помещение, ничего не сказав.

***

Дни потекли своим чередом: Се Лянь вернулся к тренировкам, Фэн Синь его сопровождал, Му Цин снова приступил к своим обязанностям в монастыре. Мальчишка неустанно крутился рядом с ним, потому что это была единственная возможность следить за этим ребенком. На удивление Му Цина, Хунхун-эр молча помогал и почти не выражал сопротивления или какого-то отвращения. Конечно, тянулся больше к Его Высочеству, восхищенно смотрел за его тренировками, но скоро и Се Лянь перестал так часто приходить. Оставалось переключить свое внимание на другого человека.

Му Цин понимал, что ему тоже нельзя бросать свое совершенствование. Совесть и гордость не позволяли. После того как юноша закончил приводить в порядок одеяния Его Высочества, он решил направиться на самое дальнее и уединенное тренировочное поле. Хунхун-эр с некоторым удивлением смотрел на то, как старший братец — он как-то попробовал так обратиться к Му Цину, потому что хотел что-то узнать, тот только глаза закатил и фыркнул, но возражений не высказал — собирал волосы, стоя перед зеркалом.

— Гэгэ собирается тренироваться? — тихо спросил вдруг мальчик, переминаясь с ноги на ногу возле двери. — Тогда я тоже иду?

— Естественно, — цокнул Му Цин. — Мне нельзя тебя без присмотра оставлять, ты сам прекрасно это знаешь. Там просторно, сможешь найти себе место в тени и отдохнуть.

Заметив краем глаза, что ребенок позади него подозрительно притих, юноша повернулся и внимательно посмотрел на мальчика, приподняв бровь.

— Ты чего?

— Я видел часть выступления, перед тем как упасть со стены. Это же ты был демоном на платформе?

Му Цин округлил глаза, словно задумался о чем-то, потом подошел поближе и присел на корточки.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Это правда очень красиво было. И я хотел спросить… ну… ты сможешь мне показать пару приемов? Я хочу быть таким же, как ты, — выпалил на одном дыхании Хунхун-эр и потупил взгляд в сторону. Он не хотел признавать, что больше восхитился стилем боя Му Цина, а не наследного принца, и когда юноша начал более или менее снисходительно к нему относиться, то не мог не попытаться.

Что-то странно щелкнуло в груди Му Цина, когда он услышал эти слова. Это не могло быть правдой: все внимание всегда направлялось на Его Высочество, а не на обычного мальчишку-слугу. Однако взгляд и голос этого ребенка говорили об обратном.

Му Цин поднялся на ноги, задумчиво посмотрев на Хунхун-эра. Ничего же не будет, если он покажет ему пару приемов, ведь так? Тем более они всегда оставались неразлучны на территории монастыря, так что даже никто внимания не обратит. А Хунхун-эр постепенно начал нервничать, что он зря это сболтнул в порыве восхищения, ведь гэгэ просто сверлил его своими черными глазами и ничего не отвечал уже долгое время. Мальчик собрался с силами, набрал в грудь побольше воздуха, чтобы извиниться, но его прервал холодный голос:

— Хорошо, я могу показать тебе кое-что, если тебе так этого хочется. Но учти: будешь отлынивать или безответственно подходить к тренировкам — возиться с тобой не буду. Захвати тренировочный меч с собой.

Му Цин бесшумными шагами направился к двери и обернулся, сверкнув глазами, прежде чем выйти.

— Меч в том углу, — и он уже как-то устало показал рукой в нужном направлении.

Хунхун-эр не заметил этой эмоции, потому что радость переполняла его. Он сделает все, чтобы не разочаровать старшего братца, он обязательно будет стараться изо всех сил. Дверь тихо скрипнула, и Му Цина уже не было в маленькой тесной комнатке. Мальчик, схватив деревянный меч, скорее поспешил вдогонку, не забыв прикрыть за собой тяжелую дверь.

Честно говоря, никто даже не обратил внимания на то, что Му Цин с этим ребенком последовал на дальнее тренировочное поле. Вероятно, все к этому привыкли — к тому, что этот спасенный ребенок по наказу Мэй Няньцина везде хвостом ходил за ним. Это уже не казалось чем-то необычным, однако некоторых забавляло, и они не упускали ни единой возможности как-либо подшутить.

Как и думал Му Цин, это тренировочное поле оказалось совершенно пустым и одиноким. Вспоминались глупые перешептывания других учеников: «Здесь нас преследуют одни неудачи: ничего никогда не получается. Даже наставники сюда не заглядывают почти: никто помочь не может. Что с этим проклятым полем не так?» Му Цин только презрительно фыркал про себя в такие моменты, потому что он понимал, что все дело заключалось исключительно в других. Почему-то же у него все прекрасно получалось без наблюдения и указания других.

Хунхун-эр с удивлением разглядывал это место: раньше здесь ему никогда не приходилось бывать. Даже старший братец не ходил сюда по каким-либо поручениям.

— Гэгэ, у нас же только один тренировочный меч. Что ты собираешься делать?.. — вдруг поинтересовался мальчик. Он услышал, как Му Цин, шедший впереди него, фыркнул.

— Нет необходимости во втором. Слишком рано. Или ты думал, что сразу станешь сражаться?

Му Цин повернулся вполоборота, как-то насмешливо взглянув на Хунхун-эра. Тот сразу понял, о чем говорил старший братец, и мгновенно потупил взгляд, почувствовав, как начали гореть его уши от стыда. 

— Ладно, нечего больше тянуть. Дай-ка сюда.

С этими словами Му Цин забрал тренировочный меч из чужих рук и начал кратко, но не упуская важных деталей, рассказывать про то, какой должна быть правильная стойка, как лучше всего держать меч, как не допустить элементарных повреждений. Мальчик внимательно слушал, не пропуская ни единого слова и изредка кивая. «Здесь столько нюансов, что мне уже кажется, что я зря только попросил гэгэ об этом… Точно ли я смогу?» — подумал вдруг Хунхун-эр, вспомнив все прежние издевки других, и погрустнел, но продолжил смотреть на Му Цина, на его руки, держащие тренировочный меч.

— Иди сюда, покажу тебе основную стойку.

Не дождавшись какой-либо реакции, Му Цин сам подошел и вложил обратно оружие в руку и начал поправлять плечи, спину и правое предплечье, а потом как-то долго и странно, нечитаемым взглядом, посмотрел на мальчика, словно пытаясь понять, что было не так. Хунхун-эр тоже притих, стараясь не дышать.

Му Цин вдруг взглянул на цепкие пальцы, которые крепко держали рукоять, и понял: ему совершенно не подходил меч. Ему нужна была сабля. Хунхун-эр сразу поставил руку так, как будто уже держал когда-то саблю, даже большой палец лежал вдоль спинки рукояти, чтобы можно было обеспечить управление лезвием. И у мальчика совершенно не получалось взять тренировочный меч по-другому. «Странно», — подумал Му Цин, отойдя на пару шагов.

— Ты уже держал в руках оружие, что ли?

— Нет?.. — Хунхун-эр почувствовал неуверенность, когда посмотрел на хмурое лицо старшего братца. Как будто он уже и сам засомневался в том, что делал раньше. 

— Ладно, не важно. Дай мне меч, я кое-что сделаю, а сам пока разомни тело.

Му Цин забрал оружие и уселся в тени небольшого дерева. Мальчик увидел, что юноша выудил откуда-то небольшой ножичек и начал как бы примеряться к дереву, а потом что-то менять в тренировочном мече. Вид у него был то ли рассерженный, то ли сосредоточенный. В любом случае Хунхун-эр не решился мешать и начал разминаться, как и было велено.

Прошло уже достаточное количество времени, солнце поднялось высоко. Было очень жарко. Му Цин все еще не закончил. Хунхун-эр не знал, чем себя еще занять, поэтому просто лег на траву, разглядывая голубое небо. На старшего братца смотреть не хотелось — страшно было разозлить. Его раздражение буквально чувствовалось на расстоянии вытянутой руки. Пару раз приходил телохранитель Его Высочества и говорил Му Цину, что нужна помощь и есть дела. «Здесь закончу и приду, не нервируй меня», — только зло отвечал он, закатывая глаза. Хунхун-эр молчал и старательно делал вид, что его не было на этом поле.

Когда мальчик почти уже уснул, Му Цин поднялся на ноги, посмотрел на проделанную работу и сказал: «Отлично». Именно с того момента, как юноша переделал меч в саблю, жизнь Хунхун-эра изменилась.

Ребенок начал тренироваться каждый день: сначала с Му Цином, а потом его часто оставляли одного на этом тренировочном поле, когда Его Высочеству нужна была помощь. Он изнурял себя почти до потери сознания, тренировал особо сложные выпады и удары для своего возраста, травмировал руки, но все равно продолжал, а потом засыпал мертвым сном, едва коснувшись подушки. Однако не сказать, что подобное стремление удивило Му Цина. «Хочешь добиться чего-то — тренируйся до самого последнего», — этой установкой жили они оба.

А еще Му Цин никому не скажет: ни Фэн Синю, ни Его Высочеству, ни Хунхун-эру — как на самом деле гордится успехами мальчика и как ярко улыбается, когда незаметно наблюдает за его тренировками. «Его действительно ждет большое будущее, кто бы что ни говорил», — думал Му Цин, когда обрабатывал свежие ранки на мозолистых пальцах ребенка.