Трава, подмёрзшая и покрывшаяся за ночь инеем, хрустела под ногами, и звук эхом разносился в тишине морозного утра. Воздух, казалось, звенел, и всё вокруг напоминало ставшую реальностью картину, нарисованную пастелью. Будь Стив не в этом месте, наверняка залюбовался бы прекрасным видом, но обстановка совсем не располагала. Он шёл, смотря прямо перед собой, но не видя ничего. Перед глазами всё расплывалось, теряло очертания, становясь сплошным пятном. Как будто случайно задетая краска, которая ещё не успела высохнуть.

Взгляд искал лишь одно: плиту с надписью «Энтони Эдвард Старк».

Стив пришёл на кладбище в первый раз за всё это время. В первый раз за три месяца.

Он просто не мог решиться, найти силы собственными глазами увидеть могилу. Проще было загружать себя работой, брать задания, с которыми даже стажёр бы справился, и находить ещё тысячи оправданий, глупых и нелепых, чем воочию взглянуть на дела рук своих.

Так трусливо и жалко. Абсолютно не достойно Капитана Америка.

Только Стив перестал им быть ровно в тот момент, когда опустил щит на друга. К нему он теперь не притрагивался, даже на миссиях. От одного взгляда на него воздух снова отдавал железом, а руки казались покрыты липким и горячим. Сначала Стив вообще хотел избавиться от щита, отдать инженерам, чтобы переплавили на что-нибудь другое, что угодно, лишь бы его просто не существовало больше. Но Сэм отговорил. Иногда проскакивала мысль, что так лучше, так будет символ того, как низко может пасть даже герой.

Щит теперь немым напоминанием стоял в углу комнаты, чистый и сверкающий, без царапин. Идеальный. Но память, стоило посмотреть на него, подбрасывала картинки, на которых кромка щита была покрыта тёмно-красными каплями и разводами.

Ночами легче не становилось. Все сны всегда перетекали в кошмар с одним концом: кровь Тони на руках. Поэтому Стив изводил себя чем угодно, лишь бы усталость была настолько сильной, что сон напоминал, скорее, потерю сознания от истощения. Только тогда ночи становились спокойными.

Но сознание успокаивать не удавалось. На периферии постоянно красным горело «убийца», звучавшее голосом Наташи. Произнести его вслух сам Стив так и не смог, лишь один раз беззвучно прошептал, едва шевеля губами. Это слово ядом растекалось по венам, стучало в висках с каждым ударом сердца. Как вечное проклятье. От него не убежать и не скрыться. Как и от того, что было сделано. Только если сердце вырвать, чтобы не болело. Хотя, казалось, это уже стало привычкой: просыпаться и спустя мгновение, когда пелена сна спадала, ломаться.

И не у кого просить помощи, потому что никто не сможет помочь. А вылечиться самому не хватало сил. Стив едва заставлял себя жить как прежде, вести за собой команду и прятать за маской опустевшую душу. Он даже сам порой не понимал, как это удаётся, наверное, дело привычки. Или просто команда не заостряла внимание на том, как сдал их капитан.

Хотя он порой ловил полный сочувствия и боли взгляд Ванды, которая как никто другой представляла, что именно творится в его голове. Остальные просто старались вести себя как ни в чём не бывало, словно ничего не произошло и всё идёт как всегда.

И это было тем, чего Стив понять и принять не мог. Не понимал, почему они до сих пор здесь, рядом с ним и следуют за ним. Возможно, они недолюбливали Тони, но делать вид, что случившееся в порядке вещей?.. Это не укладывалось в голове. Иногда хотелось на них накричать, заставить их раскрыть глаза и понять, что так нельзя. Оттолкнуть от себя.

А после Стив понимал, что таким образом пытается найти то самое наказание, ищет желанного осуждения и порицания. Искупления.

Но так его не найти. Для этого нужно простить самого себя, а к такому Стив не готов. И сомневался, что вообще будет готов когда-либо.

Медленно изнутри он выгорал, пустел по крупинке, по песчинке рассыпался. И в надежде если не обратить это вспять, то хотя бы замедлить пришёл на кладбище.

Не было огромного памятника или чего-то подобного. Только простая серая плита с именем и датами рядом с двумя такими же. Вся семья наконец в сборе спустя столько лет.

За грудиной скрутило и налилось холодом, а ноги подкосились, и Стив опустился на землю, положив руку рядом с могилой Тони. Надо было что-то сказать, попросить прощения, но это казалось таким глупым и нелепым. Слишком самонадеянным. Будто можно искупить вину, просто попросив прощения.

Взгляд упал на могилу Говарда. Как бы он сейчас смотрел? Ведь он восхищался Стивом, ставил его в пример сыну, хотел, чтобы тот был похож на великого героя.

Стив усмехнулся, сильно зажмуриваясь. В глазах защипало, горло свело, и трудно было вздохнуть.

Утром немыслимо сложно было прийти сюда, а сейчас казалось невозможным уйти. Тело словно разом покинули все силы, а сверху придавило каменной глыбой. Хотелось лечь рядом и забыться, секунда за секундой ощущать, как тепло и жизнь покидают каждую клеточку, унося с собой боль и бессилие и оставляя лишь лёгкость.

Когда же это закончится?

В кармане запищал телефон. Стив, не сразу расслышавший звонок, достал его и посмотрел на экран. Срочное собрание.

Он поднялся и отряхнул с брюк сухую листву и грязь. Голова немного закружилась, а перед глазами на мгновение потемнело, что и неудивительно. Стив не ел почти сутки: желудок скручивало от страха прийти на кладбище.

Дорога до базы заняла немного времени и позволила хоть отчасти успокоиться и собраться с мыслями. Наверняка повод, по которому собирают команду, серьёзный. В глубине души это принесло лёгкую радость. Давно не было важных заданий, требующих полной сосредоточенности на деле. Это поможет отвлечься хоть отчасти, отодвинуть на задний план всё, что изнутри сжигает каждый день.

Многие агенты, встречающиеся в коридорах, приветственно кивали и улыбались, в глазах их читалось почтение и уважение. И Стив, улыбнувшись им в ответ, старался как можно скорее отвести взгляд. Для них он герой детства, на которого нужно равняться. Наташа была права тогда: людям нужен Капитан Америка. Символ справедливости и чести, отваги и мужества. Нужен кто-то, кому можно доверить жизнь и мир. И они не должны знать, что этот образ — лишь маска на лице Стива Роджерса, который теперь совсем не годится на эту роль.

Вся команда уже сидела за столом, когда Стив вошёл в кабинет. Ванда проницательно посмотрела на него и чуть поджала губы, переводя взгляд на руки, сцепленные в замок. Сэм легко и беззаботно улыбнулся, салютуя, но сосредоточенность и внимательность в его глазах были слишком заметны. Как, впрочем, и у Клинта, не зря ведь его зовут Соколиным Глазом. И, пожалуй, Стив и правда выглядел неважно, раз даже Скотт смотрел как-то странно, с сочувствием и практически жалостью, стараясь долго не задерживать взгляд.

Только Наташа и Вижен не обратили на него внимания, продолжая сидеть ровно и изучать папки с какими-то документами. Стив вспомнил, что через неделю должно быть заседание ООН по поводу Соглашения. Некоторые поправки внести удалось, и теперь тотальный и абсолютный контроль был немного ослаблен, но этого недостаточно. Конечно, рассчитывать на ту свободу действий, что была при Щ.И.Т.е, было бы верхом наивности, но они не отдавали свои жизни в услужение власть держащим. Возможно, Стив и Сэм привыкли к такому порядку вещей, да и Наташа с Клинтом тоже, но так или иначе теперь они не солдаты на службе.

Стив едва успел сесть за стол, как в кабинет влетел Росс. Лицо его было мрачным и строгим, он и в хорошие дни не выглядел радостным, но сегодня особенно не в духе. В комнате моментально повисли напряжённость и холод. Никто не был в восторге от этого человека, но нельзя было отрицать, что именно он не позволил им гнить в тюрьме и исчезнуть Мстителям. Стив понятия не имел, на что именно ему пришлось пойти и как это в принципе удалось, но понимал: пусть этот человек жёсток и даже жесток, он не желал им зла. И не важно, сделал он всё это по доброте душевной или руководствуясь холодным расчётом. Росс был человеком чести. И Стиву этого пока казалось достаточно.

Из сухой и сугубо по делу речи Росса стало ясно, что повод и правда серьёзный. Террористическая организация, целью которой было уничтожить всех «супергероев».

Стив понимал, что и раньше были люди, недовольные их методами. Всегда кто-то терял близких, дом, имущество. В масштабах спасённого мира это кажется мелочью, но в масштабах одной конкретной семьи — горем. Разумеется, благотворительные фонды и правительства пытались компенсировать потери, но мёртвых не вернуть. Но чтобы террористы… Это не укладывалось в голове.

До сих пор на их счету не было жертв, лишь взрывы заброшенных зданий и нанесение ущерба имуществу как попытки привлечь внимание. Но такие действия вместе с угрозами давали понять серьёзность намерений.

Необходимо было найти их и обезвредить в ближайшее время, пока дело не зашло далеко и угрозы не претворены в жизнь.

Вся ситуация, конечно, тревожила, но от разлившегося по телу адреналина и предвкушения тяжёлой и изматывающей работы Стив ощутил, как разум просветлел. Это ненормально и ужасно, но только так можно было спастись от саморазрушения, пусть и на время. Он надеялся, что когда-нибудь станет легче, спустя месяцы, возможно, годы, но почему-то верилось с трудом. Наоборот, казалось, станет только хуже, вина и ненависть к себе будут разрастаться, и однажды он просто не выдержит. Сейчас ещё было ради чего стараться, пытаться, но уже фасад осыпался.

Росс закрыл папку, лежащую перед ним, взглянул мельком на часы и, объявив, что на этом всё, вышел из кабинета. Остальные начали подниматься. Стив решил привести себя в порядок, прежде чем приступать к работе, и, задвинув стул, вышел вслед за командой. В дверях его поймал Сэм, положив руку на плечо и спросив, как он. Стив уже открыл рот, чтобы ответить стандартной фразой, что всё в порядке, как услышал в конце коридора голоса.

— …конечно, помню. Но вы ведь не против, если я сначала сбегаю выпить кофейку? Ужасно соскучился по нему.

Стив не расслышал, что ответил на это Росс, но, судя по удаляющимся шагам, согласился. Но другой голос… Стив знал его. Слишком хорошо. Только один человек мог говорить с такой ленцой. И это не было игрой воображения, потому что не он один застыл в неверии, смотря в сторону, откуда слышались голоса.

Там стоял Роуди, чуть придерживаясь о стену, и Тони. Живой, в костюме с иголочки и с ослепительной улыбкой.

И Стив посчитал бы, что сошёл с ума или что всё случившееся в Сибири было сном, но Тони повернулся в их сторону и чуть наклонил голову набок, отчего ворот рубашки больше не прикрывал горло, являя взгляду тёмно-розовый бугристый шрам. Именно там, куда Стив опустил щит.

— Ну что, соскучились?