Джунвар с Ридой запасались едой и вещами понемногу, и не только для того, чтобы не привлекать внимания. Золото таяло быстро, однако каждую вылазку венчал день, в который они до следующего рассвета гуляли в очередном трактире, наслаждаясь добрым пивом и вкусной едой. Хардрек, Лаганнд, Зелром — города северного округа походили один на другой, менялись лишь названия. Вновь тереться среди людей было хорошо и плохо одновременно. Хорошо слышать чужие голоса вместо эха своего, видеть кипучую жизнь вместо камней. Плохо — смотреть на спешащих по своим делам горожан иными глазами, зная то, что знали Древние. Для Них люди были кроликами, которые вырвались из клеток и расплодились на руинах фермы. 

Но удовольствие все же перевешивало: рядом снова был кто-то, пусть не близкий, но хотя бы знающий, каков Джунвар на самом деле. Не следовало идти у этого чувства на поводу. А за щенком — глаз да глаз, ведь, кроме всего прочего, тот молод и совсем не привык жить, таясь ото всех.

Рида поначалу смешил своей робостью. В первую вылазку, когда они сидели в шумном Хардрекском кабаке, подавился пивом, стоило спросить, собирается ли он задержаться и взять девушку на вечер.

— Меня девушки не любят, — наконец, выдавил он, отчаянно багровея.

— Почему? — искренне удивился Джунвар, оглядывая спутника: молодой, крепкий, лицо простоватое, но бывают куда хуже. 

— Ну… Не знаю, мне столько раз отказывали, — Рида опустил взгляд и вздохнул. — Я больше пока пробовать не хочу. С женщинами слишком сложно.

Джунвар расхохотался:

— Нашел премудрость!

— Ну да, это тебе легко! Такому как ты любая даст, даже если хвост отрастишь!

Зверь ответил рычанием, Рида отшатнулся. Но Джунвар усмирил вспыхнувший гнев и улыбнулся:

— Я тебя научу с ними обращаться.

Благо, для простых, как полено, девок, довольно и пары верных приемчиков, а более заковыристых любовниц щенку и не надо. Только вот после первого же успеха Рида, вернувшись, посмотрел на Джунвара с такой откровенной жалостью, что через мгновение уже утирал хлещущую из разбитой губы кровь. Страх и злость намного лучше жалости.

Этот кабак оказался поменьше, в зале было колготно и дымно, воняло ярнуньим навозом. Крики тягловых ящеров, чей лагерь со стойлами располагался чуть выше по улице, проникали даже сквозь шум. На крохотной сцене пиликал музыкант, тяжелые сапоги погонщиков топали в такт нехитрой мелодии.

— Может, прикупишь баночку с иллюзией? Намажешь свою чешую и остальное, никто ничего не увидит.

Джунвар усмехнулся. Кое-кто напрашивался на еще один выбитый зуб… Но драться настроения не было. Выпитое уже сделало свое дело: тревоги притихли, мир стал казаться теплее обычного. Сладкое вино разбавляли, но с таким надо сторожиться особенно: не заметишь, как откажет разум, и хорошо, если прежде отнимутся ноги, не позволив натворить бед.

— Херня.

— Не представляю, как ты можешь терпеть… неужто оно стоит того? — Рида подпер ладонью щеку, заглядывая в глаза.

— Ты же терпел, пока с девушками не ладил? — ухмыльнулся Джунвар. — Много болтаешь, шлюха твоя не дождется, уйдет с другим.

Рида вздохнул, поднялся. Девушка в углу стойки встрепенулась, кокетливо поправила светлую кудряшку, упавшую на глубокий вырез сорочки. Джунвар кивнул проходящей подавальщице, чтобы принесла еще кружку. Вихрастая макушка Риды уже виднелась у дальней стены, девичьи руки мяли его плечи и зад. Ишь, научился… 

Риде запрещалось пропадать из виду, даже на “поводке”: болтливый рот он не заткнет. Поначалу мальчишка ерепенился, но перед угрозой оставлять его в ущелье вместо прогулок, смирился. Как и с тем, что уединиться в нужнике или вот с девушкой уже не получится. В этом злачном местечке трахающаяся в общем зале парочка никого не возмущала, не заставляла задержать взгляд.

Джунвар наблюдал и пил вино большими глотками. Одной кружки все-таки оказалось мало, однако отвести глаза, ища служанку… Нет. Хотя за чужими спинами, да в мрачном чаду с едва теплящимися масляными лампами почти ничего не было видно, но и коротких мгновений хватало, чтобы дорисовать в мыслях остальное. Он знал, каково это. Когда тебя гладят, целуют, хотят — не за деньги — какие к проклятым звездам, деньги у уличного бродяги?! Когда хочешь сам — до искр перед глазами, спускаешь тело с привязи, и получаешь желаемое сполна, позже нежась в ленивом мареве абсолютного бездумного покоя. Когда нет ничего, кроме мгновения мягкой, счастливой пустоты. Джунвар не ощущал такого давно. Этому новому телу, спаянному с сутью чудовища, не насытиться никогда, даже если позволить — ему всегда будет мало…

“Неужто оно стоит того?”

Как ответить, если знаешь, что пути назад нет?

Джунвар смотрел на две светловолосые головы, мелькающие у стены. Удерживать на грани голодного зверя, беснующегося внутри, тоже доставляло некое странное удовольствие.

***

— В глухой-преглухой чаще, в избушке на дереве жили-были брат и сестра. Сестра была похожа на юное цветеннее солнце, а брат — на суровую ночь середины хлада. И вот однажды… 

— Заткнись.

Рида потянулся, хрустнув костями, и зевнул.

— Делать все равно нечего! Не хочешь мои сказки слушать — расскажи свои. — Джунвар мотнул головой. Рида перекатился ближе к огню, подпер рукой подбородок, заглянул в лицо. — Какими исторями тебя родители в детстве развлекали?

Джунвар молча смотрел в огонь. Через некоторое время Рида вздохнул и повернулся на спину, уставившись в неровный пещерный свод.

— С тоски тут сдохну. Я хочу вернуться в Академию и забрать свои книги. 

— Нет.

— Ого, да ты сегодня прямо болтун, — хихикнул парень. — По сравнению со вчера. И позавчера. Смотри, запас слов на следующую черночь ненароком потратишь!

Джунвар зашипел, вскочил и вышел наружу, в ненастье. Куда угодно, подальше. Снова отросшие волосы хлестнули по лицу, по выступу скалы, запутались в кустике горной травы, упрямо цеплявшемся за острые края камня. Резкие порывы ветра завывали в трещинах и дырах, переговаривались ноющими, высокими голосами. Заглушали грохот реки и звуки драконова логова. Казалось, Джунвар совсем один здесь, невесть почему застрявший в неуютном, холодном ущелье.

Рида раздражал не потому, что был глуп — как раз наоборот. Он говорил, что кроме магов будут нужны и другие люди. Армия. И те, кто станет ловить рыбу, готовить пищу, точить мечи и латать сапоги. Сначала Джунвару все казалось простым — а теперь, с каждой новой мыслью, высказанной Ридой, усложнялось.

“Я думал, у тебя драконий дворец, а здесь, извини… даже не сарай для ярнуна”. 

Эти слова, сказанные в первый же день, застряли в памяти острой занозой. 

“Понимаю, что ты занят вещами более значимыми. Это меня восхищает, но других может оттолкнуть. Тебя должны уважать”.

Джунвар до боли стиснул в ладони мешочек с каплей. Даже этого мало… Это — чужая сила, не его собственная, а люди признают лишь ту, что коренится внутри. Как вырастить такую в себе? Проще убить всех, кто посмеет взглянуть без должного уважения. Но это не решит остальных вопросов.

Он никогда раньше не думал о драконьем ущелье, словно о доме, прибежище. Не оценивал его с точки зрения человека — зачем? Но ведь как человеку — идти ему некуда, и стать драконом не так просто, как хотелось бы. Значит, здесь предстоит обитать довольно долгое время. На почве вдоль реки гнулись под ветром травы. Можно выращивать овощи… И пасти скот. Эта мысль так захватила, что Джунвар поспешил вернуться в пещеру, поделиться с Ридой.

— Наверное, — пожал плечами тот. — Хоть я понятия не имею, как там крестьяне управляются с землей. Но вода точно есть. Ну и рыба тоже, — он поморщился, глядя на горку костей от недавнего обеда. — Соль опять кончилась… А по поводу огня что скажешь?

Огонь — это важно. Не менее важно, чем хлеб. Джунвар вздохнул. Он приносил себе дров каждый раз, когда летал на охоту. Рида загадочно прищурился, улыбнувшись, вскочил и поманил за собой.

Утопая в завывающих потоках ветра, они пришли к подножию скалы драконьего логова. Здесь не росла даже устойчивая к невзгодам горная травка, лишь осыпавшийся свежий щебень расцвечивал темно-багровую породу черными пятнами. Рида опустился на колено, внимательно разглядывая что-то под ногами, подошел к самой стене, вынул нож и ударил по рукояти камнем, отколов кусок скалы — пластинчатый и острый на вид. 

— Подпали его, как костер.

Джунвар поднял бровь, но сплел нити. Кусок затеплился изнутри, затлел, через несколько дохов по поверхности побежали язычки пламени. Рука Риды оставалась невредимой — Джунвар ощущал, что тот поставил некую преграду, и не отказался бы понять ее суть: это не было похоже на простой щит, который он умел ставить. А кусочек все не потухал, разгорался пуще. И вовсе не из-за магии, а сам по себе.

— Оно будет гореть еще долго, я проверял. Дольше, чем дерево. Дает тепло, а дыма почти нет, если брать самые старые слои. Правда, света не очень много… 

— Что это?

Рида улыбнулся самодовольно.

— А ты не понял? Драконье дерьмо, разумеется. Сколько они тут обитают? — Джунвар окинул взглядом толстые пласты, что прежде принял за скалы. Много сотен, быть может, тысячи лет… — Хватит на несколько жизней! — не унимался Рида.

— Пойдем, — буркнул Джунвар.

Можно было не таскать в когтях бревна все это время. Горючее лежало под боком, но нашел его не он. Рида со своим неуемным любопытством обшарил ущелье сверху до низу, не пугаясь хлопанья драконьих крыльев. Он возвращался в пещеру вечерами, покрытый грязью и пылью, кривился от вида опостылевшей рыбы или мяса, но съедал ужин. Магией очищал одежду и сапоги, а потом болтал без умолку, пока не уснет. Джунвар рядом с этим мальчишкой ощущал себя старым дедом. Это тоже раздражало.

При подъеме назад в пещеру он неловко зацепился рукавом за выступ и потерял равновесие, раскроил о камень предплечье.

Стоило взять в руки каплю, как регенерация ускорялась так, что глубокий длинный порез исчез за несколько ударов сердца. При лечении других это было обычным делом, а вот на себе — странно и непривычно. Тело продолжало меняться, но Джунвар чувствовал себя здоровым, полным сил. Нужно применить, наконец, эту силу. И начать с того, чтобы сделать свое обиталище достойным местом, наладить жизнь, оставив те слова про ярнуна в далеком прошлом.

Перепуганные козы орали и посыпали пометом горную гряду все то время, пока он нес их в ущелье. Животные были из разных стад, ведь поймать обезумевшую от ужаса козу — именно поймать, а не прикончить — оказалось сложно. Травы и кустов с солнечной стороны росло более, чем достаточно, а бежать козам оттуда некуда — впереди бурный поток, по сторонам — отвесные стены. Река, делившая ущелье пополам, ныряла под каменный свод и ревела там меж камней, пока не вырывалась на волю с другой стороны. Джунвар однажды видел, во что превратилось бревно в человеческий рост, которое он случайно уронил в поток. На порог выплыли из темноты два неровных, измочаленных по краям куска. Вовнутрь ущелья попадала только упорная рыба, гонимая мощным инстинктом на нерест, тварям покрупнее проникнуть или сбежать по реке было невозможно.

Рарош с другими самками согласились на предложение крупного черного самца, хотя Джунвар до последнего не верил в успех этих переговоров. Кажется, все это позабавило самок: и предложение, и он сам. Зверь внутри упорно пытался убедить человека заигрывать с драконицами, передавал смысл их движений и взглядов, порой, действительно, откровенно похабный… Но это не всерьез: самки могучих ящеров не позволили бы прикоснуться к себе тому, кого не считали драконом, а во-вторых, сам Джунвар не мог даже допустить такой мысли. Нет, не во-вторых, а во-первых!

Ты просто закроешь человеческие глаза, и нам будет хорошо.

— Нет!

Рарош удивленно повела шеей, глядя на нервно метнувшийся хвост Джунвара. Встряхнула перепончатыми гребнями на шее и сказала:

— Вы ловите рыбу для нас. Половина улова — наша. А самцы должны будут спрашивать разрешения.

— Хорошо. Люди станут ловить вам рыбу, только когда она разведется как следует.

— И половину стад, — вытянула голову молодая самочка с алой чешуей.

— Треть?

Самочка ощерилась, огненный язык мазнул черного зверя по лапе.

— Тогда мы съедим их всех!

Рарош отодвинула ее плечом.

— Мы заключим сделку на треть и согласие.

— Согласие? — недоуменно переспросил Джунвар.

Рарош завибрировала чешуйками под горлом — засмеялась.

— Согласись сейчас, узнаешь позже.

Драконицы сотворили озеро в самом широком месте ущелья, как раз рядом с жилищами самок и молоди. Часть реки ответвилась, стекая в полого спускающуюся чашу медленным водоворотом. Через несколько дней озерцо наполнилось, обратно в реку потек небольшой ручей, а вода в озере оказалась теплой, от нее не ломило зубы.

На рассвете Джунвар вылетел к морю и выловил ближайшую рыбацкую сеть целиком. Был бы природным магом — погрузил бы хвостатых в стазис, да и неси хоть на другой край мира… До озера дожила лишь малая часть.

Они затрепетали в воде, когда дракон выпустил сеть из когтей. Однако на следующее утро все плавали кверху брюхом. Поразмыслив, Джунвар сообразил, что рыба из моря вряд ли смогла бы выжить в пресной воде. Значит, нужно поискать в реках и озерах Горного Королевства.

Некоторые рыбки доживали до ущелья, но умирали позже. Другие уловы оказывались еще менее удачны: рыбы сыпались на каменистый берег дохлыми. Таких дракон сжигал до пепла. Ему не нравилась возня с рыбой, не нравилось делать бессмысленную, по его мнению, работу, когда можно просто лежать на солнце, как другие ящеры, и впитывать тепло. С Ридой Джунвар свое начинание не обсуждал из принципа. Не хотел услышать очередной совет и осознать, насколько он хорош…

Рида наблюдал за его метаниями с удивлением. Потом удивление сменилось плохо скрываемыми смешками, от которых Джунвар бесился еще больше. Однако добыть рыбу для озера стало необходимым — хоть что-то он должен сделать сам!

Но всякому терпению есть предел. Последней Джунвар принес давно, видимо, забытую в одном из мелких прудиков ловушку-бочку, всю склизкую и обросшую водорослями, внутри которой плескались в воде всякие водяные твари. Были ли там рыбы? Он не знал. Сбросил на середину озерца и улетел счищать с лап прилипшую ряску и греться на жарком, нагретом солнцем валуне. А через половину черночи заметил в воде крошечную стайку мальков.

***

Камень уже который раз шел трещинами и кололся вовсе не там, где надо. Джунвар выругался и отправил в стену огненный шар, оставив на золотистой скале грязное черное пятно. 

Хорошо, Риды рядом не было — он занимался пещерой на уровень выше. Джунвар вдохнул поглубже, выдохнул и снова стал сплетать нити воздуха и огня, так, как показывал Рида, струнку за стрункой. Он привык к тому, что всякое заклятье, сходящее с его рук — совершенно. А здесь… Нити словно ощущали неуверенность и поддавались особенно неохотно: Джунвар слишком давно ничему не учился. Но нельзя быть хуже щенка, только не в магии. В конце концов, грубо обработать камень — нетрудная работа, не требующая точности! Вылепить залы, лестницы меж ярусами, лавки, очаги, чаши в местах, где течет по стенам вода… Словно делаешь домик из глины, только большой.

Скользкий речной откос, ноги, покрытые подсохшим слоем ярко-алой глины, узкие скошенные колонны крохотного дворца в стене обрыва; подсыхающие на солнце цветы, воткнутые в крышу для украшения. Ягоды в плетеном травяном лукошке. Не просто обед, а сказочное зелье: съешь — станешь великаном. Горьковато-сладкий сок на языке, блеск воды. Гогот мальчишек, звонкий смех девчонок и гладкие кирпичи, сохнущие на солнце. Они с Керой вместе с другими детьми хотели построить крепость и остаться жить на берегу, где лес столь богат на вкусную ягоду и чистую воду. Сколько лет было Кере? Семь? Восемь? Джунвар усилием воли отогнал неуместно всколыхнувшиеся детские воспоминания, но колонна получилась слегка скошенной. Совсем как тогда.

***

Нужны были люди. Хотя бы несколько, чтобы понять, получится ли задуманное в целом. Джунвар долго не мог решиться. Люди — большая ценность, но и большая опасность. Однако колебаться вечно — нельзя. Но как именно это сделать? В конце концов, здесь не Горная Страна и рабов нет ни в Ралбоннде, ни в Темных Землях. Но существует множество бедняков, которым некуда пойти. Разве плохо иметь дом и надел земли у чистой реки? Джунвар станет благодетелем, даст то, о чем они не смели и мечтать.

Девочка лет семи плакала, размазывая по чумазым щекам слезы, ее фартук переливался присохшей чешуей. Рядом на выбеленном морем бревне сидела женщина и отрешенно глядела в бурливый горизонт, где скрылся ощипок солнца. На гостей никто из них не обратил внимания. Руки женщины двигались, кажется, инстинктивно: блеск лезвия, судорога серебристого рыбьего тела, кровавый выплеск требухи в корыто. 

Джунвару была уже знакома эта деревня, первое по счету береговое селеньице, где люди толком не знали, принадлежат они Ралбоннду или Горному Королевству, да и не задумывались об этом, безразличные тем и другим.

— Видал диковину?

Рида кивнул в сторону чуть покосившегося столба на околице, где едва белел сросшийся двулобый череп. Неудивительно, учитывая близость к могиле Древнего. Удивительно другое — почему люди, несмотря ни на что, оставались здесь. Странные животные, внезапные изменения погоды, когда в жаро выпадает снег, по идее, должны пугать… А люди жили, плохо и бедно, но жили, поколение за поколением. Возможно, причина в том, что другие рыбаки опасались соваться в эти воды и улов хоть и приносил порой со дна странных тварей, но оставался куда богаче, чем к югу.

Девочка всхлипнула громче, Джунвар снова перевел на них взгляд. Женщина не была молода, но не была и старухой. Стараясь не морщиться от вони, он подошел и опустился на корточки.

— Как тебя зовут?

— Арикке.

— Почему плачешь?

— Соленая хворь… в этот раз заберет дедушку, — она закрыла лицо руками. — Бабуля! — и в отчаянии зарылась головой в грязный фартук женщины.

Джунвар встал и огляделся. Из домовых труб не шел дымок, людей на улице было мало, несмотря на погожий вечер. Издалека доносился еще чей-то плач.

— Соленая хворь приходит раз в пять лет, — подала голос женщина. — Морская Дева миловала нас лишних два лета. Но лучше бы вам поскорее уехать, господин.

Джунвар задумчиво прищурился. Он не природный маг, не лекарь, чтобы разбираться в болезнях и применять силу точечно. Но с артефактом Древних ему и не нужно экономить. А если что-то все же пойдет не по задуманному — больные и так обречены.

— Отведите меня к вашему дедушке.

Женщина подняла голову, взглянула тревожно:

— Соленая хворь может перекинуться на вас.

— Не перекинется, — отмахнулся Джунвар.

Женщина не спешила вставать, комкала юбку. 

— Я маг, — Джунвар зажег на ладони огонек. — Могу вылечить его.

Рыбачка испуганно прижала ладони к груди:

— Н-но у нас нет денег, господин! 

— Пусть он вылечит дедушку! — вскочила девчушка и проворно схватила Джунвара за полу туники. Он подавил желание оттолкнуть, сцепил руки.

— Арикке!

— Я не возьму денег, — негромко сказал Джунвар. — Обещаю.

Девчонка потащила его в сторону ближайшей лачуги, во дворе которой сушились сети.

Комната казалась смутно знакомой. Он бывал именно в этом доме? Или в другом, похожем?

Больной обнаружился наверху, куда вела кособокая лестница. Под крышей, нагретой солнцем, было душно и жарко — неудивительно, что загорелое почти до черноты тело мужчины покрывала блестящая пленка пота. Он громко дышал, то и дело трудно сглатывая.

— Соленая хворь вытягивает воду, — сказала девочка, указывая на светлые разводы, пятнавшие небеленую сбитую простыню. — А соль остается. Морская Дева иногда злится и больше не дает пить…

— Как это? — подал голос Рида.

— Он не может глотать, — пояснил Джунвар. — Я слыхал о таком.

Только та болезнь нападала от укуса лиса, и Кера с Джунваром беспомощно наблюдали за тем, как умирает их подружка. Пытались напоить ее водой из ручья… Тогда Джунвар еще не знал ни одного заклинания.

Рыбак был немолод, но еще крепок — так же, как его женщина. Подобные хвори убивают быстро, и тело не успевает сильно измениться. Джунвар опустился на колени и положил ладони на горячую, словно печь, грудь, сплел нити заклятья исцеления. За спиной топтался Рида. Нужно сделать все идеально.

Рыбак открыл глаза и тут же попросил пить.

— Дедушка! Дедушка! — малявка так восторженно прыгала по постели, что из кувшина в еще слабых руках рыбака расплескалась часть воды. Пришлось схватить девчонку и спустить на пол.

— Нужно время, чтобы тело восстановилось, — пояснил Джунвар. — Не трогай его пока.

Женщина, что так и сидела во дворе, безучастно глядя вдаль, обернулась на крик.  Лицо ее при виде бегущей внучки вмиг изменилось, стало почти красивым. Рыбачка бросила нож и кинулась в дом, к мужу. Наблюдать чужую радость было приятно. Джунвар присел на бревно плавника у стены, вдохнул океанский ветер. Из дома доносились взволнованные голоса мужа и жены. Рида бродил внизу у самой кромки прибоя, отскакивая от белых гребешков волн.

— Как мы можем отблагодарить вас, господин? — на пороге показалась рыбачка.

Джунвар не успел ответить. Во двор ворвалась Арикке, а за ней тащилась, видно, из последних сил, полногрудая бабенка с растрепанными светлыми волосами. Лицо ее покрывал лихорадочный румянец, неровное тяжелое дыхание выдавало нездоровье.

— Умоляю, господин маг! — она бухнулась на колени и поползла вперед, пока не  вцепилась обеими руками в сапоги. — Излечите меня, я что угодно сделаю… Что хотите! Рабыней буду! Господин! Сын сиротой останется! Прошу, сжальтесь!

Проклятая девчонка… Сейчас сюда сбежится вся деревня, а его точно не хватит на всех. Да и не нужны ему все. А если запомнят лицо… Хотя какая разница? Уже через несколько черночей оно изменится.

Джунвар цокнул языком и наклонился. Округлые плечи женщины покрывала мокрая от пота рубаха, пальцы соскользнули. Джунвар ухватил бабу за рассыпающийся узел волос, рывком поднял голову, чтоб смотрела.

— Сядь, полоумная. Незачем валяться в пыли. И не ори так.

Женщина послушно закивала, встала и завалилась на лавку рядом с корытом чищенной рыбы, хватая воздух ртом.

— Сколько лет твоему сыну? — спросил Рида.

— Пятнадцать. Но он… ох! — Джунвар торопливо шептал заклинание, наблюдая за тем, как нити, пронизывающие тело женщины, изменяют свое течение.

— Дикотка не очень смышленый, — подала голос Арикке. — Он большой и сильный, но не может ничего делать, пока не скажут.

Бабенка задышала ровнее, глаза потеряли болезненный блеск. Джунвар убрал руки, отер чужой пот о штаны.

— Морская Дева милосердная! — женщина залилась слезами. — Спасибо, спасибо, господин маг! Что угодно прикажите, клянусь…

— Хорошо. Я принимаю клятву. — обернулся к Арикке и строго приказал: — Больше никому не говори, а то заберу свою магию обратно.

После он сам прошелся по болезненно-тихой деревне. Ощутив нечто странное, зашел в пустой с виду полуразвалившийся дом, где отыскал голенастого подростка лет тринадцати, который уже умирал. Оказавшись рядом, Джунвар понял, что привело его сюда: у мальчишки был дар. Какой именно — непонятно, слишком слабо тлел огонек внутри. Наверное, парень и сам не знает, что маг. Скорее всего, даже инициации не произошло. Пришлось повозиться, чередуя исцеление с регенерацией, и, несмотря на артефакт, Джунвар устал. Сосредоточение тоже забирает силы. Еще немного — и нити перед магическим зрением начнут двоиться, а это не дело. Он поднял бесчувственного парня на руки и принес во двор к рыбакам, положил в сторонке.

Деда Арикке звали Каун, его жену — Валла. Хросья — та светленькая пампушка — принесла жбан местной браги на водорослях, в глиняной печи нажарили рыбы. Брага оказалась кисловатой, хорошо утоляла жажду.

— А хлеба у вас нет? — спросил Рида.

— Не успели смолоть муки, господин, — потупил взгляд Каун, которому достало сил спуститься вниз. — Зерна у нас немного, расходуем помаленьку. Почва-то здесь такая, что ничего окромя сидукки и не растет.

— Зато соли наверное полно, — заметил Рида, сплевывая рыбью кость.

— Имеется, — степенно кивнул Каун.

— Принесете?

— А сколько надо?

— Сколько есть.

Джунвар досадливо поморщился и пнул ногу Риды под столом. Сейчас эти рыбаки решат, им только соль и нужна! Джунвар все пытался подгадать момент, чтобы сказать, но дальше тянуть было уже просто опасно.

— Есть одно место в горах. Красивое озеро, река и луга. Можно пахать и сеять хлеб, и все, что угодно. Там нет болезни, но есть дома покрепче ваших, — он кивнул на хлипкие даже с виду деревянные хижины, выбеленные солнцем. — И топить зимой можно волшебным камнем, который дает тепло и не душит дымом. Вы будете жить лучше, чем сейчас. — Помедлил, набираясь духу, выдохнул: — И служить мне. 

— А как служить-то? — спросила Валла.

Рида отодвинул тарелку и сказал:

— Это новое имение, господин его строит. Ему нужны верные, старательные люди.

— Поди, воспитанные, а мы…

— Это неважно, — качнул головой Джунвар. — Там много работы, но голодать вы не будете.

— Господин добрый, он спас дедушку.

Арикке смотрела раздражающе-восхищенно.

— Я поеду! — всплеснула руками Хросья. — Куда угодно с этого проклятого берега!

Остальные совещались вполголоса. Джунвар делал вид, что не слушает. Что он равнодушен к их согласию. Что не нервничает.

— Но лететь надо сегодня. Иначе нельзя.

Потому что нельзя позволить слухам растечься. Хотя они уже начали выплескиваться за пределы двора: у огородного тына толклись несколько деревенских, а возле мальчика-мага хлопотал другой, тихо спрашивал о чем-то, гладя по остывшим от жара щекам.

Женщины загомонили, забегали. Привели здорового детину — видимо, сына Хросьи, Дикотку. Маленькие близко посаженные глазки, узкий лоб и широченная челюсть. Джунвар старался на него не смотреть: слишком напоминал жителей родной деревни. Такой же вырожденец… Неужто придется все время натыкаться на него глазами? Но тело у Дикотки сильное, вон какой сундук поднимает играючи. Интересно, откуда в бедняцком доме такой? Может, выбросило на берег с тонущего корабля или кто-то из здешних раньше был намного богаче теперешнего… Хотелось скорее улететь, подняться в воздух, прочь от человеческих бед с запахом подтухших водорослей и немытого тела. Да и само место — близко к могиле Древнего — заставляло голоса в голове скрестись прямо в стенки черепа. Джунвар не сразу услышал, что к нему обращаются.

— Спасибо вам, пусть благословит вас Морская дева! — перед ним стоял тот незнакомый мальчик. — Я уже и не надеялся, убежал, чтобы не видеть… Не смотреть, как Тил умрет! Но вообще-то я не трус, правда! — он утер глаза яростным движением, промокнул серой рубахой лицо. — Возьмите нас с собой, господин, И я, и Тил поедем, куда скажете. Здесь нам… — он оглянулся и помотал головой: — не жизнь. Только можно взять еще Шенн?

Джунвар и Рида оглянулись, куда показывал паренек, и увидели девушку в длинном синем платье, выгоревшем и заштопанном, но аккуратном. Не понять красивая или нет: лишь глаза едва виднелись в тени платка, что закрывал волосы и нижнюю часть лица.

— Сестра? — небрежно спросил Джунвар.

— Нет. Мы просто живем все вместе, так ведь легче. Она хорошая, клянусь, — продолжал парнишка. — Хоть и не говорит. Но без нас ее здесь… будут обижать.

Вид сжатого мальчишечьего кулака заставил невольно усмехнуться.

— Не многовато убогих? — фыркнул Рида.

— Заткнись, — оскалился Джунвар.

— Лететь, — внезапно раздался тонкий голосок. Все посмотрели на Арикке, которая стояла, прижимая к груди горшок с какими-то клубеньками. — Господин сказал “лететь”?

Деревенские провожали недоуменными и испуганными взглядами небольшую процессию, направлявшуюся в сторону гор. До полета, и даже до оборота всех нужно было усыпить, чтобы не напугались раньше времени. Поддерживать облик дракона Джунвар давно уже мог даже во сне и, вероятно, справился бы и со вторым заклятием. Но прежде он такого не пробовал, и лучше не рисковать. Не теперь. Так что волшебством занялся Рида, не только превратив людей в удобный груз, но и увязав все на драконьей спине и лапах. Ящеру это претило, пришлось договариваться и обещать, что позже они будут отдыхать на теплых камнях долго: до следующей охоты. Рыбачьи сети оказались удобной вещью: в них завернули не только пожитки, но и людей. Дракон взмыл в небо глубокой ночью и полетел на север. Домой.

***

Джунвару нравилось смотреть за возней людей, сидя на высоком отроге. Соломенные куколки, обживающие глиняный игрушечный домик. Соседство с драконами предсказуемо повергло деревенских в ужас, но ровно до того момента, как Джунвар обернулся на их глазах таким же огромным ящером. Он поражался их глупости. Но откуда взять хитроумия существам, кто всю жизнь прожил на одном месте, без всякой связи с миром, с одними и теми же лицами перед глазами? Джунвару-то жаловаться не на что, наоборот — хорошо. Ему они верили. Еще бы: в кладовых нашлись не только еда, разные инструменты и запас крепких тканей и шерсти — но даже пиво.

В первый день женщины распределили, кто где будет жить, мужчины оценивали и делили землю, пришли в восторг, встретив пасущихся в травах коз. Им стадо показалось огромным. Арикке посадила свою сидукку в тени скалы и сказала, что та обязательно выживет и даст еще два урожая до конца жаро, а на этой земле, может, и больше. А уж как девчонка радовалась ягодным кустам! Пока Хросья с Валлой обсуждали, стоит ли их есть, Арикке уже набила живот, и ничего с ней не сделалось.

Рарош прилетела днем, чтобы удовлетворить свое любопытство, и переполошила всех. Джунвар вышел к драконице в человечьем теле. Люди кто со страхом, а кто с восторгом наблюдали из своих каменных укрытьиц, как Джунвар трогает покрытые мелкими чешуйками губы совсем рядом с острыми клыками.

— Нельзя ли как-нибудь отвадить драконов, господин? — спросил позже Каун, сжимая мозолистыми руками шапку. — Сожрут ведь, непременно кого сожрут!

— Они здесь живут, это их земли, — нахмурился Джунвар. — Их сила защищает это место сотни веков.

— Бабы боятся… Арикке бегает тут одна, не утолкаешь сидеть в доме-то…

— Ничего не случится, если вы не будете злить их.

— Злить? Как это? — моргнул выцветшими ресницами рыбак. — Разве ж мы станем эдакую-то тварь специально злить?!

— Специально может и не станете, — усмехнулся Джунвар. — Правила простые: не соваться слишком близко к жилищам самок за озером. Выказывать почтение при встрече, опускаясь на колени и подставляя шею. И главное: не пытаться сбежать. 

Рида напустил на себя очень занятой вид и влезал во всякое дело; Джунвар ему не препятствовал, а забавлялся, наблюдая. Дикотка обстругивал доски, а Каун, Тил и Хедек сначала ходили за горючим камнем, а после сколачивали двери. Женщины стирали в реке белье, маленькая точка — девчонка — носилась за козами на другом берегу: не побоялась бурного потока, отыскала брод и перешла.

В ущелье можно было не прятать свое тело. Подставлять кожу жаркому солнцу, сидя в одних штанах на берегу озера, слишком приятно, чтобы от этого отказываться. Люди видели то, что обычно приходилось скрывать от досужих глаз, видели, что их хозяин — не вполне человек. Может, они и судачили об этом меж собой, но при нем не говорили ни одного непочтительного слова. 

Хросья взяла на себя заботу о хозяйской одежде и постели, перекладывала вещи ароматной травой — и нашла ведь где-то! Рассказывала, как в детстве жила в большом селе, что умеет обращаться со скотом. А муж ее не вернулся из моря — обычный конец для рыбака.

Теперь бродила по берегу озера, напевая, все ближе и ближе к тому месту, где Джунвар разлегся на горячей скале. Он не сразу сообразил, чего Хросье надо… 

— На вас бабочка нагадила, — хихикнула баба, присев рядом, и показала на его плечо, дотронувшись пальцем до темно-фиолетовых чешуек, обтерла руку о юбку.

Джунвар поднял голову и посмотрел на Хросью в упор. Но даже вытянувшиеся за последнее время зрачки ее не напугали. Она улыбнулась и провела по своим пухлым губам языком. Тогда-то Джунвар и понял… А ведь раньше видел такие вещи сразу. Отвык.

— Чего тебе? — спросил он, снова отводя взгляд.

— Господин такой суровый. И такой одинокий. Может, я могла бы…

— Не могла бы! — рявкнул он, показывая клыки.

Хросья отшатнулась — испугалась все же? Нет, не всерьез. Убежала, сладко подхихикивая. Джунвар закрыл глаза и стукнулся затылком о камень. Может, зря. Ведь она сама хотела. Глядя на его тело, на чешую… и плевать, что это не любовь, даже не благодарность, а только голая корысть. Баба сисястая, миленькая, хоть и годилась ему в матери. Стоило дать себе волю. Или нет? Кто знает, выжила бы она? Перед глазами мелькнули темные от крови волосы на снегу.

***

Джунвар продолжал изучать послания Древних. Для этого нужно было найти место, где никто не достанет. Например, на выглаженной ветром голой вершине горы, хоть там и так холодно, что плевок замерзает на лету. Зато здесь не встретить ни драконов, ни, тем более, людей. Переодеться нужно быстро, пока тело не остыло от оборота, и закутаться потеплее, завернуться в меховой плащ. Лечь, полностью расслабиться, позволяя мертвым богам завлечь свое сознание в воронку. Каждый раз жутко, как впервые, но необходимо.

— Может, будешь записывать, что Они там тебе говорят? — Рида появился в комнате неожиданно, когда Джунвар приходил в себя после очередного “урока”.

— Чтобы об этом узнали все? — сипло рассмеялся он. — Ты дурак.

Не признаваться же, что писать толком не умеешь. Да и мысль здравая: нельзя доверять некоторые вещи никому. Рида уселся на шкуру рядом, потер лоб пальцами.

— Я мог бы записывать хотя бы что то о древней истории… Если позволишь. Это ведь неопасно.

— Ладно, — подумав, кивнул Джунвар.

Рида прямо сиял от своего статуса главного помощника Хозяина. Строжился над деревенскими вовсю, хотя некоторые их просьбы передавал. Джунвар приволок в долину трех горных коров — не таких, как степные, а с длинной густой шерстью. Доиться они начали не сразу, но молоко оказалось жирным. На столе появился сыр. Жизнь налаживалась, да и люди, вроде, чувствовали себя неплохо. Рида важничал, но приносил и пользу, применяя магию для разрешения мелких бытовых закавык — отчего деревенские преклонялись перед ним еще пуще. Однако щенку и этого скоро стало мало: Джунвар видел, как он жрет глазами мешочек с артефактом на шее. Смотрит, словно голодный пес — на мясную кость…

***

Сны снились нечасто, слава всем богам. Куда лучше провести всю ночь в беззвездном темном омуте, чем подскакивать через каждую свечу на постели, задыхаясь от кошмаров. Иногда в них было прошлое, иногда — будущее. И все страхи разом. Порой подобные ночи следовали одна за другой, не позволяя толком отдохнуть. Однажды после череды бессонных ночей Джунвар умудрился задремать средь бела дня, пригревшись у очага в общей зале. Проснулся от пристального взгляда. Распахнул глаза и увидел Риду прямо над своим лицом. А чужая рука тянулась к шее, где… 

— Ну чего ты сразу?! — обиженно протянул щенок, утирая бегущую из носа кровь. — Я же только посмотреть хотел!

— Пошел вон! Не смей приближаться ко мне!

Посмотреть, как же. Только и ждет, чтобы присвоить себе сокровище. Он уже и так знает немало. Пусть не все, но этого может хватить… Убить Джунвара, взять артефакт, и украсть все мечты! Отрубить и оставить здесь, слабым и беспомощным, на съедение драконам, которые не знают жалости.

Джунвар сел и обхватил себя руками, до боли сжимая пальцы. Успокоил дыхание. Нужно лишь следить за щенком. Только и всего. Быть осторожнее. Рида маг, единственный из всех. Он опасен, но умнее ли он Джунвара на самом деле? Если отбросить книжную премудрость? Он мальчишка, и жизни толком не видел!

Однако книжная премудрость все же могла сыграть роль. Джунвару нужны были знания, но те не достаются просто так, и чем полезнее знание — тем выше расплата. Поэтому для начала следовало обзавестись деньгами. Он не стал воровать сам: дал задание Риде, чтобы заодно посмотреть, на что щенок годен в таком деле. 

Джунвар остался на окраине городка и ждал, когда Рида попавшись страже, приползет едва живым. Или не приползет вовсе. Но щенок, хоть и опоздал к назначенному сроку, вернулся, и в кошеле его было серебро и золото. Пришлось хвалить и дать пару монет на гулянье. Хотя пропивать их Рида не стал, а купил атласный расшитый платок в лавке; воровато оглянувшись на Джунвара, спрятал за пазухой. Тот не стал ничего говорить.

Копии учебников магии с черного рынка стоили куда больше, чем Джунвар рассчитывал. За что?! За какие-то стопки исписанных невесть кем листков в потертой кожаной обложке! Разбирать слова, особенно после долгого перерыва, было невероятно трудно. Когда он читал-то в последний раз? Еще с Керой. Но прочесть оказалось недостаточно, а понять вовсе невозможно. Поэтому после половины черночи мучений и зубовного скрежета пришлось пойти на сделку с собственной гордостью и обратиться к Риде.

— Ты бы еще трактат по трансморфии начал! Это же книги третьего уровня! Тебе-то нужно начинать с азов!

Зверь, питаемый мгновенно вспыхнувшей яростью, отреагировал бездумно, отшвырнув дерзкого мальчишку в стену. Джунвар уже почти слышал хруст его хребта… Но Рида стоял на том же месте. Опустил ладонь, склонил голову набок. Джунвар раздул ноздри, ощущая, как волосы встают дыбом: мальчишка рассеял заклятие, почти не шевельнувшись! Еще и улыбается!

Джунвар сдернул мешочек с каплей, и ударил снова — в полную силу, огнем, за первым шаром последовало еще три. Рида выставил щит, потом другой, отступил на полшага вместо того, чтобы опасть прахом. Сложное заклинание, когда-то унесшее жизни наемников Галура, удалось собрать с неведомой прежде скоростью, но в воздухе вспыхнули лишь ослепительные искры… И все.

— Пожалуйста, хватит!

Рида тяжело дышал, но был жив и здоров. Вот оно как, оказывается. В Академиях учат не только подчиняться жестким правилам… Зверь внутри бесновался, потому что ощущал страх. Убить, убить немедленно того, кто может убить тебя, пока можно, пока он устал, пока еще… Им чудовищно повезло, когда тот мастер Академии не стал усердствовать в поисках виновного. Что могут учителя при таких учениках?!

— Ты очень сильный, — отдышавшись, проговорил Рида. — Но как-то по-странному. Я не смог бы больше защищаться, но мог бы разок атаковать. Не стал. Я тебе не враг, Джунвар. Но кто же все-таки тебя учил? И как? Ты умеешь регулировать мощность заклятья? — видимо, оценив выражение лица Джунвара, щенок склонил голову: — Нет… Тебя учили, не уча.

— Я знаю все, что необходимо знать! — ощерился Джунвар. — У меня не бывает ошибок!

— Конечно здорово, но… это все? Огненные шары, воздушный жгут и мельница? С таким малым набором тебе не покорятся другие маги. — Рида вздохнул. — Я покажу, какие книги нужны.

Продраться сквозь тысячи букв стократ сложнее, когда в висках стучат чужие голоса, которые при непривычном занятии отчего-то казались явственнее. Нужно было успокоиться и сосредоточиться — и Джунвар повторял себе снова и снова, что привыкнет, как привык к остальному. 

Самое необычное и трудное заклинание из тех, какими предстояло овладеть — спаять два разных материала друг с другом. Этому учили с первого дня и до выпуска из Академии, и тренировать навык требовалось постоянно. Нужно было долго удерживать связь с Источником и свое внимание, процесс напоминал вязание, только вместо шерсти требовалось сплетать нити энергии. Природные маги не делали таких упражнений — ведь им довольно зациклить чары, чтобы действие повторялось, сколько необходимо. Дерево пронизывалось стеклом, камень мешался с водой, образуя диковинные формы и узоры. Эти творения не жили долго, рассыпались в руках.

Самое страшное заклятье, с помощью которого магов отрубали от Источника, упоминалось лишь вскользь. Формула не приводилась, но даже от общих фраз мороз шел по коже, вздыбливая чешую. Джунвар решил во что бы то ни стало добыть это заклятие. Пусть не теперь, но позже, когда научится достаточно. Страху надо смотреть в лицо… И, возможно, получится как-то противостоять чарам, если вовремя их заметить? Однако оказалось, что отсечь мага невозможно, пока он удерживает связь с Источником. А еще отсекаемого требовалось видеть. Это немного успокаивало, ведь ранее Джунвар воображал эти чары непобедимыми и вездесущими, способными настичь и совершить с волшебником самое страшное в любой момент… 

Рида помогал, на первый взгляд, добросовестно. Но Джунвар прекрасно знал, что это — лишь маска. Он перестал носить каплю с собой, спрятав на вершине горы за дневной перелет от ущелья. Но выдержал лишь пару дней, сорвался проверить, на месте ли его сокровище. Ее могут найти… Выследить, отыскать и учуять след силы. Драконы. Рида или кто-то другой. Может, Тил не так слаб, каким кажется, и они уже сговорились за спиной. Найти каплю, взять себе, использовать против Джунвара… А без артефакта он слишком слаб. Но и носить каплю на шее чересчур опасно. Дверь можно выломать, заклятье — рассеять, шнурок срезать, ларец — украсть.

Спать по ночам стало невозможно совсем. Джунвар дергался от любого шороха и рычал на каждое обращенное к нему слово. Валла опечалилась, что хозяин перестал прикасаться к ее стряпне. Но есть самолично пойманных на далеких пастбищах коз казалось безопаснее.

Джунвар лежал на ледяном камне и смотрел в сияющее розовыми бликами небо. Облака, плавно сужающиеся к горизонту, походили на полупрозрачные лепестки цветка. Возможно, ничего не выйдет. Возможно, он умрет тут, высоко в горах, где едва можно дышать. И убьет его не враг, а он сам… 

Не делай этого. Я загрызу любого, кто позарится на твое.

— Их слишком много.

Но ужас все равно душил, сильнее, чем горный разреженный воздух. 

Джунвар тренировался день и ночь, чтобы каждый виток нитяного кружева был совершенен. Может получиться. Он вынул каплю из мешочка и положил себе на грудь. Руку можно отсечь, значит, на груди — надежнее. Вот так. Вдох — выдох. Ровнее, без всхлипов. Пусть сердце стучит быстро, но хотя бы мерно.

Джунвар сосредоточился и создал первую “петлю”...

Ледяная, какая-то совершенно нечеловеческая боль захлестывала, как штормовое море, топила, не давая дышать, и Джунвар не дышал: за него хрипел зверь, насильно проталкивая воздух вовнутрь стиснутых безмолвным воплем легких и выпуская наружу, словно из кузнечных мехов. Регенерация. Судорога. И снова боль, ведь узор еще не окончен. Разум отчаянно цеплялся за четкий орнамент. Нить за нитью, виток за витком. Нужно сделать все идеально, не отвлекаясь на боль. Чем длиннее сеть, тем страшнее отпустить или допустить случайную ошибку. 

Небо снова было розовым, только облака испарились, а снизу поднимались белоснежные туманные жгуты, обвивая горы. Мир сиял, словно каждая частица отдавала свет, что вложили в нее боги при создании. Джунвар со стоном оперся на локоть, приподнимаясь. Холод исчез, хотя скалу покрывали тонкие шипы изморози. Свет струился сквозь камни, воздух, лед… Сквозь руки.

Магия. Нити. Вот что это такое. Волшебник видит их лишь когда обращается к Источнику. Джунвар разглядывал свои ладони, волосы.

— Так будет всегда?..

Глупый вопрос, и задавать его некому. Даже дракон внутри молчал, утомленный долгим сражением за жизнь. Вокруг Джунвара было еще светлее. Он наконец перевел взгляд на свое тело, и дыхание снова замерло в горле. Справа на груди сияло ядовитым голубым светом пятно, а от него расползались такие же яркие дорожки, обрамленные неровными, словно обожженными рубцами. Он дотронулся до пятна дрожащими пальцами и ощутил собственное прикосновение. Словно бы это была лишь иллюзия, скрывающая обычную кожу. Но капля оставалась здесь, с ним. Проросла тонкими корнями вовнутрь, сияющие жгуты сплелись с венами, затронули каждую частицу, наполнили мощью, готовой откликнуться по первому зову. По телу словно ползали полчища муравьев, в глазах рябило даже когда Джунвар закрывал их.

Нужно привыкнуть. Он сможет. Он сделал то, что хотел, сделал эту силу своей силой. Теперь артефакт никто не отнимет, никто и никогда. И надо просто привыкнуть… Он справится.