ЙЕН.

В следующую субботу вечером Йен и Микки околачиваются в «Фиолетовой Короне», баре, в котором Мэнди работает в центре Чикаго, недалеко от Петли*. Это достаточно удалённый от Южной Стороны район, чтобы не прослыть дешёвкой, но не настолько близко к Северной Стороне, чтобы считаться престижным и шикарным. Тут комфортно для таких людей, как они, обстановка не пугает, да и находится он на расстоянии всего лишь нескольких остановок на метро от Нового Города*.

* The Loop (Петля), New City (Новый Город) ‒ районы Чикаго.

Они тусовались вместе пару раз с прошлого уик-энда, так что технически это уже четвёртое свидание, но первое с момента их катастрофического начала, когда они осмелились вместе выйти в реальный мир, так что, в некотором смысле это тест для их зарождающихся отношений.

Всё идёт удивительно хорошо, и, если честно, это немного озадачивает Йена, но в то же время он понимает, что никогда так быстро не сближался с парнем до такого уровня комфорта. Некоторые опасения определенно всё ещё есть. Да и как не быть, учитывая историю их знакомства? Но есть и более сильное чувство надежды, какого он уже давно не испытывал. Это почти похоже на ... счастье. Кто знал, что нужен какой-то сквернословящий, вспыльчивый, исправляющийся гопник, чтобы полностью вывести его из многомесячной депрессии?

‒ Я же тебе, блядь, сказал, чувак! Самый что ни на есть педик! ‒ восклицает Микки в восторге.

Йен бегло оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто поблизости не слышит и не принимает на свой счёт. Микки не фильтрует выражения, совершенно безразличный к любому виду политкорректности, даже когда речь заходит о гомосексуальности. Его легко можно принять за какого-нибудь не-гомо неандертальца, если не знать его лучше.

Йен ухмыляется.

‒ Тогда, наверное, мне придётся начать слушать его музыку.

‒ Я бы не стал заходить так далеко, ‒ Микки поёживается. ‒ Просто говорю, что, может, я бы с ним потрахался...

Йен смеётся и приподнимает бокал с виски словно в тосте, и они выпивают.

‒ Ну, если он когда-нибудь будет в Чикаго, я позабочусь о том, чтобы держать тебя на коротком поводке.

Микки сурово выгибает одну бровь. Йен обожает его игру бровями, если честно.

‒ Извращенец, Галлагер.

Йен снова улыбается, но сглатывает, когда Микки одаривает его жаждущим взглядом, и ловит понимающий взгляд Мэнди, проходящей мимо них, чтобы заняться клиентом на другом конце бара.

Дело в том... несмотря на то, что они оба вроде как были на распутной стороне, они ещё не занимались сексом. На самом деле, они ещё даже не целовались. Вообще-то нет никакой особой причины, чтобы откладывать это, кроме странной нерешительности, которую оба, кажется, испытывают в отношении друг друга из-за того, как они познакомились.

Последние два раза, когда Йен был у Микки, вечер закончился очень неловкими взглядами и объятиями. Йен даже дал ему пять однажды, и это типа хуже всего. У него такое чувство, будто он никогда раньше ни к кому не подкатывал, и понятия не имел, как это сделать. У него также возникло ощущение, что Микки на самом деле не из тех, кто целуется. Тот не сказал этого прямо, но как-то вечером, когда Йен дерзко наклонился вперёд, как будто действительно мог «скрепить сделку», Микки вроде как отстранился и ударил его по руке, как друга-братана.

В основном они не синхронизированы, когда речь заходит о физическом взаимодействии. Всё остальное складывается прекрасно. Для Йена странно оказаться в подобной ситуации. Он слишком смущён, чтобы даже обсуждать это с Мэнди, прося совета. Но скоро что-то должно измениться, иначе обстоятельства станут слишком странными, чтобы их можно было спасти, и они потерпят крушение ещё на этой дурацкой взлётно-посадочной полосе.

‒ Итак, насколько же ты воспользуешься бесплатной выпивкой от Мэнди сегодня вечером? ‒ спрашивает Йен, уклоняясь от потенциально острой темы.

Микки закатывает глаза.

‒ Она давала мне максимум пять порций выпивки, блядь, и не чаще двух раз в неделю. Полная чушь, так как она не озвучивала никаких условий, когда делала ставку изначально, но она втирала мне о лимитах «пролитого» и прочей херне, так что она заставляет меня платить за твою задницу.

Йен ухмыляется.

‒ За меня платить не надо, Мик. Я большой мальчик с зарплатой.

‒ Нет, я угощаю сегодня. Это как сделка «два по цене одного», так что я не возражаю.

‒ О, понятно, значит, я не стою полной цены, ‒ шутит он.

‒ Да ладно тебе, чувак, я же заплатил за грёбаный клубный сэндвич и модное пиво в той хипстерской забегаловке, не так ли? И я даже оставил 20% чаевых, как ты просил. Это просто неслыханно для меня.

‒ Хм, это было самое меньшее, что я заслужил за то, что терпел твоё дерьмо. И ты действительно должен пересмотреть своё отношение к низкооплачиваемым работникам, зависящим от чаевых, учитывая, что ты сам родом из семьи с низким доходом, и знаешь, каково это – выживать.

Микки опять закатывает глаза.

‒ Хорошо, бойскаут. Ты можешь продолжать рассказывать мне всякую херню о том, что я делаю неправильно, каждый раз, как мы куда-нибудь пойдём. Не могу дождаться.

Йен снова улыбается при мысли о будущих свиданиях.

‒ Нам нужен ещё раунд.

‒ ЭЙ, МЭНДИ, МОЖНО НАС БЛЯДЬ ОБСЛУУЖИТЬ! ‒ Микки гремит прямо над ухом ничего не подозревающего Йена, стуча по барной стойке.

‒ Господи! ‒ Йен толкает его под руку. ‒ Блядь, предупреждай меня в следующий раз, придурок.

Микки смеётся, когда Мэнди приближается, хмурясь уже на месте.

‒ Прекрати орать на меня, как животное, придурок, ‒ предупреждает она. ‒ Только то, что ты мой брат, не означает, что ты можешь не уважать меня в моём собственном баре. Я попрошу Джорджа вышвырнуть твою жалкую задницу, если будешь действовать мне на нервы.

‒ Извини, Мэнди, ‒ вмешивается Йен.

Мэнди и Микки бросают на него злобные взгляды.

‒ Не надо извиняться за него! ‒ отчитывает она.

Йен пожимает плечами и опускает голову.

‒ Может, ты просто принесёшь нам пару стаканчиков Джека с колой и оставишь эти чёртовы комментарии? ‒ спрашивает Микки. Мэнди многозначительно смотрит на него, не двигаясь. ‒ Пожалуйста? ‒ добавляет он.

Она идёт к отделению для спиртного, на ходу показывая ему фак.

Йен думает, что они просто очаровательны вместе. Это похоже на постоянный обмен нежными оскорблениями и скупым, с трудом заработанным родственным участием.

К окончанию пары раундов они оба выпивают по пять рюмок спиртного, и Йен чувствует эффект в виде пьяной самоуверенности. Одной рукой он трогает обтянутое джинсами бедро Микки, а другой опирается на стойку бара, и почти уверен, что смотрит в пьянящие светло-голубые глаза Микки с чрезвычайно глупым выражением лица.

Микки застенчиво отталкивает голову Йена несколько раз, но тем не менее с его лица всё это время не сходит широкая улыбка, поэтому Йен знает, что на самом деле он не раздражён. Кроме того, он даже не пытался избавиться от блуждающей руки Йена, так что, возможно, им обоим нужно было немного жидкого мужества.

‒ Ну, э-э... уже поздно, ‒ многозначительно замечает Микки.

‒ Вот как? ‒ удивляется Йен, глядя на часы. ‒ Сейчас только полночь.

‒ Мне нужно тебе напомнить, что обычно я встаю в 6 утра?

Йен качает головой и гладит большим пальцем колено Микки.

‒ Иногда у меня бывают смены, которые начинаются раньше, но по выходным я свободен.

‒ Ну что ж, рад за тебя, но я чертовски устал.

‒ Хочешь сказать, что на сегодня хватит?

‒ Не знаю. Что насчёт тебя?

Они слишком долго смотрят друг на друга, и, прежде чем Йен успевает подумать об этом и отговорить себя, он наклоняется и целует мягкие розовые губы Микки. Он чувствует, как рука Микки скользит вверх по его груди, и на секунду ему кажется, что его сейчас оттолкнут, но рука просто остаётся там, пока они углубляют поцелуй, и Йен слегка вздыхает, когда Микки облизывает его губы, давая своего рода разрешение Йену тоже добавить немного языка. Правая рука снова скользит с колена Микки вверх по бедру, и Йен поднимает другую руку, чтобы обхватить его затылок.

Помимо лёгкого головокружения его накрывает ощущением правильности происходящего.

И как раз в тот момент, когда он думает, что им наконец-то удалось встать на место и совпасть на физическом уровне, едкий голос Мэнди прорезает облако их страсти, чтобы объявить: «Вы двое чертовски отвратительны. Найдите комнату!»

Они одновременно отстраняются друг от друга и хихикают, но сильное желание в их глазах всё ещё продолжает сиять.

МИККИ.

Реальность медленно просачивается в его сознание, когда Микки просыпается от толчка тёплого тела, устроившегося позади него. Он тревожно морщится, когда чья-то рука обхватывает его талию.

‒ Какого хуя?

Всё его тело напрягается, пока мозг пытается восстановить контроль. Он никогда не просыпался с кем-то в своей постели... никогда. Он даже не может вспомнить, когда в последний раз занимался сексом в собственном доме. Это не то, что ему вообще нравилось делать. Его пространство священно.

Но потом он вспоминает прошлый вечер, и того, кто остался на ночь.

‒ Ты не спишь? ‒ он слышит хриплый голос и ощущает дыхание на затылке.

Йен.

Он слегка улыбается, но всё же тянется к обнявшей его руке и кладёт её на матрас, а сам садится на край кровати и достаёт сигарету.

‒ Очевидно, ‒ отвечает он, закуривая и оглядываясь назад, чтобы увидеть сонное, ухмыляющееся ему лицо Йена. ‒ Слишком рано, чтобы выглядеть таким счастливым, тупица.

Он слышит хихиканье позади себя и качает головой в весёлом раздражении, когда Йен отвечает:

‒ Просто думаю о прошлой ночи.

Микки глубоко затягивается и выдыхает в свой запятнанный никотином потолок.

‒ Ничего хорошего даже не случилось, чувак.

Последовала короткая пауза, прежде чем подушка ударила его по лицу, а затем по спине.

‒ Какого хуя, Галлагер? ‒ жалуется он, затушив наполовину выкуренную сигарету, и поворачивается, чтобы пристально посмотреть на Йена, но его снова бьют подушкой.

‒ Ничего не случилось? Ничего не случилось? ‒ щебечет Йен. ‒ То, что мы не трахались, ещё не значит, что ничего не случилось. Если ты забыл, мы даже не целовались до вчерашнего вечера.

Как будто он мог забыть. До вчерашнего вечера они, казалось, не были способны идти в ногу в отношении сексуальных моментов. Они оба вели себя как гигантские шары напряжённой энергии, вибрирующие на несовпадающих частотах. Не помогло и то, что Микки не привык по-настоящему быть с кем-то вне рамок дружбы или секса. Это похоже на комбинацию того и другого, или должно походить. И, находясь на своём посту рулевого, он всё не мог понять, как ориентироваться в этом море романтики и выстраивать курс взаимоотношений. Так что, каждый раз, когда Йен смотрел ему в глаза или наклонялся, как будто собирался что-то сделать, например, поцеловать его, Микки каким-то образом умудрялся отклониться от этого, и в результате Йен делал что-то действительно неуклюжее, например, обнимал его или, блядь, давал ему пять.

Но прошлой ночью они оказались между станциями «Выпить для храбрости» и «Секс по пьяни» и вышли на нужную сторону, обнаружив себя открывающими двери и входящими в одну и ту же комнату раз и навсегда. Они целовались в баре у всех на виду, что было весьма необычно для Микки, а потом вернулись к нему домой, но не трахались. Они ещё немного посидели на диване, потом в постели Микки и вырубились, не снимая нижнего белья.

‒ Успокойся нахуй, рыжий лобок. Я знаю, что нам должна нравиться вторая база или что там ещё. Это было круто.

‒ Круто? Круто? ‒ Йен поднимает подушку, которую держит в руках.

‒ Если ты ещё раз ударишь меня этой ёбаной подушкой, я врежу тебе по твоей дурацкой физиономии, ‒ предупреждает Микки, подчёркнуто указывая пальцем.

Йен хихикает и роняет подушку.

‒ Отлично. Убирайся к чёрту в ванную и займись своими утренними делами, а потом возвращайся сюда, чтобы мы поделали ещё немного «ничего».

Микки не может сдержать лёгкую ускользающую улыбку, но быстро отворачивается, чтобы следовать инструкциям Йена, потому что, видимо, он уже такая сучка для этого чувака.

Он возвращается и обнаруживает снова задремавшего Йена, поэтому Микки наблюдает за ним с минуту, удивляясь тому, что ему нравится это зрелище. Не только Йен, но и Йен в его постели, в его комнате, в его доме. Так странно не чувствовать желания вышвырнуть его как можно скорее. Нет никакого вреда в том, что человек, каким-то образом умудрившийся начать ломать его стены, выглядит так чертовски хорошо в белой майке и полосатых боксерах. Его тело рельефное, но худощавое, и это определённо возбуждает Микки.

Он беззаботно плюхается обратно на кровать и перекатывается к Йену, который с трудом приоткрывает один глаз.

‒ Привет, ‒ говорит он с мятно-свежим дыханием. Он, очевидно, опередил Микки в ванной этим утром.

‒ Привет, ‒ тихо отвечает Микки, поглаживая Йена большим пальцем по щеке и снова чертовски удивляя их обоих.

Йен смеётся.

‒ Ты такой милый по утрам.

‒ Эй, не испытывай свою чёртову удачу.

‒ Никогда, ‒ обещает Йен, притягивая его к себе, чтобы их губы снова встретились.

Он никогда раньше никого не целовал медленно и нежно, но вот он здесь. У Йена большой красивый рот, мягкий и гладкий язык, твёрдые и полные губы. Микки не любитель целоваться, но Йен вроде как меняет его мнение на этот счёт. Вскоре они вовлечены уже полностью. Йен просовывает ногу между его ног, и грубые волоски на их телах трутся друг о друга, пока ладони блуждают по торсам, рукам и спинам. Микки поднимает ногу выше, так что она оказывается над бедром Йена, и прижимается к нему немного сильнее. Йен стонет и проводит рукой по ноге Микки от ступни до бедра и ощупывает его задницу, так что Микки воспринимает это как намёк потереться о него. Он чувствует, что Йен становится таким же твёрдым, как и он, большая рука на его заднице целенаправленно слегка раздвигает ягодицы, и Микки вздрагивает в предвкушении.

Он просовывает руку под майку Йена и щиплет его за сосок, заработав ещё один приглушённый стон. Они прерывают поцелуй, и Йен прижимается ртом к горлу Микки, а затем запускает руку в его боксеры. Рука Микки ныряет вниз, чтобы, наконец, прикоснуться к эрекции Йена через ткань нижнего белья. Он такой большой, что просто слюнки текут. Микки чувствовал это прошлой ночью, но не так, как сейчас.

‒ Ты хочешь? ‒ Йен влажно дышит ему в шею.

‒ Конечно, хочу, ‒ говорит Микки, практически дроча рыжему без непосредственного контакта.

‒ Чёрт, ‒ бормочет Йен, а затем перекатывается через Микки, отстраняясь назад, чтобы отбросить майку в сторону, а затем быстро потянуть майку Микки, избавляясь и от неё.

Сначала он снимает боксеры Микки, потом свои, и Микки облизывает губы, когда на-ко-нец-то видит товар. Каждый сантиметр и изгиб так хорош, как он мечтал. У него есть это шестое чувство на члены, и когда правота доказана, у него почти кружится голова.

Он вот-вот разобьётся.

Йен встает на колени между его ног и сближает их тела, снова требуя его губы, прижимаясь к нему. Протянув руку назад, Микки нашаривает во встроенном в изголовье кровати шкафчике смазку и толкает её Йену в грудь.

Йен хихикает, отстраняясь, и садится назад, чтобы выдавить немного на свои пальцы.

‒ Что, никакой прелюдии?

Микки качает головой и роется в прикроватной тумбочке, где он хранит коробку с презервативами. Обычно он просто засовывает парочку в свой бумажник по пути к двери, но на этот раз кладёт один на грудь, в ожидании момента, пока он понадобится Йену после окончания подготовки.

‒ Мы можем не торопиться в другой раз, большой парень. Прямо сейчас я просто хочу почувствовать этого монстра в себе.

Йен засовывает смазанный палец внутрь, наклоняясь, чтобы снова поцеловать Микки, и тот тянется вниз, дроча Йену, расслабляясь, готовясь принять его. Как только он чувствует себя достаточно растянутым, он достаёт презерватив и скатывает его вниз по члену Йена, затем выдавливает немного смазки в руку и снова гладит его одетый в латекс член.

Йен целует подбородок, грудь, живот, ненадолго берёт член Микки в рот, затем продолжает спускаться, облизывая яйца, затем отверстие, раздвигает ноги Микки шире и устраивается между ними. Он держит его колени разведёнными, когда надавливает, и Микки стонет протяжно и хрипло от глубокого толчка, который, кажется, длится вечно. Колени Йена обхватывают задницу с обеих сторон, и когда он наконец проникает полностью, они, кажется, совпадают идеально подходящим образом. Йен одаривает его какой-то грязной улыбкой, которую Микки не замечал раньше, а затем отклоняется, начиная вонзаться в него. Йен прерывает зрительный контакт, чтобы посмотреть вниз на то, как трахает желанную дырку Микки. Это заставляет Микки прикусить губу и схватить собственный член, «FUCK» на его руке становится размытым, поскольку они оба двигаются всё быстрее и быстрее.

Он не думает, что когда-либо достигал такой полноты и цельности во время секса. Не думает, что какой-либо хуй ебал его лучше. Святое дерьмо, он рад, что Йен действительно умеет трахаться. Была бы трагедия, если бы тот не знал, как использовать свой большой член. Было бы так обидно, если бы их тела никогда не оказались на одной волне.

Но это совершенно не трагедия. Это чёртово ёбаное блаженство.

Он снова притягивает Йена к своему рту и переворачивает их во время поцелуя, крепко удерживая парня внутри себя, а затем прижимает его руки, принимая позу наездника.

‒ О, чёрт, Мик, ‒ стонет Йен, когда Микки чуть отстраняется, и хватает его за напряжённые бедра, пока Микки катается на Йене, перемещая руки, чтобы упереться тому в грудь.

Он не часто бывает сверху, но когда он это делает, то отрывается по полной. Теряет контроль, и всё, о чём может думать ‒ погоня за этим членом, что так хорош. Такой охуенно большой. Позже он настроен поблагодарить Йена за возможность разделить с ним ощущения от его великолепного «оборудования». Серьёзно, он собирается сказать «спасибо» за член какого-то чувака впервые в жизни, и ему глубоко похуй.

Он так сильно этого жаждет. Он не хочет, чтобы это заканчивалось. Но ему также нужно, чтобы это закончилось. Нужно добраться до потрясающего финиша. Он может попробовать его на вкус... протянуть руку и прикоснуться к нему. Он почти там, блядь.

И тогда Йен дотрагивается до него, как раз там, где нужно. Высвобождает одну руку из крепчайшей хватки на бедрах, чтобы размазать сочащийся предэякулят вверх и вниз по его изнывающему стояку.

Бедра Микки работают всё сильнее и быстрее, когда он обрушивается на Йена, мышцы ануса целенаправленно сжимаются вокруг его члена.

‒ Боже, Микки! Да!

Рука сильнее стискивает бедро Микки, в то время как другая ускоряется на его члене. Микки стонет громко и глубоко. Близко. Так чертовски близко. Йен бьёт во все нужные места внутри него, и Мик всё туже и туже обхватывает его ствол, стремясь к кульминации. Его яйца почти болезненны от потребности освободиться.

Йен садится и откидывается на руки, толкаясь вверх, чтобы встретить жёсткие удары Микки, и это похоже на грёбаный товарный поезд, несущийся на всех парах, чтобы врезаться в него. Он снова дрочит себе и хватает Йена за плечо, когда начинается разрядка. Его глаза зажмурены, и он приклоняется головой к Йену, крича о своем оргазме, изливаясь спермой на них обоих. Он застывает на коленях у Йена на мгновение, слишком утомлённый, чтобы двигаться, а затем издаёт удивлённый вскрик, когда Йен снова переворачивает его и трахает в чувствительную задницу ещё одну или две минуты, пока не кончает сам, рухнув в объятия Микки, как только выплёскивается последний раз.

Между ними все виды пота, и они слипаются друг с другом с головы до ног. Обычно Микки сказал бы отвалить нахер, но сейчас он не возражает. Они обжигают тяжёлым дыханием ушные раковины друг друга, затем Йен отстраняется и нежно целует его, убирая прилипшие ко лбу волосы.

Микки смотрит ему в глаза и понимает, что пропал.