С хрипом вдохнув, Дир резко распахнул глаза и тут же скорчился на протяжно проскрипевшей кровати. Голова раскалывалась на части, словно в него ударило молнией. Он вполне мог бы поверить, что своей непутевой жизнью умудрился прогневать небеса и теперь его наконец-то настигла кара. Болезненно щурясь, Дир смотрел в какой-то мертвенно-белый потолок.

Он не хотел умирать… а потом вдруг вспомнил, что Ист мертва. Бессильно закрыл глаза снова, не слушая слабый шум откуда-то издалека — будто кто-то хотел докричаться до него, — и снова рухнул в боль. Как он ни пытался выцарапать из памяти хоть какой-нибудь смысл жить, у него ничего не получалось. Он остался один, совсем один, и его жизнь была не настолько хороша, чтобы за нее держаться — убийства и наркотики, заказы ради того, чтобы не сдохнуть от ломки… Гребаный замкнутый круг, из которого ему никогда не выбраться.

Что-то с силой встряхнуло его, впилось под ребра, доставая сердце и вскрывая его, выворачивая Дира наизнанку. С хриплым воем он очнулся после долгого кошмарного сна, вздрогнул, застонал. У него жутко кружилась голова, а язык отчего-то совсем онемел; он пытался позвать кого-то — кого, он и сам не разобрал, — но не смог произнести и слова. Жалко захрипел, попытался вскочить…

— Лежать, — раздался над головой уверенный рык. — Не двигайся, хуже будет.

Он где-то уже слышал этот голос…

Дир с трудом различил склонившегося над ним человека в черном. Боевой маг, капитан Гвардии, тот самый, как же его… Высокий, смертельно — посмертно — бледный, темноволосый, на руке его мягко, но опасно светился белый дракон, скалящий пасть, а на лице играла кривая ухмылка. Показалось, на пальцах мага переливались и сыпали крупными жгучими искрами смертные заклинания. Дир бестолково шарахнулся в сторону, ударился головой о спинку кровати, заорал от неожиданности.

— Где ты такого нервного откопал? — закатил глаза Влад. Презрительно смотрел на Дира, что ему самому от себя было противно.

Сидящий на узком подоконнике, захламленном барахлом, Ройс только пожал плечами. Бес выглядел едва ли лучше того, что представлял о себе Дир, сжался в углу, запавшими глазами сверля спину самоуверенно улыбающегося Войцека. Как мелкий сердитый зверек. Он определенно не хотел приводить сюда мага, но выбора не осталось…

С трудом сосредоточившись на том, чтобы оставаться в сознании, Дир огляделся. В глаза бросился пошарпанный потолок, который он видел каждый раз перед тем, как заснуть, очертания мебели он тоже определенно узнавал. Старая, плотно сбитая, больше надежная, нежели изящная. Он не покупал ее, взял вместе с квартирой, Дир вообще никогда не заботился о своем доме. Как сейчас ему, постанывающему от накатывающей боли, казалось — о себе самом он тоже особой заботы не проявлял. И ему было странно, что кто-то почти чужой пытался.

Он был в собственной спальне — хотя бы эта мысль успокаивала. Конечно, еще не объясняла, что в ней делают бес и маг, но хотя бы позволила ему расслабиться и откинуться на сбитые простыни.

— Наркотики, значит, — брезгливо сказал Влад, рассматривая Дира. Он мрачно взглянул на мага в ответ, не испытывая ровно никакой радости от того, что тот склонился над ним, разводя объятыми странным сиянием руками.

Сейчас Войцек больше обычного напоминал ему какого-то дикого зверя. Улыбаясь, Влад глядел на что-то, что Диру было недоступно, — на так называемую изнанку мира, на которой маги переплетали реальность, как им хотелось. Влад пытался ему помочь — по-своему несдержанно и жестоко, что-то выдергивая из груди Дира. Чувство сродни тому, если бы его резали без анестезии тупым скальпелем — злобно пилили, понимая, что болезнь засела слишком глубоко и не поддается, в то время как это все было уже вопросом чести и гордости мага, который взялся за его лечение…

Диру было откровенно плохо, но он так и не успел осознать, от того это, что заменитель его наркотиков совсем закончился, или от осознания, что он остался в этом мире совершенно один.

Всегда он мог положиться на Ист, довериться ей, легко открыть душу, но никогда всерьез не задумывался, сколько та для него значит. И только потеряв ее…

Вдруг ему стало совершенно все равно, что с ним будет делать этот маг, и Дир безучастно прикрыл глаза.

— Что это с ним? — приглушенно зазвучал голос Ройса.

Он явно спрыгнул с подоконника, оказавшись рядом с Владом. Тот дернулся, около уха Дира что-то зашипело. Наверное, искра сорвалась, но он не пошевелился.

Даже если Дир сейчас лежал на пылающей постели, ему было все равно. Странное безразличие накатило на него. Дир давно уже мертв, и он сам это с собой сделал, разрушая свое тело. Он бы хотел сгореть, исчезнуть во всепожирающем пламени, остаться лишь пеплом, который развеет ветер, перемешает с песком, сделав частью вечной пустыни.

Перестать быть одному, влиться в вечность, затеряться…

Вдруг мучившая его боль оборвалась.

— Влад, уйди, — тихо попросил Ройс.

Войцек прошелся вокруг кровати. Вился диким волком.

— Ты зовешь меня помогать, говоришь, что это срочно, а едва я делаю так, чтобы это тело перестало истекать пеной изо рта, то все, иди, Влад, ты больше не нужен, тебе тут не рады? Вежливости тебе не занимать, конечно…

Пеной?.. Неожиданно фраза, щедро сдобренная презрением, пробилась в сознание. Странно, но ничего такого Дир не помнил, для него все осталось просто сплошной чернотой. Пустой и спокойной, словно он впервые за долгие дни спал глубоким нормальным сном. Должно быть, это и к лучшему, а то ему неизбежно стало бы стыдно — если он, конечно, еще способен был что-нибудь чувствовать.

— Я тебя прошу, Войцек, — медленно и раздельно прорычал Ройс с какой-то незнакомой, очень упрямой интонацией. — Нам нужно поговорить. Ты же понимаешь, что…

— Ладно, я знаю, — смягчился Влад. — Будь осторожнее. Возможно, тебе придется за ним следить. Я могу повлиять магией, но если он сейчас же поползет к дилеру, все старания пойдут по пизде.

— У него же ничего нет, — удивился Ройс, оглянувшись по углам. — На что тут покупать?

— Всегда можно выкрутиться… — Дир мог бы поклясться, что Влад неприлично ухмыляется. — Если что, зови. Но не сегодня, у меня дохуя важное рандеву…

— Это правда важнее чужой жизни?

Влад хмыкнул.

По скрипу давно не смазанных петель Дир догадался, что Войцек все-таки вышел из комнаты, молча и тихо, разве что склонился с шепотом к Ройсу напоследок. Он не различил ни слова, но бес больше не возмущался. Возможно, легкомысленному с виду Владу поручили важное гвардейское задание — просто тот все еще не доверял новобранцу и не собирался об этом рассказывать. И правильно делал.

Диру все еще не хотелось открывать глаза. Он не видел смысла. Даже если боль отступила…

— Что случилось? — уточнил Ройс, подтащив к постели стоявший в углу стул — ножки противно заскрипели, потом спинка, когда бес хозяйски устраивался рядом. — У тебя такой вид, как будто случилось что-то ужасное, как будто у тебя… сердце выдрали, — он с трудом смог подобрать слова. — Может, расскажешь?

Дир молчал. Посидев в тишине некоторое время, Ройс завозился снова; сквозь глухую апатию начинали пробиваться росточки досады: вот ведь надоедливый мальчишка… Но Ройс не собирался уходить.

Диру уже поебать было, если гвардейцы его раскрыли и весь этот спектакль лишь для того, чтобы вытащить из него признание. Болью или же благодарностью за спасение. Вот только он мечтал о гибели.

— Я когда-то так же думал, — неожиданно громко зазвучал голос Ройса — он явно готовил эту речь. Хотя и определенно не мог слышать размышления Дира. — Я при жизни застал эту бешеную эпоху рок-н-ролла, выступал в небольшой группе. Послал нахуй ожидания семьи, сбежал и стал рокером — представляешь, какой бред? Не то чтобы мы рвали залы, но нам нравилось то, что мы делали. Конечно, творили много всяких глупостей, и без наркотиков тоже не обошлось, но мы были счастливы. Весь мир простирался перед нами…

Хотелось попросить его перестать, замолкнуть, но Дира почему-то зацепила эта история — обжигающей искренностью. Тем, чего у него никогда не было. Он только и делал, что лгал и убивал, поэтому сейчас Диру казалось безумным то, что кто-то решился быть откровенным с ним. Он этого не заслужил. Ничего не сделал, чтобы гвардейцы спасали его и уговаривали жить дальше — да он, блядь, готовился убить их любимого командора! Но Влад вырвал ту безумную одержимость у него из груди, а Ройс сидел рядом и говорил, болтал, не затыкаясь.

Вот только хорошая часть его истории быстро заканчивалась:

— А потом они разбились в аварии, — сказал Ройс. — Меня в тот день в машине не было, я домой пораньше своим ходом ушел, ну, сам понимаешь, с компанией, а эти придурки сели за руль, хотя в стельку были… Я разом лишился трех людей, которых считал самыми дорогими, которые были мне семьей. Осталась еще одна девчонка, но она, когда узнала, хряпнула всю пачку барбитуратов с водкой и спатеньки улеглась. Не откачали, — он усмехался с беспросветным, диким цинизмом. Теперь Диру казалось, что этот болезненный рассказ больше нужен не ему, а самому Ройсу. — Я шатался еще с неделю живым мертвецом, ничего не видел, ни на кого смотреть не хотел… — прошептал тот. — А потом вены вскрыл. Думал, так легче будет.

Ройс ненадолго замолчал, словно проверяя, как там Дир, достаточно ли проникся. Веки задрожали, но он упрямо прикусил язык, убеждая себя в том, что лучше лежать и не дергаться. Мысленно умолять Ройса, чтобы он бросил его и ушел прочь. Оставил гнить тут, в этой небольшой комнатке.

— Это я зря, конечно, теперь я понимаю, — продолжил Ройс. — Но что уж поделать. Суть-то в чем, знаешь? Бежать от проблем… к смерти, к забытью, к какой-нибудь наркоте — это не выход. Лечит время, лечат люди. Рано или поздно ты оглянешься назад и не поверишь, что тебе было так плохо… Кто, все-таки? — тяжело спросил он. — Кто у тебя умер? Я знаю, как это бывает.

— Сестра, — глухо отозвался Дир, сам поразившись, какой хриплый и будто бы простуженный у него голос. — У меня никого не осталось…

Ройс тяжело вздохнул, словно хотел что-то сказать, но не смог. Просто кивнул — Дир приоткрыл глаза, смотрел на беса, совсем повесившего голову. Вблизи у него был еще более несчастный вид.

— Не знал ее, но, думаю, она хотела бы, чтобы ты выжил, — осторожно сказал Ройс. — Так что я останусь тут и послежу, чтобы ты не натворил ничего глупого, ладно?

— Ладно, — предположил Дир. — Делай что хочешь.

Но он зря надеялся, что Ройс успокоится и позволит ему валяться дальше. С силой Дира подняли с кровати, толкнули в сторону старого душа. Искушение утопиться было как нельзя велико, и Дир невольно вспомнил первый день в Гвардии. Из-за постоянной ломки, искажающей сознание, это казалось таким далеким… Его шатало, Дир тяжело оперся о влажную кафельную стену. Ощущения пришли как-то заторможенно, спустя время.

Счастье, что его заказчика, как и сказала Ист, убили. Иначе бы с Дира уже стребовали задаток обратно, и он бы ко всему прочему остался глубоко в долгах, — а в таком случае проще бежать на бандитский Девятый круг, единственное место, где можно потеряться. Если тебя не убьют там в первый же день.

Магия Влада действовала, в голове стало яснее, хотя боль вернулась в виски. Возможно, его тело попросту привыкло к тому, что ему полагается страдать — словно так Дир мог каким-то чудом расплатиться за все свои ошибки. Лениво протирая волосы после душа, он с замиранием сердца заметил, что некоторые прядки немного побелели. Ядреная магическая краска стиралась, нужно было срочно добыть новую.

Ройс с прошлого раз запомнил, где что находится, поймал его на пути в спальню и затащил на кухню. На столе уже стояло несколько тарелок, в которых Дир с сомнением узнал какую-то уличную еду из ресторанчика на углу улицы. Он никогда не горел желанием выяснять, из чего там готовят, но сейчас вдруг почувствовал такой голод, что без лишних вопросов накинулся на плов, залитый каким-то острым соусом…

— Эх, демоны, — протянул Ройс. Он вертелся рядом, заглянул в зеркало, висящее на стене. — Я в свое время насмотрелся… Как люди себя доводят. Ты когда-нибудь гниющие вены видел? То еще зрелище. А когда все исколото уже настолько, что пытаются найти вены на лбу?

— Я тут ем вообще-то, — выдавил Дир, закашлявшись. — Блядь, обязательно про такую гадость?

— Ничего, тебе полезно. Может, чему-то научишься.

Дир угрюмо посмотрел на довольного собой Ройса и придвинул к себе тарелку с салатом — мешаниной из овощей. В другое время даже не посмотрел бы в сторону этой травы, но голод по-прежнему душил его… Сколько он, интересно, провел без сознания? Но после мрачных слов Ройса еда не приносила ему такое удовольствие, как раньше, а воображение рисовало жуткие картинки.

Дир, конечно, тоже кололся в вены раньше, но демонская регенерация запросто стирала все следы — пусть и не сразу. Оставался только кайф. Но почему-то он представил тех людей, потерявших все, даже себя… И подумал, что, будь он человеком и знай все эти мерзости, ни за что не притронулся бы к наркотикам.

— И как тебя угораздило? — спросил Ройс.

— Не знаю, попал в компанию, где все кололись. Наемники, — Дир пожал плечами. — Ну, не повезло мне натолкнуться на всех из себя благородных гвардейцев!

— Не знаю, могу ли я тебя осуждать, — вздохнул бес. — Я всего лишь не хочу, чтобы ты сдох, потому что сам не способен остановиться.

Да тогда их и не существовало — и кто знает, может, и впрямь так было бы лучше… Вместо наркотика — одержимое служение командору и ее идеям. Но, ступая на эту дорожку, Дир был всего лишь беспомощным ребенком, который пытался казаться взрослее (теперь, спустя годы, он это понимал), пока наркотики не начали приносить ему удовольствие и разгонять вечную тоску от той жизни в низах, что им приходилось вести. Создавать хоть призрачный смысл…

Ист всегда была против, она верила, что Дир способен на большее, хотя он посмеивался и говорил, что она слишком сильно в него верит. Хотя и сам понимал, что зависимость однажды принесет ему проблемы… Но никогда не думал, насколько это странно и жутко — умирать от ломки. Дир был уверен, что Ист разочаровалась в нем, увидев его в таком состоянии, слабого и беспомощного.

Но она умерла, и он мог и дальше жалеть себя.

***

Ключ неприятно лязгнул внутри замочной скважины, когда Ян рывком — иначе не получалось — захлопнул входную дверь; теперь нужно было быстро провернуть, пока опять что-нибудь не заклинило. Влад говорил ему, что запираться бессмысленно и что их охраняют лучшие заклинания, но Ян предпочитал перестраховываться. Вот он и мучился с замками в темной прихожей.

В квартире на последнем этаже старой адской пятиэтажки было чуть теплее, чем на улице, начинающей стремительно остывать после жаркого дня. Ян стягивал с плеча сумку, пытаясь одновременно выдернуть ключ, но неожиданно в коридоре появился Влад, пронесся мимо деятельным ураганом, стихийным бедствием. На ходу застегивая черную рубашку, Войцек уверенно ухватил его за руку, не позволяя скинуть сумку под вешалку.

— Есть хочешь? — требовательно спросил он.

— Очень! — с жаром откликнулся Ян, хотя это была не совсем правда. Однако энтузиазм Влада обычно заряжал и его, и он радостно улыбнулся, наконец-то почувствовав себя дома. — Ты что-то вкусное приготовил, да?..

Вид Влада внушал опасения, но Ян еще пытался обогнуть его и оказаться в гостиной, где можно было растянуться на диване. Всю вторую половину дня он провел, помогая Ишим с документами в архивах. Влад же ушел по какому-то личному делу с Ройсом и пропал — Ян и не думал, что застанет Войцека дома. И почти не обижался, что у гвардейцев есть какие-то секреты от него, потому что Ян застыл где-то посередине между мирами и многие из них еще странно косились на него…

— Пошли, — решительно сказал Влад, рывком выворачивая тихо звякнувший ключ обратно и точным пинком распахивая дверь. Ловко развернул Яна на площадку, вывел из квартиры: — Идем, давай, давай, ну не висни, инквизиторство…

Перед глазами была разрисованная грязная стена, украшенная надписями на жуткой смеси языков. Ян растерянно следил за странными манипуляциями Влада, слабо улыбаясь. К таким причудам и перепадам настроения ему было не привыкать, но в этот раз Войцек творил что-то совсем непонятное. Бросив ключ в карман, он потащил Яна вниз по лестнице, тщательно следя, чтобы тот случайно не навернулся обо что-нибудь и не проехался зубами по грязным ступенькам, припорошенным песком. Спросить, что происходит, ошарашенный Ян смог только внизу.

— Куда мы идем?

— В ресторан, — коротко ответил Влад. — Не спорь. Во-первых, в доме жрать нечего, я весь день провозился и не успел на рынок, во-вторых, надо отметить твой отпуск. В-третьих… — Войцек ненадолго замялся, но продолжил: — У тебя нет выбора.

— Почему это?

— Потому что я прошу. Очень вежливо. Там меня ждет одна девица, с которой надо поболтать…

— Вытаскивать меня из квартиры за шиворот — значит «вежливо»? — вспыхнул Ян, выдирая рукав рубашки из хватки Влада. — Ну, ждет девица, мне-то что за дело? Это твои проблемы… я хочу сказать…

— Предлагаю сообразить на троих, — оскалился тот, но тут же проворно отскочил в сторону, предвещая ощутимый удар под ребра: — Шутка, инквизиторство, шутка юмора такая, не кипятись! Там Астарте. Помнишь, она год назад слегка помогала? Теперь опять нужна… скажем так, магическая консультация!

Влад сам был замечательным, талантливым магом, это Ян мог сказать без лишней лести, однако его… творчество было исключительно разрушающим и безумным. Даже если он лечил Яна после не слишком удачного задержания, нередко прикосновение заклинания ощущалось сильным ударом — и только потом приходило блаженное тепло целительства. Так что даже Высшим магам приходилось иногда спрашивать совета у других. О… более тонких материях.

— Что-то случилось? — допытывался Ян. — Это из-за той просьбы Ройса?

— Нет! — удивленно отмахнулся Влад. — Это не совсем моя тайна, но… А-а, по дороге расскажу! Но такого я точно не ожидал…

Они остановились в тени памятника командору, в небольшом, скромном дворике; вокруг стояли невысокие старые пятиэтажки. Ян, задрав голову, смотрел в небеса, на которых к закату неотвратимо клонилось красное солнце. Путь магическому светилу преградило несколько оборванных облачков. Погода на Лимбе всегда была одинаковой и безмятежной, совсем не как в Петербурге, который разрывало суровыми ветрами.

 — Я сегодня хотел отдохнуть, слышишь?.. Просто посидеть дома, даже если бы и голодным… — Ян вздохнул, рассматривая Войцека с бесконечно безнадежным осознанием того, что перечить этому человеку он почти не в силах. — Я не смогу тебя переубедить, да?

Влад уверенно кивнул, мотнув головой. Душераздирающий вздох Яна был скорее показным, чем по-настоящему раздраженным. Он с тоской смотрел на грязные окна на последнем этаже — их квартиры.

— Ладно, веди, — сдался Ян. — Устроил тут… Неужели нельзя было спокойно сказать?

— Иначе ты бы не согласился, — довольно заметил Влад.

Надо признать, он был прав.

***

— Почему мы именно здесь? — подозрительно спросил Ян, оглядываясь по сторонам и находя заведение, в которое его едва ли не волоком притащил Влад, более чем странным. — Что еще за ужин при свечах? Уверен, что меня брать стоило?

— Место выбирала Астарте, — начисто проигнорировав последнюю фразу, беззаботно отмахнулся Влад, с удобством расположившийся на обитой кожей лавке напротив. Оглянулся на застывшего рядом молодого беса; тот терпеливо ожидал заказа: — Кстати, да, с освещением-то что?

Они сидели на улице, не отважившись сунуться в само душное здание. Небольшой трактир старательно изображал из себя человеческий ресторан, приличный и обычный, но из-за пестрой демонской толпы посетителей получалось не особенно хорошо. Все правда было скудно освещено уже догорающими свечами, расположенными на столах и над посетителями: зависли в воздухе вокруг, трепеща язычками пламени, неторопливо покачивались, но не роняли ни капли воска. Ян, косясь на свечи, лениво прикидывал, сколько стоило такое заклинание владельцу трактира.

— Какие-то неполадки со светом, кристаллы отключились по всему району, — услужливо затараторил бес. — Всю неделю уже сбоит, разве не знали? С магией что-то не то, но скоро все исправят.

Договорив, он снова встал прямо, навытяжку, будто хотел отдать честь. Испуганно таращился на двух гвардейцев, расположившихся за крайним столиком, где было меньше шума от остальных посетителей — по большей части, демонов, решивших отдохнуть в пятничный вечер. Как бы там ни было, они его явно напрягали. Влад смотрел на испуганное лицо беса скорее устало, чем с привычным и ожидаемым раздражением; Яну было даже как-то неловко, так что он отодвинулся туда, где тень была гуще.

— Так чего желаете? — напомнил бес, выражая всю исполнительность, на какую только был способен.

— На ужин что-нибудь сообразите, — беспечно предложил Влад. — За счет командора. Только из человеческой еды, никаких тараканов с Восьмого.

— Сверчков, — бледнея от собственной наглости, поправил бес.

— Их тоже не надо, — дружелюбно — по крайней мере, ему так наверняка казалось — улыбнулся Влад. — И выпить что-нибудь. Не особо крепкое.

Бес умчался так быстро, как только мог. Заметив, что на него внимательно смотрит пара посетителей, Влад оскалился в темноту; мягкий полумрак не помеха острым демоническим глазам. Посетители возились вокруг тихо, беседовали о своем и не пытались возникать, смеялись, переговаривались. Ловко лавировали меж столов симпатичные разносчицы. Но какая-то напряженность все равно ощущалась.

— Они тебя узнают? — изумился Ян. Сейчас, когда перед ним не мельтешил напуганный неожиданным визитом Гвардии официант, он понемногу успокаивался, чувствуя себя увереннее.

— Моя рожа довольно известна, — хмыкнул Влад. — Очень уж часто я мелькал рядом с Карой в свое время. Они знают, на что я способен… — Он прерывисто вздохнул, будто бы с сожалением. Но Войцек умел быстро вытряхивать мрачные мысли из головы — иначе, вероятно, уже сошел бы с ума окончательно, — потому скоро повеселел, улыбнулся Яну: — Тебя тоже узнают, ты не думай. Глянь, как смотрят. Прислушайся. Они чуют в тебе живого, так что ты такая же диковинка.

Ян неохотно перевел взгляд с него на демонов, искоса наблюдающих за ними. Он не любил привлекать внимание, так что с тоской думал, что мог бы перебиться вовсе без ужина — зато обошлось бы без этих пронизывающих взглядов из темноты. Гвардия была слишком знаменита — и не всегда такая слава Яну нравилась.

— Да пусть смотрят, — вздохнул Влад. Закатил глаза, перехватив сердитый взгляд Яна: — Не читаю я твои мысли, у тебя на лице все написано. А что до них… — он небрежно кивнул на наблюдателей. — Пока мы тихо отдыхаем и никого не убили, все нормально. Зато хозяин этого прекрасного заведения может повесить табличку, что-то типа: «Такого-то ноября тут ужинали гвардейцы». Каре вот вообще памятник напротив дома поставили…

Выслушивая его беззаботную болтовню и кивая иногда удачно, иногда невпопад, Ян продолжал оглядываться по сторонам и присматриваться к внимающему мраку. К счастью, не стихли разговоры и не прекратила играть какая-то легкая незамысловатая музыка, иначе Ян весь извелся бы от странности и неестественности происходящего. Хотя они частенько оставались в Аду (Ян делал это часто из уважения к напарнику, потому что только тут Влад был ощутимым), они не так много времени проводили в городе.

Влад, дожидаясь заказа, вертел в руках салфетки — никогда не мог спокойно сидеть, даже при разговоре сыпал непонятными жестами. Сейчас перед Яном на столе появился симпатичный белый журавлик.

— Оригами? — удивленно спросил он. — Ты и такое умеешь?

— Я еще и не такое умею, — переиначил, усмехаясь без гордости, повседневно как-то, Влад. — Жизнь долгая, заниматься чем-то надо, когда скучно. — Он весело улыбнулся, видя, как задумчиво Ян рассматривает аккуратно сложенную фигурку: — Да бери, не развалится.

Он осторожно, очень бережно взял маленькую птичку на руки, как будто живую, неожиданно ярко представляя, что фигурка может встрепенуться вдруг и взмыть вверх… Но чудо не случилось, и бумага осталась бумагой.

— Цуру, — тихо сказал Влад. — Журавлик так называется. Была легенда, что если сложить тысячу таких, то можно загадать любое желание, и оно обязательно исполнится.

— Ты веришь?

Ян не собирался смеяться, только спрашивал, и все равно Влад заметно смутился, наверняка чувствуя себя наивным ребенком. Едва удерживаясь от раздраженного шипения — на себя, — Ян осторожно разглядывал бумажную птаху.

— Я маг, мне положено верить. Как-нибудь расскажу, как я за цветком папоротника лазил по лесу, очень веселая история, — рассмеялся, приободрившись уже, Влад. — По итогу, нашел, конечно, но мне это уже нахрен не нужно было: что там цветочки, когда за тобой полиция. Думали, я преступник, что ли…

— Цветок папоротника… — задумался Ян, продолжая крутить в руках журавлика. Почему-то не хотелось его отпускать. — Это который клады показывает и девиц привораживает? На Купальскую ночь ищется?

Воображение почти рисовало Влада где-то среди тех ярких костров, которые Ян не знал сам, но будто бы помнил отголосками из-за накрепко связавшего их контракта. Войцек легко вписывался в любой пейзаж, где был огонь, — чаще всего он его и зажигал…

— Это который дает власть над духами, — серьезно поправил Влад, отвлекая от размышлений. — Ни деньги, ни любовь меня как-то не интересовали… А вот магия, сила — этого я всегда хотел, все время казалось мало. Учил заклинания, бил татуировки, чуть не помирая… Человеческое тело не каждый знак выдержит, а я хотел такой силы, чтобы быть равным самому Господу Богу… Молодой наивный идиот. Ты не видишь ауры, но человеческая алой быть не должна. Чаще серая или какая-нибудь холодных цветов, а я… В общем, это было больно, но в конце концов я решил, что оно того стоило. Стал Высшим магом…

— Так значит, власть и сила? — перебил Ян. — Ты бы это загадал?

Влад задумался снова, улыбнулся грустно:

— Тогда — наверное, да. Говорю же, я был пренеприятнейшим типом. Сейчас — уже не знаю, если честно. Слишком много поменялось… хоть бы и за последний год. Да и, — встряхнулся он, — не соберу я их тысячу никогда, нечего и думать. Лучше подними-ка птичку повыше, — предложил он, загадочно улыбаясь.

Подумав немного, Ян сделал так, как он просил. Влад прошептал пару слов неразборчиво, двинул пальцами почти незаметно, и Ян восхищенно вздохнул — журавлик на его глазах помутился, словно ненадолго исчез из этого мира, а когда вернулся, был уже настоящей белой птичкой, греющей пальцы; Ян несмело зарылся в пушистое оперение. Она склонила голову, присмотрелась к нему, чирикнула что-то, нахохлившись. Была совсем ручной.

— Она настоящая? Живая? — изумленно спросил Ян, вглядываясь в маленькие поблескивающие глаза. Как бусинки.

— Ну, не думаю, — пожал плечами Влад. — У нее нет души. Я не Творец — так, жалкий фокусник…

— Нет души… Как у меня, да? — тихо спросил Ян.

— Ты — живой.

Птичка зачирикала будто бы согласно, встрепенулась, расправила крылья на пробу. Ян печально улыбнулся: магическое создание явно собиралось сорваться ввысь у него с ладони и сгинуть в безбрежных темных небесах, и остановить он ее не мог. Да и как?.. Подрезать перья, запереть в клетку?..

— Отпустишь?.. — спросил Влад. Внимательно он следил за Яном, словно решение его значило нечто большее.

И все равно он не мог и не собирался отвечать иначе.

— Конечно.

Пташка взлетела вверх, в свободу мрачной адской ночи, часто трепеща крыльями, пока не пропала окончательно с ликующим громким криком. Растворилась среди беззвездной чернильной синевы. Всего миг — и от хрупкого магического создания остались только зыбкие воспоминания. И тонкое перо на ладони, которое тут же отобрал порыв ветра.

Зачарованно провожая белую птицу взглядом, Ян не заметил, как рядом появился бес с застывшей на лице маской услужливости, поставил на стол тарелки с каким-то мясом и темную бутылку — вроде бы вина. Замер рядом, преданно глядя на Влада; того подобное отношение всегда только раздражало, так что и в этот раз Войцек лишь бросил:

— Свободен.

Бес понятливо испарился, Ян же наблюдал, как Влад, задумчиво осмотрев этикетку на бутылке, разливает не по-винному темную жидкость на два бокала. Пахло чем-то пряным и словно бы знакомым.

— Местное вино, — объяснил Влад, аккуратно двигая бокал к Яну. — Из каких-то ягод вроде винограда, растут где-то на нижних кругах. Пробуй.

Он мог бы воспротивиться, но решил довериться Владу. Странный напиток обжег горло, но только на миг — потом принес тот самый, то ли кислый, то ли сладкий вкус, чуть ударил в голову крепостью, но не опьянил сразу же. Ян смутно помнил его, хотя и не мог понять, откуда. Чаще они с Владом делили не такие изысканные и дорогие напитки, а дешевый вискарь из человеческого мира.

Влад тоже не отказал в удовольствии — скоро осушил весь бокал, но взгляд его ни на миг не затуманился, а голос по-прежнему был трезв.

— На балу Лилит в прошлом году пили, помнишь, давно так было?.. — подсказал Влад. — С мясом неплохо должно быть. Кажется, это какая-то птица, но не будем выяснять для душевного спокойствия, да?

Он уже присматривался к еде, крутя нож в руке с небрежностью человека, способного вогнать лезвие в чье-то горло с все той же легкой улыбкой.

Какой бы странной ни была ситуация, надо было признать: готовить тут все же умели. Возможно, не так хорошо, как Влад (а может, Ян просто притерпелся к его стряпне), но все равно очень вкусно. Ян почти забыл обо всем, что его тревожило. Но со временем неприятное предчувствие вернулось.

— Если честно, я все думаю, нас обманули и заманили в ловушку, — признался он, поняв, что вечер течет себе мирно и приятно, а Астарте слишком опаздывает. — И сейчас обнаружится, что вон тот демон — опасный убийца. Даже… как-то странно.

— Какой демон? — с интересом спросил Влад, оглянулся на массивного рогатого мужчину позади них, пожал плечами беззаботно: — А-а, да, что-то есть такое, но, пока нас не режут, я собирался только отдыхать! Может, еще и пить, — он покосился на вновь опустевший бокал. — Во всяком случае, никакой серьезной работы, — строго заявил Влад. — Тебе надо чаще отдыхать, вот что, инквизиторство… — Он неожиданно рассмеялся, понимая, насколько въелась в мысли эта кличка, поправился: — Ян. Ну да, у тебя же отпуск.

Ян невольно улыбнулся: он только начинал это осознавать. Отмахнулся: зови как хочешь.

— И где эта шаманка? — тревожно осмотрелся Ян. — Сколько прошло, час? Она точно тебя не обманула?

— На самом деле мы пришли слегка раньше. Так что от силы полчаса. Да опаздывает — и черт с ней… Женщины, сам знаешь…

От подчеркнуто-вежливого покашливания, раздавшегося у него за спиной, Влад ненадолго застыл — Яна повеселило ошарашенное его выражение. Демоница, со спины подкравшаяся к боевому магу, по очереди кивала обоим, наклоняя голову с тяжелыми рогами, украшенными золотыми подвесками.

— Женоненавистник, — гордо фыркнула Астарте, устроившись на свободном стуле.

— Как будто нельзя, — усмехнулся Влад. — Мое уважение надо заслужить. Ближе к делу?

Она рукой небрежно поправила снежно-белые волосы, взмахнула кисточкой хвоста, подкрашенной золотым, кивнула. Эта демоница была Яну знакома: когда-то, еще год назад, когда они с Владом только познакомились, она помогала им с работой. Сначала по просьбе Войцека добралась до древних воспоминаний Лилит, потом пробилась в Тартар… Только тогда она была Владу должна, скованная каким-то старым обязательством, вот и пошла им навстречу.

Сейчас Астарте старалась выглядеть хозяйкой ситуации — по крайней мере, села вальяжно, снисходительно улыбаясь, точно желая показать, что все слова инквизиторов для нее не более чем пустой писк назойливых насекомых. Это раздражало Яна; он помнил, как она вжимала голову в плечи, оглядываясь на гвардейцев, вволокших ее в офис Инквизиции.

— Я больше тебе не должна, Войцек, — напомнила демоница слегка рассерженно. — В прошлый раз вы заставили помогать меня силой, но сейчас я что-то не вижу за твоей спиной солдат в черном. И неужели ты думаешь, что во мне проснется вдруг доброта душевная?

— Я буду тебе должен, — оборвал издевательский тон Влад. — Я буду тебе должен — проси что угодно.

Тон его был необычно серьезен. Ян хотел встрять, уже открыл рот, но знакомое: «Войцек, ты с ума сошел!» так и не сорвалось — Влад ловко и весьма болезненно двинул ему ботинком по ноге. Проклиная тяжелую гвардейскую обувь, Ян стиснул зубы.

Астарте прищурилась, осматривая Влада, словно товар на рынке.

— В прошлый раз я просила его душу, — она кивнула на Яна. — Ты пригрозил убить меня. Времена изменились… — Демоница вдруг привстала рывком, присматриваясь к замершему Яну, громко рассмеялась, спугнув проходящую мимо официантку: — Да, и впрямь изменились, я опоздала! Вот откуда твоя храбрость, Войцек? Думаешь, мне больше нечего просить?..

Она довольно откинулась на спинку стула, взяв себе его бокал вина. Медленно отпила, блаженно прищурилась.

— Проси у меня, Иштар, — резко поправил Влад. — Что угодно, я буду твоим должником. Укажешь убить — убью. Попросишь о помощи, и я никогда не откажу. Только забудь в своих просьбах имена Яна и Кары.

То ли старое, древнее имя, которое не произносили в ее присутствии уже много лет, заставило Астарте хрипло вздохнуть, то ли уверенный тон Влада. Он смотрел на нее, чуть склонив голову — в Аду, кичащемся своей гордостью, это означало едва ли не поклон в пол.

— А если я попрошу твою жизнь? — предложила Астарте. Провела остро подточенным коготком по краю бокала — ненадолго уши наполнил жуткий скрежет.

— Моя жизнь мне не принадлежит, — рассмеялся Влад. — Не мне ей распоряжаться. Не мне ее продавать.

Довольная ответом, она кивнула, хищно улыбнувшись. Аккуратные клыки, наводящие на мысль о некрупных хищниках, блеснули в неярком свете свечей, но вскоре вновь скрылись за полными алыми губами.

— Не самое плохое предложение, которое мне доводилось слышать, — признала Астарте. — Не боишься моих желаний, маг? Я ведь могу просить что угодно…

— Не думаю, что тебе захочется потратить такой шанс на какую-то глупость, — беззаботно ответил Влад. — Никому, даже тебе, не помешает связь с Гвардией, не так ли? Капитан сего чудесного отряда к вашим услугам. Если к кому Кара и прислушается в нужную минуту, то только ко мне… А она ведь как-то упоминала, что может случайно наведаться к тебе домой, верно? Что ж, не все забытые боги могут спокойно доживать свои годы.

— Ты всегда умел надавить на больное, — закатила глаза Астарте. — Что тебе нужно? Очередной ритуал, который должен устроить вам еще больше проблем? Ты-то только этим и занимаешься, Войцек. Рушишь людям жизни своими непонятными затеями.

Влад неприятно оскалился, словно собирался начать новый спор, но быстро успокоился — глубоко вдохнул, постукивая пальцами о столешницу. Покосился на Яна, словно желал убедиться, что слова демоницы ничего в нем не задели.

— Ты чувствуешь, что творится, не так ли? — обратился Влад к Астарте. — Изнанка ноет. Какая-то древняя сила убивает Высших демонов, оставляя после себя минимум следов и странную ауру — как будто это сам Люцифер их убирает!

— Спроси лично. У Гвардии с ним славные отношения, наш добрый Сатана тебе ответит.

Ее издевка была слишком явной, и Ян ненадолго задумался, какие отношения у бывшей богини с владыкой Ада. Например, Астарте явно чувствовала себя странно, выбравшись в столь людное место, оглядывалась…

— Иштар, не дури, — покривился Влад. — Люцифер не стал бы устраивать такую сложную схему. Не стал бы насылать непонятных существ на собственный Дворец. Этот кто-то, кто играет против нас, слишком силен. И нам, как бы мне ни странно это говорить, нужна помощь. Нужен след, по которому можно найти это… существо. Или его сообщников — что угодно… След — я знаю, что ты можешь мне его дать.

— Хорошо, — согласилась неожиданно Астарте. — Клянись на крови, маг. Древние боги любят жертвы, принесенные в их честь.

Ее урчание напоминало шипение самого Змия. Пытаясь нашарить в кармане амулет, Ян на мгновение обмер, думая, что забыл его дома.

«Будешь ворчать, что я безответственный и беспечный придурок?» — вмешался Влад, заметив его осторожные движения. Без всякого амулета он вклинился в мысли ясным и четким голосом — словно божественное откровение, какой бы странной в контексте Войцека ни была эта ассоциация.

«Ты безнадежен, — с досадой отозвался Ян. — Уверен, что это здравая идея?»

«Разумеется, нет».

Астарте ожидала с такой вежливой улыбкой, словно отлично слышала их короткий разговор, но снисходительно не принимала его во внимание. От осознания, что она могла тоже копаться в его мыслях, Яну стало неприятно — странная брезгливость заставила его ненароком сложить пальцы в защитный знак, который ему показывал когда-то Влад. В присутствии древней демоницы, великой магички, Ян чувствовал себя странно уязвимым.

Улыбаясь почти гордо, Влад наблюдал за реакцией Астарте, которую выдало только короткое бряцанье украшений на дернувшемся хвосте. Сам Влад вертел в руках выглядящий неопасно нож, который взял с тарелки с мясом и небрежно обтер его углом скатерти.

Показалось, что их столик привлек внимание притихших посетителей. Еще спустя мгновение к ним были обращены взгляды уже всех демонов — Влад, коротко замахнувшись, вонзил в собственную ладонь оказавшийся неожиданно острым нож, рванул его, без единого вздоха, страшно и расчетливо раскраивая себе руку.

Раздался вопль, загремело что-то — официант уронил поднос.

Кровь хлестнула на стол, на недоеденное мясо, перемешалась с вином в бокале Яна. Он не заметил, как вскрикнул — не угадал, что именно выпалил Владу, но горло засаднило от внезапного хриплого вопля. Ян вскочил с места и почти кинулся к Войцеку. Необычайно сильно хотелось схватить его за ворот рубашки, впечатать в стол…

Тот сам отмахнулся здоровой рукой, другую же, истекающую кровью, протянул Астарте, будто бы для рукопожатия. Аккуратную ладошку демоницы прочертила тонкая полоса от невидимого лезвия, выступило несколько капелек черной крови, и она легко коснулась руки Влада.

Его кровь покрыла едва ли не всю ее ладонь. Астарте задумчиво поднесла алые пальцы к губам; ее глаза ненадолго потемнели, когда она облизнулась.

— У тебя странная кровь, Влад Войцек, — коротко улыбнулась она. — С такой кровью долго не живут.

— Я и так мертв.

Но взгляд Влада застыл, словно заледеневшие омуты.

Он молча наблюдал, как Астарте поднимается и уходит, а всполошенные посетители, подобно морю, расступаются перед ней. Контракт звенел, предупреждая Яна, что не нужно вмешиваться, и он просто остался на месте. Проклинал себя, загадочного Войцека и все это — во что они только что вляпались? Что может потребовать Астарте?

Как-то безумно Ян оглянулся на Влада, но тот уже залечивал рану заклинанием.

***

Они стояли на раскаленной солнцем площади перед самым Дворцом — спиной почти что упирались в тяжелые кованые ворота, укрепленные рунами, ограждавшие обиталище Люцифера от всего остального мира. Дальше — только черная, неприступная стена. Солнце пекло головы, спины в темных мундирах — но они старались не отчаиваться, только молча оттирали бегущий по лицам пот. Было душно, дышать нечем — только если поднятую ветерком пыль хлебать.

Местная стража, выученная и выдрессированная, стояла внутри, в пустых галереях, на каждых дверях и у каждого узкого, будто бойничного, окна, Гвардия же должна была охранять подступы к Дворцу. Если начертить сложный пентакль внутри круга ограды, то на углах его как раз расположатся отряды гвардейцев.

Недобрым взглядом Кара окинула собравшихся перед ней, чуть поморщилась, словно зрелище для нее было несколько неприятным — как обнаружить вдруг, что большая часть вытягивающихся в постройке «смирно» выглядит не лучшим образом: синяки и царапины, усталые взгляды напрочь лишены привычного и желаемого блеска, кое-кто и стоит-то покачиваясь, едва не падая носом вниз, прямо под ноги к прохаживающейся перед неровным строем Каре. Ни единого упавшего пока не было — по той, наверно, причине, что они представляли, какая судьба ждет их лица, оказавшиеся в искушающей близости от командорских ботинок. Кара любила своих солдат, но не давала им расслабиться и посчитать, что можно не выполнять приказы.

Кара прошлась снова, недовольно цыкнула на одного парнишку, особо опасно мотнувшего головой, словно засыпающего на месте. От этого недовольного звука, прозвучавшего выстрелом совсем рядом, гвардеец мгновенно встрепенулся, вздрогнул, стиснул руки на прикладе ружья, словно оно как-то могло его защитить. Кара прошагала мимо, устало касаясь рукоятей двух сабель на поясе. Развернулась на каблуках резко, по-военному четко, продолжила ходить.

Их всех вымотали недавние поиски Ист и вообще любых следов какой-нибудь подозрительной лаборатории, где могли выращивать тех агрессивных уродцев. Слава Деннице, у них получилось хотя бы захватить Пташку, иначе солдатский дух окончательно пал бы. К тому же, Кара усилила охрану гвардейского замка, опасаясь, как бы на них не напали, и многим приходилось брать по две смены дежурства — они жаловались, но выполняли приказы. Помнили раскрасившуюся рыжим огнем ночь и своих павших товарищей.

— Стоять в дозоре и не отвлекаться, — мрачно инструктировала Кара, рассматривая своих гвардейцев строго, но все равно — понимающе. Она сочувствовала им, но приказ пришел свыше. — Ни на минуту не покидать вверенного вам поста, это — ясно?

Несколько несмелых кивков, невнятное мычание, шарканье сапог о новую брусчатку площади перед Дворцом, темной громадой нависающим над их головами — словно в напоминание, кто они и кому что должны. Кара сердито поглядывала наверх; такое она не любила больше всего на свете — она не могла принадлежать кому-то. Подчиняться. Потому высоко поднимала голову, чеканя слова приказа:

— Да, не курить на посту — увижу кого-нибудь с сигаретой, выбью зубы, — пообещала она, зыркнув на попытавшийся возмутиться строй. — У нас тут задание — охранять, а не устраивать перекур, я понятно выражаюсь?.. Все внимание на окружение!

— А ты такая злая, потому что тебе тоже не разрешают? — раздался из-за плотно сомкнутых спин вальяжный голос, сразу дающий понять: этому человеку совершенно наплевать на то, о чем командор распиналась битый час.

Гвардейцы заинтересованно переглянулись, некоторым пришлось вытянуть шеи и привстать на цыпочки, чтобы узнать, кто посмел прерывать начальственную речь Кары. Надобности в этом особой не было: лишь один-единственный человек мог язвить ей в лицо, не боясь обнаружить в своей черепушке пару пуль и не найти на земле пальцев, отрубленных парой быстрых движений клинка.

— Войцеку рот заткнуть, — тем же командным тоном повелела Кара, дернув головой. — Ян, займись, что ли. Можешь его ударить пару-тройку раз, разрешаю, мы пока все отвернемся и сделаем вид, что совсем не слышим воплей. Будь так добр…

Возмущения Яна потонули во всеобщем жизнерадостном гоготе, и даже сама Кара, до того мрачная и злая, как тартарские гарпии, расщедрилась на широкую искреннюю ухмылку. Эта встряска, решила она для себя, очень даже неплоха, учитывая, что большая их часть прямо сейчас едва не валится с ног от усталости и отчаяния.

На посты, объявленные Карой чуть раньше, расходились как-то неохотно, долго прощались с товарищами, вынужденными стоять с противоположной стороны, проверяли патроны в ружьях, в чем, разумеется, не было никакой надобности — все сотню раз удостоверено еще в замковых казармах. Кара закатывала глаза: как будто не на службу пришли, а на праздник, стоят себе спокойно, разговаривают, медленно разбиваются на пары. Понятно, что все устали, не у каждого внутри такой же неугасимый огонь, как у нее, не позволяющий застыть на месте. Пришлось, срывая горло и закашливаясь от песка, сыпанутого в лицо поднявшимся порывистым ветром, рявкнуть, чтобы все начали разбредаться быстрее, не изображая сонных мух, разморенных столичной жарой.

Ненадолго остановившись возле инквизиторов, Кара улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно, встретилась с еще сердитым взглядом Яна, как раз проверяющего связку боевых амулетов, тревожно мерцавших алым.

— Не обижайся, я же любя, — искренне рассмеялась Кара, взлохмачивая пятерней волосы инквизитора.

Ян не шарахнулся в сторону, как сделал бы еще недавно, только недовольно зашипел, словно кот, готовящийся броситься и укусить тонкими острыми клыками. Мальчик привыкал к адским повадкам. Он попытался привести в порядок прическу, но не смог: и без того переворошенные ветром волосы теперь выглядели настоящим вороньим гнездом. Влад вздохнул, с обреченным видом рассматривая напарника:

— Ай, Кара, мне ж с этим чучелом стоять еще полдня, — он неправдоподобно изобразил священный ужас. — Вот как всегда, приходит и что-нибудь ломает… Инквизиторство, хочешь, косички заплетем? — почти хищно подался вперед Войцек.

Ян, обреченно выбирая меньшее из двух зол, придвинулся ближе к Каре, которая со снисходительной улыбкой, будто следила за неразумными детьми или забавными зверушками, наблюдала за инквизиторами. Они хотя бы не унывали, как многие другие. Хотя, возможно, окрыленные небольшим отпуском, они не замечали, насколько серьезным становилось дело в Аду, не слышали задушенного шепота. Кара была уверена, что Высшие что-то замышляют.

— От дежурства не отвлекаться, вы чем слушали? — строго напомнила она. — Просто стоите, слушаете, смотрите на вверенный вам кусок территории, если что не так, тут же дергаете меня, я мигом прилечу… — Кара невольно повела лопатками. — Влад, слышишь? Самим в битву не лезть, ждать приказа.

— Да, конечно… — неохотно пробормотал он, поводя кистями рук в начальных положениях огненных боевых заклинаний. — Никакой радости в жизни, ну ты подумай…

Влад зря изображал невнимательность, на самом деле был предельно собран — Кара замечала по лаконичным движениям и отрывистым фразам. Больше не размахивая руками по привычке, он цепко оглядывал периметр.

— Не нравится мне, что происходит, — скорее самому себе, нежели кому-то, вздохнул Влад. — Совсем не нравится…

— Мне тоже, — сдержанно кивнула Кара. — Так что не отходите друг от друга надолго, ладно? Мы уже выяснили, что все самое плохое происходит, когда мы разделяемся. Ян?

Тот заинтересованно поднял голову, оторвавшись от созерцания ботинок.

— Следи за Владом, — уверенно попросила Кара. — Внимательно так следи, а то он непутевый, на тебя одна надежда. Будет лезть всех спасать — стукни его несильно.

— А можно сильно? — хмыкнул Ян.

Заворчав, вздохнул Влад:

— Садист, твою мать… Ладно, командор, мы все поняли. — Он уверенно козырнул фирменным гвардейским жестом, приложив пальцы к виску. — Разрешите выполнять?

— Разрешаю, — фыркнула Кара, разворачиваясь на каблуках.

***

Их поставили возле правого крыла, под широкой галереей — то есть под окнами, — и там оказалось невыносимо жарко… И не было шансов спрятаться от солнца. Стояла мертвая тишина, Влад, прислонившись к стене, старался забиться в тень — не любил палящий зной, впитывающийся в песок, и пылающее в небе красное магическое светило, от которого не было никакого спасения. Светловолосому Яну было хоть как-то легче — тот не вжимался в шершавую стену, не стлался к зданию, как пытался Влад, изнывающий от жары и жажды.

Лениво наблюдая за Яном из-под полуопущенных век, он расслабленно улыбался, в то же самое время разворачивая нужное заклинание, обострявшее чувства до предела. За высоким, но решетчатым забором расстилался город — Дворец стоял на небольшой возвышенности по сравнению со всеми остальными зданиями. В полуденный зной Столица была тиха и расслаблена.

В небо врезались далекие шпили замков, в квартале перед Дворцом были в основном дома местных богатеев, украшенные аляповатой лепниной, золотом чрезмерно, что блистали на солнце и резали глаза. Здесь предпочитали строения, отдаленно напоминающие восточные круглокупольные мечети с вонзающимися в небо копьями минаретов, но этот мир никогда не знал никакого Бога.

Влад лениво скользил взглядом по величественным зданиям. Слишком привык к слякотным улочкам Петербурга, его аркам и колодцам. Этот город, словно выдуманный несчастной Шахерезадой, вынужденной покупать сказками каждый день своей жизни, смотрел на него величественно — свысока.

— Зато потом на работе скажешь, что на югах загорел, — предложил он стоящему чуть поодаль Яну. — Эй, инквизиторство, не спишь?

Стоя слишком уж ровно и глядя перед собой, тоже — в город, Ян мало напоминал живого человека, только пальцы чуть двигались, будто бы тряслись от нервов. Влад пытался подсчитать, сколько времени прошло с последней сигареты — кажется, ее Ян выкурил еще за завтраком, когда они наспех забежали в какую-то забегаловку в центре города.

— Говорил же… — вздохнул Влад. Ян невнятно проворчал что-то на архидемонском — удалось уловить только рычащие нотки, а не слова. Чем больше инквизитор находился в Аду, тем больше схватывал, постепенно привыкая к древнему гортанному наречию, граничащему со звериным. Ему всегда хорошо давались языки — это он еще с академии рассказывал.

Ясно было, что долго он так не простоит. Влад помялся, оглядываясь по сторонам — особое внимание уделив прозрачному безоблачному небу, в котором, подобно хищным птицам, кружились Падшие. Последний раз подобная тень мелькнула пару минут назад — еще пара у них была.

— Да валяй, никто не увидит, — любезно предложил Влад.

— Кара сказала, нельзя… — неуверенно протянул Ян, но все-таки двинул рукой в направлении кармана. Он хорошо выполнял приказы, иногда — даже слишком. Слишком послушный, слишком правильный — если бы это не был Ян, Влад не преминул бы сыграть с таким человеком злую шутку и испытать его честную праведность, однако он пообещал:

— Я здесь, за всем слежу. Если что, тут же скажу. И потом, я старше тебя по званию, несу ответственность, получается…

— Вот тебя подставлять мне не хватало!

Влад рассмеялся:

— Перестань! Она мне как сестра, не станет же она в самом деле меня бить!

В том, как Ян щелкал зажигалкой, было что-то умиротворяющее и знакомое. Правда, Влада несколько мутило от мысли о том, что можно курить, вдыхая раскаленный полуденный воздух…

Он чуть склонил голову, слыша невнятный шорох откуда-то справа. Невнятный звук тут же прекратился, и Влад бы не придал этому значения, если бы не знал, как опасно может быть необдуманное решение. Он незаметно для самого себя крутанул запястье в противоположную сторону, переворачивая заклинание, помогавшее наблюдать. Теперь перед глазами расцвела картинка, насыщенная вспышками. На сетчатке неожиданно ярко отпечатался всполох чьего-то движения, Влад раздраженно зашипел, наклонившись. Краем глаза заметил, как Ян схватился за руку, полыхнувшую белым даже сквозь черный рукав формы.

Он искал, но нашли его. Нашарили как-то неумело, словно магия противника была слишком всеобъемлюща, слишком велика для таких мелких заклинаний, и Влад почувствовал, как его отшвырнуло назад, распяло на стене. Дикая, как вышедшая из берегов горная река, она захлестнула его, забила глотку, мешая заорать — безнадежно и по-детски, словно это поможет. Захлестнула, пытаясь утянуть в водоворот, на самое дно, в глубину…

Влад в ужасе бросился прочь, выдираясь из боевого транса, словно из плотной паутины, боясь — как бы то, жуткое, переломанное, словно через мясорубку пропущенное существо, приближающееся к Дворцу чуть левее, не взглянуло на него в ответ. Он был уверен, что взгляда этого не выдержит.

— Ты живой? — тут же возник напротив Ян, меж пальцев сжимающий непотушенную сигарету. Влад задыхался, но пытался кивнуть, тело же не слушалось, еще скованное абсолютным ужасом. Его крупно трясло.

Он не видел такой неприрученной, древней силы ни разу в жизни. Ему, боевому магу Высшей категории, хотелось вжаться в угол и по-щенячьи скулить.

— Живее всех живых, блядь, — огрызнулся Влад, стараясь прийти в себя. — Уже года три как. Пульс дать проверить? — И запрокинул голову рывком, демонстрируя сонную артерию.

Удар затылком о стену немного его отрезвил. Ян заметно смутился, пожал плечами:

— Там что-то произошло? Сообщить Каре?

— Да. Оно, — Влад не мог характеризовать никак иначе, — оно рядом совсем. Я не знаю, кто или что. Это боевой транс, я вижу… изнанку. Ауры. Рассказывал, помнишь? Даже показывал, кажется… Не знаю, как это выглядит в реальности. Да я бы ни за что не хотел видеть вживую…

Он наблюдал, как меняется лицо Яна. Аккуратно отвел сигарету подальше от себя — тот, забывшись, едва не прижег одежду. Влад помнил, как Ян не любит и не понимает магию.

Достаточно иронично, что он терпел его, боевого мага.

Но, взяв себя в руки, Ян немедленно активировал амулет и немного по-детски нахмурился, направляя Каре свои мысли. Влад мог бы передать это и сам, но пока что опасался колдовать, приходил в себя. Погасив амулет, Ян пристально поглядел на него:

— Ты за сердце схватился.

Влад задумчиво двинул рукой, чувствуя, как ногти царапают ребра сквозь рубашку.

— По привычке, наверно… — ошарашено пробормотал он.

***

Ветер гонял вихрящийся песок по кругу, складывая странные узоры.

Дир толком не соображал ничего, просто застыл на месте, рассматривая красное солнце. Он не понимал, то ли глаза слезятся от прямого взгляда на него, то ли его настигло запоздалое горе. Слезы с лица не стирал, позволяя высушивать их порывистому жаркому ветру.

Оставив его ненадолго, куда-то свалил Ройс. Этот бес вообще был как кошка — ходил, где ему вздумается, чаще всего не осведомляясь ни у кого, что окружающие об этом думают. Ройс и правда все время провел рядом, внимательно следя за тем, чтобы Дир не вздумал пораниться чем-нибудь или попытаться найти наркотику другой заменитель. Сейчас не видеть его рядом было почти непривычно.

Дир сам давно знал, что должен бросить, но теперь все казалось неправильным: это Ист должна быть рядом в такой момент, а не какие-то незнакомые гвардейцы, от которых несет настоящим безумием. Теперь, когда Дир слабее всего… у него остались только они. Те, кого он не понимал и временами боялся. Те, кого он должен был убить.

Пока все его мысли занимало осознание собственного одиночества, заставлявшее отвлечься от мыслей о новой дозе. Хотя Дир чувствовал, что магия Влада Войцека и впрямь что-то переломила в нем, притушила одержимость, хотя не избавила от нее полностью.

Сейчас он не понимал, правда очертания Дворца плавятся от жары или это ему кажется.

— Дир! — вдруг раздалось шипение. — Дьярвир, черт тебя дери!

Это был голос Ист, он знал его наизусть, тембр, звонкость, каждую интонацию. Расслабленно улыбаясь, он кивнул сам себе. Ну вот, теперь он начал не просто мучиться виной и путаться в непонятных, сюрреалистичных ночных кошмарах, но и слышать Ист наяву. Это и следовало ожидать — он сходил с ума.

— Мне так жаль, что ты умерла… — признался он, не оборачиваясь.

Вдруг перед Диром мелькнула тень; среди марева, застилающего взгляд, он с удивлением увидел сердитое личико Ист напротив. Исцарапанное, побитое, оно, тем не менее, было ему отлично знакомо. И казалось поразительно живым.

Он, оторопев и еще не веря, попытался сказать еще что-то — вряд ли вышло бы более связно, — когда галлюцинация вдруг с силой вломила ему в челюсть. Без предупреждения, молча и страшно блестя глазами, из которых лились слезы, прочерчивающие на грязных щеках полосы. Дир отлетел назад от неожиданности, запоздало вскрикнул, схватившись за место, отзывающееся пульсирующей болью.

Мир стремительно обретал четкость, он снова чувствовал, как легко и просто получается дышать.

— Я, блядь, жива, — возмутилась Ист, порывисто повисая у него на шее.

Под тяжестью демоницы Дир едва не грохнулся на землю, но всего лишь пошатнулся — заметив это, она стремительно разомкнула крепкие объятия и отлетела от него на пару шагов. Оправила одежду нервно, пригладила волосы, утерла зареванное лицо, размазывая грязь и кровь еще больше. Видеть ее такой было странно, но Дир не мог поверить в сам факт того, что Ист жива.

Он так хорошо убедил себя в ее смерти, не имея никаких доказательств…

— Твоя птица у них, я подумал… — растерянно сказал Дир. — И ты не выходила на связь. Куда ты пропала?

Он уже замечал, что движения у Ист нервные, быстрые, что она беспрестанно оглядывается назад, ища там кого-то. Наверное, потерянную Пташку, без которой видеть ее было непривычно и дико.

Все это в голове у него не укладывалось. Минуту назад он твердо уверен был, что больше никогда ее не увидит, а вот Ист стоит напротив, запыхавшаяся, торопливо озирающаяся по сторонам.

— За тобой гонятся?..

— Да, — коротко, на выдохе, ответила Ист. — Я ввязалась в один заказ, который не следовало брать, меня ищут, они гораздо могущественнее, чем мы могли представить, с ними сам Вельзевул не может справиться. Представляешь? — с надрывом расхохоталась она. — Я думала, заказ на командора — это самоубийство, а потом… Ты нашел себе самое безопасное место, Дир, оставайся тут, с Гвардией, умоляю тебя! — Резко подступившись к нему, Ист порывисто схватила демона за ворот рубашки, встряхнула. — Не выполняй этот заказ, забудь, только не убивай Кару, она — наша надежда, надежда на то, что Ад не вобьют в землю точным ударом ноги. Слышишь?!

— Ты… я…

Она спешно полезла в карман, вытащила что-то, насильно впихнула это ему в руку. С удивлением демон уставился на такой же мешочек, как тот, первый, в котором Ист принесла ему наркотик. Он дрожащими руками неосознанно убрал кисет в карман.

Он клялся Ройсу больше никогда, никогда…

— Прости, мне надо бежать, иначе меня убьют, — пробормотала Ист, снова обняла его. — Они уже близко, если на вас нападут из-за меня… У них маг. Берегись мага!

Издалека раздался тихий, но явственный крик. Подобравшись, напоминая в этот момент птицу больше обычного, Ист оглянулась туда, вздрогнула всем худым телом.

— Прости, — снова повторила она. — И, наверное, прощай.

Дир не успел ничего сказать, когда она резко ударила его по голове — его откинуло назад, приложило затылком о стену… Он глухо застонал, но не смог подняться и ее задержать. И все стремительно померкло; последними Дир успел увидеть только ботинки Ист и взметнувшуюся пыль.

***

Ян бросился туда, куда нехотя указал ему Влад. Войцек сам порывался поплестись следом, но он едва мог передвигаться по стенке. Кашлял надрывно, хорошо хоть — не кровью. Влад тогда быстро взмахнул руками у Яна над головой, прохрипев пару слов, и того словно ледяной водой окатило. Сам же, закончив заклинание, сполз по стене на землю и обессиленно прикрыл глаза. Помощь Ян позвал, о Владе должны были позаботиться, но он все равно чувствовал вину за то, что его оставил.

Влад не сказал, что такое сделал, но раз отпустил одного — значит, можно не бояться, можно броситься на звук. Задыхаясь от быстрого бега, Ян перемахнул через невысокий забор, чтобы срезать, удивившись, откуда только силы взялись, быстро свернул, ухватившись за стену на мгновение — чтобы не рухнуть. Сипло хватанул воздух ртом — этого хватило на еще несколько метров задыхающегося бега.

Когда в следующий раз Влад предложит бросить курить, он, возможно, подумает чуть дольше… А сейчас…

Ян притормозил немного, почувствовав жар амулета — общую тревогу. Почему только сейчас?.. Должно быть, проверили то, что Влад почуял заранее, и теперь вся Гвардия отчетливо видит, что на них летит… нечто. Никакой ошибки. Амулет загорелся в намертво стиснутой руке, острыми краями врезался в кожу, но не пропорол ее — проклятие защищало Яна.

Совсем рядом раздался вопль и эхом отозвался вокруг. Тревожный, нехорошо оборвавшийся, он почти не оставлял шансов, и все равно Ян на что-то надеялся.

Он не понимал, откуда взялось это второе дыхание, но за несколько секунд достиг места, откуда кричали, увидел распростертое тело прямо под ногами. Ян наклонился над лежащим лицом вниз гвардейцем, схватил за плечо, с усилием перевернул, надеясь, что удастся еще нащупать пульс…

И отшатнулся от неожиданности, едва удержавшись от того, чтобы заорать во весь голос.

Лица у демона не было, только какое-то мясистое месиво.

Обернувшись, он с обреченным стоном увидел еще пару гвардейцев, застывших в неестественных позах — посмертно. Сил доковылять к ним и увидеть точно такие же обезображенные тела у него не было. Не хотел думать, что это те же солдаты, что добродушно смеялись над их с Карой перепалкой…

Ян застыл так, обреченно глядя на тела, пока его грубо не отпихнули с дороги другие: гвардейцы, медики, дворцовая стража… Зашумели вокруг, кинулись к трупам, быстро выхватили оружие, осматриваясь по сторонам, сбившись вместе. Никто не кинулся — было тихо, мертвенно-тихо.

Его оттащили в сторону, схватили за плечи, силой отвернув от жуткого зрелища, кричали что-то на ухо хриплым голосом. Мутным взглядом увидел — Влад, стоящий уже прямее. Лицо Войцека казалось незнакомым и злым, как в прошлом, когда в Аду была война, но все же Влад подставил ему плечо, почувствовав, что ему нужна поддержка.

***

Вельзевул следил за новостями, которые для него собирали слуги, а для них — специально подкупленные демоны. Его интересовало то, о чем не пишут в газетах, о чем не осмеливаются говорить на площадях — о нападении на Дворец и о том, что Гвардия сбивается с ног, ища кого-то. Он мог бы спросить у Кары напрямик, но боялся, что в такие времена та начнет подозревать что-то дурное даже о старом союзнике… И еще у Вельзевула было ощущение, что за ним кто-то следит, потому он не мог просто собраться и поехать в гвардейский замок, навестить своего друга.

Он уговаривал Джайану забрать дочь и уехать в одно из его старых имений, где они обыкновенно скрывались от столичной суеты, однако жена сердито нахмурилась и прямо сказала, что не оставит его в одиночестве разбираться со всем этим. Она прекрасно знала и про заговор Высших, и про затею Вельзевула с наемником, однако поклялась, что не покинет дом — если только начнется война.

В глубине души Вельзевул не верил в это, однако сомнения начинали точить его. Долгие годы Ад обходился без конфликтов. Конечно, Высшие постоянно грызлись, объявлялись какие-то интриганы, но Люцифер мог с ними справиться. Сам или — теперь — с помощью гвардейских клинков. Но, если Шакс не лгал, сейчас в это замешаны силы более могущественные…

Шакс вряд ли обманывал. После смерти брата он казался каким-то странным, будто бы застывшим на границе безумия. Лицо его осунулось, под глазами залегли тени, и Шакс не трудился замазывать все это косметикой или магией, и оттого становилось еще тревожнее.

Однако Шакс по-прежнему смотрел на Вельзевула и на всех остальных, кто вынужден был дать ему клятву, с плохо скрываемым торжеством. Что-то близилось. Оно было уже на пороге.

И, когда наемник его перестал отвечать, Вельзевул почувствовал, что предвидел это. Его слабые действия никак не могли помочь, что толку от того, чтобы убирать заговорщиков по одному. Нужно было уничтожить их всех, и у Кары были силы для этого, но Вельзевул не мог бы вымолвить ей ни слова. И даже написать на листе бумаги…

Он метался по кабинету, встревоженный тем, что сегодня один из заговорщиков, граф Ронове, слишком много шептался о чем-то с самим Люцифером. Теперь, когда Кимейес упокоился в родовой гробнице под замком, место правой руки Шакса, которого все невольно выбрали главарем, занял предприимчивый Ронове. Он был моложе многих и умел убеждать. Один из тех, кто часто напоминал о том, какую волю Люцифер давал Каре и ее солдатам…

А сегодня Ронове говорил с Люцифером после очередного Совета, и Вельзевулу показалось, что граф как-то странно кивает в его сторону. Что если заговорщики решили его убрать? Поняли, что именно Вельзевул спустил наемника на Кимейеса, и… Впервые за долгие столетия он почувствовал страх. Он знал, на какой риск шел, но не думал, что против него обратят самого Люцифера…

Но ничего не произошло. Вельзевула не приказали схватить и не казнили. Он чувствовал, что тревога убивает его, но ничего не мог поделать. Единственное, чего он не хотел, — чтобы из-за его раздражительности страдали домочадцы, поэтому закрывался в кабинете и обдумывал следующие шаги.

Возможно, ему стоит найти того наемника, которого послали к Каре? Он наверняка крутится где-то возле нее, готовясь нанести удар тогда, когда заговорщикам будет угодно. Но как бы вычислить его, вплотную не приближаясь к Гвардии…

Неожиданно дверь отворилась, и в кабинет вбежала Джайана. По ее торопливости, по тому, как она сжала в руке какое-то открытое письмо, Вельзевул догадался, что произошло что-то страшное.

— Новое нападение у Дворца, — сказала Джайана, пока Вельзевул торопливо читал послание от одного из своих шпионов. — Но это не те же существа, а что-то другое. Какая-то магия…

— Я не знаю таких проклятий, — покачал головой Вельзевул, прочтя краткое описание проклятия, которое обрушилось на головы гвардейцев. — Если только это чье-то родовое колдовство… Пошли кого-нибудь из слуг в лазарет, пусть поглядят, так ли все ужасно. Скажут, что у нас кто-то заболел, если нужно.

Джайана понятливо кивнула и побежала раздавать указания. Снова и снова перечитывая краткое письмо, Вельзевул сел на стул, откинулся, устало рассматривая люстру. Однажды Дворец обязательно падет, если невидимый враг и дальше будет испытывать на его защитниках странное колдовство. И все же сегодня его что-то сдержало…

Самым худшим было все знать и понимать, но быть не способным что-либо изменить. И это мучило Вельзевула сильнее всего.

***

Со временем лучше не стало — только окатило осознание произошедшего, противное и липкое. Он не умел терять боевых товарищей, особенно спустя год затишья, когда почти удалось поверить, что все спокойно и мирно. Ян не видел ночного нападения и похорон после него — потому, наверное, это ударило по нему именно сейчас, когда он взглянул на угрозу сам.

Запах крови душил до тех пор, пока Ян не вылетел за дверь небольшого помещения лазарета, в котором оставили трупы разодранных в клочья гвардейцев. Перед взглядом, стоило закрыть глаза, до сих пор стоял вид их тел. Частей их тел, словно погрызенных, окровавленных, начавших гнить от явного заклинания, являя отвратительный, тошнотворный запах. С трудом на них различались обрывки черно-серебряной формы, но долго смотреть на них Ян все равно не смог.

Прислонившись спиной к отрезвляюще-холодной стене, он судорожно вздохнул, вытряхнул из кармана пачку сигарет, закашлявшись, затянулся, прикурив от быстро щелкнувшей зажигалки. Дым забил легкие, не давая вздохнуть, садня горло и вставая поперек его, бритвенно резанул где-то внутри. Ян задохнулся, зажмурился, но вдохнул еще. Отчаянно, торопливо…

Сквозь густой никотиновый дым и пелену в глазах Ян увидел перекошенное лицо Влада, почувствовал, как из рук вырывают исходящую дымом сигарету, подумал было — сейчас бросит под ноги, перемалывая в табачно-бумажную труху уверенным движением ботинка.

Влад затянулся сам, но без кашля. Только клубы дыма причудливо окутывали позверевшее лицо, кривую улыбку, горящие глаза — не алым бешенством боевой магии, а обычной серо-стальной яростью. Долго смотреть на него Ян не мог, перевел взгляд в сторону, чуть правее, уткнулся в светлую стену.

— Смотри на меня, — недовольно рыкнул Влад, ощутимо тряхнув за плечи. — Смотри!

Голова покорно мотнулась, как у тряпичной куклы, чуть проехалась по стене — Ян не смог сдержать болезненного шипения, когда почувствовал затылком шероховатую поверхность стены. Влад тут же отшатнулся, испуганно взглянув на него, потом — на свои руки.

— Прости, — быстро бросил он. Впервые за долгое время испугался, что может причинить кому-то боль — по лицу скользнула тень страха. Затих ненадолго, тщательно подбирая слова. — Я не… Я просто сказать хотел, что… ты не виноват. Мы не могли бы им помочь, просто не успели бы. Я тебя знаю, инквизиторство, сейчас начнешь загоняться по поводу долга всех защищать и работать на износ, но это не твоя ошибка. Моя, если уж так подумать, но не твоя. Я должен был быть готов… раньше почувствовать. Не бояться так этой херни.

Не глядя на него, Ян бездумно кивнул. Перед глазами еще маячили тела гвардейцев. Что-то убило их и исчезло, словно растерзать троих демонов для него было слишком простым развлечением.

— Мне сказали, оно не собиралось нападать на Дворец, — медленно сказал Ян. — Как будто преследовало что-то. Но никто не видел ничего точно. Думаю, это правда. Если оно запросто смогло справиться с тремя солдатами… Непонятно, почему сбежало, едва объявили тревогу.

Гвардейцы даже не успели достать оружие, так неожиданно все случилось. И также внезапно все исчезло.

— Возможно, оно не ожидало вовсе, что его заметят, — предположил Влад.

Но инквизиторский ум Яна уже работал — несмотря на горе, на страх. Он крутил ситуацию с разных сторон, рассматривал, думал…

— Нет, иначе бы его так запросто не получилось почуять на изнанке. Даже я что-то ощутил… Какую-то слабость, — покачал головой Ян. Все же на своей работе ему часто приходилось видеть трупы, но у Дворца на него накатила какая-то жуть. — Что ты видел?

Влад прислонился к стене рядом, запрокинув голову к потолку.

— Когда умирал… — с трудом подобрал слова Влад. — Я видел тьму. И сейчас тоже. Абсолютную, вечную и непроглядную, Начало, Хаос и Исток, и это… страшно. Я вдруг поверил, что снова в том переулке, снова пуля и я опять умираю. На этот раз навсегда.

Он ненадолго замолчал, потом затушил сигарету и бросил на идеально чистый мраморный пол.