Дир и не считал, сколько времени провел в Дите, таясь по бедняцким районам в подвалах. Не меньше пары недель уж точно. В постоянной крысиной беготне пролетали дни как один, словно буря, грохотом пугающая теперь уже и Шестой круг Ада, трепала отрывной календарик, сыплющий датами и листочками, как кровью из раны. Еще вчера как будто Кара снимала с креста бездыханное тело Габриэль; хотели без нее, Вельзевул уже распоряжался, но командор сама рванулась вперед, расшвыряв их, оттолкнула с дороги какую-то демоницу, что та отлетела в траву. Дир не видел никогда Кару такой одновременно потерянной и сгорающей от ярости, не слышал такого гневного воя, обращенного кверху — не в небо, но к другому врагу, гнездящемуся в Столице. Потом посыпались дни как бешеные: они перегруппировались, решили перейти в наступление, отсылали отряды в лес под предводительством наемницы Гюрзы, пробирались по выжженным слугами Люцифера поселкам, а тем временем планировали взятие следующего круга.

И вот — Дит; Ройс еще долго посмеивался над созвучием его имени и названия города, но понимал, что Дир вызвался добровольцем совсем не забавы ради. Пока они прятались по подвалам, город ни капли не впечатлял, но стоило пройти по улице, как становилось понятно, отчего Кара боялась идти на него прямо, как обычно. Стены смыкались вокруг в метров пятьдесят высотой, не меньше, как крепкая клетка. И камни, из которых они были сложены, блистали отметинами древних рун, при взгляде на которые начинали ныть лопатки и вставали волосы дыбом.

Небольшой рынок в том районе, в котором угнездились они с Ройсом и Рахаб, Диру нравился: демоны тут жили простые, далекие от сложных перипетий войны между тремя Падшими. Он не знал, признавали в нем гвардейца или нет, считали очередным беженцем, какие устремились под защиту огромных стен, пока ворота не захлопнули. Таких тут было много. Жизнь в низах продолжалась спокойно. Стоило выйти на улицу, Дир слышал болтовню соседей, едва уворачивался от торгашей, что впаривали ему жесткое мясо и какую-то зелень. Ворчливый Ройс все настаивал, что надо держать ухо востро и не показывать, откуда они приходят и куда уходят. Никому не верил, ходил мрачный, засунув руки в карманы, блестел на все темными глазами, пропадал днем подолгу, а потом возвращался и тащил товарищей на встречу: договариваться с очередными повстанцами, которых, как оказалось, в подвалах Дита было больше, чем крыс.

— Ну, и что на следующий день? — устало спрашивал Дир, копаясь ложкой в миске жиденькой похлебки. — Решили с подрывниками или до сих пор нет? Влад скоро потребует отчитываться… — Он покачал головой, и на шее засверкала прозрачная капля амулета, надежно связавшая их с магом, оставшимся на Седьмом круге.

В комнате, которую им удалось заполучить, пахло мокрыми тряпками и мышами; смутно пыль, запахи эти и теснота напоминали ему о детстве, проведенном точно так же: в бесконечном блуждании по подвалам. Напротив, за низеньким, криво сколоченным столиком сидел Ройс. Не ел, но мрачно взирал на Дира.

— Тебе бы подкраситься, — наконец выдал он. — Опять слезает, что ж ты будешь делать…

Дир, уже привыкший к белым волосам, шипел, ругался, но после всех доводов и убеждений позволял выкрашивать себя в жгучий черный, делающий его почти неотличимым от тысяч иных демонов, повсеместно населяющих Ад. Сейчас, отмахнувшись от Ройса, он снова углубился в изучение своего ужина, в котором и изучать было не особо много что. По тому, как загнанно Ройс оглядывался по сторонам, словно в трещинах стен ожидал кого-то разглядеть, Дир смутно догадывался, что скоро снова придется сменить квартиру. Кварталы бедняков шерстили местные власти едва ли не каждый день, зная, что в городе идет возня и без шпионов Кары не обойтись. Да и не всем местным нравились посуровевшие порядки.

Амулет разгорелся красным — это Влад, как по расписанию, устало врывался в их бедняцкий быт, приевшийся за несколько недель; голос мага был измученным, и Диру совсем не хотелось с ним говорить, потому он запросто передал амулет связи бесу, а сам под шум их разговора улизнул из барака на улицу. Сел на крыльцо, задрал голову к небу. За стенами разгорался закат — жаль, что за гранитом не рассмотреть грани мира и сползающего за нее солнца. Но в небе, неспешно проявляясь, сияла луна, медленно проблескивали звезды.

После смерти Сарта смотреть на Влада было невыносимо. Дир глядел на его руки и вспоминал, как пальцы полыхнули, объятые колдовским огнем, как проломили грудь… Воспоминания медленно остыли, поблекли. Влада в связном амулете, свою единственную ниточку с основными силами Гвардии, Дир искренне любил. Говорить с ним всегда было приятно, Влад делился новостями и шутил, а Дир довольно улыбался, глядя на серый город.

— Наслаждаешься? — хмыкнул Ройс за спиной, шурша, опустился рядом, вынуждая Дира сдвинуться на самый край крыльца. — Сигаретку?

— Ну давай, если не жалко, — с сомнением согласился Дир. Курить не хотелось, но занять чем-нибудь руки и найти благовидную причину для тихого созерцания ночного неба было необходимо.

На юге исходила черным густым дымом какая-то фабрика, рокотала, но здесь, на задворках, жизнь текла тихо. Звезды скрылись за мерно выдыхаемым дымом, но не потускнели, а по-прежнему ярко сияли. Ночь дышала тяжело, хрипела, задыхалась. Небольшие домишки жались друг к другу, словно мерзли, но ночь была теплой, даже жаркой, искушающе спокойной. Только неестественно тихой: Дир привык жить в столичных трущобах в постоянном шуме, там ежесекундно кипела жизнь. В Дите же было тихо, строго, так же каменно-гранитно, как и всюду на Шестом круге.

— Удивительно, живешь так, а на звезды раз за все время и взглянешь, — пробормотал Ройс, затягиваясь. — Завтра точно придется смываться в другой район, я там уже договорился. Эй, Дир, слышишь? — Он пихнул его локтем в бок, нахмурился: — Спать бы шел, а то того и гляди свалишься тут с крылечка… Если все пойдет по плану, уже через неделю все будет готово для Гвардии.

— Эту неделю еще надо прожить. По плану никогда не бывает, — поучительно напомнил Дир. Он и сам не знал, когда стал таким строгим. — Но будем верить и надеяться. Что Рахаб, не объявлялась? Долго она болтает с этими твоими осведомителями…

Ройс молча поднял руку, демонстрируя серый камушек на шнурке. Пока не пылает красным, Рахаб жива, цела и не просит помощи, а значит, можно успокоиться и продолжить потихоньку докуривать сигарету, кидая долгие взгляды на небо. Дир никогда не задумывался, одно ли небо — иллюзия, скрывающая невесть что, — на весь Ад, простирается ли оно надо всеми кругами одинаково. Видят ли те же звезды оставшиеся на Седьмом круге Ада? И Ист, и другие?..

— Ты когда вызывался в Дит, хотел доказать Каре, что лучше своего отца? — тихо спросил Ройс. Он стеснялся спрашивать о Мелехе, но любопытство пересилило.

Давая себе время подумать, Дир долго стряхивал пепел.

— И что лучше самого себя, убивавшего по заказу и сидевшего на наркоте. Я хочу сделать что-то полезное, рискнуть ради Гвардии, как вы все, сыграть с судьбой в карты. Не могу сидеть на месте, когда нам осталось так мало до победы, так мало по сравнению с тем, как мы совсем недавно сидели на Девятом… — Дир неожиданно усмехнулся: — А знаешь, возможно, я бы хотел хотя бы до Пятого дойти, посмотреть… в глаза отцу посмотреть. Ведь не зря его демоны пошли ко мне, предложили убить командора, и… боюсь, у него на меня какой-то план… Только я не знаю, что сказал бы ему. Может, что ненавижу.

Долго он думал над этим, боялся. Боялся и своего отца, и странной тяги узнать его, понять. Но с облегчением чувствовал, что не смог бы теперь предать Гвардию ни за какие деньги, предать их связь, почти кровную; кровавую, как и весь путь, — уж точно…

— Да ты точно засыпаешь, — ворчал Ройс. — Эй, вали отсюда, я тебя потом тащить до кровати не намерен.

Ройс мрачно затянулся, а потом кинул сигарету на землю и сосредоточенно провернул ботинок. Долго. Хотел перемолоть в труху. Никогда Дир не видел его таким, почти напуганным. Смерти Ройс не боялся, но теперь он не хотел подвести остальных.

— Ты не был военным. И ты никогда не умел обращаться с оружием, — догадался, вспомнил Дир. — Странно, что в мире людей все так. У нас меч дают маленьким детям, чтобы привыкали.

— Ну, с ножом я вроде неплохо обращаюсь, — хмыкнул Ройс и поправил рукава, скрывавшие шрамы.

Несмотря на смелые речи о неделе — какой-то неделе! — до победы, он тоже волновался. Возможно, даже больше — о Рахаб. Дир знал ее только как строгого командира; иногда ему с сожалением думалось, что больше в ней ничего и нет, только воинская сталь. Но Ройс, говорили, сражался с ней бок о бок давно, знал ее с ангельских войн. Переживал. Так, как Дир переживал об Ист или… о Сарте.

Устало усмехаясь, Дир кивал. Надо же — Ройс собирался тащить его до кровати, когда они спят в одной комнатушке по разным углам на старых лежанках, из которых бурыми клоками лез какой-то пух и которые, как он смутно подозревал, когда-то были собачьими. Отвернувшись к стене, Дир пожалел, что Ройс слишком нелюдим, чтобы прижаться к нему боком, погреться теплом — ничего такого, просто ощущение демона… беса рядом! Но мрачная ночь сулила ему только одиночество.

***

Утро началось с грохота где-то поблизости и пронзительного женского крика, в котором Дир спросонья узнал скандальную соседку, живущую в одиночестве в низком доме чуть правее. Он рванулся, инстинктивно хотел заорать что-то, сам не понял, что, но на него неожиданно навалился кто-то, остро впиваясь коленями в бока, зажал рот ладонью. Рука нашарила под подстилкой нож, но Дир успел проморгаться и различить рыжие волосы Рахаб, торчащие во все стороны.

— Тихо! — прошипела Рахаб. Хвост хлестал по бокам, верхняя губа вздернулась, обнажая крепкие клыки. — Срочно, валим отсюда, нас ищут. Раньше, чем рассчитывали.

Они спали в одежде, с почти собранными вещами, ожидая легионеров, но все равно очередная проверка навалилась неожиданно. Разносились резкие вскрики и голос разоряющейся из-за чего-то соседки — прекрасно, путь отвлекает! — грохот дверей и детский надрывный плач. Глухой звук удара, оборвавший причитания демоницы, прозвучал страшно в тихом райончике, Диру почти показался выстрелом, и он мгновенно взвился с лежанки. Ройс уже метался по комнате, подхватывал вещи, рассовывая их по рюкзакам, а потом подлетел к замызганному окну, навалился, тяжело дыша, на старую раму. Она не поддавалась, заклинила где-то, как обычно, и Ройс, давясь вскриком, отлетел в сторону, вытирая кровь с заноженных ладоней.

— В сторону! — рявкнула Рахаб, обмотала руку какой-то тряпкой и быстрыми уверенными шагами подошла к окну. «Слишком громко!» — успел подумать Дир, но выбора у них не оставалось.

Размах — мощный удар, сопровождавшийся низким животным взрыком. Стекло разлетелось на десятки осколков, зазвенело по дощатому скрипучему полу, усеяв сразу всю комнатушку; Дир еще несколько секунд не отнимал ладони от лица, боясь чего-то. Звон невозможно было скрыть: голоса затихли, тревожно и рядом где-то раздались шорохи и перезвон оружия. Обломав последние осколки, звериной пастью скалящиеся в старой раме, в окно первого и единственного этажа пришлось прыгать спешно, а потом нестись, не разбирая дороги, петляя, разбегаясь, чтобы не подстрелили сразу троих. Позади бесперебойно звучали выстрелы, громко грохнуло что-то: выломали дверь. В небольшую каморку ввалился отряд легионеров — местной стражи.

— Сюда! — Ройс дернул Рахаб и Дира в какой-то малозаметный проулок. Подгонял их, хотя это вовсе не требовалось: они сами, испуганные, еще полусонные и мало что понимающие, неслись по узким улочкам, не разбирали дороги.

Дыхание захватывало, позади слышался неоднозначный железный грохот, вокруг смыкались дома, проход делался все уже и уже. Резкие окрики погони, что-то шипящий ядовитой змеей Ройс, шарахающиеся в разные стороны прохожие, принимавшие их за обычное ворье, — все мешалось и казалось Диру страшным сном. Над головой будильником грохнул выстрел, другой… В груди клокотало, они все бежали, не чувствуя ног. Он внезапно подумал, что в конце будет тупик, но узкая щель неожиданно раздалась, раздвинулась и вывела их на широкую улицу, переполненную демонами. Тот самый рынок, на котором Дир вечно околачивался, прислушиваясь к местным толкам, но по большей части слыша одну ругань торговцев. Влившись в спешащий куда-то поток, они постарались смешаться с такими же одинаковыми оборванцами: худыми, чернявыми, одетыми в темные поношенные хламиды…

Выстрелы затихли, он краем глаза видел, как Ройс, вытащив незаметно из кармана связку амулетов, быстро шевелит губами, запаляя какие-то заклинания поочередно и запутывая следы. Тишина и привычный гомон успокаивали, и Дир понемногу убирал руку от револьвера, заткнутого за пояс, натянул на лицо приветливую улыбочку и мимоходом кивал знакомым. Главное было не потерять из вида Ройса, куда-то увлекающего их: Дира, который вдруг вспомнил, что начал вчера облезать и теперь может сиять белыми проплешинами в черных вихрах, и закутавшуюся в темные платки Рахаб.

Поворот он узнавал: да, пару дней назад Ройс договаривался на этой улице с братьями — предводителями местных повстанцев. И все бы хорошо, но как только Дир, ликуя, чуть прибавил шаг, желая нагнать товарищей, незаметно вырвавшихся вперед, позади раздался вопль.

— Стоять именем Денницы! — надрывался демон в зачарованном доспехе легионера.

Ройс выругался сквозь зубы, когда они, как и несколько случайных прохожих, притормозили, давая легионерам выбор, в какие из совершенно одинаковых фигур стрелять. Подозревая, что скоро они сдадутся и просто начнут палить наудачу, Дир пристально наблюдал за Рахаб, ожидая отмашки, приказа, хоть чего-нибудь, а сам поражался, как оглушительно колотится его сердце, и боялся, что их засекут только по одному его грохоту. Запрятав руки в карманы, Ройс ждал чего-то. Что у него было в руке, револьвер? Придется сражаться?.. Холод стали пробирал пальцы.

Полыхнула пара молний, зазмеившихся среди закованных в доспехи легионеров, послышался долгий вопль, пробудивший Дира от ужаса и заставивший внести свою лепту: резко выдрав из-за пояса револьвер, несколько раз пальнуть в сбитых атакой демонов. Попал: пули с насечками боевых рун пробили доспех, а в следующий же миг все неожиданно скрылось в густом дыму. Дир закашлялся глухо и беспомощно, теряясь и впадая в панику, почти готов был развернуть крылья и взлететь, но тут его цепко схватил кто-то за руку и поволок вверх по улице, под прикрытием густой завесы. Он тщетно старался не дышать, но все равно давился кашлем.

Ройс — а кто еще мог его тащить, ругаясь на архидемонском, — смог заволочь Дира в какой-то пустующий дом, в котором все: и густые заросли паутины на стенах, и горы пыли, и отсутствие любых житейских мелочей вокруг, — намекало на то, что здание пустует уже несколько лет. Навалившись на дверь, Ройс наскоро выцарапывал ножом в старом, но толстом дереве защитные заклинания, снова занозя руки и подвывая, но не останавливаясь и по памяти вычерчивая сложные символы. Сжавшись в углу, Дир перезаряжал револьвер, нервными движениями прокручивая барабан, а в дверь уже ломились и колотили. Не успел Дир ничего спросить, как Ройс снова потащил его, клещом вцепившись в руку. В подвал…

— Ты что, нас в ловушку загнал?! — взорвался Дир, скатываясь по лестнице вниз. — А Рахаб?.. — вдруг спохватился он, поняв, что в дыму они потеряли рыжую демоницу — их командира.

— Не потеряется, не маленькая, — пропыхтел Ройс, стоя возле каменной кладки и придирчиво ощупывая ее. — Как же тут было?..

Боязливо оглядываясь на закрытый деревянный люк, Дир гадал, сколько смогут продержаться начертанные символы. Конечно, легионеры в дыму не видели, куда они побежали, но простым перебором… Если бы маг колдовал, так Дир бы успокоился, несмотря на то, что Ройс завел их в клетку, но криво вырезанные рисунки… А Ройс все искал что-то на стене, что Дир даже аккуратно тронул ближайший камень. Камень как камень, шершавый, холодный…

— Нашел! — вдруг возликовал Ройс, выхватив нож.

Кровавый отпечаток его ладони темнел на камнях, и он вдруг засиял, вспыхнул, что пришлось заслониться рукой. А когда Дир отнял от глаз пыльный рукав и отер лицо, оказалось, что на месте сплошной стены зияет темная арка, из которой несет плесенью, сыростью и холодом. Осторожно протянув в темноту руку, он в первый момент готов был ее тут же отдернуть и кошкой отскочить в противоположный угол, но нет — ничего не произошло.

— Живее, сам же торопился, — подтолкнул его в спину Ройс. — Ты как в темноте видишь?

— Более-менее, — размыто ответил Дир, но, почуяв движение рядом, испуганно ринулся за Ройсом: — Не вздумай меня тут оставить!

Тесный подвал вгонял его в плохо контролируемый ужас; Дир всегда, сколько себя помнил, стремился к небу и не мог выносить подземелий, не мог себе представить, как та же Ист какое-то время скрывалась в подполе в Ленвисе. Стоило Диру побыть под землей, голова тут же начиналась кружиться, дыхания не хватало, и он из сырой темноты подвала ускользал куда-то глубже…

— Э, да у тебя клаустрофобия, что ли? — встряхнул Дира Ройс, немного приводя в чувство. — Дьярвир! Слушай, понятия не имею, что в таких случаях надо делать, но давай просто пойдем скорее, пока нас никто вдруг не догнал.

Опираясь на его плечо — благо, сам не особо тяжелый, еще больше исхудавший после походной жизни, — Дир ковылял куда-то в неизвестность, слабо различая повороты и выплывающие из темноты углы. Ночное зрение его, свойственное всем нормальным демонам, как будто сбоило, работало вспышками — может, от страха так казалось, от удушья.

Ненадолго отстранившись, Ройс снова шарил по стене, распластавшись по ней, ища что-то — камушек, рычажок, засечку… Дир ожидал нового прохода, открывшегося прямо на сплошной кирпичной кладке, но вместо того распустился цветком портал, слабенький, узкий. Не позволяя сомневаться ни себе, ни Диру, Ройс ухватил его за руку и, как маленького демоненка, волоком потащил за собой. Ноги заплелись, когда Ройс исчез первым, и его ладонь тоже пропала, истончилась полностью. Лицо опалило, Диру показалось, что у него вспыхнули снопом сухой соломы волосы.

В себя он пришел в просторном помещении с приглушенным светом, которое было не то библиотекой — вокруг стеллажи с увесистыми книгами, занимающие все стены полностью, скрывающие обои, и лишь по тому куску, что был у узкого окошка, можно было угадать пастельный бежевый цвет, — не то алхимической лабораторией. Дир оглянулся, заметил у входа Ройса, о чем-то беседующего с рослым плечистым демоном, в котором угадывался Ларен, средний из трех братьев, возглавивших в Дите оппозицию. Разрываемый сотней вопросов и не способный никому их задать (очевидно, бес и демон вели какой-то важный разговор), Дир тяжело рухнул в старое скрипучее кресло, обитое кожей.

— Давай я расскажу? — прошелестел в ушах голос Влада. Он и не заметил, когда заработал амулет связи, но камень горел красным ровно и спокойно — в противовес сухому, усталому голосу мага, хрипящему у него в голове.

Дир успел осмотреться, обратить внимание на стол со странными приборами — конечно, не заметить его вовсе было сложно, и не справился бы с задачей только абсолютный слепец. Ни капли не разбираясь в алхимии, он никак не мог понять, что переливается по тонким трубкам от одной колбы к другой.

— Взрывчатка, Рай ею подрывали, — подсказал Влад. — То есть Врата. Хотя и сам Рай тоже потом…

— Из ихора и демонской крови? — переспросил Дир, вспоминая, как они протаскивали за стены несколько пробирок с золотой ангельской кровью. Нес их на себе именно Дир: случись что, демона эта жидкость прожжет насквозь, а ему… нефилиму ничуть не повредит. Дир с сомнением посмотрел на колбы: — Как-то слишком безопасно выглядит.

— Главное, ничего не трогай, — бросил ему Ларен. Невысокий тонкий алхимик, что-то переставлявший в углу, тихо хмыкнул, согласившись с ним.

Он медленными шагами обходил стол, оглядывая со всех сторон прозрачные чистые колбы и те, с рунными насечками, в которых уже маслянисто поблескивала темная жидкость с золотыми вкраплениями. Он знал, что стены изнутри придется взрывать, когда к городу подойдет армия Гвардии, но никогда не думал, что взрывчатку будут делать в чьем-то кабинете, заваленном древними книгами. Слишком иное, не свойственное дикой огненной силе место…

— Рахаб куда-то пропала, — пробормотал Дир. — Никто не связывался?

— Нет, не отвечает. Но пешком идти всяко дольше, чем порталом. Подождем.

Его почему-то очень волновала исчезнувшая рыжая демоница, хоть он и знал, что Рахаб получила звание капитана Гвардии отнюдь не за красивые глаза и сражалась насмерть на границе с ангелами еще до его рождения. И все же Диру как сейчас виделись легионеры в доспехах, потрясающие тяжелыми мечами, увлеченно преследующие их.

— У вас там все по плану? — уцепившись за бесконечно усталый голос Влада, спросил Дир. — Как Ян, кстати?

О Яне, который выглядел бледнее обычного, когда Дир уходил на дело, он волновался, еще как! Хотя в последнее время у него не было ни времени, ни возможности поговорить с ним, Дир не забывал его.

— Нормально, — благодарно хмыкнул Войцек. — Лучше следи, чтобы у вас ничего не накрылось. Любые вспышки магии привлекают внимание. Если пойдете выручать Рахаб, постарайтесь поменьше пользоваться нашей магией, а то слишком следы заметные.

— А вот амулет сейчас горит…

— Ты как будто ненавязчиво хочешь, чтобы я заткнулся, а это не очень вежливо, — проворчал Влад. — Да ладно, шутка юмора, расслабься. Скоро отключусь, если недолго, то нормально…

Войцек еще рассказывал что-то про взрывчатку, но на этом моменте амулет у Дира отобрали Ройс с Лареном, гораздо больше понимающие в том, что готовилось; Дир же им нужен был, когда требовалось куда-то пробраться, что-то украсть или передать — для работы ночной, аккуратной и незаметной он подходил больше всего. Хотя летать ему запрещали строго-настрого, боясь, как бы не подбили. Когда в небо, даже ночью, взвивается одинокая фигура, ее очень легко заметить.

Уставшая, но неожиданно настойчивая Кара учила его летать то недолгое время, что они оставались на Седьмому кругу. Она была занята, но уделяла ему вечера. Возвращаясь после долгих бесед с Высшими главных городов круга, расположившихся выше по тракту, Кара казалась уставшей до ужаса, но все равно рвалась в небо, находя там спасение — или в том, чтобы отвесить Диру пару подзатыльников. Видевший ее в полете и раньше, Дир не мог не поражаться грациозности, с которой Кара выделывала фигуры в небе, отдаваясь течению воздуха, когда не нужно было сражаться и куда-то спешить. Восхитительно — дыхание захватывало, когда он следил неотрывно за Карой, а она сама спускалась с блестящими глазами. Он мечтал, что однажды сможет так же легко и изящно держаться в небе, пока же, для начала, научился приземляться, а не безжизненным кулем валиться на землю.

Кара не была добрым и милосердным учителем. Дир помнил знойный вечер в одной сожженной деревеньке, от которой они отогнали легионеров Люцифера. Время для горя прошло, на войне оно всегда проходит быстро. Кара отвела его на задворки и велела взлететь — вот так, без помощи, когда она, подбоченившись, стояла на земле. Дир захлопал глазами, смутился, а потом развернул крылья. Теперь он носил рубахи с прорезями, как Кара, и ему по-глупому казалось, что это очень роднит их.

Когда Дир неуклюже поднялся вверх, чудом удержавшись на лету, он обрадовался. Крылья мягко помахивали, поддерживая его, и ветер ласково взъерошил волосы. Он оглянулся на Кару с ликованием, желая убедиться, что все делает правильно! Но Дир увидел только стремительную черную стрелу, метнувшуюся к нему… Удар он почувствовал как будто всем телом, крылья замерли, и он камнем ухнул вниз, в высокую траву. Только и успел перекатиться.

Лежал лицом в траву, тяжело дыша, пока не услышал шорох над собой.

— Теперь будем учиться уворачиваться, — довольно заявила Кара, протянула ее руку. Хватка у нее была железная, но Кара широко улыбалась. — Еще раз? Ты как?

— Еще раз! — упрямо мотнув головой, согласился Дир.

И он падал, и падал, и падал. Но он летал!

В общем, сейчас он представлял, каково будет уворачиваться от пуль — маленьких, невидимых. Собьют его, конечно, сразу, а Рахаб будет не рада узнать, что он убился из-за нее. Так еще и никому не помог, просто бездарно погиб. Нет, такой смерти Дир себе точно не хотел.

Умирать ему вовсе не хотелось. Если раньше Дир чувствовал, что смерть всегда где-то рядом, ходит по пятам, подступает все ближе с каждой таблеткой и уколом, то теперь он видел этот мир потрясающе красивым. Полным тех, ради кого стоит продолжать бороться. Странно это было во время войны, когда весь мир дрожал от выстрелов, но Дир любовался высокими пышными деревьями Седьмого, чистым звездным небом Шестого… А в полете столько всего прекрасного можно было еще увидеть!

Диру хорошо запомнились и полюбились те несколько недель: из-за неба, чувства свободы, которое оно пробуждало в его зачерствевшей давно, но понемногу расцветающей душе, из-за того, что, резвясь в безоблачной сини, он мог забыть все мрачные мысли об отце, которые по-прежнему не отпускали. Зато, оглянувшись по сторонам, он внезапно понял, что нашел свою семью, что не может без них всех. Ни без Ист, в шутку, но с горечью предлагавшей ему роль ее новой птицы, ни ворчливого Ройса, ни инквизиторов, ни остальных — и особенно без Кары, натаскавшей его по полетам. Командор, совсем не такая, как со стороны, ближе и проще, шутливо ругалась, когда он что-то не мог, но называла «непутевышем» и запросто обнимала за плечи, и было в этих жестах нечто семейное, теплое и родное, чему Дир снова не мог подобрать названия. Но оно и не было нужно.

— Ист просила привет передать, скучает тут, — мирно шумел в голове голос Влада. — Ее Ишимка учит в карты играть.

Неожиданно представив двух сосредоточенных, нахмурившихся демониц с веерами цветастых карт, Дир улыбнулся, несмотря на тревогу за Рахаб и за все их предприятие, от которого зависело, застрянет Гвардия на Седьмом или двинется дальше еще более расширившейся армией, которую Дир видел, прежде чем в сиянии портала попасть в пригород Дита, — армию громадную, готовую пойти и умереть ради своей свободы. Только Кара была мрачна и признавала, что Люцифер силен, что он так просто не отступит. Им нужен был Дит — сердце круга, закованное в сталь, один из нескольких крупных городов среди заводов и бесконечных скал. В нем выплавляли большую часть оружия, что использовали легионеры. А значит, нужно было отнять у них город.

Какой-то приглушенный шум в отдалении, со стороны двери, сразу же привлек внимание всех, находившихся в комнате. Завертев головой по сторонам, Ларен еще сомневался, а Дир и Ройс, не сговариваясь, выхватили по револьверу и скользнули к дверному проему, стали по разные стороны. В дверь ворвался обезумевший вихрь, в котором лишь с трудом угадывался младший брат Ларена, чумазый демоненок лет шестнадцати. Проклиная себя, Дир понял, что едва не дернул спусковой крючок. Медленно убрал оружие.

— Рахаб поймали! — завопил вбежавший в кабинет демоненок. — Завтра казнь, она… вечером…

Задохнувшись, он опал в то же кресло, в котором недавно сидел Дир. Похлопав по карманам, Ройс вытащил тот самый серенький амулет, начавший понемногу тревожно краснеть. Задохнувшись, Дир округленными от ужаса глазами оглядывался по сторонам, видя свое искаженное лицо во всех колбочках, громоздящихся на столе. Не зря предчувствия мучили его. Быть может, их с Ройсом и не догнали, потому что хватали сопротивляющуюся демоницу и потратили время — его им как раз хватило на то, чтобы скрыться в запутанных коридорах под городом.

— Завтра, — эхом отозвался Влад, словно вслушивался в заманчивое звучание этого слова. — Ларен, взрывчатка готова?

— Подождать бы для верности еще пару деньков, вдруг раньше само подорвется, такое бывает, — нахмурился тот, хоть Войцек и не мог его видеть. Тревожно оглянулся на безвредную, на первый взгляд, темную жижу в колбах. Сдался с неохотой: — Но да, готова. Вы соберетесь выступать до вечера? Хотите подгадать под казнь, я угадал?

— Почему бы и нет. Выдвигаться готовы хоть сегодня. Люциферовых ребят сдержат Зебайр и Вельзевул. Я поставлю портал, и в минуту Гвардия окажется под Дитом — вот им будет сюрприз, а? — довольно усмехнулся Влад. Попытавшийся что-то вякнуть Ройс тут же был недовольно остановлен: — Ваше дело только расположить взрывчатку в оговоренных местах, чтобы сделать пробоину в стене. И договориться с местными, чтобы не сопротивлялись.

Гвардия обещала гражданских не трогать, кто-то из старших офицеров клялся в этом на крови, но местные все равно сомневались, слишком уж громки были слухи, распускаемые слугами Люцифера, о бесконечных погромах и поджогах, которые творят гвардейцы на отвоеванных территориях. Да, в Ленвисе кровь рекой текла. Но потом… потом они сражались за демонов, а не против них. Дир вспоминал выжженные деревни на пути к Асаирошу и обгорелый скелет постоялого двора, в котором они пережидали ночь, — благо, трупов там никто не нашел, а рыли пепел Дир с Ройсом и инквизиторами особо внимательно. Над ним он и учился летать.

— Прилично народу хочет избавиться от власти Люцифера, — отвечал Ларен. — Но они боятся. Сами понимаете, мало кто верит в то, что получится. Никто никогда не брал Дит, а сопротивление внутри стен легко сломить. Они не начнут, пока не увидят… гарантии.

Не то чтобы им плохо жилось, озлобленные бедняки, желающие лучшей жизни, есть в каждом городе. Исходят яростью по губернатору, владыке города, они считали, что он виноват во всех бедах. Может, они и были правы, Дир только примерно полагал, сколько золота скрывается в сокровищницах губернатора. Нажитого, как все догадывались, весьма нечестным путем.

— Все сложится удачно, — пообещал Влад, — если вы проберетесь в подземные ходы и все сделаете.

Удачно?! Дир хотел высказаться, хотел закричать, что для Рахаб-то все уже кончено, и ее не спасет никто, даже многотысячная армия, которая начнет штурмовать город — она все равно повиснет в петле, или упадет с отрубленной головой, или что там они придумают. Как странно, что угроза ей так поразила Дира, толком не знавшего демоницу, но все равно беспрестанно видевшего ее рядом. И так страшно и нелепо оборвется ее жизнь, когда на пороге уже будет стоять Кара. Мессия и Мессир, как она сама себя называла.

— Мы можем попытаться под шумок освободить Рахаб? — встрял Дир. — У нас есть шанс…

— Вам бы спрятаться подальше и не отсвечивать, — признался Влад. — Но наказывать, если полезете за Рахаб, никто не станет. Да и она вам командир — вдруг еще и наградят… Дело ваше, как сделаете дело — решайте сами. И все же постарайтесь не сдохнуть, что ли… — невнятно пожелал Войцек, неожиданно отключаясь и показывая, что разговор на том завершен.

Молча рассматривая свои руки с обкусанными грязными ногтями, Дир только гадал, способен ли в принципе рискнуть всем ради демоницы Рахаб… Да какая разница, ради кого? Ради любого из гвардейцев. Он забрал столько жизней, пытаясь сохранить свою шкуру в целости и жить в достатке, что и не искупить каждый выстрел — он не помнил, сколько их было, нигде не делал ни заметок, ни засечек. Наверное, долг его — попытаться расплатиться.

— Совсем Влад расклеился, — тревожно сказал Ройс, откладывая амулет. — Ну что, за работу? Надо это добро расположить под стенами…

Все тотчас пришло в оживленное движение, и Дир сам не заметил, как его опять увлекли куда-то, в который раз за день.

***

Старший из братьев, Аарон, нравился Диру больше всего, поэтому он обрадовался, когда его послали именно в его небольшой отряд. Это было непривычно: вместо армии гвардейцев — всего несколько партизан. Для такого дела большой отряд только навредит, и все же, тихо пробираясь по ночным улицам, Дир чувствовал, как их мало. Всего несколько демонов… Продолжит ли кто-то их дело, если их всех убьют?

Аарон шел спокойно, внимательно следил за обстановкой, быстро командовал остановиться, если замечал впереди караул. Он все делал четко, собрано, и это успокаивало Дира. Аарон был одним из тех, кто многое отдал на ангельских войнах; на левой руке у него не было трех пальцев, а вверх по запястью тянулся страшный бугристый рубец. Кто-то сказал бы, что Аарон не умел ничего, кроме как воевать, раз продолжил это после того, как все светлокрылые были убиты.

Он пытался добиться справедливых наград для воинов, вернувшихся домой, но почести получил губернатор, который даже не вел их в бой. Несмотря на то, что народ поддерживал Аарона, они быстро притихли, когда его жену, красивую молодую демоницу, поймали по лживому обвинению. Какие-то махинации с деньгами, конечно. Работала она в банке, хотя все говорили, что более честной демоницы местные не знали.

Через несколько месяцев в тюрьме она погибла. Говорили — здоровье слабое.

Несколько раз Диру хотелось подойти к Аарону и сказать, что он уважает его за мужество, за то, что он не прекратил борьбу, когда губернатор отнял у него столь многое и загнал в подпол… но у него не получилось, слов не находилось. О таком просто не сказать. Не хотел обидеть жалостью или еще чем… Они говорили о другом: о делах, о замыслах Гвардии. Оказалось, что Аарон бывал в Раю, но видел гвардейцев только издалека. Ему, как он признавался, никогда не хватило бы отваги напасть на архангелов.

«Приходится бороться, — говорил он, глядя чуть в сторону от Дира, как будто разговаривал не с ним, а со всеми, кого успел потерять. — Сначала тебе кажется, что вы горы готовы свернуть, а потом оказывается, что горы эти… слишком высокие, слишком надежные. И они — везде, а ты один в маленькой подземной клетке. Не знаю я, как мы вытерпели. Но только ты понимаешь, что пути назад уже никогда не будет, ты уже проклят и заклеймен ими, они отняли все, и нам нечего больше бояться. И тогда остается только чистая ярость».

— Не спи, — подтолкнула его демоница из партизанского отряда, красивая Никка — несмотря на глубокий шрам на щеке. Многие тут были из прежних сослуживцев Аарона, видевшие полыхавший Рай.

Гвардейцы так и не узнали, где Аарон достал план подземных переходов. Говорили, это для отступления на случай прорыва стены, но, поскольку стены Дита были крепче стали, об этих тоннелях забыло большинство жителей. Родители братьев были архитекторами; это тяжелое «были» не позволяло Диру задавать глупые вопросы. Когда-то оппозиция пользовалась этими переходами, чтобы распространять оружие, амулеты и печатные листки. Жалели, что ни один ход не ведет к великолепному имению губернатора — то было выстроено в новом квартале.

Кое-что было там насчет стен. Подземный ход шел прямо под ними, а значит, если заложить там достаточной силы взрывчатку, можно устроить пролом. Вот только снаружи вход никто не знал, только изнутри, и пришлось Диру, Ройсу и Рахаб внедриться в город, чтобы добраться до этих загадочных подземелий.

Впереди были два стражника, у одного на поясе сверкал магический фонарь. Они переминались у старой проржавевшей решетки. Интересно, догадывались они, что охраняли? Похожа решетка была на канализационную, но оттуда не несло.

Дир вздохнул, подобрался. В ладони лежал нож. Ему надо только прокрасться…

У него на глазах один из партизан кинул какой-то мешочек. Сизый порошок поднялся, овеял лица стражников, которые тут же свалились на землю. Не отрава — Дир заметил, что они дышат, значит, что-то вроде сонного зелья. Глазеть ему никто не позволил: повелели поднимать решетку вместе с Аароном, пока остальные разоружали и связывали стражу. Старались не убивать; Диру, повидавшему войну, это казалось странным. Для Рахаб таких милостей не делали.

Оставив позорно связанных стражников в переулке, где их не сразу найдут, они спустились. Двигались быстро, опасаясь, как бы внизу не нашелся другой караул, но пока что было тихо. Они готовы были бежать в любой момент, даже бросив остальных, поэтому-то никто не укорил Дира и Ройса за то, что они оставили Рахаб — а они и не собирались, она сама кинулась задержать легионеров! Диру стыдно было назвать партизан трусами, они просто… сражались иначе. Но даже многие наемники, работавшие вместе, ни за что не кинули бы товарищей… А Гвардия предпочитала сражаться лицом к врагу, открыто.

Волнение Дира унимал только Аарон. Он шел, уткнувшись в карту, считал повороты, чтобы не ошибиться. Если взрывчатка шарахнет не под стеной, а под бедняцким кварталом, прилегающем к ней… Дир боялся представить эти разрушения.

— Здесь, — шепотом объявил Аарон, указав на ничем не примечательный коридор. Такие же мрачные стены, которые казались зловещими в неестественном свете магических фонарей. Но у Дира не было никакого повода не верить ему; напротив, Аарон казался ему последним демоном, который захочет, чтобы из-за его ошибки пострадали невиновные.

Небольшой саквояжик с взрывчаткой несла Никка. Она понимала в магии побольше остальных, поэтому могла зачаровать простенький амулет, чтобы он полыхнул именно завтра с утра. Время передал Влад, а Дир попросил немного поменять его на время казни. Если стена вдруг разлетится, у легионеров будет больше забот, чем убить какую-то неизвестную демоницу… Да и хорошо будет: многие стекутся на площадь поглазеть, стоять под стенами никто не будет, хотя кого-то наверняка зашибет обломками.

Никка преспокойно уселась на каменный пол и стала бормотать заклинание. Остальные посторонились, хотя знали, что это их не спасет, если чародейка ошибется. Стена огня, настоящая огненная буря. Дир не знал, это больше пугало его или восхищало. Гвардейцы говорили о смеси с удалью, с безумием почти что. Они рассказывали, как пылал Рай, и их глаза тоже горели. Гвардейцы были его семьей, но в такие мгновения Дир их почти что боялся — и стыдился того, что сам когда-то с той же небрежностью говорил о смертях, которые несет. Да, бывали случаи, когда без убийства не обойтись, как теперь, когда очарованные Люцифером солдаты готовы были на что угодно после его приказа, когда даже в плен врага не возьмешь… Но бывали смерти и ненужные, страшные. Им нужно было остановиться. Меньше смерти, меньше огня.

Он уже не помнил, скольких убил, даже сосчитать не мог. Когда убийства становятся рутиной, им не ведешь учет. Но теперь Дир представлял, что каждый убитый им — не просто один демон, но и десятки других, его родственников и друзей, целая паутина сплетенных вместе…

Он надеялся только, что однажды станет известен не за эти убийства, а потому что не стал выполнять заказ на командора Черной Гвардии.

Тем временем Никка справилась с заклинанием и проверила его несколько раз. Дир наблюдал за ней почти что с восхищением, как и за гвардейскими колдунами в свое время: как в руках одного демона может быть столько силы? При желании могла бы их всех уничтожить. Но Никка наконец-то поднялась с пола, откинула волосы со лба и заразительно улыбнулась, блеснув белыми клыками.

— Может, прикрыть невидимостью? — негромко спросил кто-то из демонов. — А то ведь найдут!

— Не найдут, — убедительно сказал Аарон. — В эту часть ходов легионеры не заходят. И поворот тот не знают. А магический след на изнанке привлечет внимание. Нам остается только надеяться…

Вспомнив, как они пробирались через незаметный провал в одной из стен, Дир вздохнул. Их заряду нужно было пролежать тут до утра, всего несколько часов. Конечно, его могли и обнаружить, но на этот случай в других коридорах, дальше к югу, под стеной, лежало еще несколько взрывчаток. Сейчас отряд Ройса должен был позаботиться об одном из таких.

— А если найдут, то побоятся трогать, — сказала Никка, хотя и с некоторым сомнением.

Все смотрели на прозрачные колбы, в которых плавала зачарованная демонская кровь вместе с ихором. Одна искра — и… Дир сжал губы. Он знал, что единственный из отряда, кому повезет выжить, если он окажется рядом во время взрыва, и все равно ему следовало бояться ревущего яростного пламени.

Обратно они шли, казалось, целую вечность. Нарочно выбрали тот вход, что дальше всего от стен. Пусть легионеры думают, что они переносили оружие или еще что, им и в голову не приходило, что несколько недель внутри вечных стен держали страшное оружие. Вот бы ходы шли и под губернаторским имением… Дир поспешил за Аароном, поднимался по старой скрипучей лестнице. Хоть бы не обвалилась… Оказавшись наверху, он с изумлением понял, как соскучился по свежему воздуху в тоскливом душном подземелье.

Звезды, казалось, с одобрением смотрели на них.

***

На казнь собралась такая толпа, что даже Диру, пятнистому, перемазавшемуся в какой-то липкой черной дряни в попытках скрыть белые волосы, удалось скрыться среди гудящих на разные лады демонов. Натянул капюшон, сгорбился, пригнулся, закрылся широкими спинами, только иногда выглядывал, чтобы убедиться, что легионеры так и стоят почтительным караулом, не двигаясь с места. Время текло медленно, Диру казалось, что солнце нарочно стало неторопливо двигаться привычной, за тысячелетия изведанной дорогой.

У них будет всего минута. Минута, когда заложенная ночью взрывчатка снесет вечные стены, когда зазвучат горны Гвардии, а в городе начнется паника и давка. Дир тоскливо поглядывал на подготовленный для Рахаб эшафот, на покачивающуюся на легком ветру петлю. Рука его нашарила в кармане небольшой камушек амулета. Стоит активировать боевой амулет возле припрятанных в нужных местах колб со страшной смесью, стекло с вырезанными на нем древними символами лопнет, разлетится на мелкие осколки, и разгоревшаяся в нем магия вырвется наружу, воя и ревя, как сцепившиеся в смертельной битве драконы. Кровь ангелов и демонов, слитая вместе, порождала дикий всплеск магии… Хотя его потряхивало от тревоги, Дир постарался изобразить спокойное, расслабленное выражение лица.

Неслышно для всех остальных демонов, стоящих плотно, притирающихся друг к другу плечами и спинами, щекотал уши тихий смех Влада. Изредка жгло глаза — это маг, как-то ухитрившись, смотрел ими на набитую народом площадь. Как-то почувствовал он и то, как Дир нетерпеливо касается гладкого камня в кармане, представляя, как стена уже разлетается крупными обломками.

— Спокойнее, еще не время, — диктовал Влад. — Пусть Рахаб выведут, а то у нее не будет и шанса. Да и не так зрелищно выйдет.

Дир понимал, что он единственный, кто может взлететь, когда начнется толкотня и паника, и кинуться к стоящей на эшафоте Рахаб, потому стоял так близко к виселице, неприятно поскрипывающей, когда по ней проходились охранники-легионеры в тяжелых сапогах. Ройс и трое братьев были где-то позади с такими же амулетами, дожидались сигнала.

Возвращаясь мысленно к минувшей ночи, точнее, к заре, когда как раз начинали сменяться караульные, Дир размышлял, действительно ли у них получилось спрятать взрывчатку. Может быть, уже нашли ее? И все кончится, не начавшись? Он исподлобья, мельком, поглядывал на лица легионеров, стоявших на посту и прохаживающихся среди толпы, но не мог ничего в них рассмотреть.

— Успокойся и лучше смотри, что происходит, — одернул его Влад.

Смотреть? На демонские рожи вокруг, на ветвистые и острые рога, вонзающиеся в небо, на клыки и когти, на темную кожу и смертельно бледную — на весь цвет Ада? Демоны волновались, где-то в глубине толпы легионер схватил за руку неловкого воришку — мальчика-духа. Все уставали ждать, а пленницу все не вели. Дир, глядя на соседа справа, после долгого ожидания тяжело мотающего головой с крупными бараньими рогами, тихо радовался своим аккуратным рожкам. А все же подозрительно долго они здесь стоят…

Размышляя о возможном провале и еще больше себя накручивая, Дир не заметил, как демоны вокруг пришли в движение, головы полуповернулись, глаза устремились куда-то ко входу на главную площадь города — проходу между опустевших торговых рядов. Медленно вышагивал отряд легионеров, окружавший Рахаб в темной робе, кажущуюся такой беспомощной и ломкой на фоне закованных в броню охранников. Обманчиво безвредной — так подумал бы любой, кто не видел ее с мечом, бросающуюся в битву с той отвагой, на которую, на памяти Дира, способны были одни гвардейцы.

Она шла, чеканя шаг и гордо подняв голову, молчаливая и страшная, как предсмертное видение. Народ на площади тоже утих, успокоился, внимательно следил за ней. Дир не понимал, жжет глаза от вида ее — до слез — или снова Влад немыслимо скользнул в сознание, взглянул его глазами и следил вместе с Диром за медленно и степенно идущей Рахаб. Он не знал, видела ли она его лицо среди сотен других. Он чувствовал плечами других, незнакомых демонов: его держались подальше, на случай, если схватят. И Дир отчаянно хотел, чтобы народ вокруг очнулся, сделал что-нибудь! Неужели они будут просто стоять? Он мечтал, чтобы кто-то выступил вперед, но… Никого. Никто не отважился.

Когда Рахаб медленно поднималась по ступенькам, не обращая внимания на резкие окрики легионеров, шла с прежним ледяным спокойствием. Смирилась ли она со смертью? Скорее, догадывался Дир, не видела в ней ничего страшного, ведь она помогла спастись им. Среди гвардейцев любили это безумное самопожертвование.

— Наша жизнь — последняя улыбка на губах висельника, — протянул Влад.

Рахаб стояла, ей оставался один шаг — в петлю, растянутую руками палача в черных кожаных перчатках. Солнце горело на закате за высокой стеной, и этот свет неожиданно осветил Рахаб со спины, зажег ее волосы ореолом или нимбом. Один короткий шаг…

Площадь, казалось, не дышала.

— Сейчас! — рявкнул Влад громко, и Дир был уверен, что его вопль раздался в этот раз и в ушах Ройса и троих братьев. Он сунул руку в карман, прохрипел пару слов, теперь не таясь. Что-то внутри него пело, ликовало, когда Дир спускал воющую магию с цепи, стаскивал с нее рывком ошейник, позволяя грызть и кусать, вскрывать животы клыками. Гуляй, рви, кричи!..

В следующее мгновение мир взорвался тысячей вспышек, заслепил глаза, но Дир успел уловить за стенами вспышку широченного портала. Потом ударила пыль, оглушил грохот, и обломки полетели вниз, ломая дома. До площади в самом центре не долетело почти ничего, кроме мелкой крошки, которая неприятно забивала глаза. Закричали вокруг, а Дир с силой вырвался из повлекшего его прочь потока бегущих, взмыл вверх, упиваясь коротким полетом-падением — на спину опомнившегося палача. Тот выхватил меч и угрожающе двинулся к Рахаб. Палач ударил, ударил сверху, но Рахаб со связанными руками ловко увернулась, отпрыгнула в сторону, помогая себе гибким хвостом. Дир комком черных перьев упал перед палачом и быстро двинул припрятанной под плащом саблей, вонзив ее в горло.

— Быстро отсюда! — проорал Дир, перекрикивая рев демонов, каменный грохот и заголосивший где-то колокол.

Рахаб молча встряхнула руками, намекая на связанные грубой пеньковой веревкой запястья, и Дир взмахнул саблей, покрытой черной липкой кровью, освобождая ее. Не тратить бы время, сгрести ее в охапку, кинуться в небо, подальше от шума, грязи и битвы, которая должна была вот-вот начаться. Влад говорил, им потребуется время, чтобы в портал прошел отряд, а потому Дир знал, что победа еще не в руках у них.

Вдруг раздалось несколько выстрелов, защитный амулет выскользнул из-под пальцев. Дир закрылся жесткими перьями, хотя и жалел крылья. Не задело, не ранило — счастливчик…

Рахаб осела на землю, прижав руки к боку. По грубой ткани быстро расползалось черное пятно, липкое, страшное, как чумная язва. В глазах помутилось, Дир качнулся к упавшей Рахаб, вскрикнул что-то. Она испуганно дрожала, вцепившись в рану перепачканными в крови пальцами, зажимая ее, снизу вверх широко распахнутыми глазами глядела на Дира и беззвучно шевелила губами.

Они так и остались на эшафоте, вдвоем; Дир широко распахнул крылья, заслоняя от мира, от кипящей схватки. Где-то там смели безродные демоны блистательный, выученный лучшими легион, судя по крикам, по гневному реву, отдающемуся о полуразрушенные стены. Наверняка Аарон был там во главе. У него был шанс отомстить. А Дир в смятении смотрел и смотрел на бескровное лицо, поражаясь тому, как оборвались его героические стремления. Как просто обрывается жизнь, которую он так желал спасти…

Откуда-то вынырнул Ройс, тряс Дира за плечи, потом увидел окровавленную Рахаб. Кто-то оттащил Дира, хотя он сопротивлялся и кричал что-то бессмысленное. Тот, кто безжалостно отправлял демонов на тот свет, для кого убийство всегда было лишь работой, способом заработка. А теперь Рахаб умирала…

Прижав руки к ране, она сцепила зубы, огрызалась на попытки поднять ее кого-то из партизан, стонала едва слышно, скулила. К ней склонился алхимик, загораживая Рахаб от Дира, в руках у него сияла россыпь звезд — амулетов. Стон вдруг стих, и Дир кинулся обратно, бешено рвясь из рук Ройса.

— Да ты ебанат, это обезболивающие! — надрывался Ройс. — Лечебные амулеты! Будет она жить, герой херов!

Смысл его слов дошел с трудом. Герой — да, герой, пытающийся искупить свои грехи самопожертвованием, не смешно ли выглядит… Тяжело дыша, Дир замер, помотал головой, успокаиваясь, пытаясь убедить себя, что все хорошо, все идет по плану… Оглянулся, заметил опустевшую площадь, разнесенные торговые ряды по краям площади, потом снова взглянул на деревянный старый эшафот, и так плохо ему стало от этого зрелища, так тошно и неправильно, что он готов был тут же сжечь все.

— Гвардия, — хватая ртом горький от гари воздух, прохрипел Дир. — Они успели… через портал?

— Да, кое-как, — закивал Ройс. — Еще не поздно присоединиться.

Они оба повернулись в сторону кривого разлома в стене — будто укусило невидимое чудовище, выдрало кусок с мясом. Крики теперь сосредоточились там, издали слышался грохот взрывов, выстрелов и магии, загорались вспышки над разломом, над улицами с той стороны. Кто-то взлетел — Дир не различил, кто. Может быть, Кара. Все заволокло дымом, горел камень стен — магическое пламя жрало все, что ему предлагали, уничтожало, обращало в пепел, как когда-то — Рай.

— Еще не поздно, — повторил Дир немного нараспев, вдумываясь в эти слова, вслушиваясь в звучание. — Для нас всех — еще нет…

Наверное, Ройс, брезгливо вытиравший какой-то тряпкой окровавленную саблю, подумал, что он окончательно двинулся умом, но промолчал.