Если бы кто-то этим утром спросил у Чимина, почему он сидит на привокзальной площади среди цветущих кустов гипертрофированно цветущей сирени и смотрит внимательно на спешащих куда-то людей, он бы не ответил на этот вопрос. Чимин просто знал, что именно это сейчас правильно — сидеть на деревянной скамье с витыми чугунными ножками и удобной спинкой и наблюдать за людьми. И сидеть именно на этом вокзале.

   Поэтому он сидел сейчас здесь, и весь всем собой целиком растворялся в этом моменте.

   Такое достаточно чуждое для него чувство — быть в моменте и наслаждаться каждым своим сердцебиением ему тоже казалось очень правильным и привычным. Хотя ничего привычного в нем, конечно, не было.

   Если бы Чимин порылся в своем прошлом, он не насобирал бы и парочки таких же мгновений. Но в прошлом Чимин не рылся. Ему вообще казалось, что никакого прошлого у него нет: казалось, что его жизнь стартовала с этой самой секунды в предложенных обстоятельствах и с готовым сценарием к исполнению. Такое было ощущение. И оно, конечно, было непередаваемым.

   Чимин наслаждался самим видом этой привокзальной площади: тем, как поблескивали в лучах только что взошедшего солнца плиты, как рассекала синее небо гранями вокзальная башня с часами, как сновали мимо центральных вокзальных ворот по дороге автомобили. Даже видом автомобилей он наслаждался. Все вокруг казалось не то чтобы слишком знакомым: Чимин как будто здесь уже когда-то был, вот только не помнил, когда. Он вообще мало что помнил: как будто воспоминания существовали где-то внутри его головы, но просто не спешили напоминать о себе, предпочитая лениво отлеживаться.

   Он не помнил, вернее, не считал нужным вспоминать, как приехал на этот вокзал и на чем конкретно приехал. Он не помнил, вернее, не хотел вспоминать, что это за место и зачем он здесь. Наверное, так было нужно и правильно, — такое было ощущение.

— Поверить не могу! — раздался справа резкий звонкий голос.

   Чимин поморщился от того, как беспардонно рассек звук этого голоса царящую вокруг гармонию, и обернулся.

   Рядом с ним стоял Ким Сокджин. Высокий, красивый, в стильной белой футболке, тактично облегающей его тело, в новеньких жестких голубых джинсах, да и вообще весь какой-то другой, как будто новый, только что сошедший с конвейера. Даже прическа у него была другой: тщательно, волосок к волоску, уложенная красивой волной так, чтобы одна прядь легкомысленно спадала на лоб.

— Ты все-таки влез в мой дом?!

   Ким Сокджин был очень рассержен. Это тоже совсем не вязалось с окружающей гармонией, и Чимин подумал, что, наверное, так чувствую себя наркоманы, которых пытаются привести в чувство и выдернуть из нирваны в жестокую и неказистую реальную действительность.

   Чимин посмотрел на Сокджина и как-то глупо улыбнулся, пожал плечами.

— Я не знаю, — проговорил он медленно, любуясь солнечными бликами, играющими на лице Сокджина. — Наверное. Я думаю, да…

— Ну еще бы, — Сокджин нахмурился. — Как бы ты иначе здесь оказался?

   Он внимательно оглядел Чимина с ног до головы.

— Тебя совсем не смущает, что ты сидишь на вокзале абсолютно голый? — ехидно уточнил он, складывая руки на груди.

   Чимин опустил глаза.

   В другое время и в другой ситуации вид собственных голых коленок и всего, прилагающегося к ним у обнаженного взрослого мужчины, вызвал бы у Чимина приступ жгучего стыда, но сейчас… Он просто пожал плечами и снова посмотрел на Сокджина.

— А должно?

   Ким Сокджин протянул ему шорты и футболку:

— Одевайся.

   Чимин оделся достаточно проворно для того расслабленного состояния, в котором пребывал. Честно сказать, он и сам не понял — так быстро это случилось. И не помнил, откуда Сокджин взял эту самую футболку и шорты — они как будто появились из воздуха.

— Ты совсем не понимаешь, куда попал и что происходит, да? — расстроенно уточнил Сокджин, разглядывая приодетого Чимина.

   Чимин вздохнул.

   Даже разговаривать не хотелось.

— И что вот мне с тобой делать?

   Ким Сокджин был явно расстроен. Он присел рядом на скамейку и задумался.

— Ладно, — наконец, проговорил он. — Слушай внимательно и запоминай. Вот же свалился ты мне на голову со своим любопытством… Сказали же: иди своей дорогой… так нет, полез, куда не следовало… Слушай.

   Чимин кивнул и достал из кармана блокнот. Странно, он даже не помнил, как положил его туда. Откуда его блокнот взялся в кармане шорт, которые вручил ему Ким Сокджин? Думать об этом было, честно говоря, лень. Хотелось кушать и немного спать. А еще, почему-то, помыться.

— Сейчас к тебе подойдет человек, — наставлял его Сокджин. — Ты внимательно послушай его и ответь на его вопросы: имя назовешь, расскажешь о своих увлечениях… если они у тебя, конечно, есть…

   Чимин мог бы оскорбиться на это ехидное замечание, но не в том состоянии странной эйфории, в которой сейчас пребывал. Поэтому просто кивнул.

— Когда он спросит тебя, какую карьеру ты хотел бы построить, отвечай, что хотел бы работать дворецким.

— Дворецким? — переспросил вяло Чимин. Вряд ли он мечтал о такой карьере, конечно. Но снова кивнул.

— Да проснись ты уже! — раздраженно одернул его Сокджин. — Что ты киваешь как китайский болванчик?

   Чимин вздрогнул.

— Не помню, что там надо, чтобы… выйти из транса… — задумчиво покачал Сокджин. — Кажется… Что у тебя есть с собой? То, что ты не опускал в ящик?

— Ничего, — развел руками Чимин. О каком ящике шла речь, он тоже не до конца понимал. Вернее, не хотел об этом думать и вспоминать.

— Должно быть что-то, — внимательно осмотрел его Сокджин. — Серьга в ухе. Ты ее снимал?

   Чимин поднял руку и потрогал маленькое стальное колечко в мочке правого уха:

— Нет. Наверное…

— Ну вот, — кивнул Сокджин. — Сними ее сейчас и надень заново.

   Чимин сделал так, как ему сказали, и тут же закашлялся. Приступ кашля был такой сильный, что даже слезы брызнули из глаз.

   Сокджин терпеливо ждал, пока он откашливается, а потом протянул бумажную салфетку:

— Все? А теперь приходи в себя.

   Чимин сморгнул пелену слез с глаз, и весь мир будто предстал перед ним в совершенно новом виде. Нет, вокруг была все та же вокзальная площадь с башней и сверкающей на солнце плиткой, но все казалось теперь каким-то… нарисованным, что ли? Очень хорошо нарисованным, тщательно детализированным, но будто бы ненастоящим. Скамья, на которой он сидел, тоже была… нет, все такой же удобной и красивой, но… Цветы, росшие рядом, тоже были все такими же красивыми, но кивали своими пышными головками на ветру как-то слишком… размеренно, что ли? Будто следуя определенному заданному такту.

— Теперь ты видишь текстуры? — уточнил Сокджин, внимательно следя за его реакцией.

— Текстуры? — Чимин похолодел и вскочил со скамьи. — Что за херня происходит? Где я?

— Ну слава богу, проснулся, — усмехнулся Сокджин. — Посмотри-ка на себя.

   Он достал из кармана маленькое зеркальце и повернул его к Чимину.

   Чимин вгляделся в собственное изображение, мысленно отмечая про себя, как он славно выглядит сегодня с этой немного странной, но довольно стильной прической, а потом поднял глаза и увидел…

— Что это, блять?!

   Над его макушкой сиял светящимися гранями аккуратненький маленький объемный зеленый ромб.

— Добро пожаловать в The Sims, дружище. Поздравляю тебя, ты в игре.