* 20 декабря 11.35
Филипп никогда, за всю свою жизнь, ещё не чувствовал себя так. Сейчас ему очень хотелось кого-нибудь убить. Или хотя бы покалечить. Лицом об стол. И он ещё не определился - чью шею хочется сдавить обеими руками раньше: отлеживающегося сейчас на больничной койке Григория Денисовича или подлого Евгеши?
Он выслушал отчёт тёмного целителя о том, что все трое Сарских дозорных, а также Дмитрий Сазонов, жить будут, жизненно важные органы не задеты. Восстановление, правда, займет от недели до двух при должном уходе.
Жаль. Филиппу очень хотелось, чтобы всем троим гостям на память о визите в Заледеевск досталось что-нибудь посерьёзнее магического истощения и пары-тройки переломов.
Тёмный, по имени Родион Стефанович, так плотно целительством давно не занимался. И вообще не служил в дозорах. Уровень имел уверенный четвёртый. Но у целителей своя дополнительная шкала, и по ней он значился неплохим специалистом. Сперва был приглашён Евгешей в стационар для консультации, когда пострадал Александр Казанцев. А потом - понеслось.
Диковатый и странноватый целитель, одетый, как и положено, в брючный костюм-спецовку, но по какой-то своей прихоти - розовый, с зелёной отделкой, и в розовой же шапочке, невысокий и худой, смотрящийся человеческим взглядом лет на пятьдесят. И по необъяснимой причине самим своим присутствием рядом напоминал о Таисии. От этого Филипп нервничал ещё сильнее, не желая принимать в себе слишком много разных эмоций, до которых прежде старался не иметь никакого дела.
- Так дальше пойдёт, - усмехнулся Родион Стефанович, - придется отделение заводить. Для иных.
Совсем забыв про сдержанность, Филипп глянул в ответ так, что, должно быть, по лицу читалось мнение по этому вопросу. Тёмный неловко кашлянул и сообщил:
- Пойду, пожалуй. Гаеву пора капельницу менять.
Филипп за его спиной прикрыл глаза, надеясь успокоиться. Вдохнул-выдохнул. Открыл глаза. Окликнул:
- Родион Стефанович, - тот с готовностью обернулся, руки в карманах, - Я готов, от лица Ночного Дозора, выразить... - сбился с тона и закончил по-простому, - Спасибо вам за то, что вы делаете.
- Пожааалуйста, - с легким поклоном и без улыбки протянул целитель, не вынимая руки из карманов и неприятно напомнив теперь уже Евгешу, - Я очень надеюсь, что пациентов у меня не прибавится. Хотя бы в этом году.
И зашагал дальше по своим делам.
Тёмный, что с него взять? А учитывая, что в спонтанно возникшем "отделении для иных" лежат только светлые (или бывшие светлые), даже возразить ему нечего.
За спиной хмыкнул Николай. По видимому, он не одобрял начальство в благодарностях тёмному. Филипп сжал в кармане смартфон, но даже доставать его не стал. Кому звонить? Евгеше? И что ему сказать? Что он подлая сволочь, похерившая всё, чего они добились общими усилиями? Так он это наверняка и так знает. И возможно, даже гордится.
- Как им могли Юрьева выдать? - запоздало возмутился Николай.
- Очень просто, - Филипп вздохнул и зашагал к выходу, - Юрьев принадлежит Сарскому Дозору. По идее, я не имел права его арестовывать вообще. Полагалось направить запрос на арест в Сарск. Но, - он вздохнул, - Я побоялся, что Григорий Денисович мой запрос проигнорирует, а Юрьев, узнав о нём, сбежит. Документы, разумеется были отправлены в Сарск по факту ареста. Но Григорий Денисович не склонен прислушиваться к моему мнению, как вы знаете.
Очень хотелось надеяться, что до Сарского главы успела дойти вся серьёзность ситуации. Пока не потерял сознание. Ведь попытался же остановить своего Юрьева. Безуспешно, как и следовало ожидать. Ну, хотя бы живы все остались, после встречи со Сторожем.
- Но Серапин! - Николай не сдержался, - Какого хрена он разрешение его забрать выписал? У вас не спросясь?
Филипп сбился с шага. Серапин? Вот уж вряд ли. Конечно, у Серапина какие-то свои делишки с Аскольдом, а у того, видимо, особые счеты с Григорием Денисовичем, но... Не стал бы Серапин ничего подписывать без согласия Евгеши, в этом Филипп был абсолютно уверен.
- Потому и "не спросясь", что я был бы против. Юридически Григорий Денисович имел право забрать своего дозорного. Но я надеялся хотя бы выиграть для нас время, до завтрашнего, скажем, дня. А охрана СИЗО вообще сторона нейтральная, прибывающая порталом из Москвы. Им до наших разборок нет дела. Привёл глава Дозора задержанного - охраняют. Предъявили разрешение на освобождение от главы Дозора - отпустили. Поскольку задержание было проведено совместно, то достаточно было документа от любого из Заледеевских Дозоров.
Николай тяжело вздохнул:
- Выходит, Андрей теперь у Сторожа. Тёмную и светлого для ритуала он тоже заполучил. И ночью...
Филипп не сдержал усмешки, удивившей собеседника её неуместностью:
- Это Жальцев ночи ждёт. А Сторожу её ждать не обязательно.
- Вы думаете, что он может прямо сейчас...
- Почему нет? Что мы знаем о настоящем ритуале? Боюсь, он начнёт действовать именно сейчас, когда все части круга и все жертвы собраны.
Спасибо за это Евгеше со своими мутными целями, - про себя добавил Филипп.
Они остановились на крыльце, отдышаться от больничных запахов.
- Так чего же он хочет? - задумался Николай, - Всемогущества? Портала в иное измерение? Возрождения Богини? А может, просто на родину вернуться? Если бы знать наверняка... А то посадили бы его на самолёт и пусть летит домой...
- Молодые люди, вас не затруднит помочь спуститься старику? Скользко здесь.
Дозорные обернулись. Перед ними стоял действительно старик, высокий, но болезненно сутулящийся, очень худой и изможденный. Лицо, без намека на бороду, изрезано густой сетью глубоких морщин, седые волосы окружают голову безжизненной шапкой. Но вот глаза, двумя чёрными пронзительными пулями из-под седых бровей, светятся изнутри жаждой жизни. Он кутался в незастёгнутый серый пуховик и по-стариковски безмятежно улыбался.
- Конечно, - первым опомнился Николай, подхватывая деда под локоть.
Филиппу ничего не оставалось, как взяться с другой стороны. Ему бы приглядеться к незнакомцу повнимательней, но он был слишком занят собственными мыслями.
- Вас, может, подвезти? - предложил Николай.
- Нет, нет, благодарю, - старик аккуратно шаркал со ступеньки на ступеньку, но особо на помощниках не вис, и вообще, вряд ли так уж нуждался в поддержке, на самом-то деле, - Я такси вызову.
- Выписали?
- Да, вы знаете, хотели оставить ещё на пару дней. Но я отказался. Вы же понимаете, как - дома и стены помогают. Я уж лучше сам...
- Родственники у вас есть? - Николай, сразу позабывший о грядущем глобальном апокалипсисе, перестроился на частное доброе дело, то, которое мог устроить прямо сейчас.
- Ах, никого не осталось, - посетовал старик, было в нём во всём что-то такое невыразимо интеллигентное, отголоском из начала прошлого века, - Брат вот только. Но ему самому кто бы помог.
На последней ступеньке вся компания остановилась. Старик задрал голову, глядя куда-то в серое небо:
- Денёк сегодня хороший. Прямо праздничный. В такие дни особо осознаёшь течение времени. Его безжалостную... невозвратимость, что ли. А у вас, молодые люди время ещё есть.
Филипп уловил хитрый взгляд исподтишка. Но с категоричностью юности списал это на старческие причуды.
Николай сам вызвал рассыпающемуся в благодарностях деду такси. Проследил, усадил и оплатил.
- Улица Вершинина, - задумчиво проговорил Филипп, провожая такси взглядом. Что-то неприятно царапало ум, какая-то загадка-догадка, - Где это?
- От музея в двух шагах, - ответил тоже чем-то очень озадаченный Николай, - Могли бы и сами подвезти.
- Странный дед, - вслух определил Филипп.
- Да, - согласился Николай, - Мне даже показалось, что он заметил моё воздействие, - на вопросительный взгляд Филиппа счёл нужным пояснить, - У меня есть лимит. Слабенькое совсем. Так, чисто слегка самочувствие подтянуть. Лечить-то его уже бесполезно. Возраст...
- Вершинина. - повторил Филипп, и решился, - А давайте-ка, Николай, следом поедем.
* 20 декабря, 12.40
Из окна двухкомнатной квартиры на пятом этаже, в доме по улице имени академика Вершинина, было видно крышу городского музея.
Марина забилась в самый угол кухни, замерла на своей табуреточке, вцепившись побелевшими пальцами в сиденье. Ненавидящим взглядом она следила за хозяйничающим здесь Иваном Юрьевым. Светлым. Тем самым иным, что мучил её пытками не так давно в одной из комнаток заброшенного детского сада. Её и Фёдора.
Ивану на такое отношение было совершенно плевать. Он улыбался, напевал что-то чуть слышно. Заварил чай, сделал бутерброды. Понёс обед в комнату, хозяину.
Марине же выть хотелось от ужаса. Она больше не принадлежала себе. Страшный старик с бородой, плохо пахнущий, неопрятный, был так силён, что полностью владел всеми её действиями. Он мог приказать что угодно, точно так же как приказал быть рядом.
Светлый дозорный Андрей Вдовин тоже был в этой квартире. Сидел в зале, в кресле, каменным изваянием, точно так же как и Марина попав под давящее влияние бородача.
И поделать со всем этим ничего было нельзя. Совсем.
Иван вернулся с пустыми чашками. Сделал себе кофе, закурил, усевшись за маленький столик, напротив Марины.
- Тебе не предлагаю. - сказал со всё той-же наглой улыбкой, - А вот подпитаться тебе не помешало бы. Вон, аж серая вся. Скажи хозяину, он разрешит.
Марина вздрогнула и повернулась к двери. Из комнат доносился звук работающего телевизора. Хозяин смотрел новости.
- Это тебе он хозяин, - Марина непроизвольно выпустила клыки, зло сощурившись на Ивана, - У меня хозяев нет.
- Ну-ну, - светлый скептически усмехнулся, - поди, ему это скажи.
Он вообще улыбался всё время, только с разными оттенками эмоций. И это бесило ещё сильнее.
- Злишься? - спросил он, сделав новую затяжку, - За прошлую нашу встречу? - подождал ответа, и не дождавшись, продолжил, - Не злись, ничего личного, как говорится. Вот, сразу бы рассказала всё, что требовалось, кучу бы времени и сил сэкономили. Оба. Так и так ведь к этому результату пришли. Упрямая, как папаша твой.
Марина замерла, ожидая подробностей. Но Иван оценил это по-своему:
- Вот, сколько упырей знаю, все одинаковые. Только понты гнуть. А на самом деле, как жареным запахнет, сразу слинять норовите. Напарника моего помнишь? Ну, он там тоже со мной был? Так сбежал из города, гнида. Я из-за него и влетел. Спасибо хозяину, подсуетился. А то так бы в СИЗО и сидел.
Марина не выдержала:
- Ты про моего отца говорил. Ты его знал?
- А как же! - Иван с преувеличенной готовностью подался через стол, - Тоже трусло ещё то. Сам к хозяину на коленках приполз, сам просился. А потом...
- Зачем? - перебила Марина, - Зачем ему это надо было?
Но Иван мстительно сделал три затяжки, прежде чем ответить.
- Он верил, что Круг сможет ему жену вернуть. Которую сам же и убил. А потом, когда понял, что всё гораздо серьёзнее, чем чья-то личная печаль, включил заднюю.
- Это ты его убил. - догадалась Марина.
Иван пожал плечами:
- Ну, я. Ничего личного, опять же. Пойми, хозяин велел. И чёт я сильно сомневаюсь, что ты очень печалишься по этому поводу. Агафонов мог запросто сдать нас своим друзьям-инквизиторам. Денис предложил его к стенке трупом припереть. Даже притащил какого-то бедолагу, которого сам схарчил. Но не помогло. Я ему сломал печать. Это мгновенно, не переживай. В мои планы не входило большее.
- Не как со мной, да?
Марина всё ещё сидела на табурете, спокойная и неподвижная с виду. А внутри разрастался сгусток белого пламени.
- Всё-таки злишься, - Иван встал и унёс в мойку опустевшую чашку.
Квартира была чужой, прежних хозяев из неё попросту выгнали, как метлой, бесцеремонным воздействием. Но Иван не свинячил без нужды. Даже посуду, вон, моет. Светлый.
Тихая ярость дрожью прошлась по всему телу. Пальцы сжались в кулаки и кольнули ладони удлиняющимися когтями. Марина уперлась этими кулаками в стол и медленно начала подниматься, сама поражаясь тому, как легко ей это удалось. Выйти из-под власти хозяина. Нарушить приказ. Хотя бы такой простой. Хотя бы в мелочи.
- А ну, сидеть. - холодно, но с нажимом бросил Иван, - Пока клыки не повырывал. Со сломанными руками ты тоже сможешь в Круг войти.
И вернулся к мытью посуды. Он не обернулся даже, ни во что не ставя девчонку, которая и иной-то считается чисто номинально. Глупая, безвольная, слабая. Кто она против опытного дозорного, способного во мгновение сломать вампирью печать?
Воля Марины дрогнула, она едва не подчинилась, наблюдая, как ходят и перекатываются под белой футболкой мышцы идеальной фигуры. Только крыльев не хватает. Светлый.
Марина сама не успела понять, как затопило рассудок багровой волной. Действие заняло долю секунды. А дальше... Текла по горлу живая, тёплая кровь... Подрагивало в руках только что бывшее таким сильным, ловким и красивым тело... И блаженство до боли... И безмерная сила, искрами расходящаяся в Сумрак... Осознание правильности и закономерности происходящего...
И только когда эйфория, как тайфун, сметающая всё на своём пути, схлынула, унося убийственную муть с пылавших алым, нездешним огнем глаз, Марина всхлипнула, осознав, что натворила. Безвольное тело светлого дозорного Ивана Юрьева выскользнуло на испачканный кровью пол. Первый раз в жизни питавшаяся по-настоящему вампирша не рассчитала сил, почти оторвав голову от тела. Из огромной рваной раны до сих пор текло, заливая осколки разбитой чашки.
На плечо легла крепкая пятерня. Марина вздрогнула, но не сдвинулась с места. Она просто пыталась вместить в собственное сознание тот факт, что только что убила. Выпила кровь. И ей это понравилось. А это значит, что прежней жизни, в которой ещё могло что-то хорошее произойти, где была Лера, её друзья... добрые ребята из Дозора... Заботливый глава светлых Филипп... тихие вечера с аниме и музыкой... Больше ничего не будет. Никогда.
- Дура-девка, - хрипло и совсем беззлобно произнёс хозяин, - Где теперь светлого искать? Опять время тратить.
Он отошёл, лишь один равнодушный взгляд бросив на мертвого "слугу". Сел на табурет, который прежде занимала Марина, достал из кармана фуфайки, которую так и не снял, будто приросла она к нему, свои вонючие папиросы и закурил.
- Вот что, - подумал ещё немного, - Звони подружке своей. Скажи, пусть сюда придет.
Марина замотала головой, медленно, но всё набирая обороты. Нет-нет-нет! Она скорее в сумраке сгинет, чем... Но увидела, как собственная рука лезет в карман толстовки, за смартфоном.
Ненавижу... Её трясло от переполнявших чувств. Ненавижу... Никогда не прощу... Я ничего... ничего... Никогда!.. Большой палец тронул экран смартфона, выискивая нужный контакт.
А на подоконнике, за спиной Хозяина, сидела девочка. Русенькая, лет шести, в тёплом комбинезончике и расстегнутой розовой курточке. Свою шапку она держала за завязки и болтала ею из стороны в сторону. Приложила указательный пальчик к губам.
Я сошла с ума? - подумала Марина, - Сперва убила, а теперь...
- Беги. - одними губами шепнула девочка. И стукнула бородача своей шапкой по голове.
Тот обернулся, заморгал. Но девочки уже не было. Как не было и Марины. Улучив тот самый миг, когда Хозяин отвлёкся, она ухнула в сумрак, так далеко от него, как только могла. Она была свободна.