Марк открыл глаза и сначала не мог понять, где находится. Потом он всё вспомнил и обнаружил, что лежит один возле погасшего камина, со скомканным в ногах покрывалом.

      «Довольно-таки прохладно, — подумал Марк, потягиваясь и зевая. — Где Дан?»

      — Эй! — позвал он. — Дан? Где ты?

      Никто не ответил. Марк нашёл штаны, натянул их и поплёлся на кухню. Там было пусто, но царил совершенный беспорядок. Стулья были повалены, на полу валялись разбитые стаканы. На стене Марк заметил кровь, и по коже его пробежал морозец: наверное, тут всё и случилось.

      Марк обошёл весь дом, но Дана нигде не было. Тогда Марк вернулся вниз, развёл огонь в камине и стал ждать. Дан появился через час или более того. Он был весь в снегу. Увидев, что Марк уже проснулся, Дан воскликнул:

      — Представляешь, настоящий снегопад! Такого никогда не было! Я похож на снеговика?

      — Сложно сказать. Иди сюда. — Марк поманил Торески к себе. — Если не растаешь, значит, не похож.

      Дан рассмеялся и оказался в его объятьях. Он был весь холодный, но скоро разогрелся под губами и руками Марка.

      — Поскольку завтра тебе улетать, — сказал Дан, — я тебе подарю это уже сегодня. С Рождеством, Марк!

      — С Рождеством, Дан.

      Они поцеловались. Марк вытащил из кармана свой подарок и подал его любовнику:

      — Надеюсь, тебе понравится.

      Дан развернул упаковку и положил зажигалку на ладонь:

      — Господи, Марк, это же…

      — Она всегда будет с тобой, а значит, и я всегда буду с тобой, — сказал Марк, нежно касаясь его щеки. — Прочти надпись.

      Торески улыбнулся своей красивой улыбкой и подал Марку свой подарок:

      — Надеюсь, и тебе понравится. Я думал о том же.

      Это были часы Rolex с золотым браслетом.

      — Если повернёшь их под особым углом, — сказал Дан, — то сможешь прочесть кое-что.

      Марк повернул и прочёл: «Я 24 часа в сутки думаю о тебе. А ты?»

      — 25 часов в сутки, Дан, — ответил Марк, надевая часы на руку.

      — Я рад, что тебе понравился мой подарок. — Дан довольно зажмурился, подставляя лицо под поцелуй.

      Но Марк поцеловал любовника в шею, как раз в ямочку под кадыком. Дан, смеясь, уклонился, достал сигарету и закурил. Марку было лень. Он лёг на плед и закрыл глаза рукой.

      — Знаешь, здесь с тобой всё то, что было где-то там, в моей жизни, кажется бесконечно далёким. Как будто это и не моя жизнь вовсе. Как будто это было не со мной. Понимаешь? — пробормотал Марк.

      Дан просто улыбнулся, но ничего не ответил.

      — Далеко… как будто это было не со мной… — повторил Марк задумчиво.

      — Ну, может, это и было не с тобой? — Дан едва сдерживал смех.

      — То есть? — Марк всегда по утрам плохо соображал, а после всего того, что было вчера, голова у него вообще отказывалась работать.

      — Ну, помнится, ты говорил, что до встречи со мной ты был совсем другим человеком? — Торески протянул Марку сигарету, держа её двумя пальцами: указательным и средним. — Хочешь?

      — Я и был другим человеком. — Марк затянулся. — Поклялся, что бросил курить… но совсем не хочется этого делать.

      — Но, наверное, стоит, — вдруг сказал Дан, наморщив лоб. — Это ведь вредно. Можно рак заработать.

      — Тебе-то это не грозит.

      — Почему? — моментально спросил Дан.

      — Я видел, как ты куришь: мало того, что ты не затягиваешься больше трёх раз… ну, может быть, четырёх… сигарету в рот не берёшь… всё больше смотришь, как она сгорает.

      — Да ну? А я и не заметил… — Он наморщил нос, размышляя над этим, и сейчас выглядел привлекательнее, чем когда бы то ни было. — Ладно, оставим. У меня предложение: позавтракаем?

      Марк зашвырнул сигарету в очаг и притянул Дана к себе:

      — Я бы тобой позавтракал.

      — Мной? — Торески и не думал вырываться, только опять рассмеялся. — Боюсь, тебе это не понравилось бы.

      — Почему?

      — Господи, да тут нечего есть… одни кости. Поэтому предлагаю поехать в какой-нибудь ресторанчик.

      — Согласен. Хотя моё предложение мне больше по вкусу… — шутливо прикусывая его шею, сказал Марк. — Думаю, я бы нашёл, чем тут закусить!

      Дан встал, отряхивая с колен пепел:

      — Идём, я жутко голоден.

      — Жаль, что я не могу встретить Рождество вместе с тобой, — со вздохом заметил Марк, поднимаясь и одеваясь.

      — Говорят, что в Рождество чудеса случаются. Сейчас, я только куртку возьму… — И Дан почти бегом поднялся по лестнице, пару раз как обычно споткнувшись.

      Марк меж тем сунул нос в окно. Снег перестал, но было морозно. Как странно! Вернулся Дан, застёгивая на себе светлую курточку, совсем не подходящую для такой погоды.

      — Дан! — Марк за руку притянул его к себе. — Тебе не кажется, что нужно одеться теплее?

      — Ой, да не волнуйся ты так, папочка! — Торески с лукавым вызовом взглянул ему в глаза.

      — Как ты меня назвал? — ошалел Марк. — Ты считаешь, что я стар для тебя?!

      — Вот глупости… — Дан фыркнул. — А сколько тебе лет, кстати?

      — Мне 28.

      — Ну, до «папочки» тебе далеко, признаю.

      — А тебе?

      — Мне? Мне столько лет, на сколько я себя чувствую, — отчего-то уклончиво ответил Дан. — Сколько, ты думаешь, мне лет?

      — Иногда мне кажется, что если нас увидят вместе, то меня посадят за совращение несовершеннолетнего, — признался Марк.

      — Это тебе точно не грозит. Я уже большой мальчик. — Торески застегнул замок на куртке до самого подбородка.

      — Больше 21? — предположил Марк.

      Дан кивнул.

      — У нас ещё вся жизнь впереди, а?

      Торески уткнулся лицом в дверной косяк и постоял так немного. Потом он повернулся к любовнику:

      — То, что я скажу, тебе не понравится. Мы молоды. И я хочу наслаждаться этим сейчас. Но я скажу тебе честно: я не могу, никак не могу представить нас вместе лет через двадцать.

      — Дан!

      — А ты?

      — Дан!!!

      — Я вижу тебя… как через двадцать лет ты идёшь на выпускной к своему сыну. Но меня там нет, Марк, и ты должен это понять.

      — А где же тогда ты, Дан?

      — Где-нибудь… — Дан распахнул дверь, и внутрь ворвался морозный воздух. — Поехали в ресторан, Марк.

      Марк кивнул, но, прежде чем выйти, взял Торески за плечи и сказал ему:

      — Что бы ты там ни говорил, я люблю тебя. И я знаю, где будешь ты через двадцать лет. Здесь, со мной. Что бы ты там ни говорил.

      Они отправились к машине. Чувствовалось, что Дан подавлен. Может быть, из-за убийства. А может быть, из-за этого разговора.

      Дан смахнул с капота машины снег и воскликнул:

      — Сколько здесь живу, не припомню, чтобы было столько снега.

      Марк помог ему откопать машину. Мотор долго не заводился.

      — Перемёрз, наверное, — предположил Марк.

      Дан приглушённо ругнулся и стукнул кулаком по рулю:

      — Ненавижу, когда такое случается!

      — Успокойся, — Марк погладил его по щеке.

      Мотор завёлся, но Дан не спешил выводить машину. Он полуобернулся к Марку и сказал:

      — Слушай, я не хочу, чтобы ты считал меня каким-то психом ненормальным, который творит что попало.

      — Я вовсе так не думаю, — возразил Марк. — Я знаю, что ты не такой.

      — Да ну? — Дан слегка улыбнулся.

      — Да ну.

      Снег всё сыпал.

      — Настоящее Рождество, — проговорил Марк.

      Дан резко затормозил, оба они откинулись вперёд, а потом назад.

      — Господи! Что такое? — всполошился Марк.

      Дан сидел, вцепившись в руль, и лицо его было бледно.

      — Что с тобой? — Марк потряс его за плечо.

      На лицо Дана опять взбежала краска, и он, ни слова не говоря, тронулся с места.

      — Что с тобой? — настойчиво повторил Марк.

      — Ничего. Вдруг показалось, что земля уходит из-под ног… — По лицу Дана пробежала улыбка. — Это всё от того, что я голоден.

      Он опять затормозил. Марк испуганно воскликнул:

      — Что опять?

      — Ничего. — Дан перегнулся к нему и поцеловал его. — Мне вдруг захотелось тебя поцеловать.

      — Доведёшь меня до инфаркта! Может, лучше я сяду за руль?

      — Нет уж.

      Остаток пути прошёл без происшествий.