Фрэнк — на удивление ему самому — почти выспался. Такое в его работе случалось нечасто, обычно в отпуске, хотя руководство штаба настоятельно рекомендовало охотникам вести здоровый образ жизни. Как правильно питаться, не выпивать и ложиться спать до двенадцати при нагрузке и зарплате среднестатистического охотника в штабе, правда, не уточняли. Собственно, поэтому никто эти требования и рекомендации не выполнял. Фрэнк улыбнулся. Из штаба его наверняка исключат, как только узнают… обо всём, что здесь творилось последние сутки. Фрэнк нарушил едва ли не каждое правило, существовавшее дестяками лет, и о том, чтобы продолжать карьеру охотника, не могло быть и речи. Но по крайней мере он выспался, и сейчас все проблемы казались ему далёкими. Охотники на подмогу приедут только завтра, а «завтра» находится вне его горизонта планирования.

В комнате было темно, плотные шторы не пропускали солнечный свет, хотя внутреннее ощущение подсказывало Фрэнку, что день в самом разгаре. Значит, Джерард тоже наверняка проснулся. Да, это было бы хорошо, потому что с ним стоило попрощаться и следить с безопасного для Джерарда расстояния. Фрэнк не собирался подвергать опасности больше ни одного человека, который ему помог.

Джерард сидел на кухне, вид у него был подавленным. Пустым вглядом он смотрел на кружку с остывшим чаем. Фрэнка он не замечал.

Фрэнк почувствовал себя паршиво. Он знал, конечно, что мир обычных людей и мир охотников с вампирами настолько близки, что иногда пересекаются. Некоторые охотники пытались играть в мирную жизнь, но заканчивалось это всегда печально: тюрьмой, алкоголизмом, манией преслодования и, в конце концов, смертью. Впрочем, знал о судьбах бывших работников только штаб, и Фрэнк считал, что слепо доверять ему не стоило. Что, если были успешные случаи адаптации, о которых штаб умалчивал просто потому, что это было не выгодно? Но, справедливости ради, сам Фрэнк думал, что он в это мизерное количество, статистическую погрешность, не войдёт. Но обо всём этом он подумает завтра, когда его найдут и официально уволят. Сейчас он стоял в маленькой кухне маленького города и смотрел на Джерарда, который пытался пережить прошлую ночь. Фрэнк не думал, что когда-нибудь окажется в такой ситуции, и абсолютно не был к ней готов.

Фрэнку было лет пятнадцать, наверно, — он точно не помнил, — когда отец в очередной раз привез его в штаб. Его вот-вот должны быть допустить до парной охоты, поэтому его Мелани усиленно занималась его тренировками. Фрэнк почти не возражал, потому что, во-первых, возражения не принимались, а во-вторых, кроме тренировок, заниматься в штабе было решительно нечем. Но тот раз был особенным. Отец взял себе пиво в баре — он никогда не пил перед заданием — и долго о чём-то разговаривал с Мелани. Фрэнк даже не пытался подслушивать, зная, что за излишнее любопытство может получить оплеуху, но чувствовал, что разговор был напряженный.

Отец уехал ранним утром следующего дня, не попрощавшись, что было на него не похоже, но из-за плотного распорядка дня, который составила Мелани, сил и времени накручивать себя не оставалось. Хотя Фрэнку, по его собственному мнению, это в принципе было не свойственно. Только вечером, за ужином, он смог отдохнуть, и тогда к нему подошла Мелани и сказала фразу, которую Фрэнк ненавидел:

— Нам нужно поговорить.

И ему пришлось выслушивать огромный монолог о том, что он уже совсем взрослый, скоро начнёт охотиться, встречаться с обычными людьми. В кого-нибудь из этих обычных людей он влюбится и захочет жениться. Фрэнк поперхнулся — уж что, а женитьба была последним в списке его интересов.

— Но эти люди, — говорила Мелани, — совсем на нас не похожи. Они очень хрупкие.

Мелани говорила довольно долго о себе, о своём муже, о том, как вся её жизнь разделилась на до и после, как в одно мгнование рухнула иллюзия безопасности. Как она пыталась принять новую реальность. Но она, конечно, ни о чём не жалела. Поэтому, когда придёт время, Фрэнк встретит ту самую, расскажет своей даме о себе и своей жизни, и ему будет тяжело видеть, как она страдает. Поэтому он должен слушать внимательно, чтобы суметь ей помочь.

Но Фрэнк не собирался никого обрекать на такую жизнь. Поэтому не слушал.

Сейчас, видя Джерарда таким поникшим, разбитым, даже отсутствующим, Фрэнк впервые об этом пожалел. Что делать, он не знал. И помочь ничем не мог.

— Привет, — сказал он и вдруг почувствал себя глупо. Он уничтожил жизнь человека и всё, что смог сказать ему, — это жалкое «привет»? Но Джерард вздргнул и поднял взгляд. Губы у него дёрнулись в нервной усмешке.

— Привет. Чай, кофе?

Голос у Джерарда был хриплым, как будто он курил всю ночь. Мешки под глазами котрастировали с бледной кожей. Он наверняка плохо спал. Если вообще смог уснуть.

— Да, кофе, если можно. Я могу сам приготовить, если…

Джерард помотал головой, и Фрэнк не возражал. Джерарду нужно было отвлечься, и даже такая мелочь, как приготовление кофе, совсем немного и совсем ненадолго могла ему помочь. Руки у него едва заметно дрожали.

— Тебе нужно поспать, — зачем-то сказал Фрэнк, сразу же об этом пожалев.

— Я пытался, — пожал плечами Джерард. — Мне под утро начали сниться кошмары.

Фрэнк не знал, что ответить. Тишина давила на него грузом вины, и если бы Джерард подмешал в его кофе яд, Фрэнк не стал бы его винить.

Как Фрэнк мог не догадаться, что Джерард — обычный человек? Сейчас, когда правда раскрылась, Фрэнк не видел в нём совершенно ничего странного или подозрительного. И это жгло Фрэнка изнутри, пожалуй, больше всего. Раньше он не совершал таких глупых, наивных ошибок, а сейчас, дурак, позволил обвести себя вокруг пальца, как новичка. Он ведь знал, знал, что нельзя терять бдительность, что нельзя недооценивать врага, что быть настолько самонадеянным граничит с глупостью — всё это о слышал после каждого задания. И всё равно ошибся. Джун убили. Джерард в лучшем случае станет параноиком. Фрэнк должен был спасти их, это была его работа, но не смог, и к двум разрушенным судьбам вот-вот добавится его собственная.

Фрэнк вынырнул из самокопания, когда услышал характерный звук — Джерард поставил на стол кружку. Сейчас расклеиваться никак нельзя, не перед Джерардом. Фрэнк обязан ему, и самое незначительное, что он мог сделать, — это притвориться, что всё под контролем. Едва ли Джерард поверит, конечно.

— Что мы будем делать дальше?

Джерард сел напротив, не сводя с Фрэнка взгляда. Он не казался напуганным или злящимся, нет, он выглядел серьёзным и спокойным. Даже слишком спокойным, сказал бы Фрэнк.

— Мы позавтракаем. Я перегоню машину и буду следить с безопасного расстояния, чтобы тебе ничто не угрожало. Завтра должны приехать охотники, и я уеду, а они со всем разберутся.

Джерард кивнул, и несколько мучительно долгих секунд в кухне царила тишина. Она давила, не давая вдохнуть, но Фрэнк ни за что не посмел бы её нарушить. Джерарду, наверно, нужно было это молчание, и Фрэнк готов был терпеть, сколько нужно. Он забал у Джерарда слишком много за последние сутки.

— Но что, если твои… друзья тоже решат, что это я?

Никаких друзей, тем более в штабе, у Фрэнка, естественно, не было. Да и такой вариант, что охотники тоже придут сюда, Фрэнк не рассматривал. Джерард, конечно, имел право сомневаться в компетентности всех сотрудников штаба, и Фрэнк его за это не винил. К тому же, Мелани не знала, что Джерард уже проверен — Фрэнк выкинул телефон, возвращаясь в город, и доложить последние новости не мог при всём желании. Да и едва ли кто-то захотел бы слушать опального охотника, известного только своим крайне неоднозначным подходом. Хотя любой человек в штабе, кроме, может, Мелани, не отказался бы от такого подарка, как дать всему штабу пожизненную возможность упрекать его, Фрэнка, в его никчёмности. Но, несмотря на всё это, Фрэнк не думал, что охотники придут к Джерарду. Во-первых, Мелани знала, что Джерард спас Фрэнка, она слышала эту историю. То, что упустил его затуманенный болезнью мозг, она наверняка хорошо разглядела. Она вообще была очень внимательной, иногда даже слишком. Во-вторых, она приказала ехать домой сразу после истории про внезапную атипичную простуду. Значит, она либо знала, что Фрэнк натворит глупости, либо… Нет, это теперь дело других охотников, и незачем Фрэнку в это лезть. Он вдруг понял, что Джерард всё ещё ждёт ответа, и молчание Фрэнка может его нервировать или пугать.

— Я предупрежу их, что ты проверен. Потом уеду. Они защитят тебя куда лучше, поверь.

Джерард кивнул. Они оба вдруг вспомнили про остывающий кофе. Он был тёплым, но всё ещё вкусным. Даже лучше, чем из кофейни Линды. Линда… Нет, она в безопасности. Она родила Эдди ребёнка, едва ли он настолько жесток, что рискнёт жизнью своей семьи. Хотя он никогда не упоминал, что у него есть дети или бывшие супруги. Но что-то человеческое в нём должно быть? Да, и если Фрэнк прав, Линда будет в порядке.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Фрэнк поднял взгляд на Джерарда, который пил свой кофе и будто избегал смотреть на Фрэнка. Джерарду было явно не по себе. Фрэнк это принимал.

— Ты хотел спросить что-то ещё? — Фрэнк решил избавиться от некомфортной тишины.

Джерард впервые отвел взгляд. Фрэнк почти видел, как мечутся мысли в его голове, и ждал.

— Я тут думал, — Джерард вздохнул, будто собираясь с мыслями. — Эти странные болезни у Алисы и у тебя… Они могут быть как-то связаны с… ты понимаешь, да?

Фрэнк понимал. Но точного ответа у него не было.

— Могут. Но я пока не знаю, как они это делают.

Фрэнк на секунду замолчал. Мысли и воспоминания вихрем кружились в его голове. Напитки, болезни, вампиры — что может их связывать? Что-то было в правилах штаба, что-то… Фрэнка вдруг осенило. И как он мог сразу не догадаться?..

— Что? — Джерард смотрел на него, приподняв бровь.

— У нас есть правило, — «которое нельзя разглашать», — мог дополнить Фрэнк, но не стал. — Любой охотник должен держать свой напиток и еду на виду. Считается, что одно прикосновение вампира может отравить… — мысли бежали впереди слов, и Фрэнк запинался, — всё.

— Но кто?..

Фрэнк не знал.

— Только барменша, — он запнулся на секунду, пытаясь вспомнить её имя.

— Райли? Или Линда?

После единственной смены Линды Фрэнк — физически, только физически — чувствовал себя прекрасно. А Райли и сама заболела, об этом шептались гости бара «Енот» прошлым вечером. И Эдди помогал ей дойти до дома. Значит, она наверняка в опасности, если только…

— Я знаю, кто наш вампир, — только и смог сказать Фрэнк.

— Точно? Или… — Джерард провел ладонью по порезу на щеке. — Или как со мной? — и он как-то невесело ухмыльнулся.

— Я виноват перед тобой, — Фрэнк вздохнул. — Меня захлеснули эмоции, и я не смог с ними справиться, это было непрофессионально. Прости меня, если сможешь.

— Мне не нужны твои извинения, Фрэнк. Я их не принимаю, — Джерард пожал плечами. — Ты не сможешь изменить эту, — он хмыкнул, будто пытаясь подобрать слова, — ситуацию. Но если мы избавимся от… угрозы… Это будет лучше извинений. Поэтому, если ты не уверен, то, пожалуйста… Не надо меня успокаивать.

Слово «мы» Фрэнка отрезвило, и чувство вины снова ощутимо укололо его. Джерард не мог и никогда не должен был стать частью борьбы с вечным злом. Он больше никогда не сможет удовлетворить базовую потребность человека в безопасности. Никогда не сможет чувствовать спокойствие и защищённость. Страх будет преследовать его всю жизнь. И всё это — вина одного человека, одного самонадеянного охотника, который настолько хотел отчитаться о выполненном задании, что забыл обо всех правилах и предосторожностях, забыл, что его основная функция — это защищать. Это вина Фрэнка, и он не сможет её искупить.

Джерард, конечно, был в своём праве не прощать. Ему уж точно сейчас было куда паршивее.

— Я думаю, это Райли. Когда она приехала? Она ведь точно не местная?

— Года два назад, а что?

Картинка складывалась. Осталось только дождаться охотников и рассказать им всё. И защищать Джерарда, пока город не вздохнёт свободно. Да, это даже в приоритете.

— Эдди говорил, что его укусили два года назад.

— Но он мог соврать.

Да, с этим было трудно спорить. Да Фрэнк и не хотел. И всё же объяснять свою версию он тоже не торопился, слишком много на Джерарда свалилось в последние сутки, и втягивать его в охоту — не на теории, а на практике, — Фрэнк не собирался.

— Надеюсь, ты прав, — только и сказал Джерард.

— Слушай, мы в безопасности здесь. Вампир не сможет зайти без приглашения.

Джерарда это, казалось, ничуть не успокоило. Но он вздохнул, почти искренне улыбнулся и сказал:

— Чем хочешь заняться? У меня есть пара настолок, мы с братом часто играли по вечерам.

***

Поиграть не получилось из-за темноты, но остаток дня прошёл на удивление хорошо, слишком по-человечески. Впрочем, Фрэнку сравнивать было не с чем. Но ему всё равно понравилось. Они много говорили, Джерард расспрашивал про вампиров: правда ли, что вампиры не отражаются в зеркалах, боятся солнечного света и чеснока, а убить их можно только осиновым колом? И Фрэнк отвечал: нет, не правда — вампиры не любят зеркала, потому что при их изготовлении используют серебро; да, правда, чеснок и солнце вампиры терпеть не могут, пусть для них это не смертельно, но болезненно; нет, не правда, серебро тоже прекрасно помогает. Джерард кивал, замолкал ненадолго, а потом придумывал новые вопросы.

Любопытство, видимо, было сильнее страха и обиды, и, казалось, любая мелочь интересовала Джерарда. Может, это помогало ему смириться с новой реальностью, и Фрэнк изо всех сил старался помочь.

— Это ужасно, — сказал Джерард, когда получил ответ на вопрос, как люди становятся охотниками. — Я бы никогда не смог так жить.

— У нас нет выбора, — Фрэнк пожал плечами.

О себе же Джерард рассказывал мало и неохотно, да Фрэнк и не расспрашивал. В конце концов, всё это было неважно. Скоро, завтра или послезавтра он уедет куда-нибудь, Джерард уедет в Нью-Йорк, и едва ли их пути когда-то пересекутся. Фрэнк соврал бы, если бы сказал, что его это нисколько не беспокоит — он никогда не общался с обычным человеком так близко, и если бы мог, то остался бы в этом вечере навсегда. Таким он был спокойным и необычайно обычным, он был частью той жизни, которую Фрэнк никогда не проживёт.

— Ты мне и правда понравился, — вдруг сказал Джерард, избегая смотреть на Фрэнка. — У нас город маленький, редко заезжают симпатичные мужчины, — он улыбнулся уголком губ. — И я, дурак, подумал, что я тебе тоже могу быть интересен. Забавно. А впрочем… не бери в голову.

Тишина, неловкая, но даже комфортная и немного интимная, Фрэнку нравилась. Его не удивило признание, но и что ответить он не знал. Чувства, любые чувства, глубже симпатии и полового влечения, он себе запретил. Но Фрэнк соврал бы, если бы сказал, что Джерард его не привлекает. Однако использовать его ещё больше Фрэнк бы не решился, с Джерарда пока достаточно.

— Прости, не стоило этого говорить. Забудь, пожалуйста, я зря это всё начал.

— Тебе не за что извиняться.

— Я тебе совсем не…

В дверь постучали, оборвав Джерарда на полуслове. Фрэнк не смог бы описать ту смесь облегчения — за то, что не придётся отвечать на провокационный вопрос, — и напряжения из-за неожиданного гостя. Судя по лицу Джерарда, гостя незваного. Но Фрэнк всё же решил уточнить:

— Кого-то ждёшь? — прошептал он.

Джерард помотал головой. Он затих, стараясь даже не дышать. Стук повторился немного громче.

— Я проверю.

Джерард кивнул.

Фрэнк, как можно тише, избегая окон, подобрался к двери. Там стоял человек, увидеть которого Фрэнк ожидал меньше всего. Он то кусал, то поджимал губы, оглядывался по сторонам и застучал снова.

Джерард не выдержал сидеть один и беззвучно добрался до Фрэнка.

— Кто там? — одними губами спросил он.

— Линда, — так же беззвучно ответил Фрэнк.

— Фрэнк, Фрэнк, ты здесь? — будто почувствовав, позвала Линда. Её было плохо слышно, но истерика в её голосе, казалось, напугала Джерарда. — Фрэнк, пожалуйста, — Линда рыдала, — у них мой сын, Фрэнк…

Фрэнк взял Джерарда за руку, и они отошли от двери, чтобы не выдать себя разговорами.

— Ты должен помочь ей, — прошептал Джерард. — Ты должен.

— Это ловушка.

— А если нет?

— Они хотят выманить нас отсюда. Любыми способами. И если мы умрём, то Линде и её сыну уже никто не поможет.

Фрэнк и сам не верил в то, что говорил. Помочь Линде и её сыну было невозможно уже сейчас. Если Линда не в сговоре с ними, то мальчик, скорее всего, уже мёртв. И смертный приговор Линде тоже подписан — вампиры не любят, когда еда знает, что она еда. И открыть дверь — значило убить всех остальных, включая Джерарда. В первую очередь Джерарда. Фрэнк больше не на службе, он больше не обязан был так рисковать.

— Твои охотники приедут только завтра. Что случится с этим мальчиком до завтра? Его смерть будет на нашей…

— Успокойся.

— Ты откроешь дверь, иначе её открою я.

Таких глупостей в своей работе Фрэнк ещё не совершал. Но, убедившись, что сдаваться Джерард не собирается, и послушав свою переломанную за годы работы совесть, Фрэнк кивнул.

— Но сначала спрячь мой нож у себя. Они едва ли захотят тебя пощадить. И пока спрячься сам. Я пойду один, а ты выживешь и всё расскажешь охотникам.

Джерард кивнул. Он выглядел бледнее обычного даже в тёмном коридоре.

— Иди, — Фрэнк немного оттолкнул его, и Джерард медленно — ноги у него не сгибались — шёл в сторону кухни. Он держался за стены, чтобы не упасть. — Береги себя, — тихо сказал ему Фрэнк, и Джерард вздрогнул. Обернулся. Кивнул, но ничего не ответил.

Всё оружие Фрэнка осталось в машине. А значит, он умрёт этой ночью.

И пусть. Никто по нему горевать не будет.

Умирать охотники учатся с рождения, поэтому смерть его совсем не пугала.

Фрэнк открыл Линде дверь.