Пальцы, сжимавшие нож, ослабли, и он упал на асфальт, но Фрэнк не услышал характерного звука, его внимание притупилось. Всё казалось для него далёким, не то что в тумане, но как под толщей воды. Он ошибся – впервые в жизни. Если штаб узнает – а они узнают, в этом Фрэнк не сомневался, – работу ему точно не вернуть. Может, оно и к лучшему, Фрэнк ненавидел свою работу и всё, чего она его лишила. Но все эти убитые люди и Джун, милая, добрая Джун пострадали только по вине Фрэнка. Он пошёл неверным путём и отказался с него сворачивать, даже когда попросили. Он виноват, он и эта тварь, которая оказалась не Джерардом. 

Джерард смотрел на Фрэнка с какой-то непонятной эмоцией, не то с недоумением, не то со страхом. Фрэнк уже не был уверен, что он так хорош в своей работе. И всё же способность мыслить к нему постепенно возвращалась. Что-то явно не сходилось, что-то было не так, и недостающие кусочки пазла не давали увидеть картину целиком. 

– Погоди, – Фрэнк поднял руки, показывая, что безоружен. – Если ты не вампир и если ты не трогал Джун, то что ты там делал? 

Джерард поднял брови, крепче прижимая ладонь к щеке:

– Ты совсем спятил? 

«Блять», – пронеслось у Фрэнка в голове, когда он понял, что сказал. Но Джерард должен хоть что-то знать. Он – часть этой истории, пусть он этого не знал и, быть может, не хотел. Или он кому-то очень сильно не нравится. Но кому? Эдди? Да, это очевидно, но… что-то здесь было другое. Или кто-то другой. Фрэнку не хватало деталей, которые знали только несколько: сам вампир, кем бы он ни был, Эдди и Джерард. Но Эдди подставил Джерарда? Он нарочно показал шрамы, он знал, кого ищёт Фрэнк. Но у вампиров остаются шрамы только от серебра, всё остальное, особенно от яд себе подобных, для них неприятно, но в целом вполне безвредно. Значит, есть кто-то ещё. Кто-то, кто устроил этот интерактивный спектакль для одного зрителя. 

– Какие вампиры, что за бред? 

Фрэнк не знал, что ответить. В глазах Джерарда он наверняка выглядел безумцем с глупыми, фантастическими теориями и вполне реальным оружием, он был опасен, и ни одно его слово не заставит Джерарда поверить или хотя бы понять Фрэнка. Он ответил самое правдивое, что мог: 

– Это сложно объяснить. 

Джерард помолчал несколько секунд, пытаясь, видимо, насколько мог, сопоставить слова Фрэнка с реальностью. Или нет. Для Фрэнка время тянулось бесконечно, и мысли, роящиеся в голове, не давали ему расслабиться. Кто-то выжидал, кто-то надеялся, даже рассчитывал, что охотник выйдет на Джерарда, что охотник устранит его. Но Джерард жив и почти здоров. Значит, он в опасности. Они оба в опасности.

– Что случилось с Джун? – Джерарда немного трясло. Фрэнк заметил кровь на его пальцах, и ему стало не по себе. – Ты сказал, нет, ты обвинил меня в… 

– Это длинная история, – Фрэнк протянул Джерарду сигарету, медленно, заметив, как Джерард дёрнулся. Он напуган, да, он точно напуган и имел на это полное право. Фрэнк спятил, Фрэнк напал на него с ножом, Фрэнк говорил сущий бред, – Фрэнк это сам понимал. И всё же, к его удивлению, Джерард окровавленными пальцами взял сигарету и попытался прикурить, но руки его не слушались. Фрэнк помог, и изо рта Джерарда вырвалось облачко никотинового дыма. 

– Я никуда не тороплюсь. 

– Нам нужно уйти. Для твоей же безопасности. Нужно спрятаться, чтобы никто нас не нашёл. И я расскажу тебе всё, что знаю. 

«И этот чёртов клубок распутается», – подумал он, но продолжать мысль вслух не стал. 

– Я с тобой никуда не пойду. Ты меня чуть не прикончил. 

– Кто-то, – Фрэнк сделал усилие, чтобы не сказать «Вампиры», – тебя подставил. Кто-то хотел, чтобы я убил тебя. И если этого не случится, неприятности будут у нас обоих. 

Под неприятностями Фрэнк имел в виду попадание в пищу кровососущим тварям, но, конечно, Джерарду знать об этом было рано. 

– Я ничего не понимаю, Фрэнк, – Джерард тряхнул головой, пытаясь поправить волосы без рук. – Может, это ты убил Джун и Алису и всех остальных?

К счастью, на это замечание у Фрэнка был ответ. Вряд ли он поможет убедить Джерарда, но всё же с фактами спорить он не сможет. 

– Меня не было в городе во время первых убийств, ты же знаешь. Меня бы кто-нибудь заметил, если бы я был здесь раньше: мне нужно на чём-то передвигаться, что-то есть и где-то жить. 

Джерард пожал плечами. Он сомневался, и Фрэнк его не винил.

– Я могу просто сдать тебя копам, они разберутся. 

Охотники нередко сталкивались с полицией, особенно часто в качестве главных подозреваемых, но штаб помогал им выпутываться из неприятностей. Но Фрэнк один, и штаб не вытащит его из заключения. Впрочем, даже для не особо профессиональных и, если откровенно, не то чтобы опытных провинциальных полицейских будет очевидно, что Фрэнк не виновен. Правда, разбирательство может затянуться, и Фрэнк потеряет время. А этого никак нельзя было допустить. 

– Не разберутся, – хмыкнул Фрэнк. Джерард не обратил на него внимания, казалось, погрузившись в свои мысли. 

Фрэнк не решался заговорить первым. Он стоял, молча глядя на тлеющую сигарету в длинных пальцах Джерарда и даже не пытаясь придумать, что делать или говорить дальше. Он устал, он хотел спать, он хотел есть, а больше всего хотел, чтобы всё это закончилось. 

– Почему ты подошёл ко мне в баре? – спросил Фрэнк, глядя, как Джерард бросает окурок на асфальт и тушит его подошвой. – Ты мог не подходить, ты же видел меня с Эдди, но подошёл. Ты ждал какую-то подругу, ты говорил, – Фрэнк говорил, и детали воспоминаний вдруг прояснились. Он чувствовал, будто пелена спала с глаз. – Но ты был один. 

Джерард аккуратно коснулся раны на щеке и поморщился от боли. 

– Мне надо выпить, – сказал он. – Сколько время? 

– Четверть второго, – ответил Фрэнк, взглянув на часы. – Бары наверняка уже не работают. 

– Пошли ко мне, – Джерард вздохнул. – У меня есть пара бутылок пива. И ты мне расскажешь все свои страшилки. 

Фрэнк поднял нож и спрятал его в карман. 

– Ты можешь оставить здесь эту штуку? – Джерард приподнял бровь. Он, кажется, уже не боялся, но недоверие осталось, и Фрэнк мог его понять. – Не хочу, чтобы… 

– Я могу отдать его тебе, если так будет спокойнее, – Фрэнк пожал плечами. Джерард кивнул и протянул руку. – Но обещай, что ты вернёшь его, как только я попрошу. 

– Ладно, – ответил Джерард, когда нож оказался в его руке. – Откуда он у тебя? Или это ещё одна страшилка? – он усмехнулся, стараясь казаться уверенным, но получилось неправдоподобно. Он вытянул руку, как бы приглашая Фрэнка пойти впереди. Фрэнка это не устраивало, у Джерарда – пусть он и оказался обычным человеком – в руках был его охотничий нож. – Пошли? 

Они сделали первый шаг почти одновременно, и это почему-то успокоило Фрэнка. Они шли неспеша, и при других обстоятельствах, может, Фрэнк был бы рад провести последние летние деньки – точнее, вечера – в такой компании. 

– Ещё одна страшилка. 

– Ясно, да. И сколько их у тебя? 

– Достаточно на пару жизней. 

Они молчали, думая каждый о своём. Джерард, наверно, и правда был странным, раз решился провести с Фрэнком вечер наедине после… после всего этого. А может, думал Фрэнк, в его истории есть что-то пугающее, что-то непонятное, что-то странное. Что-то, чего не хватало Фрэнку, чтобы разгадать загадку. Но какими словами можно его убедить? Фрэнк не знал. То есть, конечно, охотники часто – по меркам штаба, конечно, – рассказывали обычным людям о своей непростой работе. Стараясь чувствовать себя нормальными, они влюблялись, женились, заводили детей. Их партнёры – жёны или мужья – становились частью штаба, помогали, что называется, в тылу или охотились. Дети росли, чтобы стать частью этой системы, не видя и не зная ничего иного. Фрэнк сам был одним из них. И всё же как охотники убеждали кого-то поверить им, Фрэнк не представлял. 

Зря Фрэнк вообще заикнулся о вампирах. Он смог бы в спокойном разговоре придумать новую легенду, которая объясняла бы всё происходящее, и он закрыл бы дело сам. Без штаба. Но придётся разбираться с тем, что есть, и это Фрэнка, откровенно говоря, нервировало, пусть он и не признался бы в этом даже самому себе. 

***

Фрэнк оглядывал гостиную, в которой был всего несколько часов назад, до убийства Джун и… О чём она думала, когда поняла, что умирает? Фрэнк сказал, она может больше не бояться, что через пару дней всё прекратится. Злилась ли она? Вспоминала ли? Винила ли Фрэнка? Ответов у него не было. Ярость отступила и не осталось ничего, кроме боли. Фрэнк обещал ей помочь, обещал её спасти и не смог. Не смог. Может, в штабе были правы и он никудышный охотник? Самонадеянный и слишком эмоциональный для такой работы. Может, если бы он послушал Мелани и уехал, было бы легче. Может, тогда Джун осталась бы жива. 

Конечно, у любого охотника, даже у отца, случались осечки, и умирали невинные люди. «Всех не спасёшь», – утешали в штабе после проваленного задания. Но едва ли хоть кому-нибудь стало легче после этих слов. Фрэнк не хотел спасать всех. Он хотел спасти Джун, и только. И только. 

– Держи, – Джерард протянул ему бутылку пива. Из горлышка шёл холодный пар. – Это лучше, чем разливное в «Еноте», – он попытался улыбнуться. 

Фрэнк кивнул. Обычно он следил за своими напитками и едой, но раз он больше не охотник, все эти меры предосторожности можно было отбросить, и он сделал глоток. 

– Да, уж точно лучше, чем там, – сказал он, чтобы развеять гнетущую тишину. 

Джерард успел смыть кровь и наложить на рану пластырь. Если повезёт, даже шрама не останется. Эта мысль немного успокоила Фрэнка, хотя ему по-прежнему было не по себе. Джерард иногда, скорее неосознанно, трогал щёку, но, морщась от боли, убирал руку. Да, и это тоже вина Фрэнка.

– Ну, Фрэнк, рассказывай свои страшилки. 

Хуже уже не будет, – решил Фрэнк, он уже проболтался, он уже потерял всё и всех, он уже не спас тех, кого обещал защищать. Ему было нечего терять, кроме свободы, которая, как знал любой охотник, заканчивалась, как только в жизни появлялись неограниченное количество алкоголя и профессиональная паранойя.

– Это прозвучит странно, и я пойму, если ты мне не поверишь, – Фрэнк снова сделал большой глоток пива. Сегодня можно и напиться. – Я даже не знаю, с чего начать. 

Джерард молчал, позволяя Фрэнку собраться с мыслями, но это не помогало. Впрочем, Джерард наверняка уже ему не верит, может, он уже вызвал полицию и просто тянет время. Отставные охотники обычно заканчивали свою жизнь в тюрьме, это не было для Фрэнка новостью, он просто надеялся, что успеет перед этим немного пожить в роли обычного, нормального человека. 

– Я приехал сюда в середине августа. Прочёл в газетах о странных убийствах и приехал. 

Фрэнк смотрел на бутылку в своих руках, но заметил, что впервые за весь вечер – или ночь, неважно, – Джерард осмелился посмотреть на него. И он продолжил рассказывать всё, что знал: об убийствах в соседних городках, о вампирах, о других охотниках. С каждым словом дышать ставилось как будто легче, как будто за страшными словами нет совсем ничего. Он умолчал только о штабе. Джерард не перебивал и не задавал вопросов, изредка кивая. 

– И ты решил, что я – вампир? – спросил он, когда в комнате снова повисла тишина. Фрэнк кивнул. – Но почему?

Сейчас доводы Фрэнка началинали закаться ему нелепыми и почти абсурдными. Как он мог позволить кому-то обвести себя вокруг пальца? Он позволил себя обмануть, был настолько ослеплён своей блестящей работой, что не смог даже сопоставить свидетельства с фактами. С лёгкостью отбрасывал фрагменты, не укладывавшиеся в его теорию. Позволил чувствам стать важнее реальности. И Джерард подумает также, конечно, и все в штабе бы так подумали, и Фрэнк бы смог с эти смириться, если бы из-за его поспешности не умер невинный человек.

– У тебя в доме нет зеркал. 

– Да, я разбил зеркало в ванной, но мне было лень его заменять, – Джерард пожал плечами. 

– Но кровь… ты сдерживался, чтобы не… — Фрэнк не мог себя заставить произнести слово «укусить», но, кажется, Джерард его и так понял. 

— У меня гемофобия, — Джерард пожал плечами, — я могу даже в обморок упасть. И ты поэтому решил, что я нечисть? — он приподнял брови. Фрэнк усмехнулся, покачав головой. 

— Нет, конечно. Когда я болел, ты уезжал из города, — Фрэнк снова сделал глоток. Пиво согрелось и уже не было таким вкусным. — В это время в соседнем городе, — Фрэнк не услышал название в передаче, а времени проверить у него не было, — убили двух человек. 

— Я уезжал в Нью-Йорк, меня пригласили на собеседование. Я же говорил, кажется, что планирую переезжать. Что ещё?

— Нет, не говорил, — Фрэнк вздохнул и закрыл глаза на несколько секунда. Он не помнил, когда последний раз ел, и пьянел слишком быстро. — Свидетели говорили, ты последний, кто видел Алису живой. Но это ты и сам мне рассказал, — Фрэнк заметил, что Джерард кивнул. — Эдди сказал, ты укусил его. Я этот след от клыков всегда узнаю. 

— Я никого не кусал. 

— Это я уже понял. Значит, Эдди солгал, — продолжал Фрэнк. — Он кого-то покрывает, но кого? Есть идеи?

Джерард покачал головой. 

— Я всё ещё не верю твоим страшилкам. У тебя есть сигареты?

Джерард, не дожидаясь ответа, нашёл пепельницу и открыл окно. Фрэнк протянул ему пачку, замечая, что Джерарду стало комфортнее, пусть страх и оставался. Фрэнк мог его понять. Они закурили. 

— Можешь не верить, но это — чистая правда. 

— И что ты тогда хочешь от меня услышать? — Джерард выпустил дым изо рта и снова затянулся. 

— Твою часть истории. С кем ты должен был встретиться в тот вечер?

— Я и сам не знаю, — Джерард усмехнулся. — Днём пришёл Эдди, сказал, есть заказ на картину, описал идею. Сказал, клиентка вечером будет ждать у «Енота». Она не пришла, как ты знаешь. Вот и вся история. 

— Её, скорее всего, не существует, ты же это понимаешь? 

— Да, наверно. Мне всё равно заплатили, поэтому…

Вот это уже было интересно. 

— Кто? Когда?

— Эдди, в тот же вечер. Он вышел ко мне на улицу, передал деньги и сказал, что тебя зовут Фрэнк и что… — Джерард опустил голову, и волосы спрятали его лицо. — Нет, не скажу. 

— Да ладно, что он мог сказать такого?

Джерард поправил волосы, заправляя их за уши. Фрэнку показалось, он покраснел. 

— Он сказал, что я тебе понравился и ты хочешь со мной познакомиться. 

Фрэнк поперхнулся табачным дымом и закашлялся. Такую мысль он не допускал, даже представить себе не мог. Ему это даже немного льстило, и если бы… А нет, это глупо. Ничего не изменить. 

Фрэнк ещё с подросткового возраста решил, что отношения не для него. Он смотрел, как мучаются жёны охотников, не зная, вернётся ли их любимый человек с очередного дурацкого задания. Он смотрел на детей, которые, как и он сам, воспитывались преимущественно штабом, а не родными родителями. Он задавал отцу вопросы, зачем заводить семью, но тот всегда отвечал лишь: «Вырастешь — поймёшь». Вырос. Не понял. 

Конечно, он не отказывал себе в удовольствии с кем-нибудь переспать во время заданий или отпуска, но это всегда была ночь. Максимум неделя. Люди — девушки, парни, неважно — были для него очередной историей, попыткой притвориться нормальным, способом отдохнуть и хорошо провести время, в общем, чем угодно, только не влюблённостью или, что ещё хуже, потенциальным партнёром. И, разумеется, Фрэнк делал всё, чтобы это было обоюдно. Поэтому он редко слышал признания в симпатии или любви, сейчас его это выбило из колеи. 

— Доволен? — Джерард затушил сигарету. — Принести ещё пива? 

— У меня ещё есть, — Фрэнк поднял бутылку, показывая, что там ещё на пару глотков. 

Фрэнк редко пил столько, особенно на задании. Алкоголь притуплял рассудок, отключая способность рассуждать здраво. Ему захотелось натворить глупостей, чтобы забыться, чтобы не думать, чтобы не чувствовать. 

— И что теперь? — спросил Джерард. 

— Я не знаю. Эдди работает с кем-то, кто-то организовал всё это, но я пока не понимаю. Кто-то... Нет, я не знаю, — повторил он. Думать не хотелось.

— Я тебе всё ещё не верю. 

— Но я тебе всё ещё нравлюсь, — бросил Фрэнк быстрее, чем осознал, что именно он сказал. Конечно, поведение Джерарда едва ли можно считать классическим проявлением симпатии, нет, он не ухаживал, не приглашал на свидания, но что-то — Фрэнк не был в состоянии определить, что именно, — говорило ему, что он попал в точку.

Джерард нахмурил брови. 

— С чего ты взял, что ты мне вообще хоть когда-нибудь хоть сколько-нибудь…

Фрэнк зевнул. Он не спал почти сутки. Все эти личные разговоры о чувствах и прочем были ему неинтересны, уж точно не здесь и не сейчас.

— Прости, я пойду, пожалуй, — перебил он. — Закрой за мной, закрой окна, никуда не выходи пару дней, притворись, что ты мёртв. Тогда мы будем в безопасности. Но если что, мой нож у тебя, и его можно использовать. 

— Куда ты? 

— Спать. В машину. 

Фрэнку показалось, что следующие слова дались Джерарду очень тяжело:

— Ты можешь остаться у меня.