Фрэнк планировал следить за Джерардом, поэтому, отогнав машину на безопасное расстояние, накинул на голову капюшон и приготовился ждать. Снаружи дом казался пустым и тёмным, Джерард снова закрыл шторы в гостиной. Он наверняка проголодался и сегодня выйдет на охоту. Фрэнк раздразнил его, и теперь оставалось только ждать.

Но недавно перенесённая тяжёлая болезнь и половина дня в дороге давали о себе знать, и глаза закрывались сами собой. Фрэнк сопротивлялся как мог, по ощущениям несколько часов, в действительности же несколько минут, но всё-таки заснул.

Сон был беспокойным и поверхностным, ему снились кошмары, которые он не запомнил. Там был отец, он умирал от яда кровопийцы, и Мелани, кажется, и Джерард. Он улыбался своей глупой улыбкой, пряча короткие зубы, и что-то говорил. Фрэнк чувствовал, что умрёт, что его пистолет даст осечку, как случилось у отца, и он не успеет среагировать, и паника накатывала на него волнами, мешая дышать и думать. Он физически ощущал холод приближающейся смерти, сердце колотилось, пытаясь успеть отбить как можно больше ударов до полной остановки. И это чувство страха разбудило Фрэнка.

Он открыл глаза и огляделся. Ничего не изменилось, он сидел в своей машине, на пустынной улице маленького городка. Фрэнк выдохнул. Взглянул на часы. Он проспал немногим более получаса, но Джерард за это время мог куда-нибудь улизнуть, и слежка за ним оказалось провальной. А Фрэнку нужно было поспать. Штаб и Мелани, и другие охотники не посмеют его осудить, он отстранён от дела и не обязан ни за кем наблюдать. И всё же, если кого-нибудь сегодня убьют – Фрэнк знал, что непременно убьют, – Фрэнк будет виноват. Но организм давал сбой, в таком состоянии Фрэнк был уязвим. Этой ночью нужно поспать.

Возвращаться в отель было небезопасно не только из-за Джерарда: скоро приедут охотники, Мелани наверняка им уже доложила, Фрэнка будут искать. Снять дом или комнату здесь едва ли было возможно: маленький город был крайне недружелюбен к туристам, и без помощи штаба хотя бы найти подобное объявление было бы сложно. Кроме того, городок больше месяца жил в постоянном страхе, и незнакомцы жителей пугали куда больше собственных друзей и соседей. Впрочем, так было всегда и везде, хотя статистика, жестокая, но справедливая, кричала о том, что твои близкие и родные опаснее преступников из подворотни. Но Фрэнк не мог винить простых людей в незнании, их боль, их страхи были в некотором роде его работой. Работой, о которой никто не знал и которую никто не ценил.

Фрэнк решил переночевать в машине, зная, что тело точно не скажет ему спасибо. Он проснётся ещё более уставшим, разболится голова, и ему понадобится огромная доза кофеина, чтобы прийти в себя. Но это всё ждало его завтра, а пока время приближалось к одиннадцати. Самое время отправиться в бар. Он наверняка мог встретить Эдди, а защита выжившего была одной из основных его задач до появления первой же возможности обезвредить вампира.

Вампиры в большинстве своём были консерваторами и редко меняли место или время охоты. Они напоминали серийных убийц, документальные фильмы о которых в штабе включали детям охотников вместо мультиков. Если Джерард решит подкрепиться этой ночью, его мишенью станет один из посетителей бара «Енот». Фрэнк будет полезней там.

Фрэнк оставил машину на полупустой парковке у небольшого маркета и до бара отправился пешком. Август подходил к концу, вечерами было уже прохладно, солнце всё чаще пряталось за тучами. Фрэнк шёл не спеша, вдыхая чистый воздух маленького города.

Никаких резких действий Фрэнк принимать не хотел: следить за подозреваемым – да, защищать людей – да, обезвредить – нет. Вдруг, он допускал малейшую вероятность, в штабе были правы, и переживания от смерти отца мешали ему видеть детали? Вдруг он упускал что-то очень важное? Вдруг он ошибся и выбрал не того? Джерард не набросился на него при виде и запахе крови, Джерард помог ему дойти до дому. История с Алисой звучала странно, да и были свидетели, тот же Эдди, например… К тому же штаб ещё может ему простить желание остаться, в конце концов, Фрэнк не знал никого, кто проигнорировал бы те новости, а за ликвидацию никто не поблагодарил бы. Эти сомнения роились в голове Фрэнка по дороге в бар. Да, ему точно стоит выпить и точно не стоит ничего предпринимать. Он просто постарается не допустить новых жертв, вот и всё. Фрэнка такое решение более чем устроило: ему больше нравилось расследовать, чем драться на смерть.

Фрэнк и сам не заметил, как дошёл до знакомого бара «Енот», и, несмотря на начало рабочей недели, здесь было людно. Несколько человек курили у входа, обсуждая, кажется, новые сплетни, и Фрэнк не стал отказывать себе в удовольствии присоединиться и погреть уши. Внутри по обыкновению должно быть нестерпимо душно, и нужно было успеть надышаться. Тем более, послезавтра охота для него закончится, вероятно, навсегда, а потом бары, улицы и пустая болтовня станут его рутиной и сведут его в могилу. От этого Фрэнк тоже получил мазохистское удовольствие.

Штаб всё равно не сможет его переиграть, не сможет наказать. Фрэнк был наказан больше двадцати лет назад своими родителями-охотниками, которые передали ему «предназначение» по наследству вместе с тысячей и одним правилом, любовью к пиву и желанием мести. Фрэнк мог потерять работу – да и чёрт с ней, и с работой, и со с штабом, Фрэнку плевать, если быть до конца откровенным, – но всё остальное будет расти и гнить внутри него самостоятельно. И вот это штаб у него не отнимает.

Фрэнк вдруг показался себе таким жалким, как побитая дворняжка, которая смотрит преданными большими глазами на руку, которая его и кормила, и била. Он поджимал от страха хвост, но не мог заставить себя уйти. Глупый Фрэнк. Плохой мальчик.

Фрэнк сделал последнюю затяжку, пытаясь разогнать навязчивые мысли. Мелани и штаб всегда только этого и добивались: стать неотъемлемой частью охоты и жизни. Но ничего у них не выйдет, Фрэнк справится и сам.

Разговоры таких же, как и сам Фрэнк, курильщиков, пролетали мимо, непонятые и неважные. Фрэнк ждал какое-нибудь знакомое имя, но сплетни, цепляясь одна за другую и составляя свою мини-вселенную, касались незнакомцев. Лизабет бросила, наконец, Дэнни, молодец, Фрэнк был рад за неё – судя по тону и реакции ребят, это была хорошая новость, – но не очень интересно. Гарри опять решил похудеть. Уэи выставили дом на продажу – удачи найти покупателей. Райли заболела, лежит с огромной температурой, слабостью, едва ли не сыпью. Вот это было уже интересно.

Фрэнк достал вторую сигарету, тихо, чтобы не привлекать внимания. Впрочем, ребятам у бара было безразлично, в его сторону никто даже не смотрел.

– Кое-как дошла вчера до дому, подхватила эту заразу… Хорошо, что Эдди помог ей добраться до дома.

– Да, Эдди хороший парень. Райли тоже ничего, я бы с ней…

– Такая тебе не светит, придурок, – кажется, началась шуточная потасовка, и Фрэнк решил закругляться. Да, давно он не курил столько, как на этом дурацком задании.

В баре было по обыкновению душно, и Фрэнк скорее удивился бы, если здесь решили проветрить. Народ уже расходился, но здесь всё ещё было людно. У барной стойки уже сидел Эдди в привычном состоянии нестояния, и, будто зная, он держал место справа от себя не занятым. Фрэнк улыбнулся. Скоро всё это – вампиры, охота, штаб – кончится. И, может, он останется здесь, будет пить с Эдди каждый вечер, угощать Джун кофе и знать каждого человека из сплетен. Он найдёт обычную скучную работу, как у всех, женится, может, даже заведёт собаку. Или даже двух. Было бы, наверно, здорово.

Эдди же, казалось, Фрэнка не заметил. Он следил за пивной пенкой в стакане и ничто не могло его отвлечь. Райли сегодня отдыхала – если слухи правдивы, то это был не последний её выходной. Вместо неё работала Линда, подруга Джун. Она нахмурилась, когда узнала Фрэнка.

– Джун сказала, ты уехал из города, – только и сказала она. Эдди вздрогнул от её грубого тона и перевёл расфокусированный взгляд на Фрэнка. – А, не моё дело, но не смей попадаться нам на глаза.

И Линда вернулась к другим посетителям, забыв про Фрэнка. Он так и не спросил, как давно она работает в этом баре – или просто подменяет Райли? Впрочем, это было уже не важно. Линде он не нравился, потому что разбил сердце её подруги, и она была в своём праве грубить. Объясниться ни с ней, ни с Джун, которая Фрэнку нравилась, он никогда бы не смог.

Эдди, напротив, был рад неожиданной встрече. Пьяная улыбка нарисовалась на его опухшем лице.

– Зря ты так, Лин, он нормальный парень, – сказал Эдди. У него была та сверхспособность, о которой Фрэнк всегда мечтал: язык у него не заплетался, даже когда казалось, что он едва способен держать собственное тело в вертикальном положении. – А, Лин та ещё стерва. Сюда нормальных не берут работать, – продолжил Эдди, поняв, что Линда его не услышала, и снова увлёкся стаканом. – Райли тоже… Вчера кое-как дотащил её до дому, а она мне пощёчину и никакой благодарности. А если бы не я… – Эдди снова поднял взгляд на Фрэнка. – У нас же тут это, маньяки водятся, вот так, – и он одним глотком допил своё пиво.

– Друг, тебе пора закругляться, – Фрэнк помог ему подняться. – Он уже заплатил? – не надеясь на ответ, спросил Фрэнк, и Линда отрицательно покачала головой. Он достал несколько купюр, положил на стойку, пытаясь не упасть под весом Эдди. – Думаю, здесь должно хватить. Всё, Эд, пошли.

Фрэнк придерживал Эдди, пока они не оказались на свежем воздухе. Улица опустела. Предлагать сигареты Фрэнк не стал: в таком опьянении они только навредят. А его цель – защитить Эдди. И всех остальных.

– Ты на Лин не обижайся, она просто меня не переваривает, – сказал Эдди.

Фрэнку казалось, что она не переваривает абсолютно всех, но вслух сказать не решился. И это хорошо, потому что через секунду дверь бара снова открылась, и из неё выглянула Линда.

– Фрэнк, можно вас? На минуточку.

Линда, кажется, впервые была к нему вежлива. Фрэнк убедился, что Эдди может стоять, пусть и прислонившись спиной к стене для опоры, и бросив ему короткое: «Подожди меня, я скоро», – вернулся в бар. Линда взяла его за руку, и быстрым шагом они вернулись к барной стойке. Но Линда не остановилась и завела их в небольшое служебное помещение. В нём не было так душно и шумно. Весь персонал готовился закрывать бар – до закрытия оставалось меньше часа – и здесь были только Линда и Фрэнк.

– Ты мне не нравишься, – сказала она. – Но я хотела предупредить. Эдди кажется милым пьянчужкой, но поверь мне, как человеку, который жил с ним несколько лет. Он очень изменился за последние два года. Он не помогает сыну, пропивает всё, подчистую, и, я не знаю, какие-то странности с ним творятся, – Линда вздохнула. Сына Эдди ни разу не упомянул. Но и расследованию Фрэнка это не помогало. – Эд не умеет дружить.

Дружба волновала Фрэнка меньше всего, да и сам он не умел ни дружить, ни любить. И всё же ради спокойствия Линды он кивнул. Она могла сказать что-то более интересное, сама того не подозревая, а могла и не сказать.

– Поэтому ты работаешь на двух работах? – спросил он. Линда кивнула. – Не страшно?

– Не знаю. Мне нужно кормить сына, это всё, что я знаю.

Линда замолчала на несколько секунд, словно понимая, что ляпнула что-то лишнее. Или слишком личное.

– Джун привязалась к тебе, я только поэтому решила предупредить. Она звонила днём, говорила, что без тебя ей очень страшно одной в отеле. Если она просто тебе не нравится, мог бы прямо ей сказать, а не играть спектакли.

– Мне пришлось уехать и вернуться из-за обстоятельств, – Фрэнк пожал плечами. – Джун была в большей опасности рядом со мной.

Линда ничего не ответила, а только знаком указала на дверь. Ей пора было работать, а ему уходить. Фрэнк бросил ей «спасибо» и вернулся на улицу через служебный выход – Линда ему разрешила. Эдди там уже не было.

– Блять, да что за день, – выругнулся он и достал пачку сигарет. Он не знал, где искать Эдди или Джерарда, а значит, полностью провалился. Ему оставалось надеяться, что они не пересекутся, но это было даже глупо. Где их теперь искать?

Фрэнк глянул на часы. Ровно полночь, новый день. Один день до приезда охотников. Может, штаб и Мелани верно поступили, отстранив его от дела, он ведь облажался по полной программе. И тактика его тоже дурацкая. Да, с охотой пора завязывать.

Эти мысли, противные, носились в его голове по кругу, не давая никаких результатов, пока он курил, спасаясь от бездействия никотином. Что делать, Фрэнк так и не придумал.

И, наверно, Фрэнк вернулся бы в машину и уснул, и всю ночь его тревожили бы кошмары, и на утро он уехал бы отсюда навсегда, скрываясь от штаба всю оставшуюся жизнь, если бы Линда не выбежала на улицу в слезах. Фрэнк заметил её раньше, чем она его:

– Что случилось? Сын?

Линда отрицательно качнула головой.

– Я вызывала скорую и полицию, и она там, ей… – Линда схватила его за руку и потащила в сторону отеля. – Пошли, скорее, она…

Кто «она» Фрэнк не знал, а самую очевидную догадку отметал в сторону. Линда рыдала, её дыхание сбивалось, но она продолжала что-то говорить, что им нужно быстрее бежать, быстрее, что они могут не успеть и «она», «ей нужно помочь».

Они остановились у отеля, но войти внутрь было уже нельзя: полицейские оцепили вход. Фрэнк крепче сжал руку Линды и обнял рыдающую женщину, чувствуя, как сердце камнем падает вниз. На них никто, казалось, не обращал внимания, все делали свою работу, и врачи неотложной помощи, и полицейские. Но что-то подсказывало Фрэнку, что уже поздно.

Они простояли так несколько минут, рыдания Линды становились тише и тише, а потом двери отеля открылись, и врачи вышли с носилками в руках. Они несли кого-то, скрытого простынёй, и Фрэнк отказывался верить в происходящее. Линда подняла заплаканные глаза, следя на врачами, но не открываясь от Фрэнка. И только когда врачи вышли за оцепление, она бросилась к ним, умоляя показать её. Фрэнк не хотел смотреть, но не мог отвести взгляд от носилок. Врачи подняли белую ткань. Фрэнк почувствовал, как что-то умирает внутри, когда узнал лицо Джун.

Весёлая и милая Джун, Джун, которая была рядом и помогала, беспокоилась и переживала, вдруг оказалась там, на носилках, под белой простынёй, мёртвой и, Фрэнк готов был держать пари, обескровленной. Он обещал защитить её, обещал спасти и не смог. Дурак, ни на что не годный. Ну зачем он вернулся, зачем дразнил упыря? Придурок. Джун погибла, домашняя, тихая, Джун погибла из-за доброты к незнакомцу, погибла из-за Фрэнка, погибла от рук твари. Фрэнк чувствовал, как тошнота подбирается к горлу, но смог себя сдержать. Он знал, чьих рук это дело, и он отомстит.

Ноги Линды подкосились, и она упала, а слёзы накатили на неё с новой силой. Фрэнк помог ей подняться, а врачи предложили воды. Линда отказалась.

Линде помогли сесть в одну из полицейских машин, чтобы отвезти в участок и допросить, но ей эта затея не понравилась:

– Меня дома ждёт няня и маленький ребёнок, – сказала она, вытирая слёзы. Глаза у неё покраснели, а косметика потекла. – Допросите здесь, и я пойду.

Фрэнка тоже допрашивали, но вопросов к нему возникло немного. Кто он, откуда, когда и зачем сюда приехал? Фрэнку было почти нечего скрывать, и он снова повторял старую легенду. И, кажется, ему поверили. Были ли у Джун враги? Нет, я так не думаю. Кто мог ей навредить? Не представляю. Понятно, спасибо, если возникнут вопросы, мы с вами свяжемся, мистер Айеро.

А Линда всё ещё сидела в машине, ей протягивали салфетки, она вытирала опухшее от слёз лицо и что-то говорила. Фрэнк хотел было дождаться её, чтобы проводить до дому и удостовериться, что она в безопасности, но…

Боковым взглядом Фрэнк заметил движение и медленно повернул голову. В конце улицы, скрытая густыми ветвями деревьев, которых у отеля было много, стояла фигура. Лица было не разглядеть – фигура отдалялась, но Фрэнк сразу понял, кто перед ним. Пусть чуйка или характер движений, но Фрэнк узнал его. Полицейские, казалось, ничего не замечали, и Фрэнк, убедившись, что Линда ещё не собирается заканчивать свои рассказы о Джун, пошёл следом за фигурой.

Джерард — а Фрэнк был уверен, что это он, — шёл быстро, не останавливаясь и не оборачиваясь. Он ещё не бежал, но хотел скрыться, но Фрэнк ему не позволит. О нет, ему придётся ответить за всех своих жертв и за Джун, бедную, милую Джун, которая была виновата только в одном: в этом городе не было никого, более близкого Фрэнку. Она доверилась ему, а сейчас она едет в морг, накрытая белой простынёй. Ей было страшно, она пыталась позвать на помощь, поэтому из последних сил позвонила Линде, но было слишком поздно. Ублюдок издевался над ней, над беззащитной девушкой, наверняка мучил. Бедная, бедная Джун.

Чувство вины давило на Фрэнка, ярость прогнала противную сонливость. Нет, он не успокоится, пока не увидит тот же животный страх в его глазах, в глазах убийцы, в глазах чудовища.

Фигура Джерарда скрылась за поворотом, и Фрэнк перешёл на бег. Тренировки не прошли даром, пусть из-за болезни организм всё ещё был слабым. Но адреналин, злость и вина толкали его вперёд, быстрее, ещё быстрее. Ещё немного, и Фрэнк завернул за угол. Джерард впервые оглянулся на шум и, заметив Фрэнка, остановился. Он вздохнул, поправил волосы своими длинными пальцами и торопливыми шагами направился в сторону Фрэнка. «Самоуверенный болван», – подумал Фрэнк, нащупывая рукой карманный нож. Неужели он думает, что выйдет из этого переулка живым? Нет. Фрэнк его не отпустит. Даже если его ранят, он не даст этой твари и шанса причинить вред кому-то ещё.

– Фрэнк, это ты, – улыбнулся Джерард, когда они поравнялись.

Фрэнк вспомнил свой последний кошмар, но сейчас в его сердце не было места страху. Только злость и жажда мести. Он двигался быстро и, не давая Джерарду времени сообразить, прижал его к стене, достав из кармана нож, а второй рукой сжал запястья Джерарда.

– Что ты?.. Что происходит? – голос у Джерарда срывался, как будто ему было страшно. Фрэнк упивался этим чувством. Впервые в жизни ему было приятно охотиться. – Что ты делаешь?

– За что Джун?

– Джун?

– Да, за что ты её убил?

Джерард, насколько ему позволяло положение, покачал головой:

– Я не понимаю, Фрэнк… Я никого не…

– Как долго ты её пытал?

Джерард продолжал качать головой. Он что-то пробормотал, что, мол, не понимает, но Фрэнк знал, что это глупая игра. Игра, в которую Фрэнк играл с детства. Игра, в которую вампиры редко выигрывали у охотников.

– Я спросил: как долго? – и он провёл ножом по бледной щеке Джерарда.

Из пореза, тонкого, пробного – от такого не останется и шрама – потекла кровь. Обычная, человеческая, красная. Кожа не реагировала на серебро, и это было странно. Фрэнк отпустил Джерарда, сделав шаг назад. Он ошибся. Ошибся в который раз, – думал он, глядя, как Джерард подносит руку к щеке, как дрожат его пальцы не то от холода, не то от неожиданности и страха. Как трясутся его тонкие губы.

– Что за хрень, блять? – Джерард вытянул вторую руку вперёд. – Не приближайся. Не смей ко мне…

– Прости, я не хотел, прости. У меня машина недалеко, там аптечка, я всё обработаю.

– Не смей, – голос Джерарда впервые стал твёрдым и уверенным. – Иди куда шёл.

Но сил идти не было. Фрэнк ошибся, и эта ошибка стоила ему всего.