***

      Едва миновал полдень этого полного неожиданных событий дня, в покои Элронда принесли некое послание. Лорд Распорядитель Внешних Связей со всем подобающим вежеством извинялся за вынужденное нарушение отдыха высокого гостя и просил оказать ему честь личной встречей в Малом зале приемов.

      В сопровождении посланца Элронд направился к Башне. Эльфов не ограничивали в передвижениях, но, будучи всего третий день в Городе, Владыка Имладриса никак не мог знать, где находится Малый зал приемов.

      Малый зал был внизу. Зной не проникал сквозь толстые каменные стены, и внутри царила благостная прохлада — где-то под сводом были скрытые отдушины. Элронд с некоторым удивлением отметил, что ему редко доводилось видеть подобные помещения — настолько вокруг было строго, продумано, гармонично и очень красиво, хотя красота эта не била в глаза чрезмерной изощренностью. Но одновременно она не была примитивной. Наоборот, возникало ощущение, что эта простая в цветах и линиях, но в то же время какая-то неуловимая красота не уступала тому, что создали на просторах Средиземья эльфы. И человек, который поднялся ему навстречу, удивительно гармонировал с окружающей действительностью, хотя был не слишком молод и по эльфийским меркам вовсе не красив. Но он был здесь очень уместен, а вот Элронд чувствовал себя чужим, и это несколько раздражало.

      Они обменялись приветствиями.

      — Я побеспокоил вас, — начал Лорд Асгиль, — как вы уже, должно быть, догадались, из-за возникшей утром проволочки. В вопросах престолонаследия ошибки обходятся весьма дорого, и нам не хотелось бы их допускать. Но все очень сильно осложняется полным отсутствием каких бы то ни было подтверждений права Арагорна на корону. Только устные заверения, и больше ничего.

      — До сегодняшнего дня вас это устраивало, — заметил Элронд.

      — До сегодняшнего дня и претендент был только один. Поэтому я обращаюсь к вам как к знатоку преданий Севера. Прошлой осенью в Имладрисе вы представили собравшимся Арагорна и подтвердили его происхождение по прямой линии от Исилдура. Вы, конечно, не откажетесь засвидетельствовать это письменно?

      Элронд помедлил ровно столько, сколько нужно Мудрому на обдумывание своих слов.

      — Откажусь.

      Лорд Асгиль позволил себе удивление.

      — Не соблаговолите ли вы объяснить?

      — Правитель Имладриса не обязан ничего объяснять, — сухо сказал Элронд, — но, как знак благорасположения с моей стороны, извольте. Я слишком ценю свое слово, чтобы ручаться им в том, чего я не знаю твердо. Я действительно представил Арагорна Совету как прямого потомка Исилдура, но не более того. Этими словами я не подтверждал никаких его прав. Я не слежу и никогда не следил за браками и рождениями многочисленных потомков Валандила. Происхождение Арагорна известно мне только с его слов и слов его матери. Вот это я могу засвидетельствовать, но, полагаю, это не то, что вам нужно. Даже будь у меня под рукой имладрисские архивы, они мало помогли бы делу: после падения Артедайна поддерживать отношения стало не с кем и незачем, а родословные смертных не представляют для нас никакого интереса.

      — Но вы собираетесь выдать за Арагорна свою дочь, — проявил странное упорство Асгиль.

      — Вы заблуждаетесь. Наши дети свободны в заключении браков. Я не выдаю дочь, она выходит замуж сама по собственному выбору.

      — Однако условие жениху вашей дочери вы поставили.

      — Вы ждете, что я стану отчитываться вам в своих семейных делах?! — отчеканил Элронд ледяным тоном.

      Асгиль слегка поклонился с безупречной, отшлифованной за годы вежливостью дипломата.

      — Прошу извинить, я и в мыслях не имел чего-либо требовать от вас. Весь мой интерес ограничивается только предметом прав на корону.

      — Хорошо, — слегка смягчился Элронд. — Я в самом деле поставил Арагорну, будем откровенны, почти невыполнимое условие, но оно никак не зависело от его происхождения и прав на корону вообще. Даже корона Гондора не годится для вена за леди Арвен. Любой из титулов смертных недостаточно хорош для нее. Это условие не имеет никакой законной силы, оно не более чем выражение вполне понятного желания отца оградить дочь от неподходящего замужества.

      — Как в той древней истории?

      — Совершенно верно.

      — Если мне не изменяет память, она кончилась очень печально.

      — Именно поэтому я ничего не требовал для себя. И конечно, если бы моя дочь пожелала, она бы вышла замуж в любой момент, несмотря ни на какие мои условия.

      — Но она не вышла, — подытожил Асгиль.

      — Значит, мнение отца для нее не пустой звук. Это не может меня не радовать.

***

      Родичи Элронда коротали послеполуденные часы в верхнем покое Чертога Эгалмота, выстроенного во времена восемнадцатого Наместника для высоких гостей. Никто не мог найти себе никакого занятия. Может быть, им стоило последовать местному обычаю и после легкого обеда лечь спать. Даже книга в руках утомляла. Все окна были раскрыты, чтобы не преграждать путь ни малейшему движению воздуха, но это не приносило прохлады. Каменный двор Цитадели казался отсюда раскаленной сковородкой, а иссохший остов Белого Древа только усиливал это ощущение. Владыка Келеборн снова и снова поправлял свои длинные серебристые волосы. Они нещадно грели шею, а убрать их вверх он не мог — высокие прически были уделом женщин, кто бы ни утверждал обратное.

      — Как же здесь жарко! — произнесла Арвен, обмахиваясь веером. Даже самое легкое из привезенных ею платьев оказалось слишком теплым для южного лета. — Никогда не думала, что мне придется пользоваться этой штукой.

      Веер был для нее в новинку.

      — Привыкай, сестричка, — откликнулся Элладан, которому жарко было ничуть не меньше. — Тебе придется жить здесь долгие годы.

      — Я так не думаю.

      Все повернулись навстречу входящему.

      — О чем вы говорили так долго?!

      — Разговор вышел довольно короткий, — ответил Элронд, неторопливо усаживаясь. — Потом я немного прогулялся по городу.

      — В такую жару?! — удивился Келеборн.

      — Снаружи не так страшно, как кажется отсюда, а город стоит того, чтобы посмотреть на него, пока есть возможность. Он красив даже теперь. Здесь, на Юге, смертные не теряли времени даром.

      — Как дела у Арагорна? — нетерпеливо спросила Арвен, но утолять вполне понятное любопытство дочери Элронд не спешил.

      — Сейчас нам лучше позаботиться о собственных.

      Элронд начал пересказ полуденной беседы, но Арвен прервала его почти немедленно.

      — Почему ты отказался?!

      Галадриэль только иронически-понимающе улыбнулась.

      — Если ты дослушаешь меня до конца, ты, надеюсь, и сама это поймешь, — и Элронд продолжил свое повествование.

      Когда он завершил его, Келеборн сказал:

      — Мы выслушали, но я увидел только твое желание уцепиться за любую возможность помешать браку Арвен.

      — Я никогда не скрывал, что не в восторге от такого союза, но сейчас ты попал пальцем в небо. Здесь нечто более серьезное. Еще сегодня утром они готовы были возложить корону на голову Арагорна без всяких свидетельств и доказательств. Почему же они им понадобились к вечеру?

      — Потому что внезапно появился этот… я не запомнил его имени… чужак и предъявил свои претензии. Естественно, что они хотят разобраться, чьи притязания весомее, — ответил Келеборн, под словом «они» разумея государственных мужей Гондора.

      Элронд посмотрел на него снисходительно:

      — Какие бы ни были притязания и родословные, любой правитель правит, только если его подданные на это согласны. Если бы они хотели видеть Арагорна своим королем, они короновали бы его сегодня утром, несмотря ни на каких претендентов. Даже если бы у Арагорна вовсе не было прав на корону. И раз этого не случилось, означает это только одно: они не хотят. Я…

      Келеборн перебил его:

      — Зачем тогда вообще затевали всю эту церемонию? Хотели еще сегодня утром, но вдруг передумали днем?

      — А вот об этом следует спрашивать не меня, а Митрандира. Нас пригласили, когда все было готово, а как он этого добился и что предпринимал, нам неведомо. Кстати, пока меня не было, он так и не появлялся?

      Все только покачали головами. После несостоявшейся коронации Гэндальфа не видел никто.

      — Я так и думал.

      Наконец и Галадриэль вступила в разговор.

      — Ты что-то знаешь?

      — Как раз потому, что ничего не знаю, я и ожидал чего-то подобного. Митрандир никого не посвящает в свои планы. Он так горячо взялся содействовать возведению Арагорна на трон, но до сих пор я даже не догадываюсь, зачем ему это вообще понадобилось.

      — Я особенно не вникала, но вроде бы Митрандир здесь для того, чтобы бороться с Тьмой, — сказала Арвен.

      — И чем этой борьбе помогла бы корона на голове Арагорна?

      Ответа у Арвен не нашлось.

      — Если Митрандир все еще не соизволил посетить нас, — продолжил Элронд, — он снова играет в какие-то только ему известные игры, в которых нам отводится непонятно какая роль. Подыгрывать ему мне охоты нет.

      — Только и всего?! — воскликнула Арвен. — Только из-за этого ты отказал в такой мелочи?! Хотят здесь видеть Арагорна королем или нет, неужели тебе трудно было ради него написать несколько слов?!

      — Если бы меня попросил об этом сам Арагорн — а так и должно было быть, если бы это было нужно ему — я бы это сделал. Но ко мне пришел не Арагорн, а этот господин. Тебе это не кажется странным?

      — Нет, — сказала Арвен. — Ты же знаешь, Арагорн не желает входить в город раньше, чем станет королем.

      — Есть Леголас и Гимли, — возразил ей Элладан. — Они ходят по городу совершенно свободно, и любой из них мог бы…

      — Вот видишь. Однако вместо этого явился Лорд Асгиль. Уже первая его фраза меня насторожила, а вторая еще больше. Он слишком хорошо осведомлен о том, что я говорил на Совете. Если бы его в самом деле интересовали только чьи-то права на трон, он не стал бы так бестактно лезть в дела, которые его совершенно не касаются.

      — Это могло быть случайностью, простым любопытством, — сказал Келеборн. — Или обыкновенной глупостью.

      — Я не был знаком с прежним Наместником, но, судя по тому, что я о нем слышал, он не стал бы держать на таком посту дурака. Нет, если Асгиль задавал мне настолько неуместные вопросы, он определенно знал, что делает. Он ясно дал мне понять, что его интересуют не столько чьи-то права, сколько степень моего участия в возведении Арагорна на трон. Именно поэтому вместо отповеди, которой он заслуживал, я дал ему такие ответы. Мы прекрасно поняли друг друга, но неизвестно, насколько Асгиль мне поверил. И теперь лучшее, что мы можем сделать, — это уехать, пока дело не приняло для нас нехороший оборот.

      — Что ты подразумеваешь под нехорошим оборотом? — забеспокоился Келеборн.

      За границей привычных ему земель Владыка Лориэна чувствовал себя неуютно, и любая ситуация, сколько-нибудь выходящая за пределы ожидаемого, нервировала его.

      — Идея царствования Арагорна явно пришлась здесь ко двору не всем. Есть этот другой претендент, есть новый Наместник… Никакая власть не любит, когда на нее покушаются со стороны. Как бы после отказа Арагорну не началось выяснение, кто ему помогал. В этом случае нам лучше быть подальше отсюда.

      — Ты думаешь, люди осмелятся что-то предъявлять тебе?!

      — За последние тысячи лет смертные изменились. Если бы ты хоть иногда высовывался из своего заповедника, ты бы это заметил. Они давно уже не те дикари Первой Эпохи, которые восторженно смотрели вам в рот и ловили каждое ваше слово. Теперь люди не склонны спускать непрошенное влезание в их дела. Никто не сделает нам скидку на то, что мы, видите ли, Старшие Дети Илуватара.

      Галадриэль, уже давно и без особого внимания разглядывавшая что-то за окном, теперь прервала свое занятие и неторопливо обернулась к остальным.

      — Я могла бы и остаться, но зачем? — сказала она. — Город мне совсем неинтересен. Здесь совершенно нечего делать. В Лориэне, впрочем, теперь тоже. Стоило ли оно того?.. — теперь в ее глубоком и мелодичном голосе отчетливо сквозила скука.

      — В твоей власти было переиграть все иначе.

      Слова эти произвели действие неожиданное. Интонации утомленной дамы исчезли мгновенно. От прежней сонной лени не осталось и следа.

      — Замечательно! Вы решили за моей спиной, не спросив моего мнения, не сказав мне ни единого слова, а потом перевалили это дело на меня и ждали, что я буду таскать для вас из огня каштаны? Чтобы после этого вы остались в стороне непорочными праведниками, а я влипла бы в самую грязь по уши? Чтобы вам было удобно здесь и тепло за Морем, а последняя из семейства Финвэ отмывалась бы от своего падения? Вы действительно думали, что я окажусь настолько глупа?

      Под пристальным взглядом Галадриэли Элронд остался невозмутим.

      — Необязательно же было вот так прямо. При твоем искусстве чтения в сердцах Кольцо могло просто перейти в другие руки и затеряться по дороге. Неужели твои умения стали тебя подводить?

      — Они при мне! — отрезала Галадриэль. — Никто не захотел брать Кольцо.

      — Странно. Я думал, что…

      — Он не хотел тоже. По крайней мере, я ни при чем. Там было что-то другое.

      — И кроме этих восьмерых было еще это мелкое создание. Оно так поразительно ловко и вовремя сумело сбежать, так удачно оказалось на пути Кольца — достаточно было чуть подтолкнуть Фродо, чтобы Голлум удрал с Кольцом так далеко, что его не нашел бы никто и никогда.

      — Только вот незадача: вы забыли сказать мне о нем, — сарказм в словах Галадриэли можно было черпать ложкой.

      — В присутствии Митрандира я ведь не мог ничего сделать. Оставалось только надеяться на твою сообразительность.

      — Кроме сообразительности, у меня неплохая память. Я еще не забыла, как когда-то в самый решающий момент ты сбежал на север, бросив Келебримбора одного расхлебывать последствия, пока вы с Кирданом делили Кольца.

      — Одно из них досталось тебе, — напомнил Элронд по-прежнему в невозмутимой манере, способной вывести из себя кого угодно.

      — Келебримбор сам отдал мне его намного раньше.

      — Нам с Кирданом недоступно то средство, которым ты выуживала у Келебримбора разные приятные вещи.

      — Оставим эту тему, — оборвала его Галадриэль. — Как я понимаю, Митрандира с собой ты брать не хочешь.

      — Митрандир приходит и уходит, когда ему вздумается. Не будем ему мешать. Если возражений больше нет, я отдам распоряжения к отъезду.

      Арвен выглядела растерянной.

      — Как, даже не попрощавшись?!

      — Шатер Арагорна недалеко от ворот, — сказала Галадриэль. — Там мы и попрощаемся.

      Элронд покачал головой:

      — Это покажется занятным, но Арагорна в шатре нет. После церемонии он туда не возвращался.

      — Ах, вот даже как? — протянула Галадриэль. — Тогда, дорогая Арвен, на этот раз придется обойтись без прощаний.

      — Но хотя бы письмо? Я напишу ему…

      Галадриэль пожала плечами.

      — К чему эта ненужная жестокость? Представь, каково будет Арагорну его читать.

      — Исчезнуть, даже ничего не объяснив, разве не жестоко?

      — Твое послание могло просто не дойти, вот и все, — сказал Элронд.

      — Ты ведь никогда не писала Арагорну?

      — Нет. Мне некуда было писать.

      — Значит, для вас это в обычае, незачем и начинать.

      — Постойте! — не поддавалась на увещевания Арвен. — Отец, ты объяснил все очень хорошо, но что, если ты все-таки ошибаешься? Если на самом деле все не так, как видится тебе, и Арагорн все-таки сделается королем?

      — Мы ведь уезжаем не завтра. Сборы займут день-другой. За это время они придут к какому-то решению. И если окажется, что я ошибался, мы останемся. Но не думаю, что я ошибся. А если и Арагорн выберется из этих неприятностей…

      — А если нет? — перебила его Арвен.

      — Мы все равно ничем не можем ему помочь. Так вот если для Арагорна все кончится благополучно, он, конечно, вернется на Север. И тогда, если ты все еще будешь желать этого брака, я не стану вам препятствовать.

      — Даже если Арагорн не будет королем?

      Элронд кивнул.

      — Он действительно сделал для этого все, что мог. Не его вина, что обстоятельства оказались сильнее.

      — Может быть, так являет себя судьба, — Галадриэль снова была само спокойствие и мудрость. — Теперь, когда твой брак из призрачной грезы вот-вот превратится в действительность, у тебя появилась еще одна возможность подумать, в самом ли деле он нужен тебе.

      Теперь Арвен промолчала. Она была только подобием Лютиэн, и деятельный протест был не для нее. Знаменитая ее предшественница готова была перевернуть весь мир ради своей любви, Арвен же кротко вышивала, послушная воле родителя. Такой же она видела жизнь в будущем браке, готовясь перейти от одного послушания к другому и последовать за супругом в посмертную неизвестность. Арвен выбрала так сама, но не знала, почему. Послушание было основой ее жизни.

***

      Тень старого Миндоллуина протянулась чуть не до самой реки, через обживающийся Пеленнор с лоскутами пустырей и заново разбитых огородов, с наспех выстроенными времянками и недочиненными еще домами. В уплотнившихся под стенами сумерках убранство так и не законченного торжества казалось поблекшим и одноцветным. У палаток Серого Отряда сейчас было оживленно, но без суеты — только что вернувшийся из Города Хаталдир объявил общий сбор. На огне булькало какое-то варево — в жару особого аппетита не было ни у кого, но хоть раз в день горячее есть все же полагалось. Кто-то уже лениво перекусывал в ожидании ужина. Парадные одеяния были сняты и убраны, уступив место будничному. Большинству казались излишеством и рубахи — пришельцы с севера привыкли к местному солнцу так же, как и к местной еде.

      Хаталдир обвел взглядом своих сородичей.

      — Ну что, все тут?

      Люди зашевелились, оборачиваясь.

      Хаталдиру не составило бы труда самому пересчитать собравшихся. Может быть, он это даже уже и сделал. Но какое-никакое вступление ведь требовалось.

      — Да вроде все…

      — Погоди… троих нет, кто коней стережет.

      — Про них я знаю, — кивнул Хаталдир.

      Табунок дунаданских коней, разросшийся вдвое после всех событий, находился довольно далеко отсюда. На Пеленноре никогда не было пастбищ, а опустошенные осадой и битвой поля успели теперь буйно заполониться сурепкой, дикой рутой, осотом и лебедой. Сорная эта растительность плохо годилась в пищу коням, их отогнали на луга к северу от остатков Раммас Эхора, и двое-трое Следопытов присматривали за лошадьми, сменяясь по очереди.

      Хаталдир дождался тишины.

      — Вот что я хочу вам сказать: пора и по домам. Делать здесь больше нечего.

      Продолжать он не собирался, и, когда это сделалось понятно, кто-то нарушил всеобщее озадаченное молчание:

      — Ты бы пояснил.

      — Нечего тут пояснять, — Хаталдир говорил как будто о чем-то само собой разумеющемся. — Война кончилась, другой не предвидится. И Арагорн королем не станет. Ради чего тут торчать?

      — Почему не станет? Что, уже сказали? — посыпались недоуменные возгласы.

      — А говорить тут тоже нечего. Все и так понятно, если голова на плечах. Слушайте: мы вот только что вернулись, ходили в город посмотреть, чем дело пахнет. А в Цитадель не пускают. Только с письменным разрешением, а мы его и в глаза не видали. Это еще ничего. Говорят, такое и раньше бывало. Но Леголас с Гимли, — Хаталдир кивнул в сторону шатра, — прежде заходили свободно, а теперь нет. Тоже не пускают. Всех ответов «напишите, передадим».

      — А ответ мы как получим?

      — Да никак. Я ничего и писать не стал.

      Переждав очередную вспышку недоумения, Хаталдир пояснил:

      — А что я буду писать? «Как дела»? Глупо. А что-то другое я еще не рехнулся. Слова — это ерунда, их ветер унес. А на бумаге оставлять — еще неизвестно, кто прочтет. И неизвестно, что у них тут вообще творится, а то так эту писульку вывернут, что век не оправдаешься.

      — Может, погодим еще горячку-то пороть?

      — Действительно! Еще дня не прошло, ничего еще толком неизвестно, а ты уже такие выводы делаешь.

      — А какие должен был? Что сегодня огородили ради отдыха, чтоб всякие не беспокоили, а завтра солнышко встанет, и Арагорна под белы руки на трон поведут?

      — Не пойму, что смешного. Сегодня взошло — повели же.

      — И уже совсем было короновали, но тут случайно мимо плыл какой-то умбарец и подумал, не заглянуть ли ему на коронацию, — издевательски заметил Хаталдир. — И с собой у него случайно была куча грамот, и сам он случайно был королевского рода. И он тоже решил попробовать, а его случайно захотели выслушать. Бывают такие совпадения.

      Более всего Хаталдир издевался сейчас над собственными рухнувшими мечтами. Не то чтобы он строил какие-то серьезные планы — весь его образ жизни не располагал к пустым грезам. Но все начиналось так хорошо…

      Все они были птицами одного полета. Младшие сыновья младших сыновей, кому ни при каких обстоятельствах не светило ни клочка крохотных фамильных наделов. Бессемейные одиночки, в пару себе могущие взять только младших дочерей-бесприданниц, таких же нищих, как они сами. Удачей для себя они считали, если удавалось пристроиться к имущим своим сородичам где-нибудь на сбор пошлин у Сарнского брода. Эти тридцать, от которых теперь осталось двадцать пять, были еще не самыми нищими — они могли позволить себе лошадь, а ведь у многих, подобно Арагорну, не было и этого. Поневоле искатели лучшей доли, они приехали на юг вслед за своим собратом, чьи дела вдруг сказочным образом пошли в гору. Но сказка заканчивалась.

      — Нет, друг ты мой, так просто не бывает. Если нахрапом не выгорело, потом уже не получится.

      Сделалось тихо.

      — А этот пришлый у себя на корабле так и живет, — вдруг заметил кто-то. — Нет, — мотнул он головой, — я нарочно не разнюхивал. Днем, в жару, делать было нечего, вот я и смотрел по сторонам. Всех в город затолкали, а эти на корабль ушли. Потом слуги оттуда в город бегали. На рынок, должно быть, потому что с полными мешками-корзинами вернулись. И ничего, стражи к ним не приставили, и около корабля все тихо. Я бы даже сходил поговорить, да не о чем было.

      — Ну? После этого кому-то до сих пор непонятно?

      — Мдаа… — протянул кто-то еще. — Каким уж тут королем… Хорошо, если голова на плечах уцелеет.

      — Ну это ты уж через край хватил, — не согласился сидевший почти напротив него. — Арагорн никого ведь не свергал, прежний правитель вроде сам помер. За что голову-то снимать?

      — Власть дело мутное. Ты думаешь, они здесь тысячу лет без короля, потому что им на трон посадить было некого? Всю эту тысячу лет ждали, когда же Арагорн народится, сюда приедет и их осчастливит?

      — Он все-таки потомок Исилдура, по прямой линии…

      — Так и что? А отец его и остальные предки не по прямой, что ли, были?

      Остальные слушали их с интересом. В эту небольшую перепалку Хаталдир не ввязывался, но выражение его лица ясно говорило о том, чью сторону он поддерживает.

      — Это ты к чему?

      — К тому, что если тут вдруг на королей недород случился, и ближе, чем у нас, этого добра не нашлось, зачем ждали столько? За тысячу лет у Арагорна предков пятнадцать было, любого зови. Или не догадывались?

      — Может, не знали, что есть такие.

      — А как узнали, так сразу и обрадовались: наконец-то король у нас будет, а то мы уж заждались, все глаза проглядели!

      — Куда ты клонишь, я не пойму?! — разозлился его собеседник.

      — Туда, дурья голова, что так не бывает. Не бывает, чтоб вот так приехал, и на трон. Просто так чужака не то что в короли, в деревенские старосты не пустят. Здесь своя власть есть, ей чужих не надо. А если кто-то и надумает власть поменять, то не ради первого встречного, у кого родословная подходящая. Здесь какие-то свои интриги, и не Арагорн в них заправлял. Он о них и не знает. Знал бы — и нам бы сказал.

      — Мы с ним рядом четыре месяца, — поддержал его еще один. — Если бы что-то было, мы бы видели. Но Арагорн ни с кем не встречался, ни с кем не совещался, никто к нему не приходил, советов не спрашивал. Только коронацию разве что репетировали, где стоять, что говорить, да мерки снимали.

      — О чем я и говорю. Арагорна не в короли звали, а на троне сидеть. Но что-то сорвалось, кто-то кого-то перехитрил. А если теперь надо будет кого-то показательно выпороть, то Арагорна первого виноватым назначат. Удобно ведь! Этот приплыл — за ним целый Умбар. А за Арагорном кто? Всерьез захотят — сжуют его с костями, да и нас заодно прихватят.

      В безмятежности теплого летнего вечера отчетливо повеяло чем-то очень неприятным.

      — Эти-то, — сказал кто-то, в свою очередь кивнув в сторону шатра, — никуда не рыпаются.

      — Они не люди, с них и спроса нет. А мы здесь без Арагорна нет никто. В случае чего заступаться за нас некому.

      — Да мы вроде не мешаем. Сошки мелкие, дороги никому пока не перебегали.

      — Пока нет, но береженого и небо бережет.

      Им повезло. В мораннонской неразберихе, когда на пятках Сауронова войска они ворвались в Мордор, прямо сразу за Удуном им подвернулась войсковая казна истерлингов, брошенная бегущими наемниками. Казну они оставили себе — Серый Отряд не подчинялся никому, кроме Арагорна, а что с бою взято, то свято. Теперь вместе с нежданным добром пришли и новые заботы.

      — А жаль уезжать. Страна богатая, можно было бы как-нибудь устроиться.

      — А я тебя не неволю, — сказал Хаталдир. — Я командир только тем, кто поедет назад на Север. Остальные другого себе выбирайте или как знаете. Хочешь — оставайся. Вдруг да вознесешься, и я на старости лет к тебе в привратники пойду.

      — Может, и вознесусь, — сварливо пробурчал спорщик.

      — И землей разживешься, — подзадорил кто-то. — Двумя рангар на кладбище. Нет, этого добра я и дома найду.

      — И я домой, — сказал другой. — С такими деньгами в нашей округе я сам себе король. А здесь только зазря растратим.

      — Дома и спокойнее. Немного разбогатели, лошадей сменных получили, приоделись — жалко будет, если потеряем. Давай, Хаталдир, командуй, что делать.

      — Так. Кто со мной на Север?

      С десяток рук поднялось сразу. Чуть погодя еще несколько, потом еще. Остальные поглядывали на это, раздумывая, но такое единодушие убеждало лучше всяких слов.

      — Вот и хорошо, — подытожил Хаталдир.

      — А те трое, кто с лошадьми сейчас?

      — С ними я переговорил еще днем, — ответил Хаталдир. — Они с самого начала решили возвращаться домой. Тогда так… — он посмотрел в небо, прикидывая время.

      Легли короткие южные сумерки. Скоро должно было совсем стемнеть. На Пеленноре тут и там зажигались огни, потянуло дымом — люди готовили ужин.

      — Сейчас поедим, отдохнем пару часов, пока в городе спать не легли, и нас со стен видно. Вы двое, — указал Хаталдир, — съездите поможете пригнать лошадей. А как луна взойдет, быстро собираемся и чтобы к рассвету уже и след наш простыл.

 Редактировать часть