Холодно. Ночью в пустыне — холодно. Спать одному в кровати — холодно. Итэр ворочится, сминая простыни, кутается по нос в одеяло, но не может согреться, не может перестать думать о плане Аль-Хайтама. Он не может заглушить волну гнева поднимающуюся в груди.

— Как же всё осточертело!

Сколько он уже не был дома? Месяц? Три? Полгода? Сколько он не видел Сяо? Сколько не чувствовал его теплоты и нежных объятий? Он признается, он уже не заснёт, по крайней мере просто так. Совет номер один из книги "Как спать здорово для начинающих": "Откройте окна или выйдите во двор, свежий воздух способствует быстрому засыпанию."

Только вот ледяной, пробирающий до костей, ночной воздух пустыни совсем не похож на освежающий ветерок Монштата. Поёжившись, Итэр посильнее обнял себя покрывалом. И хотя снаружи было холодно, грудь обжигало неугомонное чувство предвкушения. Оно прыгало как мячик, постоянно ускоряя темп, нетерпеливо кричало: "Ну же! Быстрее! Чего ты медлишь? Быстрее! Я хочу увидеть его!" Но Итэр медлил. И хотя он сам постоянно твердил Сяо об искренности и открытости, сейчас мысль о том, что этот холодный и вечно ничего не жаждущий, адепт увидит как сильно он возбуждён из-за их встречи, казалась постыдной. Итэр посмотрел на звёздную простынь, расстилающуюся у него над головой, сделал пару вдохов и отпустил с губ любимое имя:

— Сяо.

Адепт возник перед ним в ту же секунду. С первого взгляда можно было бы сказать, что юноша ведёт себя, как всегда, беспристрастно, даже отстранённо, будто ему не важна эта встреча. Его тело держит дистанцию, руки скрещены на груди, а выражение его лица безэмоционально. Но не дайте своим глазам обмануть вас. Я уверена, они не очень хорошо видят в темноте и не могут разглядеть, как слегка выдвинута вперёд его правая нога, как смещён его центр тяжести и как опасливо рыскает его взгляд по телу Итэра, готовясь считать малейший намёк — приглашение. Спорю, вы не слышите певучий стрекот кристальных бабочек в его груди, молящих о ласковых словах и не слышите нежность и надежду в его голосе, когда он произносит:

— Нужна моя помощь?

Итэр кивает и вкратце описывает нынешнее положение дел в Сумеру, сохраняя вид, будто это действительно то, ради чего он позвал адепта. Тот в свою очередь внимательно слушает. Итэр чувствует укол вины. Не слишком ли он заигрывается? Не злоупотребляет ли властью, вертя в своих руках столь хрупкое сердце?

— Поэтому, найди Бенетта и Альбедо, пусть они не покидают обитель эти несколько дней. Если у них есть другие планы, скажи, что я всё компенсирую позже.

— Если нужна будет—...

— ...твоя помощь, я позову тебя. Но у других нет такой привилегии. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

— Понял, — Сяо кивнул, серьга качнулась в такт его движению, играя зелёным светом на бледной коже, выгодно подчёркивая линию скулы.

"А ему идёт этот цвет," — подумал Итэр.

— Что-то ещё? — в его голосе ещё слышится надежда на что-то более личное, чем обсуждение проблем архонтов.

— Да, — Итэр раскрыл руки, всё ещё крепко держащие плед, произнеся следующие слова с лёгкой ухмылкой, — Поцелуй меня.

— Пф, — адепт обиженно отвёл взгляд, — Иногда я не понимаю, ты достаточно смел или просто безрассуден, чтобы просить о подобных вещах. Наглость смертных не знает границ.

Сяо метнул быстрый взгляд в сторону Итэра, отслеживая его реакцию. Но Итэр стоял всё в том же положении, молча приглашая в свои объятия. Смиренно, давая адепту возможность сохранить своё лицо. Он ждал, когда Сяо, проиграв свои гордые реплики перед невидимыми богами, осмелеет достаточно, чтобы пасть в его руки.

— Мне не понять твоих мирских страстей, но... Если это то, чего ты хочешь... Что ж...

Его походка решительна, а взгляд прямой. В коконе пледа никого нет кроме них, никто не увидит его слабости, его влечения. Маленькая птичка голодна, она сама тянется к губам вскормившим её похоть и эгоизм. Маленькая одинокая птичка даёт поймать себя, позволяет капкану захлопнуться на её спине.

Их поцелуй — кувшин воды для изнывающего от жажды путника, кусочек хлеба для голодного. Чужие губы ласкают жадно, но не утоляют голод, а лишь сильнее раззадоривают аппетит. Горячее дыхание адепта опаляет кожу, формируя росу на ней. Сяо оставляет влажные поцелуи от скулы к низу, к ключице, надкусывает кожу, тянет, будто и правда хочет съесть. Прекрасно понимает, что своими действиями вызывает у Итэра волну возбуждения внизу живота. Когда? Когда он успел стать таким? Когда чужая реакция стала для него источником эмоционального удовлетворения? Когда он стал хотеть и требовать большего?

Рука Итэра обхватила волосы на затылке юноши, больно оттянула назад разрывая поцелуй. Сбивчивым дыханием, глядя на любимого замутнённым взглядом, он прошептал прямо в губы:

— Не надо. Не сегодня.

— Я соскучился, — возразил адепт, надеясь переубедить любовника.

— Я знаю, я тоже, но я... Если мы продолжим, то следующие дни я не смогу думать ни о чём, кроме тебя.

Сяо усмехнулся. Какая глупость! Как подобное заявление должно остановить его? Сдавленный стон, полный разочарования, вырвался из его груди. Он тяжело выдохнул, смирился, прильнул к груди Итэра. Руки сильнее сжали плечи адепта, кутая его в шерстяное одеяло. Они позволили себе замереть в этой позе на некоторое время, чтобы насладиться тёплом друг друга. Этого должно хватить на несколько дней, но не более. После мысли сами пойдут в пляс, рисуя самые развратные и чувственные картины с их участием.

— Скоро праздник фонарей. — Сяо не знает зачем вспомнил его, как и всегда он не собирался его праздновать. Но в памяти всплыло радостное лицо Итэра. Он любит этот праздник, а Сяо любит сидеть рядом с ним на холме в долине Ли Юэ и вместе наблюдать как ночное небо окрашивается в оранжевый.

— Уже? Быстро год пролетел. Не волнуйся, я успею. Я обещаю. — Лёгкий поцелуй упал на голову адепта. Он верит его словам.