Очередной раз почесав себе за ухом, Джисон обречённо вздохнул и удобно лёг на своём лежбище. Уже несколько месяцев он жил на чердаке маленького дома недалеко от Сеула. В доме жила мать-одиночка со своим малолетним сыном, и она даже не замечала, что на чердаке появился непрошенный сосед. Хан вёл себя тихо, ничего не ломал, не требовал еды или внимания, лишь ночевал и любовался открывающимися видами на загородный район. Ничего особенного, район как район, но жить тут было на порядок легче, чем в большом городе.

Уже почти двести пятьдесят лет Джисон жил простой кошачьей жизнью и старался получать от неё максимум удовольствия. Если это было возможно. Хёнджин не смог вернуть его человеческую суть и все эти годы лишь искал способы. Обычное заклинание не срабатывало без видимой на то причины. Вернуть магию Джисона в тело кота было невозможно – она просто в него не помещалась. А найти подсказку тоже было нельзя: все знания, что хранили их семьи, были давно сожжены. Так Джисон оказался заперт в теле лохматого кота с хвостом как у белки, и конца этому было не видно.

Все эти годы Джисон оставался дворовым котом без своего дома. Кочуя от чердака к чердаку, он тоже старался искать какую-то информацию, пока Хван колесил с этой целью по всему миру. За столько лет тот умудрился заработать себе состояние и не имел проблем, кроме смены документов. Всё-таки мало кто был бы не удивлён совершенно не стареющему парню. Приходилось периодически переезжать и менять имена.

Хван предлагал Джисону жить в его доме, но тот категорически отказывался. Первые пятьдесят лет он просто был до глубины души обижен, ведь он оказался прав. Прав! Возлюбленный Хёнджина стал шарахаться от него в ту же секунду, как услышал про тёмную магию. Сердце Хвана беспощадно разбили, и тот навсегда закрыл его от всех людей. А Джисон был гордым человеком, даже несмотря на лапы и хвост – он не собирался быть чьим-то питомцем. 

Поняв, что все запасы закончились, а желудок требовал съестного, Джисон окольными путями спустился с чердака и отправился в ближайший супермаркет. Там он периодически подворовывал себе на пропитание, и, кажется, люди до сих пор этого не заметили. Время было поздним, в магазине наверняка уже никого не было. Но Хана ждал неприятный сюрприз – ровно перед входом в магазин разгоралась не шуточная драка между тремя пьяными парнями.

— Очень вовремя, — мяукнул Джисон, не переходя дорогу к магазину. 

Он присел на обочине, с интересом наблюдая, чем же закончится дело, и очень надеялся, что кто-нибудь уже вызвал полицию. Желудок давно начал петь свои голодные песни, и откладывать поход в магазин совсем не хотелось. В других супермаркетах воровать было сложно. Он не сразу заметил, как рядом с ним поравнялась пара ног, обутых в потрёпанные кеды, но тут же глянул вверх, чтобы рассмотреть ещё одного зрителя.

— Какой занятный хоровод, — голос парня оказался на редкость мягким и спокойным. Джисону ничего не оставалось, кроме как снова взглянуть на дерущуюся троицу – те и правда вцепились друг другу в плечи и кружились, пытаясь кого-нибудь завалить на землю. Несмотря на заплетающиеся ноги, они оказались на редкость устойчивыми.

— Цирк уродов, — добавил паренёк, которому было от силы шестнадцать лет.

Судя по тёмным чуть отросшим волосам, ботанским очкам и рубашке в клетку, мальчишка не был очень популярным в школе и наверняка сталкивался с давлением от подобных людей. От него так и веяло неприязнью.

— Давно я не был в цирке, — усмехнулся Хан, зная, что парень услышит лишь простое кошачье «мяу». В этом и заключалась трудность жизни в теле кота – тебя никто не понимает, кроме магов (коих за сотни лет Джисон встречал всего десяток).

— Эй, малыш, ты снова хотел что-то стащить? — обратился паренёк к Хану с улыбкой.

Шокированный вопросом, Хан резко обернулся на человека. Этот мальчишка явно его знал, либо был магом.

— Что? — только и пискнул кот.

— Да-да, я видел пару раз, как ты тащил оттуда сыр и сосиски, — хохотнул школьник, посчитав встречный «мявк» забавным ответом, а после стянул с плеча рюкзак и достал оттуда пачку сосисок на палочке. — Вот, будешь такие?

Не веря своему счастью, Хан радостно распушил хвост и бодро воскликнул:

— Парень, ты мой спаситель! Чёрт возьми, как же я хочу есть! Побольше бы вас таких – сердобольных. 

— Вау, какой ты болтливый, — удивился парнишка, вытащив одну из сосисок и положил её перед котом, предварительно постелив под ней пакетик. Нет, всё-таки он не был магом, это стало очевидным. Парень просто любил болтать с животными.

— Спасибо! Буду должен! — с мнимой улыбкой ответил Хан и тут же приступил к ужину.

— Уже поздно, мне нужно идти, — мальчик недолго понаблюдал за котом и снова надел рюкзак себе на спину. — Береги себя.

— Бывай, — с полным ртом попрощался Хан, смотря, как парень удаляется от него всё дальше по тёмной улочке. 

Время было совсем не детским, улицы заполонили разные опасные личности, и школьнику в этом всём точно было не место. Поняв, что беспокоится за сохранность добросердечного ребёнка, Хан ускорился в поедании сосиски и поспешил следом за ним. Шли они не так уж долго, но места эти казались тёмными и небезопасными. Джисон старался не выдавать своего присутствия – его уже не раз пытались приручить и затащить в дом, а он просто хотел убедиться, что родители встретят своего сына в целостности и сохранности. Только неожиданное появление собаки всё испортило.

Откуда-то раздался пронзительный лай и крик человека «Ричи, ко мне!», а после возле Хана появилась клыкастая морда, желающая попробовать его на вкус. 

— Что за?! — ноги сами понесли его прочь ещё до того, как пёс оказался достаточно близко, чтобы его цапнуть. Но оглушающий звук тормозящих колёс перечеркнул всё, ослепив вспышкой боли и погрузив во тьму.

***

Первое, что увидел Хан, с трудом открыв глаза, это небольшая, но светлая комнатка. В ней было не так уж много всего: одноместная кровать, аккуратно застеленная цветастым покрывалом, стол с компьютером, большой шкаф-купе с зеркалом на противоположной стене от кровати и небольшой книжный стеллаж у самой двери в комнату. Судя по всему, хозяин этой комнаты был весьма чистоплотным, каждая вещь стояла на своём месте, никаких тебе носков на полу и висящей на стуле одежды.

Едва держа открытыми тяжёлые веки, Джисон попытался двинуться, но всё тело пронзила острая боль, концентрирующаяся в левой ноге. 

Попал под машину!

Осознание произошедшего не сделало ситуацию легче, но дало хоть какое-то понимание.

— Значит, ещё минус один, — промычал себе под нос Хан, заваливаясь на бок. — Итого, семь.

Как удачно, что у кошек девять жизней!

Это был уже второй раз, когда он оказывался на грани. Девятую жизнь он потерял ещё на первом году кошачьей жизни, когда пытался перепрыгнуть с одной крыши дома на другую. Он тогда был ещё слишком неопытен, за что и поплатился. Но с тех пор он был предельно осторожен. 

— Боже, как хреново-то! — взмолился Джисон.

Во рту образовалась пустыня Сахара, в желудке чёрная дыра, и всё это с приправой в виде головокружения и тошноты. Двигаться не было ни сил, ни желания, но оставаться в чьём-то доме он не хотел ещё больше. Взяв себя в руки, он попытался подняться, но лапы совсем не слушались.

— Да поднимайся же ты! — выругался Хан. Нужно было уйти до того, как человек, приютивший его, обнаружил бы его пробуждение. Но дверь открылась быстрее, чем ожидалось. В комнату зашёл тот самый школьник, которого Джисон решил проводить до дома.

— Малыш, ты проснулся! — радостно воскликнул парень и тут же высунул голову в коридор. — Мам, он проснулся!

— Не кричи, — поморщился Хан и снова попытался встать.

— Эй-эй, куда собрался?! Лежать! — парень подбежал к коту и аккуратно уложил его обратно на лежанку, что была в углу комнаты. — Не то привяжу! Нога же сломана, всё равно встать не сможешь.

— Чудесно! Сломана нога, — буркнул себе под нос Хан и почувствовал, как теплые руки стали поглаживать его по голове. — Ну, вот это лишнее. 

— Минхо, а куда ты положил шприцы? — в комнату заглянула миловидная женщина средних лет и ненадолго задержала взгляд на пушистом госте. — Бедняга. Такой красивый котик и без дома. Неужели кто-то выбросил?

— Скорее всего, — согласился Минхо, почёсывая кота за ухом. — Шприцы в прихожей, мам.

— Кому шприцы? Зачем шприцы?! — встрепенулся Хан, уже догадываясь, что его ждёт. Из всех вещей, изобретённых за последние сто лет – шприцы были определенно в топе самых страшных. Эти тонкие металлические трубки пугали своей миниатюрностью и смертоносностью. Одной такой ерундой можно было отрубить целого медведя, что уж говорить про обычного кота. 

— Он только проснулся, думаю, лучше поставить их чуть позже, — задумчиво протянул Минхо, оглядывая кота на предмет незамеченных повреждений, и постоянно гладил его по голове. Не привыкший к подобной ласке Хан всеми силами пытался уйти из-под рук.

— А может, лучше совсем не надо, а? Я в порядке, нужно только время, всё само заживёт, — не унимался Джисон.

— Хорошо, как придёт время, зови, — женщина тоже чуть-чуть погладила пушистого пациента и удалилась из комнаты, закрыв за собой дверь.

С тех пор начался самый поворотный этап в жизни Джисона. Оставаться в доме семьи Ли, несмотря на всю их доброту и заботу, он страшно не хотел и при любом удобном случае старался улизнуть. Но как назло Минхо оказался прилежным учеником и большую часть времени проводил дома за уроками. Он не раз хватал кота у самой входной двери, не позволял тому уйти и бесконечно пытался с ним подружиться.

Так у Джисона появилась собственная керамическая тарелка, а не кошачья миска, которую тот достал изначально. Джисон ни разу не притронулся к еде, когда та лежала в кошачьей посуде. Он человек, а не какая-то зверюга! Также Джисона стали кормить исключительно вареной курицей и овощами, а не кормом для животных. Минхо был ответственным хозяином и внимательно относился к потребностям своего питомца.

Хозяином… Вот именно это слово больше всего ненавидел Джисон. Именно поэтому он и жил на улице. Быть чьим-то питомцем – унизительно. И никакие угощения не меняли его отношения к этому на протяжении сотен лет. Но Минхо был другой. Он словно считал его равным, много разговаривал с котом, старался его развлекать и был терпимым в любой ситуации. И тот месяц, что Хан провёл в доме Ли, был по-настоящему комфортным.

Когда гипс с ноги был снят, и вся семья вернулась домой, Джисон первым делом отправился к приоткрытому окну в комнате Минхо. Наконец-то пришло время покинуть гостеприимный дом. Уже сидя на подоконнике, он высматривал, куда можно было бы направиться. Вокруг было полно таких же маленьких домов с тёплыми чердаками и инфраструктурой. Но сзади раздался щелчок от закрывшейся двери. Минхо остановился возле неё и не решался подойти – он боялся, что, если сделает хоть одно неверное движение, кот просто выпрыгнет в окно и убежит без оглядки.

— Бельчонок, — тихо произнёс паренёк, с надеждой глядя на кота. Он знал, что тот в любом случае уйдёт, но ему хотелось верить, что кот признал его дом. 

— Какой я тебе Бельчонок? — хмыкнул Хан, оглянувшись на него. Придумал же имя! — Это всё Хван виноват, это он меня из белки в кота превратил, потому и хвост такой пушистый.

— Не уходи, — совсем тихо продолжил Минхо. — Знаешь, я уговорил родителей, и они не против, чтобы ты жил со мной, если я буду о тебе заботиться. Я был бы рад, если бы ты остался.

Поразившись искреннему тону Ли, Джисон задержал взгляд на лице подростка. Он казался действительно расстроенным, но в глазах его всё ещё был блеск надежды. Мальчик по-настоящему уговаривал кота остаться, будто тот мог его понять. И это подкупало.

— Прости, Минхо. Ты не всё знаешь, а моих слов ты не понимаешь. Я ведь не кот, я человек, а у людей не должно быть хозяев, — протянул Хан и снова взглянул на улицу перед собой. 

Минхо решился подойти к коту и ласково погладить его по голове, очередной раз нарушая личное пространство. Хан даже не удивился.

— Любишь ты эти нежности, — усмехнулся он и, распушив хвост, спрыгнул с окна на улицу. — Я человек, а люди должны быть самостоятельными.

Едва Джисон сделал шаг по направлению к дороге, из окна выглянул Минхо. Он смотрел на кота с тревогой и грустью, но напоследок зачем-то слабо улыбнулся:

— Я оставлю окно открытым. Если хочешь, приходи. Я буду ждать.

— Бывай! — коротко кинул Хан, чувствуя подступающее к горлу чувство вины. 

Уходить, прямо говоря, не очень-то хотелось. Минхо был замечательным, как и вся его семья. Этот мальчишка перевернул все представления Джисона о людях и их отношении к животным. Рядом с ним Хан порой даже забывал, что заперт в теле животного – так много они разговаривали. И после всего, что тот сделал, расстраивать ребенка крайне не хотелось. Но чёртова гордость унесла его аж за пару кварталов от дома Ли.

Однако, побродив по улице целый вечер и всю ночь, Джисон понял одно – он всегда делал то, что хочет. А в тот момент больше всего он хотел вернуться в светлую маленькую комнатку с её заботливым хозяином и лечь на подушку, чтобы хорошенько поспать. Поэтому всего через пару часов Джисон уже сидел на подоконнике почти родного дома и смотрел, как радостно бежал к нему Минхо, чтобы крепко обнять и покормить.

Жизнь только начиналась.