Со зрением и слухом творилось что-то странное. Окружающие предметы раздваивались и дрожали, словно в жарком мареве пустыни, а звуки то приближались, то удалялись.

Сотрясение мозга, помноженное на температуру, ничего удивительного.

Только вот почему он всё ещё жив настолько, чтобы делать такие выводы?

Где чёртов "Санта"?

Дин прищурился.

Какие-то скользящие тени, крики, и над всем - раздражённый рёв тульпы.

А потом он вдруг не один, и его поднимают и прижимают к широкой груди, и это Сэм, Сэм, Сэмми, и он целует его в лоб, в щеки, в губы, и повторяет "Дин, Дин, Дин, Дин", а где-то впереди - Дин не верит своим глазам - те самые "цивилы и обыватели" поливают "Санту" водой (святой?) из пятилитровых бутылок, не давая приблизиться ни к кому, а в открытых дверях появляется пожарный шланг и ещё люди, и несколько человек бегут к ним, пока остальные отгоняют тульпу, поливая его теперь уже из шланга, и Дина подхватывают в несколько рук, протаскивают в открытые двери, мимо пожарной машины, и осторожно кладут на заднее сиденье импалы.

Сэм за рулём, им хлопают ладонями по крыше, и сразу несколько голосов кричат "Пошёл! Пошёл! Пошёл!"

Импала ревёт мотором, дёргается с места, и Дин проваливается в черноту.

***

Сквозь хруст зубов бесчисленных Санта Клаусов, поочерёдно пожирающих его левую ногу, и сквозь горячечное марево лихорадки периодически доносился голос Сэма, и что-то прохладное ложилось ему на лоб и текло на потрескавшиеся губы и в пересохшее горло.

От голоса брата Санта Клаусы ненадолго отступали, толпой собирались в углу его комнаты и мрачно смотрели на него, скаля окровавленные зубы.

Дин хотел попросить Сэма не уходить, поговорить с ним, избавить его от Санта Клаусов хотя бы ненадолго, но из горла вырывался только стон.

Несколько раз он приходил в себя, но только однажды обнаружил рядом Сэма, спавшего мёртвым сном. Все остальные разы он был один.

И это почему-то было до чёртиков обидно.