— Встаём, таблетки жуём! — громогласно объявил Хёнджин, с грохотом ворвавшись в подвал, в котором он больше не жил.

Джисон от страшного шума вздрогнул всем телом и едва вспомнил, как дышать. Его тело всё ещё было тяжелым и горячим, он был совершенно не готов к таком внезапному пробуждению. Поэтому ранняя побудка словно кнутом резанула по нервам. В ту же секунду он ощетинился и показал свои клыки.

— Я убью тебя!

Хёнджин на такое лишь самодовольно ухмыльнулся, всё ещё удерживая в руках таблетки со стаканом воды, а потом озадаченно повёл носом, явно улавливая какие-то запахи. Выразительно изогнув одну бровь, он кинул на Хана всезнающий взгляд, спешно поставил стакан с водой на стул рядом с кроватью и, оперевшись руками на колени, чуть пригнулся к разбуженному. Глядя тому точно в глаза, он елейным голосом поинтересовался:

— Снилось что-то хорошее?

На такое Джисон смог лишь махнуть когтистой рукой, в надежде полоснуть по его симпатичному лицу. Чёртов оборотень учуял его возбуждение и решил поиздеваться. Можно подумать, он первый парень в мире, который столкнулся с утренним стояком. Да, он был прав – сон был весьма пикантным. Перед глазами всё ещё стояли кадры с влажными губами Минхо, его тихим шёпотом и восхитительным рельефом спины под тёмной рубашкой. Этот Ли Ноу был потрясающе горяч, он приходил в его сон уже не первый раз.

— А ну иди сюда! — снова попытавшись достать когтями до Хвана, гаркнул Хан.

Организм, получив сильнейшее лекарство, потихоньку начал восстанавливаться. Медленно, день за днём, как и в его человеческие времена. И когда тело восстановилось настолько, чтобы вопрос жизни и смерти уже не стоял на первом месте в повестке дня, оно решило наверстать упущенное за несколько недель. Джисон наконец-то смог вспомнить, что являлся весьма молодым парнем с бушующими гормонами, а не старым, рассыпающимся от любого движения, дедом.

— Только руки перед этим помой, — поддел его Хёнджин и захохотал.

Началась их уже привычная потасовка. С недавних пор Хёнджин стал «тренером активной агрессии». Минхо решил самостоятельно обучать новообращённого точному контролю обращения, а вот проработку подавления гнева доверил лютоволку. Хван умел профессионально выводить из себя, но и не менее профессионально он умел душить, усмиряя волка внутри Джисона, если тот не мог справиться самостоятельно. С помощью этих драк, Хан учился держать свой гнев примерно на одном уровне, не позволяя волку хозяйничать. Ведь в битве с Хёнджином нужно было именно думать, а не надеяться на чистую физическую силу. За всё время тренировок, Джисон так и не вынудил его обратиться полностью – Хёнджин сражался далеко не в полную силу.

Процесс обучения шёл медленно, но верно. Неоценимую помощь оказал и Сынмин, с которым они проболтали на улице почти целый день, когда тот приехал навестить стаю. Наученный личным опытом, он подсказал несколько хитростей в отношениях с внутренним волком, способы удержать свой разум и игнорировать разрывающую боль.

Приём второй половины лекарства прошёл практически как целая церемония. Все обитатели и приходящие гости дома Минхо собрались в его гостиной, сев полукругом вокруг кофейного столика, и внимательно следили за тем, как Джисон давился. Игнорируя сильные рвотные позывы, Хан раскусил половинку таблетки и по-настоящему зарычал, частично обратившись. Это заставило всех напрячься, но более никаких изменений не последовало – тренировки с Хёнджином не проходили даром.

— До нового полнолуния всего две недели, за это время тебе нужно научиться себя контролировать, чтобы не было как в прошлый раз, — Минхо почти сочувственно погладил Хана по спине, когда тот скрыл своё лицо руками из-за мерзкого вкуса. Он сидел рядом с ним на диване, и все глаза по сути были обращены на них.

— Я постараюсь, — сквозь зубы проскулил Джисон, и звучало это, мягко говоря, не убедительно.

К его счастью в комнату зашёл Хёнджин с подносом в руках, на котором располагалось несколько чашек кофе и кружка воды. Поставив поднос на столик, он позволил себе недовольный выдох, но, поймав взгляд Минхо, поспешил ретироваться от него подальше. Ли Ноу и правда с ним что-то сделал, Хван боялся ветеринара и беспрекословно выполнял все его указы. Он даже не пытался сбежать!

Джисон, осушив в два глотка целую чашку воды, чтобы смыть вкус, снова простонал, но чувствовал себя уже лучше. Он чуть прикрыл глаза одной рукой и завалился на спинку дивана, практически сползая вниз.

— Нам стоит решить, что делать дальше. Посмотрим, как пойдёт дело, пусть сейчас тенденция весьма позитивная, возможно лишь два варианта. Либо таблетка помогает, и Джисон выздоравливает, либо таблетка не срабатывает, и Джисон умрёт в ближайшие луны. Мы уже увидели, насколько они губительны для него, — негромко начал Минхо, погружая всех присутствующих в безмолвное оцепенение. Смерть не была той темой, которую любой мог бы легко воспринять.

— И в том и в другом случае, я сдамся властям, как только станет понятно его дальнейшее состояние, — мрачно отозвался Бан Чан, что сидел в одном из кресел и задумчиво разглядывал паркет под своими ногами.

— Может не надо, хён? Если с Ханом всё будет в порядке, нет никакого смысла в том, чтобы тебя наказывали, это же случайность, — возразил Феликс, который располагался на подлокотнике его кресла.

— Только вот последствия есть в любом случае, — Чан перевёл виноватый взгляд на Джисона. — Вряд ли Хан жил и мечтал стать оборотнем, чтобы каждую полную луну болезненно обращаться. Когда-то ему придётся зарегистрироваться как оборотень, и вот в этот момент мне не уйти. Источник укуса всегда будут искать. К тому же, есть ещё один момент, требующий решения…

Все присутствующие выжидающе напряглись. Казалось, что Хан – самая большая проблема, никому и в голову не приходило, что есть что-то ещё.

— Во-первых, думаю, наша стычка с «Лютоволками» не могла так просто ими забыться. Нас могут начать преследовать. И во-вторых, Феликс всё ещё человек, и его нахождение здесь незаконно и опасно. Очевидно, что ему нужно вернуться в мир людей, — тихо подытожил Бан Чан, а Феликс тут же вскочил со своего места рядом с ним.

— Я не пойду никуда без Хана! Мы пришли вместе и уйдём вместе!

Даже простого взгляда было достаточно, чтобы понять, как тот разнервничался. А уж сердце его точно сделало кульбит. Джисон и сам реагировал бы подобным образом, если бы они поменялись местами. Честно говоря, он так и не придумал, как рассказать другу о том, что вернуться Ли придётся одному. Там, на той стороне, у него оставалась учёба в университете и вся прежняя жизнь. И самое главное, ему по-прежнему было опасно находиться в том месте, где любой мог поддаться природному зову и безнаказанно вонзить в него свои зубы.

— Это не моё желание, это просто закон, Ликс! — практически оправдывался Чан, но тот его уже не слышал. Он просто поспешил встать позади Минхо, который сидел на диване, и состроить такое расстроенное лицо, что альфа почти пожалел, что вообще поднял тему.

— Альфа просто боится, что его цыплёнка ненароком сожрут, — насмешливо вставил свои пять копеек Хёнджин, но под тяжестью взгляда Ли Ноу, поспешил опустить глаза в пол, будто и не он говорил мгновение назад.

Как бы то ни было, между Бан Чаном и Феликсом повисло напряжение, и Джисону было это крайне странно наблюдать. Реплика Хвана заставила почувствовать себя аутсайдером, который был единственный не в курсе чего-то очевидного. У него не было много времени, чтобы подмечать глубину отношений альфы с человеком, но они казались вполне дружными. Поэтому их размолвка выглядела весьма драматичной.

Под тяжестью обиды блондина, Чан не решился продолжать тему, которую сам же поднял. Вопрос с отправкой Феликса домой было решено оставить на потом. Полнолуние и возможная угроза от «лютых» были более серьёзными проблемами.

***

Всего через пару дней после всеобщего собрания и приёма лекарства, Джисон почувствовал себя значительно лучше. Боль в желудке окончательно отступила, и он уже мог уделить внимание тренировке обращения. На обучение ему дали ещё две луны, а после он должен был стать гражданином мира оборотней. Честно говоря, эта мысль очень пугала Хана. Он ведь обыкновенный человек! Когти и клыки ничего не меняют!

К слову, ни клыки, ни когти не хотели его по-настоящему слушаться. Минхо выматывал его тренировками, но непослушные когти не трансформировались так быстро и точно, как Ли этого требовал. И каждый раз Хан почти рычал от злости на него и самого себя.

— Слишком медленно, делай это быстрее, — недовольно скомандовал Минхо, когда Хан с большим трудом самостоятельно выпустил и убрал свои когти лишь на двух пальцах из пяти, а не на всех одновременно. Для этой тренировки Ли Ноу решил использовать собственную комнату, куда никто наверняка не стал бы ломиться в самый неподходящий момент. Для обучения таким простым, но точным навыкам, требовалась тишина и покой.

— Я пытаюсь! — вызверился Джисон, сверкнув на него глазами. Он сидел на кровати с растопыренными пальцами, а Минхо ходил кругами рядом, чем невероятно раздражал. — Не мельтеши.

— Что? — тому словно и невдомёк было, что любое его движение ощутимо било по нервам нестабильного оборотня.

— Сядь и не ходи! — прорычал Хан, и все его ногти мгновенно сменились когтями. Он легко терял контроль, и Минхо это не устраивало.

— Сосредоточься, а не за мной следи. Убрал когти и повторил всё заново!

— Я же говорю, я пытаюсь!

— Плохо пытаешься, если они выскакивают при любой вспышке гнева!

Резкие слова Минхо уничтожили последние капли терпения обращённого. Сорвавшись с места, Джисон в один шаг приблизился к нему и больно схватил за плечо, впиваясь в него когтями. Глаза его уже ярко горели, а клыки выглядывали из-под вздёрнутой губы. Несмотря на то, что контролировать себя и правда было проще, чем раньше, у Хана не всегда были на это силы.

— Не надо, я не хочу вредить тебе, — сквозь плотно сжатые зубы, прорычал Хан тому в самое лицо. Волк внутри него более всего желал вцепиться Ли в шею, чтобы почувствовать терпкий вкус тёплой крови, но сам Джисон боялся этого всем сердцем. Ради Минхо он должен был себя контролировать.

Видя, что тот балансирует на волоске, Ли Ноу обычно обращался сам и насильно успокаивал его, но этот раз стал исключением. Осмотрев своё плечо, с которого уже текли струйки крови, он схватил Джисона схожим образом, и попытался успокоить словесно:

— Если не хочешь вредить, значит убери свои когти. Не отпуская меня. Давай, чтобы я почувствовал это!

Этот глупец не хотел останавливать тренировку даже в такой опасный момент.

— Хён, я не смогу, давай в следующий раз? Я уже устал. Хёнджин вымотал меня утром, я не могу, — надрывно выдохнул Хан. Он хотел достучаться до своего хёна, но тот словно не слушал его.

— Сможешь, просто попытайся.

— Нет, я раню тебя, — уже рыкнул Джисон. Реальность стала ускользать от него. Минхо должен был видеть это, он не мог не замечать, в каком тот находился состоянии! Джисона бесила эта самонадеянность, ведь кровь на плече старшего была совершенно бессмысленной.

— Пытайся! — не отступал Ли, и это уже стало последней каплей. Утробно зарычав, Джисон закрыл свои глаза, хватаясь за остатки своего сознания.

Всего через мгновение он должен был либо вонзить свои зубы в его плечо, либо быть атакованным, но вместо этого Хан ощутил, как его губ коснулось дыхание. Не успев открыть глаза, он почувствовал, как чужие губы по-хозяйски сковали его собственные, а жёсткая хватка на его челюсти не позволила отстраниться до тех пор, пока Минхо не посчитал этого достаточным. Поцелуй длился не более минуты, но Джисону этого хватило, чтобы забыть, как дышать.

Когда Минхо отстранился, Хан уже не мог ничего предпринять. В голове звенело от пустоты, что там образовалась, а сердце замедлило свой ход, отбивая каждый удар гулко и сильно. Один небольшой поцелуй смог усмирить волка, оставив после себя лишь восторженный мандраж. Джисон не мог поверить в произошедшее, словно заворожённый он смотрел в глаза Минхо и ждал подвоха. Может, ему причудилось? Но Ли Ноу лишь самодовольно усмехнулся, отводя взгляд в сторону, и с едва заметным смущением выдал:

— Что? Не смотри на меня так. Это ты придумал. Действенный способ, скажи?

Способ? Сам придумал?

До Джисона не сразу дошёл смысл его фразы. По правде говоря, он думал, что Минхо уже и думать забыл о том отрезвляющем поцелуе, что он себе однажды позволил. Ли тогда здорово ему врезал, а потом ясно дал понять, что не желает пускать кого-то в свою жизнь. И пусть практикой его слова ещё ни разу не подтвердились и звучали так, словно он адресовал их самому себе, ждать такого ответного шага Джисон даже не смел. Неожиданная зеркалочка заставила губы Хана непроизвольно складываться в улыбку, но он старался этого сильно не показывать.

— Да, хорошо работает, — хмыкнул Хан, сдерживая улыбку.

— Я тоже удивился.

— Может, так всегда? — осмелился предложить Джисон, уже предполагая реакцию. — Всё лучше, чем эти драки, кровь, все дела.

— Хочешь поцеловаться с Хёнджином?

Минхо прикинулся дурачком. Он точно всё понял, Джисон был в этом уверен. Видимо, Ли им играл, как кошка с мышкой, не позволяя к себе толком приблизиться. Но эта игра начинала всё больше и больше увлекать.

— Если я ему такое скажу делать, он точно сбежит. А нам нельзя допустить того, чтобы он вернулся к своим дружкам. Пусть лучше тут полы намывает, это всяко лучше того, чем занимаются «Лютоволки».

Минхо впервые сам заговорил о «Лютоволках», даже намекнул на род их занятий. Джисон колебался, не зная, стоит ли спрашивать у него об этом что-то или нет. Они могли бы продолжить игру в «кошки-мышки», после которой Джисон обязательно увидел бы яркий пикантный сон. Но любопытство скребло нутро, знание чего-то большего казалось важнее сиюминутного флирта.

— А чем они занимаются? — на пробу кинул вопрос Хан. Тут нужно было действовать аккуратно, как при разминировании бомбы. Одно неловкое слово, и Ли Ноу мог бы его прогнать из своей комнаты.

Услышав вопрос, Минхо застопорился, решая, что делать дальше. Его взгляд не выдавал эмоций, и сложно было понять, что у него на уме, но небольшой шаг назад стал первым знаком того, что Джисон ничего существенного не услышит. Минхо побрёл по своей комнате, как обычно гуляют по музеям: медленно, разглядывая всё вокруг, не зная куда примостить взгляд. Хотел скрыть свои глаза – сразу же понял Джисон.

— Разным, — расплывчато ответил Минхо. Даже это очень удивило Хана. Сразу же появилась надежда на то, что тот всё-таки немного ему доверял. — Даже политикой. Ничем хорошим, если в двух словах.

— Но ты ведь был одним из них, так? Почему? — Джисон продолжал наблюдать за Ли Ноу, сворачивая себе шею.

— Видел татуировку волка на руке Хёнджина? Ты знал, что «Лютоволки» – это исключительно волчья стая? В их рядах нет даже койотов, хотя те практически родственники. Так и кто бы стал принимать меня – ягуара – в волчьи ряды? Волчья тату есть у всех членов стаи с четырнадцати лет. Как видишь, у меня такой нет, — Минхо пожал плечами и продемонстрировал тыльную сторону ладони на обеих руках, склонив голову набок. 

Его небольшие изящные руки были совершенно чистыми, без какого-либо намёка на татуировки. Светлая кожа практически светилась первозданностью. Первой мыслью было то, что Хёнджин наврал о связи «Лютоволков» с Минхо, но вторая уже подкидывала кадры с той ночи, когда Ли Ноу накрыла самая настоящая паническая атака. Сейчас он дал немало информации, но создавалось впечатление, что он сделал это с какой-то целью. Хочет отвести подозрения? Утолить человеческое любопытство?

Этого было мало.

— Тогда почему ты прячешься от них?

— Я не прячусь. От них бесполезно прятаться. А у меня веткабинет, известный на всю округу. Я просто не высовываюсь, — Минхо неспешно направился к двери, и Джисон понял, что тот с минуты на минуту снова сбежит, не позволив узнать ничего важного.

Встав между дверью и Минхо, Хан смело взглянул Ли Ноу в глаза. Его не пугала ни возможная реакция Ли, ни та правда, которую он мог услышать, ни последствия этих попыток что-то узнать. То, что он чувствовал к этому парню, росло с каждым днём. И это точно не было чем-то совершенно безответным. Нужно было лишь понять причину нежелания старшего сближаться и устранить её без следа. С детским упрямством Джисон желал стать «кем-то» для своего спасителя, чтобы у Минхо появился хоть один человек, которому он мог по-настоящему открыться.

— До обращения, я даже слова сказать тебе не решился бы – такие парни, как ты, были не в моей лиге. Но сейчас, когда терять мне уже просто нечего, ведь вся моя прошлая жизнь осталась за лесополосой и тем тупым забором, я совершенно точно хочу попытаться заполучить хотя бы шанс на твою взаимность!

— Именно поэтому ты решил лезть мне в душу? — будто между прочим поинтересовался Ли, скрестив руки на груди. В его словах не было злости или недовольства, скорее какое-то смирение. — Я знаю, что ты не остановишься. Люди вообще часто не видят меры. Просто есть вещи, знание которых опасно для жизни. А ещё есть личности, связь с которыми несёт в себе только опасность и проблемы.

— Но вместе мы бы выдержали любые проблемы, совсем не обязательно тащить всё в одного, — Джисон мягко сжал его плечи, которые уже зажили, и попытался заглянуть в глаза, но Ли, покачав головой, лишь опустил взгляд.

— Выздоравливай полностью и тренируй свою выдержку, Джисон. Это должно быть твоим приоритетом.

Аккуратно отодвинув Хана в сторону, Минхо вложил ему в руку ключ от своей комнаты, а сам вышел. Он ясно дал понять, что не собирается сокращать дистанцию между ними. Однако, разглядывая ключ от двери, Джисон не мог отделаться от мысли, что его слова и действия совершенно не согласуются. Минхо попросил не лезть не в своё дело, а сам дал ему ключ от собственной обители, куда не пускал никого. Да, этот ключ был нужен лишь для того, чтобы закрыть за собой дверь, но разве это не было демонстрацией доверия? Осталось понять, осознанно ли тот подпустил его к себе, или кромешное одиночество толкнуло его к этому.

Как бы то ни было, их поцелуй не стал последним. С каждым днём, становилось всё сложнее поймать внутренний баланс, и по правде говоря, Джисон этим не раз пользовался, чтобы получать поцелуи чаще. Он прекратил это делать только когда понял, что даже желанные губы перестали усмирять. Влияние луны становилось слишком сильным. Но самое странное, уже ставший привычным, гнев приобрёл необычное выражение – окрепшее с помощью лекарств тело, стало острее реагировать не только на заветные касания губ, но и простую близость. Достаточно было простого взгляда на гибкое и сильное тело, на аккуратные губы или изящный профиль, чтобы Хан начинал себя чувствовать изголодавшимся зверем. Его внутренний волк оказался весьма темпераментным малым.

— Ты знаешь, что от тебя буквально разит желанием, когда ты видишь Минхо-хёна? — однажды поинтересовался Чонин с хитрой улыбкой, когда все жители дома, кроме самого ветеринара, спокойно завтракали. Парень просто зашёл на чашку чая перед рабочим днём в кафе, и совершенно мастерски взбодрил всех, кто сидел за столом.

Джисон от столь интимного вопроса просто подавился чаем и закашлялся, и пока Феликс заботливо постукивал его по спине, Хёнджин ответил за него.

— Ничего он не понимает. Думаешь он вообще умеет ещё различать запахи и слушать сердце? Он же как дитя, ты его обманешь, а он даже и не услышит.

— Удивительно, что хён его терпит, — протянул лис.

— Это всё полнолуние! — поспешил оправдаться Хан, хоть и не мог перестать кашлять.

— Нет, согласен, ярость может переходить и в такое состояние. Это вариант нормы для оборотней. Но дело тут просто в том, что ты не умеешь прятать свои биологические сигналы, — со скучающим видом поведал Хван.

— Получается и Минхо это чувствует? — боязно уточнил Джисон.

— Пф, он чувствует и знает о тебе даже то, что ты сам о себе не знаешь. Видимо, можешь радоваться, он не против твоих эмоций. И по секрету, — чуть тише проговорил Хван. — Есть один хороший способ пережить полнолуние без крупных вспышек ярости. Хочешь расскажу? Предложи его Ноу, возможно, он поможет.

Хан заинтригованно кивнул. Он был крайне заинтересован в методах успокоения в полнолуние. В преддверии Луны тело стало снова побаливать, он просто жутко боялся повторения той кровавой ночи. Но Хёнджин явно просто издевался.

— Секс гасит гнев. Просто уговори Ноу! — заговорщически улыбнулся Хван и тут же получил смачный удар в лицо.

На кухне мгновенно начался хаос, утренняя тренировка контроля гнева стартовала буквально за столом. Джисон не был слишком зол, но Хвана хотелось наказать за такие непристойные шутки в сторону Минхо. Он был кристально уверен, что тот выдумал всё на ходу, просто сыграл на его слабости. Это даже звучало абсурдно! В ярости полнолуния он убьёт кого-то быстрее, чем сможет стянуть с себя майку.

Однако лишь полная Луна могла показать, насколько правдивы слова лютоволка.