Держа в обеих руках чашки с горячим кофе, Хан открыл дверь в спальню с помощью ноги и плеча. Он мог бы попросить помощи, но тогда его действия потеряли бы всякий смысл. Зайдя в комнату, он увидел Минхо, закутавшегося в одеяло, который сидел на краю кровати лицом к окну и явно просто пытался проснуться. Даже наедине с собой он прятал шрамы, не желая показывать их миру. Утро было ещё совсем ранним, но ему уже скоро нужно было работать. Тихо подойдя ближе, Джисон аккуратно вложил в его руки одну из чашек.

— Не обожгись, — почти прошептал он, не желая рассеивать утренней тишины.

День начинался солнечным, без единого облачка на небе и почти без ветра. Такой день точно должен был стать удачным. Ли Ноу благодарно кивнул с едва слышным «спасибо» и принялся греть свои руки от чашки. Отхлебнув небольшой глоток, он сначала застыл на месте с удивлённо вздернутыми бровями, а потом сделал ещё несколько глотков побольше. Всего через пару минут чашка была полностью пуста, а сам парень шокировано глядел на Хана.

— Где ты этому научился? Никогда не пил ничего вкуснее!

Получив заслуженную похвалу, Джисон отставил свой кофе на прикроватную тумбу и широко улыбнулся. Последнее время его главным хобби было – радовать Минхо. Совсем не сложные дела позволяли наблюдать невероятно красивое зрелище, где у Ли удивлённо распахивались глаза, а аппетитные губы складывались в тёплую улыбку. Можно ли сказать, что он пытался таким образом добиться его полной взаимности? Определённо. Хан верил – он на верном пути. 

— Я какое-то время работал бариста. Вот вспомнил кое-что из рецептов, — нарочито скромно поведал Джисон и раздвинул полупрозрачный тюль на окне, чтобы ясное утреннее солнце беспрепятственно проникало в комнату. Всё было на редкость спокойно и хорошо. Но Ли Ноу что-то увидел на улице. 

Озадаченно склонив голову вбок, ягуар чуть прищурился, пытаясь что-то рассмотреть за окном. Всего через пару мгновений его улыбка растаяла, сменившись непониманием. Отставив пустую чашку прямиком на пол, Ли распахнул одеяло и поспешил выйти на балкон в одних пижамных штанах.

— Что такое? — не понял Джисон и был вынужден просто пойти следом.

На деревянных перилах балкона ровненько стояла металлическая зажигалка. На первый взгляд она была самой обыкновенной, но вот боковину её украшало изображение волка. Уже на подходе у Ли Ноу сбилось дыхание, а покрутив её в руках, тот и вовсе напрягся всем телом. Джисон ясно ощутил густой запах страха, мгновенно затопивший балкон, поэтому поспешил накрыть голую спину оборотня своей грудью, подглядывая через его плечо. Чтобы привести Ли в чувства, он без задней мысли выдал первое, что пришло на ум:

— О, это мерч «Лютоволков»?

Всего одного предложения хватило Ли Ноу, чтобы перестать панически осматривать двор под балконом и скосить взгляд на волка, прижимающегося к нему сзади. Неверяще хмыкнув, он почти перестал подрагивать, а липкий страх отступил, уступив место смеху, что рвался из груди. Не верилось, что такое вообще возможно.

— Мерч? По-твоему, это не предупреждение о том, что нас нашли, а простой подарок с фирменной символикой? — насмешливо уточнил Минхо.

— Но ведь похоже! — с круглыми глазами подтвердил Джисон, и Ли тихо засмеялся.

— Ты невероятный, — он развернулся к Хану и разглядывал его лицо с таким любованием, что тому пришлось смущённо отвести взгляд. — С тобой и правда совсем не страшно.

— Вместе проще, я же говорил.

Джисон не мог сдержать улыбки. Ягуар впервые признал, что в одиночку ему сложнее. Такое хотелось отметить пылким поцелуем, но пришлось сдержаться. Сначала нужно было разобраться с «гостями».

— В любом случае, нас нашли. Даже оставили этот милый подарок, намекают. Хотят, чтобы я вышел к ним сам.

— Не смей! — выпалил Хан, схватив его за запястье так крепко, словно тот уже был на полпути к врагам, но Минхо лишь покивал.

— И не собирался. Они хотят по-тихому, чтобы не привлекать внимание полиции и общественности? Я им такой радости не предоставлю. Пусть хоть целый год тут дежурят. Не говори пока Чану, в ближайшее время они не будут действовать. Максимум, наладят слежку и пришлют ещё пару подарков. Я должен подумать, что лучше предпринять. Понял?

После нескольких уточняющих вопросов Джисону пришлось согласиться, чтобы больше не слышать беспокойства в сердце Ли Ноу. Они простояли на балконе в обнимку ещё какое-то время, тщательно выискивая взглядом следы чужаков, но тех не было поблизости. На время они отступили.

***

Новое полнолуние должно было стать показательным. Именно по нему подводился итог выздоровления обращённого. Несколько недель пролетели как один день, и это было действительно спокойное время. Хан почти чувствовал себя как дома, где каждый был по-своему важен. Феликс следил за домом и частенько повторял, что не вернётся к людям. К удивлению Джисона, он признался, что почти с самого начала понял, что они не смогут вернуться домой вместе. Минхо как обычно работал ветеринаром, Сынмин раз в несколько дней привозил вкуснейшие пирожные и докладывал обстановку в городе, Чанбин с Хёнджином учились общаться без лишней вражды, а Бан Чан продолжал тренировать Чонина. Мелкий негодник таки попытался одолеть альфу однажды, но потерпел фиаско.

Все они незаметно стали настоящей стаей. И Джисон не смог это не отметить в день полнолуния, когда они с Бан Чаном коротали время на улице вдали от дома. Провести полнолуние под лунным светом – было новым испытанием для него.

— Всё-таки твоя стая больше, чем ты мне говорил, — сквозь зубы выдохнул Хан, ломая на кусочки подвернувшийся под руку прутик.

Пока Чан старательно выкладывал основу под будущий костёр, он сидел на небольшом сухом брёвнышке и задумчиво разглядывал дом Минхо. Старый, где-то покосившийся, он казался не менее уютным, чем квартирка, которую они снимали с Феликсом. Тогда их было лишь двое, а теперь, словно целая семья.

— Разве? — лишь на секунду оторвавшись от дела, альфа бросил в его сторону мимолётный взгляд. — Не пытайся контролировать глаза, пусть горят. Многие в Луну ходят с горящими глазами.

Услышав ценную подсказку, Джисон медленно выдохнул и чуть ослабил самоконтроль. Бурлящий внутри гнев нашёл небольшой путь для выхода, и уже было не так тяжело. В подтверждение своих слов, Чан продемонстрировал алый взгляд и зубастую улыбку. Увидь такое раньше, Джисон бы точно вздрогнул, а теперь он находил своего альфу даже в чём-то милым. Натуральный серенький волчок – само очарование.

— Я думаю, Минхо тоже твоя стая, пусть и отрицает это. Да и Сынмин с Чонином. Мне почему-то показалось, что Чонин не очень-то хотел забрать твою силу.

— Ага, я знаю, — хохотнул Чан, поджигая спичкой костёр. — Я у него вместо боксёрской груши. Тренируется просто.

Наблюдая за разгорающимся огнём, Джисон невольно вспомнил свой первый кемпинг с школьными приятелями. Тогда они жарили стейк, а в этот раз костёр был лишь для освещения. Хотелось устроить настоящий пикник, собраться всем вместе у костра, но Феликсу рядом с ними было небезопасно – только не в полнолуние.

— У Феликса есть семья? — внезапно спросил Бан Чан, словно услышав мысли Хана.

— Нет, с тех пор, как он попал в мой детдом, мы всегда были только вдвоём, — покачал головой Хан, уже догадываясь, каким будет следующий вопрос.

— Он не уйдёт отсюда так просто, да?

— Точно нет, — честно признался Джисон и оторвал взгляд от пламени.

Вокруг уже стемнело, в окнах дома зажёгся свет, а небо озарила холодная Луна. Одного лишь её вида хватало, чтобы по телу побежали мурашки: оно ещё помнило ту адскую боль, что дарило полнолуние. В тени ночи всё становилось ярче, особенно чувства и ощущения. Заметив фигуру с яркими голубыми глазами, движущуюся от дома, Джисон напрягся всем телом и подскочил на ноги. Увы, в этот день ему везде мерещилась опасность.

— Кто здесь? — крикнул голубым глазам Джисон, заставляя Чана также настороженно обернуться в сторону его крика.

Глаза не отвечали, но двигались очень знакомо. Джисон силился вспомнить, кто из знакомых оборотней был обладателем такой редкости, но лишь у Минхо глаза были зеленоватыми, а у остальных вроде классически-золотыми. Увы, он ещё не умел в полной мере пользоваться своим обонянием, слухом и зрением, как Чан, который спокойненько вернулся к своему занятию, явно узнав кого-то. Но когда некто неспешно приблизился к костру, и его озарил свет от огня, Джисон смог разглядеть Хёнджина. И как он его не узнал?!

Хвану наконец-то позволили покинуть дом, когда стало понятно, что его удержание уже никак не поможет избежать столкновения с «лютыми». Ему был дан выбор: уйти или остаться. К всеобщему удивлению, Хёнджин лишь обошёл дом кругом, с долей брезгливости осматривая его со всех сторон, чуть подышал свежим воздухом, а потом, как ни в чём ни бывало, вернулся к чаепитию с Феликсом, от которого его оторвали.

— Что ты орёшь? — отчеканил Хван, осуждающе качнув головой Хану. — Ты должен видеть в темноте!

Хёнджин как-то нервозно закутался в свою кожанку и прошёл поближе к огню. Сев перед костром на корточки, он выставил ладони вперёд, согревая их от жара пламени, а губы его отчего-то были напряжены. Если Чан выглядел озабоченным из-за головной боли, как и Хан, которому было сложно справляться с воздействием Луны, то Хёнджин словно просто о чём-то беспокоился.

— Как они? — мягко поинтересовался альфа.

— Ноу отдыхает, а Феликсу я сказал ложиться спать. Он порывался сюда прийти, но я отговорил вроде. Он не хочет быть обузой.

— Он не обуза, — буркнул себе под нос Хан и сел обратно на своё бревнышко. Он всё ещё не мог оторвать взгляда от ясных голубых глаз Хвана, которые горели так ярко, что были похожи на светодиодные фонарики. Образ его был завораживающим: светлые волосы частично собраны в хвост и красиво контрастировали с холодного цвета глазами и тёмной одеждой, этот парень явно разбирался в стиле. Но Хан не знал, что у оборотней-волков глаза могут быть разными, поэтому глазел без отрыва. Из школьного курса биологии оборотней он помнил, что у всех них жёлтые глаза, кроме альф. Неужели Хёнджин не волк?!

— Что ты всё на меня пялишься? — не выдержал Хван и повернул голову к Джисону. Он не был раздражён, просто странно себя чувствовал под столь пристальным взглядом.

— Почему твои глаза голубые? — просто спросил Хан и с удивлением заметил, как Бан Чан улыбнулся на этот вопрос. Он что, спросил что-то глупое?

— Чистая кровь, — пожал плечами Хван, а когда увидел, как Джисон завис на месте, пояснил. — Волки, в чьих венах бежит исключительно волчья кровь без каких-либо примесей от других оборотней, имеют голубые глаза. В моём роду никогда не было никаких других оборотней.

— Аристократ, — протянул Бан Чан с улыбкой, которая тут же сменилась болезненным оскалом. Похоже, альфу уже одолевали волны безумия, но он стойко всё терпел.

— У вас и такое бывает? — присвистнул Хан. 

— Чистокровные оборотни-волки имеют светло-голубую радужку, легче переносят Луну, быстрее регенерируют и просто более уравновешенны. Примесь крови других оборотней ослабляет природу волков, отнимает выносливость и практически необратимо изменяет радужку глаз. Как-то так, — скучающе поведал Хёнджин, словно эта тема была ему максимально неинтересна.

— Получается, в твоей семье заключаются браки по расчёту? По договорённости, как раньше у королей. Может, у тебя и невеста уже есть на будущее? — хохотнул Джисон. 

— Есть, — угрюмо отозвался Хван, вернув свой взгляд к костру. — Видел её пару раз. Полная дура.

— Оу, — Джисон не знал, что сказать. Он ведь просто пошутил и тут так внезапно попал в точку. Хвану эта тема явно не нравилась, даже его сердце билось неспокойно, словно говорили они о чём-то мерзком, а не его будущей семье.

Между парнями повисло молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра и шумом листвы со стороны леска, возле которого они и расположились. Джисон в этот момент впервые почувствовал себя настоящим оборотнем: почти в лесу, под тёмным небом, освещённым ярким белым диском Луны, он ощущал волны силы, гнева и боли, которые смешивались в безумный поток, пронизывающий тело. Прошлая жизнь казалась уже такой далёкой, словно это был просто реалистичный сон, а не двадцать лет жизни в другом мире. Вдохнув прохладный воздух полной грудью, Хан прикрыл глаза, прислушиваясь к своему волку. Как и советовал Сынмин, он учился с ним общаться, не пытаться его подавлять, а лишь направлять его ярость в нужное русло. Это и правда помогало.

— Я ходил в центр, — донеслось откуда-то издалека. Джисон даже не сразу понял, что это говорил Хёнджин – так глубоко он погрузился в себя и свои ощущения.

— Сбегаешь от Ли Ноу? Вот не обрадуется он, — усмехнулся Бан.

— Я видел «лютых». Троих.

Джисон окончательно отвлёкся от познания природы оборотня и направил весь свой слух к Хвану. Упоминание обидчиков Минхо пустило по телу сильный импульс ярости – пришлось впиться когтями в бревно, на котором он сидел. Волк хотел отмщения за его спасителя.

— Вступал с ними в контакт? — серьёзно уточнил Чан, бросив на Хёнджина предупреждающий взгляд – «не лги». Как бы добродушно он к бывшему лютоволку ни относился, ради защиты своей стаи он пойдёт на всё.

— Нет. Я уже не часть стаи. Меня бросили умирать. Увидели бы, что не умер, ещё могли решить добить, — проговорил Хёнджин, глядя альфе прямо в глаза. Он всеми силами хотел продемонстрировать честность, поэтому даже на минуту погасил свои глаза.

— Что они искали здесь? — сосредоточенно продолжил Чан.

— Не знаю. Но я видел их у заправки, они могли наткнуться на нашего лисёнка. Он ведь там работает. В любом случае, то, что они здесь – не нормально. «Лютоволки» никогда не интересовались периферией, им интересней столица. Каждый её уголок.

Глаза Бан Чана даже загорелись ярче. Он словно изваяние неотрывно смотрел на Хвана несколько минут, не произнося и слова, а сердце его ускорялось удар за ударом. Это тревожило и Джисона. Если его альфа нервничает, как ему сохранять спокойствие? Самая кровожадная стая мира оборотней вышла на их след. Под действием волнения Джисон не сдержался и нарушил-таки обещание, данное Ли Ноу.

— Хён, они уже связывались с Минхо. Оставили на его балконе зажигалку, — поведал Хан. — Но он просил не говорить тебе этого.

— Что? Они были возле дома?! — едва не подскочил на ноги альфа, а Хёнджин удивлённо замотал головой между ними. — Они уже вышли на нас. Минхо с ума сошёл? Не слушай его, никогда ничего от меня не скрывай!

Когда первая волна шока отошла, Бан Чан задумчиво опустил взгляд к своим ногам, и после продолжительного молчания отрезал:

— Тут становится опасно. Чёрт возьми, они могут прийти в любой момент.

— Да, это точно, — согласился Хван и, волнительно сглотнув, обратился к альфе. — Может нужны беты, Бан Чан?

От неожиданного вопроса альфа даже немного выпрямился. У него это было впервые – ещё никто и никогда не просился в его стаю. Он такое видел лишь пару раз в детстве, когда альфой была его мать. Получать такой вопрос лично было странно, тем более от настоящего «аристократа». На кой ему безродная слабая стая?

— Уверен? Нужен тебе такой ничтожный альфа? — неверяще чуть нахмурился Чан. В голову лезли различные мысли о возможном предательстве и попытке влезть в доверие, но Хван был расслаблен. Либо действительно хотел стать частью стаи, либо был профессиональным шпионом.

— Я видел, на что ты способен ради своих бет. Видел твою стаю, и должен признаться, она перевернула моё понимание стаи. Этого достаточно, чтобы сделать вывод о том, какой альфа действительно ничтожный. Я знаю, что ты сделал ради лекарства.

Последнее предложение просто оглушило Чана. Он окаменел, а глаза его выдавали страх и стыд. Но менее, чем через минуту, парень их быстро скрыл, опустив к своим ногам. Хан силился понять хоть что-то, но пока оборотни не говорили по делу, это было сложной задачей. Речь очевидно шла о той таблетке, которую он достал для него. Но что он сделал ради этого? Что-то опасное? Стыдное? В любом случае, Бан Чан не хотел то вспоминать.

— Ты всё сделал правильно. Не сомневайся, — подытожил Хёнджин, и возле костра снова повисла тишина.

После этой ночи уже ничего не могло оставаться так, как и прежде. Звериное чутьё подсказывало это. Но едва Джисон смог совладать со своим волком, который яростно заметался от ощущения неизвестности, как голос снова подал альфа.

— Завтра мы отведём Феликса домой – к людям. Не важно как. В отличие от нас всех, он в смертельной опасности. Люди слишком хрупкие для участия в конфликте оборотней. А после, я отвезу Хана в город для регистрации. Наша жизнь нелегальна, но это не значит, что и у него она должна быть такой, — он обратил свой алый взгляд к Хану. — Надеюсь, я могу рассчитывать на твоё прощение и слово. В суде оно будет самым главным.

Прощение? Джисон уже и думать забыл о том, что его обратили против его воли. Это была случайность. Он сам был виновником своего состояния – ведь это именно он сунулся к волку со спины, когда тот был уязвим. Бан Чан принёс ему спасительное лекарство, но самое главное, привёл его к Минхо. Этот оборотень-ягуар с тьмой в глазах и поразительно добрым сердцем стал настоящим источником жизни для него. Вся та боль, которую пришлось пережить, определённо стоила встречи с ним. Принятие своей новой природы было пройдено, и теперь уже главной задачей было – защитить своего братишку-человека. Как бы больно ни было от расставания, Феликсу лучше быть с людьми.

Они разработали целый план, как подвести Феликса к месту, откуда они с Ханом пришли. По своей воле Феликс туда даже не сунулся бы – он знал, что Чан хотел его вернуть в мир людей. В тот день они вшестером отправились в лес под предлогом некого посвящения Джисона в оборотни. С трудом, но он первый раз пережил полнолуние своими силами и даже ни на кого не напал – он стал настоящим оборотнем.

Феликс выглядел удивлённым, когда ему рассказали о посвящении в лесу, но Хёнджин так грамотно стелил, что даже Хан почти поверил в «ритуал единения с волком». Пообещав, что это не долго, и они все вернутся до того, как остынет приготовленный Феликсом обед, стая отправилась в лес недалеко у дома Минхо.

Тот вёл всех за собой как настоящий проводник, потому как оказалось, что никто больше там и не ориентировался. И вот тут уже открылась первая ложь – идти пришлось не мало. На обед они точно опоздали. А уж когда они вышли из чащи к знакомому забору с колючей проволокой, истинные намерения оборотней стали явными.

Поняв, куда его привели, Феликс тут же рванул в обратную сторону, но был схвачен Чанбином.

— Хён, нет, — с мольбой прохрипел он, внезапно потеряв голос.

— Прости, Ликс, — необычайно мягко прозвучал бета.

Глаза его были виноватыми, как у побитой собаки – он ведь уже так привык к этому лучику солнца из человеческого мира. Мягко подтолкнув блондина в солнечном худи обратно к забору, он тут же опустил глаза, не выдерживая душераздирающего взгляда.

Феликс смотрел на него ещё несколько секунд, ожидая, что тот передумает и поможет, но в конце концов понял, что этого не будет. Тогда он обернулся к Джисону и, подлетев к нему, взял его за руку.

— Джисон, бро, я не могу там один, мы же всегда были вместе! Ты ведь как настоящий брат мне. Почему я должен уйти?! Я не хочу!

От его ломающегося голоса у Хана по спине побежали мурашки. Ли и правда ему как младший братишка, и не важно, что у них всего один день разницы. Видеть, как ему страшно и обидно – было больно. Наблюдать, как в уголках его тёмных глаз собиралась влага – и вовсе невыносимо. Но судя по тому, что говорили остальные оборотни, ни сам Хан, ни Феликс не могли осознать всю опасность. Никогда в своей жизни им не доводилось сталкиваться с чем-то подобным.

— Ликс, ты чего?! Всё в порядке! — не веря самому себе, ободряюще улыбнулся Хан и сжал руку друга. — Мы всегда можем встретиться здесь, можем созваниваться в любой момент. Сейчас здесь просто опасно, и тебе нужно возвращаться на учёбу. Ты ведь так старался, чтобы поступить!

— Я не смогу один снимать нашу квартиру, я и учиться-то не смогу, если мне нужно будет работать. Ты и сам знаешь, что моя стипендия ничего не покроет. Я поступил, потому что ты обещал помогать, ты сам это предложил! — затараторил Ли, хватаясь за любую, даже самую ничтожную возможность остаться. — Плевать, если опасно, я справлюсь. У меня никого нет! Что мне там делать? Я хочу остаться!

— Феликс, так будет лучше. Тут правда слишком опасно, — попытался убедить его Хан, но Ли смерил его разочарованным взглядом и огляделся в поисках поддержки. Следующей его целью стал Минхо, что стоял поодаль от всех.

— Хён! Хён, я ведь всё делал правильно. Позволь мне и дальше помогать тебе! Я не хочу уходить. Только не туда! — отчаянно просил Феликс, уже хуже контролируя своё лицо.

Теперь его подступающую истерику нельзя было не заметить. Как загнанный в угол зверёк, он метался от одного к другому и едва дышал от бессилия. На его взгляд его прогоняли, но это было совсем не так! Минхо мягко погладил его по голове, а взгляд его был сочувствующим, словно тот смотрел на беззащитного ребёнка. Так оно и было по сути.

— Ты всё делал замечательно. Но ты человек, людям безопаснее вдали от нас, — почти ласково пояснил старший Ли, и тогда Феликса словно током шарахнуло.

Поняв, что дело в его природе, Ёнбок отступил от Ли Ноу на пару шагов назад и обратил свой взор на оставшихся двух оборотней. Хёнджин, что оказался абсолютным плаксой и уже вытирал свои щёки из-за драматичной сцены, помочь не мог – он был простым бетой. Единственный, кто мог хоть что-то сделать, был тише воды, ниже травы. Теперь было очевидно, чья именно это инициатива. Бан Чан уже говорил об этом.

Другого выхода не было.

С навернувшимися на глаза слезами, Феликс на ватных ногах приблизился к альфе и был пойман за руки, когда споткнулся на траве.

— Хён, сделай меня оборотнем! — уже плача молил он.

— Я… я не могу, Феликс. Так нельзя, — с дрожью в голосе проговорил Чан, удерживая его от того, чтобы совсем осесть на землю.

— Почему? Хан стал таким навсегда, это не временно, а без него мне там делать нечего. Если это то, почему мне нельзя быть здесь, значит просто сделай меня одним из вас! — нервно выкрикнул Ли и опустил голову, чтобы слезы сразу слетели с глаз, а не мочили лицо. Если бы только это работало…

— Это преступление! Это очень серьёзное преступление, мне уже светит срок. Но что более важно, это опасно! — Чан попытался достучаться до разума Феликса. — Ты же видел, что стало с Ханом. Он едва не погиб! Слишком большой риск!

— Всё будет нормально, я уверен! Хёнджин говорил, что я могу стать ангелом, — уже не совсем внятно из-за плача продолжил гнуть свою линию человек, а Хёнджин при упоминании своего имени виновато сжался всем телом. Он никогда не хотел стать идейным вдохновителем для человека, возжелавшего рискнуть жизнью ради призрачной возможности стать оборотнем.

— Даже если не ангелом, то хотя бы волком, как и вы. Всё было так хорошо. Прошу, хён, я не хочу уходить. Позволь мне стать одним из вас. Пожалуйста, всего один укус, — Феликс вцепился в плечи Бан Чана, потрясывая его на каждом слове, а отчаяние сильнее пропитывало его голос. Чан смотрел всё так же сочувствующе и виновато.

Он не выполнит его страшной просьбы.

— Я не могу, цыплёнок, — тихо произнёс альфа, и мир вокруг замолчал.

Прежняя доброта оборотней не имела значения. Весь этот поход на «Волчью сторону» был ошибкой. В одночасье растеряв последние силы для слёз, Феликс стряхнул руки оборотня со своих и на негнущихся ногах подошёл к металлической сетке. Зацепившись пальцами за неё, Ли взглянул на некогда родной город вдалеке. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько чужим в том месте, что было его домом. Но оборотни его не приняли, а значит, выбора у него нет. Нужно возвращаться.

Тишина затянулась. Вытерев уголки глаз от слёз, Джисон отдышался пару мгновений, поймал поддерживающий взгляд Минхо и сделал самый сложный шаг к другу. Подойдя почти вплотную, Хан встал рядом с ним и тоже вгляделся в знакомые очертания города. Всё такое родное, но уже такое далёкое, оно казалось чужим и недосягаемым.

«Те, простые Феликс и Джисон уже не вернутся» — кричал он до того, как вступить на территорию оборотней. Кто же мог подумать, что эти слова станут реальностью.

Покопавшись в карманах своих джинс, Хан выудил оттуда несколько купюр разного номинала – всё, что было у него с собой, на момент их похода. Этого хватило бы на неделю жизни без излишка. Джисон знал, что этого мало, но у него уже был план.

— Вот, возьми, — он протянул деньги Феликсу, но тот на них даже не взглянул, всё так же буравя пустым взглядом мир, в котором ему предстояло жить в одиночестве, — Этого мало, да. Но это лишь на первое время. Я найду здесь работу и буду присылать столько, сколько понадобится! Конечно это немного сложно из-за нынешнего курса, но обмен тоже выход, — так бодро, как только мог, продолжил Джисон.

Феликс ничего не ответил. Он лишь с неохотой перевёл взгляд на его руку с деньгами, а после с большим трудом взглянул на всех оборотней. Ему казалось, что они все стали одной семьёй – он всегда о ней мечтал. Но теперь его обрекали на одинокое существование, под предлогом некой опасности, и он уже не знал, что говорить им. Ничего и не хотелось. Молча взяв деньги и сунув их в карман, он снова обернулся к забору и схватился за него обеими руками, словно собирался перелезть. Джисон быстро сообразил, что тому нужно помочь (они ведь так и перебирались тогда) и уже приготовился подставить свои руки под его ботинок, на помощь пришёл альфа.

— Погодите, я открою, — быстро оказавшись возле забора, он схватился за него обеими руками и развёл металл в стороны. Под давлением нечеловеческой силы, металл полопался и разошёлся в стороны, как простые шторы. В мир людей открылся настоящий проход, и Феликс помрачнел ещё сильнее.

Сделав шаг вперёд, он пролез через дыру в ограждении и ненадолго остановился, когда альфа стянул металл в прежнее положение. Он пытался решить, стоит ли ему обернуться напоследок. С одной стороны, стоило попрощаться, а с другой было тошно от разочарования. 

Хотят, чтобы он ушёл? Он так и сделает.

Но Хан стал кричать ему в спину:

— Я буду звонить тебе каждый день, обещаю. Нет, несколько раз в день! И Хёнджин, и Минхо, и даже Чанбин. Слышишь?! Ты всегда можешь к нам обратиться, я прилечу куда-угодно! Только не игнорируй, хорошо? Обещай, что будешь отвечать! И пожалуйста, не делай глупостей! Феликс!

Тот так и не отвечал. Засунув руки в карманы солнечного худи, Феликс шёл в направлении города и будто уже не хотел никого слышать. От понимания того, что тот может никогда его не простить, Джисон тихо всхлипнул. Ли его просто игнорировал, и от этого мир словно трескался на мелкие осколки. Он смотрел в спину удаляющегося друга, и надежды получить ответ становилось всё меньше и меньше. Лишь когда он был готов снова пустить слезу от вины и грусти по некогда братским чувствам, Феликс, не оборачиваясь, поднял руку, обозначая прощание. Простое и панибратское, словно они прощаются буквально до завтра, а не на неопределённый срок.

Такой маленький жест позволил вдохнуть почти полной грудью.

Феликс не сжёг мосты, он ещё мог их простить. Просто ему нужно время. И этого было вполне достаточно.