Грелль покачивался на стуле, пиля острые ноготки алмазной пилочкой. Они должны были получиться идеальными.

      — PURRfect… — промурлыкал Жнец, отводя руку и любуясь ногтями. — Не правда ли, Себастьянчик?

      Он спорхнул со стула и на коленях подполз к кровати, где лежал дворецкий, руки и ноги которого были привязаны к кровати кожаными ремнями, глаза — завязаны маской, а во рту был круглый кляп алого цвета. Грелль наклонился и пощекотал языком торчащий сосок, неясное мычание было ему ответом. Грелль с удовольствием впился в сосок острыми зубками, наслаждаясь стонами, которые становились всё громче.

      — О да, Себастьянчик, — промурлыкал Жнец, дыша на влажный след, и по коже дворецкого побежали мурашки. — Мог ли ты представить себе когда-нибудь, что тебе будет так хорошо?

      Грелль облизнул тонкие губы и пощекотал языком головку члена дворецкого. Тот закачался, приподнимаясь и наливаясь кровью. Жнец заскользил языком туда-сюда, подстёгивая желание, и пощекотал ноготками набрякшие яички. Тело дворецкого напряглось, блестящие капельки пота скатились с подбородка по груди на живот, Грелль подхватил их языком. «Солёные…» — с удовольствием подумал он. И всё это было только из-за него и для него.

      Алый Жнец замурлыкал, трогая мраморную кожу бёдер дворецкого. Она была такой прохладной и приятной на ощупь, что он потёрся об неё щекой.

      — Себастьянчик… мой Себастьянчик… — пробормотал Грелль с придыханием. — Как ты мог быть таким жестоким со мной всё это время? Я накажу тебя… накажу, чтобы ты понял… как ты был жесток…

      Дворецкий промычал что-то, двигая локтями, чтобы ослабить ремни. Жнец засмеялся и возразил:

      — Нет, так просто ты от них не избавишься! Это узы любви, Себастьянчик.

      И он пальцем пощекотал член дворецкого, заставляя его выгнуться ещё больше и едва ли не прилипнуть к животу. Грелль, хихикая, припал ртом к яичкам демона, посасывая и покусывая их.

      — Я заставлю тебя кричать, — промурлыкал он, и вытянул кляп изо рта дворецкого.

      Тот закашлялся, прозрачная слюна потекла из угла его рта. Грелль повертел кляп в пальцах, ожидая, что Себастьян скажет что-нибудь. Но дворецкий лишь хрипло дышал, иногда кашляя, и его рот казался Жнецу очень притягательным. Грелль потрогал языком губы дворецкого, не встречая ни сопротивления, ни ответа.

      — Эти сладкие губки будут стонать для меня. — Грелль с хищной улыбкой укусил демона за губу. Не до крови, конечно, но след всё-таки оставил.

      Себастьян слегка дёрнулся. Жнец неторопливо разделся, не отводя взгляда от прекрасного тела дворецкого.

      «Теперь ты мой без остатка», — с удовлетворением подумал Жнец.

      Оставшись без одежды, он поласкал себя тонкими пальчиками, подогревая возбуждение созерцанием связанного дворецкого. Его тело наполнилось восторгом, и Грелль подкрался к кровати, забираясь в узкий треугольник между разведенными ногами дворецкого и прижимая кляп к едва заметной темноватой точке под ягодицами. Себастьян открыл рот, но не издал ни звука. Грелль с садистским удовольствием продолжал вкручивать шарик внутрь, пока тот не скрылся, поглощённый мышцами демона.

      — Ты и не думал, что кто-нибудь может познать тебя так? — прошептал Грелль, выдёргивая кляп и снова закручивая его внутрь.

      Дворецкий всё-таки застонал. Его отрывистый, едва слышный стон подстегнул возбуждение Алого Жнеца и вызвал желание услышать ещё. Грелль отшвырнул кляп и втиснулся бёдрами между ног дворецкого, дилетантски вгоняя член внутрь. Он никогда не делал подобных вещей и теперь задыхался от переполняющих его ощущений. Член горел, стиснутый тесными кольцами. Грелль буквально опьянел. По его крови прокатились фейерверки, взрываясь и ставя каждый волосок на теле дыбом.

      — Как же это… — выдохнул он, теряя голос.

      Жнец едва ли не заскулил и забился между ног демона, пламенея от каждой фрикции. Его член одеревенел, превращаясь в настоящий вулкан, переполняемый лавой возбуждения. Себастьян заскрипел зубами, высоко вскидывая подбородок. Грелль впился пальцами в его бока, выкрикивая:

      — Ну же, Себастьянчик… Дай мне услышать тебя!

      Демон стиснул зубы, но потом распахнул рот в отрывистом стоне, превращающемся в трель коротких частых вздохов. Грелль с восторгом осознал, что их частота откликается на движения его члена, и забился ещё усерднее, поглощая каждый стон и каждую дрожь, как редкий и бесконечно вкусный деликатес.

      — О да… о да… — забормотал Жнец, чувствуя, что ягодицы сводит блаженной судорогой. — Как же мне хорошо, Себастьянчик…

      Он упёрся руками в кровать и, быстро вращая тазом, довёл себя до настоящего исступления, когда хочется смеяться и плакать одновременно, но ничего этого делать не можешь, потому что изо рта рвутся лишь горячие стоны, предвещающие оргазм.

      «Хочу увидеть его лицо…» — слабея, подумал Жнец и ухватился ладонью за маску, стараясь стянуть её с лица дворецкого.

      Он в ужасе увидел, что вместе с маской потянулось и всё лицо Себастьяна, а вместо него показалась ухмыляющаяся физиономия Гробовщика.

      — А-а-а! — завопил Грелль и… проснулся.

      Он ошалело обвёл всё вокруг взглядом, ещё не осознавая, что есть сон, а что реальность. Он лежал на кровати, ногами на подушке, и простыни запутались вокруг его шеи, затрудняя дыхание. Грелль завозился, пытаясь высвободиться, и с огорчением подумал: «Так это был сон… Какая жалость…»

      Впрочем, о последнем эпизоде сна он ничуть не сожалел. Увидеть вместо Себастьяна Гробовщика — брр, ещё тот кошмар…

      Уже две недели прошло с того дня, как Грелль опробовал на себе зелье Гробовщика. Себастьяна он больше не видел, ребёночка тоже заделать не удалось. Грелль посмотрел на свой идеально плоский живот и тяжело вздохнул. От того приключения осталась только кошка, которая отказалась покидать Грелля, да к тому же ещё и грозила окотиться со дня на день. Жнец шикнул на неё, но она лишь томно потянулась, мурлыча, и свернулась клубком.

      — Навязалась… — пробурчал Грелль с досадой и решил вернуть её Гробовщику. А заодно и поинтересоваться, нет ли ещё какого средства, чтобы присушить Себастьяна.

      Он оделся, запихнул кошку в корзину и отправился в Балаганчик Смерти. Гробовщик сидел за прилавком, размешивая кофе собственным когтем, и казался ещё противнее, чем всегда. Как будто он уже знал, зачем пришёл Жнец. Грелль поставил корзинку на прилавок:

      — Твоя кошка.

      — Похоже, твои надежды не оправдались, господин Жнец? — посмеиваясь, спросил Гробовщик и взял чашку, чопорно отводя мизинец.

      — Ты меня обманул! — вспыхнул Грелль.

      — Но ты ведь получил дворецкого, хотя бы и на несколько дней, ведь так? — возразил Гробовщик.

      — Я хотел от него ребёночка завести!

      — Какой же ты глупый, господин Жнец, — удивился Гробовщик. — Неужели ты не понимаешь, что не можешь сделать этого? Не от демона, во всяком случае.

      — Я. Хочу. Себастьяна. — Грелль с напором хлопнул ладонями по прилавку, делая внушительные паузы между словами.

      — Ничем не могу помочь, — пожал плечами равнодушный Гробовщик.

      Грелль зашипел и ухватил его за шиворот:

      — Я тебя четвертую, если ты мне не поможешь!

      — Спокойно, — нимало не огорчился столь бесцеремонному обращению Гробовщик, отбивая руку Жнеца. — Хорошо, я могу сделать тебе одолжение.

      Он открыл корзину и вытащил оттуда кошку, мягко поглаживая её по спине. Кошка замурлыкала. Грелль слушал во все уши.

      — Ты сможешь получить дворецкого ещё на какое-то время, — сказал Гробовщик. — Я создам иллюзию, против которой он ничего не сможет сделать.

      — Иллюзию? — широко раскрывая глаза, переспросил Грелль.

      Гробовщик захихикал и взял кошку за шиворот, та окрысилась и завертелась, как червяк на крючке.

      — Расстегнись, — приказал Гробовщик, выходя из-за прилавка и подходя к Жнецу.

      — Зачем?

      — Увидишь зачем…

      Грелль пожал плечами и расстегнул рубашку. Гробовщик со всего маху ткнул кошку Жнецу в живот. Грелль поёжился и с изумлением увидел, что кошка исчезла, а у него появился приличный животик.

      — Ребёночек? — выдохнул Грелль.

      — Теперь слушай внимательно. Чары рассеются, когда кошке придёт время окотиться. Так что у тебя есть где-то неделя… — Гробовщик похихикал. — Но не думай совращать демона: тогда кошка снова станет кошкой, ты понимаешь? Впрочем, я уверен, что ты найдёшь способ насладиться полученной форой. Не так ли, господин Жнец?

      — Что тебе за это нужно? — скривив рот, спросил Жнец.

      — Я же сказал, что сделаю тебе одолжение, — пожал плечами Гробовщик, но кто знает, почему он это сделал.

      Может, ему снова хотелось, чтобы разъярённый дворецкий нагрянул к нему в конторку и сделал все те вещи, что он с ним сделал?

      Гробовщик похихикал в ладошку и помахал на Жнеца, как будто прогонял муху. Грелль с трудом застегнулся, даже пуговицы затрещали, и отправился в очередной крестовый поход за «мужчиной своей мечты».

      — И это тоже обещает быть интересным, — захихикал Гробовщик, возвращаясь к кофе.

      Себастьян чувствовал себя неважно в этот день. Пробегала по позвоночнику какая-то липкая дрожь, отдающаяся в висках.

      «Не к добру», — мрачно заключил дворецкий, разминая шею и направляясь в гостиную, где его уже ждал Сиэль. Юный граф сидел на кушетке, с соблазнительно голыми коленями и вызывающе приколотой набок шляпке.

      «Напасть и изнасиловать», — подумал Себастьян, с трудом придавая лицу выражение обычного ироничного подчинения, и раскрыл папку, чтобы ознакомить графа с делами на сегодня.

      Фантомхайв изредка говорил: «Отклонить», если какое-то предложение казалось ему слишком тривиальным, чтобы им заняться, и тогда дворецкий вычёркивал этот пункт из списка.

      В дверь забарабанили. Себастьян поклонился и пошёл открывать, с неудовольствием гадая, кто так бесцеремонно нарушает утренний порядок. Он приготовился сказать что-нибудь вроде: «Чем могу помочь?» — и открыл дверь. На пороге стоял Грелль. Себастьян тут же захлопнул дверь.

      — Кто там? — окликнул его Сиэль.

      — Никто, — хмуро ответил дворецкий, очень надеясь, что Жнец уберётся отсюда, получив дверью перед носом.

      Но Грелль снова застучал. Ещё громче, чем прежде.

      Сиэль вышел к порогу и приказал Себастьяну отпереть дверь.

      — Не стоит, — возразил демон.

      — Это приказ, — возмутился граф.

      Дворецкому пришлось открыть. Фантомхайв вытянул шею и посмотрел за порог. Там стоял Алый Жнец, с чемоданчиком в одной руке и зонтиком в другой. Красный фрак он сменил на алый балахон, который топорщился на животе, делая его ещё больше, чем он есть на самом деле. Сиэль уставился на его живот. Себастьян напрягся: выражение лица Жнеца не предвещало ничего хорошего.

      — Что тебе угодно? — спросил граф, несколько опомнившись от потрясения.

      — Я хочу, чтобы он взял на себя ответственность. — Грелль показал пальцем на Себастьяна.

      — За что?

      — За это. — Грелль положил руки на живот. — Сделать со мной такое!

      — Глупости, — сказал демон, мечтая придушить Грелля прямо здесь и сейчас.

      — Как же! Этот плод нашей греховной, но страстной связи. — Грелль воздевал руки, как актёр на сцене, и закатывал глаза. — Как можешь ты отказываться от него?

      — Да это бред чистой воды…

      — Себастьян, — холодно спросил юный граф, — это правда?

      — Что? — изумился дворецкий. — Это невозможно!

      — Это правда, что ты спал с ним, несмотря на мой приказ? — ещё холоднее прервал его граф.

      — Ещё как спал! — с обрадованной гримасой подтвердил Грелль, махом обхватывая дворецкого за талию и прижимаясь к нему.

      Граф хищно сверкнул глазами. Дворецкий обманывал его? Продолжал спать с Греллем, хотя и получил ясный приказ не делать этого?

      «Вот как? — озлобленно подумал он. — Что ж, тогда я тебя накажу. Чтобы в другой раз неповадно было…»

      — Себастьян, — вслух сказал он.

      — Да, господин? — с улыбкой откликнулся дворецкий, полагая, что граф сейчас прикажет выставить Жнеца за дверь.

      Конечно же, Сиэль не верил, что Грелль мог забеременеть. Он предполагал, что это всего лишь розыгрыш. Но проучить Себастьяна стоило.

      — С этого дня ты будешь заботиться о нём. — Граф показал пальцем на восторженно пищащего Грелля. — Ты должен взять ответственность за то, что сделал.

      — Простите? — не веря своим ушам, переспросил Себастьян.

      — Ты будешь делать всё, что он скажет, — объяснил Сиэль, зловеще улыбаясь. — Возьми у него чемодан и отведи его. В его комнату.

      — «В его комнату»? — уточнил дворецкий.

      — В твою комнату.

      — В мою комнату?! — изумился демон. — Почему? В доме много гостевых…

      — Поскольку это исключительно твоя проблема, в твою комнату. Я не потерплю, чтобы это (тут граф кивнул на Грелля) разгуливало по дому в таком виде.

      — И носа не покажу в доме, — с восторгом пообещал Жнец. — Жить в комнате вместе с Себастьянчиком…

      Улыбка Себастьяна застыла: «Этот чёртов жнец, что он задумал?»

      Пальцы демона задрожали, скрючиваясь.

      — Но…

      — Это приказ, — сухо сказал Сиэль, отворачиваясь.

      — Как будет угодно господину, — глухо ответил дворецкий, зловеще оскалившись на Грелля.

      Тот нимало не смутился и на вытянутой руке протянул демону чемодан.

      «За что?!» — было единственным вопросом, который вертелся в голове Себастьяна, когда он понёс чемодан в свою комнату, досадливо отмахиваясь от вертевшегося со всех сторон Грелля.

      — Какая спартанская обстановка… — разочарованно протянул Грелль, оказываясь в комнате.

      — Тебя что-то не устраивает? — сквозь зубы спросил дворецкий, бухнув чемодан об пол.

      — Да. — Алый Жнец примостился на кровати и демонстративно погладил свой животик. — Принеси мне подушек побольше. Я люблю, когда мягко.

      Себастьян круто развернулся и ушёл. Грелль завертел головой, разглядывая комнату. Никакого шика, вообще ничего, кроме стандартного набора: кровать, шкаф, столик, массивные шторы…

      — Скучно… — скривил рот Грелль.

      Единственным ярким пятном здесь был он сам, но, по счастью, он захватил с собой постельное бельё своего любимого цвета. Так что, когда Себастьян вернулся с подушками, Жнец уже перестелил кровать, чем поверг дворецкого в полный шок.

      «Ах ты, дрянь, так уродовать мою спальню!» — задохнулся от такой наглости демон.

      — Нам так будет хорошо спать вместе на этой кроватке, Себастьянчик! — Жнец отобрал у него подушки и накидал их к изголовью.

      — И не мечтай, — отрезал дворецкий. — Я не знаю, что на этот раз ты там придумал, но у тебя нет ни единого шанса заставить меня делать с тобой хоть что-то.

      — Несмотря на приказ? — ехидно спросил Грелль.

      Себастьян ощерился:

      — Несмотря на приказ. Разве не вредно для будущего ребёнка?

      Грелль поскучнел. Как и предупреждал Гробовщик, о сексе пришлось забыть. Не хотелось бы, чтобы обман раскрылся.

      «Это будет скучнее, чем я думал», — уныло заключил Жнец, провожая дворецкого выразительным взглядом, но Себастьян твёрдо вознамерился спать в чулане.

      Грелль ошибся, и скучно ему не было. Скоро он осознал, что может получать иное удовольствие: бесконечное удовлетворение от того, что может помыкать Себастьяном как угодно.

      — После чего у вас урок фехтования… — Себастьян закрыл папку и поклонился.

      Сиэль не без удовольствия заметил, что дворецкий не выспался. Юный граф знал, что ночами тот отсиживается в чулане, и мог бы приказать ему вернуться и спать в спальне, но он понимал, что это дворецкого добьёт.

      «Нет уж, — с садистским смешком подумал Фантомхайв, — пусть помучается!»

      — Себастьянчик! — раздался сверху истошный вопль.

      Демон заскрипел зубами и стиснул папку так, что она захрустела. Жнец вопил чуть ли не каждую минуту, требуя то одно, то другое. На этот раз Себастьян проигнорировал его и попытался вернуться к обычным делам, но Сиэль прервал его:

      — Ты разве не слышал, что Грелль тебя зовёт?

      — Опять по какому-нибудь пустяку. У меня есть более важные дела, — раздражённо отозвался Себастьян.

      — Это приказ. Если я сказал, что ты должен выполнять все требования Грелля, то ты и должен их выполнять, — с усмешкой сказал Сиэль.

      Дворецкий заскрежетал зубами, но выдавил:

      — Как будет угодно господину, — и, тяжело ступая, отправился в свою комнату.

      Грелль валялся в постели.

      — Что на этот раз? — почти с ненавистью спросил демон.

      — Ты такой холодный, Себастьянчик! Я пожалуюсь графу, что ты обо мне не заботишься, — захныкал Жнец, теребя пуговички на своём балахоне.

      — Я прихожу каждый чёртов раз, как ты начинаешь вопить, — зашипел дворецкий, с трудом удерживаясь от того, чтобы не отволочить Жнеца куда подальше. — Ты одна сплошная головная боль!

      — О, у нас уже начались семейные ссоры! — с восторгом воскликнул Грелль. — Прелестно!

      — Что тебе нужно?

      — Я хочу, чтобы ты подал мне стакан воды. — Грелль показал пальцем на стакан, стоявший на столе.

      Себастьян вспыхнул:

      — Подать стакан? Если тебе нужен стакан, встань и возьми его сам! Ты совершенно обнаглел?!

      — Не кричи на меня. — Грелль погрозил ему пальцем. — Или я пожалуюсь графу.

      Дворецкий скрючил руки так, словно уже душил Жнеца, на его лице было полное бешенство. Но потом он выдохнул и подал Греллю стакан, прошипев:

      — Вот твой стакан.

      — Я передумал, — радостно сообщил Грелль. — Я хочу молока.

      Стекло хрустнуло и разлетелось вдребезги — Себастьян так сжал стакан, что сломал его.

      — И новый стакан, — как ни в чём не бывало добавил Жнец.

      Дворецкий вылетел из комнаты, шипя, как проколотая шина. Сколько ещё он должен терпеть эти унизительные издевательства?

      — Просто удушить его во сне, — с нехорошим блеском в глазах пробормотал Себастьян, широкими шагами проделывая расстояние от своей комнаты до кухни, чтобы взять чёртов новый стакан и молоко, — или подсыпать мышьяку… Чтобы отвязаться от этого паршивца раз и навсегда!

      Нервы Себастьяна были на пределе. Ведь у него и так было полно дел, и он буквально разрывался на части, бегая по особняку от своей комнаты, где верещал Грелль, до кабинета, откуда то и дело звонил граф, чтобы приказать что-то ещё. К вечеру у демона уже кружилась голова, а ведь это был только второй день пребывания Грелля в доме! Он добрёл до чулана и рухнул на тахту, закрывая глаза изгибом кисти.

      — Это кошмар! Как будто кошмарный сон, от которого никак не можешь проснуться… — с нервным смехом произнёс Себастьян.

      — Себастьянчик!

      Дворецкий замычал и зажал уши ладонями, но противный резкий голос Грелля было не так-то просто заглушить.

      — Себастьянчик!!!

      Себастьян прорычал что-то невразумительное и отправился в свою… нет, теперь уже в бывшую свою… комнату. Грелль сидел на кровати, завернувшись в одеяло.

      — Что ещё? — хмуро спросил демон.

      — Я хочу, чтобы ты рассказал мне сказку на ночь, — потребовал Грелль, растягивая тонкие губы в улыбке.

      — Сказку?! — Дворецкий побагровел от гнева.

      «Кажется, переборщил», — с лёгким испугом подумал Жнец, подтягивая одеяло повыше.

      — Знаю я отличную сказку. Жил-был один Жнец, который лёг спать и проснулся мёртвым, потому что беспокоил демона по пустякам. — Глаза Себастьяна налились кровью. — Угадай, как звали Жнеца?

      — Да ладно тебе… — обиженно надул губки Грелль. — Ты совсем не рад мне.

      — Рад тебе? Да я буду скорее рад ядовитой змее, чем тебе!

      — Печально. Но разве тебе не радостно, что ты скоро станешь отцом? — удивился Грелль, берясь за живот. — Надеюсь, ребёночек будет похож на тебя только внешне. Ты бы кого хотел: мальчика или девочку?

      Себастьян в полном отчаянье хлопнул себя по лбу ладонью и ушёл, вполголоса ругаясь такими словами, какие только демоны знают.

      — А я бы мальчика хотел, — вслед ему крикнул Жнец. — Я бы наряжал его в красивые платьица и завязывал ему бантики!

      — Да как вообще ему удалось залететь? Это в голове не у-кла-ды-ва-ет-ся! — Себастьян остановился и несколько раз стукнулся головой о стену.

      В голове от этого, конечно же, не прояснилось, но проблеснула смутная мысль, что к этому снова может быть причастен Гробовщик. Слишком знакомый запах исходил от Жнеца — смесь кошачьей шерсти и нафталина. Дворецкий поморщился, припоминая прошлую разборку. Неужели «урок не впрок»?

      — Себастьянчик!!!

      Себастьян набрал воску и заткнул уши, сворачиваясь на неудобной тахте, чтобы провести ещё одну нервную ночь.

      К концу недели Грелль совершенно загонял дворецкого, капризничая и придираясь к мелочам. Разбалованный повышенным вниманием, пусть и не искренним, он изгалялся как мог.

      — Себастьянчик! — При каждом таком оклике дворецкий уже вздрагивал и воровато озирался, как будто его преследовали призраки маленьких болтающих Греллей.

      — Надеюсь, ты извлечёшь урок из этого, — назидательно сказал Сиэль.

      Себастьян сузил глаза, но ничего не сказал хозяину.

      «Как только разделаюсь с этим Жнецом, изнасилую в извращённой форме», — мстительно облизнувшись на голые колени графа, подумал демон. Но «разделаться» было не так-то просто.

      На этот раз Грелль потребовал клубничный торт, а когда получил его, то сказал, что хочет не клубничный, а вишнёвый. Себастьян с трудом удержался от того, чтобы не размазать торт по физиономии Жнеца!

      — Придётся удовольствоваться клубничным, — отрезал Себастьян. — Вишни закончились.

      — Граф! — взвыл Грелль. — Себастьян опять…

      Дворецкий зажал ему рот ладонью и прошипел:

      — Ни звука, понял? Или я сверну тебе шею, как птичке!

      Грелль округлил глаза, но вынужден был закивать. Дворецкий отпустил его.

      — Ладно, ладно, — поспешно сказал Жнец, — пусть остаётся клубничный.

      Демон презрительно шикнул и вышел.

      «Кажется, он на пределе… Надо быть осторожнее…» — подумал Грелль, с отвращением глядя на торт: не так уж он и любил сладкое.

      Но он недолго следовал собственному решению и уже через какой-нибудь час привычно заголосил:

      — Себастьянчик!

      Сиэля эти вопли раздражали едва ли не так же, как и самого дворецкого, но всё равно он был доволен, что ему удалось проучить непокорного демона.

      «В другой раз подумает, прежде чем заталкивать член в кого-нибудь… ещё…» — Фантомхайв с неудовольствием пытался представить, как это у Грелля и Себастьяна могла возникнуть связь. Не может же ему в самом деле нравиться Грелль?!

      Граф хмуро прошёлся по кабинету и позвонил в колокольчик. Себастьян явился сразу же, хотя ещё не успел согнать с лица кровожадное выражение.

      — Что вам угодно? — поклонившись, спросил он.

      — Как думаешь ребёнка назвать? — насмешливо спросил Сиэль. — Какие имена в ходу у демонов?

      — Как долго вы надо мной издеваться собираетесь? — не выдержал Себастьян.

      — О чём ты? — невинно пожал плечиками граф.

      — Вот как? — сквозь зубы ответил дворецкий. — Что ж… Я пока не думал над именем, но у демонов большие семьи. Так что я не прочь сделать ещё парочку детишек. Это, в конце концов, очень приятное занятие.

      Сиэль дёрнулся, и Себастьян подумал, что хотя бы чуть-чуть отомщён.

      — Я хочу, чтобы ты завтра утром принёс мне прохладный апельсиновый сок и разбудил меня словами: «Пора вставать, моя радость». — Грелль загибал пальчики, перечисляя требования на завтрашний день.

      Желваки демона заходили. Он выдавил из себя хищную улыбку и поинтересовался:

      — А может, тебя ещё и поцеловать к тому же?

      — О, это было бы просто заМУРчательно! — восхитился Жнец.

      «И откуда взялось это МУР?» — с подозрением подумал Себастьян.

      — Не дождёшься, — хмуро возразил он вслух. — Это был сарказм. Знаешь, что такое сарказм?

      — Похоже на «оргазм». — Грелль поиграл глазами, покусывая ноготь. — Но ты наверняка имел в виду что-то гадкое.

      Дворецкий рассерженно хлопнул дверью, а Грелль подумал, что завтра всё равно заставит демона его поцеловать.

      Наутро Себастьян выжал апельсин в стакан, бросил туда несколько кубиков льда (в который раз поборов искушение подмешать какую-нибудь отраву) и отправился будить Грелля. Час был довольно ранний, весь дом ещё спал. Дворецкий распахнул дверь, шагнул в комнату и сказал ледяным тоном:

      — Пора вставать, моя радость.

      — Ещё минуточку, — сквозь сон пробормотал Грелль.

      Он ещё спал и не мог видеть, что лицо Себастьяна искажает действительно демоническая гримаса: садизм, смешанный с непередаваемой словами радостью, что весь этот кошмар закончился. А кошмар действительно закончился, потому что у Грелля был снова идеально плоский живот, а на подушке возле него лежала бесконечно счастливая кошка, вылизывающая восьмерых котят, родившихся этой ночью.

      Опустим занавес над этой печальной — для Грелля, разумеется, — сценой.