За дорогой ссора позабылась, как и должно было пустяку.

      Солнце в Блэкдейле было не такое, как в Эльфрисе или Таге, — жгучее, палящее, изнуряющее. За долгие ночи сна оно получило силу и теперь выплёскивало накопившуюся энергию на ни в чём не повинную страну. К счастью, путь их пролегал через лес, где всё ещё была тень, но прохлада не приносила облегчения: после таких тенистых местечек тяжко было идти по полянам с выжженной солнцем травой. Глетчеру это казалось пыткой, настолько он отвык от света. Голова у него ужасно болела, и даже заклинания не помогали. Карина, вероятно, к такой жаре была привычна, поскольку не жаловалась и шагала довольно бодро.

      Когда в очередной раз путь им пересёк ручеёк, Глетчер не выдержал: бросился на землю и окунул лицо в воду.

      — Что с тобой?

      Эльф отмахнул со лба мокрые волосы и вытер лицо обшлагом рукава:

      — Невыносимо жарко.

      — В это время года здесь всегда так.

      Тут юноше кое-что пришло в голову. Он поднялся и, вскинув руку, произнес заклинание. Налетел ветерок, нагнал откуда-то тёмно-синие облачка, сразу же стало прохладнее. Глетчер довольно ухмыльнулся:

      — Вот теперь самое то!

      Карина задумчиво посмотрела на небо:

      — Но можно ли так поступать? Ведь Повелитель Света решил, что должно быть ясно и жарко в эти дни?

      — Или эта жара меня прикончит прежде, чем мы доберёмся до Порта Шторма, — возразил эльф, снова смачивая лоб водой. — Ну, там-то попрохладнее будет: море сделает воздух свежим.

      Он ещё помнил, что в Таге было холоднее, чем в Стартоне, и здесь должно быть так же, раз уж город находится у моря.

      — Море? — нерешительно переспросила девушка, поглядывая вверх.

      Глетчер понял, что она хотела сказать. В этой стране, как он успел убедиться, богом было какое-то сверхъестественное существо (Повелитель Света), которому эльфы поклонялись и которое было достаточно могущественно, чтобы спасти эльфа от колдовского заклятья. Объяснять законы Мироздания было сложно, да и не возымело бы успеха, поэтому Глетчер сказал только, что море выполняет волю Повелителя Света, чтобы облегчить участь морских странников. А что, это объяснение было в духе местных верований. Во всяком случае, эльфийка им удовольствовалась.

      — Пить хочешь? — спросил эльф, почувствовав жажду. Не вампирскую, но, пожалуй, столь же сильную жажду.

      Карина сказала, что вода в ручье слишком тёплая, чтобы её пить.

      — Я не об этом. Эля или ещё чего-нибудь?

      — Да его негде взять, — возразила она, не догадываясь ещё, что эльфу вообще всё подвластно, не только погода.

      Глетчер хитро улыбнулся и повторил вопрос.

      — Да чего угодно, лишь бы холодного, — вздохнула девушка и провела по лбу рукой.

      В этот же самый момент в её руках появился дымящийся холодком бокал с напитком. Карина изумлённо вскрикнула.

      Пожалуй, Глетчер перенял каплю тщеславия от князя. Совсем чуть-чуть, но его тщеславию льстило, что он всемогущ. И он совсем был не прочь лишний раз этим щегольнуть, хотя и не хотел в том признаваться.

      Неограниченные возможности… Право, было за что благодарить Элана! Глетчер смутился немного этим мыслям и даже почувствовал угрызения совести. Ему подумалось, что он нехорошо поступил, убив Элана. Но теперешний эльф отличался от эльфа прежнего, он более не был наивным и доверчивым и к жизни и смерти теперь относился иначе. Прокушенная шея давала ему на это право.

      Он мотнул головой, наколдовал себе бутылку эля и, удобно устроившись под деревом, приложился к ней.

      — Иногда ты меня пугаешь, — призналась девушка, садясь возле него.

      — Я и сам-то… Чем я на этот раз тебя напугал?

      — Тебе с такой лёгкостью удаётся колдовство, что это кажется странным и страшным.

      — «Страшным»? Что страшного в бутылке эля? — удивился Глетчер.

      — Откуда ты её добыл?

      Эльф задумался, поскольку и сам не знал. Просто делал, и получалось — всегда это умел, с самого детства, как и все эльфы. И как это объяснить, если это было его природой?

      — Я просто говорю — и сбывается, — подумав, объяснил он. — Это аркана, необъяснимо. Не я это придумал. Для меня это так же естественно, как и то, что трава зелёная.

      — И оно доброе, твоё колдовство?

      Глетчер щёлкнул зубами. Если способ осуществления колдовства был необъясним, то суть его — тем более.

      — Оно разным может быть, — неуверенно сказал он. — Зависит от того, кто его колдует. Да, оно и вред может причинить, и спасти.

      — Странно. — Эльфийка рассматривала бокал. — Обыкновенное вроде бы стекло. Взялось ниоткуда, никуда и исчезнет. Радостно, должно быть, жить в твоей стране, где каждую минуту может произойти подобное чудо?

      Эльф кивнул. Страна его была прекрасна: бесконечные росные луга с мягкой травой, тысячи разбросанных бисером по ним цветов, тенистые рощи и солнечные лужайки, высокие горы и бескрайние леса, прозрачные воды, и Стартон… Как давно это было! Кажется, тысячи лет прошли с тех пор. Или вообще этого не было? Сон? Но тогда что он делает здесь? Странно, эльф лишь смутно помнил жизнь в Эльфрисе. Она казалась далёкой, как это небо. Была ли она вообще? Будет ли она снова?

      — Идём, — предложил Глетчер, чтобы хоть как-то преодолеть гнетущее ощущение внутри.

      Они поднялись, спустились с холма и оказались у перекрёстка. Тропинка призывала двинуться по ней к порту. С двух её сторон благоухали травы, качали ветками деревья, смыкаясь вверху кронами и образуя дивную тенистую анфиладу. Тропинка под ногами была шероховатой, сплетённые корни проглядывали через землю. Приходилось всё время смотреть под ноги, чтобы не упасть. Эльф пару раз чуть не вывихнул ногу, споткнувшись.

      Но его не оставляло чувство, что, кроме них, здесь есть ещё кто-то, чей взгляд эльф ощущал спиной.

      — Послушай, Карина, — негромко обратился он к своей спутнице, — тебе не кажется, что за нами кто-то следит?

      Девушка испуганно прильнула к его плечу:

      — Кто?

      — Всё время чувствую чей-то взгляд.

      Тут эльф заметил слева движение, будто в сторону метнулась чья-то тень, остановился и громко сказал:

      — Есть тут кто? Выходи!

      Произнеся это, Глетчер прислушался. Только ветер шелестел в ветвях деревьев, да вдалеке переговаривались птицы, но их болтовня была пустой.

      — Мне страшно, Глетчер! — прошептала эльфийка.

      — Не бойся, я ведь с тобой, — ответил юноша, крепко прижимая её к себе.

      Сзади раздался треск, точно кто-то наступил на сухую ветку. Глетчер вздрогнул и обернулся. В трёх шагах от них стояло существо, в котором хоть и с трудом, но угадывался эльф. Его длинные каштановые волосы были спутаны, лицо заросло бородой. Из одежды на нём было всего лишь чёрное мешковатое рубище, подпоясанное верёвкой. В руках у него был узловатый деревянный посох.

      — Кто ты и зачем за нами следил? — спросил эльф, осторожно кивнув существу в знак приветствия.

      Тот ответил с большим трудом, словно позабыл, каково это — разговаривать:

      — Моё имя Джоз, я отшельник, господин.

      Такого слова Глетчер ещё не слышал, поэтому с любопытством спросил:

      — Отшельник? Что это?

      Джоз посмотрел на него так, точно видел перед собой чудище о двух головах. Карина, немного осмелев, шепнула эльфу:

      — Отшельники — это эльфы, только живут одни в лесах и едят всякую гадость.

      — Зачем? — поразился юноша.

      — Не знаю.

      — Так зачем ты за нами следил? — обратился эльф уже к отшельнику.

      — Нет, господин! — Джоз поднял руки. — Я живу здесь уже сто лет, и сто лет я не слышал эльфийской речи. А сегодня услышал вновь. — Его борода затряслась. — Я не следил, я всего лишь хотел послушать голоса ещё немного.

      — И где ты живёшь?

      — Там… — Он указал направление. — Я покажу.

      — Идём, — согласился Глетчер, будучи весьма любопытным. Такого случая он упустить просто не мог — узнать что-то новое.

      — А если случится что-то плохое? — Карина не хотела идти, попыталась удержать эльфа за рукав.

      — Да ничего не случится. — Эльф крепко сжал её руку.

      Отшельник повёл их через лес одной ему известной тропкой, изредка оборачиваясь и знаком приглашая следовать за собой. Лес расступился, превратившись в поляну — деревья здесь были вырублены, а из брёвен, уже замшелых, была сложена хижина, с крыши которой свисали сухие ветки и трава. Возле порога лежала колода с воткнутым в неё топором, старым и ржавым.

      — Вот моё жилище, — сказал отшельник.

      — А чем ты питаешься? Охотишься? — поинтересовался Глетчер, которого скудность обстановки пробила на жалость.

      — Нет, господин, — смиренно ответил Джоз, — нельзя убивать живых существ. Грешно убивать тварей, которые дышат с нами одним воздухом.

      Эльфа этот ответ очень порадовал: совсем по-эльфийски!

      — А почему ты здесь живёшь? — робко спросила Карина, выглядывая из-за спины Глетчера.

      — Из-за моего дара.

      — Какого дара?

      — Пророческого. Повелитель Света наградил меня даром видения будущего и судеб, но эльфы не хотели этого знать, поэтому и заставили нас уйти.

      — Странно, — проговорил юноша, — ты видишь будущее?

      — И прошлое, и настоящее — всё вижу, господин.

      — И мне рассказать можешь? Я бы послушал, — усмехнулся эльф.

      Глаза Джоза живо заблестели.

      — И ты без страха готов взглянуть в тёмные глаза Судьбы, господин?

      Глетчер кивнул. Чего ему бояться? Он прошёл уже огонь, воду и медные трубы. Вряд ли что-то могло его удивить.

      Джоз скрылся ненадолго в хижине и вынес оттуда большой котёл.

      — Что это? — поинтересовался эльф, заглянув внутрь, но не увидев ничего, кроме блестящего дна.

      Отшельник деревянным ведром натаскал из ручейка воды, пока котёл не наполнился до краёв.

      «Странное у него колдовство», — подумал Глетчер, задумчиво потирая подбородок.

      Джоз между тем вынул из-за пазухи небольшой мешочек, высыпал его содержимое (там оказался тёмный порошок, похожий на уголь) в воду и стал помешивать в котле посохом, бормоча при этом странные слова. Эльф наблюдал за ним с любопытством, Карина ещё крепче вцепилась в его руку:

      — Глетчер, мне это всё не нравится!

      — Не волнуйся, я только посмотрю, насколько его колдовство действенно. Если только он сказал правду.

      — Взгляни в воду! — торжественно произнёс Джоз, наклонившись над котлом.

      Глетчер наклонился, но увидел лишь своё отражение, колыхающееся в мутноватой воде. Джоз взглянул в воду, перевёл остановившийся взгляд на эльфа и отшатнулся с криком:

      — Чудовище!

      — И что же ты увидел? — поинтересовался юноша.

      — Чёрное, чёрное, чёрное существо, — бормотал отшельник, пятясь от него, — явилось мне…

      — Что ты увидел? — настойчиво повторил Глетчер, делая к нему шаг.

      — Не подходи! — Отшельник провёл посохом по земле, чертя вокруг себя круг. — Ночная тварь, принявшая обличье дневной! Сгинь, не искушай меня!

      — Совершенную околесицу несёт. — Глетчер отошёл, осторожности ради. — Что ты там бормочешь?

      — Сгинь, сгинь же… — продолжал бормотать Джоз. — Да сожжёт тебя Солнце! Как оно до сих пор этого не сделало, вампирское отродье?

      Эльф вздрогнул и сильно побледнел. Впрочем, он тут же совладал с собой и осознал: вероятно, отшельник увидел его прошлое. Вот только его это, видимо, настолько потрясло, что он свихнулся, не иначе: отшельник упал на колени, закатывал глаза и бормотал какие-то заклинания.

      — Идём отсюда! — взмолилась Карина. — Мне страшно, Глетчер!

      Эльфу самому было не по себе, но ему хотелось узнать и о будущем, раз уж выяснилось, что Джоз — настоящий прорицатель. Поэтому Глетчер присел на корточки в нескольких шагах от отшельника и начертил пальцем на земле крест:

      — Смотри. Я не вампир. Разве вампир может творить кресты? Или пить? — Тут он зачерпнул из ручейка и напился.

      Джоз поднялся с колен и осторожно дотронулся концом посоха до начерченного креста:

      — Что за колдовской знак ты сотворил?

      — Колдовской? Это священный знак, не колдовской, — объяснил Глетчер. — Ни одна нечисть его повторить не сможет.

      Джоз нахмурился, начертил посохом круг, поставил внутри точку, и сказал:

      — Этот попробуй повторить, ночное племя!

      Глетчеру, естественно, не составило труда его повторить. Отшельник, казалось, совсем растерялся: он наморщил лоб, как будто столкнулся с задачей, которую решить не может, как бы ни старался.

      — Ты наш и не наш, — сказал он после раздумий, — ты эльф и не эльф, ты живой и не живой. Я сам не понимаю, что увидел. Я не вижу твоего будущего, его застилает прошлое. Да и прошлое такое странное, что я не могу понять, кто же ты, господин, на самом деле. Одно я точно могу сказать: не будет у тебя будущего, пока от прошлого не избавишься. «По дороге прошлого далеко не уйдёшь», — сказала мне вода, но я не понимаю значения этих слов. Должно быть, мой дар иссякает, если я вижу туман даже в самых простых вещах.

      Глетчер усмехнулся:

      — Вернее и не скажешь. Я эльф, Джоз, но с чёрным прошлым. Скажи мне, что ты видишь в тумане будущего?

      Джоз склонился над водой:

      — Туман, только туман. Я вижу далёкие земли, далёкие туманные земли… и страшные испытания.

      — Какие?

      Отшельник поболтал в воде рукой и снова уставился на неё:

      — Смерти на твоём пути нет, это я вижу точно, но это и странно. Путь твой уходит в туман, господин, так далеко, что теряется в нём.

      — И всё?

      — Всё, вода умолкла.

      — Что ж… Что ты хочешь за это… гадание? Золото?

      — Мне ничего не нужно, я отринул всё, уйдя сюда.

      — Тогда, может быть, какое-то желание? — настаивал Глетчер. — Скажи, и я выполню любое твоё желание.

      Ему хоть чем-то хотелось помочь этому странному эльфу, который по непонятным для него причинам влачил столь жалкое существование и отказывался от любых благ.

      — Исполнить моё желание не в твоей власти, господин, а других желаний у меня нет.

      — Как знать.

      — Разве можешь ты, господин, — с горечью сказал Джоз, — воскрешать мёртвых? Никому смерть не подвластна, остаётся лишь скорбеть.

      — По кому ты скорбишь? — Голос юноши дрогнул.

      — Эрна, жена моя, умерла сто лет назад. — Он указал на поросший травой холмик возле хижины.

      — Тогда-то ты и покинул остальных? — предположил Глетчер, подходя к могиле.

      Джоз наклонил голову, в его глазах блеснули слёзы.

      — А было бы возможно, хотел бы ты её воскресить? — Эльф бросил на него быстрый взгляд.

      — Больше жизни, — печально ответил отшельник, — за это я бы и от своего дара отказался. Да ведь это невозможно.

      Глетчер опустился на одно колено перед могилой:

      — Всё возможно.

      — О чём это ты, Глетчер? — удивилась эльфийка.

      Юноша, не отвечая, простёр руку над могилой и закрыл глаза, вызывая в памяти нужные заклинания. Он чувствовал, как в нём пробуждается сила, спящая с момента его превращения, и призывает душу умершей из Иного Мира. Князь учил его некромантии, но он никогда прежде ей не пользовался. О приближении души возвестил ветер, внезапно ворвавшийся в тишину леса. Облака в небе совсем почернели, земля под ногами дрогнула и рассыпалась дрожью до самого горизонта. Эльф встал, по-прежнему держа руку вытянутой, и могила вдруг разверзлась, дохнула пепельным дымом и выпустила из мрачных объятий рассохшийся гроб. Джоз с криком ужаса упал навзничь, Карина завизжала.

      Глетчер поманил гроб пальцем, тот подлетел к эльфу и завис в воздухе. Чёрная тень между тем пронеслась от леса к юноше, закружилась над его головой, проникла в самое сердце и добралась до ладони, окрасив пальцы чернотой. Почувствовав это, Глетчер знаком приказал гробу опуститься. Гроб со стуком упал на землю, крышка его подпрыгнула и отскочила в сторону, повеяло тленом. В гробу были истлевшие останки женщины — пара костей да клок волос. Глетчер опустился на колени у изголовья гроба и нараспев прочёл заклинание, водя рукой над останками. Ветер всё усиливался, эльф даже не слышал своего голоса.

      О да, это было настоящее колдовство!

      Кости сами собой сложились в скелет и стали обрастать мясом и кожей. За минуту всё встало на свои места: в гробу теперь лежала молодая женщина. Казалось, она спала. Глетчер тронул её лоб, и чернота с его пальцев перелилась в мёртвую. Когда душа полностью перетекла в тело женщины, Глетчер рухнул на землю как подкошенный. А покойница открыла глаза и села в гробу.

      Джоз лишился чувств, увидев это. Карина стояла с широко раскрытыми глазами и едва могла пошевелиться. На её глазах свершилось настоящее чудо. Вот, очнувшись от оцепенения, эльфийка бросилась к лежащему без движения эльфу:

      — Ты живой, Глетчер?

      Глетчер слабо закашлялся и приподнял голову:

      — Сейчас пройдёт. Как тебе такое колдовство, а? Впечатляет?

      — Ты меня пугаешь! — воскликнула она. — Если бы я не знала тебя, подумала бы, что это Повелитель Света явился и… Ты оживляешь мёртвых? Ты даже это можешь?

      — Я всё могу. — Юноша прикрыл глаза.

      — Тогда… ты ведь говорил, что твоя возлюбленная умерла. Почему же ты и её не воскресил?

      Глетчер вздрогнул и кое-как сел:

      — Потому что она запретила мне это.

      — Ох, что тут происходит? — воскликнула воскресшая, озираясь.

      Эльф поднялся, помог ей выбраться из гроба. Та всплеснула руками:

      — И что я делала в этом старом ящике?

      Глетчер предоставил её заботам Карины, а сам постарался привести Джоза в чувство. Отшельник наконец пошевелился и открыл глаза. Увидев склонившегося над ним эльфа, он схватил его за руку и прохрипел:

      — Что же ты за колдун такой? Если тебе даже мёртвые подвластны?

      — Какая разница? — Юноша поднял его, подтолкнул к женщине.

      — Эрна! — воскликнул Джоз и протянул к ней руки.

      — Кто это? — Женщина испуганно отшатнулась.

      — Она не узнаёт меня! Отчего она не узнаёт меня? — Отшельник снова вцепился в руку эльфа.

      — Наверное, потому, что ты весь бородой зарос, — предположил Глетчер.

      Джоз ощупал лицо и поспешно скрылся в хижине. Эльф же снова опустился на землю, силы его иссякли. Это колдовство отняло у него больше сил, чем он ожидал. Был бы вампиром — справился бы без труда, а для эльфа эта задача оказалась слишком трудной. Карина присела напротив него и взяла его разом побледневшее лицо в ладони:

      — Тебе плохо?

      Эльф слабо улыбнулся и прежде чем успел ответить, тёмная пелена застлала его глаза: он потерял сознание.