Наутро Глетчер ничего не сказал Карине о кошмаре, но весь его вид говорил сам за себя: воспалённые глаза, тени на лице…
Шарак вышел их проводить. Ему не нравилось, что они собираются идти через Долину, хотя другой дороги-то и не было.
— Эх, златокудрый, — пророчески сказал он эльфу, — ещё не в одну передрягу попадёшь. Ты уж поосторожнее там.
— Постараюсь. — Глетчер пожал его руку. — Спасибо за всё и прощай.
— Прощай. Хотя, может, и до свидания: мир тесен.
Распрощавшись, каждый пошёл в свою сторону: Шарак вернулся в город, а эльфы зашагали по указанной дороге. Камни под ногами были одинаковые, и это утомляло взгляд…
— Знать бы, где тут заканчивается одна страна и начинается другая!
— Зачем?
— Тогда бы и об опасностях знали заранее. А тут всё одинаковое: травы да леса. Где тут разберёшься? Да ещё и тэрны эти… Никогда о таких не слышал.
Травы неожиданно сменили цвет на ядовито-изумрудный. Среди них редко росли цветы с длинными стеблями и мелкими розоватыми головками. Они источали резкий, терпкий запах, но вокруг не было ни бабочек, ни пчёл. Карина хотела было сорвать один, но Глетчер её остановил. Он заметил, что земля под их ногами усеяна трупиками бабочек, пчёл, жуков и других насекомых.
— Ядовитые цветы! — догадался юноша. — Готов поклясться, что это Долина Тэрн!
Эльфийка поспешно отдёрнула руку:
— Ой, ужас какой!
— Поэтому здесь так тихо, — пробормотал эльф, — птицам просто нечем питаться.
— Что ты делаешь, Глетчер!
Эльф сорвал один из цветков. На оторванном конце выступил густой жёлтый сок. Сразу же Глетчер почувствовал на пальцах неприятное жжение, кожа поплыла тёмными пятнами, и голова закружилась. Он отбросил цветок и наскоро произнёс заклинание — признаки отравления исчезли.
— Точно ядовитые, — заключил он. — Будь осторожна, не трогай их.
— Никогда бы не подумала… — Девушка с опаской обошла цветы. — На вид безобидные.
— На это и рассчитано. И как ровно растут, будто кто-то специально насадил!
Цветы действительно росли в неестественном для природы порядке: они образовывали правильные ромбы разного размера. Как будто вся долина была разделена на участки по десять-пятнадцать футов площадью.
Тут Глетчер обо что-то споткнулся и опустил глаза. Это был череп какого-то крупного животного. Оленя, быть может.
— Хм, а остальные кости где? — сам у себя спросил юноша. — Неужели цветы? И костей не оставили? Странно это…
Вряд ли в смерти животного были виноваты цветы. Эльф заметил, что череп был проломлен на теменной части. Он несколько озадачился, но размышлять было некогда: что-то подсказывало, что тут им задерживаться не стоит.
— Идём отсюда. — Он взял девушку за руку, но не сделал и полшага.
Глаза его округлились. Он чуть не наступил на предмет, который принял поначалу за палку. Но это была не палка, а огромное птичье перо — длиной едва ли не с его руку! Глетчер поднял его, перо было тяжёлое, как камень, и очень острое по краям. Какого же размера должна быть птица, если у неё перья такие?! Перо отливало вороньим цветом, но если это была ворона, то размером с лошадь, не меньше. Эльф бросил перо обратно, оно зазвенело как сталь.
— Это, наверное, тэрны перо! — прошептала эльфийка.
— Похоже на то.
Откуда-то издали донёсся странный звук. Глетчер даже на месте подскочил, настолько дико это прозвучало: словно кто-то рыдал и хохотал одновременно, перемежая смех и плач с воплями и стонами.
— Что это? — испугалась эльфийка.
— Не знаю, — шёпотом ответил Глетчер, не решаясь говорить громче. — Может, где-то поблизости люди? Нужно пойти посмотреть.
— Ой, а если это какое-нибудь чудище?
— Вряд ли. Голос-то человеческий, — возразил юноша. — А если кому-то помощь нужна?
Хохот-гогот повторился, но теперь уже значительно ближе. От него мурашки побежали по телу. Что-то со свистом пронеслось в воздухе. Глетчер обернулся слишком поздно и увидел лишь слабую тень, мелькнувшую по земле.
— Го-о-о-о-хо-о-о-о! — раздался вопль прямо над их головами.
Эльф вскинул глаза и увидел, что с неба на них пикирует какая-то птица. Но ему и в голову не пришло, что это могла кричать она! Хорошего от неё ждать не стоило в любом случае, так что Глетчер бросился на землю, увлекая девушку за собой. Вовремя: птица молнией пронеслась, срезая острыми крыльями траву. Эльф успел заметить, что оперение её отливало серебром. Он приподнялся и огляделся. Всё было тихо, со скошенных стеблей стекал на землю ядовитый сок.
— Скорее! — Он поднял эльфийку.
— Что это было?
— Понятия не имею, но… Быстрее к лесу, там безопаснее.
Снова раздался свист, хлопанье крыльев, и едва Глетчер успел упасть — над ними пронеслись две чёрные тени, пронзительно вереща:
— Го-о-о-о-хо-о-о-о!
— Хо-о-о-о-хо-о-о-о!
Теперь эльф не сомневался: кричали птицы. Но почему они кричали человеческими голосами? Вопли затихли где-то вдалеке, грянули с новой силой совсем близко, на этот раз голосов было не меньше десятка, многие напоминали откровенно циничный хохот:
— Го-о-о-о-хо-о-о-о!
— Хо-о-о-о-хо-о-о-о!
— Ха-ха-ха-ха-ха!
Глетчеру стало жутко, он шепнул эльфийке:
— Лежи тихо, не двигайся. Может быть, они…
— А-ха-ха-ха! — раздалось едва ли не над ними.
Эльф уткнулся лицом в землю. Вопли снова унеслись дальше по долине.
— Говорящие птицы. — Он чуть приподнял голову, с трудом сдерживая нервную дрожь. — Я почти уверен…
— Га-га-га-га-гам! — донеслось сбоку.
Гогот леденил душу. Хотелось вскочить и убежать, только бы не слышать этих ужасных звуков. Глетчер закрыл уши руками и застонал:
— Я с ума сойду…
Карина была слишком напугана, чтобы говорить что-нибудь. Она закрыла голову руками и тихо лежала ничком в траве.
Тень со свистом пронеслась прямо над ними.
— Хо-хо-хо-хо! — раздался торжествующий вопль. — Тут-тут-тут!
Глетчер с ужасом понял, что их обнаружили. Он вскочил на ноги, потому что прятаться не было смысла, и увидел, что в небе носятся два десятка огромных птиц и верещат на все лады. Когда эльфу удалось их разглядеть, волосы у него зашевелились. Огромные птицы в броне из перьев, с ужасными когтистыми лапами. Но головы! Их длинные шеи, заключённые в кольчужные перья, оканчивались не птичьими головами! У птиц были человеческие лица, хотя человеческого в них было мало: цинично ухмыляющиеся острыми клювами лица. Их глаза светились так, словно вместо зрачков в них были изумруды. «Как увидишь, так и поймёшь», — предупреждал Шарак, и сейчас эльф совершенно точно знал, что это тэрны. Одна из них со стрижиной быстротой полетела к нему, он уклонился, и тэрна промчалась мимо, заверещав:
— Ох-ох-хо-хо!
— Что вам нужно? — крикнул юноша.
— Ох-хо! Ах-ха! — неслось с неба.
Тэрна, сделав мёртвую петлю, вернулась. Глетчер развоплотился, и птица пронеслась прямо сквозь него. А эльф сообразил, что так они могут пройти через Долину, не боясь чудовищ. Тэрны со злобным шипением пытались схватить его острыми когтями, но тщетно. Глетчер насмешливо улыбнулся.
— Эх-хо-хо-хо! — В хохоте прозвучала явная досада.
Видит око да зуб неймёт! Это тэрнам вовсе не понравилось, они с раздражёнными воплями сделали ещё несколько попыток и потеряли к эльфу всякий интерес: то, что они не могли схватить, никакой ценности для них не представляло. Тэрны улетали одна за другой, вскоре небо очистилось. Их хохот угас где-то вдалеке.
— Теперь можно дальше идти, — сказал эльф, бесконечно довольный собой.
— Они не вернутся? — Девушка поднялась, испуганно озираясь.
— Даже если и вернутся, увидят, что не могут нас схватить, и снова улетят. — Глетчер развоплотил и Карину.
— Это ты хорошо придумал.
— Но лишнего внимания к себе всё равно привлекать не будем. Незачем их дразнить.
— А невидимыми нас можешь сделать?
— Неплохая мысль! — воскликнул Глетчер.
Он сделал их невидимыми, и только лишь тени, едва заметные даже самому пристальному взгляду, скользили по земле. Со стороны наверняка смотрелось чуднó: трава сама собой раздвигалась, на влажной земле сами собой появлялись следы… Хорошо ещё, что тут ни одной живой души не было. Тэрны иногда появлялись, но их уже можно было не опасаться. Начал накрапывать дождь, небо посерело, потянуло сыростью — тэрны восторжествовали, как будто непогода была им по душе, их вопли зазвучали с новой силой.
Эльфы уже добрались до леса, и Глетчер снова сделал их видимыми: уж здесь тэрнам до них не добраться! Лес, впрочем, тоже был странный. У деревьев были длинные гладкие стволы без единой ветки, и лишь на самой верхушке ствол разделялся на десяток мелких сучьев, покрытых зубчатыми листьями. Кроны не пропускали свет, в лесу царил вечный полумрак, но зато и дождь они не пропускали. Что странно, кроме деревьев в лесу вообще ничего не росло. Был, правда, мох, мягкий и пористый, как губка. Нога, наступая на него, погружалась в вязкую влагу, раздавался чавкающий звук, но следов не оставалось: мох тут же расправлялся. Грибы тоже иногда попадались, но наверняка были ядовитыми, уж слишком подозрительно выглядели. Кое-где между деревьями были раскинуты липкие сети паутины и с дребезжанием раскачивались на ветру. Не было даже полянок — сплошной лес. Кое-где древесные корни торчали изо мха и тускло поблёскивали, извиваясь как змеи. По ним ползали улитки, довольно крупные, оставляя за собой блестящие липкие следы. Иногда улитки сталкивались друг с другом и тогда начинали бодаться рожками. Они казались безобидными, но если бы Глетчер присмотрелся, то он бы заметил, что мох в тех местах, где проползли улитки, пожух. Но в этом сумраке детали скрадывались.
— Хм, — сказал вдруг эльф, приостановившись, — а где же эти тэрны живут?
— Не вспоминай о них, не то накличешь их сюда!
Глетчер замолчал, но думать об этом не перестал. Должны же у них быть гнёзда? Уж не на верхушках ли этих странных деревьев они и живут? Место-то вполне подходящее.
Мох под ногами вдруг стал вязким, запахло тиной. Глетчеру даже показалось, что этот запах ему знаком: он когда-то чувствовал подобное, но вот где?
Лес оборвался неожиданно, далеко впереди виднелись расплывчатые очертания чего-то.
— Что это там?
— Не могу разобрать. — Глетчер прищурился, протёр глаза. — Туман сгущается, значит, дело к вечеру. Если не устала, пойдём и посмотрим, что там такое.
Туман клубился и, похоже, расползался по окрестностям, отчего казалось, что час более поздний, чем есть на самом деле. Со стороны тумана дохнуло болотным духом, и эльф вдруг догадался, что же было за этим туманом.
— Туманное Болото! — воскликнул он, резко остановившись. — Не стоит подходить к нему слишком близко, тем более ночью.
— Боишься, что мы можем утонуть нечаянно?
— Нет. Это колдовской туман. Войдёшь в него, он подхватит тебя и унесёт, куда ему вздумается.
— Откуда ты знаешь? — удивилась эльфийка.
— Я попал в него один раз… когда был вампиром. — Глетчер поморщился. — Он унёс меня в Вудденстон. Тогда мне было не важно, куда идти, но сейчас — другое дело! Мы должны попасть именно в Кеннистон, а не куда-то ещё. Поэтому дальше не пойдём. Для начала нужно узнать, где болото кончается.
— А как мы узнаем?
— Утром туман схлынет, края станут видны. Пойдём вдоль них и попадём в Кеннистон. Если карта не обманывает, так оно и будет.
— А сейчас что нам делать?
Юноша посмотрел на небо, где начали загораться первые бледные звёзды:
— Нам стоит…
Туман всколыхнулся и ожил, зашептав тысячами далёких голосов:
— К нам, к нам, вернись к нам!
Карину пронзила дрожь.
— Кто это зовёт, Глетчер?
— Туманы… Не слушай их! — Юноша отвёл её обратно к кромке леса. — Тут переночуем. Уж тут они нас не достанут!
— К нам, к нам, сюда! — глухо взывали голоса из тумана.
Глетчер тряхнул кудрями:
— Главное, не слушать их, тогда они не смогут одурманить тебя.
— К утру они успокоятся?
— Они никогда не успокаиваются: ослабеют немного утром, а к ночи вновь войдут в силу. Поэтому отправляться в путь лучше на рассвете.
Карина согласилась. Они сели под дерево и стали ждать. Эльфийка подремала немного, эльф всеми силами старался не заснуть, поскольку боялся, что тогда туман подкрадётся и утянет их за собой. Он прободрствовал до утра, хотя глаза у него то и дело слипались.
К утру небо прояснилось, взошедшее солнце осветило окрестности. В рассветных бликах туман порозовел и перестал казаться опасным. Он по-прежнему клубился над болотом, но теперь не расползался по сторонам, как будто солнечный свет держал его невидимыми сетями.
— Этот туман круглыми сутками тут? — удивилась девушка.
— Недаром же это место зовётся Туманным Болотом. Идём.
Они пошли вдоль болота, держась от него в нескольких футах. Почва вокруг была пружинистой и насквозь промокшей, напоминала мох в лесу и так же хлюпала под ногами. Кое-где росла чахлая травка, испещрённая мелкими синими звёздочками цветов. Безмолвно качался рогоз, слабо проглядывающий сквозь белёсую пелену тумана. Голосов пока слышно не было, но эльф чувствовал, что они лишь затаились и готовы были в любой момент воспрянуть. А вот тэрны не показывались: или спали ещё, или тоже боялись тумана и поэтому не приближались к болоту. Да и вообще возле болота всё было мертво: ни насекомых, ни птиц — ничего!
Туман вдруг проснулся и заколыхался, как будто почувствовал, что рядом что-то живое.
— К нам, к нам! — зашелестели голоса.
Эльф вздрогнул и прибавил шагу, крепко держа девушку за руку.
— К нам, сюда! — Казалось, туман стелился следом за ними.
— Отстаньте! — крикнул юноша.
Солнце поднялось выше, туман поредел ещё больше, но не рассеялся, а дымком заструился над болотом, отравляя воздух. К болоту прилегал луг, где росли те же ядовитые цветы (впрочем, их здесь было немного). Там, где луг соприкасался с болотом, вместо зелени стояла пожухлая трава, и цветы, высохшие и мёртвые, скрежетали на ветру. Туманное Болото убило их, значит, его чары были сильнее.
— А как мы узнаем, что пришли в Кеннистон? — спросила эльфийка. — А то так и будем ходить кругами.
— Не беспокойся. Я узнаю его… из тысячи других мест.
— Как?
— Эти места мне хорошо знакомы. Я прожил здесь сто с лишним лет и страну эту хорошо изучил, — усмехнулся эльф. — Её ни с какой другой не спутаешь. Покажу тебе места, где я охоти… — Он осёкся, неловко улыбнулся. — То есть покажу тебе места, где я бывал. В Кеннистоне есть красивые уголки. Да и мне самому посмотреть хочется на них при свете дня.
— Ты не видел их днём?
— Ни разу. Я был лишён такой возможности: вампиры могут существовать лишь ночью, — так хоть сейчас наверстаю.
Болото имело причудливые очертания. Кое-где попадались ручейки, вода в них была тёмной и пенилась, поднималась дымком, испаряясь. Даже над такими ничтожными ручейками Туманное Болото имело власть! Возле ручейков колготился гнус, но ему не было дела до путников или чего-то ещё. Он был очарован туманом и не в силах был оторваться от него: гнус спиралями кружился над ручейками, рассерженно гудел, но ничего с чарами поделать не мог. Даже те, что погибали, продолжали кружиться, не падая, в этом водовороте. Кое-где ручейки сливались в лужицы, в одной из них эльф увидел жабу. Та сидела, апатично закатив глаза, окутанная парами тумана. Она даже не квакала. Наверное, это была какая-то престарелая жаба. Впрочем, она иногда словно оживала и ловила мошек, выдирая их языком из водоворота, но тут же ей вновь овладевало безразличие, и она опять закатывала глаза. Так действовал на неё туман. Спрашивать у неё о чём-нибудь наверняка было бесполезно. Жаба вяло проводила их взглядом и утробно квакнула.
Земля под ногами стала посуше и уже не пружинила, трава росла гуще, на ней блестела крупными каплями роса, но она всё же была мутной от туманных частиц. Вскоре стали попадаться деревья и кустарники. А когда эльф увидел поле с высокими каменными столбами, означавшими мили, он остановился и не без дрожи в голосе произнес:
— Вот мы и пришли.